Текст книги "Сказка о ночном музыканте"

Как можно его с лёгкостью похитить,

Тем, не чиня страдание и боль?

Не счесть было поставленных вопросов!

Скакун же вмиг сорвал с него мешок

И камень, что подсказывал всё время,

Оттуда, как заправский «вор» извлёк.

О Боже! Ну конечно! Как забыл он

О том, что есть возможность вопросить!

У голоса, звучащего в подарке

Имелся шанс ответы получить!

И времени не тратя понапрасну,

Давид поверхность гладкую потёр.

Цвет голубой на тёмный поменялся,

Притягивая вглубь как прежде взор.

На первый, да и главный из вопросов,

Получен музыкантом был ответ:

«Среди людей, кто город оседает,

Высочества сиятельного нет!

Ищи на корабле. Он не таится,

А направляет и победы ждёт.

Охрана рядом с ним не столь большая.

Сыграешь чутко, он с ними уснёт.

Так спящего до входа и доставишь.

Смотри, коня с собою не веди,

Ведь во дворце борьба идёт без правил.

Ждёт трудностей немало впереди!

Не верь сопровождающим придворным.

С волшебником те двое заодно.

Запомни, чтобы справится с заданьем,

Не вздумай пить дарёное вино!

Пусть конь тебя снесёт сейчас в пещеру,

Где бьёт из камня голубой родник.

Как только вы воды его напьётесь,

Появится у каждого двойник.

И там же под большим зелёным камнем

Лежат три фляги с дивною водой.

Одна из них делённое скрепляет,

Другая же является «живой».

Последняя сродни той родниковой,

Что вещи размножает навсегда.

Использовать все жидкости попробуй.

Я не скажу какая, где вода.

Тебе придётся в этом разобраться.

Мне нечего добавить и сказать

Кроме того, что нужно б вызвать брата,

Что может Божью помощь оказать».

Явление чудесное исчезло.

Поверхность камня стала голубой.

Давид имел желанные ответы,

Но огорчён был, кажется, собой.

При простоте всё было очень сложно.

Он должен был вступить в неравный бой,

Спасти от неприятеля сей город,

Заклятье снять, рискуя головой,

Суметь сдержать великое сраженье,

Возможно с самым каверзным врагом.

Давид душой открыт был. Про интриги,

Как их плетут? Зачем? – не ведал он.

Ему нужна была, конечно, помощь.

Когда ты сердцем чист – того же ждёшь.

Но мир иной. Клубок хитросплетений

Без опыта и знаний не поймёшь.

Не этому в пещерах обучали.

Он должен чист душою быть, как снег!

Действительно с собою рядом нужен

Видавший виды зрелый человек.

Но где такого взять? Конечно старец

В присутствии своём мог подсказать.

Но он был далеко и громким словом

Его к себе, увы, не подозвать.

А младший брат, хоть был собою молод,

Но, по словам смекалист и хитёр.

И если уж на помощь звать кого-то,

То из троих, пусть рядом встанет он.

Однако приглашать его на остров

Не стоило. Сначала за водой

Он с Огоньком отправится, чтоб после

Спросить, что делать с призрачной душой?

Поэтому погладив нежно друга

По голове, чуть гриву потрепав,

Давид сказал: «Хочу тебя направить

В пещеру, только что о ней узнав.

Надеюсь на тебя. Мне не известен

До чуда путь. Скажу лишь, что там бьёт

Родник с голубоватою водою,

Где от питья её, двойник встаёт!»

Конь вороной заржал в знак пониманья,

Подставил музыканту левый бок.

Как только была сделана посадка,

Несущий в небеса свершил прыжок

И полетел уверенно в то место,

Которое Давид ещё не знал.

А этот жеребец годами юный,

Всё делал так, как будто там бывал.

Пещера показалась очень быстро.

Друзья спустились к входу, но горы,

Как таковой, там не было. В округе

Царили невысокие бугры.

Был лаз и спуск…. Возникло ощущенье,

Что лишь ребёнок сможет там пройти.

Про скакуна высокого бесспорно

Нельзя было и речь свою вести.

Подумалось: «Туда ли мы попали?

Ведь камень очень ясно говорил,

Что нужно с родника внутри напиться,

Не одному, а именно двоим!»

Возможности ступить на эту землю

Конь вороной в тот миг ему не дал.

Он дёрнулся, затряс лохматой гривой,

Предупреждая юношу, заржал,

Потом ударил с силою копытом,

Уверенно не меньше семи раз.

А скрипачу лишь только оставалось

Ждать, что свершится в месте том сейчас.

Земля пред ними стала подниматься

Магически, как тесто на дрожжах.

Повеял изнутри промозглый холод.

Тишь, темень в глубине рождали страх.

Проход был не широк, однако своды,

Похожие на арку потолка

Поднялись высоко и у Давида,

Хоть встань, не дотянулась бы рука.

Конь замер, пареньку не разрешая,

Спустится, он и сам не мог идти.

Был нужен свет, чтоб миновать преграды,

Что встанут на неведомом пути.

Давид задержку понял и услышал,

Что друг не мог, конечно же, сказать

Доступной для людей обычной речью,

А мог лишь поведеньем передать.

И музыкант, достав из сумки скрипку,

О свете лучезарном заиграл.

Он будто проводя смычком искусно –

Души своей сиянье оживлял…

Скакун, ступая очень осторожно,

По полу каменистому пошёл.

Давид сидел, играл, не замечая,

Каким на самом деле там был пол.

А камни, что лежали под ногами,

Имели разноцветные цвета.

Конь наступал на жёлтые с опаской,

Что глыба вдруг окажется не та.

Друг что-то знал неведомое парню.

Через сто метров разошлась стена,

И перед ними, с привнесённым светом,

Пещера в ярких красках ожила.

Там сверху мягким тихим водопадом

Небесным цветом падала вода,

Речушкой малой в землю утекала,

Отдав назад, что прежде забрала.

Поблизости стоял зелёный камень,

Где по подсказке и должны лежать

Три фляги с необычною водою,

Что могут оживлять, двоить, скреплять.

Давид опять спуститься попытался

Со строгого и умного коня.

Теперь скакун не стал сопротивляться.

Встав на колени, дал сойти с себя.

Скрипач же не посмев остановиться

Лучи старался дольше удержать.

Он обошёл не раз огромный камень,

Но не сумел три фляги отыскать!

И вдруг, как озарение мелькнуло:

«Вода! Пускай размножит нас вода!

Я стану продолжать рождать свет в звуках.

Другой займётся поиском тогда».

Давиду показалась мысль прекрасной.

Она была уместна и мудра.

И он рванулся тут же к водопаду,

В котором, словно синь небес, вода!

Глоток, глоток… Божественный напиток

Воздействие мгновенно оказал.

Скрипач играл на скрипке, с ним же рядом

Такой же статный юноша стоял.

Он походил во всём на музыканта,

Но был без скрипки и не мог играть.

Да в тот момент казалось то не главным –

Задачей было фляги отыскать.

Вопрос встал: как к себе же обращаться?

Однако, кто явился в этот край,

Считав вслух не озвученные мысли

Сказал: «Меня Дивадом называй!

Ведь я твоё прямое отраженье.

Дивад – это Давид наоборот.

Напрасно не теряй в пещере время.

Пусть и скакун из родника попьёт.

Поверь мне, это сделать очень важно,

Ведь фляги не за камнем, а под ним.

Вдвоём столкнуть подобный не по силам,

А с двойником мы план осуществим».

Друг вороной мгновенно отозвался.

Он был не прочь исполнить ритуал

И начал пить пока второй красавец,

Стуча копытом, рядом с ним ни встал.

Дивад взял управленье в свои руки,

Снял с упряжи возможные ремни.

Сгодились тут и вожжи и подпруги –

Всё то, чем глыбу обвязать могли.

И вот они втроём сместили камень.

Им музыкант игрою помогал,

Что оказалось делом очень важным,

Ведь он при свете вот что увидал:

Под твёрдым и огромным монолитом –

Из веток на гнездо похожий круг.

Внутри лежали три цветные фляги,

Но взять их не сумел смышлёный друг.

Вкруг них змея зелёная лежала.

Она, очнувшись, тут же поползла…

Ещё чуть-чуть и парня б покусала,

Но под копытом крепким умерла.

Случилось это, кажется, мгновенно.

Никто не смог и слова вслух сказать.

Конь подскочил, и вдарил по ползучей,

Когда она пасть стала раскрывать.

Возможно, Богу было так угодно:

Тем, кто сумеет в схватке устоять,

При помощи зелёной подопечной,

Дать шанс тот час же воды распознать.

Несчастную разрезали на части.

Иначе опыт делать не могли.

Кто знал, что будет после окропления?

Вдруг станет не одна, а две змеи?

А если оживёт, да и укусит?

Кто вылечит от яда их тогда?

Всё делать нужно было осторожно,

Обдумав все шаги, как никогда!

В руках Дивада три волшебных фляги.

Их внешне было просто различить.

По форме ни одна не повторялась,

Но что внутри – нельзя определить.

Скрипач сказал: «Я цвет воды узнаю,

Ведь слышу вещи в красочных тонах.

Цвет голубой, как будто с водопада,

Я укажу в одной из этих фляг.

Оставь в руках ту, самую большую,

Что плоской, крупной каплею лежит.

Начни кропить змею посередине –

Вода часть тела тут же удлинит».

И в самом деле, лишь открыли крышку,

То поняли, как юноша был прав!

Три капли цвета неба голубого

Удвоили часть тела на глазах.

Давид продолжил: «В остальных такие:

«Зелёный – в круглой, средней, а в другой –

Прямоугольной и средь прочих меньшей –

Цвет жёлтый, скажу больше – золотой!

А вот какой из них, что может делать,

Поведать к сожаленью не могу.

Раз той, что зелена, намного больше –

Смочить ей голову, решение приму».

Двойник, приказ немедленно исполнил.

Змея открыла тяжело глаза…

Понятно стало – действо оживило.

Но у спасённой вниз стекла слеза.

Оставшееся значило сращенье.

Казалось, можно было уходить.

Но юноше со скрипкой захотелось,

Несчастную вновь к жизни возродить.

Дивад мгновенно прочитал по взгляду.

Что нужно разрознённые куски

Опрыскать чудотворною водою.

Тем, оживив всё тело у змеи.

И рисковать теперь было не страшно.

В руках была волшебная вода.

И чтобы с ними после не случилось –

Клад оживит их раз и навсегда.

Не будучи заморским чародеем,

Дивад водою чудо совершил.

От капель части тела притянулись,

Затем участок каждый вновь ожил.

Змея в кольцо стоячее свернулась,

Но тут же, прочь от них не уползла,

А шёпотом над юношей склонившись,

Слова, чтоб слышал он, произнесла:

«Спасибо, что в живых меня оставил.

Я, парень пред тобой теперь в долгу.

Признаюсь, я не очень-то богата,

Но всем, что я имею – помогу.

Позволь мне укусить тебя несильно.

Не бойся, рана быстро заживёт,

Зато потом в теченье долгой жизни

Никто из змей со злом не подползёт!

Вручу ещё волшебный колокольчик.

В миг трудный ты в него лишь позвони,

И птицы, звери – те, кто будут рядом,

Придут на помощь, как друзья твои.

Прошу тебя быть очень осторожным

С водою, что считаешь голубой.

Та, что внутри находится во фляге,

Отлична от бегущей здесь рекой.

Ты жажду утолил из водопада.

Так посмотри – Дивада больше нет!

Чуть позже и второй двойник исчезнет,

Растаяв дымкой, что теряет след!

А вот из фляги, если кто напьётся,

То станет вдвое больше навсегда.

Не дай попасть воде в чужие руки.

В злодейские, так вовсе – никогда!

Пока Давид смотрел, как уползала

В своё гнездо зелёная змея,

С ним рядом очень тихо растворилась

Раздвоенная копия коня.

Хранительница фляг опять вернулась,

Держа во рту «звоночек» небольшой –

Не броский с виду, медный колокольчик,

Что слух ласкал весёлою игрой.

Змея слегка обвила музыканта.

Подарок был положен ей в мешок,

Потом сползла и резко укусила

Давида у стопы, ввергая в шок.

Он вздрогнул и на миг остановился.

В пещере воцарилась темнота…

И тут над ухом парня прошипело:

«Не бойся. Боль твоя уже ушла!»

И в самом деле, под её шептание

Волна тепла по телу разлилась.

Нога в том месте больше не болела,

И рана от зубов за миг срослась.

Давид вновь заиграл, свет разжигая.

Как только осветилось всё огнём,

Он с чувством сожаленья обнаружил,

Что вновь остался с Огоньком вдвоём.

Шестым или ещё каким-то чувством

Навеялась вдруг мысль: «В борьбе с бедой,

Чего бы то ни стоило, он должен

На всякий случай запастись водой».

Но как? Во что собрать хотя бы капли,

Чтоб временно размножить вновь себя?

Пока он размышлял, к нему на помощь

Вернулась необычная змея,

Держа в зубах серебряные фляги.

Наполнив их водою голубой,

Их на седле тотчас же закрепила,

Сказав: «Ты в этом прав, спаситель мой!»

Давид в знак благодарности «Спасибо!»,

Скрывающейся средь камней сказал.

А то, что та считать сумела мысли,

Скажу вам честно, он не ожидал!

Скакун пригнулся и подставил спину,

Чтоб друг мог на него удобно сесть.

Водя смычком по струнам, неудобно

Запрыгнуть на коня или залезть.

И вновь скакун, смотря себе под ноги,

По камням с осторожностью побрёл.

Теперь он выбрал красную окраску,

Хотя сюда по жёлтым только шёл.

Стена, что пропустила их – сомкнулась.

Конь смог уже часть большую пройти.

Никто не ожидал, что перед ними

Препятствия возникнут на пути.

Случилось так, что Огонёк споткнулся.

И тут, как огорчительный сюрприз,

Ударила одна из фляг в зелёный,

И стены опускаться стали вниз!

Признаться – это было страшновато.

Друг объяснимо, начинал спешить,

При этом, как нарочно, ошибаться.

Они могли сей путь не завершить.

Тут крылья для полёта не расправишь.

Рванулся конь и что есть сил скакнул,

Успев-таки их вынести наружу.

В момент последний вход себя замкнул.

Давид вздохнул…. С ним снова шла удача!

Он Огонька за гриву потрепал

И произнёс: «Настало видно время,

Чтоб я меньшого брата к нам позвал.

Пусть он меня немного надоумит».

Не думая про отдых и покой,

Скрипач сказал, как велено – негромко:

«Явись мой младший брат передо мной!»

И в самом деле, будто бы грибочек,

Поднялся тотчас парень из земли,

Встал рядом, музыканту улыбнулся,

Сказав: «Что нужно братец – говори!»

Давид всё рассказал, не утаившись,

И даже то, что друг его крылат,

И то, что ничего не понимает

В плетении интриг. Он в этом слаб.

Явившийся на помощь, был серьёзен,

Он в суть произнесённого вникал,

Но вот лицо у парня прояснилось,

И он ответом юноше сказал:

«Ты взялся за нелёгкую задачу,

Однако её можно разрешить.

Мы всё сейчас разложим по порядку:

Как, чем, когда и где дела вершить!

Раз хочешь победить без боя войско,

Тогда тебе придётся исцелить

Того, кто прибыл, в общем, не за этим.

Он хочет деву в жёны получить!

Ты вылечишь незрячего водою,

Что по-простому все зовут «живой».

А для того возьми её немного,

Глаза закапай ею, иль умой.

Тем самым всем, кто болен, не поможешь,

Но главного, кто нужен нам – спасёшь.

Конечно, наперёд его раздвоишь.

Не навсегда…. Зачем? Потом поймёшь.

В словах будь убедителен весомо,

Что можно и без боя победить,

А значит уберечь своих собратьев

И в то же время деву получить.

С собой захватишь не его конечно,

А временно слепого двойника.

Ведь для того, чтоб сразу все прозрели,

Он очень нужен будет нам пока.

Меня с тобой за стены не пропустят.

Я встану рядом, если позовёшь.

Но сделай это, братец непременно,

Иначе от коварства пропадёшь.

Что будет там, я наперёд не знаю.

Коня всенепременно отпусти.

Из фляг возьми, что временно раздвоит.

Да и за ней внимательней смотри!

Колдун хитёр, коварен и опасен.

Но только я, как он, не лыком шит.

Доверься мне во всём, и ты увидишь,

Как зло перед добром не устоит.

Теперь лети, зря времени не тратя.

И помни – изначально раздвои!

А чтобы тебе слуги не мешали,

Уж издали игрой их усыпи».

Давид забрал означенные фляги.

Одну конечно с жидкостью «живой»!

Обнявшись с братом, тут же распрощался,

Вскочив в седло, сказал: «В путь вороной!»

И конь взлетел, расправив свои крылья.

Минуты, как мгновение прошли.

Под мягкими, как вата облаками,

Военные виднелись корабли.

Друзья не сразу стали приземляться.

Давид проникновенно заиграл.

Он издали людей, что были рядом,

Мелодией своей очаровал.

И от неё никто не мог укрыться,

Все в тот момент смотрели в небеса.

Ведь там, их душу сильно растревожив,

Скрипач творил со скрипкой чудеса.

Во власть того воздействия попавшись,

Закрыв глаза, народ стал засыпать.

На лицах их читалась безмятежность,

Спокойствие и Божья благодать.

Их мало что на свете волновало.

Теперь вокруг царил покой и сон.

Свои и чужестранцы мирно спали.

На землю повалился даже слон.

В то время Огонёк стал опускаться

На палубу большого корабля.

Теперь друзьям не стоило бояться,

Сокрыв за мягким облаком себя.

Король красивый, сильный и могучий

У борта преспокойно почивал.

Конечно же, прибывших он не видел,

Но музыку чудесную слыхал.

Вокруг него охранники лежали.

У каждого рука была с мечом,

Однако, это было неопасно.

Ослепшего будили за плечо.

А тот ещё в действительность не веря,

Представив всё, как продолженье сна,

Очнувшись, почему-то улыбался,

Мечтая в грёзах, что пришла она…

Скрипач в то время произнёс чуть слышно:

«Я здесь, чтоб Ваше горе победить.

Вы сможете вновь мир чудесный видеть.

Молчите, чтоб народ не разбудить!

Сейчас Вы чуть воды моей попьёте.

Другою, позже оживим глаза,

Чтоб Вы предстали вновь в великолепье!

На том мы не закончим чудеса!

Правитель даст своё благословенье,

Ведь – это Ваши главные мечты.

Однако нужно выполнить условье:

«Людей вернуть, не разыграв войны!»

Присутствовать там временно опасно.

Когда пора наступит, я дам знак.

Брат принесёт для Вас три пышных розы,

Завернутые в ткань, и только так!

Иначе это будет не посланник,

Отправленный с желанной вестью мной.

Кто я такой? Для Вас лишь только странник!

И это верно, как что Вы – король!»

В незрячем пробудилось недоверье.

Пришедший мог ведь яд в питьё налить,

Но всё же, почему-то согласился,

В надежде своё зренье возвратить.

Давид подал воды испить из кружки.

Глоток, другой и вот – два короля!

Второй был Огоньком крылами схвачен.

И тут же им посажен на себя.

Скрипач смочил платок живой водою,

Отдал тому, кого хотел спасти,

Сказав при этом: «Этою тряпицей

Глаза протрите тщательно свои.

Не мешкайте с поставленным условьем.

Прозрев, поймёте – это не обман!

Возможно уже к вечеру, сегодня,

Правитель благосклонней станет к Вам!»

Нельзя было задерживаться боле.

Давид вскочил мгновенно на коня,

И тут же выше облака поднялся,

Не дав увидеть с двойником себя!

А тот сидел сначала очень тихо.

Потом спросил: «Зачем тереть глаза?

Куда меня забрав, теперь везёте?

Я чувствую, что всюду небеса…»

В ответ услышал: «Шествуем к невесте,

Туда, где шанс есть вновь здоровым стать.

А если с государем сговоритесь,

Глядишь, Вас будут зятем величать!

Я не могу сказать чего-то боле.

Пока лишь об одном хочу просить:

«В словах своих быть очень осторожным.

На свет обид своих не выносить!»

Для Огонька здесь всё казалось близким.

Давид едва закончил свою речь,

Как конь уже на землю опустился

И так, чтобы вниманье не привлечь.

А юноша, уверенный, что слуги

Ушли с тех мест и больше не следят,

Спуская чужестранца с воронова,

Лишь на него нацеливал свой взгляд.

Он с Огоньком спокойно распрощался,

Гулять его на волю отпустил,

Ведь брать не смел, парящего с собою.

Случись что с ним – себя бы не простил!

Скрипач провёл «величество» до места,

Где сам оставлен до «прогулки» был.

И тут из-за кустов явилась стража.

Никто о нём, бесспорно, не забыл.

Глаза у скрипача вновь завязали.

Пришельца не стеснили – он ведь слеп!

И вот их повели в тоннель обоих,

Похожему по внешности на склеп.

Там было очень тихо, жутковато,

И тяжко… не хватало чем дышать.

Однако королю, как и Давиду,

Сейчас не приходилось выбирать.

Скопированный дивною водою

Никак не мог понять, как быстро он

На всё, что совершалось, согласился,

Забыв о злоключениях в былом.

Но отступать назад уж было поздно.

Их вывели на площадь пред дворцом,

Где дочь с отцом их ждали с нетерпеньем.

И лишь колдун чернел своим лицом!

В нём теплились до этого надежды…

Не должен был прийти сюда король!

Он верил, что Давида не подпустят

Иль в плен возьмут, чиня под пыткой боль!

Тогда не нужно будет пить прилюдно

Напиток, что наложит слепоту.

Но видно час расплаты приближался,

Грозя навечно ввергнуть в темноту.

Злодей не думал с болью об ослепших,

Желая благ и счастья для себя!

Как мог теперь он жертвовать здоровьем

От всей души? Нет, делать то нельзя!

Воздействия желанного не будет.

Но кто-то ж должен сделать это сам!

Злодею ничего не оставалось,

Как с просьбой обратиться к небесам!

Пока колдун витал в подобных мыслях,

Решив, что жидкость пить ему нельзя,

Король стоял пред всеми безоружный,

Прозренье, ожидая для себя.

Увидев его, девушка спустилась

На площадь, в ноги кинулась отцу.

Сквозь слёзы, нежно рук его касаясь,

Взмолилась: «Помогите храбрецу!

Он не виновен, что так получилось.

Униженный изгнаньем, слепотой,

Он к нам явился, веря в справедливость,

Надеясь обладать в дальнейшем мной.

И если нужно самоотреченье,

То, чтоб спасти и Вас и короля,

Не допустить намеченную бойню,

Я в жертву принесу сейчас себя!»

Она слова сказала очень быстро,

Метнулась тут же к чаше колдовской,

И выпила до капли всё что было.

Стараясь, чтобы та была пустой.

В последний раз на милого взглянула,

И для неё свет солнечный померк.

Король прозрел, а с ним и все на свете,

Кого колдун воздействию подверг.

Кто видел что случилось, были в шоке.

Зачем порыв такой и почему?

Колдун прекрасно знал, общенье с дымом

Быть не могло доступно никому!

Он не подозревал, кто приближался,

Ведь занят был тогда совсем иным.

От смрада всё живое убегало,

Оставив окружение пустым.

Девица покачнулась и упала,

Лишившись от содеянного чувств.

И к лучшему. Она не увидала

Дальнейших вспышек гнева и безумств.

Отец её не сразу догадался,

Что на глазах его произошло.

Колдун не рассказал ему подробно,

Как станет совершаться волшебство.

Но по глазам злодея и испугу,

В момент, когда упала его дочь,

Он, осознав всё, кинулся на место,

Ещё надеясь чем-либо помочь.

Возникло напряжение и давка…

В тот миг не растерялся лишь король,

Он закричал: «Немедля расступитесь!

Приблизитесь – рискнёте головой!

Врача сюда быстрее позовите!

Какой испила девушка настой?»

А сам к её лицу стекло приблизил,

Желая знать, была ль она живой?

Вспотевшая поверхность подтвердила,

Что дивная лишилась просто чувств.

Но это пока мало утешало –

Сосуд с водой магической был пуст!

Всем было ясно, кто в том был повинен.

Однако часто побеждает тот,

Кто первый развернёт свою защиту

И, обличая прочих, нападёт!

И стоит ли гадать, кто отзовётся

И вступит, прикрывая себя, в бой,

Опередив других стоящих рядом?

Конечно – отрицательный герой!

Он был причиной множества несчастий,

Но как никто, мечтал ещё пожить,

Поэтому и стал, как хитрый ворон,

С речами обвинения кружить.

Не отходя на шаг от государя,

Он прокричал: «Всё это из-за вас!

Не ей предназначалась эта чаша.

За это и расплатитесь сейчас!»

Скрипач, как и злодей, знал, что царевна

Теперь ослепла раз и навсегда.

Но в сумке у Давида находилась

Зелёная волшебная вода.

Но не успел Давид о ней подумать,

Как девушка очнулась ото сна

И прошептала: «Я теперь не вижу.

И как невеста больше не нужна…»

Король, не в силах был такое слышать!

Ему не мил теперь стал белый свет!

Он взял свою красавицу на руки

И прокричал: «Уж лучше б я был слеп!»

Движенье на земле остановилось.

Один Давид лишь мог средь всех ходить.

Он слышал стук сердец разнообразный,

Но права не имел их оживить.

Казалось, то не люди, а фигуры.

И музыкант в огромной мастерской,

Где выставлены куклы при показе,

Что сделал рук златых, мастеровой.

Внезапно ощутилось оживленье,

Он с изумленьем обнаружил вдруг,

Что рядом с ним стоит его учитель –

Хранитель, что отправил искать звук.

Волшебник произнёс: «Могу поздравить!

Ты спас себя, потерю отыскав.

Теперь возможно будет всё исправить

Поближе к сердцу страждущему встав.

Душой проникни в жертвенность, терзанье,

В любовь, что принесла собою боль.

Послушай страсть и самоотреченье,

Когда готовы жертвовать собой!»

Хранитель музыканта взял за руку,

К влюбленным с осторожностью подвёл.

«Ты, друг мой, приключеньями увлёкся,

Забыв, с какою целью в мир пошёл!

Перед тобою два огромных сердца,

Они чисты, раскрыты для любви.

Исполни мне, что рядом с ними слышишь.

Пока не совпадёшь – не отходи.

Когда дам одобрение – увидишь.

Смотри – я покачаю головой.

В момент, когда ты верно всё исполнишь,

Я тут же заберу тебя с собой».

С учителем подобным не поспоришь.

И впрямь, Давид чуть звук не пропустил!

Война и всевозможные интриги…

Он в самом деле главное забыл.

Игра на скрипке – было самым важным,

Но он не смел из этих мест уйти.

Скрипач дал королю и прочим слово,

По-мирному решение найти.

Как не помочь, коль девушка ослепла?

Он может оживить глаза водой!

Возможно, передумав о сраженье,

У входа во дворец стоит король.

Не этот, что исчезнет очень скоро,

А настоящий, что на корабле

Прозрев, заждался уж цветов красивых,

Что знаком принесут ему в платке.

И что колдун? Продолжит, как и прежде,

Творить свои ужасные дела?

Нет! Юноше хотелось задержаться,

Конечно же, на дни – не навсегда.

Ему поможет без сомнений Лазарь,

Вода, что пропиталась волшебством,

И, тайными покрытое другое,

Что может он использовать потом.

Поэтому, взяв в руки свою скрипку,

Давид перед игрою произнёс:

«Учитель, я мечтаю к Вам вернуться,

Но точит мою грудь один вопрос:

«Дано ли мне сейчас такое право,

Чтоб сердце продолжало дальше петь,

Уйти и двух влюблённых в горе бросить,

Чтоб до последних дней не сожалеть?»

Хранитель не один вопрос услышал,

Он уловил огонь, что был в груди.

И старцу очень искренне хотелось

Предотвратить, что будет впереди.

Давид ему, как сын стал очень дорог.

Он сожалел, что парня отпустил.

Одна была надежда на подарки,

Чем каждый парня ночью одарил.

Поэтому он нехотя ответил:

«Мне жизнь твою хотелось облегчить.

Но если ты готов пройти ступени

В борьбе до славы… Так тому и быть!

Учил я не тому в своей пещере.

Ты к сожаленью много не познал.

Цвета, оттенки – это только краски.

Ты жизненную сложность не играл.

Сейчас звук повторяя, что утерян,

Через себя пропустишь и поймёшь

Какую боль любовного страданья

Ты в память сердца с этим заберёшь.

Я разрешил быть в странствиях три года.

Сейчас возможно срок подсократить.

Но вижу, мысли строятся иначе,

Назад не позволяя отступить.

Что ж, я дождусь свершения урока,

И раз уж убедить тебя не смог,

Пусть путь открытьем станет и познаньем

Того, что значит горе и восторг!

Но ровно в срок назначенный, где б ни был,

Я снова возвращу тебя к себе.

Душа с небес спустилась для ученья,

И я обязан помогать тебе.

Теперь играй, запоминай и слушай

Мелодию и песнь большой любви.

Ты отыскал лишь ту, что улетела,

Но всюду вариации свои.

Возможно, что и ты её познаешь.

И если превратится это в боль –

Не думай о себе тогда, а жертвуй,

Как это сделал только что король!

Не просто так мне дали дозволенье

Движение земли остановить.

Не только я, а надо мной учитель

Желает обучение продлить…»

Давиду было слышать это странно.

Он многого не мог пока понять.

Но старцу, как и прежде доверяясь,

Скрипач стал то, что слышалось играть.

И глубина того, что доносилось,

Перевернуло душу изнутри.

Вокруг ведь никому не видно было,

Огня, что у двоих блуждал в крови.

Мелодия любви в него втекала,

И в музыке наружу прорвалась!

В нём страсть вулканом бурно волновалась,

Но на поверхность нежностью лилась.

Восторг и радость, лёгкость и смятенье,

И в то же время состраданье, боль,

Энергия, душевное парение,

Желание пожертвовать собой.

В душе мгновенно всё перемешалось.

Он был не в силах это пережить!

Хранитель же указывал Давиду,

Что он не всё ещё смог отразить.

Когда казалось, сердце разорвётся,

Качнул учитель тихо головой

И произнёс: «Поток любви, что льётся,

Как ни старайся для тебя чужой.

Я был не прав, заставив досконально

Тебя всё что услышишь повторить.

Чтоб рассказать другим об этом чувстве

Ты должен сам, похоже, полюбить.

Прощай на время. Жизнь всему научит!

Возможно, я подправлю всё чуть-чуть.

Не распыляй напрасно свои силы,

Чему учил, в пути не позабудь!»

Внутри Давида сердце клокотало.

Он только что такое пережил,

Что чудеса казались крошкой малой,

Которые он прежде находил.

Мир, что считался временным театром,

С уходом старца в тот же миг ожил.

Пронёсшийся чуть ощутимый ветер

Началом новых действий послужил.

В свои права жизнь заново вступала

В момент, когда король сказал слова:

«Уж лучше б я был слеп!» И в это время

Продолжилась волшебная игра.

Держащего возлюбленную нежно,

Как драгоценность на своих руках,

Вдруг молния небесная пронзила,

И свет не видим стал в его глазах.

Красавица же тотчас исцелилась.

Условье видно было таково,

Что при желанье, что идёт от сердца

Болезнь переносилась на него.

Король свою любимую поставил,

Боясь, опять не видя, уронить.

Одно согрело душу – в час прозренья

Двойник смог образ девы оживить.

Но тут случилось то, что не исправить,

Что более всего ввело всех в стресс,

Вне всяких установленных здесь правил,

Доставленный король при всех исчез.

Все охнули… Чего, чего, но это

Даже колдун никак не ожидал.

Как? Почему такое приключилось?-

Злодей умом своим не понимал,

Но что-то всё же, в этом заподозрил.

И чтоб ответ быстрее получить –

Позвал к себе людей, кто был направлен

Давида через ход в земле водить.

Придворные стояли в онеменье.

Злодей же не замедлил слуг спросить:

«Что было за стенами необычным?

Я приказал за юношей следить!»

Один смолчал, ведь ничего не видел.

Но громко тараторить стал второй:

«Я всё исполнил, как Вы приказали,

И не ушёл, доверчиво домой.

А спрятался тихонько за кустами.

И вот что я хочу Вам рассказать:

Не так-то прост пришедший в гости парень.

Он вызвал скакуна, что мог летать.

Куда они умчались – не известно.

Обратно конь двоих уже привёз.

Простите, что иного не увидел.

Могу сказать лишь, что он произнёс!»

Давид был поражён таким стеченьем.

Подобных поворотов он не ждал.

Король исчез, но было то не главным,

Он Огонька, возможно, потерял!

И ничего теперь уж не поделать.

Его беспечность вылилась в урок.

Свершённую ошибку не поправить,

Ведь говорить он запретить не мог!

Скрипач и не успел бы, потому что

Блеснул в глазах у многих интерес.

Присутствующим тут же захотелось

Узнать «ключи» к свершению чудес.

А кто ж таким поделится прилюдно?

Колдун слугу рукой остановил.

Он явно дал понять, чтоб тот пока что

Слова, что слышал, вслух не говорил.

Давида на мгновение сковало.

Помочь ему сейчас мог только брат

Не только быстро справиться с коварством,

А также уберечь, кто был крылат.

Всё, что он мог, так это вновь на скрипке

Мелодию, что клонит в сон сыграть.

И только лишь когда глаза сомкнутся,

На помощь брата Лазаря позвать.

Он так и сделал. Время торопило.

Король, возможно, войско отозвал.

Но так ли это было в самом деле?

Давид наверняка в тот миг не знал.

Волшебный звук вокруг распространился,

Со сном даже не справился колдун.

Он лёг безвольно наземь, потянулся,

И как дитя с улыбкою уснул.

Бесспорно, музыкант жалел, что прежде

Не скрыл подобным действом Огонька.

Но может быть всё славно разрешится?

И он стал брата звать издалека:

«Явись мой младший брат передо мною!»

И за спиной услышал: «Я уж тут.

Остановись. Чтоб в деле разобраться –

Понадобится несколько минут».

На самом деле времени немного

Потребовалось чтоб всё рассказать:

«Король ослеп, исчез… Слуга придворный

Подслушал речь и не сумел смолчать…»

Картина стала Лазарю понятной.

И потому он юноше сказал:

«Глупец, при всех поведавший о тайне,

Сам смертный приговор здесь подписал.

Колдун прервал не просто так холопа.

Он хочет этим чудом овладеть.

Как только он слова те разузнает,

Беднягу ожидает тут же смерть.

Зачем ему соперник в этом деле?

И государю знать то не к чему.

Завистнику желательно, чтоб чудо

Доступно было только лишь ему.

Нам нужно попытаться сорвать планы.

Ещё чуть подожди и не играй.