Текст книги "А как бы было хорошо!"

Глава 3

Хоронили Петра в закрытом гробу. Никто, в общем-то, и не интересовался, почему.

Народа было очень много, так что не каждый даже смог подойти проститься.

После кладбища на нескольких автобусах все поехали в арендованный для поминок ресторан.

Где также все было чинно, богато и статусно.

Люди с высокими должностями говорили благостные речи, простые сотрудники в черных одеяниях и с постными лицами уплетали поминальную еду, а некоторые даже складывали ее себе впрок. Уж больно все было вкусно.

– И как только за все это мы будем теперь рассчитываться, – недоумевала своему заму главбух Галина Михайловна. – Денег-то на счетах нет…

– Ой, не знаю, – вторила ей в такт Ольга Анисимовна. – Учитывая, что кредиты ввиду срочности пришлось брать на очень невыгодных условиях…

– Все это очень странно… Очень… – качала головой Галина Михайловна. – Еще днем ранее все было в полном порядке. И дебет, и кредит – словом, все. А главное – денег было полно, как всегда.

– Ну и куда же оно все подевалось? – с нескрываемым интересом вопрошала Ольга Анисимовна.

– Мне это еще только предстоит узнать, – с горечью в голосе отвечала главная бухгалтерша. – Как ты понимаешь, у меня не было времени на изучение этого вопроса.

Даша сидела рядом с ведущими такую беседу женщинами и, вытянув уши, прислушивалась к их разговору.

Для нее было полным откровением, что у конторы закончились деньги, ведь их компания считалась одной из самых богатых. Даже некоторые короли бензоколонок не всегда могли сравниться с ними, компьютерщиками.

Между тем слово взял начальник технического отдела Перминов Иван Иванович.

– С великой скорбью мы провожаем сегодня нашего глубокоуважаемого руководителя, – издалека начал он. – И мы не знаем пока, что нас ждет в будущем, потому что такого руководителя, как Петр Олегович Клеонов еще надо поискать…

– Золотые слова, – толкнув локтем соседку, подтвердила Галина Михайловна, – что всех нас ждет в будущем, мы – точно – не знаем.

Ольга Анисимовна в знак согласия бегло кивнула начальнице, а та продолжала работать ложкой.

Иван Иванович между тем подбирал правильные слова, развивая скорбную тему, но по большей части его никто не слушал, потому что произносил он заученные фразы, кроме того все знали, что с Клеоновым у Ивана Ивановича были натянутые отношения, а буквально в последний понедельник так он вообще хотел его уволить.

В чем там была собака зарыты никто толком не знал, но этого и не требовалось. Потому что всем и так было прекрасно известно, что Перминов был назначен на должность по просьбе высокого начальства из администрации района, а Петр этого не любил. Не любил, но в данном случае ничего поделать не мог.

И все бы ничего, но вот работал Иван Иванович спустя рукава, как будто был уверен в том, что его то уж точно никто не уволит.

И Клеонова это устроить никак не могло.

Даша сидела с потерянным видом, потому что все эти дни она безуспешно пыталась привести себя в чувства, хотя бы для того, чтобы не привлекать к себе особого внимания. Мол, что это с ней?

Блуждала как тень смурная, как в воду опущенная, отвечала невпопад, ни на чем подолгу не могла сосредоточиться. И казалось, будто ко всему потеряла интерес.

Даже сейчас, услышав по сути дела сенсационную новость, она сначала адекватно отреагировала, вслушалась, удивилась. Но и все. Дальше опять впала в безразличие.

На Перминова Даша немного злилась, потому что даже через ее отрешенное состояние прорезалась его несусветная чушь, выдаваемая с трибуны, к тому же отдающая бессовестной фальшью.

Поэтому она просто хотела встать и уйти, но не тут то было.

К микрофону вышла Лариса Аркадьевна. Бухгалтерши у Даши за плечом вдруг неожиданно заметно оживились.

– Так вот к кому вопросы будем предъявлять, – на распев протянула Галина Михайловна.

– Да-а, и как же это сразу-то в голову не пришло, – поддакнула ей замша.

Даша искоса глянула на главбухшу и поняла, что та далеко не все сказала, что думала. По ее лицу невооруженным глазом было видно, что думает она о чем-то таком, что не вот просто так расскажешь.

Дарья заинтересовалась и на время даже забыла про свой бойкот. Однако в ту же секунду вынуждена была отвлечься – ну еще бы! – на Ларису Аркадьевну.

– Друзья, – послышалось вдруг со сцены. – Сегодня мы провожаем нашего дорогого и любимого Петра Олеговича.

Даша повернула голову к сцене и увидела там вполне себе довольную собой женщину, хорошо и со вкусом одетую, с роскошными формами и прекрасной прической. В модных дорогущих туфельках и с баснословных денег стоящей оправой на носу. Остального Даше было не разглядеть, но она и так не сомневалась, что и с маникюром, и с макияжем там все было так же замечательно и хорошо.

Бухгалтерши, между тем навалившись на стол руками, прильнули к захватывающему зрелищу и даже перестали есть.

– Он был для нас примером, – продолжала Лариса Аркадьевна. – Примером того, как надо трудиться, относиться к людям и вообще жить. И как печально осознавать, что это слово к нему больше не относится.

– Ну-ну, – иронично заметила Галина Михайловна и, к разочарованию Даши, опять заткнулась.

Слушать Ларису Аркадьевну дальше Дарье было неинтересно, и она стала оглядывать зал без особого удовольствия и надежды увидеть там что-либо впечатляющее. Но она ошиблась.

Во-первых, она заметила, что в нем отсутствуют Нонна и Павел Плетневы. И это было слишком странно, учитывая, что они и друзья, и партнеры. Причем, самые близкие.

Во-вторых, некоторые из присутствующих, то ли забывшись, а то ли и на самом деле так чувствующие, выражали своим видом полное равнодушие, если не сказать больше.

Видеть за поминальным столом смеющиеся физиономии Даше было очень неприятно.

Далее.

Ее собственная начальница – начальник юридического отдела Олеся Георгиевна Соболевская, так вообще вышла из-за стола и очень эмоционально разговаривала у входа в зал с каким-то неизвестным неприятным типом.

Да, – невесело подумала Даша, – для того, чтобы узнать, как к тебе в действительности относятся окружающие, надо, как минимум, умереть.

Она собралась уже было снова заскучать, как вдруг увидела, что начальница ее, которую она только что с таким интересом лицезрела, прямиком направляется к ней. Даша и хотела бы ошибиться и на этот раз, но похоже дело было в шляпе.

– Залесская, – громогласно послышалось за спиной, и Даша невольно обернулась. – Пойдем, надо поговорить! – Олеся Георгиевна сделала Даше знак рукой и безоглядно отправилась на выход.

В фойе ресторана аккуратно располагались разные диванчики, как будто специально предназначенные для экстренных ситуаций, и Олеся Георгиевна, подойдя к крайнему из них, уселась сама и то же самое предложила сделать и Дарье.

Она хотела сначала закурить и вроде уже достала для этого сигарету, но потом, словно передумав, засунула ее обратно. Сигарету в пачку, а пачку в сумочку.

Именно в такой последовательности Дарья, не имея никакого представления, о чем пойдет речь, наблюдала хотя бы за тем, что вокруг нее происходит.

Тем временем Олеся Георгиевна зачем-то достала свой сотовый телефон, покрутила его в руке и опять, также как сигареты, отправила обратно в сумку.

Все говорило о том, что разговор предстоял непростой, и Даша это почувствовала кожей.

– Даша, – вдруг неофициально обратилась к ней Олеся Георгиевна, и тут Даша окончательно поняла, что это не сулит ей ничего хорошего.

Олеся Георгиевна была женщиной средних лет, с большим практическим опытом работы по специальности и, соответственно, огромным уважением в коллективе.

Помимо всего прочего, была она строгих правил, и коллеги ее откровенно побаивались.

Обычно Олеся Георгиевна обращалась к ней, Даше, по фамилии, реже – по имени-отчеству и совсем никогда – по имени. Сейчас это, пожалуй, произошло впервые.

– Скажи, – беспристрастно продолжала она, – ты оформляла договор от лица нашей компании с «РегионФинансом»?

– Да, – без запинки ответила Даша. – А что, смахивает на «Рога и копыта», да?

– Не торопись, – отмахнулась Олеся Георгиевна. – Сейчас мы не будем это анализировать. Ты мне вот что скажи… К тебе директор их подходил? Ну, может быть, обсудить какие-то пункты?

– Да, подходил, – с готовностью ответила Даша. – Я как раз замечания по условиям договора написала, так он и приходил…

Олеся Георгиевна заметно встревожилась и это передалось и Даше.

– А что, что такое? – в свою очередь спросила она.

Начальница немного помедлила, а потом, словно нехотя, пояснила:

– Даша, я боюсь, что ты в опасности. Получается, что кроме тебя его больше никто не видел.

– Как так? – не поняла Даша. – А другие сотрудники, а камеры у нас в конторе, да охранники, в конце-то концов? И вообще, в чем, собственно, дело?

– Все не так просто, – опять помрачнела Олеся Георгиевна. – Записи стерты, сотрудников в кабинете, похоже, не было, ну а охранникам, им, как ты понимаешь, все на одно лицо.

– Жесть! – простонала Даша. – И что теперь будет?

– Комитет будет решать. Сотрудник оттуда, – начальница показала пальцем вверх, – только что здесь был. Тебя, кстати, вызовут, я думаю.

Даша на миг затормозила, но тут же опомнилась:

– Так все-таки, я не поняла, а что, что с этим договором?

– По нему сняли все деньги с нашей компании.

– ?!

Хорошо, что Дарья сидела, а то могла бы и упасть, но снова всколыхнулась.

«Ну уж нет, – сердито подумала она про себя, – который раз кряду, это уже через чур». А вслух процедила:

– Значит все-таки «Рога и копыта» …

– Похоже на то, – смягчилась Олеся Георгиевна, – но я бы не стала торопиться с выводами…

На горизонте замаячил ужасный Иван Иванович и Даша вмиг досадливо прикусила губу. Приспичило вам всем покурить, раздраженно подумала она. Но начальница, к удивлению своей подчиненной, наоборот заговорила с ним таким ласковым и приятным тоном, что Дарья натурально обалдела.

А все почему? А потому что ее, Дарью Валерьевну Залесскую, надо было срочно доставить домой в целости и сохранности.

Глава 4

Был у Петра и еще один друг. Майор полиции Женька Агалаков.

Выросли они в одном дворе, потом вместе уехали поступать учиться, потом все время держали себя в поле зрения друг друга.

Женька всегда мечтал поступить на юридический, а Петр, хоть и не был ботаником, грезил программированием.

В итоге они поступили в один университет, только на разные факультеты: Евгений на юридический, как и хотел, а Петр на компьютерные технологии.

Студенческая жизнь двух земляков в те времена била ключом: оба они жили в одной общаге и зачастую вместе проводили залихватское время по вечерам, при том, что учились они несмотря ни на что на отлично. Оба играли в футбол за университет, а, как известно, спорт сближает людей, и, следовательно, и по этой линии они тоже тесно общались. Ну и конечно, личная жизнь не была у них друг от друга секретом.

Женька почти сразу женился на сокурснице Лоле, в девичестве Аристаевой, а Петр время от времени погуливал с Нонной Петровой, тоже сокурсницей.

Время от времени, потому что Нонна студенческой поры была совсем не та, что теперь.

Теперь это замужняя женщина, мать, хозяйка, партнер и т. д. и т. п.

А тогда, по мнению Петра, она была слишком высокого мнения о себе, и это ему не нравилось.

Когда им случалось рассориться, она в пику ему уходила к Павлу, который был от нее без ума и, казалось, ради нее готов был на все. И она этим и пользовалась. Без зазрения совести и чтения нотаций. И не заморачивалась на этот счет.

А Петр в очередной час икс, когда подходило время для примирения, нисколько не сомневался, что она та еще стерва. И был прав. Но молодая кровь также каждый раз исправно делала свое дело, и он, в общем-то, не был особенно против.

Такое положение дел длилось до тех пор, пока Плетневы не решили пожениться. И Петр опять не сопротивлялся. Пожелал им счастья в личной жизни и был таков. Благо, учеба уже подходила к концу и надо было определяться с работой.

Это были нулевые годы, и тогда еще можно было заработать на чем угодно. Петр заработал на том, что таскал компьютеры из-за границы частным порядком. Эта лавочка, правда, скоро прикрылась, но он в тот момент уже был готов к тому, чтобы открыть свой хоть маленький, но все же бизнес.

Женька прикрывал его от бритоголовой братии, а он, в свою очередь, снабжал его оргтехникой.

Такое вот взаимовыгодное партнерство. Но нет, конечно же это была дружба, причем настоящая.

Просто Женька и Петр любили пошутить, а над собой так в первую очередь.

Шутили они и над тем, что ходили бобылями: Лола, не выдержав тяжелых и опасных будней оперативника, с ним развелась, ну а Петр так и не женился.

По мере того, как время шло и бизнес Петра становился все круче и круче, Женькина помощь тоже становилась все более и более ощутимой и из банальных стрелочных разборок переросла уже в солидное патронажное сопровождение. Разумеется, все на той же неофициальной основе.

Практически глава крупной компьютерной компании не решал без своего друга-полицейского ни одного серьезного вопроса.

Петр даже хотел ввести его в состав учредителей, но тот на это все время обижался. Друг как-никак. Да и не имел он права по должности быть участником коммерческой организации.

Он-то не имел, но вот сын его, Егор Евгеньевич, не имел к этому никаких препятствий.

Петр долго ждал, когда Егорке исполнится восемнадцать лет, и вот этот день настал.

Он как сейчас помнит, пришел это он на день рождения Егора, отвел папашу в сторону и весело так сказал:

– Ну что, друг мой Евгений! Больше ты не будешь меня за нос водить, – Женька недоуменно выпучил глаза, и, не слова не говоря, слушал дальше. – Сам не захотел быть моим совладельцем, зато теперь смена подросла. Все – восемнадцать лет, делай, что хочешь!

Женька за то время, пока Петр говорил, покрутил головой в разные стороны, собрался с мыслями, а тогда невозмутимо ответствовал:

– Ну ты меня достал! – и, шмыгнув носом, тем самым показав, как именно он его достал, буквально повторил Петины слова. – Ладно, делай, что хочешь!

Довольный Петр подозвал к себе Егора, объяснил, чего он от него хочет, и назавтра они уже подавали документы на регистрацию.

Сейчас Евгений был на сверхсекретном задании и даже не догадывался, что стряслось с его старым другом.

Зато не просто догадывался, а точно знал другой их знакомый, которого другом было трудно назвать.

Вениамин Сергеевич Золотов тоже учился в университете и тоже на юридическом, на одном с Женькой курсе. И уже тогда стали видны их непримиримые разногласия.

Золотов откровенно оправдывал свою фамилию, будучи обуреваем непреодолимым стремлением к стяжательству.

Наверное, ни одного рубля не заплатил он в студенческой кафешке хотя бы за какого-нибудь своего захудалого сокурсника. Бывает же, когда вот этого одного рубля и не хватает.

Ну ладно бы на простого сокурсника – может быть такое – ему не хотелось потратиться, но можно же было бы за какого-нибудь друга, например, заплатить. Разве не так?

А вот друзей-то у него и не было.

Был наш Венька еще и карьерист до мозга костей. И это тоже проявлялось уже на студенческой скамье. Неизменный староста курса, участник всех мероприятий, где только можно было засветиться лицом, запомниться нужным людям, а того паче, закрепить это дело энергичным рукопожатием. И в общем, все это получалось у него исключительно хорошо. За исключением одной простой тривиальной вещи.

Никто то нашего Веню не уважал. Ни в деканате, где он, вроде бы, должен был считаться своим, ни на всевозможных конференциях, куда он шастал как на работу, ни среди жмущих руки важных персон.

Казалось бы, с такими морально-нравственными качествами ему трудно было рассчитывать на достойную карьеру. Но вот парадокс. Именно карьеризм позволил ему добиться в будущем сногсшибательного продвижения по службе.

Была на курсе еще одна особа, явно недолюбливавшая зазнайку Золотова.

Это была его полная противоположность – Катерина Евграфова. Причем, во всех смыслах.

В прямом – Катя была несколько полновата. И очень этого стеснялась.

В сравнении с ней Золотов был так прям красавчик. Высокий рост, поджарая фигура, приятную внешность ему было трудно приписать, поскольку несмотря ни на какие свои внешние данные он все же производил отталкивающее впечатление, но, скажем так, внешности он был не неприятной.

И очень этим гордился.

Полная в смысле настоящая противоположность – значило то, что Катя категорически не принимала ни одного его воззрения на существующий миропорядок.

Была такая история, когда Катя опаздывала на занятия и по дороге в университет сломала каблук. Идти дальше в таком бедственном положении было никак невозможно и она, пригорюнившись, присела на скамейку аккурат возле входа в здание. Обидно было то, что она почти достигла цели и до звонка даже оставалось еще несколько минут. Но кому это было интересно?

И тут она видит, как мимо нее пробегает тоже несколько припозднившийся Золотов.

– Золотов, – не задумываясь кричит она ему. Тот делает вид, что не слышит. – Золотов, зараза, помоги! – вторит она ему уже что есть мочи.

Веня удивленно повернул было голову в сторону Кати и на миг задумался.

А ведь было чему.

В обычной жизни они даже не здоровались: Катя из-за принципиальных соображений, Золотов – просто так, из презрения. Ну еще бы! От нее ему не было никакого толку. Ни общественной жизнью, ни карьерным ростом она не интересовалась. В плане материальной выгоды тоже была полный ноль. Ну что еще? Сексуальный интерес? Нет, на таких как Катя, он вообще не реагировал.

Оставалась только товарищеская взаимопомощь, но таких слов он не знал. От слова совсем.

Понятное дело, что в следующий момент он равнодушно развернулся обратно и как ни в чем не бывало прошагал мимо.

С Катей случилась истерика. С одной стороны, она зачем-то обратилась к этому противному Золотову, и как так случилось, она и сама не поняла. Подумай она своей головой еще хоть секунду, ни за что бы такого не допустила. Ни за что. Пожалуй, это было самое неприятное.

А с другой стороны, она еще и получила от него отказ, причем в самой унизительной форме.

И спрашивается: от кого? От какого-то ничтожества.

Одним словом, Катю переклинило, и она запустила ему вдогонку этот самый каблук.

Каблук угодил ему прямо в затылок. А, учитывая, какой силы была та мыслеформа, с которой она его запускала, вышло довольно больно.

Золотов обернулся, проверил, цела ли его тыльная голова и, нашарив рукой царапину, стал с ужасом рассматривать измазанные кровью пальцы.

– Евграфова, ты дура?! – на этот раз не раздумывая над «за» и «против» молниеносно отреагировал он и начал разъяренно крутить пальцем у виска.

Конечно, он пустил в ход и другие смачные определения, но поскольку они оказались бедны информативно, цитировать их в данном случае нет никакой необходимости.

Катя даже ухом не повела. Она не сожалела о том, что попала в него как настоящий снайпер, она досадовала, что это был всего лишь миниатюрный женский каблук, а не какой-нибудь огромный булыжник.

В общем, на эти занятия не попала ни Катя, ни Золотов. Катя потому что с горем пополам поплелась решать свою проблему, а Золотов поплелся в медпункт обрабатывать рану.

Так они стали настоящими кровными врагами.

Только разглашать эту информацию, а тем паче подавать на Катю куда бы то ни было Золотов не рискнул. Решил, что его репутации это нанесет непоправимый вред.

Однако это совсем не значило, что он Катю вот так запросто взял, и простил. Вовсе нет.

Спускать обиду он даже и не думал. Просто месть – это такое блюдо, которое подается холодным.

Глава 5

Даша не любила хандрить. Все ее неприятности в прошлом ограничивались тем, что она, ну, скажем, разбила любимую мамину чашку. Или, например, экзамен не сдала. Не более того.

И сейчас, столкнувшись с неподъемной для нее непоправимой проблемой, она в итоге очень на нее разозлилась.

Сначала, когда только стало известно о гибели Клеонова, она впала, пожалуй, в самую настоящую депрессию, и самостоятельно из нее выбраться категорически не могла.

Однако потом, когда она узнала про вероломство негодяев, разоривших ее компанию, убивших ее любимого начальника и, как выяснилось, угрожавших непосредственно ей самой, все коренным образом переменилось.

Даша, как всегда, неожиданно для самой себя включила так называемую всезнайку.

Раз уж я юрист, а это почти то же, что и следователь, как ей казалось, логично рассуждала она, и раз я оказалась втянутой в хитросплетения этой жуткой истории, значит, моя задача – ее распутать.

Вот так, ни больше ни меньше.

И еще, на полном серьезе полагала она, надо учитывать то, что некоторые данные, хочет того, кто-то или нет (подумала она как бы в ответ на возражения невидимого оппонента), попали ей прямо в руки!

Во-первых, это договор, по которому сняли деньги со счетов компании.

Во-вторых, директор негодяев, которого – не надо забывать! – она видела вот этими самыми глазами.

В-третьих, подслушанный ею разговор между главным бухгалтером и ее заместителем, из которого следовало, что бухгалтерша знает намного больше, чем говорит.

И, в-четвертых, она заподозрила еще и Ивана Ивановича, подвозившего ее домой.

Когда ее начальница Олеся Георгиевна попросила Перминова подвезти ее, Дашу, до дома, она сначала сильно удивилась и хотела было отказаться от такого сомнительного удовольствия – трястись в одном автомобиле на пару с начальником техотдела Перминовым.

Однако, Олеся Георгиевна была абсолютно непреклонна, и Даше ничего не оставалось, как только подчиниться ее решению. Что поделать, такова была полная решимости воля начальницы доставить ее, Дашу, домой в целости и сохранности.

Но уже в ходе самой поездки Дарья насторожилась совсем по другому поводу.

Перминов все время подозрительно оглядывался по сторонам и в особенности поглядывал на нее, сидящую на заднем сидении.

Несколько раз ему звонили, и он не брал трубку. А когда один раз все-таки взял, то говорил почти шепотом, как заговорщик.

Еще Дарья вспомнила, что он тоже не хотел ее подвозить. Тогда, в здании ресторана, она не обратила на это внимания, но теперь, после поездки с ним, она была просто уверена – он не хотел ее везти именно потому, что ему есть что скрывать.

Сегодня был первый рабочий день после похорон, и Даша первым делом решила проштудировать злосчастный договор, вдруг что-нибудь накопает.

Но когда она уселась на свое рабочее место и перерыла все бумаги, находящиеся в ее ведении, то никакого договора там не обнаружила.

– Олеся Георгиевна, – постучавшись в ее кабинет, и проникнув, не дожидаясь ответа, обратилась она к начальнице. Олеся Георгиевна мельком глянула в ее сторону, медленно оторвалась от бумаг и быстро ответила:

– А, Даша! Ну как ты? Все хорошо?

Даша, поняв, что называть ее по имени становится доброй традицией, чуть было не забыла, зачем пришла, но быстро опомнилась.

– Да, все хорошо, Олеся Георгиевна, – скороговоркой сказала она и продолжила. – Вот только договора с «РегионФинансом» я у себя не нашла. Что бы это значило…

Но Олеся Георгиевна не дала Даше договорить и, чтобы побыстрее выпроводить ее из своего кабинета, сказала:

– Все в порядке. Договор у кого надо, с ним работают – и замахала на нее рукой, типа «все, уходи».

И Даша вышла. Но вышла в полном недоумении, отчего сотрудники отдела, синхронно повернувшись в ее сторону, продемонстрировали свой живой нескрываемый интерес.

Марина Зыкина, которой всегда до всего было дело, тут же подскочила к ней с расспросами и, блестя глазами, бесцеремонно спросила:

– Что, вызывала?

– Да, да, – маловразумительно ответила ей Даша и безо всяких дальнейших объяснений помчалась на третий этаж.

Там находился кабинет ее любимого дяди Гены, по протекции которого она сюда и попала.

– Дядя Ген, – с порога жалобно завопила она. – Что такое происходит, ты можешь мне объяснить?

– А что происходит? – широко улыбнувшись, завидев Дашу, переспросил тот.

– Вот, записи с камер видеонаблюдения пропали, как такое могло произойти?

– За какое число? – прикинувшись валенком, снова спросил он.

– Ну, я не помню… Ко мне тогда директор «РегионФинанаса» приходил.

– А-а, – протянул дядя Гена. – Вот что я тебе скажу, деточка, – он положил руки на стол, зачем-то взял валяющуюся там ручку и тихо обронил. – Ты знаешь, врать я не люблю. Но и правду в данном случае я тебе говорить не стану.

– Это почему? – обалдела Дарья.

– Потому что так будет для тебя же лучше.

– А-а, – повторила она за ним. – А как же насчет чести мундира? – чтобы не сдаваться, произнесла она первое, что пришло ей на ум.

– А моя честь мундира и будет заключаться в том, что больше ты от меня ничего не услышишь.

Дарья насупилась, потом тихо встала из-за стола и, понимая, что здесь ей больше ничего не светит, молча вышла в коридор. Дядя Гена был такой же кремень, как и ее отец. И кому это было лучше не знать, как не ей. Она глубоко вздохнула и медленно потащилась обратно.

В отделе про нее уже благополучно забыли и вели ожесточенную беседу о чем-то своем.

Даша незаметно пробралась к рабочему столу и уселась, будто не выходила. Она скучно обозрела текущие дела, но краем уха вдруг услышала, что разговор между коллегами идет не о таком то уж и постороннем. Ну-ка, ну-ка, прислушалась она, о чем это у вас там речь?

– Деньги ушли к Збруеву, к бабке не ходи, – горячо напирала Зыкина Марина. – А иначе откуда бы у него появился очередной Порше, а?

– А я тебе говорю – к Сизову, – не менее энергично отвечал Долмат. – Он хвастался намедни, что яхту купил.

– Тоже мне имущество! – возразил Антон Пятин. – Серьезные предприниматели барахлом не трясут. Тут что-то посерьезнее искать надо, а не то, что на поверхности.

С этим аргументом почему-то все вдруг неожиданно согласились и в кабинете воцарилась почти оглушительная тишина.

Ее, правда, тут же нарушила Зыкина, не долго искавшая повод для продолжения разговора.

– Если хотите знать, – амбициозно провозгласила она, – то Клеонова убил вообще кто-то не из нашего окружения.

– Ну уж не из нашего, это точно! – скривился в улыбке Долмат.

– Фу, да я же не нас с тобой имела в виду, дурень! – рассмеялась Марина. – Я хотела сказать, не из нашей профессиональной тусовки.

– Да? И кто же это тогда? – заинтересовался Антон.

– Я думаю, это кто-то из близких.

– А ты вообще в курсе, что у Клеонова не было родственников? – возразил Долмат.

– Знаешь, что, Сергей Донатович! – вскипела Марина. – Не надо делать из меня дуру!

Долмат хотел было съязвить, но сразу передумал. Пошлости он не любил. А Марина, между тем, продолжала:

– Мне прекрасно известно, что у Клеонова не было родственников. Но одними только родственниками ближний круг не ограничивается. Ясно?

– Хорошо, хорошо, – примирительно сказал Долмат. – Так кого же ты все-таки имела в виду?

– Я почему-то думаю, – закатив глаза в потолок, сказала Марина, – что это Плетнев. А иначе, по какой такой причине, как вы думаете, их не было на похоронах?

– Да ну! – разочарованно протянул Антон Пятин. – Это не серьезно. Зачем ему это? Они же завязаны друг на друге.

– Ну и что? А тендер? – не сдавалась Марина.

– А что тендер? – возразил Антон. – Так бы каждого соискателя и убивали. Кто бы тогда наше прекрасное будущее стал возводить?

– И вообще, – подытожил Долмат, – мы с вами, конечно, юристы. Но разбираться в этом деле будут следователи. Давайте предоставим профессионалам возможность поработать.

Это соображение опять привело всех к общему знаменателю, но теперь появился повод поразмыслить еще вот над чем.

– Залесская, зайдите ко мне! – властно раздалось из селектора и все снова дружно повернулись в ее сторону.

Дарья же, ни на кого не обращая внимания, поправила прическу, торжественно встала из-за стола и не спеша отправилась к начальнице.

– Вызывали? – нерешительно спросила она, переминаясь у порога. Памятуя свой последний визит, она силилась и не могла понять, стоит ли ей продвигаться дальше.

– Даша, проходи, садись, – с серьезным видом сказала Олеся Георгиевна и подала ей знак рукой.

В этот момент зазвонил телефон, а, между тем, за секунду до этого рука начальницы потянулась к селектору. Машинально ответив на звонок, она тем самым ко всеобщему корпоративному удовольствию селектор так и не отключила. Так что весь последующий разговор стал общим достоянием юридического отдела.

– Даша, – обратилась к ней начальница, когда та расположилась в кресле. – Вот ты спрашивала о договоре…

– Да, Олеся Георгиевна, я хотела его досконально изучить…

– Подожди, подожди, – перебила ее Олеся Георгиевна. – Скажи, а как к тебе попал этот договор?

– Ну, как обычно, – замялась Даша.

Тут она вспомнила, что документ начальницей как раз-таки расписан-то и не был.

– Нет, не как обычно, – немного смущаясь, сказала она. – Его принесли из приемной. А поскольку он был в единственном числе, и я также была одна в кабинете, то я его и взяла.

– Угу, – буркнула Олеся Георгиевна, чтобы дать себе время подумать. – Значит, ты взяла его самовольно…

– Получается так, – ответила совершенно сбитая с толку Даша.

– А с директором «РегионФинанса» ты ранее была знакома?

– Нет, конечно! – почти вскричала Дарья. Она поняла, наконец, к чему клонила начальница и от этого предположения все потемнело у нее внутри.

Олеся Георгиевна тем временем изучающе посмотрела на Дарью в упор, после чего спросила:

– И не видела его никогда? Ни при каких обстоятельствах?

Дарья вне себя от возмущения хотела было промолчать, но все же недовольно ответила:

– Нет, ни при каких…

– Ну хорошо, – задумчиво сказала Олеся Георгиевна и отпустила Дарью.

Даша вышла в отдел. Ей показалось, что начальница так или иначе убедилась в ее непричастности к делу, чего однозначно нельзя было сказать о ее коллегах…