Текст книги "Странствия по мирам"

Елена Хорватова
Странствия по мирам

Возможно, каждый писатель, творящий Фантазию, созидающий Вторичный Мир, мечтает быть настоящим творцом, надеется, что все, им написанное, реалистично, что бытие его Вторичного Мира берет исток в Реальности – или впадает в Реальность…

Дж. P.P. Толкиен

ПРОЛОГ

– Счастлив приветствовать вас, мессир Реми. Что привело достопочтенного мага и чародея на скромное собрание нашего клана?

Человек, говоривший это, стоял у высокого стола, покрытого черным бархатом. Несколько предметов, разложенных на этом своеобразном алтаре, ясно говорили – здесь совершаются магические ритуалы. Человек, как и все прочие в этом помещении, был одет в черный балахон с капюшоном, скрывающим лицо, на поясе у него, так же как и у всех, висел острый кинжал без ножен, но что-то неуловимое подчеркивало – этот человек здесь главный.

Гость, к которому он обратился, учтиво поклонился в ответ.

– Мое почтение, сэр Морган, да пребудет с вами удача во веки веков. Как вы знаете, только чрезвычайные обстоятельства могут заставить меня покинуть мое уединенное жилище, ибо превыше всего я ценю собственный покой. И если уж отказаться от уединения, то только ради встречи с таким великим мастером, как вы, достопочтенный сэр Морган.

Морган усмехнулся, и его глаза под капюшоном блеснули зеленым пламенем. Он всегда был в курсе дел своих коллег и конкурентов по магическому сообществу, и его трудно было обмануть. Он прекрасно знал, что Николя Реми, черный маг, хорошо известный в определенных кругах, недавно совершил вынужденное путешествие в азиатские страны, где оказался втянутым в бои местного значения… И только могучая сила одной магрибской ведьмы, не терпевшей появления в своих владениях пришлых чужаков, помогла вышвырнуть его обратно, в пределы России, где Реми последние полсотни лет преимущественно и пребывал.

Такое обращение с могучим магом – насильственное водворение на Восток, потом столь же бесцеремонное вышвыривание из мест, представляющих сферу чьих-то интересов, – подрывало авторитет мессира Реми в магических кругах. Что-то не так с его хваленым могуществом, если другие чародеи перекидывают его по миру, словно тряпичную куклу.

– Простите мое недостойное любопытство, мессир, но до нас дошли слухи о вашем внезапном отъезде в страны Магриба… При вашей любви к покою и уединению такое путешествие кажется невероятным.

По лицу Реми прошла мрачная гримаса.

– Мне пришлось освежить доспехи Аттилы, сэр Морган. Такой предмет не должен застаиваться без дела, дабы не утратить тайную силу. К тому же и мне самому не помешало немного попрактиковаться в ратном деле – наш долг сохранять навыки воинов. Но вернемся к делу.

– Я весь внимание, мессир. Сегодня настало время завершать и начинать дела. Вернее, завершать старые и начинать новые дела. Если вам требуется наша помощь, члены нашего клана будут счастливы сделать все, что в наших силах.

Теперь пришла очередь мессира Реми усмехнуться: он был не настолько наивен, чтобы принимать речи Моргана за чистую монету. Но, как бы то ни было, придется искать союзников – он уже убедился, что в одиночку ему стало трудно бороться. Видимо, наступают иные времена…

– Сэр Морган, вы всегда в курсе последних новостей мира магии и, вероятно, уже знаете, что в Москве появилась молодая ведьма, которая лишь недавно обрела силу. Ни опыта, ни магической эрудиции у нее нет. Но она представительница весьма древнего рода, и ей в наследство перешли некие предметы, многократно усиливающие природную способность к колдовству и переданный ей фамильный магический дар. Имя этой женщины…

– Маргарита. Не так ли? – перебил мессира Морган, отбросивший наконец свою напускную вежливость. – Я действительно слежу за действиями этой неофитки, достопочтенный мессир. Сама по себе она и вправду очень неопытна и далека от магического восприятия этого мира, хотя и не без определенных способностей к нашему высокому искусству. Но у нее есть могущественные покровители и наставники, имен которых, я полагаю, называть не надо. А главное, среди магического наследства, которое вы изволите называть «перешедшими к ней некими предметами», имеется древнее кольцо. Об этом кольце говорят, что сам великий Один, князь колдовства, изготовил его для своего сына Бальдра и наделил невероятным могуществом.

Морган замолчал и после долгой театральной паузы внушительно изрек:

– Не будем недооценивать юную леди. В сочетании с природными способностями, наследственным даром, помощью влиятельных друзей и силой кольца Бальдра мощь молодой ведьмы превосходит все, с чем мы когда-либо сталкивались!

– Ну это громко сказано, Морган! Просто у вас давно уже не было сильных соперников, – парировал Реми. – Однако не стоит пугаться борьбы, друг мой, настоящая суровая, азартная борьба не на жизнь, а на смерть добавляет к унылому существованию ярких красок…

Морган снова блеснул из-под капюшона зелеными глазами. Стало быть, Реми полагает, что это он, Морган, должен бороться не на жизнь, а на смерть, добавляя ярких красок, которых в его существовании и без того немало, а старый хрыч Реми заползет в свою нору и будет наслаждаться вожделенным покоем и уединением. Как же он любит загребать жар чужими руками!

– Что касается ведьмы Маргариты, – продолжал мессир, – положение усугубляется тем, что она всеми силами пытается не делать зла. Добро она творит пока не слишком умело, но, похоже, девчонка выбрала именно этот путь. И пребывает в глупых, наивных иллюзиях касательно своего предназначения. Значит, ваше столкновение с ней неизбежно и рано или поздно случится. И если мерзавка первой доберется до членов вашего клана, то попытается уничтожить всех! Подумайте, Морган, насколько это опасно! Вы останетесь без соратников!

– Маги, вставшие на путь добра, обычно не так уж кровожадны. Хотя добро и зло часто неразделимы, и никто не знает, на что именно он способен, – сдержанно ответствовал Морган, которого предостережения Реми нисколько не напугали. – Пока она не интересовалась делами нашего клана. И, похоже, даже не знает о нашем существовании.

– Это вопрос времени, Морган. И я не советую вам пребывать в беспечности. Я редко проявляю заинтересованность в сотрудничестве с кем-либо. Подобные альянсы не могут мне дать ничего в практическом плане – я предпочитаю полагаться на собственные силы и считаю самого себя лучшим своим союзником. Но сейчас не время для самолюбования. Я предлагаю вам союз, Морган. Союз против проклятой ведьмы. Необходимо обратить ее силу против нее самой. Но для этого к ведьме надо приблизиться, надо вступить с ней в контакт. И то, что она пока не знает о существовании вашего клана, пойдет только на пользу делу. Впрочем, я отвлек вас от действа. Прошу простить мою бесцеремонность. Не смею мешать. Но на досуге поразмышляйте о нашей беседе…

Морган молча поклонился и вышел на середину комнаты. Окружавшие его люди запели какой-то тягучий гимн на латыни. Глава клана бросил горсть сухих трав в дымящийся сосуд, и по помещению пополз сладковатый дурманящий запах. Морган сделал знак, чтобы пение прекратили, в полной тишине выхватил кинжал и прочертил им в воздухе затейливый знак. Кинжал, в блестящем лезвии которого отражались лишь пляшущие огоньки десятков свечей, сам собой загорелся золотым светом.

Лучи, исходящие от кинжала, достигли хрустального шара, стоявшего на высокой подставке в центре комнаты. Шар тоже вспыхнул золотым огнем и завибрировал, озаряя помещение нежным светом.

– Мы готовы! – объявил Морган. – Введите нового посвящаемого!

Две фигуры, судя по порывистым движениям и смутным очертаниям тел под плащами – молодые женщины, выскользнули за дверь. Вскоре они вернулись и ввели молодого человека с завязанными черной повязкой глазами. С новичка сдернули плащ. Он был обнажен до пояса, словно на приеме у терапевта, хотя окружающая обстановка менее всего напоминала медицинский кабинет.

– Скажи, брат, ты по своей воле желаешь стать членом нашего клана? – спросил Морган.

– Да, – хрипло ответил новичок.

– Клянешься ли ты повиноваться и выполнять волю клана, не страшась и не колеблясь?

– Клянусь!

– Протяни руку! – последовал первый приказ. – И приготовься стерпеть боль.

Морган ударил по руке молодого человека кинжалом. Несильно, но из образовавшейся ранки тут же хлынула кровь. Глава клана подставил под капли крови новичка золотой кубок, в котором уже была чья-то кровь, и смешал их резким движением.

– Отныне ты связан с нами своей кровью, смешавшейся с кровью членов нашего братства. И тебе откроются тайны луны, земли и неба, воды и огня.

Молодой человек опустился на колени. Сэр Морган окунул палец в кубок с кровью и начертил на груди нового члена клана перевернутую пентаграмму, а потом поднес к пентаграмме огонек свечи. Юноша скрипнул зубами, но не закричал и даже не застонал от боли, хотя на груди у него обозначился сильный ожог.

– Крещен огнем и кровью, – с удовлетворением провозгласил сэр Морган. – Мы даем тебе новое имя. Отныне ты нарекаешься «Кармин». Но если ты предашь интересы нашего клана или причинишь вред кому-либо из его членов, то тебе придется заплатить за это собственной жизнью. Помни об этом! И добро пожаловать в новую семью, брат Кармин!

ГЛАВА 1

«Какой кошмар! Я провожусь здесь до утра!» – с тоской думала Маргарита, обозревая оставленный гостями беспорядок. Вечеринка в доме ее друга Романа Лунина, известного музыканта, недавно закончилась. На часах было начало третьего ночи.

Роман пошел провожать гостей, эгоистично предоставив Маргарите почетную обязанность привести дом в порядок. Ну что еще ждать от мужчины, даже если он рядится в обличие прекрасного принца? Раз уж она согласилась быть королевой этого бала, то и от обязанностей Золушки никуда не убежишь – это как две стороны одной медали.

Вообще-то с недавних пор такие незначительные проблемы, как уборка помещения, для Маргоши не существовали. Летом, после смерти бабушки, у Маргариты открылся самый настоящий магический дар. И хотя она пока не полностью освоила завещанную ей бабушкой «Книгу теней» – свод различных заклинаний и магических рецептов, такая простая вещь, как чары чистоты, удавались ей неплохо.

Но вот сегодня они, как назло, срабатывать не желали. Вроде бы Маргоша делала все как надо: и заклинание произносила правильно, и о визуализации не забывала, – но беспорядок вокруг как был, так и оставался. Столы, заставленные грязными тарелками, стаканами, блюдами с недоеденными закусками, переполненные пепельницы, смятые салфетки, чашки с кофейной гущей, огрызки яблок, банановая кожура и апельсиновые корки, валяющиеся где попало, пустые винные и пивные бутылки под столом и конфетные" фантики на полу… Фу, какая гадость! Ни от каких заклинаний ничего не менялось к лучшему, и только казалось, что мусора становится еще больше.

Пришлось старым добрым способом, без всякого колдовства, таскать тарелки на кухню к раковине и мыть горячей водой, а мусор собирать в пакеты…

Наполняя мусором пятый по счету пакет, Маргоша задумалась: а почему, собственно, ее сегодня постигла неудача в творении чар? Заклинание несложное, она им уже не раз пользовалась и перепутать слова вроде бы не могла… Может быть, дело в том, что она в доме у Романа? Тут аура, что ни говори, непростая, все пропиталось разнородными магическими потоками, и, возможно, действуют какие-то неосязаемые преграды и ловушки для чужого колдовства…

Но все равно странно – вот так, вдруг, ни с того ни с сего, потерять свой магический кураж? Колдунья – она ведь всегда колдунья, хоть дома, хоть в гостях, хоть в Африке или на Северном полюсе…

Может быть, она просто выпила сегодня чуть-чуть лишнего? Если алкоголь приводит к раскоординированности движений, то, может статься, и чары тоже получаются с нарушенной координацией? Нет, все же пару бокалов легкого вина особым излишеством не назовешь. Правда, голова болит теперь просто невыносимо.

А если мигрень как раз и есть причина неудачи? Ну как можно качественно колдовать, если мозг буквально раскалывается на части и каждая клеточка отдается болью?

Хлопнула входная дверь. Это вернулся Роман.

– А где моя прекрасная сеньора? Где дивная Марго, краса московских берегов?

И запел что-то нежным голосом про эль корасон… В вольном переводе на русский – «сердце, тебе не хочется покоя»… Испанская кровь играет!

Ну вот, Роман уже поет ночную серенаду, а она так и не успела убраться в доме! Придется признаваться, что ее магия перестала действовать и даже простенькое очищающее заклинание ей сегодня не по зубам… Не привлекать же силу кольца Бальдра, для того чтобы перемыть тарелки, – слишком мелкая и оскорбительная задачка для такого могучего артефакта.

К тому же Маргоша вообще старалась не прибегать к помощи кольца без особой нужды: за все в жизни рано или поздно надо платить, и лучше не злоупотреблять магическими услугами, если не знаешь их цену. Что именно и когда от нее потребуется – догадаться было невозможно, так что лучше проявлять осторожность.

И признаваться в собственной слабости Роману, который в кругах, причастных к магическому сообществу, был известен как алхимик, маг и чародей Раймундо Луллий (хотя за свою долгую и насыщенную событиями жизнь он отзывался и на многие другие имена), было стыдно.

Маргарита не любила жаловаться и просить о помощи, признаваясь в собственной слабости. Она знала, что с грехом пополам и так сможет справиться с большинством кризисных ситуаций, и пуще всяких бед боялась еще раз предстать полной дурой перед друзьями и коллегами по чародейскому цеху. И так уж это не раз случалось…

Конечно, ее всегда поддерживали и помогали выбраться из очередной передряги, но зачем лишний раз подвергать испытанию дружеские чувства? А если уж придется когда-нибудь обращаться за помощью, лучше выглядеть в глазах своего окружения по возможности зрелой и уравновешенной колдуньей, а не истеричкой, всхлипывающей и стенающей над каждой магической неудачей. То, в чем можно признаться лишь себе, неприятно выслушивать от других в собственный адрес.

– Ты что, моешь посуду? – Роман застыл в дверях кухни. На его лице было написано такое удивление, что Маргоша рассмеялась.

– А что в этом особенного? – спросила она, откидывая мокрой рукой прядь волос со лба. – Я всю сознательную жизнь этим занимаюсь.

– Да, но… сегодня… мне показалось, ты так устала. Прости, дорогая, может быть, это такое женское хобби и тебе нравится заниматься традиционным домашним хозяйством, но магия существует в частности и для того, чтобы облегчить человеку жизнь.

Роман начертил пальцем некую фигуру в воздухе, простенькую, похожую на изогнутого червячка, и в доме в один миг все изменилось: тарелки и стаканы сами собой оказались в шкафах, причем абсолютно чистые; весь мусор исчез – ни фантика, ни банановой шкурки на сверкающих полах и подоконниках; стулья аккуратно расставлены по своим местам, а пепельницы не только опустели, но и заблагоухали нежными цветочными ароматами вместо пронзительного запаха табака и пепла от разнообразных окурков…

– А еще говоришь, что добрые дела редко тебе удаются, – улыбнулась Маргарита.

– Это дело не доброе и не злое, так, обычная гигиеническая процедура. Очищение жилища от чужой грязи. Вместе с мусором исчезают и негативные влияния, которые кое-кто постарался здесь оставить.

– У тебя очень ловко получилось.

– Навыки старого холостяка, – небрежно передернул плечами Роман. – За последние лет триста – четыреста в моих апартаментах ни разу не появлялась женщина, которой нравилось бы мыть посуду.

Маргоша тут же представила, как много женщин могло появиться в апартаментах Раймундо за «последние лет триста-четыреста», и ей чуть не стало дурно… Угораздило же ее связаться с испанским грандом, начинавшим свою карьеру при арагонском дворе в тринадцатом веке! Конечно, горячая кровь, куртуазные средневековые нравы, культ Прекрасной Дамы… Наверное, канонам строгой нравственности жизнь Раймундо отвечала только в тот относительно короткий период, когда он был монахом-францисканцем.

Да, похоже, история с бывшим мужем (с которым она, по роковому стечению обстоятельств, развелась как раз перед тем, как стала ведьмой, что, собственно, и подтолкнуло к переменам в жизни) ничему ее не научила… Игорь хоть и не гранд, не идальго и не рыцарь, но по части куртуазности даст всем грандам большую фору. Женщину всегда привлекает определенный мужской тип, к сожалению. Или к счастью…

Чтобы отвлечься от своих раздумий на щекотливую тему, Маргарита решила вернуться к практическим вопросам:

– Ты мне потом покажешь еще раз этот знак магического очищения? У меня сегодня ничего не вышло, хотя я раз пять повторила очищающее заклинание.

– Видишь ли, сердце мое, заклинания вообще не дают стопроцентной гарантии успеха. Существуют разные степени магии. Первая, самая простая, – наведение чар при помощи заклинаний, наговоров и специальных предметов. Механически выучить текст какого-нибудь заклятия, сварить зелье, подбирая ингредиенты по составленному кем-то рецепту, или воспользоваться неким артефактом, – к примеру, шапкой-невидимкой, – может каждый начинающий чародей при должном усердии. И даже может при этом добиться приличных результатов, если он не без способностей. Многие на этом и останавливаются. Но, как я говорил, это всего лишь низшая ступень магии, магия дилетантов. Она далека от творчества, это просто ремесло. Вторая степень – умение колдовать при помощи невидимых знаков, которые ты чертишь в воздухе перстом или кинжалом athame…

Атаме, магический кинжал, у Маргариты был – бабушка оставила ей свой в наследство вместе с другим колдовским инвентарем. Но Маргоша еще не умела им как следует пользоваться – пока как-то не довелось.

– А третья степень, более высокая, – это колдовство при помощи силы мысли, – продолжал свою лекцию Роман. – Подобным искусством могут овладеть лишь избранные, но каждый чародей должен к этому стремиться, если желает преуспеть. Впрочем, стремление к совершенству бесконечно, и в магии, как в каждом искусстве, есть еще более высокие степени…

– Знаешь, общение с тобой равнозначно полному курсу не только практической магии, но и магической теории…

– Да нет, я плохой учитель, и более того, я плохой чародей. Когда-то у меня были ученики, но никто из них не добился настоящих высот. Вот и тебе я всеми силами стараюсь передать то, что усвоил благодаря своему долгому опыту, но, увы, моя собственная жизнь – плохая реклама для моих знаний.

Маргарита терпеть не могла, когда Раймундо заводил унылую песнь про собственные неудачи, и всегда старалась его отвлечь от подобных настроений. Эх, если бы он в свое время попал на прием к опытному практикующему психоаналитику, этот случай не был бы таким запущенным. Жаль, что в Средневековье при арагонском дворе психоаналитики не были популярны…

– Между прочим, американские психологи говорят, что человек не должен иметь отрицательного мышления и непроизвольно настраивать себя на негативную волну, – заметила она. – Нельзя говорить себе: я плохой специалист, я неудачник… Надо приучить себя руководствоваться позитивными образами, тогда все удается.

– Забавная теория. Но я, признаться, не очень верю американцам с их новомодными веяниями. Древние знания индейцев во многом оказались утраченными, а искания населивших Америку европейцев лишены глубоких исторических корней. Первые конкистадоры устремились на завоевание Нового Света лишь в пятнадцатом веке. Я тогда был уже немолод, умудрен жизнью и взирал на американскую авантюру этих агрессивных мальчишек весьма скептически…

Маргарита постоянно забывала, что перед ней человек, родившийся в 1235 году. Надо сказать, для своего возраста он неплохо сохранился – больше 30—35 лет на вид никак не дашь… И к современной действительности он вполне адаптировался.

Гораздо приятнее воспринимать его как молодого человека и модного музыканта, чем как некое допотопное существо, выползшее из глубины веков. Маргоша любила историю, но все же… перед ней был человек, рожденный в первой половине тринадцатого века, и до конца осознать это было совсем непросто!

Когда Раймундо исполнилось семь лет и он спокойно рос себе на Майорке, где был его отчий дом, старший современник юного испанского гранда, русский князь Александр Невский в далеком от Майорки Пскове разбил тевтонских рыцарей в ходе Ледового побоища… Они с Романом из одного времени! А ведь странно было бы представить, что можно влюбиться в Александра Невского! Впрочем…

У Маргариты есть одна знакомая валькирия (да-да, настоящая валькирия, дева-воительница со сложной судьбой и большим житейским опытом), которая была в свое время хорошо знакома с Александром Невским. Так вот, эта валькирия весьма восторженно отзывалась о русском князе («Такой был интересный мужчина, Санечка-то, это что-то! Шлем, доспехи, стать богатырская, взгляд орлиный, как на коне перед своей дружиной выедет, так женские сердца и замирают. И в бою был хорош…») и, похоже, была в него когда-то влюблена.

А Роман тем временем замолчал и тоже о чем-то задумался. Когда люди по-настоящему близки, они не только с удовольствием говорят, но и с удовольствием молчат рядом друг с другом… Если бы не дикая головная боль, Маргоша чувствовала бы себя сейчас почти счастливой.

– Ты начал рассказывать про конкистадоров, – напомнила Маргарита.

– Погоди! Я постоянно упускаю самое главное. Что нам эти конкистадоры? Ты ведь, кажется, сказала, что твои чары не действуют? Хотя ты пять раз произносила заклинание…

– Вообще-то я не собиралась это обсуждать. Так, к слову пришлось, вот и проговорилась. Не знаю, почему мои чары вдруг отказали…

– А ты ничего не перепутала, когда творила заклинание?

Маргарита почувствовала себя уязвленной: да, в магии у нее пока не такой обширный опыт, но все же обидно, когда тебя принимают за двоечницу из третьего класса.

– Я ничего не перепутала, – отрезала она. – Во всяком случае, предыдущие пятьдесят раз, использовав чары чистоты, я все делала точно так же. И справлялась. Просто сегодня у меня страшно разболелась голова. Наверное, поэтому и чары мои не подействовали.

Роман вскочил на ноги. У него на лице была написана такая тревога, что Маргарите стало не по себе.

– Что за чушь? С головной болью ты должна уметь легко справляться. И на действенность заклинаний такой фактор, как мигрень, никак не влияет.

Роман протянул руки и сделал несколько пассов в воздухе, проводя ладонями над головой Маргоши от макушки к вискам. От его рук шла волна тепла. Достигая кожи Маргариты, она слегка покалывала ее невидимыми иголочками и отступала, унося с собой боль. Казалось, что волосы Маргоши ерошит легкий летний ветерок. Вскоре никаких следов недомогания не осталось.

Маргарита почувствовала невероятное облегчение и одновременно страшную слабость. Ей захотелось уснуть. Но Роман не дал. Он почему-то нервно смотрел на ее шею.

– Ты сейчас похож на вампира! – улыбнулась Маргарита. – Примериваешься, как половчее меня загрызть?

– Где твой пентакль? – Роман словно и не услышал того, о чем она с ним говорит. – Где охраняющий пентакль, Маргарита?

Охраняющим пентаклем назывался старинный золотой амулет в виде заключенной в круг пятиконечной звезды, который покойная бабушка подарила Маргоше незадолго до того, как оставила этот мир. Она просила никогда не снимать это украшение, и Маргарита до сего дня исполняла ее просьбу, но вот сегодня… Цепочка с амулетом оказалась некстати. Маргарите хотелось, чтобы ее наряд был дорогим и изысканно-простым – черное вечернее платье с большим декольте и бриллиантовое колье на шее, строгое по форме, но с хорошими камнями. Минимализм в эстетике дает потрясающий стилистический эффект.

А если из-под колье выглядывает еще одна золотая безделушка, это уже явный перебор и как-то не комильфо… Но как объяснить это Роману? Мужчины такие вещи никогда не понимали!

– Я временно сняла пентакль. Он не гармонировал с моим нарядом и вообще…

– Ты сошла с ума! – заорал Роман.

Маргарита хотела было обидеться: еще не было такого случая, чтобы он беспардонно повышал на нее голос. Вот вам и рыцарь арагонского двора! Нет, все мужчины одинаковы – что средневековый рыцарь, что нынешний хам. Но от таких мыслей она тут же почувствовала себя виноватой: он ведь за нее тревожится, а она сделала что-то не так и дала ему повод для беспокойства.

– Ромочка, не сердись! Я ведь сняла пентакль ненадолго. Только на сегодняшний вечер.

– Ты не должна была этого делать! Пентакль – самое важное звено в системе твоей магической защиты. И, Удалив это звено, ты разомкнула всю цепь. Немедленно верни охраняющий пентакль на место и никогда его не снимай.

Расстроенная Маргарита взяла свою сумку и залезла в карманчик, где был спрятан бабушкин амулет.

Ни охраняющего пентакля, ни цепочки, на которой он обычно держался, в сумке не было.

Вместо амулета Маргарита вытащила из карманчика кусок ярко-красной ленточки, завязанный узлом. Откуда она здесь взялась? Что и говорить, это был совершенно неожиданный и… неприятный сюрприз.

Маргоша растерянно держала ленточку в руках и чувствовала, как возвращается головная боль – ее голову словно сжимал стальной обруч.

Роман взял Маргариту за руку и выхватил у нее алую ленточку. В глазах у Маргоши потемнело, и она провалилась в какую-то вязкую мглу…

Ей показалось, что очнулась она через пару секунд, но обнаружила себя сидящей в темной комнате у магического алтаря, возле которого, величественный, словно древний жрец, возвышался Раймундо в темной мантии. Перед ним стояла «каменная чаша» – грубый кусок гранита, обтесанный волнами и побитый ветрами, с очень глубокой природной выемкой в центре, по размеру похожей на миску для салата. Гранитную чашу, найденную где-то в горах Шотландии в те времена, когда Раймундо служил при дворе английского короля Эдуарда III в качестве алхимика, астролога и чародея, он часто использовал в магическом ритуале «огня и камня», но сегодня все было как-то серьезнее и страшнее, чем обычно. Маргоша еще никогда не видела, чтобы ее друзья колдовали с выражением такого мрачного отчаяния и одержимости.

Раймундо бросил в чашу три щепотки порошка – белого, черного и желтого. Смешавшись, они вспыхнули языками яркого пламени. В огонь маг швырнул алую ленточку. Вопреки физическим законам она не загорелась и даже не начала тлеть, хотя ее лизали огненные языки. Но корежилась и извивалась она, как живое существо. Маргарита почувствовала запах серы… Только бы Раймундо не вернулся к черной магии! Он снова скатится в пропасть!

Маг протянул руку к Маргоше, взмахнув широченным рукавом мантии, и произнес:

– Внимай мне! Я разрушаю чары! Алая магия больше не имеет над тобой власти!

Его голос показался Маргарите чужим и идущим откуда-то издалека. Но ей вдруг стало легко, словно нечто давящее упало с ее души. И тут бьющаяся в огне, завязанная в тугой узел ленточка вдруг сама собой развязалась, вытянулась и вспыхнула ярким пламенем.

А Раймундо повернулся лицом на север, плеснул в гранитную чашу воды из старинной бутыли темного стекла и установил в центре этого озерца черную свечу.

Черная свеча не понравилась Маргарите и снова породила у нее какие-то смутные подозрения…

Черные свечи невольно ассоциировались с черной магией, а ведь свои беды Раймундо приписывал именно тому, что когда-то осквернил свою душу этим занятием. Неужели он взялся за старое?

Но все же Маргоше очень хотелось доверять Раймундо. Прислушавшись к своему внутреннему голосу, она решила, что доверять ему все-таки можно.

– Мангашар! Дайанашира! – провозгласил маг (это были «слова силы» древнего обряда друидов, призывающие на помощь духа всех рожденных животных, духа ветра и дождя и еще парочку духов попроще. – Тумуг! Урскумог!

Тут пламя свечи заполыхало так, словно в гранитную чашу был установлен факел, а не свечечка с тоненьким фитильком… Раймундо мрачно уставился на огонь. Он умел видеть в пламени то, что хотел, и то, что ему было необходимо увидеть и узнать. Маргарите для этих целей приходилось пользоваться волшебным зеркалом, да еще и активировать это зеркало силой кольца Бальдра.

Ей было ужасно интересно, что же такое Раймундо видит в пламени, но нельзя было отвлекать мага своими вопросами от ритуала…

Только когда обряд завершился, Маргоша осмелилась поинтересоваться, что же Раймундо удалось узнать. Вопрос она облекла в шуточную форму, чтобы хоть немного разрядить мрачную атмосферу, сгустившуюся в этот вечер в доме гитариста Лунина.

– Слава победителю барабашек и истребителю красных бантиков! Ну как, много ли ты разглядел в огоньке свечи?

– Меньше, чем хотелось бы, – устало выдохнул он, проводя ладонью по глазам, уставшим от созерцания пламени. – Ясно, что это был не случайный воришка, польстившийся на то, что плохо лежало, и прикарманивший золотую безделушку. Похоже, кто-то предпринимает против тебя активные враждебные действия. Я попытался вызвать сцену похищения твоего пентакля, и она предстала передо мной в пламени… Но я не смог разглядеть лицо вора – он все время оборачивался лишь темной тенью. Значит, этот человек обладает сильной магической защитой. И то, что он оставил в твоей сумке, свидетельствует об использовании алой магии, доступной лишь посвященным.

– Алой магии? – удивилась Маргарита. – Я прежде никогда не слышала о разноцветных магиях, все как-то манипулируют понятиями черной и белой магии, не обращаясь к цветам солнечного спектра…

– Тебе еще много предстоит узнать, достопочтенная сеньора, – усмехнулся маг. – Черная и белая магия – это, по сути, разный подход к магическому действу. Черные маги действуют при помощи темных сил, сил зла, которые им удается подчинить своей воле или с которыми удается вступить в союз… И вся их воля направлена на достижение эгоистических целей: богатства, власти, силы, исполнения собственных капризов, – но все это лично для себя и в ущерб другим. А белый маг служит добру и приводит свою волю в гармонию с космической волей Вселенной. Поэтому к нему на помощь приходят позитивные природные стихии и духи добра. А магия спектральных цветов означает лишь техническую сторону – на какой практической основе построено твое колдовство, доброе либо злое. Алая, или красная, магия – магия огня, которую черные маги усиливают еще и обрядами с кровью, тогда как белым магам достаточно лишь природной силы пламени. Зеленая – растительная магия, волшебство при помощи цветов, деревьев и трав; голубая – магия воды; желтая – солнечного света; фиолетовая – магия ночи, магия мертвой, кладбищенской энергии… Ну и так далее. Когда ты обнаружила в своей сумке алый узелок, я сразу догадался, что кто-то пытается связать твои силы и лишить тебя магической энергии. А все, что было сотворено при помощи огня, огнем и уничтожается…