Текст книги "Сказка о ночном музыканте"

Давид в игре своей остановился,

Спустился с осторожностью с быка,

Стараясь не задеть и не поранить

Хоть чем-нибудь красивые бока.

В беззвучии коровы замычали,

Встречающим вдали, давая знак,

Что скоро уже будут возле дома,

И побежали, ускоряя шаг.

Да быстро так, что старец еле-еле

За ними с музыкантом поспевал.

И под конец уж было очевидно,

Что каждый скоро двигаясь, устал.

Хозяева немного пожурили,

Что стадо не пришло сегодня в срок.

Но быстро разошлись, забрав скотину,

Ворота закрывая на замок.

Пастух же ничего уже не слышал.

Он в мыслях был от всех давно далёк.

Когда они остались только двое

Сказал: «Зайди сейчас на огонёк

В тот дом, где ты расправился с бедою,

Но не сиди там долго – лишь простись,

А после церемоний расставанья

Обратно непременно возвратись.

Я буду ждать. Признаюсь, что сегодня

От беспокойства малость подустал.

Боялся, что ты что-то не домыслил,

И в чаще нашей навсегда пропал».

Давид пристроил старца на скамейке,

Чтоб он чуть отдохнул и посидел.

А сам пошёл внутрь маленького дома,

Где в эти дни игрою преуспел,

Не сомневаясь, что в избушке праздник,

Что там теперь любовь царит и лад,

И то, что он со скрипкою своею

Помог в дом радость заманить назад.

Лишь только дверь открыл – его там ждали.

За крытым и «ломящимся» столом

Сидел старик довольный и счастливый

И молодые рядышком при нём.

Увидя музыканта, все вскочили,

Под руки взяв, на пир свой повели.

Им очень уж хотелось в благодарность

Всем угостить, что только лишь нашли.

А было там еды не так уж много.

Чем запастись мог в горести старик?

Огурчики, хлеб, сало, да картошка…

Стол был в разнообразье невелик.

Однако угощение простое

Готовилось от искренней души.

Давид решил испробовать салфетку,

Полученную им в лесной глуши.

Он расстелил её, как говорилось,

Не на столе, а прямо на полу,

И тут же горки кушаний увидел

К большому удивленью своему.

Тут ягоды лежали и грибочки,

Орехи и бочонок, где был мёд,

Древесный сок в высокой дивной кружке,

Что с бересты умелец лишь сплетёт.

Хозяева, конечно, удивились,

А музыкант сказал им: «Это вам!

Я рад бы был отпраздновать удачу,

Но мне наказ иной сегодня дан.

Ведь я, итак, немного задержался,

Но сожалеть не стану ни о чём.

Я счастлив, что теперь вы заживёте

Безбедственно и радостно втроём.

Даст Бог, ещё увидимся. Простите,

Что боле возле вас не задержусь.

Надеюсь, что все беды улетели,

И я вам никогда не пригожусь!»

Он осторожно травную салфетку

Выдёргивая, в трубочку свернул

И в свой мешочек лёгкий и походный

На место, как положено, вернул.

Хозяева немного огорчились.

Им дорог стал безмерно музыкант,

Но понимали, что распространяться

На многих должен был такой талант.

И потому, когда ему собрали

В далёкий путь с едою узелок,

Старик обнял его и на прощанье спросил:

«Чем мы б могли помочь, сынок?»

Давид, конечно, вспомнил тут же просьбу –

«Любимого для Феечки найти»

И произнёс: «Не слышали, войною

Внезапно чужестранцы не пошли?

И если это есть на самом деле,

Куда мне нужно будет повернуть?

Как сделать так, чтобы чуть-чуть ускорить

До мест лихих витиеватый путь?»

Хозяин дома поразвёл руками,

Что мог он, пребывая в горе, знать?

А парень к новой жизни возрождённый,

Умеющий вчера ещё летать,

Как юркая и маленькая птичка,

Задумавшись, вслух вот что произнёс:

«Я думаю, что подсказать сумею,

Ответив на волнующий вопрос.

На юге есть такое государство,

Которого прекрасней не сыскать.

Там круглый год цветы благоухают,

И царствует покой и благодать.

Край выглядел волшебным и чудесным,

И не было спокойнее земли,

Пока одной весною не запели

Такие же, как я был, соловьи.

Возможно, это был лишь только повод.

А если призадуматься всерьёз,

В том государстве подросла царевна

Достойная мечтания и грёз.

И слух об этом быстро разлетелся

Так далеко, что трудно и сказать.

За дальними и близкими морями

Всем захотелось деву повидать.

Отец своею дочерью гордился,

Но очень не хотел продешевить.

И до поры до времени старался

Её от ухажёров оградить.

Однако этим самым он сильнее

Желание увидеть разжигал.

Пришельцы лезли приступом на стены,

И что с тем делать он уже не знал.

И вот тогда по злому наущенью,

Он разрешил заклятье наложить:

«Кто взгляд направит свой без позволенья

На дочь его – тому слепым ходить.

Один, другой лишились вскоре зренья,

Пыл молодых немного поостыл.

Но говорят, что среди тех отважных,

Король заморский ослеплённым был.

Возможно, то случайно получилось.

В заклятье не заложен был разбор,

Какого званья или положенья

Полез к девице гость через забор.

А девушка прекрасная влюбилась,

Увидев пред собою короля.

Она мгновенно сделала свой выбор,

Единственного выбрав для себя.

Заморский гость, как прочие, был изгнан.

В отместку он решил пойти войной,

Чтоб получить в награду за победу

Ту, что сокрыта тайно за стеной.

Пока ещё бои не начинались,

Но корабли я знаю, уж в пути.

Успеешь или нет туда – не знаю.

Тебе придётся ведь пешком идти.

Хотелось бы рассказом хоть немного

От всей души и искренне помочь.

Быть может, ты у нас переночуешь?

На землю опустилась уже ночь».

«Нет, не могу. Меня ведь ожидают.

Теперь уж я последую на юг…

Желаю счастья! И пусть в доме вашем

Царят тепло, согласье и уют!»

Давид им на прощанье поклонился

И вышел. Его старец поджидал.

Он не ушёл к себе, хоть, как известно,

За день, что пройден, сильно подустал.

«Прости, что я немного задержался,

Но просто так нельзя было уйти.

Зато теперь я знаю направленье

Неблизкого, далёкого пути».

А ждавший произнёс: «Иди за мною.

Возможно что я большим помогу.

И главное от бед, что ожидают

Тем, чем владею, предостерегу».

Они пошли на дальний край деревни.

И вновь перед Давидом старый дом,

Порушенный, покошенный, как прежний.

Хозяйских рук не ощущалось в нём.

Старик уже хотел разжечь лучины,

Но музыкант его остановил,

Ведь он мог осветить избу игрою,

И свет тот, как известно, ярче был.

Давид сказал: «Приляг-ка ты на лавку.

Закрой глаза, немного отдохни.

Я музыкой своей тебя согрею,

И разожгу лучинные огни.

Не думаю, что краткая задержка

Изменит что-то. Мне идти сейчас

Не хочется. Я местности не знаю.

Уж лучше подожду рассветный час».

Хозяин дома с этим согласился.

Он стар был, чтобы сутками не спать.

Действительно, ему был нужен отдых,

Ведь завтра нужно засветло вставать.

Старик прилёг, а в мыслях у Давида

Совсем иные мысли потекли.

Он думал, как успеть такое сделать,

Чтоб сыгранные звуки помогли.

Всё выстроилось сразу по порядку.

Сначала он представил новый дом,

Красивый, небольшой, но очень крепкий,

Чтоб ветер не гулял вольготно в нём.

Игрой убрал внутри и приукрасил,

И только после избу озарил.

Чтоб на столе царило угощенье,

В который раз салфетку расстелил.

Все щедрые дары из чащи леса

На стол красивый быстро перенёс.

Одобрив взглядом всё, что быстро сделал,

Играть стал для души про яркость звёзд.

Но ночь есть ночь. Дана ей видно сила

Укладывать всех мирно отдыхать.

Давид устав, на лавку повалился.

Теперь его ничем не растолкать.

Старик проснулся первым, не поверив,

Что он сейчас был в собственном дому.

Похоже, он надолго отключился,

К стыду, как говорится, своему.

Такого волшебства бесспорно старец

Не мог представить и не ожидал.

Сквозь сон он слышал слаженные звуки,

Но глаз открыть не мог. Так он устал.

Ночь тьму уже рассеяла немножко.

Пора бы музыканту и вставать.

Старик привёл парнишку не за этим,

А чтобы что-то важное сказать.

Уснувшего будить конечно жалко.

Но жизнь, увы, пастушья такова,

Что нужно очень рано подниматься,

Чтоб стадо было собрано с утра.

Он произнёс: «Мой мальчик, просыпайся.

Сейчас я тебе должен рассказать,

Как побыстрей дойти до государства,

Где люди станут вскоре воевать».

Давид сквозь сон услышал безусловно,

Что старец вслух над ухом произнёс.

И тут же приподнялся возбуждённый,

И выведенный из чудесных грёз.

«Прости, что не даю тебе подольше,

Мой друг, перед дорогой отдохнуть.

Но то, что я скажу настолько важно,

Что может сократить дальнейший путь.

За дом, что ты поправил мне – спасибо!

Признаюсь, я того не ожидал.

Но даже без чудесного подарка

Я всё равно тебе бы помогал.

Послушай: «За оградою плетёной

Есть стёжка неприметная для глаз.

Я укажу её и это сделать

Необходимо в самый ранний час.

Когда роса прохладная ложится,

И траву своим весом нежно гнёт,

Тогда видна тропа. При ярком солнце

И знающий путь точный не найдёт.

Ведёт она к дороге, где по центру

Препятствием стоит столетний дуб.

Но обходить как раз его не стоит.

Не для того пути к нему ведут.

Ты должен внутрь попасть, но при условье,

Что испытанья некие пройдёшь.

А в месте, куда дуб тебя пропустит,

Возможно помощь нужную найдёшь.

Не удивляйся, если очутишься

В особой, внешне призрачной стране.

Там ждут тебя опять-таки проверки,

Что, к сожаленью, не известны мне.

Достойного в том месте сделать могут

Счастливым или щедро одарить,

В жизнь претворить заветное желанье,

А недостойных могут погубить.

Однако я в тебе не сомневаюсь.

Ты можешь душу так разбередить,

Что даже сердце страшного злодея

Своей игрой сумеешь растопить.

И если с честью сможешь продержаться

В том месте, где возможно быть войне,

Окажешься в ближайший день не пешим,

А на красивом, царственном коне.

Но это ведь не всё. О самом главном

Тебе ещё я, парень, не сказал.

Вернее вещь, что может пригодиться

Тебе в пути, пока не передал».

И он пошёл тотчас же в дальний угол.

На полке за иконкой пошуршал,

Достал оттуда некий узелочек,

Затем его неспешно развязал.

Лежал в нём почему-то странный камень,

Который стороной одной блестел,

Он будто кем-то был отполирован.

Кто делал это, знал чего хотел.

Таких на свете думаю немного

Лишь потому, что эта сторона

Притягивала взгляд, ведь в гладком срезе

Была чистейшая голубизна.

Старик сказал: «Возьми себе мой камень.

Поверь, подарок этот непростой.

Смотря в него, ты можешь пообщаться,

В час трудный с умудрённой тишиной.

Что: день иль ночь вокруг будет – не важно.

С тобою голос сам заговорит.

Никто вокруг его не будет слышать,

И это пусть тебя не удивит.

Сей камень может слышать лишь хозяин,

И тот, кому он передан как дар.

Отнявший же его или укравший

За миг один жизнь превратит в кошмар.

Избавиться и выбросить не сможет,

Пока назад его не принесёт.

А вот тебе диковинка поможет,

И если нужно – жизнь твою спасёт!

В дороге помогай всем, чем сумеешь,

Будь аккуратен всё же с колдовством.

Не забывай, что музыка врачует

И лечит, словно травы, естеством.

То чем других одаришь – возвратится.

Карманы набивать – великий грех!

Я думаю, ты Богом поцелован.

В тебе талант, который не у всех.

И чтоб не потерять его навеки,

Игрою зло смотри не сотвори.

Врага, запомни, проще обезволить.

Не сможешь, значит, просто усыпи.

Всем, чем хотел с тобою – поделился.

Да разве можно всё предусмотреть?

Поэтому старайся чаще в камень,

Вопросы, задавая, поглядеть.

Теперь давай немного подкрепимся,

И сразу же потом с тобой пойдём.

Иначе не успеем. Будет поздно.

Ещё чуть-чуть и тропку не найдём».

Давид со старцем в мыслях согласился.

Действительно, пора продолжить путь,

Чтоб жениха найти для чудной Феи,

И звук любви, что не даёт уснуть.

Три года только кажется – немало,

Но вот уже истрачено пять дней.

Промчались будто их и небывало,

И удивили скоростью своей.

Скрипач со старцем сытно подкрепились,

Хоть в рань такую не хотелось есть,

И побрели к заветной, скрытой тропке,

Пока средь трав взгляд мог её «прочесть».

Действительно, за ветками забора,

В нескошенной до этого траве,

Была заметна узкая дорожка,

Что открывалась только на заре.

Возможно, старец был её хранитель,

И только он мог знать заветный путь.

Давида же заслуженно пускали

На чудеса сокрытые взглянуть.

«Теперь иди. Я боле не помощник.

О чём сказал, в пути не забывай.

Природу береги, её законов,

По умыслу иль нет, не нарушай».

Потом старик прижал к себе Давида,

Теплом своим немного обогрел,

И долго, пока парень с глаз не скрылся,

Крестя, молясь вослед ему смотрел.

А музыкант, спеша, не оглянулся.

Он в мыслях был о сказанном ему.

В который раз подарком доставалась

Вещь, что служила только одному.

Хранитель звуков говорил про скрипку

Похоже, как о камушке старик.

Откуда они всё об этом знали?

Как тайну каждый и когда постиг?

Вот так он шёл в раздумьях, не заметив,

Что солнце стало поглощать росу.

Трава, не церемонясь, поднималась,

Ещё чуть-чуть и не найти тропу.

И дуба впереди ещё не видно.

В какую из сторон тогда идти?

Как далеко до сказочного места?

Возможно, он прошёл лишь полпути,

И что-то нужно делать теперь срочно.

По-видимому, стоит поиграть,

И уложить траву, хоть ненадолго

Под солнцем ярким мирно отдыхать.

Он так и сделал, взял покрепче скрипку,

Повёл смычком, и тут же полилась

Мелодия чудесная, вселяя

В травинки слабость, заставляя пасть.

Дорожка вновь заметно проявилась,

И вдаль идти открыто позвала.

Давид пошёл неспешно и, играя,

Ловя лучи приятного тепла.

Однако стёжка вскоре оборвалась.

Пред ним поляна голая совсем.

Ни травки, ни росточка, ни цветочка…

И много лет нетоптана никем.

Подобное казалось необычным.

На этом месте было всё не так:

Чрезмерно тихо, словно бездыханно.

Живое здесь не подавало знак.

Попробовать ступить туда? А может

Спокойнее сторонкой обойти?

А вдруг на самом деле это место

Решит исход дальнейшего пути?

Все эти набежавшие сомненья

Мог камень удалить, что дал старик.

Давид достал, потёр его немного,

И в плоскость, заблестевшую проник.

Он быстро погрузился туда взглядом.

Другого уже не было вокруг.

Синь камня ожила и превратилась

В густую темень, что звала как друг.

Он помнил, камень должен был общаться,

И запросто о чём-то говорить.

Давид намерен был на самом деле

Волшебное о важном расспросить.

Однако внутри тверди измененья

Подвыбили его из колеи.

Случилось это, к счастью, ненадолго.

Все мысли в русло нужное легли,

И парень произнёс: «Внутри дороги

Поляна оголённая… К тому

Травы вокруг достаточно, но в круге

Нет ни одной. Я это не пойму.

Боюсь туда ступить. Вдруг то ловушка?

Мне б не хотелось пойманным там быть

Как некая несчастная зверушка.

Прошу мне тайну местности раскрыть!»

Что будет после слов, Давид, конечно,

На самом деле вряд ли представлял.

Надеялся лишь только на подсказку.

Как то случится, юноша не знал.

Ему хотелось слышать голос тверди,

Полезные советы и слова.

Но в камне изменилась вдруг картина –

Пред ним поляна та же пролегла.

Послышались слова, невесть откуда:

«Я здесь. Встань дуб столетний предо мной!»

И тут же, как гроза, предупрежденье:

«Как вкопанный, на месте этом стой!»

Давид увидел: камень покатился,

Чуть-чуть границу трав перелетел.

Поднявшийся огонь в волшебном месте

Незваного пришельца тут же «съел»!

Ему конец возможный показали.

Что будет, если в круг рискнёт ступить.

А дальше то, что после слов о дубе

Должно наверняка происходить:

Нетронутая твердь зашевелилась,

По центру показалась ветвь, потом

Ещё, ещё… Раскидистый, огромный

Поднялся в небеса столетний «дом».

Растение иначе не опишешь.

Так был дуб в высоту и вширь велик,

Однако, это дивное виденье исчезло

И пропало в один миг.

«Да… Во время спросить я догадался!» –

Подумал оживившийся Давид.

«Выходит так: кто ступит, не подумав,

Тот час же на поляне сей сгорит!»

Конечно музыкант был благодарен

За это подношенье старику,

Ведь он мог превратиться в лёгкий пепел,

Благодаря волшебному костру.

О страхе говорить не приходилось.

На встречу с этим чудом парень шёл.

Теперь он знал слова, те, что поднимут

Из-под земли того, кто сто лет цвёл.

Давид решил подальше спрятать скрипку,

Не ведая, что впредь произойдёт.

В ней жизнь была его, его спасенье,

Душевный и возвышенный полёт.

Но что-то вновь его остановило.

Из уст слова невольно потекли:

«Я здесь. Встань дуб столетний предо мною!»

И вот ветвь показалась из земли.

Потом ещё, ещё… – всё так, как в камне,

Но кажется огромней во сто крат.

Ветвь первая за облака цеплялась,

И ствол его был явно не в обхват.

Пока такое чудо поднималось,

Откуда-то спустилась стая птиц.

То вороны явились, что глазами

Сверкали, словно вспышками зарниц.

Они на ветках дерева расселись

Как стражи и хранители его

И, каркая на юношу, глядели,

Не делая пока что ничего.

А дуб молчал. Никто про испытанья

Не думал с музыкантом говорить.

Рассматривая долго и упорно,

Здесь юношу пытались оценить.

Давид прекрасно слышал рядом звуки

Пытливых и воинственных сердец.

И это было только лишь началом

Дальнейшего пути, а не конец.

Продлиться так могло несчётно долго.

Но чтобы обстановку разрядить,

Пришло к Давиду будто озаренье

Мелодией своей заговорить.

Когда он заиграл, притихли «гости».

Никто не смел открыть свой крепкий клюв.

Они, похоже, просто онемели,

Забыв про всё – где север был, где юг.

Им слышать никогда не приходилось

Волнующей слух царственной игры.

Их нежною волною уносило

В неведомые, тайные миры.

Сердца у птиц немного потеплели,

Огонь недобрый в блеске глаз исчез.

Вокруг Давида начал подниматься

Довольно молодой, красивый лес.

Казалось, деревца из любопытства

Покинули сокрытые места

И тихо меж собою зашептали,

Как говорят о таинствах уста.

Скрипач уже давно остановился.

Он вновь стал ждать, когда же разговор

Начнётся с этим чудом необычным,

Что так и не случился до сих пор.

Но говорить с ним стал огромный ворон:

«Скажи нам для чего сюда пришёл?

Быть может, ты с пути невольно сбился,

И нужной тропки к дому не нашёл?»

На что Давид бесхитростно ответил:

«Нет, я не сбился. Именно сюда

Мечталось мне до вечера добраться

Дорожкой, что невидимой была.

Я к вам с огромной просьбою явился.

Наслышан, чем силён столетний дуб.

Мне нужно с быстротой переместиться

В страну, куда враги войной идут.

Опасность такова, что промедленье

Мне не позволит мирно всех спасти.

Те земли далеко и не добраться

До срока без волшебного пути.

Поэтому я здесь. И я волнуюсь,

Поверьте мне, совсем не о себе.

И если есть какая-то возможность,

Так пусть же дуб поможет в этом мне!»

«Дуб мудр и стар и зря слова не тратит,

Скрывается всё время под землёй.

Ему, как никогда поднадоели

Вселившиеся короеды с тлёй.

Сумей помочь избавиться от тварей,

Чтоб он величьем радовал наш глаз.

И злобу не держи, коль не сумеешь.

Лишь на себя пеняй, а не на нас!

Пока что это первое условье.

Управившись – узнаешь о втором.

Один лишь час тебе предоставляем,

И больше не проси – таков закон!»

Да, выпала нелёгкая задача.

Давид теперь знал много о цветах,

О красоте оттенков разных звуков,

Но если честно – мало о лесах.

Рука вновь потянулась к чудо-камню.

Один лишь он ответ мог верный дать.

Искать иных казалось бесполезным.

Здесь не было, кто мог бы подсказать.

Поверхность взгляд волшебно притянула,

Но больше не могла тем удивить,

Синь камня ожила и превратилась

В чудесный мир, способный угодить.

Смотрящим сверху было непонятно,

Зачем слова скрипач произносил:

«Мне хочется помочь сегодня дубу.

Вот если б я сумел и оживил

Листву его, кору, за час, избавив

От короедов и несметной тли.

Тогда бы его ветви не скрывались

Под толстым слоем матушки земли».

Дуб с птицами на юношу смотрели,

А в это время в каменном краю

События уже происходили,

Даря подсказку юноше свою.

Внутри него, вкруг дерева большого

Раскрыли шапки дивные цветы.

Коровки божьи тут же прилетели –

Враги древесной ненасытной тли.

Прелестные и хрупкие создания

Уселись, словно ягодки, на дуб,

Что было ожидаемым спасеньем

Листам, что при болезни не растут.

Тут птицы появились небольшие,

И принялись по дереву долбить,

Из-под коры личинок вынимая.

Они и ели и могли лечить.

Всё в красках показав, раздался голос:

«Сыграй, как распускаются цветы.

Подумай в это время о коровках,

Что прилетят с восточной стороны.

Когда они увидят тлю на дубе –

Никто не сможет их остановить.

Пируя на израненных листочках,

Растенье смогут «крошки» исцелить.

Затем сосредоточься в своих мыслях

На птицах, коих дятлами зовут.

Играй, сюда их в гости приглашая.

Они, по счастью, рядышком живут.

Их больше всех боятся короеды.

Ты испытанье с лёгкостью пройдёшь.

Задание подобное не сложно.

Ты вскоре то увидишь и поймёшь.

Не мешкай, час промчится незаметно.

Чуть позже взгляд направь сюда опять.

Пока же начинай играть на скрипке,

И шапки из цветов приподнимать».

Чудесный мир рассеялся мгновенно,

«Стеклом» поверхность камня замерла,

А музыкант с полученной подсказкой

Готов был исполнять свои дела.

Со стороны всё выглядело просто:

Смотря на камень, парень в думах встал,

Чтоб облегчить, хоть чем-то участь дуба,

И видно вспомнив что-то, заиграл.

Мелодия опять всех поразила.

Не только тем, что звуки обрели

Совсем другой, таинственный оттенок,

А тем, что травы буйно зацвели.

Кружащим и манящим ароматом

Поднялись всевозможные цветы.

Они лежали ярким покрывалом,

С рисунком небывалой красоты.

Как обещалось, именно с востока

Примчалась тучка маленьких существ,

Любителей цветов и тех, кто может

Спасти, питаясь сытно, ближний лес.

Как только те на травы приземлились,

Цветы головки стали закрывать.

Они красавиц красных приманили

И стали их на дуб переправлять.

Коровок божьих лёгким, тёплым ветром

На дерево невольно понесло,

Чтоб те расселись бисером изящным

На листиков бессчётное число.

И обнаружив множество съестного,

Букашки стали тут же пировать,

При этом и не мысля, что тем самым

Они деревья могут врачевать.

Возрадуясь достатку, крохи ели…

Оставим их в покое. Пусть едят.

Тем более что парень в это время,

Настроился уже на новый лад.

Мелодия лилась теперь иная,

В ней изредка звучал негромкий стук,

Как будто зазываемые гости

Пришли и внутрь просились: тук-тук-тук…

«Сюда, сюда, вас ждут, лишь постучитесь!» –

Так говорила музыка в тиши.

И вот уже раздался в самом деле

Шум крыльев птиц, летящих из глуши.

Мелодию услышав, появились

Красавцы с красным, чудным хохолком.

Они ствол дуба быстро облепили,

И будто бы «проситься» стали в «дом»,

При этом короедов доставая,

Съедая вредоносных заодно.

И в скорее под корой, где они были,

Из губящих не стало никого.

Давидом приглашённые наелись,

А дерево вздохнуло, ожило.

Дуб чувствовал здоровье в своём теле,

Не веря в то, что вдруг произошло.

Скрипач в последний миг остановился,

Когда издал огромный ворон: «Кар!

Ты справился с поставленным заданьем.

Тебе, похоже, дар особый дан!

Но это только первый шаг к победе.

Из трёх ещё осталось сделать два.

Сложнее испытание второе.

И будет то сокрытая вода.

Взгляни, её поблизости не видно.

В жару изводит всё живое сушь!

Страдает дуб, как впрочем, и растенья.

Дожди не оставляют долгих луж.

Так вот, на всё про всё лишь час даётся,

Как должен проявиться ручеёк.

Пусть он бежит, журча чудесным звоном,

И будет от кореньев недалёк».

Вновь юноше поставили заданье,

Что он в пещерах дивных не учил.

Будь рядом водоём, тогда, быть может,

Он борозду до дерева прорыл.

Но ничего подобного в округе

Не виделось на много-много вёрст.

Задача была прежней посложнее.

Придётся призадуматься всерьёз.

А время мчалось вновь без остановки.

Да, камень не ошибся насчёт встреч.

К нему лишь можно было обратиться,

И парень произнёс такую речь:

«Передо мной поставлена задача,

Кореньям дуба влагу подарить.

Как сделать так, чтоб воды заплескались,

И побежали рядом во всю прыть?»

Лишь видимо ему, поверхность камня

Сменила голубой, блестящий цвет

На тёмный, мягкий, сказочно-глубинный,

Ведя в мир, где царит лишь тайный свет.

Послышалось: «Вопрос решиться может

При помощи обычнейшей лозы.

Там, где она к земле начнёт клониться,

Там есть вода не только для росы.

Играй на скрипке именно в том месте,

Желая, чтоб ключом забил фонтан,

Иначе землю превратишь в трясину,

Чего не ожидают точно там.

Зря времени не трать, проси крылатых

Ветвь от плакучей ивы принести.

А дальше семь шагов направо сделай,

Там где-то рядом водные пути.

Найдёшь – мани на волю, обещая

Свободу для схороненной воды.

Пусть знает, что в ней будут отражаться

Свет солнца и приближенной луны,

Таинственные, маленькие звёзды,

Плывущие по небу облака….

Укрытость и теченье под землёю

Не радует поток этим пока.

Сомнений нет – водица сговорится

И выйдет погулять на белый свет,

Расширится, чтоб большим насладиться

И станет тем, чего пока что нет».

Поверхность камня тут же потемнела,

Окрасив гладь опять голубизной.

Ведь камень указал, что нужно делать,

И вновь позволил впасть себе в покой.

А для Давида время наступило

В реальность то, что слышал превратить.

И он, смотря на воронов огромных,

Сказал: «Придётся вас мне попросить.

Уж если верно то, что вы хотите

Великому из множества дубов

Помочь, то ветку ивы принесите

Из вам известных чащ или лесов».

«Э нет! На то оно и испытанье!

Ты должен всё исполнить будешь сам.

И как бы это сделать не хотелось –

На том лежит запрет, известный нам».

Тогда Давид, не тратя своё время,

Решил проделать нужные шаги,

Прислушаться, получше присмотреться

Проявят ли себя там ручейки?

И тут он вспомнил дареную ветку,

Что кровом стать для юноши могла.

А вдруг она и здесь ему сгодится,

Склонившись там, где под землёй вода?

Отмерив семь шагов, он осмотрелся.

Увидел место, где пышней трава,

Прислушался, но звука не услышал,

Хотя вокруг стояла тишина.

Давид достал забытый им подарок,

Стал с веткою поблизости ходить.

И вдруг в одном из мест лесной росточек

К земле стал кончик свой слегка клонить,

Спуская его ниже, ещё больше,

Указывая, что там есть вода.

Конечно же, такого музыканту

Не доводилось видеть никогда.

Но долго созерцать виденье это

Нельзя было, ведь приближался час

Конца очередного испытанья.

И тут Давид, уже не суетясь,

Запрятав ветвь, взял в руки свои скрипку,

И заиграл, направив мысль к воде:

Как хорошо на воле ей струиться,

И как прекрасно в этой стороне,

Какие здесь цветы, какое солнце,

Как плавно проплывают облака,

Различные фигуры представляя,

И как им не хватает ручейка,

Чтобы в него, как в зеркало смотреться.

В мелодии описывался мир

Прекрасный с морем сказочных явлений.

А он и в самом деле был таким.

Искать ходы, чтоб вширь распространиться,

Так сложно под спрессованной землёй.

Не лучше ли наверх ручью пробиться

И стать водой желанной, ключевой,

С которой дружат люди, звери, птицы,

Растущая по берегам трава?

В ней будут отражаться ночью звёзды

И яркая волшебница луна…

И если днём сыграет в прятки солнце,

То дождик преумножит лишь её.

Так убеждая музыкой манила

Мелодия, суля, как рай житьё.

В природе воцарилось ожиданье.

Уж ветру не спешилось никуда.

Он как юла кружил неподалёку,

Желая видеть, как пойдёт вода.

Давид играл, выкладывая душу,

Он верил в то, что исполнял сейчас.

На счёт пошли последние минуты,

Когда придёт к концу заветный час.

Вода была в раздумьях, не являясь.

Ещё чуть-чуть и завершится счёт

Отмеренного времени. Казалось,

Конец всем испытаньям настаёт.

И вот уже когда свой клюв разинув,

Огромный ворон крикнул громко: «Кар!

Всё, время истекло! Ты…» В это время

Поднялся из земли большой фонтан.

Давид успел мгновенно отстраниться,

Вернувшись на исходную тропу,

И с радостью вздохнул, ведь смог исполнить,

Что ставилось заданием ему.

Вода, напор, сбавляя, побежала

Звеня и, как ребёнок, веселясь.

Всё было так, как в музыке звучало.

Ей нравилось «лететь», в лучах искрясь.

А ворон как-то странно поперхнулся,

На родничок, бегущий посмотрел.

Глаза сощурив, ими улыбнулся,

Сказать вернее – сильно подобрел

И произнёс: «Да, парень, как ни странно,

Но ты вновь испытание прошёл.

Осталось третье, тоже непростое,

Чтоб ты смог получить, зачем пришёл.

Исполнишь – попадёшь в страну иную,

Её не видно ни с каких сторон.

У этого неведомого места

Есть тайный и невидимый заслон.

Ты должен без свидетелей на дубе

То место необычное найти.

Столетний видеть то не разрешает,

И ты ответ от прочих сохрани.

Могу сказать, что там ещё опасней.

Внимательней смотри по сторонам,

Неспешно принимай свои решенья.

Зачем пришли все забывают там.

Теперь прощай! Ты нам потешил душу.

Отныне есть птенцам, что рассказать.

Твою игру волшебную на скрипке

Мы станем с восхищеньем вспоминать».

Огромный ворон каркнул во всё горло,

Собратьев с веток дуба приподнял,

И птицы восвояси улетели

Так быстро, как скрипач не ожидал.

Из слов, что донесла до парня птица,

Он мало что сумел в тот миг понять.

Казалось, будто ворон на прощанье

Хотел его немного попугать,

А может быть и нет. На самом деле,

Жалея, захотел предупредить,

Заставить хорошенечко подумать:

Так нужно ли ему туда ходить?

Давид спешил и мысль об отступленье,

Как не было бы страшно – не зажглась.

Ему желалось всё свершить быстрее,

Пока война вдали не началась.

Не о себе он в это время думал,

А лишь о том, как он бы мог помочь

Любимого найти для грустной Феи,

И войско развернуть без боя прочь.

Поэтому он вновь достал свой камень,

Который в испытаньях помогал.

В его подсказках юноша нуждался,

Ведь он про жизнь на воле мало знал.

Да что скрывать, порой большой учёный

В делах простейших как ребёнок слаб.

Но стоит ли подобного стесняться?

Кто в том силён, помочь лишь будет рад.

Теперь, кроме излеченного дуба,

Никто на музыканта не смотрел.

И разрядив собою напряженье,

Столетний вдруг ветвями зашумел.

Казалось, он указывал Давиду,

Недолго ожидая, продолжать.

Но юноша уж взглядом углубился

В поверхность, что себя стала менять,

И произнёс: «Передо мной преграда.

За ней совсем иной, волшебный мир.

Как мне найти её на теле дуба?

Огромный ствол уж дятел издолбил,

Коровки облизали каждый листик,

Но ничего не вскрылось до сих пор.

Остались схоронившиеся корни.

Куда, на что мне нужно бросить взор?»

Внутри у камня снова засинело,

И быстро погрузилось в темноту.

Давид, на счастье, голос вновь услышал,

Ему доступный только одному:

«Смотри не на кору – смотри на ветви.

Кратчайшую из них вниз потяни.

Задание, конечно, непростое.

Одну из многих нелегко найти».

И всё исчезло так же, как и прежде.

На тверди вновь была голубизна.

Ветвей несчётно на столетнем дубе,

Последняя у облака видна.

Закончились возможные подсказки.

С заданием не справиться игрой.

Давид убрал подальше свою скрипку.

Здесь нужен был подход совсем иной.

И ворон, и волшебный чудо-камень,

Твердили об одном ему: «Смотри!»

Вот если бы он пуст был в этом месте,

Тогда бы это слышалось внутри.

Но дуб был полон мощной сердцевиной.

Нигде не ощущалась пустота.

Давид ходил вокруг, чуть опасаясь,

Что мог сгореть тут раз и навсегда.

Но видно ему это не грозило,

Земля лежала, как в спокойном сне.

Однако, он посматривал под ноги,

Боясь хоть чем-то навредить себе.

И так ходил, то вверх смотря на ветви,

То вниз, так, чтоб на корни не упасть,

Но ничего приглядного не видел.

В нём паника невольно началась.

Залезть наверх? Но как? Кора у дуба

Была довольно высоко пуста.

Туда, где его ветви начинались,

Ему не дотянуться никогда.

И вот уже обход почти закончен.

Шаг, два и он вновь там, где начинал.

И тут Давид нечаянно споткнулся

И наземь, как подкошенный упал.