Текст книги "Сказка о ночном музыканте"

Чтоб первыми врагов атаковать!»

Он зазвонил в блестящий колокольчик.

В одно мгновенье приоткрылась дверь.

Глаза у музыканта завязали.

Колдун шепнул пришедшему: «Проверь

Куда пойдёт, что сделает, предпримет.

Не смей его из виду упустить!

И если всё подробно не расскажешь,

Забудь, что будешь голову носить!»

Злодей шептал, конечно же, надеясь,

Что указанье парень не слыхал.

Насколько чуткий слух у музыканта,

Волшебник видно недопонимал.

Для юноши, итак, было понятно,

Что будет слежка – это не секрет.

Услышанное было подтвержденьем –

Бесхитростности у коварных нет!

Сейчас ему понадобится помощь –

Отвлечь соглядатая, задержать.

Никто не должен слышать или видеть,

Как станет Огонька он подзывать.

Довериться чужому невозможно.

Здесь рядом находиться должен друг,

Кто предан, сердцем чист и не продажен,

Кто в час ненастий не покинет вдруг!

Друзья…. За деньги эдаких не купишь.

Давид же ими был теперь богат!

По тихой просьбе мог здесь появиться

Любой себя означивший как брат!

Теперь о речи вслух произнесённой,

Что эхо подхватило: «Мы друзья!»

Давид не сокрушался – он поздравить

С приобретеньем братьев мог себя!

Он всё решил и, подождав немного,

Как только оказался за стеной,

Взяв скрипку, заиграл, сказав чуть слышно:

«Явись мой старший брат передо мной!»

Тому, кто был в седле, будто на троне,

И ехал чуть поодаль на коне,

Был слышен только звук чудесной скрипки,

Что слух ласкал в «дорожной» тишине.

Другой, кого позвали, был уж рядом.

Ведь тихий шёпот прозвучал как гром.

Его перенесло, как обещалось,

К Давиду мимолётным ветерком.

И говорить, когда у душ родненье –

Не нужно, понималось всё, итак.

Он молча развязал глаза у «брата»

И шёл, не отставая ни на шаг.

Надсмотрщик из дворца и не приметил,

Что были они с парнем не одни.

Он ехал ведь под музыку, мечтая,

И как привык, конечно, впереди.

Когда ж они достигли того места,

Где шумной, громкой жизнью жил базар,

Покинув свою лошадь, провожатый,

Давида без повязки увидал.

Тот продолжал играть, что означало –

Платок с себя снять юноша не мог!

«Неужто, правда – музыкант волшебник?» –

Подумал невнимательный ездок.

Ему немного стало страшновато.

Он должен был за юношей смотреть.

А парень видно был сильнее мага,

И мог с лица земли его стереть!

Давид невольно страх его услышал,

И специально громко произнёс:

«Не вздумай теперь следовать за мною.

Я это говорю тебе всерьёз!

Останься здесь и жди в теченье часа.

Я не прошу – даю тебе совет.

О шаге, что за мною будет сделан,

Жалеть придётся до скончанья лет».

Иван слова Давида сразу понял.

Он должен был мужчину задержать,

Чтоб тот следить за парнем не пытался,

И не сумел о тайне рассказать.

Поэтому нечаянно как будто,

Он сбил не подчинившегося с ног,

Скрутил его веревкою умело

И рот заткнул, чтоб тот кричать не мог.

В Иване Божьим даром была сила.

Как богатырь он ею обладал.

Взвалив на лошадь связанное тело,

Он оседлал коня и ускакал.

А музыкант в толпе уж затерялся.

Он не бежал, а нёсся со всех ног.

Отмеренный час не сейчас начался.

Ему как воздух нужен Огонёк!

Когда остался город за спиною,

Давид к себе помощника позвал.

И конь мгновенно с неба опустился,

Как будто его рядом ожидал.

Давид сказал: «Нелёгкую задачу,

Нам предстоит решить дружок с тобой.

Должны мы пронестись над кораблями,

Да так, чтоб не навлечь беду собой.

Придётся раздобыть флаг или знамя,

Где герб означит, из какой страны

Идёт опасность. Мне тогда поверят.

Иначе не сносить мне головы».

Конь верный покачал лишь головою,

Встал боком, указав, что нужно сесть.

Он будто говорил: «Не беспокойся,

Возможность то исполнить у нас есть!»

И в самом деле, только разместился

Наездник поудобнее в седле,

Как Огонёк, встряхнув кудрявой гривой,

Понёс его, как ветер по земле,

А вскоре развернул большие крылья,

Что выросли буквально на бегу.

Теперь они по небу полетели,

Не видя тех, кто жил на берегу.

Приятели, как птицы воспарили.

На море в этот день был тихий штиль.

Отсутствовал сопутствующий ветер,

Чем плаванье противников продлил.

И вот уж свысока видны прекрасно

Военные, большие корабли,

Которые с намереньем сражаться,

По направленью к государству шли.

У всех были красивые полотна

Подобные зелёному листу,

Но флаг с гербом лишь на одном виднелся,

Красиво колыхаясь на ветру.

Свершилось, что задумано – мгновенно.

Давид коня лишь только направлял.

А верный друг, имея больше силы,

Приблизившись, знак нужный им, сорвал

И вновь унёсся быстро, словно ветер

С наездником своим под облака.

На судне даже ойкнуть не успели,

Да и поверить в то наверняка.

Поспешность привести может к потерям,

Но здесь была внезапность, быстрота!

Общение подобное с врагами

Несло успех, такой как никогда.

Конь в месте встречи тихо приземлился,

Неопытному юноше помог

На землю потихоньку опуститься,

Чтоб тот в себя прийти немного мог.

Захватывало дух от перепадов.

То резко ввысь, почти под облака,

А позже вниз, как пущенной стрелою…

Что делать, раз важна так быстрота!

Безжалостно минуты пробегали.

Заканчивался выделенный час,

Отмеренный Давиду государем.

Не так-то просто выполнить приказ!

Прижавшись к Огоньку, сказав: «Спасибо!»,

Флаг иноземный спрятав на груди,

Давид пустил коня гулять на воле

И побежал, винясь: «Спешу! Прости!»

Друг верный понимал его прекрасно

И сожалел, что рядом быть нельзя.

Он, разбежавшись, воспарил на небо,

Следы копыт оставив от себя.

Давид же поспешал. Часов с собою,

Понятно было, парень не имел.

И только постучав рукой в ворота,

Услышал к счастью: «А ты, брат, успел

Вернуться до назначенного срока,

Но где же провожающий тебя?»

А музыкант ответил: «Я не знаю.

Он скрылся, меня в город проводя…»

Но прежде чем шагнуть за огражденье,

Вновь юноша закрыл свои глаза.

Он не желал дать повода проделать

Лишающие зренья, чудеса.

Колдун, встречая юношу, с издёвкой

Сказал: «Похоже, время тратил зря!

Я что-то не могу увидеть флага

Врагов пересекающих моря!»

«Я это обещал лишь государю.

Прошу препроводить меня к нему.

Не каждому дано и можно видеть,

Откуда что достану и возьму».

И юношу мгновенно проводили

В ту комнату, откуда он ушёл.

За ним, не ожидая приглашенья,

Колдун, стараясь тенью быть, зашёл.

Ступая мягко, хитро улыбаясь,

Он полного провала ожидал.

Однако своим ликом изменился,

Когда флаг принесённый увидал!

Откуда взят? – Ему не доложили.

Приставленный в безвестности пропал.

Где был, что делал? Действия Давида

Ему сейчас никто не описал.

По гербовым отличьям было просто

Плывущих без ошибки распознать.

И то, что это было всё же правдой,

Правитель верить стал и понимать.

Но человек с чернёною душою

Задумавший дурное тут как тут:

«Купить такой и я мог на базаре.

Доставь, что никому не продадут!»

И вновь введя правителя в сомненье,

С ухмылкою змеиною сказал:

«Ты раздобудь нам личное оружье,

Того, чей герб на флаге указал.

Возможно мы тогда тебе поверим.

На всё про всё даём тебе вновь час!

Коль к нам плывёт действительно противник,

Нам время очень дорого сейчас!»

И государь, давая знак согласья,

Спокойно произнёс: «Беги скорей,

И если прав и словно маг всесилен,

Сомнения мои в тебе развей!»

Он позвонил в блестящий колокольчик.

По звуку отворилась дверь тотчас,

И вышли два охранника к Давиду.

Колдун решил умней быть в этот раз.

Он снова, как и ранее, тихонько

Дал указанье слушать и следить

И после про свершённые деянья

Ему всенепременно доложить.

Охранники Давида окружили.

Один из конвоиров – впереди,

Второй же, не сводя глаз с музыканта,

Невольно плёлся где-то позади.

Заданье было во сто раз сложнее,

Наездники мешались, как назло.

Давид сначала снял с себя повязку,

Кручинясь, что ему не повезло.

Он вновь решил позвать на помощь брата,

Того, кто снизойдёт к нему с небес

По чистым дождевым летящим каплям,

Хотя не мог представить сей процесс.

Желая устранить быстрей вниманье,

Навязанной охраны от себя,

Тотчас же заиграл Давид на скрипке,

О жизни предначертанной скорбя.

Мелодия лилась проникновенно,

Да так, что у обоих храбрецов,

Полились слёзы горькие рекою,

Что ехать не смогли в конце концов.

Пока с лица те влагу убирали,

Скрипач свой ясный взор направил ввысь,

Сказав: «Явись брат средний предо мною!»

И уточнил: «Данила отзовись!»

Над ними тут же облако сгустилось,

На небе прогремел раскатный гром,

Успела даже молния ударить,

Спугнув коней пылающим огнём.

Они в безвестность тут же ускакали,

Не дав спуститься воинам с седла.

Наездники уже не увидали,

Как с неба полилась ручьём вода,

И как к Давиду, будто по верёвке,

В потоке очень тёплого дождя

Спустился молодой, красивый парень,

Высокий, статный, складный из себя.

Как только он ступил ногой на землю –

Исчезли грозовые облака.

В одно мгновенье высохла дорога

От лёгкого касанья ветерка.

«Ты звал меня, мой брат, и я явился!

Рассказывай немедля обо всём.

Уверен будь, что мы преодолеем

Беду твою, раз мы теперь вдвоём!»

Давид поведал тут же об оружье,

Не представляя, как его добыть.

Уж если при себе такое носят,

То без борьбы его не получить!

«Ты в рассужденьях прав наполовину.

Его у короля, как раз и нет!

Когда здесь колдовством его слепили –

Присвоили столь значимый предмет!

Советую тебе назад вернуться

И внутрь войти теперь уже со мной.

И даже если ты того не хочешь,

Придётся вызвать колдуна на бой.

Поведаю, пока идём обратно,

Как будем там с тобой себя вести.

Колдун продолжит, думаю, лукавить,

Клинок сам не захочет принести.

И вот тогда, чтоб доказать, где правда,

Ты вызови коварного на суд.

Да непростой, обычный – на суд Божий!

Меня Данилой неспроста зовут.

Скажи, что в разрешении вопроса,

Чтоб обвиненье в лживости убрать,

Ты хочешь в справедливом поединке

Правдивость перед Богом доказать.

Скажи им, что в исходе этой встречи –

Решение Всевышнего отца.

А потому, что ты, увы, не воин,

То выставляешь за себя бойца.

Я знаю весь контекст подобных правил.

Не вздумай весь огонь брать на себя.

Ты можешь преспокойно положиться

В подобном испытанье на меня.

Сыграй, чтоб в сердце не было печали.

Нам нужен боевой, лихой настрой!

Пусть музыка торжественною будет,

Чтоб слышалось, что к ним идёт герой!»

И музыкант исполнил его просьбу,

Желаемое в звуках воплотив,

Вливая силу в истинного друга,

И чудо этим самым, сотворив.

Пред ними распахнулись вдруг ворота.

Им не пришлось проситься и стучать.

Придворные в почтении склонялись,

А инструмент всё продолжал играть.

Похоже, что могучесть, величавость,

Возвышенность дошла до их сердец.

Ещё б чуть-чуть – засыпали б цветами.

Лишь стихло всё – очнулись, наконец!

И раз уж чрез ворота пропустили –

Тотчас же к государю отвели.

Глаза себе друзья не завязали –

Они с другою миссией пришли!

Их приняли двоих в огромном зале.

Правитель украшал собою трон.

Присутствию непрошенного гостя,

Что прибыл с парнем, он был удивлён.

Выказывая явно недовольство,

Со строгостью положенной сказал:

«Ты что-то преждевременно вернулся?

Неужто ты оружие достал?

Тогда уж не томи…» И чародею,

Чтоб тот пошёл к Давиду, сделал знак.

Но то, что музыкант ему ответит,

Поверьте, ожидать не мог никак!

А он сказал: «Я должен был, конечно,

За тем, чем каждый воин дорожит,

Не уходить, ведь личное оружье

Сокрыто в тайнике у Вас лежит!

Я думаю, помощник Ваш скрывает,

Что, ослепляя чудом короля,

Он отнял у несчастного предмет сей,

Решив его оставить для себя.

Пусть принесёт и нам его покажет.

Вы убедитесь, это не обман!

Я не пойму, зачем он время тянет,

И стелет преднамеренно туман?»

Колдун вскричал на парня: «Как ты смеешь

Меня в таком прилюдно обвинять!

Да я могу за то тебя в лягушку

Одним лишь взмахом рук заколдовать!»

Давид ответил: «Думаю, не стоит

Напрасно тратить время на меня.

Вы пробовали это уже делать

Ещё вначале этого же дня!

Я знал, что из-за Вас мне не поверят

И может даже казне предадут,

Поэтому хочу, чтоб состоялся

Меж нами бой. То будет Божий суд!

В руках держать оружье не умею

И, чтобы постоять здесь за себя,

Я уходил искать себе в подмогу,

Того, кто будет драться за меня».

Лицо у государя изменилось,

И он, подумав, тут же произнёс:

«Ты прав. Тебе я верю и не верю.

Всевышний разрешит этот вопрос!

Ты выставил борца за справедливость

И истину. Пусть и соперник твой

Сейчас же примет быстрое решенье,

Кто будет совершать подобный бой».

Колдун промолвил: «Я готов сразиться!

Но есть одно условье у меня:

Пусть каждый сам найдёт вооруженье.

Моё лежит в каморке у меня».

Давид решил прибегнуть с просьбой к камню.

Когда колдун исчез и скрылся с глаз,

Он тихо прошептал: «А мы с тобою

Большую хитрость совершим сейчас.

Мой друг, прикрой чуть-чуть меня собою

На несколько ответственных минут.

И нужное в сражении оружье,

Они сюда нам сами принесут».

Данила, сделав шаг, закрыл Давида

Широкой и могучею спиной.

А музыкант уж спрашивал у камня:

«Прошу тебя, мне тайну приоткрой.

Скажи, в каком сокрытом, тайном месте,

Вещь короля заморского лежит –

То самое прекрасное оружье,

За что Данила Божий суд свершит?»

Поверхность камня став мгновенно тёмной,

Закрасив цвет приятно-голубой,

Взгляд юноши в себя уже впускала,

Где голос произнёс: «Иди за мной!»

И вот он видит за высоким троном,

В переговорный зал сокрытый вход.

Его ли тень или кого другого,

К камину негорящему идёт.

Подсвечник кем-то в сторону отставлен.

Под ним довольно яркое пятно.

Ладонь на центр сильно нажимает.

От этого пятно чуть вниз ушло.

Щелчок раздался. Зеркало тотчас же,

Как дверца приоткрылось, а внутри

На красочно украшенной подушке

Лежало то, зачем они пришли.

И, кажется, теперь уж было ясно,

Где взять предмет, чем можно воевать.

Но тень вдруг повела его обратно,

Опять заставив далее шагать.

За дверью разрисованной палаты,

Увиделось злодейство колдуна.

Он забирал у змей по капле яда,

Где каждая собою смерть несла.

Ползучие под действием гипноза,

Покорно влагой жуткою делясь,

По окончанье действий исчезали

В отверстии в полу, не торопясь.

Задумавший ужасное, волшебник

Намазал ядом саблю пожирней.

Представив совершённое злодейство,

Глазами засиял как лиходей!

Видение исчезло очень быстро.

Всё нужное узнать Давид успел.

И только он убрал свою подсказку –

Как чародей в зал птицею влетел!

Он крикнул: «Я готов! Но отчего же,

Оружья у бойца другого нет?

Я не намерен биться кулаками.

А может оно скрыто как секрет?»

Давид не стушевался и ответил:

«Я не хозяин здесь – всего лишь гость!

Мечтаю, чтоб вершился суд оружьем,

С которого всё это началось.

И если досточтимый наш хозяин,

Повольничать немного разрешит,

То я готов вам указать, где кладезь

Укромно, и схоронено лежит».

Прыть колдуна немного поостыла,

А государь сказал: «Ну что ж иди.

Я сам с тобой пройдусь, мне интересно

Увидеть, что же будет впереди.

В своих хоромах, в царственных палатах

Доступны мне любые тайники.

И если ты чего-то знаешь боле,

Что ж, так и быть, показывай, веди.

Пусть остальные ждут нас в этом зале.

Я не намерен место раскрывать.

Коль есть оно действительно, об этом

Один лишь я, как прежде, должен знать!»

Давид на это сразу согласился.

О том, что рисковал, он понимал.

Ему придётся как-то ухитриться

Легенду рассказать про то, что знал.

Вот двинулись они. Зашли, где прежде

Стоял скрипач, не раскрывая глаз.

Там был камин из мрамора с резьбою…

Огонь не разведён был и сейчас.

Пред зеркалом в красивом канделябре

Теснилась одинокая свеча.

И юноша, не смея тянуть время,

Пошёл, молитвы про себя шепча.

Правитель наблюдал то с удивленьем.

Хозяином хором являлся он!

Там скрыто было множество секретов,

И даже дверь в подземный ход притом.

Убежище, ход тайный в подземелье,

Как раз был за камином, потому

Давид услышал, что у государя,

Рождался гнев, направленный к нему.

Однако ощущенье прекратилось,

Когда он взял подсвечник со свечой,

Его в другое место переставил

И на пятно нажал своей рукой.

Дверь тонкая мгновенно приоткрылась,

Позволив заглянуть, двоим в тайник.

Хозяин сам достал, что там хранилось,

И бодрость духа, потеряв, поник:

«Я знать не мог, что это было правдой,

И то, что ослеплён был сам король!

Кто ввёл меня в то время в заблужденье

Поплатится, бесспорно, головой!»

Давид сказал: «Возможно всё поправить,

Заставив колдуна снять волшебство.

Проблема может быстро разрешиться,

Как снимется с несчастных колдовство.

Войны не будет. Я Вам обещаю.

Те корабли обратно уплывут!»

Но государь зеркальной хлопнув дверцей,

Вслух произнёс: «Объявлен Божий суд!

Возьми для боя данное оружье.

Признаюсь, я такого не встречал:

Остро, легко, с удобной рукояткой.

Любой бы в поединке с ним блистал!»

Колдун их ждал, как лютый зверь метался,

А так как был коварен и хитёр,

В содеянном поступке не признался,

И сделал вид, что очень удивлён:

«Не знаю, где достали вы оружье.

Действительно есть знаки короля?

Оно, бесспорно, сказочно красиво.

Купил бы, коль увидел, для себя!»

Скрипач услышав это, растерялся,

Ведь чародей прилюдно намекал,

Что доказательств явных не увидел,

Кому сокрытый меч принадлежал.

И создавалось в представленье многих,

Другое, не как парень говорил.

А музыкант шептал уже тихонько:

«Мой брат, маг саблю ядом окропил!»

Данила же на это ухмыльнулся,

Предмет чудесный в руки свои взял,

Сказав спокойно: «Поворот событий,

Идя сюда, я так и представлял».

А после, чтоб и прочим было слышно,

С достоинством погромче произнёс:

«Уверен, что свершится справедливость

Оружием, что ты сейчас принёс!

Я подтвержденьем веры в правосудье,

Клинок сей поцелую, пусть и он,

Оставит знак особого вниманья

Подобно на оружии своём!»

Припал Данила к лезвию губами,

Колдун же сделать этого не мог.

Тогда бы без борьбы, в одно мгновенье

С небес своё решенье вынес Бог!»

Удерживая гнев, злодей ответил:

«Таких традиций в государстве нет!

Ты тянешь время и дрожишь от страха,

Поэтому несёшь подобный бред!

Суда хотите? Пусть же он свершится!

Я не дождусь, когда его начнём.

Пусть государь укажет только место,

Где мы с тобой окажемся вдвоём».

Владелец скрипки встал на центр зала,

Сказав: «Мы не боясь, сюда пришли.

Я мог бы скрыться, покидая стены,

И вы меня навряд ли бы нашли.

Я здесь. Но у меня одно условье:

Коли победу сможем одержать,

Пусть к смерти по суду приговорённый

Клянётся чары страшные убрать!»

«Да будет так! И это справедливо.

Ослепшие сюда вновь не пойдут.

Пусть будет столь внезапное прозренье

Решением небес, как Божий суд!

На площади сражайтесь и прилюдно.

Такое нужно многим посмотреть!

В бою, надеюсь, каждый будет честен,

Чтоб не пришлось в дальнейшем сожалеть!»

Весть разнеслась по городу мгновенно,

Чрез полчаса толпиться стал народ.

Не каждый день такое представленье,

За стенами доступно предстаёт!

И говорить не стоило б конечно

На чьей он находился стороне.

Но чувства люди выказать боялись.

Колдун держал всех в страхе в той стране.

Давид отдал нательную рубаху,

Ту, что от чародейства берегла.

Сегодня его названному брату

Она полезней во сто крат была.

Бой начался. Смотреть такое страшно!

Данила был силён, в руках могуч,

Его противник ловок, изворотлив,

Заговорён и потому живуч!

У каждого был щит. Их им снабдили.

Дрались жестоко и не напоказ!

Здесь виделось владение оружьем.

Искусность многим радовало глаз.

Борьба шла очень грубо и без правил.

Данила побеждал, ведь был сильней,

Противник отбивался от ударов,

И чаще ускользал, как хитрый змей.

Но сила, мастерство верх всё же взяло.

Коварный уж валялся на земле.

Удара одного не доставало,

Чтоб тот душой отдался в руки тьме.

Никто в процессе боя не заметил,

Кто вышел в это время на балкон,

А редкие, кто взгляд невольно бросил,

Видением был тут же ослеплён!

Один из них в ответственное время,

Как ненормальный сильно закричал!

Чем и отвлёк у юноши вниманье.

И если б не Давид, Данила б пал.

Он тут же заиграл, приподнимая

Прекрасные и острые клинки.

Да так, что не сдержать было обоим.

Их будто в небо Боги унесли.

Все замерли. Неистово кричащий,

Почувствовав, что что-то тут не так –

Затих, боясь и всё же ожидая,

Услышать для прозренья нужный знак.

А в это время наверху свершалось,

Под музыку Давида волшебство.

Похоже, небо всё-таки вмешалось,

Приняв решенье сделать как должно.

Средь облаков как колесо крутились,

Два боевых взлетевших ввысь клинка.

И где, какой, на землю приземлится,

Нельзя определить наверняка.

Толпа на всякий случай разбежалась,

Метаться стал, как прочие, колдун.

На площади недвижимо стояли

Данила и касающийся струн.

И вот клинки спустились очень низко.

Теперь, казалось, можно предсказать

В кого их остриё сейчас вонзится.

Злодей от счастья начал хохотать!

Желая, совершённым насладиться,

К сопернику поближе подошёл.

И сделал это зря. Он, очевидно,

Чего-то в это время не учёл.

А этим неизвестным оказалось,

Что злостный чародей не ожидал.

Оружие обратно возвращалось,

К тому, кто его ранее держал!

Внезапно изменяя направленье,

Всё также колесом ещё крутясь,

Меч, что обмазан был змеиным ядом,

Попал в злодея рядом проносясь.

И вот уже надрывный, громкий хохот

Тотчас же перешёл в скулистый вой.

Злодей хотел пред всеми похрабриться,

Но обессилив не владел собой!

Данила же сумел за рукоятку

Оружие летящее схватить.

И даже меч отравленный мгновенно

Движением руки своей, отбить.

Маг, скорчившись от боли и дурмана,

Достал из скрытых складок пузырёк

И, выпив содержимое до капли,

Со злостью и усталостью изрёк:

«Не радуйся, что видится победа!

Борьба ещё поверь мне, впереди!

Коль мне прикажут – выполню условье,

Но прежде на красавицу взгляни!

Тебе возможно станет интересно

Увидеть, почему ослеп король»

И тут же покривившись, резко вскрикнул.

Раненье приносило ему боль.

Давид всё понимал. Он без рубахи.

Ничто его теперь не защитит.

А он здесь не затем, чтоб любоваться

На девушку прекрасную на вид!

Поэтому, не слушаясь, ответил:

«Ты прежде людям зрение верни!

А после я решу, что делать дальше.

Смотри опять себя не обмани!»

Затем он обратился к государю:

«Все видели – свершился Божий суд!

Надеюсь, что теперь словам поверят,

Что к вам суда военные идут!

Снимите своё страшное заклятье,

Прозреет пусть обиженный король.

Я думаю, что это исцеленье

Сыграет историческую роль!

Я обещал тому, кто Вам неведом,

Что совершу такое волшебство,

Что справлюсь в одиночку с целым войском,

Сменив в сраженье друга своего.

Попал сюда я, в общем-то, случайно,

Лишь потому, что разлетелся слух,

Что нападёт на Вас король заморский,

Хоть мог быть Вам, как родственник и друг.

Он всё ещё надеется и любит.

Я знаю, дочь рекою слёзы льёт,

И тайно ото всех в душе мечтает,

Что он её, похитив, заберёт.

Подумайте, сыграйте лучше свадьбу.

Вы станете богаче во сто крат.

Король, который к девушке стремится,

На самом деле, сказочно богат.

Я думаю, по флагу и оружью

Поймёте, наконец, что так и есть.

Снимите же ужасное заклятье,

А я свершу намеченное здесь».

Приблизился Данила к государю,

Клинок, однако, сразу не отдал,

А с силою нажал на рукоятке

На камень, что заметно выступал.

И тут же отскочила вверх пластинка,

Под нею заблестел особый знак.

Как капли вод между собой похожи,

Так этот схож был с тем, что носит флаг!

Тогда лишь, преклонив свои колени,

Данила меч с достоинством отдал,

И не оставил места для сомнений

Кто, у кого и как его забрал!

Всё встало на места и лишь причины

Не виделось – не ясно для чего

Похищен меч, король ослепший выслан

И те, кто мог вступиться за него?

Зачем колдун предательски вмешался,

В возможную беду страну вовлёк?

Во гневе, государь сидел и думал,

И, наконец, решение изрёк:

«То, что зачинщик этого сегодня

Прилюдно будет как злодей казнён,

Уж решено. Осталось выбрать способ.

Возможно завершится всё костром!

Пока врага сведите в подземелье.

Выслушивать не стану что и как!

Он с умыслом тянул сегодня время,

Чтоб к берегам успел причалить враг!

Я не могу конечно положиться,

Что ты один пред войском устоишь.

Хотя признаюсь, что на удивленье

Сумел мне подтвердить, что говоришь.

Но пред тобою государь – не мальчик!

Я армию мгновенно соберу.

И думаю, не сильно тратя силы,

Закончу эту глупую войну.

Ты прав в одном лишь – в снятье заклинанья.

Раз обещал я, значит будет так!

Но здесь без волшебства не обойдёшься,

Без магии, то не свершить никак.

И если есть в тебе такие силы

Сей заговор таинственный убрать,

То действуй! Получаешь разрешенье.

Коль нет – найди, кто может подсказать».

Колдун вскричал: «Позвольте всё исправить!

Вы сами дали мне на то добро.

Гость жаждет доминировать над Вами,

Сесть на престол! Не слушайте его!»

Тех, кто в темницу вёл – остановили.

Правитель произнёс: «Могу продлить

Жизнь на день, ну а если всё исправишь,

Возможно, как и прежде станешь жить».

Он отдал приказанье задержаться,

С костром возможным чуть повременить,

Военным в войско тут же собираться,

Давиду из-за стен не выходить!

Людей, кто видел бой, тотчас прогнали,

Ворота вновь закрыли на замок.

Как ни хотел Данила быть близ брата,

Но сам решать, как поступить, не мог.

Он даже не успел отдать рубаху.

Давид был беззащитен и один.

Все ожидали, снимет ли заклятье

Коварный вероломный «господин».

Но видно в правду жизнь милее смерти.

Колдун велел доставить две свечи,

Три пузыря. Цвет их: зелёный, жёлтый,

И голубой, как звёздный свет в ночи!

А следом попросил доставить чашу,

Слил жидкости, по каплям рассчитав,

Промолвил еле слышно заклинанье,

Достал и бросил в зелье пару трав…

Поднялся дым. Злодейскою рукою

Зажглись при всех две толстые свечи.

Глаза у лиходея закатились.

Он звал кого-то. Слышалось: «Приди…»

Дым загустел над чашей, образуя

Неведомое прежде существо,

Чад разъедал глаза распространяясь,

Не дозволяя рассмотреть его.

Чем дольше, тем сильнее и сильнее.

Приблизившись, нельзя было дышать,

А для того, чтоб что-либо услышать,

Дыханье нужно было задержать.

Давид из любопытства так и сделал.

Видение, что издали пришло,

Общалось только с вызвавшим злодеем,

И вовсе не смотрело на него.

«Зачем позвал меня сюда прилюдно?

Что хочешь, чтоб я сделал для тебя?

Поторопись, мне быть на солнце трудно.

Уйду с исчезновением огня.

Неужто хочешь снять со всех заклятье,

Что мне велел когда-то наложить?

Но это неприятное занятье!

Тьма тянет тьму, а тут нужно светить!

Но если средь людей найдётся кто-то,

Желающий пожертвовать собой,

Пусть жидкостью из чаши сей напьётся,

Не по приказу действуя – душой!

Тогда все чары снимутся мгновенно

Со всех, кто был заклятием раним,

И дальше уже действовать не станут.

Ослепнет согласившийся – один!

Такое будет главное условье.

Как поступить, ты сам уже решай.

И больше не зови меня при свете,

А то услышишь горькое: «Прощай!»

Там, кстати, есть ещё одно условье,

Но я об этом, всё же, умолчу.

Пора. Огонь, зажжённый здесь тобою,

Уже покинул правую свечу».

Дым поредел и скоро растворился.

Ничто не стало разъедать глаза.

Дышалось легче, воздух разрядился,

И солнцем улыбнулись небеса.

Колдун стоял, не зная, что и делать.

Он не желал того, чтоб сам ослеп.

Ему ещё хотелось восхищаться

Всем лучшим, чем прекрасен белый свет.

Злодей спешил хоть что-либо придумать.

Желая в поединке победить,

Он стал искать бесхитростную душу,

Которую возможно обхитрить.

Правитель ждал, как впрочем, остальные.

А чародей, чтоб время потянуть,

Сказал: «К такому чудо-исцеленью,

Не очень быстр и лёгок будет путь.

Тут важно всё! Поверьте даже мелочь

Сыграть должна решающую роль.

Прошу, пусть для уверенности Вашей,

Предстанет перед нами сам король.

Раз музыкант действительно всесилен,

И смог с его гербом доставить флаг…»

Речь хитреца прервал, вбежавший стражник:

«Нам донесли, что подступает враг!»

И даже тут колдун не растерялся,

А произнёс: «Тем более теперь

Схватить того, кто это всё затеял –

Задача коей нет для нас важней!»

Что сделать мог Давид? Ему осталось

Использовать летучего коня,

Или позвать к себе меньшого брата,

Подмогою великой для себя.

И первое избрав, сказал: «Я знаю,

Как можно взгляд ослепших оживить,

Но видно, прежде нужно в самом деле

До этого к противнику сходить.

Я жду, за стены выйти, разрешенье.

Мне невозможно действовать внутри!

За время, что мы тратили напрасно,

Противник успел ближе подойти».

Правитель произнёс: «Открыть ворота

Нельзя! Там может быть сокрытый враг.

Тебя через подземный ход проводят

С закрытыми глазами. Только так!

На месте тайном одного оставят,

Обратно впустят только с королём!

И помни, никакой другой охраны

Быть не должно, конечно же, при нём!

С другими станем сами разбираться.

Что не поверил прежде, уж прости.

Я этим недоверием наказан.

Иди и Бог в пути тебя храни!»

Глаза Давиду тут же завязали,

За руку взяв, куда-то повели.

По влажности, а также по прохладе,

Понятно стало – путь внутри земли.

Шли в тишине казалось очень долго.

Чем дальше, тем трудней было дышать,

Но к счастью дверь на волю отворилась,

Позволив воздух в лёгкие вобрать.

Повязку сразу с юноши не сняли.

Давида продолжительно вели.

И это было, в общем, объяснимо –

Ход этот пуще глаза берегли.

О нём, понятно, знали единицы.

Кто мог сейчас уверенно сказать,

Что он не враг? Пришёл из ниоткуда…

Как можно незнакомцу доверять?

Когда же, наконец, остановились,

Красивый город виделся вдали.

Вокруг был лес, что поднимался в горы.

Отсюда не виднелись корабли.

Морские и чудесные пейзажи

С другой, похоже, были стороны.

Что к лучшему. Ведь недруг прибыл с моря

И не сумел приметить той стены.

Давид был провожатыми оставлен.

Он ясно слышал, как кто уходил.

Один обратно в царство путь направил,

Другой ещё, похоже, рядом был.

Однако, сняв повязку, не увидел

Вблизи себя из двух ни одного.

Скрипач в тот миг немного усомнился.

Подумав, что прослушал шаг его.

И не проверив, так ли, в самом деле,

Позвал к себе, не мешкая, коня,

Слова произнося как можно громче,

Ведь он их говорил не для себя.

Боясь, что здесь друг шёпот не услышит,

Он прокричал: «Конь верный, отзовись!

Поля, леса минуя, тучи, горы

Передо мною так, как есть явись!»

По зову, что раздался, опустился

С небес красивый чёрный верный друг.

Он был, похоже, чем-то недоволен,

Но не пытался вырваться из рук.

Позволив сесть хозяину удобно,

Он тут же полетел с разбега ввысь,

Не ожидая просьб и приказаний,

И не давая высказать вслух мысль.

Чуть позже, он на остров приземлился,

Что был огромным камнем средь воды,

Поэтому безлюдный и пустынный,

Без лишней и особой красоты.

Здесь точно уж никто не мог услышать

Их тайный, необычный разговор.

Никто не должен знать о том, что может,

И что свершала лошадь до сих пор.

Давидом оценён был сей поступок.

Бесспорно, Огонёк был в этом прав.

Могла ведь часть военного отряда,

Стоять там, лес укрытием избрав.

А здесь, пока спокойно дышит море,

Пока не бьются с рёвом гребни волн,

Скрипач мог, не скрывая всё поведать,

Что он ещё не сделал до сих пор.

Он рассказал ему о страшной битве,

О том, как им случилось победить,

И главное, о том, что мир возможен,

Коль он сумеет короля явить.

Как сделать это, он не представляет,

Не ведает, как выглядит король?