Текст книги "Бывших не бывает"

Глава 9

Вины за собой я не ощущала, прошлая и единственная наша встреча состоялась более двух месяцев назад и, мне казалось, завершилась достаточно нейтрально. Вот только внешний вид Одинцова говорил об обратном. Его хмурый взгляд, осунувшееся лицо, серые круги под глазами, мятая и явно несвежая рубашка – Виктор заглянул ко мне явно не после салона красоты или курортного отдыха. Да и не на свидание звать. Взгляд же его, которым он проводил осекшуюся Дарью, поспешившую вспомнить о срочных делах, был не только сердитым и уставшим от явного недосыпа, но и полным тревоги.

Я не раз и даже не два видела подобное в глазах просителей Гекаты, поэтому лишь молча посторонилась, пропуская незваного гостя внутрь квартиры, и так же молча указала направление.

Снова на кухню.

– Кофе, насколько я помню, – доброжелательно уточнила я, указывая Виктору на стул и проходя к плите. – Я вижу, вам не терпится озвучить цель своего визита, но прежде ответьте на вопрос: когда вы спали последний раз?

– Что? – непонимающе нахмурился Одинцов и нервным жестом поправил пиджак. – При чем тут это?

– При том, что вы истощены и одновременно излишне возбуждены.

Я сунула нос в холодильник и один за другим выставила перед окончательно озадачившимся гостем несколько тарелочек. Запеканка с изюмом, легкий овощной салатик, остатки жаркого, которое я планировала доесть вечером, и даже на пирожное не поскупилась, хотя его было жаль больше всего.

– Ешьте. Пока не съедите все, даже слушать не буду, – пригрозила я Виктору вилкой и только после этого вручила ему. – А я пока сварю кофе. Сахар, сливки или что иное?

– Можно немного красного перца, – растерянно пробормотал гость, уже примеряясь к жаркому. Его не остановило даже то, что еда из холодильника была прохладной. Шесть минут – и почти все тарелки пусты, последний кусочек запеканки съеден, но пирожное подвинуто в мою сторону.

– Спасибо, все очень вкусно. – В голосе Виктора слышалось смущение, но взгляд был уже более осмысленным и дружелюбным. – Вы всех своих гостей кормите?

– Только тех, кто на грани срыва.

Я поставила перед Одинцовым большую кружку кофе с перцем и только после этого сама села напротив.

Он открыл рот, чтобы возразить, но я сурово сдвинула брови и надавила тоном:

– Пейте. Все просьбы после.

– Вы уже и об этом догадались? – криво усмехнулся Виктор, но кружку взял. Я чуть наклонила голову, предлагая пояснить, и он это сделал: – Что я к вам с просьбой.

– А с чем еще можно прийти к ведьме в понедельник рано утром? – Я пожала плечами и поудобнее устроилась на стуле, дожидаясь, когда Одинцов завершит трапезу. – Уверена, не замуж звать и даже не с проверкой документов. – Он поперхнулся, я же, не обращая на это внимания, ровно продолжила: – Они у меня, кстати, в полном порядке. Это я так, к слову.

Кофе гость допил в два больших глотка. Нервно вытер салфеткой капли влаги, попавшие на подбородок и стол, осуждающе цокнул, поморщился и только после этого посмотрел мне в глаза. Пять неимоверно долгих секунд внимательно изучал мое абсолютно спокойное лицо, после чего шумно выдохнул, словно перед прыжком в бездну, и выпалил:

– Мне нужна твоя помощь, жрица Гекаты.

Ни один мускул не дрогнул на моем лице, хотя в голове за долю секунды пронеслось очень многое. Как?! Откуда?! Кто???

Но вместо того, чтобы вытрясти из визитера информацию, я лишь развела руками и тоже перешла на «ты».

– Ты ошибаешься, Виктор, я больше не ее жрица. Но так и быть, выслушаю тебя, если ты расскажешь, откуда тебе известен сей факт.

– Значит, это правда? – Он подался вперед. Скулы обозначились резче, в глазах вновь промелькнул нервный блеск, а речь стала отрывистой. – Правда, что ты одна из легендарных Плетей? Неумолимый призрак справедливости, вершащий судьбы всех, на кого укажет перст Гекаты?

– О? – Я оттягивала момент признания, давая себе время справиться с охватившими меня эмоциями, и поэтому отвечала слегка невпопад и иронично: – Красиво говоришь… И где же это так пишут? Особенно интересует пункт о справедливости. Там, кстати, ничего не было сказано о размере платы?

– Все, что скажешь, – тут же выпалил Одинцов и решительно мотнул головой. – Абсолютно.

– И даже твоя жизнь? – перешла я на вкрадчивый шепот и тоже подалась вперед. Между нашими лицами оставалось меньше десяти сантиметров, когда я, установив прочный визуальный контакт, проговорила: – Геката не разменивается по мелочам, сын Одина… А раз уж ты пришел ко мне, выяснив столько подробностей, то наверняка не затем, чтобы я разыскала очередной телефон твоей глупой племянницы.

– Нет. Не за тем. – Ответ Виктора был тверд, хотя во взгляде сквозило странное сомнение. Неужели уже не рад, что пришел? – Я хочу, чтобы ты нашла Ольгу.

Медленно отстранилась, скрывая удивление, чуть нахмурилась, не понимая причины, по которой нужно было выходить на меня, и недовольно уточнила:

– А сам? Ни за что не поверю, что ты не пытался.

– Пытался. – Одинцов раздраженно стиснул зубы, и его взгляд, устремившийся в центр стола, потух. – Сейчас я понимаю, что все началось больше месяца назад, но окончательно она пропала позавчера. Я потратил на поиски сутки, поднял все свои связи, всех, до кого смог дотянуться сам, но сегодня… – Он поднял голову, и наши взгляды снова встретились. – Ты назвала меня сыном Одина. Неспроста, верно? Я действительно чту северных богов, и именно они послали мне видение. – Одинцов криво усмехнулся, его взгляд затуманился воспоминанием, а голос стал тише. – В них была ты… Но не ты.

Я удивленно вздернула брови, но Виктор лишь сильнее погрузился в себя, начав бормотать едва разборчиво:

– Полная луна, жуткий вой призрачных псов… Мерцание кривого кинжала и капли густой крови, стекающей по его кромке. Пронзительный взгляд, усмешка превосходства… – Виктор прикоснулся пальцами к вискам, словно все это вновь проносилось у него перед глазами, и он таким образом пытался сосредоточиться. – Перекресток. Еще там был перекресток и женщина в плаще, чье лицо скрывала тень от капюшона. Она была там и одновременно не там. Везде. Она наблюдала и очень внимательно слушала. Я не произнес ни слова, но она и так знала, с чем я пришел. А когда наши взгляды встретились, то по ее лицу прошли зыбкие волны, меняющие черты, и каждый лик был прекрасен и жуток одновременно.

С этими словами я напряглась уже всерьез. Мало кто мог похвастать тем, что видел Гекату лично, и еще меньший процент счастливчиков мог внятно описать увиденное. То, о чем говорил Виктор, невозможно было выдумать или передать с чужих слов. Он действительно видел Гекату!

– Одна настороженно щурилась, другая расслабленно улыбалась, а третья… Губы третьей были сурово поджаты, а из глаз текли кровавые слезы. И этой третьей была ты.

Мне показалось, я ослышалась, но Одинцов, вынырнувший из своего видения, смотрел прямо мне в глаза. Смотрел и ждал. Но чего? Признаний? Чуда?

– Еще кофейку? – Моя улыбка больше напоминала оскал, потому что я тоже расшифровала суть видений Виктора.

Геката уже не смела приказывать мне напрямую, но она всегда могла попросить любую из ведьм об услуге. Ведьма же, будучи при этом умной, предпочитала исполнить просьбу, каких бы усилий ей это ни стоило. Игнорировать просьбы первой из ведьм не рекомендовалось ни в коем случае.

Если ты, конечно, не самоубийца.

– Так ты поможешь мне? – напряженно произнес Виктор.

И в дверь позвонили.

Истеричный смешок вырвался против моей воли. Это не понедельник – это просто день визитов! Кому я могла понадобиться еще?!

– Я открою.

Несмотря на хмурый взгляд Одинцова, я поторопилась встать и отправиться в прихожую, при этом не прекращая гадать, кого нелегкая принесла на этот раз. То, что это именно нелегкая, я убедилась сразу же, как только открыла дверь. На пороге стеснительно мялся оружейник Михаил, причем вид его был не намного лучше, чем у Одинцова. Все в тех же штанах, тех же старых кроссовках, и даже рубаха была все той же, что и в прошлый его визит. Вот только в глазах поселился страх…

Тревожный звоночек, нервирующий меня с начала визита Одинцова, стукнул колокольным набатом, и я даже не стала слушать вялых попыток Михаила оправдаться за ранний визит и за то, что не позвонил заранее. Просто взяла его за руку и вместе с ним отправилась на кухню. Под озадаченным взглядом Виктора усадила Михаила, чьи руки почему-то мелко тряслись, на свой стул, сама отошла к окну и жестко, как того требовала ситуация, приказала:

– Рассказывайте.

Потребовалось больше часа, несколько кружек успокоительного чая и даже корвалол, чтобы я узнала следующее: внук Михаила, добрый и неконфликтный парнишка семнадцати лет, пропал в ночь с субботы на воскресенье. Опрошены все друзья, соседи, знакомые, подано заявление в полицию, до сих пор не оставляются попытки дозвониться на отключенный телефон, но толку от этого ноль.

– Павлик хороший парень, – все тихо бормотал Михаил, глядя в кружку, будто именно там прятался ответ о местонахождении внука. – Кому он мог перейти дорогу?

– Еще не знаю, но обязательно выясню, – уверенно пообещала я, понимая, что сейчас Михаилу как никогда необходимы слова поддержки. При этом задумчиво поглядывала на Одинцова и прикидывала в уме процент случайности.

Как такое могло случиться, что в один день пропали двое подростков и их родственники пришли именно ко мне? В один день и практически в один час.

Еще минут тридцать Михаилу потребовалось, чтобы вспомнить, как Павел был одет в день исчезновения, все до единой привычки и особые приметы. На последнем пункте, немного помявшись, Михаил вручил мне фото.

– Тут ему всего тринадцать, простите, но более позднего просто нет, – в тысячный раз извинился оружейник, пока я унимала гулко заколотившееся сердце и недоверчиво рассматривала мальчишку, в чьих угловатых подростковых чертах с изумлением узнавала того самого парня, который толкнул меня в клубе.

Сомнений быть не могло. Это был он. Но кто именно?

– Так чем, говорите, он увлекался в последнее время?

– Не знаю, – глухо признался оружейник, и его глаза подозрительно заблестели, а голос дрогнул. – Мать его, сноха моя, одна сына воспитывала, а я лишь навещал их изредка да деньгами помогал по возможности. Павлик и раньше был замкнутым, все больше с книгами, чем на улице с пацанами, а в последнее время из него вообще слова было не вытянуть. В помощники к себе звал, рассказывал, как вы мне самому помогаете, даже предлагал с вами познакомить…

В голове снова тревожно звякнуло, и я торопливо перебила Михаила:

– Говорили ему адрес моей лавки?

– Говорил, – растерянно подтвердил Михаил.

– Давно?

– Месяца два назад.

Не реагируя на вопросительный взгляд Михаила, я налила себе чаю и отвернулась к окну. Мне требовалось подумать и сопоставить факты. Необходима еще и информация, но для этого надо было прогуляться по нужному району и разведать обстановку лично.

И конечно же допросить еще и Одинцова, который с начала визита Михаила сидел молча, внимая каждому слову оружейника и хмурясь на некоторых моментах. А для этого надо сначала успокоить Михаила и отправить его домой, убедившись, что он доедет туда без проблем.

Как же все странно и чересчур быстро закрутилось… Будто в насмешку над тем, как спокойно и размеренно я прожила предыдущие пять лет.

Неужели это был лишь своего рода отпуск перед очередным бессрочным служением Гекате? Трехликая, а я ведь могу и отказаться, ты знаешь. Злясь на себя, на ситуацию и на то, как все некстати, я отставила кружку в сторону и повернулась обратно к мужчинам.

Такие разные и одновременно похожие в своей нужде. Старый и молодой, небогатый и обеспеченный, но оба испуганные, растерянные и почти отчаявшиеся. Как же, черт возьми, мне это знакомо!

Выдохнув злость, я чуть вздернула подбородок и уверенно заговорила, обращаясь прежде всего к Михаилу:

– Вы правильно поступили, что пришли ко мне. Даже не думайте извиняться и уж тем более отчаиваться. Я обещала вам помощь и я сдержу свое слово. От вас же требуется одно: спокойствие и вера. Отправляйтесь домой или к снохе, если вам так будет лучше. Как только станет известно хоть что-то, я обязательно вам позвоню. Если же у вас вдруг появится какая-то информация, то дайте мне знать. Договорились?

– Да. Айя, да, – суетливо закивал Михаил. Поднялся, едва не опрокинув стул, подался ко мне, вроде бы хотел обнять, но в последний момент смутился, переступил с ноги на ногу и неловко пробормотал: – Вы мне только скажите, сколько…

– Скажу, – кивнула я, мысленно ругнувшись, хотя всегда считала себя сдержанной натурой. Поймала взгляд вновь излишне занервничавшего Михаила и тонко улыбнулась. – Будете должны мне нож. Самый лучший, на какой только способны. А теперь идите, мне необходимо заняться делом.

Возможно, я была излишне груба с Михаилом, но пусть уж лучше его слегка покоробят и отрезвят мои слова, чем он снова размякнет и расстроится. Он уже не в том возрасте, когда беспокойство за судьбу близких не слишком влияет на нервы и сердце. Все мы смертны, но лучше не здесь и не сейчас.

– Я буду на связи каждую минуту, – заверила я оружейника уже в дверях, когда он вновь вспомнил, что пришел без предварительного звонка. – Если будут новости о внуке, звоните даже ночью. И будьте здоровы в первую очередь сами.

На кухню я вернулась задумчивая, но вид потрепанного Одинцова, изо всех сил борющегося со сном, как ни странно, позабавил. И рада бы отправить его домой тоже, но сначала надо было допросить и его.

– Итак… – Я вновь заняла место у окна, заговорив погромче, чтобы он скинул с себя дрему и сфокусировал внимание на мне. – Теперь слушаю тебя, Виктор. Или все-таки вас, господин Одинцов?

Ирония – все, что мне оставалось, чтобы не злиться на Гекату, решившую подкинуть внеплановую работенку.

– Виктора будет достаточно, – криво усмехнулся он. – Это, наверное, мне лучше обращаться к жрице Гекаты уважительно…

– Конечно, – согласилась я, все-таки не удержав злость внутри. – Десятикратное битье челом и кровавые жертвы будут в самый раз. Можешь начинать.

Одинцов переменился в лице, на что я с досадой поморщилась и отмахнулась:

– Шучу.

И как только он тихо выдохнул, недовольно качая головой, так сразу же зловеще добавила:

– Обойдемся без коленопреклонения и сразу перейдем к кровавым жертвам.

Одинцов замер, уже не зная, как реагировать на мои слова, и минуты две на кухне висело тяжелое молчание. Я мысленно прикидывала список вопросов, которые задам просителю, а тот, в свою очередь, не сводил с меня опасливого взгляда. На третьей минуте шумно и протяжно выдохнул, снял пиджак, под моим скептичным взглядом закатал рукав рубашки и выставил руку вперед.

– Сколько крови надо?

Поджала губы, покачала головой и отмахнулась, требуя прекратить этот фарс.

– Я бы предпочла дозу благоразумия. Раз ты сумел выяснить, кто я, то вряд ли обошел вниманием факт, какими методами действуют ведьмы Гекаты.

– Информации об этом очень мало, – осторожно проговорил Виктор, не сводя с меня взгляда, но рукав на место вернул. – То, о чем я уже сказал, стоило мне больших денег. И больше мне практически ничего не известно.

– Сколько?

– Много, – уклонился от ответа Одинцов, отводя взгляд.

– Даже так? – Я удивленно приподняла брови. – И кто это у нас такой информированный, что торгует магическими знаниями так задорого? – Виктор не спешил с ответом, и я решила, что задам этот вопрос позже, а может, и сама выясню. – Хотя не важно. Давай вернемся к нашему делу. Расскажи мне все, что знаешь.

На этот раз я слушала молча. Виктор оказался намного более собранным рассказчиком, чем Михаил. Кроме известия о пропаже мне выдали загадочные и удивительные факты. Все началось около месяца назад. А может, чуть больше, но сам Виктор настаивал именно на этом сроке. Ольга вдруг стала более спокойной. На ее лице поселилась та самая загадочная улыбка, которая говорила о большой тайне. Девчонка все так же днями пропадала по своим неведомым подростковым делам, но уже почти не звонила, чтобы наябедничать на очередного неугодного продавца или прохожего. Что удивительно – домой всегда возвращалась вовремя, меньше стала перечить матери, соглашалась с ней практически во всем, что касалось ее будущего и предстоящего поступления в институт, чего раньше в принципе не бывало, и даже начала ходить в спортклуб, хотя до этого всегда скептично относилась к физической нагрузке и здоровому питанию.

– Все это рассказала мне Татьяна, жена моего брата, когда мы начали выяснять, куда могла уйти Ольга, выключив телефон и не оставив даже записки, – проговорил Одинцов задумчиво. – Она думала, что Ольга наконец взялась за ум, и даже представить не могла, что причина в другом.

– Ты знаешь причину?

– У меня есть предположение. – Виктор устало потер виски и на пару секунд прикрыл красные от недосыпа глаза. – Мои собственные поиски не дали ровным счетом ничего, что уже само по себе странно, но буквально вчера Татьяна вспомнила несколько странных моментов в поведении Ольги. Нечеловеческая скорость, ловкость, голод, неутомимость и странный взгляд.

Я нахмурилась, удивляясь прежде всего тому, как родная мать могла так долго молчать о несвойственном для собственной дочери поведении, но Виктор тут же поторопился разъяснить свои слова:

– Нет-нет, сама Таня сказала все совсем иначе, это уже я объединил воедино все то, о чем она пыталась рассказать мне во всех несуразностях, которые только смогла вспомнить.

– Например?

– Например, голод. Ольга начала есть намного больше. Стала завтракать, хотя раньше не ела вплоть до обеда и часто пропускала ужин, обходясь творогом или йогуртом, при этом не избегала фастфуда днем. Начала вставать с рассветом на пробежки. Перестала заказывать на дом пиццу и гамбургеры, хотя раньше ела их практически каждый день. Зато покупала килограммами мясо и ела его чуть ли не сырым. Татьяна заметила это всего лишь раз, но говорит, что Ольга, скорее всего, начала скрывать объем съедаемой пищи, потому что регулярно находила на кухне грязные сковородки и кастрюли.

– И все это время ей не приходило в голову, что с ее дочерью происходит что-то не то?

– Приходило, – криво усмехнулся Одинцов. – Но, по ее собственным словам, она была рада уже тому, что в остальном Ольга взялась за ум. А питание… Она наивно списывала повышенный аппетит на растущий подростковый организм.

– А что со скоростью?

– Всего раз Татьяна увидела в окно, как Ольга со своим новым знакомым дурачится у машины, перекидывая друг другу ключи, и в какой-то момент они улетели далеко в сторону, но Ольга быстро отпрыгнула и все-таки сумела их поймать. Это произошло около недели назад, однако Татьяна сразу вспомнила тот случай, когда я начал расспрашивать ее обо всех подозрительных несуразностях в поведении Ольги. Она утверждает, что в тот момент Ольга проявила невозможную раньше скорость и ловкость. А затем так глянула на своего парня, что Татьяна отшатнулась от окна и поспешила забыть все, что видела.

Рада бы забыть и я обо всем, что слышу, но картина происходящего уже начала складываться в моей голове, грозя в скором будущем стать одним огромным полотном под названием «Жопа». Знать бы еще наперед, насколько она будет полной… А то, может, лучше сразу отказаться и помереть?

– А что за парень?

– Неизвестно, – поморщился Одинцов. – Никогда раньше Татьяна не видела его, и сама Ольга о нем ничего не говорила. – Виктор покосился на фото внука Михаила и качнул головой. – По описаниям это точно не Павел. Тот парень скорее похож на розовую девичью мечту: высокий, накачанный, стильно одетый и около двадцати трех – двадцати пяти лет.

– Авто, – задумчиво пробормотала я, выискивая в рассказе Виктора мало-мальски годные зацепки. – Возле чьего авто они в тот день дурачились?

– Парня, – со вздохом кивнул Одинцов, но сразу же развел руками. – Татьяна не разбирается в марках машин. Большая, черная. Во дворе нет ни одной камеры, так что и тут все по нулям – я уже проверил.

– Телефон Ольги пытался отследить?

– Ничего.

– Список входящих-исходящих?

– В работе.

– Фоторобот парня есть?

– Ничего внятного.

– Спортклуб?

– Клуб? – Виктор удивленно моргнул, явно растерявшись от моего вопроса.

– Ты сказал, что Ольга начала ходить в клуб, – пояснила я свою мысль. – Чем именно она там занималась? Может, и парня там нашла? А возможно, и не только его?

– Проверим. – Виктор согласился с моим предположением и сразу же набрал чей-то номер. Коротко переговорил, поблагодарил и перезвонил кому-то еще.

Не мешая Одинцову действовать, я тоже не сидела без дела. Сходила к хомяку, проверила, как там у него дела, вспомнила, что в холодильнике пусто, и заказала тот самый вредный фастфуд, чтобы не тратить время на поход в магазин и готовку. Благодаря раннему заказу и удачному расположению доставки заказ привезли всего через полчаса, и я, расплатившись по чеку, уже с пакетами вернулась на кухню.

За всеми этими визитами и разговорами наступило обеденное время, но Одинцов, окончательно превратившийся в зомби: красные глаза, полубезумный взгляд и серое лицо, лишь молча проводил взглядом пакеты с едой, которые я поставила на столешницу, и устало произнес:

– Я отдал распоряжение по клубу, скоро мне перезвонят. Что-нибудь еще придумала?

– Амулет. – Я поставила перед ним открытую коробку с пиццей и сразу же приступила к варке очередной порции кофе. – Появлялся ли у Ольги какой-нибудь подозрительный амулет? Кулон, серьги, брелок на ключи? Хотя нет, брелок отпадает… Амулет должен прилегать к телу, только тогда он будет иметь силу над своим носителем.

– Ты что-то знаешь? – напрягся Одинцов, даже не думая притрагиваться к еде.

– Ты ведь и сам уже догадался, – с осуждением качнула я головой и только после того, как поставила перед Виктором полную кружку перченого кофе, озвучила очевидное: – Она одержима.

– Не факт! – попытался заупрямиться Одинцов, глядя на меня со злостью.

– Тогда поведай мне свои догадки, умник, – тут же фыркнула я в ответ и сложила руки на груди. – Давай, объясни мне глупой, чем ты так напуган, что решил обратиться не к абы кому, а к Плети Гекаты? – И зловеще поинтересовалась: – Не сказали тебе, дурню, что цена обращения – смерть?

– Сказали, – тихо согласился он, отводя глаза. – Но у меня нет выбора. Ольга – единственная дочь моего брата. А я поклялся, что не допущу, чтобы она пострадала, даже если это будет стоить мне всего.

Подобные клятвы не вызывали во мне должного пиетета, поэтому я скептично скривилась и бросила:

– Сильно… А где сам брат? Не его ли это прямая обязанность?

– Влад мертв, – раздраженно процедил Виктор и вновь вперился в меня своими неприятно красными глазами. – Уже больше семи лет. – Кривая усмешка исказила черты лица Одинцова, и он с неприязнью добавил: – Погиб как воин, в бою.

– Осуждаешь?

– Куда мне… – с непонятной досадой пробормотал Одинцов, и тут его взгляд упал на пиццу. Несколько секунд он рассматривал ее с откровенным удивлением, точно не помнил и не понимал, как она перед ним оказалась, а затем тяжело вздохнул и взял один кусок, но есть не стал, а снова заговорил: – Да, осуждаю. Глупая и никому не нужная смерть. Он считал это делом настоящего мужчины – незаконные подпольные бои. Одно время даже числился там в фаворитах толпы, а в итоге погиб от руки какого-то отморозка, убившего его прямо на арене.

– Подпольные бои? В наше время? – Я была рада, что Одинцов смотрел не на меня, а на пиццу, и очень надеялась, что не выдала себя тоном. – Неужели правда?

– Клуб «Викинг», – зло скривил губы Виктор и откусил с таким остервенением, будто этот кусок теста был всему виной. – Вход лишь для избранных, но если хочешь – могу поспособствовать, увидишь это мракобесие собственными глазами. Тебе должно понравиться…

Судя по тону, вряд ли это был комплимент, но я предпочла не акцентировать на нем внимание, хотя факт смерти брата Виктора меня заинтересовал. Все загадочнее и загадочнее… Но это потом. Сейчас важнее иное.

Молча наблюдая, как Виктор ест и регулярно поглядывает на телефон, лежащий на столе перед ним, вновь я заговорила лишь тогда, когда закончился кофе, а третий кусок пиццы пропал в желудке гостя.

– Ты за рулем?

– Да, – вяло кивнул Одинцов, но тут же сфокусировал на мне взгляд. – Тебя куда-то подвезти?

– На тот свет? – Я презрительно фыркнула и, игнорируя его возмущенно сдвинутые брови, качнула головой. – Нет. Вызову тебе такси.

– Выгоняешь? – наконец сообразил гость.

– Выгоняю. И в первую очередь рекомендую лечь спать, – заявила я категорично, параллельно набирая номер такси. – От тебя мертвого толку будет меньше чем ноль. Кому мне тогда выставлять счет за услуги? Адрес какой?

– Чей?

– Твой, – тяжело вздохнула я, не собираясь делать скидку на усталость. – Домашний.

Одинцов неохотно продиктовал его, и я в свою очередь озвучила все оператору. Прикрыла глаза, когда меня поблагодарили за обращение, сбросила вызов и краем глаза отметила странный взгляд Виктора. Приподняла бровь, предлагая высказать претензию вслух, и он открыл рот.

– Мы наконец добрались до вопроса о твоих расценках. Сколько? Михаилу ты заказала нож… Сколько это в деньгах?

– Дело не в деньгах, – усмехнулась я презрительно, вспоминая тот момент, когда Одинцов пытался откупиться от меня в первый раз. – Дело в их ценности конкретно для тебя. Михаил вкладывает в свои творения душу, и цена их несопоставима с деньгами. А что ценного есть у тебя, Одинцов?

Виктор нахмурился… и промолчал. Судя по тому какие глубокие морщины изрезали его лоб, вопрос оказался для него непростым. Помогать просителю и называть всего лишь сумму я не хотела. Я вообще не хотела браться за это дело, в клубок которого сплелось слишком многое.

Но у меня банально не было выбора…

Однако получить моральное удовлетворение, поставив на место зарвавшихся просителей, мне никто не запрещал!

В общем, все как обычно.

Наконец проводив Виктора к подъехавшему такси, я взяла с него слово, что дома он тут же ляжет спать, подождала, пока забьет в свой телефон мой номер, и, как и в случае с Михаилом, пообещала держать в курсе событий и попросила о том же с его стороны.

Я пока не понимала выгоды Гекаты, взявшейся за это подозрительное дело моими руками, но трехликая никогда не действовала себе во вред, извлекая пользу из всего. Это ж как припекло Одина, что его последователь (сам ведьмак!) обратился к заслуженно отдыхающей Плети. Это ж какой величины намечается заварушка, что меня уже снедают дурные предчувствия, хотя я еще даже не приступила к работе?

Знаю одно – простым это задание не будет и о скуке можно забыть надолго.