Текст книги "Пустынный странник"

Глава 3

Чтобы не вводить никого в заблуждение и не сеять мистические настроения, я оговорюсь сразу, что это был сон. Сон настолько живой и яркий, что подарил мне невообразимое ощущение реальности происходящего. Проснувшись утром я некоторое время лежал неподвижно, пытаясь привыкнуть к тому, что вернулся из мира фантазий.

Как только Морфей принял меня в свои объятия я очутился у подножия бархана. Малика не было со мной, я шёл один. Я медленно поднимался, загребая ногами песок, было невообразимо тихо. И вдруг в тишине раздался шипящий приглушенный голос:

– Ччччеловееек, иди сюда чччеловеек…

Я насторожился и даже потряс головой. Этот голос больше напоминал шипение змеи. Я по натуре реалист и отлично знаю, что змеи не разговаривают. Но прямо передо мной поднимая голову над песком оказалась песчаная эфа, та самая, которую мы с Маликом видели у костра.

– Да ладно, – сказал я, – с университета травы не курил. Не имею привычки дрянь в рот совать…

– Иди за мной чччеловеек, – прошипела эфа и боком поползла вдоль бархана.

Мне подумалось, что я заработал солнечный удар, но интерес к происходящему пересилил попытки здравого смысла одержать верх и я пошёл за змеёй. Если уж умирать от удара, так хоть с интересом, подумал я. Эфа двигалась довольно быстро, так, что я даже несколько раз терял её из виду, но издалека неизменно раздавалось её шипение и я прибавлял ходу. Некоторое время мы передвигались вдоль бархана, и я успел порядком устать месить песок. Огибая пологий край бархана, я ощутил нежное дуновение свежего ветерка. Когда бархан наконец опустился к земле я ахнул от удивления. Передо мной, уходя за горизонт открылся прекраснейший из когда-либо мной видимых оазисов. Зеленела трава, финиковые пальмы раскинули лапы своих веток, создавая благодатную тень, послышался шум воды, видимо где-то был водопад, который впадал в лазурное озеро, которое я увидел, раздвинув ветви пальмы. Моя проводница скрылась в траве. Я разделся на ходу и с разбега нырнул в кристально чистую воду. Я плавал и нырял до тех пор, пока мне это не надоело. Выбравшись на берег, я лег на песок и уставился в бесконечно синее небо. Я испытывал настоящее блаженство не сравнимое ни с чем. Возникла мысль, что я хотел бы провести в этом месте всю свою жизнь. Спустя некоторое время меня стала мучить жажда и я решил поискать источник, он обязательно должен был быть здесь, я видел тонкие ручейки, который стекали в озеро. И действительно, он оказался рядом. Я пил и никак не мог напиться, казалось я готов был поглотить всё озеро. В какой-то момент мне показалось, что жажда стала отступать от меня, я оторвался от родника и решил пройтись по оазису, чтобы найти причину этого шума воды. В какой-то момент я очутился на пороге огромной скалы, с которой потоками стекала вода, зрелище было завораживающее и я какое-то время стоял, задрав голову. Я немного удивился этому, потому как откуда было бы взяться этой скале в Руб-эль-Хали. Хотя, возможно я забрёл в не изученное место, которое каким-то образом скрылось также и от всевидящих спутников, которые метр за метром фотографируют нашу планету. Да и Бог с ним, я махнул рукой на странные неувязки и решил обойти скалу, чтобы понять, откуда здесь столько воды. Я знал отлично, что под песками этой пустыни прячется сеть рек, таким образом, вполне возможно, что в этом месте какая-то река вырвалась на свободу. Чем дальше я пробирался через пальмы, тем более чудесным мне казался этот оазис, он был достаточно большим и казался идеальным. Я встретил несколько песчаных газелей, которые с удовольствием поедали траву, они с интересом посмотрели на меня, но даже не шевельнулись. В пальмах довольно пронзительно кричали птицы, было не понятно какие, но их присутствие было слышно достаточно хорошо. Я обошёл скалу и с удивлением обнаружил, несмотря на то, что она достаточно высокая, по площади она занимает очень мало места. Высоко-высоко на вершине скалы шумела вода. Как такое могло быть я не понимал. За скалой начинался пальмовый лес, который уходил за горизонт, по крайней мере, было такое ощущение. И что самое замечательное, повсюду была зелёная сочная трава, всё казалось чудом. Ни разу я не встречал подобных оазисов и не читал о них. Где-то вдалеке были слышны верблюды. Я решил, что где есть верблюды там есть и люди и отправился на шум. Идти было легко и на душе поселилось какое-то чувство удовлетворения. Внезапно из травы показалась змеиная голова, судя по всему мои галлюцинации не закончились.

– Поль! – сказала песчаная эфа до боли знакомым голосом.

Я решил не реагировать и немного сменив курс ушел направо от змеи.

– Зачем ты бросил меня одну? – раздался голос уже откуда-то сзади. Я чертыхнулся.

Неожиданно на моё плечо легла рука.

– Так ответь же мне! Зачем ты меня бросил одну?

Я резко обернулся. Передо мной стояла Мари. Её мягкие каштановые волосы опускались на оголённые плечи. Она была одета в открытый комбинезон с принтом змеиной кожи, сандалии на подобие греческих. Да, это была Мари. Этот внимательный взгляд карих глаз прожёг мне душу насквозь.

– Как ты здесь оказалась? – спросил я и начал подозревать у себя солнечный удар в очередной раз.

– Мне пришлось отправиться за тобой, ведь ты так внезапно уехал …. Что мне оставалось делать?

– Ну, для разнообразия ходить на работу и ждать меня, – ответил я. Понимая абсурдность ситуации я почему-то решил продолжить разговор.

– Поль, ты же знаешь, как тяжело я переношу наши расставания. – сказала Мари, она подошла ко мне вплотную и обвила руками мою шею. Я всегда любил, когда он так делала и размяк.

– Мари, прости, я не хотел тебя огорчать. – сказал я.

В какой -то момент я почувствовал, что объятия стали сильнее, а затем вокруг моей шеи свилось тугое кольцо змеиного тела. Такого поворота я никак не ожидал. Змея всё туже сжимала свои объятия, мне стало нечем дышать, я попытался отцепить её и никак не мог. Перед моим лицом оказалась разинутая пасть с ядовитыми зубами, я зажмурился. Внезапно всё прекратилось. Я медленно открыл глаза и увидел вокруг себя штук пятнадцать прекрасных верблюдов, они все как – будто сошли с картинки. Я поморгал, верблюды никуда не делись.

– Какая горячая у тебя подружка, – раздался голос.

Я повертел головой и встретился взглядом с молодым арабом, одетым весьма странно. На нём были шёлковые зелёные штаны, довольно широкие и шёлковый зелёный жилет, надетый на голый торс. Жилет был расшит цветами и узорами.

– Ты тоже её видел? – спросил я.

– Конечно, пришлось принять некоторые меры, чтобы она тебя не задушила.

– Бред какой-то, – сказал я.

– Мог бы сказать спасибо, я тебе жизнь спас, – обиделся араб.

– Спасибо. Странное место…

– Ничего странного, я здесь живу, сколько себя помню. Меня всё устраивает, кроме наснасов, больно они жуткие.

«Ага, очередные арабские байки», – промелькнула в голове мысль.

– И много их здесь? – поинтересовался я, чтобы поддержать разговор.

– Не меньше сотни, они редко выходят к озеру и водопаду, живут на восточной окраине. А твою змейку я вообще увидел впервые.

– Что это за место вообще такое? – поинтересовался я.

– Мы называем его дом, а как называют его другие нам не известно. К нам редко кто заходит, а мы никогда не покидаем это место. У нас хорошо, зачем куда-то ходить?

– Понятно, – сказал я.

– А тебе нужно будет выбраться отсюда, пока тебя не почуяли наснасы… Если попросишь, я помогу тебе.

– Мне здесь тоже нравится, – сказал я.

– Если останешься, то погибнешь… Это не твой дом.

Я внимательнее пригляделся к арабу. Что-то было в нём такое, что немного настораживало. Я присел на траву, араб устроился рядом. В какой-то момент он сел на колени и его лицо оказалось прямо перед моим. От него исходил самый настоящий жар, а в чёрных зрачках плескался огонь. «Джинны созданы из бездымного пламени», – пронеслось в голове.

– Тебе надо уйти, – сказал он, – просто поверь мне. Иначе смерть.

– Тогда помоги мне, – сказал я и почему-то судорожно сглотнул. Снова захотелось пить.

– Ты никогда не сможешь напиться водой из местных родников. Она не для людей… – сказал Джинн. – Чтобы выбраться, тебе надо подняться на скалу и прыгнуть в водопад, только так. Ты не сможешь отсюда просто выйти в пустыню.

Мне откровенно не понравилось это предложение. В моей жизни случалось всякое, но, чтобы прыгнуть в водопад со скалы. Нет уж, спасибо.

– Только так, – повторил Джинн. – Тебя ждёт здесь много опасностей, но даже если тебе удастся избежать их все, ты банально погибнешь от жажды. Эта вода не для людей, солнце сожжёт твою кожу, оно светит здесь по-иному, ни одна пальма не укроет тебя от зноя. Ни одна верблюдица не напоит молоком. Не забывай про наснасов и твою змею, я откинул её миль на сто, но она явится снова, ты сам притягиваешь её, видимо ты любишь ту женщину, в которую она обернулась и змея нашла способ, которым она может воспользоваться, чтобы захватить твой разум.

– Зачем ей мой разум? – поинтересовался я, на мой взгляд разума у меня на данный момент не осталось ни грамма.

– Ты не знаешь, насколько коварны могут быть песчаные змеи. – печально ответил Джинн.

– Почему я должен тебе верить? – спросил я.

– Я Джинн зелёного пламени! – ответил он так гордо, что мне не оставалось ничего иного как покивать головой и поверить ему.

Я решил, что раз попал в эту бредовую историю, надо как-то выбираться.

– Проводишь меня до скалы, или мы туда долетим на ковре-самолёте? – спросил я.

– Откуда ты взял эту чушь? – удивлённо спросил Джинн и посмотрел на меня с некоторой долей сожаления. – Пошли. Время не ждёт, скоро закат.

Мы пошли по сочной зелёной траве, время от времени раздвигая ветви пальм. Верблюды отправились за нами. Джинн сказал, что ему пришлось перенести меня подальше от того места, где на меня напала змея, чтобы она потеряла мой след, хотя бы на время. Мы снова встретили газелей, я спросил откуда они здесь? Джинн рассмеялся и сказал, что это тоже джинны, они могут принимать любой облик. Тогда я поинтересовался про верблюдов, но оказалось, что верблюды – это просто верблюды, хоть и красавцы все, как на подбор. Я спросил про птиц, который перекрикивались в ветвях пальм, Джинн сказал мне, что это птицы холодного пламени, их оперение светится по ночам холодным синим огнём, они настолько прекрасны, что ни один человек не может смотреть на них дольше минуты, человеческий разум не способен вынести созерцания красоты иных миров. Я был удивлён и мне очень захотелось увидеть этих птиц. На мою просьбу Джинн лишь покачал печально головой. Наконец, мы добрались до скалы. Необходимо было карабкаться наверх. Верблюды разлеглись на траве у подножия, а мы начали подъем. Джинн был гораздо проворнее меня, я то и дело соскальзывал и никак не мог найти место, чтобы нормально зацепиться. Он смеялся надо мной и подзуживал, но всё же время от времени помогал. Я даже немного расслабился. В какой-то момент мы немного разделились, огибая совершенно гладкую часть скалы. Я двигался параллельно большому отвесному выступу, пока наконец не смог взобраться на него. Впереди я увидел вход в пещеру, мне подумалось, что возможно там есть проход к вершине скалы и я решил заглянуть внутрь. Было темно, но чуть вдалеке я заметил слабый огонёк. Что я увидел дальше не поддаётся описанию. Молнией поразила мысль о наснасе. Половина лица жадно глядела на меня единственным глазом, какая-то неимоверно искривлённая рука потянулась ко мне, я заметил и единственную ногу, и острые зубы. Видимо моё сумасшествие в этот момент достигло своего апогея, я зажмурил глаза и сквозь веки всё же увидел яркую вспышку зелёного света, похожую на салют.

Спустя доли секунды я почувствовал прохладу воды и услышал её рёв. Открыв глаза, я увидел удивительное зрелище. Мы с Джинном стояли на самой вершине скалы, солнце уже окрасилось в рыжий и катилось к горизонту. До куда только мог дотянуться взгляд простиралось зелёное море пальмовых ветвей, в которых начали мелькать синие огни, я понял, что это были птицы. Вода вырывалась из расщелины в скале огромным фонтаном, это было похоже на бесконечное извержение гейзера. Туда, куда падала вода было страшно смотреть. Огромные чёрные камни, словно зубы торчали из скалы, скрываясь внизу за бесконечными клубами водяных капель. Я вздрогнул.

– А что, нельзя было сразу нас сюда доставить? – спросил я Джинна.

– Ну, ты не просил, – рассмеялся в ответ он.

– Ты хочешь сказать, что мне туда? – я махнул головой в сторону водопада. Приходилось кричать, чтобы перекрыть рёв воды.

– Да, туда! – весело ответил Джинн и подмигнул мне.

Мне совершенно не нравилась перспектива разбиться о камни. Но я уже начал ощущать сумасшедшую жажду, а по словам Джинна, даже если я смогу избежать всех опасностей, я всё равно погибну от жажды. Умирать от жажды мне хотелось меньше всего, это было бы долго и мучительно. Я глубоко вздохнул. Лучше уж сразу…

– Хорошо! – крикнул я. – Помирать, так весело! Ты же Джинн! Покажи мне салют! Хочу загреметь на тот свет красиво!

– Ты отличный парень! – крикнул Джин, улыбнулся во весь рот и щёлкнул пальцами.

Небо разгорелось тысячами разноцветных вспышек. Такого салюта я не видел даже на миллениум.

– Спасибо! – крикнул я и прыгнул вниз головой прямо в чёрные острые камни.

…я лежал неподвижно в спальном мешке, пытаясь вернуться к реальности. Мне редко снились такие яркие сны. Казалось, какая-то неведомая сила отнесла меня ночью в иной мир. Поднимающееся солнце окрасило палатку в красный цвет, где-то рядом фыркал Малик. Пришло время вставать и отправляться дальше. Я потихоньку ущипнул себя за руку. Нет, это уже мне не снится. Пожалуй, встану и заварю кофе.

Я выбрался из палатки и свернул её, чтобы не возиться, когда наступит жара. Немного побродив вокруг потухшего костра, я нашёл боковой извилистый след песчаной эфы, который уходил дальше вдоль бархана. Никаких джиннов и наснасов. Приснится же такое. Жара дала о себе знать ночным бредом. Мари в образе змеи, тайный оазис в пустыне, огненные птицы и водопад. Надо лучше укрывать голову от солнца, так и до солнечного удара недалеко. Малик с интересом наблюдал за тем, как я развёл костёр и поставил вариться кофе.

– А тебе бы там понравилось, – сказал я Малику. Он фыркнул, как обычно. Я выпил кофе, нагрузил Малика, и мы отправились в путь. Несмотря на то, что было чертовски тяжело и тело моё ныло, я испытывал огромное удовольствие от осознания того факта, что бреду один перебирая песок великой песчаной пустоши.

Глава 4

Жарко, невообразимо жарко. Я снова висел на Малике, время от времени закрывая глаза. Очки не спасали, песок слепил глаза, как снег в горах. На нашу удачу нам попался по пути оазис. Так себе местечко. Вода в нескольких местах выбралась на свободу и питала пять чахлых пальм. Но и это было неплохо. Судя по следам от шин этот оазис время от времени принимал гостей. К нашему удовольствию мы нашли колодец с чистой водой. Правда Малик напился из небольшого озерца, чем остался крайне доволен. Я же набрал воды про запас и устроился в тени, решив немного подремать, солнце меня совершенно разморило. Не прошло и пятнадцати минут, как издалека послышался шум двигателя, я стал прислушиваться и это прервало цепь моих философских размышлений на тему бытия. Через некоторое время, поднимая песок в воздух, показался джип. Я пощупал на месте ли пистолет и на всякий случай закрыл лицо. Своим внешним видом я сейчас мало отличался от местных жителей, меня пока могло выдать лишь лицо, борода ещё недостаточно отросла, да и смуглостью кожи я не отличался.

Джип остановился у дальней пальмы, водитель попытался пристроить машину в тени. Из машины вышли трое, стало ясно, что они европейцы. Один из них твёрдой походкой направился ко мне.

– Добрый день! – поздоровался он по-арабски.

– Добрый день, – так же по-арабски ответил я.

– Вы не против, если мы составим Вам компанию? – поинтересовался мой собеседник.

– Я не против, – ответил я, – а вот насчёт верблюда не знаю, он у меня с характером.

Мой собеседник с интересом посмотрел на меня. Я снял очки и также уставился на него.

– Я совершенно серьёзно, – продолжил я. – Малик! – крикнул я верблюду, который с аппетитом уплетал колючки неподалёку, – Ты не против, чтобы эти ребята тоже попили воды и отдохнули рядом с нами?

Малик медленно поднял голову и, как мне показалось, довольно высокомерно посмотрел в нашу сторону. Затем он как всегда фыркнул и снова принялся за еду.

– Да вроде он не против, – ответил я.

– Ясно, – кивнул головой мой собеседник. Судя по всему, он принял меня за сумасшедшего.

Я решил остаться «арабом» для этих ребят, пока не пойму, что это за люди, ведь бывает всякое. Спустя некоторое время, прислушиваясь к их разговору я понял, что они говорят по-гречески. Мои познания в этом языке не велики, но я довольно часто бываю в Греции и вполне естественно, что могу понять, что это язык именно греческий. Мне стало интересно, что греки забыли в этой пустыне и я подошёл к ним. Они набирали воду в канистры и оживленно болтали.

– … ενδιαφέροντα33
  Интересно


[Закрыть] … – сказал я достаточно громко.

Ребята замолчали.

– Говоришь по-гречески? – спросил один из них.

– Не сказать, чтобы хорошо, – ответил я, – на уровне двести туристических слов.

– Пока звучит сносно, – рассмеялся второй.

– Интересно, что греки забыли в аравийской пустыне? – спросил я.

Они молча уставились на меня. Какое-то время ушло на игру в гляделки. Я даже пожал плечами, давая понять, что арабу действительно просто интересно.

– Может, выпьем кофе? – наконец спросил один из них.

– Почему бы и нет … – сказал я.

У них была отличная кофеварка в машине. Конечно, я не хотел на эти десять дней обращаться к цивилизации, но раз так сложилось, то я был не против.

Через некоторое время мы расположились в тени самой раскидистой пальмы. Я достал из запасов финики и цукаты, ребята приготовили кофе, разлив его в картонные стаканчики. Пока я возился и доставал сладкое, Малик умудрился выклянчить у меня мятных веток, а затем снова пошёл пить. В воздухе витал кофейный аромат. Мне пришлось раскрыть лицо.

– Я понял, что ты не араб, – сказал один из ребят. – И ещё у тебя пистолет за поясом.

– У тебя тоже, – парировал я. – Отличный кофе.

– Брали у местных на базаре, действительно замечательный.

– Так что же вас сюда занесло? – снова поинтересовался я.

– А тебя?

– Сбежал от суеты и проблем с целью покопаться в себе. Меня зовут Поль, я из Парижа.

– Ясно… Я Василис, это мои друзья Эфтимиос и Арис. Мы из Афин.

– Замечательный город… Бываю там часто, мне нравится… – сказал я.

Мы немного помолчали, отхлёбывая кофе. Они не спешили сообщать цель своего путешествия.

– Что ты слышал про Убар? – наконец спросил Василис.

– Убар, Вабар, Ирам… затерянный город, который оброс мифами и легендами… – сказал я и вспомнил свой сон.

– Да, затерянный город. Он упоминается в легендах, также и в Коране. Прекрасный, развитый, удивительный и неповторимый город с тысячью башен и чудесной архитектурой, где жили адиты, по имени царя Аада, который имел неосторожность насмехаться над Богом, Богами, Аллахом. От города ничего не осталось, лишь груда камней. По легенде он был разрушен разгневанным Богом, по Корану конечно же Аллахом: «Адиты были уничтожены сильным, воющим, леденящим, беспощадным ветром, что за несколько дней уничтожило их всех до единого. Властвовал он по Божьему велению над ними на протяжении семи ночей и восьми дней без перерыва. И если бы ты, о человек, оказался там после этого, то увидел бы народ этот поверженным, сраженным, мертвым. Ветер, отправленный к ним, отрывал людей от земли, поднимал ввысь, а после бросал на землю головою вниз, и в итоге они были похожи на голые стволы пальмы, вкопанные в землю. И осталось ли что-нибудь от них?! Где их величие, могущество и самоуверенность?! Таково было Божье наказание, и они прекратили свое существование, они были уничтожены все до единого без какой-либо надежды на спасение и продолжение некогда „великого и могущественного“ рода».44
  Коран, сура 69, аяты 6—8


[Закрыть] По факту, есть несколько теорий, которые допускают существование этого города, который даже вроде-как был найден археологом-любителем Николасом Клэппом. Сейчас арабы с удовольствием вам покажут именно тот Убар. Он находится на территории Омана. Во время раскопок в том месте были обнаружены множество архитектурных сооружений, также снимки из космоса подтверждают, что к этому городу сходятся множество древних дорог. Город буквально провалился под землю, он был построен над огромной карстовой пустотой.

– Отсюда далековато до того Убара, – заметил я, пытаясь вернуть собеседников к объяснению, почему они здесь.

– Да, далековато, – сказал Василис, – но не в этом суть. Мы пытаемся изучить караванные пути, которые вели к древнему городу. В те времена шла активная торговля, жители Убара были отличными предпринимателями. Плюс, есть ещё теория Гарри Филби, британского исследователя, которую, не смотря на его несколько сомнительную репутацию, тоже нельзя списывать со счетов. Одним из первых европейцев он побывал в месте, которое местные бедуины называют аль-Хадида, железо. Гарри Филби полагал, что в этом месте он увидит таинственный город Вабар или Убар. Города он не нашел, зато обнаружил место, где несомненно упал метеорит. Два кратера были описаны Филби и один исследователем Джеффри Винном. Метеоритный удар был настолько сильным, что был сравним с ядерным взрывом. Конечно, никакого города Филби не нашёл, зато родилась теория и метеоритный кратер получил название Вабар. Теория о том, что там мог находиться город не лишена смысла, если вспомнить описание бедствия, постигшего таинственный город адитов в Коране. Вполне возможно, что этот город погиб в результате падения метеорита. Кстати, говорят, что священный камень Каабы не что иное, как метеоритный камень из Вабара, тому тоже существует ряд подтверждений.

– Изучаете караванные пути? Интересно. Говорят, в пустыне встречаются древние погибшие города… – пробурчал я.

– Встречаются, но их не так уж и много. В основном эти города, как ты говоришь, состоят из пары-тройки разрушенных стен, засыпанных песком, вот и всё. Это больше сказки бедуинов, чем вещь, достойная внимания.

– То есть вы направляетесь к кратеру? – поинтересовался я.

– Да, – коротко ответил Василис.

Мы допили кофе молча, видимо, каждый думал о своём. Я вспоминал Джинна из сна, наверное, я ещё долго буду о нём вспоминать. Немного передохнув в тени, я позвал Малика, мы попрощались с греками и отправились по песку дальше в пустыню. Идти стало на удивление легче, видимо хороший кофе придал сил. Греки меня поразили, я привык их видеть совсем иными, немного разморёнными жарким солнцем, лениво потягивающими фрапе. Эти же, несмотря на жару, были полны энтузиазма, настоящие увлеченные люди. Собраться в пустыню на поиски древних караванных путей и исчезнувших городов, это, на мой взгляд, требует огромной жизненной энергии и тяги к открытиям и приключениям. Я всегда относился с большим уважением к таким людям. Был ли я сам таким? Нет, мной по большей части двигал корыстный мотив. Довольно длительное время я занимался чёрной археологией. Это удовлетворяло и мой авантюризм, и жажду знаний, и потребность в деньгах. Больше всего меня привлекали затонувшие корабли и не раз я срывался с места лишь получив сообщение о новой находке. В наших кругах такие сообщения разлетаются со скоростью света и если ты не будешь на месте первым, то рискуешь остаться ни с чем. Я задумался о прохладной глубине моря, о таких местах, куда не проникают солнечные лучи.

Интересно, сколько возможностей я упущу, пока болтаюсь здесь, в этой великой пустоши?

Не важно. Для меня это уже не важно. На данный момент важно то, что Малик напился воды и отдохнул, а также и то, что я полон сил. Мари всегда утверждает, что я совершенно не способен думать о других. Думаю, она не права, ведь сейчас в первую очередь я думаю про Малика, чтобы он попил и поел, а потом уже о себе. Не такая уж я и отъявленная сволочь. Хотя, довольно часто я поступаю в угоду себе. Как в этот раз, собрался и уехал и нет меня, и никто не знает где я. В типографии работа налажена, все привыкли к моим отъездам. Десять дней потерпят.

Мы брели с Маликом, взбираясь на барханы и спускаясь вниз. Мне стало казаться, что мы идём по бесконечному пляжу, в надежде увидеть море. Довольно долго по пути нам не попадалось ни одной живой души, и я настолько привык к такому положению дел, что, когда увидел варана на гребне бархана немного оторопел. Вараны мне всегда казались пришельцами из преданий о драконах. Огромная голова и морщинистое тело, недобрый взгляд, когти на растопыренных пальцах лап – этот образ словно порождение классического голливудского фильма ужасов. Вараны опасны для всех тех, на кого охотятся. Да и человеку может не поздоровится, если уж на то пошло. Мне стало немного не по себе, и я забрался на Малика. Смешно, но этот дракон пустыни был мне неприятен. Малик фыркнул, выражая своё неудовольствие, а я пообещал ему веток мяты. Варан сидел на гребне бархана и не шевелился. Мы прошли краем. Он немного повернул голову в нашу сторону, но мы не представляли для него интереса. Раздвоенный язык несколько раз высунулся из вараньей пасти и спрятался назад. Судя по весу и размеру этой зверюги ему было чем питаться, возможно не так далеко был источник воды, водились песчанки, ящерицы, другие вараны, внося разнообразие в стол этой рептилии. Меня немного передёрнуло. Но что поделать, каннибализм в животном мире встречается довольно часто. Мы с Маликом поспешили удалиться, после чего долго брели, не встречая ни животных, ни людей, ни их следов. Мне показалось, что мы немного сбились с пути и я сверил направление с компасом. Совсем не хотелось бы потерять направление и остаться на ночлеге без воды. Запасы у нас ещё были, но спокойнее, когда колодец есть под боком. С пути, по моим подсчётам, мы не сбились, но судя по всему попали в совершенно дикое место пустыни. Так мы и шли до вечера бесконечно поднимаясь и спускаясь с барханов. Нам больше не попалось ни одного оазиса, никаких следов от шин, ничего, что указало бы на присутствие жизни. Я впал в странное состояние, какую-то смесь эйфории и паники. Я остановился и упал на раскалённый песок спиной, зажмурил глаза. Вот он я, такой маленький незаметный человек, лежу на обжигающем песке в огромной песчаной пустоши. Вокруг меня миллиарды и миллиарды песчинок, а подо мной, возможно, спит вечным сном забытый город, который процветал миллионы лет назад, там били фонтаны и гуляли павлины, рождались и умирали люди. Надо мной бесконечное небо, которое растворяется в бесконечном космосе. Вся наша планета несётся в пространстве Вселенной и становится такой же незаметной, как и песок и я на этом песке и забытый город и гордый Малик. Всё, абсолютно всё теряет своё значение. А возможно, на другом краю Вселенной, такой же идиот точно так же сейчас лежит на песке и представляет свою ничтожность по сравнению с просторами мира. Я рассмеялся своим мыслям. Рассмеялся вслух, громко и это был единственный звук, который был сейчас слышен в этой точке планеты. Был слышен только мой смех. Мне вспомнилось одно суждение, что всё в нашем мире взаимосвязано и своё значение имеет даже один единственный взмах крыльев бабочки в лесах Амазонии. Интересно, мой смех тоже имеет значение? И что он принесёт этому миру? Первый раз я задумался о подобных вещах.

Я пришёл в себя от фырканья Малика. Он таращил на меня глаза как при первой нашей встрече, видимо решил, что я окончательно сошёл с ума. Глубоко вздохнув я погладил верблюда по изогнутой шее, ему это явно не понравилось, но он стерпел.

– Брось, Малик! Не так уж я и плох, как тебе кажется…

Мы отправились дальше и наконец вышли к тому колодцу, у которого я планировал остановится на ночлег. Здесь уже были видны следы от шин и отпечатки верблюжьих мозолей на песке. Я напоил Малика, разложил палатку заранее, чтобы не возится потом и развёл костёр, чтобы приготовить что-нибудь перекусить и по обыкновению, мятный чай. Спустя некоторое время я уплетал белиберду, которую приготовил на костре и смотрел на звёзды. Дымил котелок, разнося вокруг аромат мяты. Малик смешно морщил нос и моргал. Несколько раз я видел падающую звезду и загадал желание, выходило одно и тоже желание, чтобы Мари на меня не злилась. Прошло всего несколько дней, а я уже начал скучать без неё. Интересно, что она думает? А может уже ничего и не думает, сидит сейчас преспокойно в ресторане с каким-нибудь мужчиной приятной наружности. Эта мысль мне определённо не понравилась, и я решил переключиться на звёзды, которые подмигивали мне свысока. Я вспомнил своё валяние на песке и сумасшедший хохот. Давно я так не делал, наверное, с детства. Когда мы ездили в горы я любил упасть в снег и смотреть в небо, потом я часто смеялся. Видимо, сегодняшнее моё поведение было приветом из тех далёких времён. Было ли моё детство счастливым? Я никогда об этом не задумывался. Было, какое было, со своими проблемами и радостями. Я рано понял, что не стоит полагаться ни на кого в этом мире, кроме себя самого. Родители всегда были не в счёт и занимались лишь собой, не уделяя мне особого внимания. Я понял, что я сам по себе и это понимание помогало мне всегда. Когда мои друзья удивлялись, почему родители не уважают их мнение или не помогают им так, как они бы хотели я лишь пожимал плечами, для меня это было нормой, нормой и осталось по сей день. Никакой связи с семьёй я не ощущал. Более того, семья являлась для меня странной конструкцией, которую я никак не мог понять. Мари хотела семью и часто об этом говорила, а я не понимал в чём смысл. Это её злило. Но в её жизни всё было по – другому, родители заботились о ней и об её сестре, она долго прожила с ними под одной крышей, они помогали ей во всём, и мы бывали у них на всех праздниках. Вот уж, что было для меня совершенно странной вещью, так эти праздники. До тех пор, пока я не начал встречаться с Мари я и понятия не имел, что в нашей стране такое множество всевозможных праздников. А ещё дни рождения, именины тётушек и внучатых племянников, просто кошмар. Я часто пытался улизнуть, у меня плохо получалось и из раза в раз мне приходилось надевать костюм, восхищаться Мари и идти в гости или в ресторан, где собирались практически все родственники. По мне, так они просто желали поесть за чужой счёт и убить время, которое им, судя по всему, девать было некуда. Однажды я высказал свои соображения Мари, она не разговаривала со мной неделю. Мои мысли снова вернулись к Мари. Действительно, моё отношение к ней оставляло желать лучшего. Скорее всего это не мне нужно обижаться на те осуждающие взгляды, которые она последнее время довольно часто бросала на меня. Расстраивалась она. Я вздохнул и посмотрел на Малика. Он растянулся на песке, вытянув шею и ноги. Смотрелось довольно забавно, он был похож на кота, который растянулся от удовольствия на коврике. Я допил свой чай и пошёл спать. Возникло дикое желание вновь увидеть тот сон. Как только я застегнул спальный мешок, на меня навалилась дикая усталость и я выключился за считанные секунды.