Текст книги "Кибер-Ангел"

Лиза помолчала, раскрыла широко глаза и выпалила:

– Нет никакого синдрома утенка. Просто так совпало. Ты мне даже не нравишься!

Павел насмешливо улыбнулся:

– Конечно, нет. Просто совпало, я понял. А что это сейчас было? Смотрелось прикольно. Идешь, как робот, и говоришь.

– А ты испугался? Прикольно… – передразнила Лиза. – У меня уникальная память на тексты. Все, что читаю, запоминаю. Поэтому учеба дается легко. ЕГЭ – на сто баллов. В МГУ – экзамены без проблем.

– Вот почему у тебя ай-кью – «высокая одаренность»! – Павел присвистнул: – Круто!

Он посмотрел на маленькую Лизу с уважением и пошел дальше, размышляя, что теперь сходить на две поляны, чтобы посмотреть видеокамеры, точно не получится. Или получится?

– Все запоминаешь или только тексты?

– В смысле?

– Ну, лица, места, где побывала, кто во что одет?

– Нет, только тексты.

– А в лесу как ориентируешься? Ну, типа, пошла за грибами, а потом по тому же пути обратно выйдешь?

– Не знаю. Не пробовала. Дачи у нас нет. Грибами мы с бабушкой не интересуемся. С группой на пленэр я не выезжаю.

– С бабушкой живешь? Это от нее у тебя словечки смешные? «Пленэр», «разрешаю сопроводить»?

– Ой!

Павел снова обернулся и успел поймать Лизу, которая, зацепившись ногой за выступающую из земли корягу, упала прямо ему в руки. Серо-голубые испуганные глаза замерли в десяти сантиметрах от лица Павла. Он почувствовал аромат шампуня от волос Лизы и легкий цветочный запах ее одежды.

Девушка уперлась двумя руками ему в грудь и оттолкнулась. Оглядела одежду, отряхнула несуществующую пыль и наконец смущенно взглянула на Павла. Тот так и стоял с растопыренными руками.

– Бабушка – последняя из старинного рода князей Фальских. Она учит меня этикету, французскому и водит на бальные танцы.

Павел опустил руки, отвернулся и снова двинулся по дорожке. Бабушка воспитывает? Этикет и бальные танцы? А где же мама и папа? Или Лиза сирота, как и он?

– А память от рождения уникальная? – спросил он, чтобы не ляпнуть случайно про родителей, вдруг там какая-то психологическая травма. Павел вспомнил похороны отца и пошел быстрее.

– От рождения была просто хорошая. Дед с детства со мной занимался по методу Шерешевского. Слышал о таком?

– Нет. – Павел машинально отметил, что появился дед, а про отца и мать так и не было сказано ни слова.

– Ну вот, до одиннадцати лет я осваивала методику и постоянно тренировалась с дедом. А потом уже сама.

Впереди в просвете между деревьями показалась первая из двух полян, куда хотел завернуть Павел. Он так и не решил, идти туда с Лизой или нет. Если идти и показать Лизе поляны и видеокамеры, то на втором этапе у нее будет преимущество перед остальными испытуемыми. И Павел потопал дальше, мимо поляны.

– А почему мы все время говорим обо мне? – Лиза с опаской перешагнула корневище на тропинке, причудливым узлом выпирающее из-под земли.

– Я не говорю о тебе, я тебя слушаю.

Павел обошел лежащую прямо на дорожке березу, видно, поваленную ураганным ветром месяц назад. Листья на ветках продолжали жить, несмотря на вывороченные из земли корни. За березой тропинка ныряла в заросли орешника. Павел пошел быстрее, похожие заросли он видел, когда ему показывали, как пройти к станции лесом. Значит, дом отдыха должен быть уже близко.

Сначала Павел уперся в забор, который неожиданно возник сразу за орешником. Тропинка повела вдоль забора, и Павел, не обращая внимания на пыхтевшую позади Лизу, еще ускорил шаг, потом увидел распахнутые ворота, охранника – и остановился. Лиза тоже остановилась.

– Ну вот, княжна, ваши палаты. Идите на ресепшен, регистрируйтесь. Напоминаю, что анкету нужно заполнить и сдать сегодня до восьми вечера.

Лиза фыркнула на «княжну» и юркнула мимо охранника, а Павел остался у ворот.

Глава 4. Дом отдыха

Высокий худой охранник в черной спецодежде с лейблом «Клинцы» на кармане жилета и в шапочке, прикрывающей лишь макушку, шагнул навстречу. Павел его не знал, в прошлый раз здесь был другой.

– Вы – Павел Станов, ответственный за проведение испытаний? – уточнил он. – Я временно исполняю обязанности начальника охраны. Игорь Палицын.

Павел, который планировал просто дождаться студентов, ехавших сюда на автобусе, растерялся.

– Почему вы думаете, что я – Станов? И мне все равно, кто здесь начальник охраны. Мы не военные. Отдыхающие. Э-э… – Он вдруг спохватился: вдруг начлаб звонил сюда и сделал какие-то распоряжения, но о них пока не предупредил Павла? – Игорь Палицын, я понял, очень приятно.

– Я случайно узнал о ваших испытаниях. Виктор, который приезжал в лабораторию от РОбТ, мой друг. Мы обсуждали с ним «Ангела». И ваше фото я у него видел.

– Ко мне на ты. – Паша подумал, что, возможно, ребята из РОбТ пытаются его контролировать. Проверяют, как тратятся спонсорские деньги. Поставили сюда своего человека… Да пусть проверяют. Главное – провести испытания, чтобы отчитаться перед начлабом и доказать их с отцом теорию о том, что люди с разным уровнем интеллекта по-разному подходят к решению задач. И чтобы в лаборатории продолжили работать над «Ангелом».

– Ну и ко мне тогда на ты.

Послышался звук мотора подъезжающего автобуса. Ватага шумных студентов с гвалтом и хохотом вывалилась наружу, двери закрылись, и облегченный транспорт покатил дальше. Студенты гурьбой подошли к воротам.

– Идите на ресепшен, отмечайтесь, заселяйтесь. Вот этот корпус, – Павел указал на выступающее из высоченных сосен трехэтажное белое здание с лоджиями.

– Слышь, ты же тут главный?

Возле Павла стоял Гуськов, которого Лиза назвала Громилой, его дружки остановились метрах в десяти.

– Я главный. Что нужно?

– Такая проблемка нарисовалась. Нас пятеро.

– Не слепой. Пятерых в одну комнату не поселят, не надейся.

– Ты погоди… главный. Ко мне брат приехал из Омска. Двоюродный. А тут как раз эти испытания. Не мог же я его бросить.

Павел опешил:

– Ты что? Обалдел? Его же в списках нет! У нас оплачено сорок человек. Питание и проживание.

– Питания не надо. Мы порешаем. Только место, где спать.

Гуськов топтался на месте, маленькие глаза под широкими бровями смотрели сердито и вызывающе.

– Ничего не могу сделать, – отрезал Павел и отвернулся. Придурок! Брата припер с собой. Тут что, общага?

– Слышь, ты, главный… – Гуськов подошел вплотную и схватил Павла за рубашку. – Ты решай мой вопрос, а то я тоже уеду. И ребят своих заберу.

– Руки убрал! – начальник охраны рубанул по запястьям Гуськова, тот отскочил, продолжая сверлить Павла глазами. Его команда быстро подтянулась, и теперь Павел с охранником стояли, окруженные парнями Громилы. Остальные студенты с любопытством смотрели на разгорающийся скандал.

– Леха, да не надо! – парень, лицом похожий на Гуськова и такой же перекачанный, схватил его за локти. – Я тебя в Москве подожду, подумаешь, пять дней!

– Да иди ты! – Гуськов вывернулся из захвата брата, толкнул Павла в грудь, сплюнул и отошел. За ним, тихо переговариваясь, подтянулись дружки.

– Помочь? – начальник охраны так и стоял рядом.

«Номер вашей жилой секции – пятнадцатый. Первый этаж. Две комнаты, кухня, санузел. Это такой люкс для семейных у нас предусмотрен», – вспомнил вдруг Павел слова девушки-менеджера на перроне.

– Эй, Гуськов, подойди. – Павел и сам не знал, зачем он это делает. То ли жалко стало брата из далекой Сибири, то ли испугался того, что из испытаний выйдут сразу четыре человека, но решение было принято. – Пойдем вместе на ресепшен. Сейчас вас распределю. А тот из списка, кто приедет последним, будет жить со мной. Но, Гуськов. Я тебя предупреждаю. Если сорвете испытания…

– Все будет норм, главный. Не боись. Братишке, это… надо анкету сдавать и квест проходить?

– Анкету обязательно, а дальше посмотрим. Если не все приедут, значит, будет и в квесте участвовать.

– Я забыл сказать, – проговорил начальник охраны вслед Павлу, – коробки для тебя привезли рано утром. Мои ребята отнесли их в твою комнату.

– Это ксерокс, системник и монитор. Для работы нужно, – донесся до охранника ответ Павла.

* * *

В свою секцию на первом этаже Павел пришел после того, как уладил проблему с проживанием брата Громилы-Гуськова. Секция, как и говорила девушка-менеджер на перроне, состояла из двух комнат, маленькой прихожей, кухни и душевой. Павел осмотрел комнаты, выбрал ту, что побольше, скинул рюкзак на кровать, подошел к окну и распахнул его. В комнату хлынул воздух, пахнущий хвойным лесом и свежескошенной травой. Слышалось яростное чириканье птиц и недалекий гул газонокосилки. Павел распаковал и установил оборудование для работы, принял душ, сходил в столовую и позвонил Борису Львовичу.

– Это я, Паша. Доехал нормально. Встретили, в номер секции поселили: две комнаты, душ, кухня. Все по плану, никаких проблем. Народ подтягивается. Напишу потом инфу по группам, как анкеты обработаю. – Павел послушал начлаба и перебил его: – В расписании дедлайн указан: сдать анкеты до восьми вечера. Все, дядя Боря, пока. Не волнуйтесь, я не подведу.

Вечером, когда Павел вносил результаты анкет в программу обработки данных, в дверь тихо постучали.

– Открыто! – не поворачиваясь, крикнул Павел и поднес ближе к монитору очередную анкету: по комнате плавали серые сумерки, вставать и включать свет не хотелось, а монитор был достаточно ярким, чтобы разбирать написанные разными почерками ответы на вопросы.

– Привет, – раздался от входной двери голос. – На ресепшене сказали, что моя комната здесь.

Павел развернулся. В прихожей, не закрывая за собой дверь, мялся не особо высокий, интеллигентного вида парень, одетый в джинсы и мятую рубашку с короткими рукавами. На плече у него висела потертая дорожная сумка. Парень хрустнул суставами пальцев, вздрогнул и опустил руки по швам.

– Здесь, здесь. Заходи. А что ж так поздно приехал? На ужин опоздал, анкету в срок не сдал.

– Я прямо сейчас все сделаю. – Парень переступил с ноги на ногу, но так и не решился отойти от двери. – Я девушке своей помогал, нужно было отвезти в деревню ее мать и младшую сестру. Отца у них нет.

– Уважаю.

Павел пересек комнату, вышел в прихожую и протянул руку:

– Павел Станов. Буду проводить испытания. Вон твоя комната, бросай вещи и садись за анкету. Двое только не сдали: ты и какая-то Инна Столетова. Тоже пока не приехала. Может, и не приедет.

– Тимур. – Парень двинулся по коридорчику и заглянул в комнату, указанную Павлом.

– А… почему я один? В договоре написано, что студенты будут жить в номерах по четыре человека.

– Тебе не хватило места на втором этаже с остальными. Так вышло. Быстрее, Тимур. Где твой конверт с анкетой и расписанием? Давай-давай, начинай заполнять. Тормозишь всех.

Павел вернулся за стол, открыл профиль Тимура и пробежал глазами: будущее литературное светило, автор романа «Миллениал», по которому сейчас снимали сериал, уровень интеллекта – «высокая одаренность». Только Павел подтянул к себе следующий лист, чтобы продолжить работу над анкетами, в дверь, теперь уже не входную, а в комнату, снова постучали.

– Что?! – Павел зарычал. Он не любил отвлекаться.

Тимур пробормотал скороговоркой в приоткрытую дверь:

– Инна Столетова тоже приехала. Мы вместе ехали в автобусе.

– Понятно. Значит, все в сборе. И даже один лишний.

Лишний – брат Гуськова, имел, судя по анкете, «средний интеллект», чуть выше, чем сам Гуськов. То есть относился к восьмидесяти процентам населения по рейтингу, придуманному отцом. Интересно, как Гуськовы завтра пройдут квест? И как послезавтра доберутся до аэропорта? «Но для репродукции нации, – хихикнул про себя Павел, – крупные плечистые братья точно подходят». Вспомнив Гуськовых, Павел представил рядом с ними Лизу, с капельками пота над верхней губой, выпавшими из косы пушистыми прядями и испуганными серо-голубыми глазами, такой, как в тот момент, когда она, споткнувшись на лесной тропе, упала ему прямо в руки, и дернулся как от удара током. Пойти, что ли, проверить, как там студенты проводят вечер? Администрация дома отдыха «во избежание форс-мажоров», как сказал директор при подписании договора на обслуживание испытаний, поселила студентов отдельно от отдыхающих на втором этаже недавно отремонтированного корпуса. Кроме студентов, на этом этаже никого не было.

Павел подумал, что если бы начался какой-нибудь кипиш, то шум было бы слышно, но решил все-таки сходить посмотреть, не признаваясь себе, что воспоминание о Лизе пробудило в нем какую-то смутную тревогу. Лиза же боялась Гуськова, этого Громилу, как она его окрестила. Вот Павел и посмотрит, не пристает ли Громила к девушке-княжне. Она, конечно, не одна в комнате, но все-таки, все-таки… С анкетами позже можно закончить. Вся ночь впереди.

Этаж, отведенный студентам, гудел, словно улей, полный работающих пчел. Двери в комнаты были закрыты, но за ними слышалась музыка, разговоры, взрывы хохота. Студенты проводили вечер знакомств и праздновали начало приключений. Павел прошел по длинному коридору, остановился возле номера Лизы и прислушался. Нет, он не подслушивал, еще чего не хватало! Но голос Гуськова-Громилы, негромко напевающего под гитару: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…», и женские голоса, на разный манер мурлыкающие знакомые слова старой песни, Павел уловил. Поспешно отскочив от Лизиной комнаты, Павел с независимым видом дошел до лестницы, ругая себя за самоуверенность: как же, решил, что Лизе необходима его помощь, а она там уже вовсю развлекается со своим Громилой, – и почти бегом вернулся к себе.

* * *

Лиза, услышав непонятное злобное бормотание, отложила книгу с фонариком на подоконник, где, спрятавшись от всех, читала, и осторожно заглянула в пространство между перилами. По ступенькам вниз несся Павел и что-то бубнил, несколько раз до Лизы донеслось: «Придурок!» Девушка усмехнулась и вернулась на свое место – лестничный пролет между вторым и третьим этажами, так называемая «мертвая зона». Третий этаж уже считается высоким, и отдыхающие пользуются в основном лифтом, а поселившиеся на втором этаже ходят по лестнице пешком. Когда Лиза днем осматривала дом отдыха, обнаружила как раз между вторым и третьим этажами хитрый лестничный пролет с окном и широким подоконником, где никого не бывает. И как только Гуськов с гитарой и бутылкой белого вина ввалился к ним с девочками в комнату, предложив познакомиться «для прохождения халявного отдыха», Лиза сказала, что сейчас вернется, и сбежала, спрятав книгу под накинутую шелковую шаль – бабушка настояла, чтобы внучка непременно ее взяла.

Книгу про средневековый Китай Лиза все-таки купила. Заняла деньги у бабушки, решив, что отдаст всю сумму после испытаний. Сейчас она нашла нужную страницу, ведя лучом фонарика по строкам, принялась читать дальше и тут же забыла о странном поведении Павла.

* * *

С силой придвинув листки с необработанными анкетами к монитору, так, что верхний слетел и спланировал на пол, да там и остался, Павел, барабаня пальцами по клавиатуре, продолжил вбивать ответы в таблицу. К двенадцати ночи все было закончено. Павел утомленно потянулся и прислушался. Сосед, сначала производивший довольно много шума, затих, наверное, заснул. Павел нажал «Печать», и из принтера по очереди выползли десять листков с фамилиями.

Программу, которая позволила обработать анкеты и разделить участников на группы, использовали профайлеры из отдела кадров лаборатории. Они продемонстрировали Павлу и начлабу, как программа проанализирует ответы студентов, оценивая уровень развития интеллекта, качество мышления (т. е. оперативность и рассудительность), темперамент, особенности характера и волевые качества, необходимые для достижения цели.

Павел просмотрел листки. Итог сегодняшнего вечера был такой: получилось десять групп, внутри каждой находились студенты примерно одного уровня интеллекта. Теперь предстояло выявить в этих группах лидеров. Потом выбрать из сорока шесть-восемь человек, у которых будут наивысшие показатели по итогам двух дней испытаний, и отправить их в аэропорт Шереметьево, поставив задачу успеть на определенный рейс за ограниченное время. И остальных участников отправить тоже. А потом сравнить результаты.

В теории, которую должна подтвердить практика, те самые шесть-восемь лидеров должны добраться до аэропорта, используя маршруты, отличные от вариантов других испытуемых.

Именно эти маршруты и интересовали Павла. Маленький кирпичик в стене доказательств суждений отца. Если эти испытания пройдут по плану, то потом будут еще и еще. Аэропорты, железнодорожные вокзалы. Разные возрастные группы. Разные профессии. Наберется статистика. Когда эта часть «Ангела» будет проработана, в сети запустят бота. И будут ждать сигнал о критическом количестве стоп-слов и ключевых фраз, предупреждающих о возможно обреченном рейсе. А вот дальше… Додумать Павлу помешал звук открывшегося соседнего окна и шум от падения (или прыжка?) тела.

Павел кинулся к окну и дернул раму на себя. После яркого экрана монитора темнота за окном показалась ему очень плотной. Павел проморгался и успел увидеть бегущего человека там, где посыпанная гравием дорожка граничила с лесным участком парка. Незнакомец скрылся среди деревьев, в тишине ночи некоторое время был слышен хруст сухих веток и шуршание травы под ногами убегавшего, а потом звук постепенно стал затихать.

Павел, недолго думая, тоже выпрыгнул из окна первого этажа, не совсем тихо приземлился и так же, как недавно убегавший, кинулся в лесной массив. Он был озадачен. Соседнее окно – это комната, куда заселился писатель Тимур, по виду конкретный ботаник. Чтобы решиться ночью выпрыгнуть из окна пусть и первого этажа, да еще рвануть в темный лес, хоть и охраняемый до забора, нужно быть не ботаником, а таким, как… Как Гуськов, например. Так что происходит?

Заскочив в лес, Паша вначале потерялся, но потом сориентировался, оглянувшись на свое освещенное окно. Вот сюда, в эти хвойные заросли на ночь глядя забежал Тимур, а что здесь? А здесь, оказывается, тропинка. Довольно широкая. И Павел, хрустя попадавшими под ноги ветками, как недавно беглец, и стараясь не споткнуться в траве, побежал по тропинке.

Павлом овладел азарт. На бегу ему пришла в голову мысль, что, скорее всего, Тимур бежал к забору и где-то в нем есть дырка. Павел даже хотел остановиться, потому что за забором проходила дорога, и если Тимур уже выбрался с территории дома отдыха, то теперь его не догнать. Он мог побежать по дороге, причем в любую сторону, его могла ждать машина, и, в конце концов, Тимур мог побежать через орешник к станции – по тропинке, по которой днем шли Лиза и Павел.

Рваный овал лаза Павел заметил за несколько метров, когда откинул от лица длинную колючую ветку встретившейся на пути ели. Возле лаза кто-то стоял. С той стороны забора.

Глава 5. Испытания

Свет уличного фонаря, белесый, словно угасающий, очерчивал фигуру того, кто сторожил забор, и Павел от удивления остановился. Это был не Тимур. Тот невысокий, субтильный, а этот, в капюшоне, накинутом на голову, довольно плечистый, ростом выше среднего и такой… уверенный. Как будто точно знает, что мимо него из лаза никто не пройдет. Как будто все вокруг видит и слышит. Повернулся и смотрит в темноту – кажется, прямо Павлу в глаза. Не стоять же истуканом посреди ночного леса? И Павел вышел из своей засады на свет.

– Станов?! А ты что тут ночью делаешь?

Павел подошел к лазу и, стараясь сохранить достоинство – хотя какое там достоинство: ноги подрагивали, а руки, прежде чем зацепиться за края лаза, два раза сорвались из-за вспотевших ладоней, – все-таки вылез и встал рядом с начальником охраны, Игорем.

– У меня студент сбежал. Выпрыгнул из окна и помчался сюда. Я за ним. А тут ты. Видел кого-нибудь?

– Меня охрана вызвала. Такси долго стояло у забора. Габариты потушены. Я не успел подойти, из лаза выскочил парень, сел в такси, и машина уехала. С включенными фарами, габаритами и светом в салоне. В машине два пассажира. Парень и девушка. И водила. Говоришь, студент сбежал?

Он скинул с головы капюшон куртки, и Павел вздрогнул. Днем, когда они знакомились, начальник охраны был в черной шапочке, закрывавшей макушку и лоб. Сейчас, без шапочки, было видно, что Игорь совсем седой. Резкий контраст между молодым лицом, черными бровями, такой же черной, едва наметившейся бородкой и сединой, подсвеченной тусклым уличным освещением, поразил Павла. Может, Игорь воевал? Спросить Павел постеснялся. Он вообще после смерти отца стал каким-то чувствительным, злился на себя за это, но ничего не мог поделать. Стараясь, чтобы голос звучал равнодушно, ответил:

– Сосед мой, Тимур его зовут. Опоздал сегодня, по виду – ботаник. Книги сочиняет. Пишут, что по его роману сериал снимают. Понятия не имею, зачем ему такси.

Оба помолчали.

– У нас завтра второй этап испытаний. В лесу будет проходить, между домом отдыха и станцией. Я на охрану списки приготовил. На всякий случай.

– Принято, – Игорь кивнул. – Ты обратно так же пойдешь или через ворота?

– Через ворота.

– Ну, пошли.

Павел двинулся вслед за седоголовым охранником, размышляя, куда делся Тимур и что за тайны? Ночью? В лесу? Может, просто сочиняет очередной роман?

Начальник охраны шел каким-то особым шагом: плавным, текучим, неслышным. А вот из-под ног Павла раздавался хруст и шорох. Хотя Павел старался подражать седоголовому и шагал вроде похоже – переступая с носка на пятку. Или надо с пятки на носок? Когда-то давно он читал, как ходят разведчики, но сейчас уже не вспомнить.

В тишине, прерываемой лишь дыханием Павла и хрустом от его кроссовок, а еще шелестом листьев от легкого ветерка, вдруг раздалось шипение, и искаженный голос откуда-то со спины охранника прокаркал:

– Шарьяж, я Четвертый. Что там с такси?

Охранник снял рацию с пояса и ответил:

– Уехала машина. Тихо все.

– Принял, – каркнуло из рации, и снова установилась тишина.

– Шарьяж? Что за имя? Тебя же Игорь зовут.

– Это не имя. Позывной.

– Никогда не слышал такого слова.

– Не заморачивайся. Родители мои – геологи. Они меня так прозвали. Какое-то явление в горах, когда пласты сдвигаются. Большой поглощает мелкого.

– Прикольно, – оценил Павел и, глядя в спину идущего впереди Шарьяжа, наконец решился. – Ты воевал?

– Да. Мы вместе с Виктором воевали. И дембельнулись вместе. И в РОбТ тоже вместе работали. А потом я ушел. А Виктор стал начальником.

– Расскажи мне про РОбТ.

Где-то в глубине леса застонала неясыть, Павел был здесь в прошлом году вместе с отцом и слышал ее крик, а отец объяснил ему, что это за птица. Вслед откликнулся слеток, заплакал жалобно, видно, выпал из гнезда и теперь звал мать, улетевшую на ночную охоту. Прошумел ветерок, переворошил верхушки деревьев.

После долгого томительного молчания Шарьяж наконец ответил:

– А что рассказать о РОбТ? Российское объединение телохранителей.

– Мы когда в лаборатории были, про контракт и «Ангела» разговаривали, Виктор, твой друг, вдруг понял, что за дверью кто-то стоит и подслушивает. Второй, не помню как зовут, подкрался, резко открыл дверь, а за ней один парень из лаборатории прятался. И в самом деле подслушивал. Вот как Виктор понял? Этому в РОбТ обучают?

– Вот ты о чем… Нет. Этому обучают в питерской Академии телохранителей. На кафедре энергоинформационных технологий. Туда, кстати, не всех берут. Есть такие люди-сенситивы. Это значит «сверхчувствительные». У всех по-разному эта особенность проявляется. У Виктора интуиция развита. Очень. Его позывной на войне был Шаман. Всегда знал, если вылазка будет неудачной. Поэтому мы живые вернулись.

– А ты?

– Что «ты»?

Шарьяж и Павел дошли до ворот и остановились.

– Точно не работаешь в РОбТ? – Павел решил окончательно прояснить мучивший его вопрос: контролируют его или нет?

– Сказал же: ушел я оттуда.

Шарьяж, засунув руки в карманы куртки, перекатился в берцах с носков на пятки и обратно и сухо добавил:

– У меня клиент погиб. Потому я и уволился. Все, иди.

Шарьяж нырнул в заросли кустарников у ворот и будто растворился. Ни звука шагов, ни шевеления веток, даже ночные птицы не перестали выводить свои трели, почему-то похожие на лягушачье кваканье. Шел человек, и не стало. Исчез.

* * *

День второй. В комнате было душно. Солнце добралось до зенита, и жара с улицы начала побеждать утреннюю комнатную прохладу. Павел подошел к окну прикрыть створки. Позади него за столом негромко переговаривались Серый и Белка, комментируя проход по маршруту последних двух групп. Павел узнал, что на самом деле мужчину звали Сергей, а девицу в дырявых джинсах – Света.

С утра в столовой Павел раздал списки с составом команд и временем прохождения квеста. В девять утра ушли две группы по четыре человека, затем в десять еще две, так же в одиннадцать и в двенадцать. Последние две попали в лес недавно, в час дня. Он посмотрел на часы – почти два, значит, скоро все закончится.

В одной из последних групп шла Лиза, и Павел немного переживал, как она разгадает головоломки, придуманные агентством Белки и Серого. Задания были не очень сложными. Оценивалось время, за которое группа проходила маршрут. Баллы зарабатывал тот, кто это самое время для одногруппников экономил, то есть разбирался с загадками быстрее.

Группа бежала по маршруту, находя все подсказки и правильно определяя направления, а затем попадала в «заброшку» – несколько полуразрушенных одноэтажных сооружений вокруг большой круглой поляны, плотно заросшей травой. Серый и Белка, когда прорабатывали квест, наткнулись на «заброшку» случайно, обрадовались, опросили персонал, кто-то вспомнил, что здесь давно была конюшня.

В одном из зданий бывшей конюшни нужно было найти спрятанный предмет, для каждой группы свой. И сейчас Лиза, Гуськов, Тимур и еще одна студентка – худая, в очках и просторном джинсовом комбинезоне – искали этот самый предмет, который ребята из агентства называли почему-то артефактом.

Студенты другой группы, стартовавшей одновременно с Лизиной, только что выскочили из леса на поляну и озирались, пытаясь сориентироваться, какое из строений предназначено для них.

Именно их действия сейчас комментировала Света, смешно, по-беличьи держа сложенные руки у груди. «Наверное, за это и получила свое прозвище», – подумал Павел.

На каждом этапе маршрута были установлены скрытые камеры, картинка и звук транслировались на ноутбук Сергея-Серого. Света, глядя на экран, где студенты последней группы с картой в руках бегали между сооружениями, тихо ругалась:

– Нет, ну ты видел, Серый? А говорили, что у последних испытуемых самый высокий ай-кью. Куда? – вдруг закричала она. – Написано же, двадцать метров к юго-востоку. Восток – это где солнце встает, придурки!

Павел смотрел в отражении стекла на бегающую вокруг стола Белку и спокойного Сергея, который время от времени переключался с видео группы Лизы на видео другой группы. Вокруг ноутбука стояли несколько пустых кружек из-под кофе. Тут же лежала разорванная упаковка печенья и надкусанный пряник.

Павел снова глянул на часы. Когда же все закончится? Он переживал за Лизу потому, что вместе с ней в команде оказались Громила и ночной беглец Тимур. Громила каким-то невероятным образом поменялся с парнем, которого распределила в группу Лизы программа. А Тимур утром вышел из своей комнаты как ни в чем не бывало и спросил, можно ли ему проходить квест с Инной Столетовой, той самой худышкой в комбинезоне и очках. Оказалось, что это и есть его девушка, вместе с которой они вчера приехали на вечернем автобусе. «И похоже, вместе были ночью в такси», – предположил Павел. Ему стало любопытно, и он разрешил.

– Смотри, смотри, Паша, эта очкастая сейчас разгадает инструкцию! Быстро как! А нет, не получается. Что, съела?

Света подпрыгнула, опираясь на плечи Сергея. Тот никак не отреагировал, продолжая смотреть на экран. Там шло совещание. Павел тоже подошел посмотреть, попросив прибавить звук.

* * *

– Я был на вебинаре для авторов приключенческих романов, там рассказывали о зашифрованных сообщениях в известных книгах. Чтобы их разгадать, нужно использовать зеркало, потому что ключевые буквы написаны наоборот, или сгибать разные кусочки листка, и на каждой стороне будет искомое слово, – склонившись над Инной, говорил Тимур.

– Нет, здесь другой принцип. Просто фразы, не связанные между собой. Необходимо как-то выбирать слова из этой абракадабры, но как? Не пойму.

– Нужен трафарет! – Лиза подскочила к Инне и ткнула пальцем в лист с текстом. – Я тоже читала приключенческие романы!

– Ну, сами мы трафарет не сделаем, нужно знать, где именно оставлять пустые места для искомых слов, а вообще да. Похоже, что нужен трафарет. И где его взять?

– Поторопитесь, гении, – скучающим голосом произнес Гуськов, глядя на улицу из проема окна, – наши конкуренты наконец определились, куда им надо, и уже чешут за своим артефактом.

Лизе было немного жаль Громилу. За весь квест тот не разгадал ни одной подсказки, зато перенес на руках через попавшийся на маршруте ручей их с Инной по очереди, пока Тимур еле брел по колено в холодной воде. Утром Лиза случайно подслушала разговор между Павлом и Громилой.

– Не надо было меняться, Гуськов. Не поможет. Тебя же в команде будут познавать в сравнении, и сравнение выйдет совсем не в твою пользу, хитрый ты наш. Может, передумаешь?

Наверное, издевательский тон Павла задел Гуськова. Или тот был уверен в своей неотразимости. Но Гуськов меняться обратно отказался. И всю дорогу смотрел на одногруппников свысока, мол, не барское это дело, головоломки разгадывать. Но Лиза видела, что ему неловко оттого, что все обсуждали ответы, кричали, горячились, а его никто не слушал. Потому что ничего дельного за весь маршрут Гуськов не сказал, только показал, где восток, а где юг. Но остальные это и так знали.

– Все ищем трафарет! – выкрикнула Лиза и первая оглядела комнату, гадая, где может быть тайник.

– Да где ж ты его найдешь в этой разрухе? – Гуськов отвлекся от окна и оглядел комнату, возможно, бывшую когда-то мастерской.

Инна примостилась на чурбаке за единственным расчищенным местом на столе или верстаке, сейчас уже было не разобрать. Пол повсюду был усеян битым кирпичом и наваленным как попало мусором. Лиза, просматривая уголки, где могла лежать картонка с трафаретом, перепрыгивала особо засоренные места, а Тимур такие брезгливо перешагивал.

– Леша, а ты на подоконниках посмотри! Мне до них не добраться, – распорядилась Лиза.

Коса ее растрепалась, на лице в нескольких местах виднелись следы пыли, но голубые глаза горели от азарта. Интересно, кто придумал все это? И главное, зачем? Расспросить бы Павла, но он не пытался сблизиться, а самой ей первый шаг делать не хотелось.