Текст книги "1000 чудес со всего света"

До того, как в середине XX в. была признана большая научная ценность целакантов, их время от времени вылавливали местные жители и использовали в пищу ради гипотетических антималярийных свойств. Знатоки утверждают, что в связи с большим содержанием жидкого жира мясо целаканта имеет неприятный запах и протухлый вкус, а также вызывает у человека сильную диарею.

Масштабные научные исследования целакантов начались в начале 80-х годов XX в., и в то же время возник слух, что жидкость их осевого скелета волшебным образом продлевает жизнь. В связи с этим очень быстро образовался черный рынок, где цены на рыбу были очень высокими. Наибольшего размаха нелегальный вылов достиг во времена политического мятежа и нестабильной ситуации на Коморах. Однако благодаря усилиям защитников природы латимерии были признаны видом, нуждающимся в безотлагательных мероприятиях охраны, для чего в 1987 г. в столице острова Гранд-Коморо был основан Совет охраны целакантов (Coelacant Conservation Council).

В настоящее время общая оценка численности коморского целаканта размером в 200–500 взрослых особей считается завышенной, в связи с чем этот вид был занесен в Красную книгу МСОП, где получил статус уникального с критически узким ареалом, специализированной физиологией и образом жизни. Однако запрещенная охота на целаканта продолжается, поэтому главной угрозой для живого реликта является не естественный отбор, а безжалостный рыболовный промысел.

Наделенные весьма своеобразным обликом малоподвижные донные жабовидные рыбы, или рыбы-жабы, принадлежат к семейству батраховых (Batrachoididae). Ихтиологи насчитывают около 40 видов этих рыб, обитающих преимущественно у берегов Америки и Африки, а также Северной Австралии, Южной и Юго-Восточной Азии.

Различные представители подсемейства достигают в длину от 20 до 35 см. Тело у них массивное, каплевидной формы, хвост сжат с боков. Голова огромная, чуть приплюснутая, с рельефными глазами, широким зубастым ртом и бахромчатыми, слегка отвислыми губами. Кожные выросты бывают также на лбу, щеках и отчасти на туловище. Брюшные плавники сдвинуты под горло и несут один колючий и два-три мягких луча. Первый спинной плавник с двумя-четырьмя острыми толстыми шипами, второй – длинный, образованный 19–23 мягкими «перепонками». Грудные плавники широкие, веерообразные. Кожа слизистая, голая или с мелкими чешуйками.

Рыбы-жабы распространены в умеренных и тропических морях, от прибрежной зоны до глубины нескольких сотен метров; некоторые встречаются в солоноватой воде и в устьях рек. Во время охоты они лежат совершенно неподвижно, подстерегая добычу, отважившуюся приблизиться. Питаются эти диковинные создания червями, рачками, моллюсками и мелкой рыбешкой.

В тропических водах Америки обитают ядовитые рыбы-жабы – талассофрины и талассотии (Thalassophryne и Thalassothia). Два больших шипа спинного плавника и шип вверху жаберной крышки у них полые, причем у основания каждой иглы расположены ядовитые железы. Подобное устройство напоминает ядовитый зубной аппарат гремучей змеи. Яд вырабатывается в железах, расположенных у основания каждого шипа. Жаберный шип представляет собой полую тонкую кость, способную впрыскивать в жертву яд посредством укола.

Обычно рыбы-жабы прячутся у берега среди камней и водорослей, и купающийся может легко наступить на них. Укол шипов этих созданий весьма болезненный, но для человека яд недостаточно силен и не вызывает смертельного исхода. Противоядием при уколе служит горячий компресс или ванна, так как при высокой температуре яд быстро разрушается. А при встрече с подобной колючей экзотикой нужно быть очень осторожным и заблаговременно защитить руки плотными брезентовыми перчатками.

Рыбы-жабы

Различают пять основных видов рыб-жаб: индийская (Batrachoides grunniens) с ареалом обитания в прибрежных зонах Бенгальского залива; красноморская (Barchatus cirrhosus), распространенная в Красном море; сетчатая (Thalassophryne reticulata), встречающаяся у Тихоокеанского побережья Центральной Америки; средиземноморская (Batracboides didactylus), обитающая в Средиземном море, у берегов Португалии и Марокко.

Все жабовидные рыбы наделены замечательной способностью издавать звуки, имеющие характер скрежета, хриплого ворчания, рыка или гудка. Звуки издаются с помощью сложно устроенного, сердцевидной формы плавательного пузыря. Тихой ночью у Атлантического побережья Америки нередко можно слышать слабые протяжные звуки, напоминающие гудки, подаваемые судами в тумане. Порой эти звуки повторяются 2–3 раза в минуту. Местные жители знают – так «говорят» рыбы-жабы. В непосредственной близости от рыбы эти гудки имеют силу шума идущего поезда, достигая болезненной для человеческого уха интенсивности свыше 100 дБ. Звуки, издаваемые рыбой-жабой, состоят из упомянутого уже мощного гудка – «Бу-уп!», за которым следует короткое ворчание, заканчивающееся иногда протяжным горловым рыком. Именно так, во всеуслышание, рыба делает территориальную заявку, предупреждая возможных пришельцев о том, что данный участок дна занят.

Все рыбы-жабы – заботливые родители. В июне – июле самка откладывает крупные икринки, диаметром около 5 мм, в укромное место – под плоский камень, под замшелую на дне корягу, под пустую створку раковины, в затонувшую консервную банку и т. д. Три недели, необходимые для выклева мальков, самец неустанно охраняет гнездо с икрой, время от времени громогласно заявляя о правах на свою территорию. Появившиеся малыши весьма похожи на юрких хвостатых головастиков, питающихся планктонными рачками и микрочервями. По мере роста юные рыбы-жабы начинают поедать моллюсков, креветок, крабов и зазевавшуюся рыбешку. Кожное дыхание и трехслойные жабры помогают молоди комфортно чувствовать себя даже в застойных водных зонах с пониженным содержанием кислорода.

Рыбы-жабы до сих пор чрезвычайно редко встречаются в любительских аквариумах. Во многом это объясняется задиристым характером рыб с явным хищническим уклоном, а также нетрадиционной солоноватой средой обитания. Чаще других аквариумные фирмы предлагают покупателям гангскую халофрине, или мангровую рыбу-жабу (Batrichthys grunniens). Ее ареал простирается по всему восточному побережью Тихого океана – от Китая до Малайзии.

Родственные жабовидным рыбам рыбы-мичманы (род Porichthys) обитают в Атлантическом, Индийском и Тихом океанах на илистом или песчаном дне, иногда зарываясь в него. Питаются моллюсками и ракообразными. Пойманная рыба-мичман издает своеобразное жужжание, за что ее называют также «поющей рыбой».

Исследователей просто потрясает то, что представитель «молчаливых» животных поет, гудит, скрежещет, ворчит и жужжит. А кроме того, это создание способно одновременно издавать звуки и прекрасно слышать все происходящее извне.

Эндрю Басс из Университета Корнелла и его коллеги изучали нервные клетки, отвечающие за вокальные данные рыбы-мичмана. По их мнению, отвечающий за вокальные данные орган состоит из пары звуковых мускулов, прикрепленных к боковым стенам плавательного пузыря. Каждый звуковой мускул возбуждается единственным нервом, который состоит из брюшных корешков спинномозговых нервов.

В то время как человек слышит благодаря улитке внутреннего уха, рыба-мичман использует саккулу – часть уха, которая у людей обнаруживает ускорение или линейное движение. Далее выяснилось, что жужжащий мичман может слышать самок и хищников, потому что эти рыбы управляют и издаваемыми звуками, и своим слухом посредством нервных импульсов из одной и той же части мозга. Некоторое количество импульсов сигнализирует мускулам плавательного пузыря, заставляя его, вибрируя, произвести звук. Другие импульсы блокируют чувствительность клеток уха, переводящих звук в понятные мозгу электрические сигналы. То есть имеет место множество синхронизированных действий, ведь обе команды импульсов подаются приблизительно 100 раз в секунду. До того, как издается звук, мозг «предупреждает» о нем ухо, и оно становится менее чувствительным к собственным «родным» шумам, концентрируясь на шумах внешних. Рыба затихает на считанные миллисекунды и слушает происходящее снаружи, потом за те же миллисекунды издает звук и замолкает снова.

Рыбы-мичманы

Летними ночами самцы жужжат непрерывно до двух часов с целью привлечения самок, чтобы они отложили икринки, которые впоследствии будут оплодотворены. Издаваемый рыба-ми-мичманами гул некоторые люди сравнивают с монотонным бормотанием монахов. Причем эти звуки настолько громкие, что владельцы плавучих домов в окрестностях Сан-Франциско неоднократно жаловались на ночные вибрации своих жилищ.

Кроме поразительной «голосистости», рыбы-мичманы примечательны тем, что имеют на теле от 600 до 840 мелких светящихся органов, расположенных продольными рядами вдоль брюха и боков и напоминающих сияющие медные пуговицы. Сила испускаемого ими света может быть достаточна для чтения газеты на расстоянии 25 см от рыбы.

Несмотря на кажущееся типичное строение, во внешнем облике и образе жизни земноводных много поразительных парадоксов. Красноречивое название класса говорит о любви сразу к двум стихиям, но некоторое число видов практически отказались от обитания на суше.

Например, небольшое семейство пиповых (Pipidae) представлено постоянно живущими в воде созданиями, к которым относятся пипа и ее близкий родственник шпорцевая лягушка, являющаяся частым гостем домашних аквариумов. Впрочем, разговор пойдет именно о пипе суринамской (Pipa pipa), строение которой полно курьезов.

Отсутствие языка, а также зубов, нехарактерное для лягушек, привело к тому, что некоторые натуралисты считают это создание жабой, в то время как наличие коротких ребер приближает пипу к древним лягушкам и высшим хвостатым земноводным. Несмотря на исключительно водную среду обитания, у суринамской пипы хорошо развиты легкие, а кожа на удивление толстая и ороговевшая, как у наземных форм. При этом в коже пипы имеется чисто рыбья черта – сейсмосенсорный орган, определяющий направление движения воды и называемый боковой линией.

Обитают пипы в реках, болтах, лесных водоемах, оросительных каналах плантаций на территории Суринама, Бразилии, Гайаны и Французской Гвианы. По всему ареалу эти земноводные весьма многочисленны, населяя любые водоемы от могучих рек Амазонки и Ориноко до неглубоких луж, сохранившихся в периоды засухи. В период дождей, когда льющаяся с неба вода затопляет грунт, эти удивительные создания путешествуют по всему лесу, не покидая родной стихии.

Длина тела взрослой особи достигает 20 см, а вес – 0,5 кг. Наружность этой экзотической амфибии вряд ли позволила бы ей выиграть в лягушачьем конкурсе красоты, но обеспечила бы получение приза за самую оригинальную внешность. У нее плоское четырехугольное туловище, с которым почти сливается широкая заостренная спереди голова, глазки крохотные и смотрят вверх, а под ними и в углах рта свисают объемные кожные лоскуты. Желтовато-бурая кожа туловища тоже морщинистая, обвисшая, особенно у старых животных. Подобная складчатость, по-видимому, связана с необходимостью увеличения площади кожных покровов для лучшего газообмена в мутных реках Амазонии. Передние ноги пипы тоже весьма своеобразны. Они тонкие, с длинными гибкими пальцами, не соединенными перепонкой, но как бы рассеченными на концах на четыре части в виде своеобразных щупиков – так называемых звездчатых органов. Подобный препарирующий инструмент заменяет животному глаза во время поиска пищи, поскольку в мутной воде, насыщенной органикой, увидеть что-либо просто невозможно.

Голодная пипа кончиками пальцев тщательно прощупывает донный ил, хватая все более или менее напоминающее пищу, и тут же отправляет все это в широкий беззубый рот. Мало того, при резком открывании рта (а ротовая полость пипы просто огромна по сравнению с размерами самого животного) вода устремляется внутрь и увлекает с собой зазевавшуюся добычу. Далее вода процеживается через углы рта, а попавшаяся съедобная мелочь проталкивается по пищеварительному тракту с помощью так называемого подъязычного аппарата и мускулистых стенок ротовой полости. Если жертва велика, пипа придерживает ее лапками и, постепенно заглатывая, направляет в пищевод.

Эти лягушки не могут «сжать пальцы в кулак» и способны лишь сводить их между собой, поэтому подобные гастрономические манипуляции напоминают ужин в китайском ресторане с неизменным использованием палочек. Задние ноги значительно крупнее передних и приспособлены для плавания – пальцы соединены перепонкой и образуют весьма эффективные гребные ласты.

Общеизвестным является тот факт, что самки земноводных откладывают икру, которую потом во внешней среде оплодотворяет самец. Зоологи называют этот процесс внешним оплодотворением, КПД которого весьма низок вследствие того, что значительная часть икринок погибает, а выживших личинок (головастиков) тоже ждет нелегкий путь до превращения во взрослую особь.

В целях выживаемости вида самки пипы суринамской в ходе эволюции «обзавелись» невероятным приспособлением, превратив собственную спину в своеобразный «передвижной контейнер с икрой».

Пипа суринамская

Об этой удивительной особенности пип было давно известно в научной среде, но один важный нюанс продолжал оставаться загадкой: каким образом икринки попадают на спину самки?

Выдвигались самые различные гипотезы. До 1896 г. ученый мир, по свидетельству Ферми из Лондонского «Дома рептилий», был убежден, что самка пипы откладывает икру на песок, самец оплодотворяет ее, а потом задними лапами загружает икринки на спину своей супруги. Работник Лондонского зоопарка Барлетт живописал этот процесс приблизительно так. Партнеры плотно сближаются, и самец, будучи сверху, обнимает подругу за «талию», в то время как самка водружает себе на спину своеобразный яйцеклад – разросшуюся клоаку в виде большого мешка. Самец нажимает животом на яйцеклад и одну за одной выдавливает икринки, которые равномерно распределяются по всей спине самки в специально подготовленные для этого ячейки. Подобное действо затягивается на сутки. Гипотеза была всем хороша и встречалась во всех публикациях, посвященных пипам. И лишь в 1960 г. супругам Рабб с сотрудниками из Чикагского зоопарка удалось истинно засвидетельствовать и трижды заснять на кинопленку брачные игры суринамских пип.

Все оказалось более интересным и необычным. Размножение пип приходится на период дождей, но призывные крики самца не похожи на традиционные лягушачьи концерты. Больше всего они напоминают тиканье часов, причем самец издает эти «механические звуки» не голосовыми связками, а специальными окостенениями гортани, трущимися друг о друга. На эти странные серенады отовсюду устремляются самки, а страстные кавалеры ведут за их «сердца» настоящие бои, с силой отталкивая и кусая соперников. Завладев вниманием вожделенной подруги, самец цепко обнимает ее, плотно прижавшись своим животом к ее спине, причем от подобных пылких объятий кожа ее спинки сильно разбухает, становясь похожей на дутую подушку. Клоака самки тоже напухает, но в яйцеклад вовсе не превращается, как считал Барлетт. Полежав на дне два-три часа, чета пип, не разъединяясь, начинает всплывать вертикально как бы по дуге невидимой окружности. В верхней точке этого круга, когда лягушки поворачиваются спинками вниз, из клоаки самки выкатываются от 3 до 10 икринок и падают на живот самца. Потом пара переворачивается в воде, двигаясь уже обратно ко дну, и икринки оказываются на спине самки. А чтобы они плотнее прилипли к ее поверхности, самец для верности придавливает их грудью. Далее пипы вновь ложатся на грунт, некоторое время отдыхают, и весь танец повторяется с самого начала. Всего таких циклов насчитывается от 14 до 18, а общее число икринок от 40 до 140. При этом грандиозная брачная церемония продолжается более суток.

Икринки, которым не посчастливилось упасть на спину мамаши, падают на дно и там погибают. Остальные, надежно приклеенные к спине, начинают постепенно в нее погружаться, обрастая кожей со всех сторон, а на десятый день вообще исчезают во внутренних ячейках. Каждая ячейка имеет глубину 10–15 мм и вскоре после попадания в нее яйца принимает шестигранную форму. Сверху ячейки покрыты кожистой крышечкой диаметром 5–6 мм, образующейся из яйцевых оболочек. Ячейки с икринками разделяют тонкие перегородки, пронизанные кровеносными сосудами. Яйца пипы богаты желтком и достигают больших размеров – 6–7 мм в диаметре. В начальной стадии развития они весят 2,95 г, а в конечном результате – 3,37 г. Находясь в тканях спины матери, они получают из них жидкость и растворенные питательные вещества.

Развитие эмбриона заканчивается через 2,5 месяца, и малыши начинают выглядывать из-под крышечек своих индивидуальных «колыбелек» и даже хватают всякую мелкую живность вроде водяных блох или циклопов, проплывающих мимо. Окончательно сформировавшийся молодняк, будучи миниатюрной копией своих родителей, разрывает ячейки и покидает спину матери, переходя к самостоятельной жизни. Самка стирает остатки ячеек о подводные камни или веточки растений и после линьки покрывается новой кожей.

В настоящее время суринамских пип с успехом содержат и размножают в любительских аквариумах, наслаждаясь общением с одной из самых необычных амфибий на Земле.

Научный мир узнал о существовании хвостатых лягушек (Ascaphus truei) из семейства гладконогих (Leiopelmidae) лишь в конце XIX века. Естественным местообитанием этих амфибий являются лесные районы США и Канады с быстротекущими холодными горными ручьями. Всю свою жизнь хвостатые лягушки проводят, прячась под камнями в ледяной воде. На задней части тела самцов виден небольшой удлиненный вырост, который не имеет скелета и сухожилий, но сохранил пару соответствующих мускулов. Этот «хвост» играет направляющую роль в уникальном для мира земноводных процессе внутреннего оплодотворения.

Длина тела взрослых особей колеблется от 3 до 5 см, цвет кожи буровато-серый, с темными пятнами возле головы, что позволяет лягушке незаметно прятаться, сливаясь с подводными камнями и водорослями. В связи с преимущественно водным образом жизни легкие у хвостатой лягушки малы и слабо развиты.

Хвостатая лягушка

Зато кожа испещрена большим количеством пор и кровеносных сосудов, являясь основным органом дыхания, позволяющим находиться без атмосферного кислорода в водах ручьев долгое время. Изредка эти создания все же покидают облюбованную водную стихию (например, выходя на сушу в период сильных дождей).

Исконное обитание в местности, где любой звук будто тонет в постоянном «говоре» бегущей воды, привело к тому, что хвостатые лягушки лишены голоса. Быть может, они и способны издавать какие-то звуки, но их никто никогда не слышал. Даже в сезон размножения самцы, в отличие от обычных озерных певцов, не устраивают «свадебных серенад». В шуме горного потока призывные «песни» теряют всякий смысл, к тому же слабо развитые легкие не способствуют развитию выдающихся вокальных данных. Видимо, поэтому у хвостатых лягушек отсутствуют среднее ухо и евстахиевы трубы, и для того, чтобы встретиться с подругой, самцу приходится разыскивать ее буквально «вручную». Он активно ползает по дну ручья, а обнаружив самку, цепко хватает ее за «талию» передними лапками, на которых формируются шершавые брачные мозоли.

Легендарная удлиненная задняя часть тела самцов хвостатых лягушек представляет собой не что иное, как вырост клоаки, иногда достигающий в длину 1 см. Во время спаривания по внутренним каналам «хвоста» самца сперма в полном объеме, без потерь, стекает внутрь клоаки самки. Подобный метод определяет эффективность оплодотворения и, в конечном итоге, повышает шансы выживаемости вида, поскольку кладка хвостатых лягушек обычно невелика – не более полусотни яиц.

На территории от Гвинеи до Камеруна в потоках быстрых горных рек с сильным течением живет удивительная волосатая лягушка (Astilosternus robustus), которая обзавелась самым оригинальным украшением среди бесхвостых амфибий – густым волосяным покровом на боках и бедрах. Подобным экзотическим нарядом щеголяют самцы в период брачных игр. Конечно же, это не настоящие волосы, свойственные млекопитающим, а тонкие волосовидные отростки кожи длиной 1,5–2 см, богатые мельчайшими кровеносными сосудами. Одни ученые считают, что подобные кожные выросты увеличивают общую площадь кожного покрова и служат дополнительными органами кожного дыхания, что связано со слабым развитием легких. По мнению других, «волосы» на теле самца играют роль декоративного украшения, которым кавалеры привлекают внимание подруг подобно тому, как это делают птицы в сезон размножения.

Приз за парадоксальность в царстве бесхвостых амфибий, несомненно, завоевали бы так называемые удивительные лягушки, или псеудисы (Pseudis paradoxa). Живут они в Гвинее, Амазонии и на Тринидаде, и ведут исключительно водный образ жизни. Как правило, в водном мире личинки-головастики значительно мельче своих родителей. Однако у этих созданий наблюдается ярко выраженный личиночный гигантизм: размеры взрослого животного в 3,5–4 раза меньше появившихся из икры детенышей! Достигая в длину 28 см, детишки-переростки снискали славу самых крупных из известных науке головастиков. Но, что самое удивительное, из такого огромного головастика после метаморфозы получается маленький лягушонок.

Волосатая лягушка

К роду Rhinoderma из семейства короткоголовые (Drachycephalidae) принадлежит единственный представитель – ринодерма Дарвина (Rhinoderma darwini). Эта весьма своеобразная амфибия, длиной чуть более 3 см, живет в горных районах Чили и на юге Аргентины в прохладных водоемах, не перенося высоких температур. В случае опасности ринодерма мгновенно ныряет и подолгу сидит в воде, погрузившись по самые глаза и опираясь на концы пальцев передних лапок. При этом узкий мягкий отросток на конце мордочки, напоминающий хоботок, высовывается вверх и служит для дыхания. Со звонким писком бросается это пестро окрашенное животное на добычу, ловко хватая мелких насекомых. На воздухе, особенно в солнечный день, тонкая нежная кожа быстро пересыхает, поэтому амфибия стремится поскорее вернуться в прохладные объятия водной стихии.

Расцветка ринодермы чрезвычайно изменчива. Различают три основные вариации окраски верха тела. Первая характеризуется глинистым цветом спинки и резко отличающимися от нее каштаново-бурыми боками и головой. Конечности отмечены поперечными полосами. Во втором случае спинка окрашена в зеленые тона, а в третьем варианте – в серо-бурые, серовато-желтые или серо-красные. Две последние расы имеют по основному фону более темный, меняющийся в очертаниях рисунок.

Ринодерма Дарвина

Брачный период у ринодермы начинается с декабря по февраль. Выбравшись на берег, самка откладывает яйца во влажный мох по нескольку штук или по одному и удаляется, не проявляя далее никакой заботы о потомстве. При этом вся тяжесть родительских хлопот ложится на отца. Самец после оплодотворения разворачивается головой к кладке и начинает быстро отправлять икринки себе в рот. При этом стороннему наблюдателю может показаться, что прожорливый самец собирается закусить будущими детьми. Однако, как выяснилось, икринки попадают не в желудок самца, а через специальные отверстия под языком в резонатор под горлом. Оплодотворенные яйца очень крупные и богаты желтком, а горловой мешок так мал, что сперва в нем помещается не более двух яиц, но вскоре стенки растягиваются и икринок в нем заметно прибавляется. Папаша может не различать своих детей от чужих, собирая икру со многих кладок в течение нескольких дней, пока не забьет свой горловой мешок до отказа. Интересно, что присутствие зародышей в невероятно раздутом резонаторе, простирающемся до заднего конца туловища, не мешает самцу нормально питаться.

В течение первой половины развития до появления передних конечностей детеныши не связаны со стенками мешка и лежат в нем беспорядочно, питаясь желтком икринок. Когда же внутренний запас заканчивается, эмбрионы располагаются двумя слоями так, что их спины обращены к стенкам мешка, а брюшки – друг к другу. Со стенкой резонатора сначала срастается хвостовой плавник, а затем и спинная часть головастика. Дальнейшее питание происходит через примитивное подобие плаценты, богатое кровеносными сосудами. При этом кожа головастиков лишена самого верхнего слоя эпидермиса, который затруднял бы всасывание. Самец в это время сильно худеет, но продолжает усиленно питаться, чтобы прокормить своих «детей-пиявок». Головастики остаются в горловом мешке до окончания своего превращения, а их хвостовой и спинной плавники исчезают еще до рождения. Сформированные малыши отцепляются от стенок резонатора и весьма активно начинают проситься на волю. Самец открывает рот, и лягушата по одному покидают свою «живую колыбель» через дырочки под языком. Выход потомства происходит небольшими группками, так как не у всех головастиков, образовавшихся из яиц разных кладок, одновременно заканчивается процесс превращения. В конце концов, освободившись от своего нелегкого родительского бремени, сильно истощенный самец отправляется восстанавливать силы. Этот период приходится на осенние месяцы, изобилующие насекомыми. Постепенно стенки горлового мешка, растянутые лягушатами, сжимаются, возвращаясь к первоначальному размеру.