Текст книги "Греческие каникулы"

Елена Чалова
Греческие каникулы

МОСКВА

– Сема, я тебя прошу! – Мать орала в трубку так, что Лизе стало жалко отца, хоть тот и находился в Израиле, то есть вне пределов досягаемости разгневанной супруги. – Сема, ты не можешь меня бросить!

– Циля, рыбка моя, о чем ты говоришь? Разве я не работаю как вол, чтобы тебе и детям было хорошо? Я скоро приеду, и мы вместе пойдем на свадьбу Якова и Марии. Ты купила себе новое платье?

– Сема, если ты не приедешь немедленно, меня в нем и похоронят!

– Циля, радость моя, ты преувеличиваешь…

– Да? Я преувеличиваю? А ты помнишь, что эта полоумная, твоя тетя, устроила на нашей свадьбе? Я никогда ей этого не прощу, никогда! А теперь она хочет остановиться у нас, и ведь если она то же самое сделает на свадьбе Якова и Маши…

– Циля, солнышко мое, ну я же приеду к этому моменту. Если хочешь, я лично буду ее контролировать, и мы не позволим ей испортить свадьбу. Ну что ты так переживаешь? Роза, конечно, с причудами, но она добрая женщина и она моя двоюродная тетя…

Мать вопила, угрожала, уговаривала. Отец, голос которого ласково журчал в трубке, был, как всегда, абсолютно непробиваем. Лиза прислушивалась к разговору без особого интереса, тем более что исход дискуссии был предсказуем. Девочке не понадобилось много времени, чтобы осознать: несмотря на шумную активность мамы Цили, последнее слово всегда остается за отцом. Если он сказал, что родственница будет жить у них, – так тому и быть.

Вообще, приезд тетки обещал немало развлечений, и Лиза, заскучавшая в связи с окончанием занятий в школе, была не против такого оживления. Начать с того, что тетка известила о скором приезде телеграммой. Лизе уже четырнадцать лет, но ни разу в жизни она не получала телеграмм. Электронные письма и эсэмэски приходили каждый день, даже простые бумажные письма от каких-то архаичных родственников случались, но чтобы телеграмма – такого еще не было.

Когда в дверь позвонили, Лиза и мать бросились в прихожую, но, как всегда, не успели. Маленький Лизкин брат – шестилетний Оська – обожал открывать двери. Как уж он чувствовал, что кто-то идет, оставалось тайной, но всегда успевал распахнуть дверь, прежде чем мать могла остановить его и выполнить необходимый для тревожной московской жизни ритуал: взглянуть в дверной глазок и спросить «кто там?».

Однажды Циля обнаружила у дверей цыганок, которые уже подхватили на руки маленького Осю и просочились в прихожую. Это был единственный раз в жизни, когда Циле изменил ее громкий и уверенный голос. Она молча рванулась вперед, выхватила ребенка из чужих немытых рук, почти не глядя зашвырнула его в стенной шкаф, схватила зонтик и принялась охаживать пестревших платками и длинными юбками теток. Те с воплями бросились из квартиры.

Каким образом, непонятно, но вместе с ними пропали Семины зимние ботинки, привезенные им из Канады, Лизина кроличья шубка (в тот день была оттепель и она ходила в школу в куртке) и норковая шапка Цили. Правда, и цыганки понесли некоторые потери: достав из шкафа сыночка, Циля увидела, что он прячет что-то в кулачке. С трудом разжав детскую ручку, мать отобрала у ребенка золотую цепочку и одну серьгу с розовым камушком. Она тут же вышвырнула это добро в окошко, а Оську наказала: весь день была с ним сурова и не дала сладкого. Однако воспитательные меры не помогли, и малыш продолжал гостеприимно распахивать дверь на любой звонок.

В этот раз им всем повезло, потому что на пороге переминалась всего лишь тетка-почтальонша – бодрая и общительная Лариса Васильевна.

– А вот кому телеграмма пришла? – голосом ярмарочного зазывалы завопила она.

Маленький Оська как зачарованный взирал на большую сумку, висевшую на плече почтальонши и украшенную целой коллекцией значков.

– Лиза, возьми ребенка! – крикнула мать, и Лизке пришлось держать молча вырывавшегося братика, пока Циля расписывалась за телеграмму. Закрыв за почтальоншей дверь, она прочла напечатанные на некачественной бумажке слова и тут же бросилась звонить мужу.

Лизка подобрала валявшийся на полу бланк и прочла: «Приезжаю 13 июня Киевский вокзал поезд 172 поживу вас неделю Целую Роза».

А Циля, схватив телефон, уже набирала номер мужа.

Подождав, пока она закончит разговор, Лиза появилась в кухне и с любопытством спросила:

– А кто такая эта Роза?

– Язва на теле нашей семьи, – мрачно отозвалась Циля.

– И на какой конкретно части тела она обитает?

– Что? – Мать взбивала кляр для рыбы и упорно поворачивалась к Лизе спиной, но та и не думала отставать.

– Где живет эта тетя Роза?

– Ой, Лиза, тебе что, нечем заняться, кроме как слушать сплетни о родственниках?

– Ну, не хочешь говорить – не надо… но я подумала, раз она будет у нас жить, я должна хоть что-то про нее знать. Чтобы как-то разговор поддерживать и вообще.

Масло брызнуло с раскаленной сковородки в разные стороны, когда Циля метнула на тефлон первый кусок филе судака в кляре.

И, рассказывая о тете Розе, шипела она не хуже той сковородки.

– Я тебе настоятельно советую поменьше с этой ненормальной разговаривать. Она, видишь ли, возомнила себя гадалкой и ясновидящей. Это же дикость! Но больше всего меня поражает, что какие-то клуши ей верят и она даже имеет свою клиентуру! И это в Черновцах-то, где Роза прожила всю свою жизнь и ее знают как облупленную! Хотя язык у нее и правда хорошо подвешен, это, наверное, семейное. Задурит голову кому хочешь!

– А что ты там поминала насчет свадьбы? – Лиза потянула было с тарелки золотистый кусочек кляра и тут же получила по рукам.

– Через пять минут за стол сядем, тогда и поешь! – непререкаемым тоном заявила мать. – Насчет свадьбы? Ох, даже вспоминать не хочу! – И тут же стала рассказывать: – Представь, на нашей с Семой свадьбе эта крокодилица поднялась говорить тост и как завела: я карты разложила, чтобы заглянуть в будущее любимого Семы, а там много сложностей… Ну, я смотрю, отец твой хмурится. А Роза опять: отношения молодых будут непростыми. Сема косо на меня смотрит! И это на свадьбе, ты представь! А эта язва черновицкая знай гудит: и ты должен набраться мужества, Семочка, потому что несчастья закаляют характер.

Циля вдруг замолчала, опустилась на стул, лопаточка выпала из ее руки, и Лиза, глянув матери в лицо, увидела, что та плачет.

– Эй, мам, ты чего? – Девочка растерялась. – Не хочешь – не рассказывай, я так просто. Ну мам…

– Ты взрослая уже почти, так что ничего, – прошептала мать. – Я ведь беременная тогда была, на свадьбе. А через месяц на Сему наехали, крыша его же и наехала… Так страшно было. Он все деньги отдал, чтобы только семью не трогали. Откупился… Но ребенка того я потеряла.

Лиза растерянно молчала. Никто из взрослых ни разу прежде ни о чем таком при ней не упоминал. И теперь она могла только обнять мать за плечи и жалеть ее.

– Мама, а кушать? – Братик стоял в дверях и с недоумением взирал на обнявшихся мать и сестру, а также на сковородку, от которой поднимался невкусный дым.

– Ой, да что же это я! – Циля вскочила, быстро вытерла слезы и схватилась за сковородку. – Черт бы побрал эту Розу! Вот и рыба из-за нее сгорела!

Впрочем, сгорела только вторая порция рыбы, а потому Циля твердо заявила, что детям хватит, да еще салат, а у нее самой сегодня разгрузочный день. Очень кстати, потому что скоро идти на свадьбу, а новое платье сидит, конечно, хорошо, но местами чуть обтягивает…

Лень и безделье – двигатель прогресса. Когда пытливый ум не занят работой и учебой, он устремляется ко всяким приключениям. На дворе маялось нежаркое лето, учеба в школе уже кончилась, а летний отдых, обычно проводимый с мамой на море, отодвинулся из-за свадьбы родственников. То есть делать Лизавете было абсолютно нечего, и она принялась думать о неведомой тете Розе. Мысль о том, что среди ее родни оказалась ясновидящая и гадалка, интриговала. И хоть мать не питала к тетке добрых чувств, но ведь, если говорить непредвзято, нагадала-то она правильно!

Долго думать в одиночестве неинтересно, и Лиза отправилась к лучшей подруге Насте, благо та живет в одном с ней доме и подъезде, только на другом этаже.

Девочки познакомились, когда Настя с мамой Светланой – по-домашнему Ланой – переехали в этот дом. Они ходили в одну школу и, несмотря на разницу темпераментов, неплохо ладили. Анастасия всегда была личностью творческой. Она с раннего детства посещала художественную школу и мечтала стать художницей. Внешность задумчивого ангела – большие зеленые глаза, пепельные волосы, хрупкое сложение – вызывала у окружающих желание защищать ребенка и помогать ему. И порой Настя весьма прагматично этим пользовалась.

Лизавета никогда не была худой, копна каштановых волос, веснушки на белой коже и яркие карие глаза вполне соответствовали напористому и активному складу девочки.

В школе к восьмому классу сложилась традиция заключать пари на тему: в каком образе Лизавета придет первого сентября. Она уже пережила периоды горячего увлечения движением эмо, религией, генеалогией и другими интересными вещами. Сейчас в бурной жизни Лизы как раз образовался некий вакуум, и приезд тетушки со сверхъестественными способностями обещал заполнить эту пустоту чем-то весьма интересным.

– Слышь, Настьк, у тебя есть в роду ясновидящие? – чуть не с порога спросила Лиза.

– Ясновидящие? – Настя вопросительно приподняла тонкие брови, и Лиза про себя хихикнула: подружке со стороны не видно, но жест этот и манеру переспрашивать она вольно или невольно скопировала у Марка, мужа Настиной мамы. – Не знаю… вроде нет, а что?

– А у меня есть! – с нескрываемой гордостью заявила Лиза. – Послезавтра приезжает тетя Роза из Черновцов. Она гадалка и ясновидящая.

– А Черновцы, это где?

– Где-то на Украине. В смысле – в Украине. На западе вроде.

– В смысле в западе, – передразнила ее Настя. – А зачем она приезжает?

– На свадьбу родственников. А жить будет у нас.

– Круто. Погадает нам с тобой.

– Точно!

Дни в ожидании приезда тетки Лиза провела за чтением всякой всячины, относящейся к гаданию и ясновидению. Благо теперь в библиотеку за источниками ходить не обязательно: открыл Интернет – и уже в теме. И надо сказать, что чем дольше она читала, тем меньше нравилось ей то, чем занималась тетя Роза. Да и мамина история оставила на сердце какую-то царапину.

И вот наступил день приезда родственницы. Настька, раздираемая любопытством, с утра паслась у Лизы, что не добавляло маме Циле хорошего настроения. Она, конечно, приготовила вкусный обед и легкий, но шедевральный ужин («Не хватало еще, чтобы она нажаловалась Семе, что я ее плохо встретила!»). Однако Лиза видела, что мама нервничает и мечется по квартире, не находя себе места.

Само собой, когда раздался звонок в дверь, первым на финишной прямой оказался маленький Оська. Циля, Лиза и Настя возникли в прихожей, когда дверь уже была открыта и у зеркала поправляла волосы полненькая невысокая женщина лет шестидесяти, с темными, без седины, волосами, почти сросшимися бровями, впечатляющим носом и глубоко посаженными темными глазками. То есть по описанию кажется, будто тетя Роза выглядела как Баба-яга. Да ничего подобного! Просто полноватая тетка первого пенсионного возраста, одетая в цветастое платье, с крупными бусами на короткой шее. На руке у тетки висел ридикюль, весьма удачно имитирующий одно из изящных изделий Луи Виттона.

Костя, родственник Цили, исполнявший сегодня роль шофера и встречавший тетю Розу на вокзале, внес в прихожую чемодан и сумку. Все засуетились, Циля ахала и неискренне восклицала:

– Тетя! Как вы прекрасно выглядите! И будто не прошло тех лет!

– Ах, милая, да кто же может хорошо выглядеть после общения с нашей железной дорогой?

– Куда чемодан, Циля? – басил родственник.

– Дядя Костя, покатай! – Мелкий Оська путался в ногах мужчины, мечтая залезть на его могучие плечи.

– А кто это у нас? Какие красавицы! – Тетя внимательно оглядела девочек. – Это, ясное дело, Семочкина, а светленькая чья?

– Моя подружка, Настя.

– Ах Настя… – Тетя Роза словно на минуту задумалась, потом повела своим мясистым носом и вопросила: – Циля, детка, а чем это так вкусно пахнет? Котлеты с чесночком? Неужели ты не забыла мое любимое блюдо?

Толкаясь и обмениваясь бессистемными репликами, все постепенно переместились в столовую, успев по дороге переделать кучу дел: тете показали ее комнату, Костя покатал мальчишку на плечах, все дружно помыли руки, Циля подала суп и котлеты.

Пообедав, Костя откланялся, тетя ушла в отведенную ей комнату, сообщив, что с дороги нужно отдохнуть, и вскоре из-за неплотно прикрытой двери донесся ее храп.

Настя отправилась домой, несколько разочарованная такой будничной сценой и совершенно незагадочным видом тетки, но они с Лизкой решили, что еще успеют раскрутить ее на гадание. Вечером тетя Роза и мама сидели за столом долго, пили чай, но, к огромному Лизиному разочарованию, обсуждали исключительно родственников и предстоящую свадьбу Якова.

На следующее утро мама с мелким уехали на ипподром – Оська занимался конным спортом. Правда, пока он катался только на упитанном пони с коротко стриженной лохматой гривкой, но гордился собой чрезвычайно.

Лиза выползла в кухню часов в десять утра и нашла там тетю Розу. Та пила кофе с трехэтажным бутербродом (хлеб, масло, колбаса и кокетливый листик салата сверху). Лиза покосилась на бутерброд уважительно, но ограничилась зеленым чаем и печеньем.

– А вы кем работаете? – начала она издалека.

– Пенсионерка я, – охотно отозвалась тетя Роза. – Отработала двадцать лет чертежницей, еще двадцать агентом ритуальной службы, а потом вышла на пенсию, аккурат в прошлом году.

– Каким агентом? – растерялась Лиза.

– Ну, ритуальная служба – это которая похороны устраивает.

– А, понятно. – Девочка взглянула на тетку с опаской. – А я думала…

Не дождавшись продолжения, тетка спросила:

– И что ты думала?

– Мама говорила, что вы гадалка.

– Одно другому не мешает, – хмыкнула тетка. – Дар у меня, понимаешь? А дар плохо не использовать, он и отомстить может. Вот и помогаю людям по мере сил.

– Ага. А мне погадать можете?

– Нет, – с явным сожалением ответила тетка.

– Почему? – обиженно спросила Лиза.

– Потому что, когда я разговаривала с твоим папой Семой по телефону и он согласился, чтобы я остановилась у вас, он сказал, что, если только я в его доме хоть раз раскрою карты или еще как-то попытаюсь проявить свои… таланты, он меня выгонит с позором из своего дома и так ославит перед родственниками, что никто мне руки больше не подаст и помирать я тоже буду в одиночестве.

Лизавета подавилась, услышав такое. Откашлявшись и выпив залпом полчашки чаю, она уставилась на тетку.

– Папа так сказал? – недоверчиво переспросила она.

– Ну, не теми словами, Сема мальчик воспитанный. Но я все поняла.

– Ага. – Девочка в растерянности придвинула к себе упаковку с нарезанной колбасой и положила кругляшок на печенье. – Круто…

Они немного помолчали. Тетушка допила кофе и прикончила бутерброд.

– Пойду я, – сказала она, поднимаясь. – Посуду помоешь?

– Да, конечно. А вы куда?

– На кудыкину гору.

– Извините, – растерянно пробормотала Лиза.

– Ничего, – хмыкнула тетка. – Впрочем, тебе могу сказать. Встреча у меня сегодня. С единомышленниками. Так замечательно получилось, что в этот приезд удалось совместить свадьбу Якова и общение с духовно близкими людьми.

– Это кто? Общество пенсионеров ритуальной службы?

– Нет, это служители великой богини.

– Кого? – Лиза опять чуть не подавилась, с удивлением взглянула на колбасу, которую вообще-то не любила, и решила из чувства самосохранения поесть в другой раз. – Какой богини?

– Исиды. Проходили в школе? – Тетка извлекла из ридикюля пудреницу и внимательно оглядела в зеркальце свое лицо. Зеркальце было маленькое, а лицо наоборот, и она смешно поводила головой, разглядывая рельеф по частям. Затем достала тюбик помады и принялась подкрашивать губы.

– Само собой, – отозвалась Лиза, лихорадочно пытаясь вспомнить, что же именно они в школе учили по этому поводу. – Но ведь это богиня Древнего Египта, разве нет? Она была жена… не помню, как его звали, но он умирал и воскресал, и это олицетворяло природный цикл, типа смена времен года.

Тетка кивнула:

– И это тоже.

– То есть вы верите в древнеегипетских богов?

– Боги вечны, детка, на то они и боги, – отозвалась тетя Роза. Бросила взгляд на золотые часики, плотно охватывавшие полную руку, и решила, что немного времени у нее еще есть. Она опять присела к столу и заговорила, внимательно глядя на девочку: – Вот послушай… Я немного дополню твои уроки истории. Храмы Исиды и ее служители были распространены по всему миру от начала времен. Порой ее называли другими именами: Иштар, Хебет, Шентаит и многими другими, но это не важно. Не было на земле народа или племени, который не поклонялся бы Великой Матери. Египет, Греция и ее колонии, Крит, Римская империя, Европа и Малая Азия – все признавали ее власть и приносили ей жертвы. А еще у нее была сестра, и звали ее Нефтида…

Величествен и прекрасен Исеум, храм великой богини. Он не похож на легкие, полные воздуха греческие храмы. Мощная архитектура восходит к гораздо более древним традициям, к сложным расчетам и канонам.

Службы идут каждый день, и каждый день в первое – открытое – помещение храма может прийти любой верующий, которому нужно пообщаться с богиней, воззвать к ее милости или попросить о заступничестве. И верующие идут нескончаемым ручейком, потому что власть богини признается людьми всех стран и народов, богатыми и бедными, мужчинами и женщинами. Но в праздничные дни здесь особенно людно. Многие приходят в храм с раннего утра, чтобы занять местечко получше, и к началу церемонии в помещении с низкими потолками и мощными опорными колоннами становится тесно. Толпа создает совершенно особое ощущение напряжения. Люди ведут себя тихо, они терпеливо ждут, ибо сегодня распахнутся двери во внутренний храм и богиня явится людям. Жрецы понесут ее на плечах, и она воссядет на трон в первом зале. Верующие смогут увидеть божественную статую, принять участие в ритуале, а значит, стать ближе к богине.

Вот медленно открываются тяжелые, окованные металлом двери, и из них так же медленно выходит торжественная процессия. Впереди верховный жрец с бритой головой и лицом аскета. Он облачен в холщовое одеяние, голубовато-белый цвет которого напоминает цветок льна, плод земли, дар Исиды и Осириса. За ним следуют жрецы и жрицы, что хранят в своей душе, как в корзине, священное учение, чистое от всяких предрассудков, недоступное постороннему. Жрецы носят длинные светлые облачения, руки их, грудь и бритая голова остаются обнажен ными.

Что касается жриц, они одеты в длинные прозрачные платья в складках, волосы заплетены в косы, обрамляющие лицо как диадемой; их отличительный знак: шарф с бахромой, концы которого завязаны узлом на груди.

Жрецы несут паланкин с беломраморной статуей Исиды. За ними идут посвященные, которые держат в руках священные сосуды и одеяния. Процессия медленно обходит внешний храм. Верующие жадно следят за богиней и людьми, причастными вечным тайнам. Порой кто-то из толпы опускается на колени и, протянув руки, касается края развевающихся жреческих одежд. Над толпой плывет благовонный дым и звучит глубокий голос: это один из жрецов нараспев читает гимн богине.

Люди следят за жрецами, которые облачают священную статую великой богини в расшитое сверкающим золотом, жемчугом и драгоценными камнями одеяние, за жрицами, которые воскуряют благовония. Вот двое поднимают блюдо, наполненное цветами: их принесли вчера, и день и ночь цветы услаждали взор богини. Сегодня верующие принесли новые цветы: их складывали в специальные корзины у входа в храм, шепча над разноцветными лепестками просьбы и молитвы. А вчерашние, все еще свежие цветы, которым выпало счастье день и ночь провести в жилище богини, жрицы выносят во внешний храм, и люди разбирают их и несут в свои дома, бережно прижимая к груди. Сорванный вчера утром цветок, лежавший без воды уже сутки, все еще свеж и останется таким еще день – это одно из чудес Великой Матери, доказательство того, что она властна над любой жизнью.

Жрец завершает службу, статуя опять водружается на паланкин и возвращается во внутренний храм. Люди жадно ловят последние мгновения лицезрения богини, вытягивая шеи, когда двери внутреннего храма затворяются. Обряд будет продолжен, но теперь он наполнится более глубоким смыслом, ибо предназначен только для посвященных. Шум и суета внешнего мира остаются за массивными дверями. Здесь, во внутреннем храме, царят вечный сумрак и совершенно особенная тишина.

Жрец поворачивается к нише, завешенной тончайшей тканью, и подает знак. Жрицы открывают нишу, и взорам посвященных предстает статуя Нефтиды.

Исида и Нефтида – неразлучные сестры, две стороны одной медали. Ибо не бывает света без тьмы и добра без зла. Египтяне считали, что одна сестра следует дневным путем, а вторая – ночным. Одна дарует жизнь, другая помогает душе уйти в вечность. А ведь именно там, за завесой тьмы, над вечной пропастью хаоса, и можно найти мудрость, тайное знание, которое поможет обрести власть…

* * *

– И вот эта Нефтида – хранительница мудрости, тайного колдовства и всяких таких знаний, – рассказывала Лиза, глядя, как Настя крутит в руках подаренный теткой амулет. Овальная пластинка из металла несла каменную инкрустацию: верх был выполнен из оникса цвета густых сливок с нежными бежевыми разводами, словно пенка на молоке. Полукруг солнца, заключенный меж двумя красиво изогнутыми дугами-рогами. Нижняя половинка овала зеркально повторяла узор, только оникс был черным.

– Каких знаний? – рассеянно переспросила Настя.

– Оккультных, – выпалила Лиза не без гордости. – То есть мистических и волшебных. Тетя Роза говорит, что знания никуда не деваются, они вроде как накапливаются где-то… просто есть люди, которые могут дотянуться до них, как бы войти в контакт с чем-то вроде поля, не очень поняла только, где оно. И тогда можно и предвидеть будущее и еще много всякого.

– Круто! – восхищенно воскликнула Настя. – А она тебе гадала?

– Нет. Отец запретил.

– Почему?

– Ну… она как-то давно нагадала родителям нехорошее, и оно сбылось.

Настя помолчала, но Лизка не стала больше ничего рассказывать, и тогда она снова спросила:

– А мне она может погадать?

– Не знаю. Тебе, наверное, может. Только… ты не боишься?

Само собой, Настя заявила, что она не боится. Еще чего!

Они условились встретиться у Лизы завтра после обеда: мама Циля поедет с Оськой к стоматологу, а тетка обещала быть дома. После чего подружки отправились в кино с одноклассниками и думать забыли про тетю Розу, гадания и древних богов.

Но уже вечером, добравшись до дому, Настя вспомнила о завтрашнем дне, о предстоящем гадании, и ей стало как-то неуютно. Не то чтобы страшно – кто же такой чепухи боится? Но вот как-то не по себе… Хотелось поговорить с кем-нибудь, пожаловаться… или хоть посоветоваться. К маме она не пойдет: та по-любому начнет нервничать, и вдруг у нее молоко пропадет? Тогда вообще ужас будет – ее братики спят нормально, только когда насосутся. К Марку сходить? Он вообще-то неплохой. Профессия у него, с Настиной точки зрения, была исключительно неудачной. Марк работал стоматологом. То, что он доктор наук и прекрасный специалист с высокими заработками, девочка в расчет не принимала. Впрочем, Настя признавала, что профессия оказалась практически единственным недостатком Марка. Ибо он обладал умом (и помогал ей с домашними заданиями), чувством юмора, был нежаден и справедлив. Она, Настя, ему доверяет и рада, что теперь они все семья и братиков Марк с мамой ей родили, но… Она представила, как саркастически взметнутся брови Марка, когда она начнет ему рассказывать про ясновидение, гадание и Нефтиду. М-да. А вот тетя Рая, пожалуй, не станет насмехаться. И посоветовать что-нибудь дельное сможет. И Настя отправилась к тете Рае.

Тетя Рая очень гордилась тем, что сосватала Лану, свою соседку, любимому племяннику Марку[1]1
  История Ланы и Марка рассказана в романе «Рыцарь для дамы с ребенком».


[Закрыть]. Они поженились, и Марк переехал жить в трехкомнатную квартиру Ланы и Насти. Тетя Рая была счастлива: она может опекать Настю, которую полюбила, как родную внучку. А уж теперь, когда родились близнецы, Марк и Лана готовы были молиться на тетушку, которая готовила и помогала по хозяйству, а иной раз гуляла с малышами на лавочке, благо на прогулке они в основном спали.

– Тетечка, это я! – Настя нетерпеливо подпрыгивала под дверью.

– Настенька, деточка, заходи! Дома нормально? – Тетя Рая показалась в дверях, держа в одной руке исторический роман, а в другой – очки.

– Ага, там Марк и мама крутятся, малявки орут не больше обычного.

– Ну и хорошо. Идем, я тебе чайку налью.

Настя сидела в уютной кухне и смотрела, как тетя Рая собирает на стол. Роскошный шелковый халат с драконами драпировал могучий бюст тетушки, волосы уложены в неизменную «халу», крашенную хной. Полные ручки стелют на стол расшитую салфетку, расставляют фарфоровые чашечки и тарелочки. Серебряные вилочки и ложки занимают свои места. Сперва Насте было смешно: когда тетя Рая начинала сервировать стол к чаю, девочка казалась себе куклой, ради которой хозяйка выставляет на стол кукольный сервиз и угощения. Но потом она привыкла, а художественное чутье быстро привело ее к выводу, что за изящно накрытым столом хочется задержаться, поговорить, да и красиво, в конце концов. А ведь у тети Раи всегда было не только красиво, но и вкусно. Вот и сейчас: на одной тарелочке лежат печенюшки, в вазочке золотится яблочный джем, тонко нарезанный сыр загадочно подмигивает дырочками. Кружочки лимона радуют ровными плотными корочками. Сахар – коричневые неровные кубики – полагается брать щипчиками… хотя, когда тетушка отворачивается, можно стащить и так. Сунуть за щеку и потом пить чай и чувствовать, как сахарный кубик тает, отдавая коричный вкус, и наконец рассыпается кристалликами, наполнив рот сладостью. И как-то по-особому вкусно пахнет чай, заваренный в фарфоровом чайнике.

Глядя на изысканно сервированный стол, Настя решила, что напишет натюрморт. Так и назовет: «Чаепитие у тети Раи».

Она увлеклась мыслями о натюрморте и выпила целую чашку чаю, прежде чем вспомнила, зачем пришла.

– Тетечка, я хотела тебя спросить… Вернее, сказать. К Лизке приехала родственница из Череповцов.

– Череповца.

– Нет, их было много… Из Черновцов, вот! Она, видишь ли, ясновидящая… и гадалка. Лизке она гадать не может, потому что Лизкин папа запретил. Ну, она предложила погадать для меня. Завтра после обеда мамы Цили не будет дома, и мы договорились, что я приду и она мне погадает.

Тетя Рая села к столу, механическим жестом поправила шелковый халат на груди и воззрилась на Настю. Девочка крошила печенье тонкими нервными пальчиками. Вид у нее растерянный, и нетрудно догадаться, что мысль о предстоящем гадании ее пугает.

– Как ее зовут, эту родственницу?

– Роза.

– Ты ее видела?

– Ну да, я была у Лизки, когда она приехала.

Настя оживилась, стала рассказывать про встречу и как смешно Лизкин братик катался на плечах большого мужика. С описанием внешности Настя, как всегда, забуксовала. Но потом девочка схватила альбом – и через десять минут тетя Рая, поджав губы, рассматривала портрет гадалки Розы.

– Знаешь, детка, завтра пойти к Лизе не получится, – решительно сказала она. – Я как раз хотела попросить тебя съездить со мной в аптеку. Ты сегодня позвони Лизе, извинись.

– В аптеку? – недовольно протянула Настя. Не самое веселое времяпрепровождение, уж лучше дома сидеть…

– Да, на ВДНХ, – продолжала тетушка, делая вид, что не замечает вытянувшегося личика девочки. – Нет, это теперь ВВЦ. Короче, на выставку. Мне лекарства нужны и травы, а там выбор большой, да и подешевле… А ты возьмешь ролики, покатаешься. И я в прошлый раз видела там павильон, где продают много всего для художников. Хотела купить тебе подарочек, да я ведь не знаю, что нужно… ты мне поможешь с сумкой, и идти там далеко, а за это выберешь себе краски или что захочешь…

– Конечно, тетечка, конечно, я помогу!

Настя мгновенно повеселела, доела печенье и, чмокнув тетку, убежала домой.

Тетя Рая бросила еще один неприязненный взгляд на лежащий на краю стола рисунок. Вздохнула и решительно извлекла из шкафа потрепанную записную книжку в лаково блестящей твердой обложке. На обложке изображен был Кремль, еще без Троицких ворот и двуглавых орлов на башнях. Книжку эту она купила в семьдесят девятом году, а потому на башнях сияли рубиновым светом пятиконечные звезды.

Найдя нужную страницу, тетя Рая поудобнее устроилась в кресле, придвинула телефон и набрала междугородный номер.

– Лиля! – От тетиного голоса жалобно вздрогнули бокалы в буфете. – Лиля, это Рая! Ты еще не спишь? Ах да, время раннее. Как твоя печень?

Расспросив о здоровье и родне, тетя Рая перешла к интересовавшему ее вопросу:

– А что, Лиля, мне сказали, что у вас там, в Черновцах, появилась такая гадалка Роза и, говорят, она таки просто творит чудеса!

Счет за междугородные переговоры обещал быть немаленьким, но это тетю Раю волновало меньше всего. Ее покойный муж Миша был стоматолог и умный человек, и благодаря его предусмотрительности и заботам племянника она не нуждается в деньгах. Однако, когда тетушка положила трубку, губы ее были крепко сжаты, и она просто чувствовала, как чертово артериальное давление поднимается, сжимая голову тупой болью и заставляя глухо стучать сердце.

Лиля сообщила, что гадалка Роза действительно пользуется в городе известностью и берет за свои услуги немалые деньги. И что ни разу еще не ошиблась она в своих предсказаниях. А уж то, что по большей части предсказывает несчастья… Так жизнь сейчас сложная, а проблем ох как много!

* * *

Поездка на выставку, намеченная на следующий день, удалась. У тетушки Раи, как, наверное, у многих москвичей, с этим местом было связано множество воспоминаний. Еще школьницей она с подружками ходила сюда гулять. И незаметно коричневые школьные платьица с фартучками и туго заплетенные косы с лентами сменились модными платьями, темными очками и стильными стрижками. Она тогда уже встречалась с Мишей… А еще она очень любила гулять со своим племянником Марком. Миша предпочитал, чтобы его Раечка сидела дома и у нее была куча свободного времени. Детей им Бог не дал, и всю нежность и любовь Раечка отдавала племяннику. Ее сердце таяло, когда она шла по аллее, держа за ручку маленького хорошенького мальчика с вьющимися волосами. Она терпеливо ждала, пока малыш возился в песочнице или играл на детской площадке. А уж если кто-нибудь из бабулек или мамочек говорил: «Какой у вас милый мальчик!» – счастью Раи не было предела. И ведь так оно и получилось: Марк ей как сын. Его собственная мама всегда мало интересовалась ребенком, уехала жить в Израиль, потом перебралась в Америку… А Марк, дядя Миша и тетя Рая жили себе в Москве. Марк пошел по стопам дяди и тоже стал врачом-стоматологом. Он женился на милой женщине, и теперь тетя Рая гуляет по знакомым аллеям с Настенькой, которую любит больше, чем иные родных внуков.