Текст книги "Трижды воскресший"

После ослепляющих огней дискотеки почти не освещенная южная ночь, среди вразнобой припаркованных машин, показалась Денисову почти непроглядной.

Внезапно он услышал приглушенный крик и негромкий хлопок.

Кирилл резко повернулся и заметил, как отчаянно отбивающуюся Лену два здоровенных бедуина затаскивают в небольшой микроавтобус. Один из них зажал девушке рот рукой, и Лена лишь беспомощно хрипела. Секунда – и микроавтобус, пронзительно заскрипев шинами, рванул с места, скрываясь в полностью поглотившей его тьме. Денисов успел только запомнить характерную вмятину на его левом боку, номеров, конечно, не было.

Денисов, проклиная себя за неповоротливость, бросился к своей машине.

Когда он наконец вырулил на плохо освещенную дорогу, микроавтобус уже скрылся из виду.

Соня поспешно выбежала из здания и тотчас застыла у дороги с поднятой рукой, пытаясь остановить попутку. Ей не терпелось как можно скорее отсюда убраться. Она поминутно оглядывалась по сторонам, боясь встретить здесь Синицына. Когда наконец около тротуара притормозила новенькая «шестерка», Соня с облегчением вздохнула и запрыгнула на переднее сиденье.

– Куда едем, женщина? – молодой курносый парень едва взглянул на Соню.

«А действительно, куда?» – Соня растерянно молчала.

– Вы что, немая? – уже внимательнее посмотрел на нее парень.

– Нет, я не немая. – Наконец ей в голову пришла хорошая идея. – Вези меня, мальчик, на старое городское кладбище.

Водитель со все возрастающим интересом разглядывал Соню.

– Будет сделано, тетенька! – буркнул он и тронулся с места.

«Похоже, он обиделся на «мальчика», – машинально отметила Соня. – Ну и черт с ним, это его проблемы».

До кладбища путь был неблизкий, и Соня решила немного подремать в теплом салоне автомобиля. Но как только она закрыла глаза, парень тут же включил радио и, непрерывно двигая ручку настройки, что-то сосредоточенно искал. Наконец из приемника хлынула разудалая песня. «…А на воле воронье…» – надрывался сиплый мужской голос. Водитель довольно хмыкнул и включил радио на полную громкость.

Соня поморщилась, как от зубной боли, и первый раз внимательно посмотрела на парня. Он, казалось, был полностью поглощен песней и, отчаянно фальшивя, подпевал во весь голос. Его юное, немного отталкивающее лицо было щедро усыпано красными набухшими прыщами. Нервные тонкие усики, росшие клочками над верхней губой, и жидкие сальные волосы, составляющие подобие прически, только усугубляли общую картину.

Соня тяжело вздохнула, она уже давно заметила, что все водилы обожают уголовную тематику. Причем чем тщедушнее и ничтожнее мужичонка, тем яростнее он пытается доказать всем окружающим свою крутизну.

Соня еще раз покосилась на паренька и устало закрыла глаза. К ее немалому удивлению, она все же задремала и проснулась, только когда автомобиль уже подъезжал к воротам старого кладбища.

Соня с удовольствием потянулась и небрежно бросила водителю смятую «сотенку».

– Надеюсь, этого хватит? – и, не дожидаясь ответа, вылезла из машины.

Дождь наконец-то закончился, но холодный ветер дул с удвоенной силой, и Соня, только что вышедшая из тепла, сразу же сильно замерзла. Пряча ледяные руки в карманы старой куртки, она побежала к центральному входу. Обычно там, на деревянных ящиках, сидели несколько старух, которые продавали цветы и траурные венки. Соня подозревала, что некоторые цветы «случайно» попадают к ним обратно, сразу же после того, как покупатель, положивший их на могилу, уезжает домой.

Однако на этот раз на покосившемся деревянном ящике сидела только одна бабка с отечной серой физиономией. Видимо, отвратительная погода разогнала всех остальных торговок. За единственный букетик из четырех вялых подмерзших гвоздик старуха заломила огромную цену. Соня, по привычке, хотела уступить, но внезапно на нее накатила дикая злоба.

– Ты, предпринимательница хренова, или цену на половину сбрасывай, или сиди тут, пока не замерзнешь окончательно!

В ответ Соня услышала такую «высокохудожественную» брань, что только удивленно покачала головой. Она и подумать не могла, что у такой неприметной бабки такой богатый словарный запас.

Не оглядываясь на все еще отчаянно матерившуюся старуху, Соня прошла за кладбищенскую оградку и невольно замедлила шаг. Несмотря на то что в последние три года она бывала здесь каждый месяц, даже зимой, все равно никак не могла привыкнуть к тяжелой атмосфере «вечного покоя».

Сделав над собой усилие, Соня ускорила шаг и скоро оказалась около знакомой могилы.

Завядшие почерневшие цветы, которые она оставила здесь всего неделю назад, небрежно валялись рядом со стеклянной банкой.

«Наверное, их выбросил ветер». Соня бережно подняла мертвые растения и машинально отметила, что половина букетика куда-то пропала. Соня огляделась и, не заметив вокруг ни единой живой души, опустилась перед могилой на колени.

– Здравствуй, любимый! На этот раз я пришла раньше, чем обещала. – Соня проглотила подступившие к горлу слезы и тихо продолжила: – Я пришла попрощаться. Знаешь, мне придется уехать на какое-то время из города. Ты, пожалуйста, не скучай без меня.

Она немного помолчала, пытаясь подобрать нужные слова.

– Ты прости меня. – Соня не могла больше сдерживать нахлынувшие воспоминания. – Я обещала, что не буду жить без тебя ни минуты, а вот живу уже несколько лет. Наверное, это трусость? Да?

Соня пристально смотрела в зелено-желтые глаза на портрете.

– Ты там без меня скучаешь? А я вот без тебя и не живу, только мучаюсь. Ну, до встречи! Теперь уже, наверное, скоро.

Соня тяжело поднялась и наклонилась, чтобы поцеловать мокрую от недавнего дождя фотографию.

– Извините… – У нее за спиной кто-то смущенно кашлянул.

Соня вздрогнула и повернулась, пытаясь спрятать покрасневшие глаза.

– Какого черта вы здесь стоите? – Соня была в ярости от того, что кто-то мог услышать, как она разговаривает с могилой Кирилла.

– Простите еще раз. – Пожилой мужчина смущенно крякнул. – Я подошел всего секунду назад.

– Ну, и что вам от меня надо?

– Вы кем приходитесь… – мужчина достал из кармана очки и вслух зачитал надпись на памятнике: – Денисову Кириллу Андреевичу?

– Женой. – Соня удивленно посмотрела на странного собеседника. – А в чем, собственно говоря, дело?

– Видите ли… – Старик натуженно кашлянул. – Дело очень щепетильное…

– Не тяните, – приказала Соня, – говорите все как есть.

– Дело в том, что мы вас сегодня не ждали, вы ведь всегда приходите первого числа каждого месяца?

Соня утвердительно кивнула:

– Ну и что?

– Ну и вот, а на этот раз, слава богу, вы пришли раньше и как раз успеете подписать все необходимые документы.

– Какие документы? – На Соню нашел полнейший ступор. – Господи, что за бред вы бормочете?

– Да послушайте же меня! Мы никак не могли разыскать его родственников в городе. – Он кивнул в сторону могилы Кирилла. – Потом мне сказали, что никто ни разу за три года, кроме вас, на могилу не приходил. Значит, решили мы, кроме вас, у него никого в этом городе нет.

– Правильно решили.

– Ну вот. – Мужчина улыбнулся. – Тогда мы начали искать в справочной – Денисову, но их оказалось чуть ли не тысяча человек. Сами понимаете, найти вас было невозможно.

– А я и не Денисова. Я – Самойлова! – Ей начинал уже надоедать этот гундящий старик.

– Но вы же сказали, что его жена? – Мужчина удивленно поднял брови.

– Мы развелись прямо перед его смертью. Что вас еще интересует?

– Понимаете, нам необходимо перенести могилу вашего бывшего мужа на другое место. Конечно, вам возместят все моральные убытки, – быстро добавил он.

– Кому это «нам»? – спросила до предела пораженная Соня.

– Ну, нам! – туманно отмахнулся старик. – Видите, – он указал рукой на новую могилу с еще свежей землей, – здесь вчера закопали одного хорошего человека. А вот там, – он ткнул рукой в высокий мраморный памятник с надписью «Отомстим!», – недавно похоронили другого хорошего человека. Они, так сказать, из одной организации…

– Бандиты, что ли?

– Ну почему сразу бандиты, – обиделся старик, – просто предприниматели, современные молодые люди.

– Ну и что им от меня надо? – окончательно потеряла терпение Соня.

– Дело в том, – в сотый раз начал мужчина, – что они решили сделать на этом месте, так сказать, персональное кладбище. И хоронить всех остальных, если, не дай бог, еще такие будут, рядом. Так удобнее, понимаете?

– Ну, как же не понять! А могила моего мужа как раз и мешает им! Да? А вы понимаете, что это противозаконно?

Старик недовольно ухмыльнулся:

– Ну, пожалуйся в полицию! Это же все равно ничего тебе не даст.

«Да, – подумала Соня. – Мне сейчас только в полицию и жаловаться».

Видя, что она замолчала и приуныла, старик продолжил:

– Дочка, мы, наоборот, люди порядочные. Даже деньги тебе предлагаем. Немалые, кстати, деньги. А могли просто снести могилу и сказали бы потом тебе, что это необходимо по техническим условиям.

– А вы бы так и сделали, не приди я сегодня случайно. – Соня устало опустилась на металлическую скамейку, стоявшую рядом.

– Зря ты никому не веришь, дочка! – Мужчина немного помолчал и наконец спросил: – Ну что, согласна?

– А что мне еще остается?

– Ну и молодец! – Он, подобно фокуснику, вытащил из рукава какие-то бумаги. – Тогда подпиши, чтобы все было законно.

– Законно! – буркнула Соня, подписывая документы. – Но у меня есть условие! Останки перезахороните при мне. Чтобы я видела лично.

– Конечно! – обрадовался завершению разговора старик и протянул Соне плотный конверт. – Это за моральные неудобства!

Соня безразлично взяла деньги.

– Когда будете переносить?

– Да хоть сейчас!

– Тогда сейчас и начинайте!

Когда через час двое здоровенных уголовного вида бугая наконец подняли из раскопанной могилы почти полностью сгнивший гроб, Соне стало дурно. Три года назад она лежала в реанимации, поэтому на похоронах Кирилла ее не было. Теперь ей казалось, что время повернулось вспять, и она заново переживает гибель мужа.

Мужики небрежно бросили развалившиеся останки на землю, и вдруг Соня дико закричала:

– Осторожнее! Он же может выпасть!

И в это мгновение металлический каркас, поддерживающий гнилые доски, отпал и, отвратительно чмокнув, потемневшие куски развалились, обнажая сердцевину гроба.

Соня судорожно вздохнула, ожидая увидеть скелет, кости, перегнившую одежду…

Но гроб был абсолютно пуст, даже без намека на присутствие покойника.

– Он же пустой! Вот так номер! – присвистнул один из мужиков.

Соня покачнулась и потеряла сознание.

Светлана Федоровна еще раз внимательно прислушалась – тихо. Было три часа ночи, и клиника мирно спала. Стараясь не скрипеть дверью, она осторожно выскользнула в темный коридор из своей жилой комнаты на первом этаже.

Обутая в мягкие тряпичные тапки, Светлана бесшумно поднималась по служебной лестнице на второй этаж. Дежурная сестра Нина, скрючившись в неудобной позе на маленьком диване, крепко спала, некрасиво раскрыв рот. Желтый свет ночника выхватывал из полумрака часть одинокого стола и мягкую спинку стула.

Салова прошла немного вперед и остановилась перед номером «25». Тихонько приоткрыла дверь и еще раз посмотрела на спящую Нину, потом решительно зашла в палату и изнутри закрыла дверь на ключ.

Светлана Федоровна совершенно не волновалась, она это делала уже двенадцатый раз, и все движения были доведены до автоматизма. В полной тишине ночной комнаты оглушительно громко щелкнул кнопкой включения карманный фонарик и тусклый мутно-белый свет выдернул из темноты собранную постель.

Салова вытащила из кармана небольшой шприц и ампулу с прозрачной вязкой жидкостью. На ампуле не было никакой маркировки, дотошная Светлана, несколько раз внимательно ее осмотрев, обнаружила только две маленькие черные буковки «HP» у самого горлышка. Этот загадочный препарат она доставала все из той же расщелины через день после получения основного заказа. Потом в ее распоряжении было от десяти дней до месяца, как уж получалось. Но в этот раз необходимо все сделать за неделю.

Светлана Федоровна уже полезла в другой карман за специальным шприцем с микроскопически тонкой иглой, укол от которой спустя полчаса уже невозможно было обнаружить на коже, и вдруг пораженно замерла…

Постель была аккуратно заправлена и абсолютно пуста.

Салова судорожно дернулась, выхватывая фонариком из темноты очертания пустой комнаты. Потом она осторожно подошла к двери, ведущей в ванную, и прислушалась.

Тишина. Денисова нигде не было.

Светлана тихо выругалась и поспешно покинула палату.

Через десять минут она в бешенстве так хлопнула дверью своей комнаты, что крепко спящая на втором этаже Нина Гавриловна мгновенно проснулась и испуганно открыла глаза.

Салова подошла к встроенному шкафу и нервно достала с верхней полки бутылку коньяка. С минуту поколебавшись, она отхлебнула прямо из бутылки. Затем сделала еще один хороший глоток и только после этого поставила коньяк на место. Не раздеваясь, Светлана легла на свою кровать и крепко задумалась.

С этим Денисовым сразу все пошло неправильно. Он почти год пролежал в их клинике, и только позавчера она получила на него задание. Причем выполнить которое должна была всего за неделю. Обычно в первую ночь после инъекции Салова просто наблюдала за реакцией на препарат, а уж потом начинала свою непосредственную работу с клиентом. Все бывшие до Денисова пациенты вели себя совершенно одинаково – после введения препарата они застывали на некоторое время с широко раскрытыми, абсолютно бессмысленными глазами, и Салова в этот момент говорила им ключевое слово, с помощью которого она впоследствии легко добиралась до их затуманенного сознания. Как врач-невропатолог, Светлана Федоровна догадывалась, что в загадочной ампуле находится какой-то психотропный препарат, вероятно, нового поколения, потому что наутро все подопытные люди выглядели совершенно нормально и ни на что не жаловались. Однако препарат продолжал превосходно действовать, и когда в последующие несколько ночей Салова приходила к клиенту и раз за разом наговаривала ему полученный на аудиокассете текст, больной внимательно ее слушал, не сопротивляясь и не проявляя удивления. Правда, для этого в самом начале беседы стоило произнести все то же ключевое слово.

Обычно через неделю кропотливой работы клиент «внезапно» приглашал в палату нотариуса и составлял завещание. Причем сами больные были абсолютно уверены, что действуют по собственной воле и записанные ими в документе незнакомые люди на самом деле являются их близкими родственниками или друзьями. Нотариусы приходили каждый раз разные, больные действовали по собственной воле, и ни у кого еще ни разу не возникало подозрений. Через несколько дней «обработанный» этим препаратом пациент все так же «внезапно» прерывал лечение и собирался домой. До дома он, конечно, не добирался, по дороге с ним, как правило, случался какой-нибудь несчастный случай, а в его документах находили юридически грамотно составленное завещание.

Всю эту схему действия до конца Салова поняла лишь недавно, когда увидела по телевизору репортаж о случайной гибели одного своего «обработанного» пациента. Приятный мужчина среднего, как говорится, возраста, находясь в здравом уме и твердой памяти, оставил все свое движимое и недвижимое имущество молодой отталкивающего вида женщине, с которой никогда не был знаком. Его жена, оставшаяся практически без средств к существованию, проклинала мужа-гуляку, а знакомые удивленно пожимали плечами: «Чего только в жизни не бывает».

Однако Светлана Федоровна до сих пор терялась в догадках, каким образом нужные клиенты попадают в клинику, кто их сюда направляет и из каких источников попадают к ней в руки ампулы с загадочным препаратом.

Она невольно вспомнила свой первый и единственный инструктаж. Ее в аэропорту, груженную чемоданами и сумками, встретили двое молодых мужчин и, не говоря ни слова, посадили в небольшой джип и куда-то повезли.

Светлана Федоровна смотрела в окошко, стараясь разглядеть приближающиеся очертания обещанной клиники, но, кроме красноватой выжженной под слепящим солнцем пустыни, вокруг ничего не было.

Через час утомительной езды машина внезапно остановилась. Светлана, которую уже сильно тошнило от нестерпимой духоты, тут же впилась глазами в окошко, пытаясь понять, куда ее привезли, и увидеть что-нибудь новое в окружающем ее ландшафте.

Но вокруг был все тот же песок и белые огромные камни. Ее довольно бесцеремонно под руки вытащили из машины и посадили прямо на раскаленную землю. Когда же она попыталась подняться на ноги, мужчина, стоявший рядом, грубо толкнул ее ногой в грудь.

– Сидеть! – произнес он совершенно беззлобно.

Потом опустился перед ней на корточки и, смотря прямо в ее маленькие бесцветные насмерть перепуганные глаза, «провел полный инструктаж», который закончил словами:

– Ну а если ты будешь много болтать или интересоваться тем, что тебе знать не положено, мы привезем тебя сюда еще раз и просто здесь оставим.

Светлана представила себя одну в знойной пустыне, кишащей змеями и скорпионами, без воды и провизии, и в ужасе пролепетала:

– Я сделаю все, как надо!

– Ну и молодец! – обрадовался мужчина и, взяв за руку, помог ей подняться.

С тех пор прошло пять лет, и она ни разу не прокололась. Светлана сначала очень боялась забыть или перепутать текст, который ей передавали на аудиокассетах, так как записывать его категорически запрещалось, а прослушать повторно она не могла. Вся пленка при вторичном прослушивании автоматически стиралась, и из динамиков раздавалось только неприятное потрескивание.

«Но ведь все было хорошо! – Салова с отчаянием ударила кулаком подушку. – Все было хорошо, пока не появился этот Денисов!»

У Светланы Федоровны осталось меньше недели, и она ужасно боялась не уложиться в срок. Она совершенно не хотела узнать, как отреагирует на провал такого важного для него клиента ее старый знакомый «нежный молодой любовник».

Светлана Федоровна наконец решила, что использует любую появившуюся у нее возможность (она вспоминала вчерашней обморок), чтобы сделать Денисову инъекцию препарата, и, немного успокоившись, задремала.

Через десять минут она уже крепко спала и не слышала, как за ее окнами, выходящими на задний двор клиники, остановилась машина, и Кирилл, хлопнув дверью, забежал в главный корпус.

Было пять часов утра.

Безрезультатно промотавшись по пустынным дорогам и так и не найдя следы исчезнувшего микроавтобуса, Кирилл рано утром вернулся в клинику. Он не хотел подводить парня-охранника, который доверил ему свою машину.

Зайдя к себе в палату, он сразу же прошел в ванную и снял грязную пропотевшую одежду. Затем залез под душ и включил ледяную воду. Ему была нужна ясная голова.

Денисов совершенно не знал, что ему делать дальше. С одной стороны, он прекрасно понимал, что Лену без него никогда не найдут, и она, возможно, навсегда останется в этой дикой пустынной стране. Или ее просто убьют.

Он вспомнил грязных здоровенных бедуинов, которые затаскивали Лену в микроавтобус, и подумал, что еще неизвестно, что для молодой красивой женщины в такой ситуации лучше – остаться в плену живой или сразу умереть. С другой стороны, у Денисова и так много нерешенных проблем, взять ту же историю с неисполненным заказом.

Кирилл машинально сжал руки.

«Вот ведь идиот, – подумал он о посреднике, – нанял какого-то дебила, который не может исполнить простейшее поручение! Надо скорее возвращаться и все брать в свои руки».

Денисов вышел из ванны и босиком, оставляя на паркете мокрые следы, подошел к окну.

«Так что же мне делать?»

Он немного подумал и решил для начала поговорить с местной полицией, возможно, они возьмутся за это дело, и тогда он со спокойной совестью улетит через неделю домой.

Денисов вспомнил красивые напряженные глаза Лены, ее грустную улыбку и совершенно отчетливо понял, что уже не сможет спокойно жить дальше, пока не выяснит, где она теперь находится.

Кирилл зажег очередную сигарету и начал быстро одеваться.

Через несколько минут он уже почти бежал к административному крылу клиники. Главврач, невысокий мужчина с тяжелым лицом и ухоженными руками, к удивлению Кирилла, был уже на рабочем месте.

– Юрий Владимирович? – Денисов заглянул в слегка приоткрытую дверь. – Можно к вам? Очень срочное дело…

– А-а… Господин Денисов? – Главврач гостеприимно улыбнулся. – Ну, давай заходи, раз дело срочное.

Кирилл поспешно зашел в кабинет и плотно закрыл за собой дверь.

– Ну, и в чем дело? – Юрий Владимирович сел в кресло и внимательно посмотрел на Денисова.

– Мне нужно как можно быстрее связаться с местной полицией.

– А что произошло? – Теперь главврач разволновался по-настоящему.

– Понимаете… – Кирилл запнулся, он и не подумал, как объяснить пропажу Лены, а главное – свое ночное пребывание на дискотеке в отеле за сотню километров отсюда. – Я знаю, я точно знаю, что сегодня утром двое местных жителей похитили русскую девушку.

– Из нашей клиники? – Юрий Владимирович подскочил как ужаленный. – Кто она? Когда?

– Да нет, успокойтесь, это просто туристка, и к нам она не имеет никакого отношения.

– Тогда какого черта ты меня пугаешь? – Главврач обтер покрасневшее лицо носовым платком и, все еще тяжело дыша, подошел к вмонтированному в стену бару. – Чего тебе налить? – спросил он, отворяя дверцу.

– Минералки. – Денисов замолчал, наблюдая за главврачом, потом отхлебнул предложенной минералки, которая оказалась противно теплой, и, поморщившись, продолжил: – Мне не нужна ваша личная помощь, я просто прошу вас связать меня с местной полицией.

– И что ты им скажешь? – Юрий Владимирович посмотрел на него как на полоумного. – Тебя сразу спросят: кто она тебе? Во-вторых, где это ты умудрился увидеть похищение века, если уходить с территории клиники категорически запрещено? И в-третьих, почему ты уверен, что ее украли, а не что она поехала с ними добровольно? Здесь, кстати, полно таких… – Он замолчал, подбирая слово. – «Путешественниц», так сказать! И заметь, что я пока не задаю тебе этих вопросов!

Кирилл сидел, опустив низко голову.

– Значит, вы считаете, что шансов нет?

– Абсолютно! Единственное, чего ты добьешься, – это личных неприятностей с властями. А девушке твоей нечего было одной шататься черт-те где, в чужой дикой стране! Понял?

Денисов кивнул и протянул руку:

– Спасибо за консультацию. И еще, оформите, пожалуйста, мои документы, я сегодня выписываюсь.

Юрий Владимирович поставил на стол недопитый стакан с коньяком и, тяжело посмотрев на Кирилла, пожал ему руку.

– Как я понимаю, ты попытаешься ее найти сам?

– Наверное. – Денисов неопределенно пожал плечами. – И еще. У меня к вам просьба: если в течение ближайшей недели в клинику позвонит мой брат, скажите ему, пожалуйста, что я на процедурах или сплю, вообще, все, что угодно, только не говорите, что я уже уехал. Дней через пять я заеду сюда за своими личными вещами и сам ему позвоню. Хорошо?

– Без проблем. – Главврач снова опустился в кресло. – У меня есть один совет, не знаю, насколько он тебе поможет, но все же послушай меня: я здесь уже довольно давно и слышал массу подобных историй. Обычно на жертву преступников наводит «обслуживающий персонал», ну, горничные в отелях, официанты, бармены. Они присматриваются к отдыхающим, выведывают, у кого что есть, кого брать небезопасно и т. д. Понимаешь, о чем я?

Кирилл сразу же вспомнил неприятного официанта с пучком из сальных волос на голове, который тогда брал у него заказ в тот день на дискотеке.

– И еще, – тихо добавил Юрий Владимирович, – я ни разу не слышал, чтобы пропавшую девушку находили. Обычно она пропадает навсегда, – почти шепотом закончил он.

– Я все понял. – Денисов неохотно поднялся и распрямил ноги. – И спасибо за все.

– Будь осторожен! И до встречи! – Главврач сам проводил его до двери кабинета. – Кстати, ты можешь взять мой джип.

Кирилл повернулся и, порывшись в кармане, протянул Юрию Владимировичу смятую пачку долларов.

– Я так и сделаю! Еще раз спасибо!

– До встречи через пять дней. – Главврач поспешно закрыл за гостем дверь и вытащил из кармана мобильный. – Игорь Андреевич? У меня новость…

Лене казалось, что она вот-вот задохнется от нестерпимой вони, исходившей от рваного тряпья, на котором она лежала, машину страшно трясло, и она больно ударялась лицом о твердый пол микроавтобуса. Связанные за спиной руки уже давно онемели и ничего не чувствовали. Лена с радостью бы и сама потеряла сознание, чтобы только не мучиться от сжигавшего ее ужаса. Она все еще не могла поверить, что влипла в такую чудовищную историю.

Сначала ей казалось, что эти двое местных жителей просто дурачатся и сейчас развяжут ей руки, извинившись за затянувшуюся шутку. Лена лежала к ним спиной и ничего не видела, ей оставалось только со страхом прислушиваться к их оживленной беседе на непонятном гортанном языке. Судя по всему, они были собой страшно довольны и находились в приподнятом расположении духа. Ее и без того короткая юбка высоко задралась и полностью открыла загорелые ноги и тонкие прозрачные трусики.

Лена буквально спиной чувствовала похотливые взгляды бедуинов и, содрогаясь от ужаса, попыталась одернуть подол. Но крепко связанные руки ее не слушались. Крупные горькие слезы, смешиваясь с соленым потом, ручьями струившимся по лицу Лены, разъедали ей глаза. Она уже почти ничего не видела.

Когда через три часа микроавтобус наконец замедлил ход, а затем остановился, Лена уже находилась на грани безумия. Ее тело полностью онемело и больше ни на что не реагировало.

Бедуины схватили ее за руки и за ноги и довольно осторожно вытащили из салона. От нестерпимо яркого, после полумрака микроавтобуса, солнечного света Лена на мгновение ослепла, а когда наконец зрение к ней вернулось, она тотчас об этом пожалела.

Вокруг плотным кольцом молча стояло около двух десятков мужчин-бедуинов, которые разглядывали ее с огромным интересом.

Один из похитителей бережно положил Лену на раскаленный песок и разрезал веревки, связывающие ей руки и ноги. Она тотчас попыталась вскочить на ноги, но онемевшие конечности ее больше не слушалась.

Второй похититель не спеша подошел к Лене и, что-то непрерывно говоря своим повеселевшим собратьям, схватил ее под мышки и поволок, словно тряпичную куклу.

Лена из-за всех сил попыталась дернуться и в то же мгновение по оживающему телу пробежала судорога чудовищной силы.

Лена громко закричала, ее лихорадочно трясло, но тащивший ее бедуин даже не остановился. Он приволок ее под небольшой матерчатый навес и наконец застыл, с явным удовольствием наблюдая за отчаянно кричавшей, катающейся по грязному песку, женщиной.

Судороги прекратились, пронизывающая боль исчезла, и Лена наконец смогла перевести дыхание. Она осторожно открыла глаза и со страхом огляделась вокруг. Рядом с ней стоял грязный мужчина неопределенного возраста, обмотанный застиранными серыми тряпками, в руках он держал моток веревки.

Лена громко заревела и попятилась. Бедуин, не сводя с нее своих похотливых глаз, медленно подошел и схватил за ногу. Через мгновение он крепко обмотал ногу веревкой.

Лена в ужасе закрыла глаза и напряглась всем телом, ожидая продолжения. Однако время шло, а к ней больше никто не прикасался.

Лена открыла глаза и увидела, что на этот раз она осталась совершенно одна.

Она встала и, прихрамывая, обошла свои новые владения настолько, насколько ей позволяла привязанная к столбу крепкая веревка. Это было пространство под темно-зеленым навесом, примерно два на два метра, состоящее из грязного песка и четырех столбов, поддерживающих тент.

Лена в отчаянии опустилась на песок и снова заплакала. Помощи ждать было неоткуда, никто из знакомых не знал, куда она отправилась тем злосчастным вечером.

Несколько часов к ней никто не подходил, и, совершенно измученная жаждой и ожиданием, Лена ненадолго задремала.

Когда она открыла глаза, рядом с ней уже стояла огромная грязная кружка с мутной водой, на поверхности которой плавало какое-то отвратительное насекомое.

Лена выловила склизкого жука и одним глотком выпила все ее содержимое. Буквально через десять минут она почувствовала спазмы в животе и непреодолимое желание облегчиться. Лена судорожно повертела головой в поисках туалета, но ничего подобного не увидела. Живот тем временем свело так, что Лена упала на колени и громко застонала.

Следующие несколько часов стали для нее настоящим кошмаром. С интервалом в несколько минут Лену мучила ужасная диарея и теперь практически половина места под навесом была залита ее остро пахнущими испражнениями, над которыми тучами кружили различные насекомые.

От обезвоживания у Лены была страшная слабость и больше не оставалось сил даже на то, чтобы постоянно снимать собственное белье.

Еще через час она потеряла сознание прямо посреди огромной вязкой лужи собственных экскрементов. А уже через несколько минут ее практически скрыла темная и шевелящаяся масса ползающих по ней насекомых.

Соня вцепилась руками в стакан с отломанной ручкой, куда ей плеснули хорошую порцию водки. За окном снова пошел дождь, а здесь, в кладбищенской сторожке, куда ее принес старик, было на редкость тепло и уютно.

– На, закуси. – Старик протянул ей кусок хлеба и посмотрел на нее с жалостью. – Ну, и дела у тебя творятся, дочка! А ты еще нас бандитами называла.

Соня залпом, не морщась, выпила водку и откусила хлеб. В голове до сих пор сильно гудело, но зато земля перестала кружиться под ногами.

– Ну и что теперь делать будем? Пустую могилу-то зачем переносить, а? Как ты считаешь?

Сосредоточенно поедая кусок белого хлеба, Соня молчала.

– Насколько я понял, – мужчина плеснул водки в свой стакан, – ты ничего не знала? Так?

Соня утвердительно кивнула.

– Давай, что ли, знакомиться, – внезапно предложил старик, протягивая ей свободную руку, – Кирилл Владимирович!

Услышав его имя, Соня непроизвольно вздрогнула, а мужчина, улыбнувшись, лишь пожал плечами:

– Так тезки мы с ним, получается!

– Меня зовут Соня! – Она неожиданно поперхнулась хлебной крошкой и сильно закашлялась.

Кирилл Владимирович не спеша встал и подошел к ней вплотную, немного пережидая, но видя, что Соня не может справиться с кашлем самостоятельно, осторожно постучал ей по спине рукой:

– Лучше?

Соня наконец отдышалась.

– Спасибо! Я вот что подумала, – хрипло произнесла она, доставая из кармана запечатанный плотный конверт. – Деньги мне вам вернуть надо?! – то ли утверждая, то ли спрашивая, выговорила Соня.

– Ну, вроде тебе их отдавать не за что. – Старик вернулся на свое место и внимательно посмотрел Соне в глаза. – А тебе деньги-то нужны?

– А кому они не нужны? – вопросом на вопрос грустно ответила она.