Текст книги "Проклятая душа"

Когда я открыл глаза, то увидел, что от дома остались одни тлеющие угли, он выгорел полностью, осталось только несколько чёрных железных балок. Я вышел из машины и подошёл поближе, узнать, осталось ли что-нибудь от трёх тел. Так, дивана нет, но есть пара костей, обгоревших до неузнаваемости, я даже не могу определить, кто из них кто. Хотя нет, вот этот самый большой череп, судя по всему, принадлежит тому верзиле. Я взял черепушку, постучал, заглянул внутрь. Удивительно, но не осталось никаких мягких тканей. Сколько же я проспал? Достав свободной рукой телефон, я увидел, что меня сморило на три часа. Долго. Я подумал, что рисковал, уснув здесь. В любой момент могли приехать пожарные, полиция, меня бы обнаружили, стали задавать кучу ненужных вопросов… но здесь нет никого, кроме меня и трёх куч костей. Подбросив в руке череп и аккуратно положив его на то место, откуда взял, я прошептал про себя: «Бедный Йорик, хотя нет, бедный Лешик». У меня плохая память на имена, но его имя мне запомнилось, как зовут девушку, я не знал. Да мне это и не нужно. Мне захотелось сказать что-нибудь к памяти о бедном стороже.

– Прости, старина, мы не были знакомы, но мне кажется, что ты был хорошим человеком. Просто тебе не повезло.

Это всё, что мне пришло на ум. Развернувшись, я поспешил прочь. Уже направляясь в город, я достал свой новый мобильный. В контактах я нашёл «Михаил», вздохнув, я нажал клавишу вызова.

– Слушаю.

– Всё. Я всё сделал.

– Поздравляю тебя с первым успешно выполненным заданием, я знал, что ты справишься.

– И что теперь?

– Пока ничего. Поезжай домой и отдохни. Как только ты понадобишься, тебе сообщат.

Отключился. Ни до свидания, ничего, что за бесцеремонный человек. Ну и пусть. Он прав, я хочу есть, я хочу спать, я еду домой. Посмотрев на себя в зеркало заднего вида, я не удержался от комментария:

– Ну что ж, я тоже поздравляю тебя. Похоже, началась новая страница в твоей жизни.

Воспоминания, воспоминания… ох уж это старое доброе время, золотые годы. Были ли они у меня? Наверно, они настали сейчас, золотее не бывает. А что? Я молод, жильё есть, работа есть, кот Дымок есть – теперь мы с ним два самодостаточных холостяка. Всё отлично.

С такими мыслями я остановился у складских помещений на окраине города. Все они пустуют. Не так давно в городе была пара землетрясений, не сильных, но их хватило, чтобы люди испугались за своё добро. Дело в том, что под складами находится бомбоубежище, бункер времен Второй мировой войны. Прошло много лет, цементные конструкции обветшали, местами в асфальте можно увидеть «дыры в преисподнюю», как их здесь называют. Поэтому никто не удивится, если в один прекрасный, солнечный день, такой, как этот, всё уйдет под землю.

Выйдя из машины, я направился к небольшому сооружению за стальной дверью. Это и был вход в бункер. Дверь всегда открыта – закрывать её смысла нет. Три года назад в нём обосновался нелегальный ночной клуб, якобы его организовали для пользы общества – мол, помещение пустует, а молодёжи танцевать негде. Никакие документы не оформлялись. Да и что бы в них было написано? Захолустье с плохой музыкой, где свободно толкают наркоту? Вряд ли. Тем не менее это так, но никто ничего не делает. Хозяев нет, и предъявить нечего. Пару раз устраивали облавы, но народ всё равно собирается. Установили новую дверь, повесили замок – на следующий же вечер замок был сорван, а дверь и стены пестрели от различных граффити.

Не понимаю, почему именно это место и такое время? Уже почти полдень. Обычно задания выпадают на рассвете или ночью. Приготовив оружие и поцеловав нагрудный крест (с некоторых пор я стал очень верующим: не то чтобы падшим крест причиняет какие-то неудобства, но с ним я чувствую себя служителем высшему благу – мелочь, а приятно), я вошёл в бетонную будку. В «Леске» я никогда не был и, к своему удивлению, увидел чистую лестницу, ведущую вниз. Слышно музыку. Вот уж не думал, что клуб работает круглосуточно. Такого быть не может. С осторожностью спускаясь вниз, я наткнулся на длинный коридор, тоже очень чистый. Продвигаясь по нему, я размышлял о том, что такое подпольный клуб в моём представлении – это исписанные ругательствами стены, грязные полы, сигаретные окурки повсюду и обклеенный газетами туалет, или его вообще нет, и все справляют нужду за зданием. Пока я шёл, музыку становилось слышно всё лучше, но она не играла так громко, как обычно бывает в ночных клубах. В конце коридора была занавеска из прозрачной разноцветной клеёнки в несколько слоев, разрезанной на полосы. Креативно, что тут скажешь, декор своими руками. Остановившись, я прислушался в ожидании знакомых звуков: рычания, невменяемого смеха, чавканья или хотя бы дружного сонного сопения, которое говорит о том, что банкет окончен и все с неосторожностью легли спать. Это было бы подарком судьбы – зашёл, бах! бах! И по домам – никаких испорченных нервов, обещаний выпотрошить меня и послать шкуру в подарок моим родителям на Рождество. Хотя я понимаю, что это пустые угрозы, но всё равно неприятно. И к тому же – кто их знает.

Вместо этого на фоне музыки было слышно пение. Нормальный, приятный голос. Может, у нас в конторе произошла ошибка и я сейчас наткнусь на какие-нибудь хиповые посиделки и церемониальное песнопение в караоке? Ну да ладно, хватит гадать. Спрятав на всякий случай пистолет за спину, я откинул занавес и зашёл в зал.

Глава 2
Девушка с огоньком

Такого я не ожидал. Повсюду были мёртвые тела – на танцполе, у барной стойки. Стены, пол, были залиты кровью. Скудная мебель была разломана и разбросана. И в центре всего этого беспредела находилась танцующая девушка. Моё появление она проигнорировала, а я был слегка сбит с толку. Возникла масса вопросов и несостыковок. Куча трупов указывала на то, что здесь было настоящее нашествие век голодавших тёмных, я сомневаюсь, что одно существо могло убить кучу народу – кто-нибудь бы улизнул, обратился в полицию, в общем, происшествие было бы освещённым для публики. Но она-то одна. И пляшет как сумасшедшая. А может, это и не падший вовсе? Может, бедняжка работает здесь уборщицей, пришла и обнаружила не массу приклеенных к стульям жвачек, а гору мёртвых тел. Её мозг такого не ожидал, психика не выдержала, дала сбой, и теперь ей чудится, что она на ромашковом поле. Я внимательно присмотрелся к девушке. На ней было платье неопределённого цвета – скорее всего, оно было белым, но от крови приобрело багровый оттенок. Руки, ноги были также измазаны кровью. Рыжие волосы в беспорядочном буйстве локонов лежали на спине и плечах. Их цвет был таким непривычно ярким, что казалось, её голова горит, и внушал смутное опасение, словно стоишь перед знаком «стоп». Она танцевала, поднимая руки, закидывая их за голову, и подпевала звучавшей музыке. Всё это смахивало на шабаш, хотя я некогда не видел шабаш. Я не мог разглядеть лица, ведь я стоял на приличном расстоянии, позволяющем мне быть если не незаметным, то хотя бы неприметным. Собравшись с мыслями, я пошёл к ней, приготовив на всякий случай пистолет.

– Добрый день. Вам нужна помощь?

Эту фразу я произнёс на случай, если передо мной все-таки человек.

Незнакомка прекратила танцевать. И повернулась ко мне лицом.

Я выругался про себя. Нет, это определённо не человек. И это было видно по глазам. Они были не как у всех падших, не сплошь чёрные, словно пустые. Таких я прежде не видел. Её глаза словно переживали десятки эмоций одновременно, и от этого взгляд становился то нежным, то уничтожающим. И всё это было от того, что они меняли цвет. Не переставая. Основной цвет там был чёрный, но в то же время в них словно пульсировал весь цветовой спектр огня – от жёлтого до красного. И этот огонь был явно не из костра в Эдемском саду. Я выставил пистолет, прицелился. Но едва я успел нажать на курок, как она исчезла, оставив на своём месте чёрные клубы не то дыма, не то тумана, чего-то, что рассеивалось. Пуля пролетела сквозь этот след, оставив светлую точку. В тот же момент, позади меня, у самого уха я услышал:

– Ку-ку! Не в меня случайно попасть хотел?

Я резко обернулся и выстрелил ещё два раза. Но никого не было. Только чёерные вихры в воздухе. Раздался звонкий смех. Я повернулся на звук. Девушка стояла примерно в пяти метрах от меня и смеялась, скрестив руки на груди. При этом она смотрела на меня так, словно умилялась моим промахам.

– Ну ты даёшь! Горе-снайпер, не видишь, куда стреляешь? Я ж совсем в другой стороне. Только зря пули потратил. Кстати, ничего так пули, красивые, блестящие.

Она отняла руку от груди и разжала ладонь – на ней лежала моя пуля. И её кожа не обжигалась, они не причиняли ей никакого вреда.

– Серебряные, судя по всему. Отниму у тебя пистолет, выпотрошу обойму и сделаю себе серьги, колечко и цепочку с кулоном.

Я смотрел на неё с непониманием. Она недавно порешила массу людей, целую толпу, а сейчас стоит и разговаривает со мной как со старым знакомым. Не понимаю. Может, это такой отвлекающий манёвр. Сейчас заговорит мне зубы, а когда я расслаблюсь, прикончит меня.

Я снова приготовился стрелять.

– Все никак не уймёшься? А могли бы разойтись по-тихому.

Настроение незнакомки резко изменилось. Улыбка пропала, взгляд стал жестоким, огонь в них стал заметнее. Она приготовилась нападать. Мне конец. Это самая верная мысль с тех пор, как я сюда явился. А чего я ожидал? Когда-нибудь это должно было произойти. Просто я столкнулся с тем, к чему откровенно был не готов. Девушка присела, как перед прыжком. Я прикинул, что прыгать она, очевидно, будет в мою сторону. Я отскочил в сторону за секунду до того, как она могла меня настичь. С низким, утробным рычанием она совершила огромный прыжок к стене, ухватилась за перекладину и перемахнула на открытый второй этаж, где стояли диваны. Устроившись на перекладине, сидя на цыпочках, она повернулась ко мне лицом, улыбнулась и зевнула. Я подумал, что она, видимо, притомилась. Ещё бы, ночка у неё была не из лёгких. Но разве можно измотать тёмного? Усталости они не чувствуют… Я ещё раз оглядел зал, поражаясь, сколько людей убило это хрупкое с виду создание. А она тем временем встала и плавной походкой, так, словно прогуливается по ровному тротуару, пошла по тонким перилам, перепрыгивая через некоторые ограждения, направляясь в мою сторону.

– Вот вы, люди, совсем ничего не понимаете.

Сложив руки на груди, она явно приготовилась что-то долго объяснять.

– Вы эгоисты до мозга костей. Стоит кому-то из мне подобных убить пару-тройку человек, и всё, сразу находится куча желающих закидать нас камнями. А мы ведь просто есть хотим. Вы же не преследуете с ножами и кастетами, кто держит коров ради мяса. Всё в этом мире взаимосвязано. Раньше люди полагали, что стоят на вершине пищевой цепи, и это было нормально, вы ели тех, кто слабее вас. И почему же стоит удивляться тому, что у пресловутой пищевой цепи есть ещё одно звено, представители которого, по логике, едят тех, кто слабее, глупее, в общем, мы человекоядные.

На последнем слове она снова широко улыбнулась и умилительно сложила руки.

– А я-то думал, что вы убиваете ради удовольствия, – скрывать сарказм в голосе смысла не было.

Это философствующее существо в окровавленном платье громко рассмеялось и погрозило мне пальцем.

– Дерзишь, нехороший. Молодец, мне это нравится. Обычно все забиваются в угол и боятся промолвить хоть словечко.

Пока мы общались, она спустилась вниз и теперь медленно приближалась ко мне.

– Ты прав, удовольствие мы получаем огромное. Это развлечение своего рода. Но ведь и люди убивают ради забавы. В этом смысле мы мало чем различны, все мы потакаем своим инстинктам и низменным желаниям, а желание убивать старо как ад, а может, и старше…

Вдруг лицо моей визави перестало выражать какие-либо эмоции. Глаза потускнели, лицо побледнело. В следующую секунду она упала, как подкошенная. Я опустил пистолет вслед за её падающим телом и уставился с непониманием. Она что, умерла? Да не должна, вид у неё был вполне цветущий. Хотя было видно, что ей поплохело. Я подошёл и присел рядом с лежащим без движенья телом. Признаков жизни она не подавала. Чтобы послушать дыхание, я убрал волосы с её лица. Помедлив мгновенье, я нагнулся и прислушался – дышит. Положил два пальца ей на шею, нащупал пульс – она определённо живая. Надо добить, пока есть такая возможность. Как же лучше поступить? Пристрелить? А вдруг не подействует? Надо так, чтоб наверняка. Я расстегнул пиджак и достал нож столь внушительного размера, что поймай меня с ним полиция, получил бы хороший штраф, а быть может, и срок. Глядя на поблёскивающее лезвие, я вспомнил, что ни разу ещё его не использовал – просто не приходилось. Надо отрезать голову, а потом тут всё сжечь. Но сначала голова. Я снова присел рядом с телом, приложил нож к её шее, выдохнул… раз, два, начали. Нет, не могу! Она кажется такой беззащитной, что убивать её в таком состоянии нечестно и даже подло. Я присмотрелся к ней – бледное лицо в обрамлении густых, вьющихся огненно-рыжих волос выглядело умиротворенным. Вдруг внутри меня шевельнулся здравый смысл, который говорил мне, что она-то, скорее всего, не заморачивалась жалостью к людям, чьи трупы нас сейчас окружают. Она не человек, и нечего её жалеть. Не убью – будет хуже. Если она каждую ночь будет устраивать подобные побоища, то вскоре в нашем городе не останется людей и в ближайших городах, возможно, тоже. Они как чума – уничтожают всех. Им без разницы – ребёнок это или женщина, молодой или старый. Для них главное – утолить свой голод. Пора заканчивать с этим. Я снова приставил нож. И тут она вздохнула и перевернулась на бок. Она спала. И при этом посапывала как маленький ребёнок. Нет, не могу, теперь я это точно понял. Чертыхаясь, я спрятал нож. Да как так?! За прошедшее время я отправил обратно в ад не один десяток падших, и ни один из них не вызывал у меня ничего, кроме ненависти и отвращения. Что же мне с ней делать. Тут оставлять нельзя. В наш штаб тоже нельзя, там мне за это устроят суд Линча. Остается два варианта – мой гараж и моя квартира. В гараж было бы неплохо, подальше от посторонних глаз. Но ведь мне там придётся находиться, чтобы наблюдать за ней, а в этом бетонном боксе не очень-то уютно. Остается квартира. Надеюсь, она не съест кота. Если что, то я ей предложу кандидатуру соседки бабы Любы. Это будет моя месть за то, что она на весь дом распускает слухи о том, что я почти что наркобарон. Ко мне даже полиция приезжала по её доносу. Перерыли всю квартиру, перетрясли машину, даже в полупустом гараже побывали. Это была очень неловкая ситуация. И всё из-за того, что я не общительный. Раз гости ко мне не приходят, значит, я по всем углам наркотики прячу. Ну вот сейчас я им предоставлю гостя. Женщина будет находиться в моём доме, пока я не решу, что с ней делать. Хотя, надеюсь, её появление останется незаметным. Во благо здоровья бабы Любы. Подняв девушку на руки, я понёс её в машину. Нужно оставить её и принести сюда бензина, хорошо, что я взял две канистры, а то пришлось бы сливать из бака, а он и так почти на нуле. Преодолев коридор и лестницу, я наконец вышел на свежий воздух. Солнце светило так ярко, что я на мгновение ослеп. Судя по его расположению, сейчас полдень. Положив свою спящую ношу на заднее сиденье, я прихватил канистры из багажника, и поспешил обратно в бункер. Хочется поскорее закончить со всем этим. Спустившись вниз, я убедился, что пожарная сигнализация не установлена и никто сюда не явится. Щедро разлив вокруг бензин, я стал выводить его тонкой струёй на лестницу, и уже там бросил зажжённую спичку. Понаблюдав, как огонь торопливо движется обратно в зал, я пошёл прочь, не стоит задерживаться, может, что-нибудь взорваться. Хотя это было бы идеальным сокрытием следов, вообще ничего не осталось бы. Подойдя к машине, я сел за руль. Потерев глаза, я повернул ключ зажигания. Что-то не так. Посмотрев в зеркало заднего вида, я обнаружил неожиданную картину. Девушка, судя по всему, выспалась и теперь таращилась на меня, и на её лице читался неподдельный ужас. Я повернулся к ней. В ту же секунду она издала душераздирающий вопль и врезала мне кулаком в глаз. Не сказать что больно, но всё же вполне ощутимо. Она стала продвигаться к двери. Я среагировал быстро и заблокировал двери.

– Вы кто такой?! Что я здесь делаю?

Я непонимающе уставился на неё. Она что, издевается?

– Ты что? Меня не помнишь? И ночью что было, не помнишь?

Она покраснела, и было видно, что смутилась, но, взяв себя в руки, надменно спросила.

– И что же у нас было?

Хм. У нас. Да уж, мой вопрос действительно прозвучал слегка двусмысленно.

– Да нет, вы не поняли, – очевидно, что она действительно ничего не помнит, а раз уж у неё амнезия, то вольничать в общении не стоит, – у нас ничего не было…

– Что с моим платьем?!

Она уставилась на своё окровавленное платье, брезгливо приподнимая края подола.

– Это что? Кровь или краска? Это ведь краска?

Вопрос был задан с надеждой на лучшее, хотя было ясно, что никакая это не краска – в воздухе витал специфический металлический, немного солоноватый запах. Любой мог его определить безошибочно. Как в мясной лавке. Или на скотобойне. Стоп! Вот она спасительная мысль.

– А что вы помните про вчера?

– Помню, что собиралась вечером пройтись по парку, недолго, просто так. На сон грядущий. А дальше – провал.

– Часто у вас бывают провалы?

– А с чего это вы взяли, что они у меня бывают?

Когда она защищалась или оправдывалась, тон её голоса становился очень дерзким и вызывающим. Если принять во внимание моё наблюдение, значит, я прав – провалы у неё действительно бывают.

– Я нашёл вас здесь, вы лежали без сознания. Скорее всего, вы были на кровавой вечеринке за городом, в здании скотобойни. Там часто устраивают тематические пати, а тема вампиров сейчас очень актуальна.

Соврал первое, что пришло в голову. Кровавый шабаш на скотобойне. Ужас. Не совсем вымысел, но и не совсем правда. Если она захочет успокоиться, то поверит в это.

– Я бы никогда не пошла на подобное мероприятие. Между прочим, я работаю в галерее современного искусства и по всяким скотобойням не брожу, тем более по ночам.

– Ну а если у вас был провал, то как вы можете знать наверняка, что вас там не было?

Моя собеседница нахмурила брови, скрестила руки на груди и откинулась на спинку сидения.

– Это краска, наверняка меня просто облили, только платье испортили. Это чьи-то дурацкие шуточки.

Она продолжала некоторое время обиженно бурчать себе под нос.

А я ехал и думал. Неожиданный поворот событий. К себе её везти нужды нет, но и отпускать её просто так тоже нельзя. За ней надо наблюдать.

– Как вас звать?

– Лика.

– А полное имя?

– А вы, дяденька, что, из полиции?

Я ухмыльнулся.

– Нет, не из полиции, просто хочу знать, кто едет со мной в машине.

– Анжелика Соболь.

– Анжелика?! – я произнёс это слишком удивлённо.

– А вас имя смущает? Обычно все реагируют на фамилию.

Ну да, фамилия редкая. Но что может быть ироничнее, чем падший с именем Анжелика? Это как питбуль по кличке Пушок.

– Эм-м… просто редкое имя.

– По-моему, в наше время ничему уже нельзя удивляться. Мою знакомую звали Марисабель. Просто её мама была поклонницей латиноамериканских сериалов. И самым страшным в этой истории было то, что жила она в селе Бердовка и отчество её было Ивановна.

Да уж, Марисабель Ивановна из села Бердовка. Такое нарочно не придумаешь.

– Лика, куда вас отвезти?

– Я на Весенней живу, пятый дом.

Ого, престижный район.

Через десять минут мы в полной тишине подъехали к её дому. Это был типичный с виду многоквартирный дом, но находился он в самом центре вблизи театров, филармонии и прочих культурных мест. Эта улица считается обителью интеллигенции.

– А как ваше имя?

– Алексей.

– Просто Алексей? Я так-то вам и фамилию сказала, и место работы упомянула. Только серию и номер паспорта не назвала.

– Я вас об этом не просил.

Анжелика удивлённо смотрела на моё отражение в зеркало заднего вида. Судя по всему, она поразилась резкости в моём голосе. На мгновение, по ходу нашего разговора, я забыл о том, с кем веду беседу. Как будто с обычным человеком. Она немного болтлива и быстро говорит, выписывая кистью правой руки в воздухе всякие вихры. Сейчас она смотрела в окно машины, накручивая прядь своих волос на палец. Выглядела она слегка обиженно.

– Ну что ж, просто Алексей, спасибо, что подбросили до дома, рада была познакомиться, всего хорошего.

Она сказала это торопливо, проглатывая окончания некоторых слов.

– До свидания.

– А вот это вряд ли.

Она вышла, аккуратно прикрыв дверь, от чего она лишь легонько щёлкнула. Я не уезжал и смотрел ей в след. Она зашла в первый подъезд. Я откинулся на спинку сидения, громко выдохнув. Я не понимал ничего. В голове не было ни одной нормальной мысли, и я понятия не имел, что делать. И самое странное – когда я обнаружил её в клубе, мои ладони горели, давая мне знать, что она – тёмная. Но после того как она отключилась, а потом очнулась абсолютно нормальная, с человеческими глазами, никакого огня я не чувствовал. Уфф, запутался, самому мне не справиться. Я полез в карман в поиске телефона. Набрав нужный номер, я стал дожидаться ответа.

– Слушаю тебя, Алексей.

– Михаил, нам нужно срочно встретиться.

– Через тридцать минут я буду у тебя.

И отключился. Интересно, его не волнует тот факт, что я могу не быть дома через эти тридцать минут. Нет, я конечно успею и приеду гораздо раньше, но меня слегка нервирует то, что мой наставник не оставляет мне никаких вариантов. Будь там, будь здесь, поешь, поспи, поработай.

Через полчаса в мою дверь позвонили. Один раз. Это точно Михаил, потому что только он так делает – один длинный звонок. Остальные нажимают на кнопку минимум два раза, а максимум – трезвонят, пока не открою.

Открыв дверь, я впустил Михаила. Он был как всегда спокоен и немного самодоволен.

– Что случилось? Зачем ты меня позвал, ты же справился с заданием, не оставил никаких следов.

Он постоял пару секунд возле кресла, в котором дремал кот, наблюдая за нашим гостем из-под прикрытых глаз. Судя по всему, Михаил хотел устроиться в кресле, но обнаружил там моего вальяжно развалившегося питомца, клочки светло-серой шерсти и в итоге сел на диван. Я придвинул себе стул из-за стола и уселся напротив. Разговор, скорее всего, будет долгим.

– Видишь ли, в чём дело, сегодня всё пошло не как обычно.

И я начал детально описывать сегодняшнее происшествие, особое внимание уделяя своей новой знакомой и её особенностям – как она не боится серебра, умеет исчезать и теряет сознание, напрочь забывая о случившемся. И, конечно, упомянул её глаза, в которых словно горит настоящий огонь.

– Если бы ты только их видел! Она ими как будто в самую глубь души заглядывает, и ты начинаешь гореть изнутри. Это очень страшно. Все искорёженные тела отходят на задний план.

– Так… а почему ты не попытался уничтожить её в образе человеческом?

Михаил испытующе глядел на меня. Что же ответить? Сказать, что мне стало её жалко, потому что она такая беззащитная была? За такой ответ ко мне, скорее всего, применят дисциплинарное взыскание. А я не знаю, какие в нашей конторе наказания за промахи на работе. Может, штраф, а может, и расстрел. Надо будет поинтересоваться. А пока скажу полуправду.

– Просто я решил немного понаблюдать за ней, чтобы выяснить, с чем конкретно я имею дело. Возможно, попытки убить её оказались бы напрасными.

Михаил пожевал губами, задумчиво урча.

– Что ж, логично. Но я догадываюсь о её сущности. Могу даже так сказать – я почти на сто процентов уверен в том, что она нефилим. И ты правильно сделал, что не убил её сейчас.

Я был в курсе, кто такие нефилимы. Эта тема, тема потомства потусторонних, заинтересовала ещё во время нашего самого первого разговора с Михаилом. Но во время своего обучения я понял, что это крайне редкое явление, и не подумал, что на мой век выпадет хоть одна такая встреча.

– Значит, теперь мы должны ждать…

Я был удивлён таким предложением.

– Чего ждать? Волны массовых убийств?

Мой наставник откинулся на спинку дивана, скрестил руки на груди и очень внимательно на меня посмотрел. Так смотрит учитель на своего ученика, когда тот отхватил двойку на экзамене, запоровшись на простейшей теме.

– Мы не можем убрать её сейчас. Мы должны выждать, посмотреть, какая сущность возьмёт верх, – возможно, это будет человеческая сторона сознания. Тогда мы её не тронем и отпустим с миром. А если победит тёмная часть… то ты её отправишь в то место, где у нее большая часть родни, – сказав это, он указал взглядом вниз. Ага. Намек понят. В ад. Я задумался на долю секунды над тем, что сегодня у меня были все шансы сделать то, что должен, а я поступил так, как поступил. Скорее всего, это случилось от того, что эта девушка выглядела беззащитно в тот момент, когда я был уже готов убить её, была совсем как человек. Даже казалась более беспомощной и безвредной, чем большинство людей, которых я знаю. Но когда я общался с не лучшей её частью, то не испытывал никаких проблем со стрельбой в эту… кхм… особу. Так что, когда нужно будет, я не буду раздумывать.

– И что теперь?

– Что теперь? А что теперь… ты будешь следить за ней. Наблюдать, чтобы понять, начались ли какие-то изменения или нет.

– Но разве, пока я наблюдаю, выжидаю, она не успеет натворить ещё чего-нибудь наподобие того, что я видел сегодня? Не проще ли убить её сейчас. И тем самым спасти множество людей!

Это же казалось таким очевидным. Как может жизнь одного человека, и даже не человека, а существа, стоить жизни других.

Но Михаил не торопился подтверждать мои мысли. Неужели он думал иначе…

– Видишь ли, Алексей… – он говорил медленно, словно подбирая слова, – нефилим – это такая редкость. И они становятся очень выдающимися людьми, которые играют большую роль в судьбе общества, а иногда и всего человечества… Это их необычность происхождения, она проявляется. И это очень ценные люди. Их мы терять точно не можем. А ради всего ценного нужно идти на жертвы.

Встретив мой непонимающий, удивлённый взгляд, он поспешил добавить:

– Но это всё в надежде, что её человечность возобладает. Только тогда она ценна. С тёмными, ты знаешь, дел мы никаких не имеем. Если всё повернётся не в лучшую сторону, то ты, после того как убьёшь её, проведёшь несложный ритуал, для того чтобы её душа не вернулась из преисподней. Иначе это доставит ещё больше проблем. Признаться, я с таким тоже ещё не сталкивался. Но я знаю человека, который нам может в этом помочь.

– Священник, что ли?

– Нет. Я имею в виду бывшего смотрящего нашей территории, он уже весьма пожилой, если мне не изменяет память, ему девяносто восемь лет.

– Девяносто восемь?! Я старше восьмидесяти шести лет людей не встречал.

Причём это была моя бабушка. Она умерла не так давно, и все её считали примером долголетия.

– Вы с ним обязательно познакомитесь. Несмотря на свой возраст, он находится в здравом уме. Однажды он уже сражался с идеальным демоном и успешно отправил эту тварь в ад. Он нам поможет.

– У тебя есть его адрес?

– Его зовут Валерий, он живёт в частном доме престарелых «Плакучая ива». Наша организация заботится о своих ветеранах.

Михаил широко улыбнулся. Ему только в рекламе сниматься, зазывать новичков, мол, вступайте в ряды нашей добровольной армии по борьбе с нечистью сегодня и получите бесплатную койку в доме престарелых завтра.

– Так, с Валерием я встречусь и договорюсь сам, а ты – следи за барышней.

Он встал, оглядел брюки и все таки заметил на них шерсть от кота.

– Если что, то можешь почистить брюки в ванной.

Михаил отмахнулся.

– Да ладно, так дойду.

Я поднялся со стула. И пошел закрывать дверь за своим наставником. А уже на лестничной площадке было слышно недовольное бормотание.

– Ну что за напасть с его котом, неужели он не мог завести себе какого-нибудь лысого сфинкса, а лучше рыбок.

Усмехнувшись, я подошел к глазеющему на меня коту и сел на корточки возле кресла.

– Ну что, дружище, ты сегодня в немилости, пошли угощу тебя рыбой.

Кот согласно замяукал и стал тереться об мою руку.

– Эх ты, подлиза, уверен, если бы ты мог, то променял бы меня на килограмм кильки. Ладно, пошли, а то мне нужно выспаться, завтра мне предстоит посетить очень культурное место.

Покормив кота, я как был, в одежде, зашёл в свою комнату и упал на кровать. Такое чувство, что я не спал по-человечески целую вечность. Спустя минуту я уже провалился в глубокий сон.