Текст книги "Кайсяку для незнакомца"

– Вы думаете, это для неё что-то значит? – Тэруока презрительно скривился. – Да ей наши обычаи – не более чем представление для туристов. Приятно поучаствовать, позабавиться. И только. Она в любой момент может нас подставить, и тогда никакие боги не спасут ни школу, ни учителя. Разве можно ей доверять? Это ведь женщина. К тому же гайдзин.

– Да хоть горный тэнгу, – Кацумото Дайго равнодушно забросил на плечо рюкзак. – Меня Серинова-сан не особо очаровала, но мне с ней не спать. Хаябуси-сэнсей считает её стоящей обучения. Судя по виденному, так оно и есть. Во всяком случае, она ведёт себя куда сдержаннее, чем вы, Тэруока-сан.

Тот вспыхнул. Но промолчал: ближайший ученик и помощник наставника имел право упрекнуть кого угодно. Тем более справедливо.

– Пока Серинова-сан следует правилам, пускай тренируется, – заключил Кацумото. – Нарушит их – тогда дело другое, – он круто повернулся и вышел.

– Как бы только поздно не оказалось, – гнул свою линию Тэруока.

– Я тоже предпочитаю, чтобы дамочка развлекалась где-нибудь в другом месте. – Сакадзаки Ёситаро нахмурился. – Только как её отсюда выставить? Наверное, следует её достаточно сильно припугнуть. Тогда она исчезнет навсегда.

– Серинова-сан не показалась мне человеком, которого легко запугать, – с сомнением протянул Таками. – Правда, что на церемонии посвящения она просила смерти, если её сочтут недостойной?

– Всё так, – кивнул Норимори.

– Ничего, – Яманами Дзюро зловеще усмехнулся. – Мы постараемся быть очень доходчивыми.

Норимори покачал головой.

– Мне ваша затея не нравится. Детский сад какой-то. Вы полагаете, наставник должен подбирать учеников исходя из цвета волос? Как вы объясните ему своё поведение?

– Мы всего лишь продемонстрируем непригодность этой женщины для Генкай-рю, – возразил Сакадзаки. – На практическом примере.

– Ну-ну. Опозориться не боитесь? Хотя пробуйте, раз вам хочется. Но я в дурацких играх участвовать не намерен. – И он тоже ушёл, аккуратно задвинув за собой фусума.

– Кто ещё не желает связываться? – Тэруока обвел взглядом раздевалку. – Охара-сан, вы с нами?

Охара Исао потянулся, будто спросонья.

– Раз вам нужна массовка – пойду непременно. В принципе, я ничего не имею против данной особы. Но мне интересно поглядеть, как она станет выкручиваться.

– Кстати, а что, если Серинова-сан не побоится угроз? – поинтересовался Таками.

– Отделаем, как перед строем, – хмыкнул Яманами, натягивая рубашку. – Уж этого точно будет достаточно. Не помчится же она жаловаться сэнсею.

– Зато вполне может заявить в полицию, обвинив вас в избиении, – Сакадзаки задумчиво сложил руки на груди. – Ей надо надёжно заткнуть рот. Только единственный способ гарантировать молчание женщины – это убить её. А доводить дело до таких крайностей…

У Тэруоки внезапно засосало под ложечкой. Но гнев перевесил.

– Если иного выхода не будет, крайности я возьму на себя, – решительно объявил он. – Не беспокойтесь, школа останется вне подозрений. Надеюсь, потом кто-нибудь из вас окажет мне последнюю услугу. А нет – обойдусь и так.

Ольга переодевалась не в пристройке, а прямо в доме, в узкой комнатке, смежной с ванной. Иори уступил ей очередь в душе, а сам куда-то исчез. Хаябуси-сэнсей не показывался вовсе. Она ополоснулась, наскоро растёрла мазью воспалённый бок и застегнула пояс на своем белом костюме. «Театральный реквизит для финальной сцены», – фыркнула она. В голове сами собой складывались издевательские строки:

 
В камнях и ямах вся твоя дорога.
 Твой образ действий сводится к борьбе.
Ну что ж, в природе сумасшедших много,
Средь них найдётся место и тебе.
Сноси свои причуды терпеливо,
Искусства ради сдай себя в расход.
Живи геройски и умри красиво —
Глупее, чем последний идиот.
 
 
Театр абсурда ширится, не так ли?
Безумство тоже стоит совершить:
Своим бредовым жизненным спектаклем
Ты можешь мир изрядно насмешить.
 

В прекрасном настроении Ольга вышла во двор. Ей хотелось громко, от души расхохотаться. Но веселье уже смывалось ясным, ледяным восприятием реальности. Предметы вокруг стали чётче, точно очерченные сияющим контуром. Наступали сумерки, но она видела не хуже, чем днём. И не только видела – другие чувства тоже обострились до предела. Её внимание сразу привлек Иори, стоявший за сосной. Он взволнованно шагнул ей навстречу.

– Се… Орьга-сан, я хочу предупредить вас. Вы в смертельной опасности. Некоторые ученики моего отца не согласились с вашим присутствием. Они хотят изгнать вас отсюда любой ценой. Я слышал, Тэруока Кэндзиро готов пойти даже на убийство.

«Вот как его зовут», – отметила девушка.

– Я горжусь тем, что мне довелось познакомиться с вами, Иори-сан, – сказала она вслух. – Впрочем, ничего нового в ваших словах нет.

– Вы знаете?

– Очень трудно не догадаться. По дороге на автостанцию есть одна отличная точка для засады. Не будучи гениями тактики, Тэруока с приятелями наверняка будут ловить меня там.

– При чем тут тактика? – невольно удивился юноша.

– В опасном месте человек держится настороже, – пояснила Ольга. – А миновав его без происшествий, расслабляется. И тогда его можно брать тёпленьким даже на неудобной позиции. Хотя они не ждут никаких сюрпризов. Зря. Даже заяц умеет кусаться.

– Вы надеетесь справиться с ними?

Россиянка невольно улыбнулась.

– Тогда почему бы вам не обойти их? Или просто не остаться на ночь в посёлке?

– Воину не пристало уклоняться от опасности. Сейчас я знаю их намерения. И могу рассчитывать, что на эту разборку соберутся все недовольные. Уйди я от стычки – мне придётся прятаться после каждой тренировки, оберегая свою драгоценную жизнь. Пока они до меня всё-таки не доберутся. Глупо, вы не находите?

– Вы говорите в точности как мой брат, – прошептал Иори внезапно севшим голосом.

– А у вас есть брат?

– Был. Он… погиб четыре года назад.

Девушка вежливо склонила голову.

– Мои соболезнования.

– Орьга-сан… раз вы твёрдо намерены встретиться с ними, я готов одолжить вам свои мечи. Ведь ваши противники будут вооружены.

– Вы оказываете мне великую честь, Иори-сан, – россиянка низко поклонилась. – Однако я вынуждена отказаться. Если дойдет до боя, оружие меня не спасёт. Они звали вас с собой?

– Нет. Им предпочтительнее поставить моего отца перед фактом. А моё отсутствие в доме трудно не заметить. Кроме того… меня всегда считали никчёмным мальчишкой.

– Надеюсь, вы ничего не говорили Хаябуси-сэнсею?

– С радостью сказал бы. Только он ушёл куда-то сразу после тренировки, даже не переодеваясь.

– Хорошо. Это дело между мной, Тэруокой и его товарищами. К тому же ваш отец, без сомнения, в курсе. Ну что ж, благодарю вас за все. Мне пора идти. А то милая компания заскучает. Прощайте, Иори-сан.

– Прощайте, Орьга-сан.

Шагая по асфальту, девушка подсчитала примерное количество противников. В додзё она видела девятерых. Киёкава отпадает за небоеспособностью. Иори тоже. Ещё двое – похоже, лучшие бойцы школы – кланялись ей на занятиях, и вообще казались трезвомыслящими людьми. Именно они во время церемонии сидели возле учителя. Итого остаётся пятеро. Возможно, придёт кто-то ещё, возможно, кто-то не появится.

Под сенью парка уже сгустилась темнота, словно в воздухе разлилась разведённая тушь. На фоне массивных чёрных стволов Ольга выглядела белым призраком, бесшумно плывущим над жемчужно-серой ниткой дороги. Она не думала ни о жизни, ни о смерти, ни о своей участи. У неё была задача, которую предстояло решить. Остальное значения не имело.

Ольга ощутила чье-то присутствие. Эти люди не приближались – только скользили неподалёку, укрываясь за деревьями и кустами. Два… три человека. Один из них – сам Хаябуси-сэнсей. Кто другие – тоже понятно. Официальные свидетели? Завуалированная группа поддержки?

Не доходя до знакомой ложбинки, россиянка сошла с дороги, обходя место засады по широкой дуге. Её тайная свита двинулась следом, по-прежнему держась поодаль. Ближайший, кажется, разочарован. Ничего. Переживёт.

Добравшись до ручья, у которого ночевала прошлой ночью, Ольга сбросила наземь рюкзак с формой и сунула в кусты. Перепрыгнула на другой берег и так же по дуге вернулась на асфальт. И направилась прямо на засаду, только с другой стороны.

Тэруока с компанией засел именно там, где и ожидалось. Не проявив особого тактического мышления, безнадёжными тупицами они тоже не были. Их часовой сидел высоко в ветвях дуба, обозревая окрестности во всех направлениях. Он‐то и заметил россиянку. Тихо свистнул, привлекая внимание остальных, и соскользнул вниз. Серинова знает о них. Прятаться бесполезно.

Она остановилась в самом узком месте дороги. Теперь, чтобы взять её в кольцо, противникам пришлось бы лезть через заросли. Ей навстречу вышли шестеро. Двое в тёмных спортивных костюмах, прочие в хакама, кимоно и хаори с заткнутыми за пояс мечами. Тэруока и ещё один самурай нацепили полный дайсё, остальные ограничились вакидзаси.

Девушка насмешливо улыбнулась.

– Для того, чтобы справиться с одной женщиной-новичком, вы прихватили маловато оружия. Вам пришлась бы кстати ещё парочка автоматов и хороший подствольный гранатомёт.

Открытая издёвка, сказанная ровным, будничным тоном, вогнала всю шестёрку в лёгкий ступор. Потом кто‐то очнулся:

– Зачем вы сюда явились?

– На встречу с вами. Вы ведь хотели меня видеть? Я, Селинова Ольга, младший ученик Генкай-рю, к вашим услугам. Пожалуй, вам тоже следует представиться.

– Сакадзаки Ёситаро, – тот автоматически поклонился. – Мне скрывать нечего.

– Очень приятно. Я вас слушаю, Сакадзаки-сан.

Тэруока заскрежетал зубами. Ненавистная девка держалась, как профессор среди нерадивых студентов. Того и гляди, начнёт оценки выставлять.

– Вы, конечно, поняли, зачем мы здесь, – говорил тем временем Сакадзаки. – Мы не считаем вас пригодной для обучения в нашей школе. И намерены добиться вашего ухода, пока вы её не опозорили.

– Значит, вы считаете своё мнение о моей пригодности более значимым, чем мнение Хаябуси-сэнсея?

– Учитель тоже может ошибаться.

– Тогда, вероятно, вы – старший ученик школы, имеющий достаточный опыт, чтобы указать ему на ошибку?

Даже в полутьме стало видно, как покраснел Сакадзаки.

– Нет. А вы, Серинова-сан, намерены и дальше прятаться за его авторитетом? Сейчас это вряд ли у вас получится. Нам не хотелось бы прибегать к силе, но в случае нужды мы готовы её применить. Или всё-таки прислушаетесь к разумным аргументам?

– Пока я не слышала никаких аргументов, кроме вашего мнения. Которого, простите, не разделяю.

– Я – Таками Кагэки, – раздался голос с другой стороны. – Наши аргументы сводятся к следующему. Вы женщина, а мы не хотим снижать интенсивность занятий ради вас. Вы иностранка, и полностью доверять вам мы не можем. Ваше самообладание, конечно, впечатляет, но что вы можете дать Генкай-рю, кроме него?

– Свою верность и жизнь, Таками-сан. Я клялась в том кровью.

– Как напыщенно! Почему мы должны верить вашей клятве? А если интересы школы для вас действительно что-то значат, вы уйдёте и никогда не вернётесь.

Ольга засмеялась.

– Вы не верите моей клятве, но готовы поверить в то, что я покорно уйду и притом буду молчать? Где вас учили столь извращённой логике? Так вот, господа. Любая школа, которая превращается в закрытый клуб для самураев с правильной родословной, загнивает и гибнет. Боевое искусство, попав в изоляцию, перестает быть искусством и становится театром для избранных. Хаябуси-сэнсей, в отличие от вас, это понимает. Мой уровень намного ниже вашего, но я другая, не такая, как вы. Вот моё основное достоинство. Я клялась не оставлять тренировок, пока жива. А я серьёзно отношусь к своим обязательствам. Единственный способ заставить меня покинуть Генкай-рю – убить. Другого выхода у вас нет.

– Пожалуй, есть, – зловеще процедил голос из задних рядов. – Например, изувечить.

– Господин Неизвестно Кто, не вижу особой разницы для себя, – равнодушно отозвалась россиянка. – Но как вы потом намерены защищать школу от разборок с полицией? Вы положитесь на мою лояльность? Конечно, я в полицию не побегу, но врачи в больнице непременно туда заявят. Труп спрятать куда легче, а мёртвые молчат.

– То есть вы настаиваете на смерти? – Тэруока весь дрожал от бешенства. – Прекрасно, будет вам смерть! Ничто в мире не доставит мне большего удовольствия!

– Тэруока-сан, у вас сейчас пена изо рта пойдёт, – Ольга хладнокровно прикинула расстояние. Пока он стоял в трёх размахах клинка. Слишком далеко для удара. – Если кто и позорит школу, так это вы! – рявкнула она внезапно. – Вы чуть не погубили учителя своей несдержанностью на церемонии! Представляете, что случилось бы, пройди ваш клинок в мою шею немного глубже? Что бы делал сэнсей с телом гражданки другого государства, убитой в его доме? А ваши дурные манеры в додзё! Прибавьте сюда убийство безоружного человека, которое вы собрались совершить сейчас – и можете смело распарывать себе живот. Хотя настолько постыдное поведение не покрыть никаким харакири. – Девушка презрительно скривилась.

– Яманами-сан, будьте так любезны, одолжите ей меч, – попросил Тэруока. И обратился к Ольге, пряча ярость за издевательской вежливостью: – Серинова-сан, я вызываю вас на смертельный поединок. Вы окажете мне честь, сразившись со мной? Или опять пуститесь в рассуждения?

– Я принимаю ваш вызов, Тэруока-сан, – невозмутимо, без тени иронии откликнулась она.

Подошёл Яманами, мрачнее окружающего пейзажа. И, тщательно соблюдая этикет, молча протянул ей свою катану в ножнах.

– Пожалуйста, примите мою искреннюю благодарность. – Девушка слегка поклонилась и уверенным жестом, свидетельствовавшим о привычке, сунула оружие за пояс. Не глядя затянула шнур сагэо.

– Я готова.

Пятеро самураев медленно расступились, освобождая место для схватки. Похоже, никому из них не нравится происходящее. Ольга отвесила официальный поклон своему врагу. Обнажила меч.

– К бою!

– К бою! – хищно оскалился Тэруока, выхватывая свой клинок.

На миг оба застыли, выставив перед собой оружие, нащупывая слабину в противнике. В спокойных глазах Ольги не было ни гнева, ни страха, ни напряжения. Тэруока вдруг ясно осознал, что она действительно готова к смерти. Но не стремится к ней – ей попросту всё равно. А его зрение затуманивала злость – и смутный, неотвязный ужас перед последствиями.

Неожиданно россиянка скроила весёлую рожицу и голосом проказливой девочки-подростка спросила:

– Дяденька, а почему вы так похожи на обиженного бульдога?

И прежде, чем сбитый с толку воин справился с удивлением, хлестнула жёстким, кратким приказом:

– Замри!

Теперь её взгляд полыхал пронзительной, ледяной сталью. Ещё мгновение они стояли друг против друга – а потом Ольга, ко всеобщему изумлению, вложила меч в ножны.

Тэруока не шелохнулся. Тогда она шагнула вперёд и вырвала катану из его рук. Тот так и остался в боевой стойке, сжимая в пальцах нечто невидимое. Держа лезвие возле шеи противника, девушка левой рукой сорвала его вакидзаси; небрежно заткнула за свой пояс. Та же судьба постигла танто Тэруоки. Убедившись, что другого оружия у него нет, россиянка отступила на полшага:

– Дарю вам жизнь. Но пусть поражение научит вас сдержанности, – и тихо добавила, забирая у оппонента пустые ножны: – Спи, Кэндзиро. Ты проснёшься через десять минут. Ты запомнишь только то, что произошло до слова «спи».

Убрав, наконец, меч, Ольга нашла среди потрясённых зрителей Яманами и возвратила ему его катану, по обычаю держа её лезвием к себе и рукоятью налево, к правой руке собеседника:

– У вас прекрасный клинок, Яманами-сан. Вы оказали мне большую честь, позволив им воспользоваться. Но я рада, что мне не пришлось обагрить его кровью.

«Она настолько мне доверяет? – спросил себя тот, принимая оружие. – Если я выхвачу меч…»

Ольга едва заметно улыбнулась.

Помедлив, Яманами поклонился. К ней определённо стоило присмотреться получше.

– Что вы с ним сделали, Серинова-сан? – Таками с недоверием смотрел на застывшую фигуру Тэруоки, похожую на повреждённую временем статую.

– Он просто спит, – россиянка пожала плечами. – Скоро проснётся. Господа, я сочту за личную услугу, если вы проследите, чтобы до завтрашней тренировки ему не попало в руки ничего достаточно острого. Конечно, Тэруока-сан повёл себя как глупец, но он прекрасный воин, и я не хочу его гибели.

– А что изменится завтра? – спросил человек в спортивном костюме. И, вдруг смутившись, представился: – Я – Нисимура Норио.

– Завтра я решу эту проблему, Нисимура-сан. Или он начнёт думать, или возненавидит меня ещё больше, но в любом случае останется жить. А пока я намерена откланяться. Было большим счастьем познакомиться с вами вблизи. До встречи в додзё. – Ольга изящно поклонилась, повернулась ко всем спиной и безмятежно зашагала прочь.

Никто не попытался остановить её.

Тэруока Кэндзиро растерянно смотрел на свои пустые ладони.

– О, ты очнулся! Мы уже начали беспокоиться. – Сакадзаки вздохнул с облегчением.

– Где Серинова-сан?

– Ушла. Мы не стали её задерживать.

– Я… проиграл поединок. Она обезоружила меня. Меня… будто парализовало. Как ей удалось? И почему я до сих пор жив?

– Хорошо, что всё обошлось. Зря мы это затеяли. – Яманами задумчиво смотрел в темноту.

Гнев Тэруоки погас, оставив только опустошение. Вот истинные размеры его ничтожества. Сумасшедшая женщина-гайдзин растоптала его, даже не прикоснувшись. И в довершение унижения не стала убивать, не считая опасностью, стоящей внимания. «Я и впрямь опозорил Генкай-рю, – с усталой обречённостью подумал Тэруока. – Хаябуси-сэнсей совершенно прав, приняв её в школу. Так он проверил всех нас. И я не выдержал проверки».

– Серинова-сан подарила мне жизнь, – ровно проговорил он. – Но я не нуждаюсь в её подарке. Сакадзаки-сан, можно ненадолго попросить у вас вакидзаси?

Тот покачал головой.

– Пожалуйста, обдумайте своё решение позже. Сейчас вы утомлены и расстроены, и не в состоянии рассуждать здраво. Такие вещи следует делать в надлежащее время, на трезвую голову, завершив все дела.

– Я проиграл. Я вел себя недостойно. Я виноват перед вами и перед школой. К чему медлить? У меня нет дел, требующих завершения. Отправляясь сюда, я знал цену своих намерений.

– Но ведь ничего не случилось, – вступил в разговор Таками. – К тому же в сегодняшней разборке участвовали не только вы. Мы тоже делим с вами ответственность.

Тэруока хмуро покосился на него.

– В отличие от вас, я хотел не припугнуть, а убить Серинову. Только орешек оказался не по зубам. Дьявольщина, все, в чем она меня обвиняла – истинная правда! Я действительно едва не погубил Генкай-рю! Да и тут, если бы мне удалось её зарубить, история могла выплыть наружу, и тогда… – он запнулся. – Но я не ищу оправданий. Я заслужил смерть. Пожалуйста, дайте мне покончить с этим скорее.

– Вам не стоит так торопиться, – возразил Сакадзаки. – Успокойтесь, отдохните, взвешенно оцените ситуацию. Кроме того, ваш долг – поставить в известность господина. И если к завтрашней ночи ваше намерение не изменится, я лично почту за честь стать вашим кайсяку. Пока же предлагаю всем пойти ко мне и выпить. В моем шкафу простаивает отличное саке.

– Похоже, у меня нет иного выбора, – мрачно усмехнулся Тэруока. Окинул взглядом остальных: – Вы, конечно, согласны с ним.

Независимо от воли сердце сразу забилось веселее. Прямо сейчас умирать не придётся. Вопреки внешней решимости он боялся, боялся до дрожи в коленях. Может, всё-таки есть и другой выход? «Трус! – беззвучно закричал он на себя. – Тебе остались всего одни сутки. Завтра вечером ты взрежешь себе живот, и сделаешь это без соплей и воплей. Или ты не самурай вовсе, и вообще не человек, а просто тряпка для вытирания ног».

– Ну что ж, пойдём, – сказал Тэруока вслух. – Проверим качество твоей выпивки. В конце концов, не упускать же мне последнего случая напиться до чёртиков.

Пряча оружие под хаори, окольными тропами, дабы не бросаться в глаза, шестерка воинов двинулась к дому Сакадзаки.

– Кажется, я должен положиться на слово Сериновой, – тихо заметил тот, когда они с Яманами оказались в стороне от остальных. – Надеюсь, она сумеет отговорить его. Иначе я здорово влип.

В темноте едва слышно журчала вода. Небо затягивали тяжёлые чёрные тучи, и в ложбине у ручья трудно было различить собственные пальцы. Хорошо, что пока нет дождя. Но к утру он наверняка начнётся.

Ольга стояла, закрыв глаза, обессиленно прислонившись к стволу дерева. Её насквозь, как губку, пропитывала невероятная усталость. В измученном теле болела каждая жилочка. Надо лечь спать. Но тогда понадобится шевелиться. Она скривила губы в усмешке. Даже наедине с собой она не могла позволить себе стона.

«Вероятно, я счастлива, – поиронизировала россиянка. – Заговорила людям зубы, выиграла дурацкую схватку и завоевала почётное право предаваться мазохизму до конца своих недолгих дней. Зачем?! Видимо, потому, что иначе я не умею. Слишком привыкла к роли безумного камикадзе. А теперь и компанию нашла себе под стать».

Стряхнув оцепенение, девушка отклеилась от ствола и на ощупь вытащила из рюкзака полотнище теплоизолирующей плёнки. Расстелила на земле и улеглась, положив вдоль тела оружие Тэруоки. Вот у кого будет сегодня весёлая ночь. Впрочем, ему полезно. Укрывшись сверху той же плёнкой, она подтянула под голову рюкзак. И мгновенно провалилась в сон.

Открыв глаза, Ольга обнаружила себя стоящей в боевой стойке с обнажённой катаной в руках. Её разбудило ощущение смертельной опасности. Занимался серый, неуютный рассвет. В воздухе висела водяная пыль.

Ветви кустов раздвинулись, и на полянку вышел Хаябуси-сэнсей.

– Уберите меч, Серинова-сан, – сказал он спокойно. – Если, конечно, вы не хотите сразиться со мной.

Россиянка мгновенно опустила клинок, обернув его лезвием назад, и низко поклонилась. Возвратив поклон, учитель окинул взглядом место её ночлега.

– Признаться, я вас недооценил. Не ждал, что вы сумеете вывернуться.

– Вас это огорчает? – поинтересовалась Ольга. На всякий случай обтёрла сталь рукавом, подобрала ножны и спрятала в них катану.

– Нисколько. Я рад такому исходу. Но Генкай-рю значит для меня куда больше, чем вы. А вот ваша готовность умереть за право обучения удивляет. Вы же ничего не знаете ни о моей школе, ни обо мне.

– Я могла бы ответить вам цитатой из «Хагакурэ»: «В ситуации «или – или» без колебаний выбирай смерть». Но ведь вам её будет недостаточно?

– По правде говоря, да.

– Тогда скажу так: у истинного боевого искусства лишь одна цена. Когда понадобится, я её уплачу. Что до вашего предложения, тут я положилась на Путь. До сих пор он меня не подводил. Поэтому берите мою верность и мою жизнь, а в обмен научите меня своему стилю.

– Вам действительно не место среди тех, кто занимается айкидо по стандартной программе. – Хаябуси, скрестив ноги, уселся на плёнку. Ольга опустилась на колени напротив, прямо в мокрую траву. – Ваша догадка верна: я пригласил вас, чтобы оживить дух Генкай-рю, привнести в неё другой взгляд на вещи. Мы замкнулись на себе и на древних традициях. Правда, я не ожидал настолько агрессивной реакции на ваше появление.

– А я не ожидала, что бойцы такого уровня могут рассуждать, как самоутверждающиеся подростки. Смешно. Особенно позабавил Тэруока. Простите, сэнсей, но иным вашим ученикам определённо следует повзрослеть. Надеюсь, спектакль, который я им устроила, заставит их немного задуматься. Могу я задать вопрос? – Дождавшись кивка учителя, она продолжила: – Вы и двое ваших помощников следили за мной. Вы собирались вмешаться или просто наблюдали, чем всё кончится?

– Значит, вы нас заметили, – он помолчал. – Серинова-сан, вы так или иначе должны были доказать, что достойны Генкай-рю. Возможно, мы попытались бы предотвратить вашу гибель… Но вы не дали нам ни единого шанса на вмешательство. Полагаете, Тэруока и впрямь хотел обезглавить вас на церемонии?

– Несомненно. Однако из вполне понятных соображений отложил удовольствие. На самом деле я восхищаюсь его способностями. Настолько точно остановить удар с полного размаха сумеет не каждый.

– Мечом он владеет великолепно. Но несколько… импульсивен. Тэруока возненавидел вас сразу, и не пожалел даже собственной жизни, чтобы убить. Заруби он вас на поединке, мне не осталось бы ничего другого, кроме как приказать ему совершить сэппуку. И он это знал. До сих пор не понимаю, как вы его удержали.

– Обычный гипноз. Поехав в Японию, я бросила учёбу на психолога. Но кое-чему научиться успела.

– Я считал, что для гипноза нужна длительная подготовка… и согласие объекта. Если, конечно, он не совсем слабоволен.

– Иногда достаточно смутить его. Сила воли тут почти ни при чём. А когда у него такая каша в мозгах, вообще нет никаких сложностей.

– Разве у Тэруоки была каша в мозгах?

– Невероятная. Он бесился, стыдился, поражался моему поведению… и очень боялся последствий. Как для школы, так и для себя.

– Он же решился на смерть.

– Решился. Но реально готов к ней не был. Он страстно хочет жить.

Хаябуси усмехнулся.

– После вашего ухода Тэруока долго упрашивал Сакадзаки одолжить ему вакидзаси, собираясь умереть на месте. А вы говорите, хочет жить.

– Национальный японский выверт сознания. Главное – не потерять лицо, а всё остальное может гореть синим пламенем. Я перед всей школой обвинила Тэруоку в постыдном поведении, и окончательно унизила, не дав себя убить и отняв оружие. Поэтому, скуля от страха и проклиная весь свет, наш обесчещенный мальчик стиснет зубы и героически выпустит себе кишки, как истинный идиот… извините, самурай. Иначе он будет выглядеть слабаком, – Ольга хмыкнула. – Конечно, я заставлю его отказаться от этой идеи, но искренне надеюсь, что он хотя бы к сорока годам выберется из детства.

– Лихо, – сэнсей уже откровенно смеялся. – Жёстко, грубо и прямолинейно. Этак половина воинов прошлого погибла только затем, чтобы не выглядеть слабаками. Хотя по сути я с вами согласен. Буду очень признателен, если вы сохраните жизнь Тэруоке. Он не попытается убить вас снова?

– Вряд ли. По крайней мере, в ближайшее время. Устраивать второй поединок глупо даже по его меркам, а зарезать меня из-за угла не позволит честь… похоже, у него таковая всё-таки имеется. Кроме того, он достаточно напуган.

– А что вы намерены делать с его оружием?

– Верну владельцу. Когда он соображать начнёт.

– Очень благородно с вашей стороны. – Хаябуси посерьёзнел. – Однако вам следует обзавестись своим дайсё, и как можно скорее. И ещё. Способны ли вы физически выдерживать тренировки такой интенсивности? Те, на которых вы присутствовали – обычный стандарт. Бывают куда тяжелее, особенно вне зала.

– Сейчас мне очень трудно, не спорю. Но со временем я втянусь – или сломаю себе шею. Пожалуйста, не беспокойтесь из-за меня.

– И какова вероятность второго исхода?

– Небольшая, – улыбнулась Ольга. – Насколько я могу судить.

Учитель встал.

– Собирайте вещи. Нам обоим пора идти.

Ольга тоже поднялась, выдернула из рюкзака кусок зелёного шёлка, завернула в него мечи и нож Тэруоки. Стряхнула капли с плёнки и обернула ею получившийся свёрток. Закинула рюкзак за спину.

– Всё.

– Тогда пойдём. И с сегодняшнего дня вы будете ночевать у меня в доме. Иори покажет вашу комнату.

Ольга низко поклонилась.

– Благодарю вас. Вы позволите мне поговорить с Тэруокой после занятия?

– Разумеется.

На полпути к дому Хаябуси внезапно спросил:

– Серинова-сан, а доводилось ли вам когда-нибудь убивать?

– Да, – она пожала плечами. – Доводилось.

Сэнсей споткнулся, поражённый не столько самим признанием, сколько полной невозмутимостью россиянки.

– Возможно, мне и впрямь лучше приказать вам покончить с собой, – медленно проговорил он. – Кого я пригласил в Генкай-рю?

По лицу Ольги скользнуло странное выражение, больше всего напоминающее брезгливость.

– Приказывайте.

Хаябуси вздохнул.

– Скажите, Серинова-сан, вы – человек?

– Я – то, что вы называете «буси». Во всей своей красе.

Тэруока проснулся от чувствительного пинка под рёбра. Ещё ничего не понимая спросонья, откатился в сторону и взвился на ноги в боевую стойку. Напротив стоял Сакадзаки, бодрый до отвращения.

– Хватит дрыхнуть, Кэндзиро. Давай собирайся в додзё. Остальные уже ушли.

Тэруоку мучило дикое похмелье. В памяти медленно проступали события прошлой ночи. Охота на Серинову… брошенные ею обвинения… поединок и его исход… Остатки сна смыл накативший ужас. Сегодня вечером он должен умереть.

– Зачем мне в додзё? – сипло пробормотал он, пытаясь проглотить ком в пересохшем горле.

– На тренировку, – последовал ответ. – Или ты намерен торчать тут весь день? Кстати, ключи от твоей квартиры остались в кармане Исао. Не забудь их потом забрать.

Уныло кивнув, Тэруока побрёл в ванную. Пойти на занятие было проще, чем объясняться с Сакадзаки. К тому же оно позволит целых три часа не думать о предстоящем.

Ледяная вода прояснила разум. Осталась только сосущая пустота в желудке и неприятный привкус во рту.

– Паршивое у тебя саке, приятель, – сообщил Тэруока, входя на кухню.

Тот поднял бровь.

– Ты это уже говорил. После третьей или четвёртой бутылки. А потом почти час рассуждал о кризисе в экономике Соединенных Штатов.

– Чего?!

– Нёс редкостную ахинею, – продолжал Сакадзаки, вручая ему чашку с зелёным чаем. – В конце концов Кагэки заявил, что он, как профессиональный экономист, обязан немедленно тебя просветить. От лекции о денежной массе и товарообороте нас спас Норио, затянув песню. Слов никто не понял, но подпевали мы дружно. Дальше ты свалился под стол, а остальные постепенно разбрелись спать. Нам с Кагэки, как самым трезвым, пришлось ещё тащить тебя до постели.

– Кажется, смутно припоминаю. Ну и ну. Лет десять так не надирался. И с какой стати меня обеспокоила ситуация в Америке? – Тэруока залпом выпил чай и мрачно посмотрел в окно. Погода соответствовала настроению – сырая и пакостная. – Мне вообще уже поздно о чем-либо беспокоиться. Пожалуй, только одно, – он помолчал, собираясь с духом, и, наконец, сказал, будто прыгая в море с обрыва: – Сакадзаки-сан, вчера вы обещали стать моим кайсяку. Вы исполните обещание?

– Откровенно говоря, я надеялся, что вы измените своё решение. У вас нет никаких причин для сэппуку. Может, вы и могли подставить школу, но ведь не подставили. Вы же не убили Серинову, ни в доме сэнсея, ни в парке. Ничего не произошло. Совсем ничего.

На миг в сердце Тэруоки вспыхнула яростная надежда. Возможно, он вправе остаться в живых? Но тут перед внутренним взором всплыла насмешливая улыбка Ольги. Женщина-гайдзин прилюдно смешала его с грязью, а потом без единого взмаха меча, одним словом подчинила себе и отняла оружие. Как жить после такого?

– Нет. – Он сам не узнал своего голоса. – Моё намерение остаётся прежним. Сегодня в сумерках я пойду на берег и… совершу всё как полагается. Рассчитывать ли мне на вашу помощь?