Текст книги "Истории российского бизнеса"

«Русское чудо» – Василий Александрович Кокорев

А. Лисицына, Музей предпринимателей, меценатов и благотворителей

Е. Кисель

Современники называли его величайшим гением земли русской. «В истории нашей, – писал о Василии Александровиче Кокореве историк П. Бартенев, – не встретишь другого частного деятеля, имя и дела которого пользовались бы такой популярностью между миллионами русского народа от Петербурга до Сибири и Закавказья».

Кто он, Василий Александрович Кокорев? Предприниматель, меценат и благотворитель, публицист и общественный деятель XIX века. Василий Александрович родился в мае 1817 года в Вологде в обычной купеческой семье и прошел путь от солеварения, откупщицких занятий, торговли до создания крупнейших акционерных предприятий, лидируя во многих областях. В любой сфере своей деятельности он занимался инновациями, как сейчас бы сказали, причем новации были не только уровня предприятия, но и общероссийского и даже мирового. Еще занимаясь соляным делом, В. А. Кокорев подает записку ко двору о мерах по развитию отечественной соляной промышленности. Она, к сожалению, не возымела действия.

Когда он начал заниматься откупами, видя недостатки действующей системы, составил записку «О преобразовании винных откупов и возможности многократно повысить доход казны и побороться с нарушениями». В этот раз прошение было удовлетворено, В. А. Кокорев получил откуп в Орловской губернии, за которым числился долг в 300 тыс. рублей серебром. Уже через два года откуп стал приносить доход, и В. А. Кокореву доверили в управление 23 откупа. А его записка была положена в основу принятого в 1847 году закона об откупах. С 1850-х годов Василий Александрович – уже московский купец первой гильдии. На Софийской набережной напротив Кремля он строит крупный гостиничный комплекс – «Кокоревское подворье». Здесь и магазины, и торговые склады, и шикарные апартаменты, и трактир-ресторан. Такой комплекс был новшеством не только для Москвы, но и для Европы – он предвосхитил появление гранд-отелей и бизнес-центров.

В 1856 году В. А. Кокорев вкладывает 500 тыс. рублей в учреждение Русского общества пароходства и торговли (РОПиТ), как писали тогда, небывалого предприятия в России, организация которого имела огромное значение после поражения в Крымской войне, так как способствовала восстановлению российского влияния в Черноморском регионе.

Когда после поражения в Крымской войне началось строительство железных дорог, В. А. Кокорев в 1858 году вкладывает 4,8 млн рублей в строительство Волго-Донской железной дороги и становится одним из крупнейших ее акционеров. Волго-Донская железная дорога дала толчок стремительному росту промышленности в юго-восточном регионе Российской империи.

Василий Александрович начал собирать картины и в 1862 году открыл в Москве первую картинную галерею. В его коллекции было 35 скульптур и более 500 картин. Кокоревская галерея была открыта ежедневно для всех желающих, в будни вход стоил 30 коп., а в праздники – 10 коп. Многие картины из его коллекции сегодня можно увидеть в Русском музее.

После отмены крепостного права, когда потребовались значительные капиталы, а ликвидация системы казенных банков сделала возможным создание частных коммерческих банков, Василий Александрович обратился к московскому купечеству с предложением создать банк в Москве. И банк был зарегистрирован в 1866 году. Московский купеческий банк – первый коммерческий банк в Москве, второй – в России.

Но главное дело, где он был первым, – это нефть! Бывая в Баку по делам «Закаспийского торгового товарищества», он обратил внимание на «кир» – пропитанные нефтью смолистые сланцы. И в 1857 году совместно с Петром Ионовичем Губониным в 17 верстах от Баку В. А. Кокорев задолго до Нобелей основывает нефтеперегонный завод для переработки «кира» в осветительное масло. На Всемирной промышленной выставке в Лондоне в 1862 году первый российский керосин, полученный на заводе В. А. Кокорева и П. И. Губонина, был удостоен серебряной медали. А в 1874 году они создают «Бакинское нефтяное общество» – первую акционерную компанию в нефтяной промышленности.

Много приходилось работать с улучшением нефтедобычи. Сначала В. А. Кокорев перешел на добычу нефти бурением, но и она не приносила ожидаемого дохода. Тогда он пригласил на завод группу химиков во главе с молодым приват-доцентом Петербургского университета Дмитрием Ивановичем Менделеевым. Тот предложил ввести непрерывную перегонку нефти, организовать перевозку нефтепродуктов в специально оборудованных трюмах судов и проложить трубопроводы для удешевления доставки нефти – то есть фактически предложил создать прообраз современной нефтяной промышленности.

В 1870 году он основал новый банк, намного крупнее первого, с множеством отделений по России – Волжско-Камский банк; а в 1872 году – «Северное общество страхования и склада товаров с выдачей варрантов». Это была первая страховая компания, которая давала возможность закладывать товар в банках по специальным свидетельствам – варрантам. В 1874 году он строит Уральскую горнозаводскую железную дорогу – первую железную дорогу в горной местности, которая способствовала развитию промышленности Урала.

Василий Александрович практически не получил образования, но всю жизнь занимался самообразованием. Смекалки и остроумия ему было не занимать! Однажды в Петербурге решали, как помочь обедневшим крестьянам северных губерний. Пригласили и В. А. Кокорева. Он сказал, что единовременная помощь бесполезна, систематическая – невозможна, не хватит денег, да и забалуют мужики. Но что делать? – спрашивает высокое собрание. В. А. Кокорев предложил на те деньги, которые пошли бы на единовременную помощь, купить ружей, дроби да пороху, да раздать крестьянам. Пусть в своих богатых лесах охотятся, это поправит их положение. Главное в благотворительности – дать человеку «удочку».

Князь Воронцов, будучи наместником на Кавказе, спросил, нет ли у Василия Александровича человека, которому он мог бы давать различные поручения по сближению мирных аулов с немирными? Человека Кокорев не порекомендовал, но посоветовал фактор для сближения. Это… «просто русский самовар»! «На западной границе мы сходимся иногда на пиве, а на восточной можем сходиться на самоваре, который азиатцы до такой степени любят, что при появлении самоваров в мирных аулах туда станут ездить из аулов немирных, чтобы рассиживать долго и пить чаю много, обобщаясь в это время разными беседами», – рассудил В. А. Кокорев. Дело, видимо, пошло, так как через год к 150 первым самоварам, направленным Кокоревым на Кавказ, было заказано еще 350.

В конце жизни, в 1887 году, Василий Александрович написал знаменитые «Экономические провалы» – экономические воспоминания о своем времени начиная с 1837 года, то есть за 50 лет своей активной предпринимательской деятельности. «Необходимо сознать силу в самих себе», – считал Василий Александрович. «Пора домой!» – такими словами начинает он свою книгу. И описал именно «провалы» – просчеты государства в экономической политике.

Средства от реализации «Экономических провалов» Василий Александрович направил Владимиро-Мариинскому приюту для молодых художников, основателем и попечителем которого он был. И тем самым положил основу для создания впоследствии домов творчества.

«Я не могу опомниться от Кокорева! Это вполне русское чудо», – писал о нем известный русский писатель Сергей Тимофеевич Аксаков.

«Тайная жизнь» Константина Сергеевича Станиславского

Е. Кисель

Наверное, сложно найти человека, которому незнакомо было бы имя Константина Сергеевича Станиславского – великого русского режиссера, основателя Художественного театра и одной из самых известных в мире актерских школ.

Однако далеко не всем известно, что настоящая фамилия Константина Сергеевича была Алексеев и происходил он из известной семьи предпринимателей, которая занималась золотоканительным производством, выпускавшим разнообразную продукцию из благородных и цветных металлов (тонкую и тончайшую проволоку, золотые и серебряные нити – шелковую нить, обвитую плоской проволокой, канитель – тонкую витую проволоку, блестки и т. п.).

Первое упоминание о прадеде Константина Сергеевича и основателе семейного дела – Семене Алексеевиче Алексееве – относится к 1785 году. Его фабрика тогда располагалась на Якиманской улице. В 1797 году фабрика была крупнейшей в России; на ней работало 28 рабочих, товаров выпущено на 59 068 руб.

В 1812 году, во время нашествия Наполеона и захвата французами Москвы, фабрика сгорела. После этого С. А. Алексеев купил участок и обосновался в Таганской части Москвы на бывшей Большой Алексеевской улице, которая сегодня носит имя А. Солженицына.

К 1843 году в Москве было 22 золотоканительных предприятия. В год они вырабатывали в общей сложности различной продукции на 935 тыс. рублей. Из них фабрика Алексеева производила товаров на 500 тыс. рублей. На фабрике работало 140 рабочих, было установлено 135 станков.

Фабрика активно экспортировала свою продукцию, ее изделия высоко котировались на рынках Восточной Азии, в Константинополе. Иностранные купцы предпочитали ее продукции известных тогда австрийских фирм и охотно платили за них на 10—15% больше, чем за такие же товары австрийского производства.

В 1856 году фабрика Алексеева выполняла заказы по случаю коронации Александра II, в результате чего ее обороты достигли 800 тыс. рублей. Журнал «Промышленность» в 1862 году писал: «…Нить получается такой тонины, что на один пуд ее приходится до 700 верст длины… Употребляется ежегодно для выделки золотой и серебряной канители до 750 пудов серебра, получаемого из Гамбурга, и до 5 пудов золота. Выделывается канители и разных из нее товаров на сумму 500 тыс. руб. в год. В Варшаву и за границу, как то: в Бухару, Хиву, Турцию и Египет – идет преимущественно канитель, в Москве и на других внутренних рынках империи сбывается одна только золотая или серебряная проволока».

В 1872 году фабрика, которая к тому времени называлась «Владимир Алексеев», первой среди русских золотоканительных предприятий начала использовать паровые двигатели. В то время на фабрике работало 400 рабочих и годовой оборот ее составлял до 1 100 000 рублей.

Продукция фабрики завоевала множество медалей на международных выставках в Варшаве, Лондоне, Париже, Вене. Нередко западноевропейские промышленники, особенно немецкие, конкурирующие с российскими золотоканительными фирмами, вешали на свою продукцию поддельные русские этикетки, чтобы повысить цены. В их золотоканительных изделиях содержалось 25—40% серебра, в то время как в продукции русских фабрик содержание серебра составляло 100%. Для борьбы с фальсификациями владельцы фирмы «Владимир Алексеев» добились у правительства утверждения «государственного этикета», после чего торговые представители России в восточных странах взяли продукцию фабрики под особое наблюдение.

В начале 1882 года, после окончания шестого класса классической гимназии, в контору фабрики «Владимир Алексеев» поступил молодой человек 19 лет – Константин Алексеев. Его отец, Сергей Владимирович Алексеев, в 80-х годах руководил торговым и промышленным товариществом «Владимир Алексеев», которому принадлежала фабрика.

О первых шагах молодого Станиславского на производстве можно узнать из воспоминаний его брата Владимира Сергеевича Алексеева. «…Костя не любил гимназии и института и поступление на фабрику считал освобождением от классицизма. Он быстро освоился с делом, им были довольны. Работа там была кропотливая и ответственная… Помню, как Костя возмущался рутинерством дяди, который требовал, чтобы все делалось по заведенному порядку, и не допускал мысли о том, чтобы какую-нибудь ручку пера можно было класть иначе, чем это было установлено…»

Однако конторская деятельность показалась молодому Станиславскому скучной, неинтересной и даже ненужной. Его больше интересовали техника и все, что было связано непосредственно с производством. Ежедневно он задерживался в цехах, знакомился с устройством машин, технологиями производства. Его учителями были старые мастера и рабочие (инженеров тогда на фабрике не было).

Проводя много времени в цехах, он обращал внимание на таланты и мастерство рабочих. Часто привлекал его внимание незаурядной смекалкой рабочий Петр Бурылин. Однажды Константин Сергеевич пригласил его посмотреть новую заграничную паровую машину, которую долгое время не мог запустить иностранный инженер. Бурылин практически до винтика разобрал ее, нашел едва видный невооруженным глазом дефект на одной из деталей и исправил его прямо на месте, в фабричной мастерской. Удивлению и конфузу иностранца не было предела, когда машина заработала. В дальнейшем П. Бурылин работал на фабрике механиком, был верным помощником К. С. Станиславского.

К концу 80-х годов во Франции и Германии появились технологии, значительно удешевившие производство (в частности, гальваническое золочение и многократное волочение), в то время как в русском золотоканительном производстве был некоторый застой. Сильная конкуренция и отставание в технике производства заставили владельцев фабрики «Владимир Алексеев» принять срочные меры по технической реорганизации предприятия.

В 1892 году молодой инженер К. Алексеев совершает большую поездку по золотоканительным заводам Германии и Франции. Разговаривает с мастерами и рабочими, изучает новые технологии работы, закупает станки, каких еще нет ни у кого в России. По возвращении он усиленно занимается внедрением новых производственных процессов, а в 1893 году представляет Правлению проект реорганизации производства, составленный на высоком инженерном уровне и предусматривающий создание крупнейшего в мире передового предприятия. В проекте предусматривалось слияние двух золотоканительных фабрик: «Владимира Алексеева» и «П. Вишнякова и А. Шамшина», которая находилась по соседству. Проект был одобрен, слияние состоялось. В 1894 году К. С. Алексеев единогласно был избран Председателем правления Московского товарищества золотоканительных фабрик «Владимир Алексеев» и «П. Вишняков и А. Шамшин». За несколько лет объединенное предприятие оснастилось самой передовой техникой, стало одним из сильнейших конкурентов для западных производителей.

Рабочие с уважением относились к Константину Сергеевичу. Он много общался с ними, был внимателен к их предложениям и просьбам. Тесное общение с производственным персоналом помогало Константину Сергеевичу решать сложные организационные и технические вопросы. Многие усовершенствования на фабрике делались по предложениям рабочих. Одной из задач К. Станиславский считал поощрение и развитие их творческой инициативы и смекалки.

В 1896 году он предложил создать фонд в размере 5000 рублей. Проценты с капитала фонда предлагалось ежегодно выдавать поровну в виде премий лучшим мастерам пяти ведущих отделов фабрики. В Положении о фонде премирования указывалось:

Премии выдаются:

«Прослужившим не менее 2 лет и отличившимся хорошим отношением к фабричному делу, старанием, умелою и честною работою».

«Способствовавшим появлению или предложившим какие-либо новые приспособления в машине или новые приемы выработки товара, хотя бы эти мастера не были бы лучшими по своей обычной работе».

«В случае недостатка лиц, заслуживших премии, таковые переносятся сейчас же в пенсионный капитал рабочих».

В 1897—1898 годах было выдано 20 премий по 30 рублей, в т. ч. П. Миронову – «за умение приспособляться к выработке новых, необычных сортов пряденого», И. Волкову – «за скорую привычку к новому способу выдерживать золото в муфельной печи», П. Каинову – «за умение руководить работою новых разнообразных машин» и т. п.

Для своего времени это была необычная система поощрения.

Необычной была и процедура присуждения премий. К премии представлял заведующий отделом (цехом). Для этого в каждом отделе была создана комиссия, в которую входили управляющий фабрикой, два представителя от рабочих и заведующий отделом. На заседании комиссии зачитывались материалы, на основании которых присуждались премии. Представители отделов имели право высказать свое мнение, отклонить или поддержать кандидата.

Премии вручались на общем собрании рабочих. К. Станиславский делал доклад, затем следовали обмен мнениями и вручение премий. Деньги были уложены в сафьяновые бумажники, тисненные золотом и серебром; были указаны ФИО премируемого, за что награжден и дата.

Большое внимание Константин Сергеевич уделял также организации быта рабочих. При реорганизации производства была предусмотрена перестройка помещений в одном из зданий фабрики в общежития. Константин Сергеевич называл эти помещения дортуарами. В дортуарах размещалось около 300 рабочих из подмосковных деревень, которые каждую неделю с субботы на воскресенье уезжали домой.

При поступлении на фабрику рабочему выдавалась «расчетная тетрадь», в которой были напечатаны правила поведения на территории фабрики и велись индивидуальные расчеты. Например, на работу необходимо было являться не позже, чем через 15 минут после звонка. Если правило нарушалось, в расчетную тетрадь заносилось взыскание и назначался штраф в размере дневной заработной платы. Прогулявший один день лишался платы за три дня.

В 1894 году на фабрике появилась читальня. В следующем году были организованы и регулярно проходили публичные чтения с «туманными картинами» (слайдами-иллюстрациями) и создан хор из рабочих. Для руководства хором был приглашен профессиональный музыкант. Репетиции хора проходили четыре раза в неделю. В 1897 году было принято решение об учреждении при фабрике вечерних научных курсов, на что выделялось ежегодно 300 рублей.

А когда в 1898 году Станиславский и Немирович-Данченко открыли Художественный театр, рабочие высказали желание побывать на представлении. Просьбу рабочих «показать Художественный театр» Станиславский выполнил быстро: через неделю группа рабочих получила первые десять контрамарок. Рабочие не сразу узнали в царе Иване Грозном своего хозяина. На фабрике активно обсуждался поход в театр, другим тоже захотелось посмотреть, что там представляют.

А спустя некоторое время по инициативе К. С. Станиславского был создан театр при фабрике. В одном из помещений оборудовали сцену и небольшой зрительный зал. В театре ставились пьесы А. П. Чехова, А. Н. Островского. Интерес рабочих и служащих к спектаклям рабочего театра был огромен. Часто зрители стояли у входных дверей или в проходах между скамейками. Спектакли по просьбе публики повторяли по нескольку раз.

Участники труппы фабрики посещали Художественный театр, знакомились с работой московских профессиональных театров и любителей. Константин Сергеевич разрешал им даже иногда бывать на репетициях.

В канун Нового года событием для окрестных ребятишек было прибытие на фабрику воза с огромной елкой, которую ежегодно устанавливали в помещении театра. Украшали елку сами ребята. Елка получалась огромная, сказочная, красиво украшенная золотыми и серебряными гирляндами, специально изготовленными мастерами на фабрике, разноцветными лампочками. Огромное, высотой в два этажа дерево устанавливалось на катках и могло передвигаться по зрительному залу. На представление по случаю Нового года приходили рабочие и служащие со своими детьми. Готовилась специальная новогодняя программа.

Известный немецкий писатель Лион Фейхтвангер считал, что талантливый человек талантлив во всех областях. История не дала нам шанса узнать, был ли талантлив Константин Сергеевич как поэт, или как композитор, или как художник. Но нет сомнения, что помимо театрального таланта, он обладал талантом организатора производства и предпринимателя.

От «Мартьяныча»: новогодний мастер-класс

Е. Кисель

Открытие нового здания Верхних торговых рядов – нынешнего ГУМа – состоялось в декабре 1893 года.

По тем временам оно отличалось не только грандиозными размерами, занимая целый квартал между Никольской и Ильинкой, но и высокой технической оснащенностью. Двенадцать котлов, установленных в подвальном помещении, обеспечивали отопление. Водоснабжение обеспечивалось собственным артезианским колодцем, способным подавать в день до 50 тысяч ведер воды, необходимой для отопления, водопровода и пожарных кранов, которых в рядах было множество. Для подъема товара на верхние этажи использовалось девять грузовых лифтов. Для освещения магазинов, пассажей между ними и прилежащих улиц использовалось электричество, выработанное собственной аккумуляторной станцией.

Торговали здесь лучшие из лучших: Абрикосовы, Морозовы, Брокар, Эйнем – всего около 1000—1200 магазинов. И деньги крутились немалые: например, в магазине Жирардовских мануфактур за комплект приданого иной раз оставляли по 15 тысяч рублей! Кстати, в этих магазинах появились первые московские ценники. Прежде купцы предпочитали не устанавливать твердых цен на товары, оставляя место для любимого всеми ритуала – торга.

Под зданием Верхних торговых рядов был большой подвальный этаж. Эти помещения арендовал купец Петр Николаевич Мартьянов, и по его заказу архитектор И. Иванов-Шиц создал там настоящий «ресторанный город» с улицами, по обеим сторонам которых располагались кабинеты с окнами из витражей, и центральной прогулочной аллеей, которая всегда была красиво оформлена. Петр вложил большие средства в технологические новшества по освещению и очистке воздуха, чтобы посетителям в ресторане было комфортно. Для украшения помещений по случаю праздников или значимых событий он нанимал архитекторов. На Пасху ресторан украшали гирляндами живых цветов: белой сирени, фиалок, роз и нарциссов – он был первым, кто придумал это делать. Перед Новым годом ресторан превращался в «царство льда, снега и северного сияния», и посмотреть на это чудо валила вся Москва.

Помещение ресторана состояло из семи общих залов, четырех буфетов с барными стойками и шестнадцати отдельных кабинетов. В центре одного из залов располагался большой аквариум с живой рыбой, которую посетители вылавливали сачками и тут же отправляли на кухню. Ресторан занимал почти все подвальное помещение со стороны Красной площади и одновременно мог принять до 300 посетителей.

А ведь поначалу ресторан не пользовался большим успехом. Место не очень удачное – в подвале, да и совсем рядом любимые москвичами трактир Тестова, Славянский базар, Большой Московский трактир. Как же, несмотря на высокую конкуренцию, «Мартьянычу» удалось завоевать такую популярность?

Во-первых, удачное расположение. Расчет делался на то, что покупатель, переходя из одной лавки в другую, устанет и проголодается. И вот он – трактир, где можно отдохнуть и перекусить, – прямо под ногами. Правда, быстро поесть получалось не всегда – к «Мартьянычу» стояли очереди, в особенности в периоды «дешевок» (так тогда назывались распродажи).

Во-вторых, отменное качество и широкий ассортимент предлагаемых блюд при невысоких ценах. Н. Д. Дмитриев вспоминал: «…ресторатор Мартьяныч… славился у москвичей своей необыкновенной кухней. Здесь были и горячие блины с паюсной икрой, и настоящие сибирские пельмени, и московский молочный поросенок с гречневой кашей, и морские устрицы, и английское виски, и венгерская „малага“, и даже свежая клубника в самый разгар декабрьских морозов». В то же время на полтинник-рубль у «Мартьяныча» можно было наесться так, что «чем дышать»; ужин из трех блюд с бокалом шампанского стоил один рубль. Реклама ресторана сообщала: «Обслуживание первоклассное! Цены второклассные!»

Дешевизна привлекала к «Мартьянычу» учащуюся молодежь – студентов и курсисток. Кроме того, он сделал ставку на необычную по тем временам аудиторию – семьи, в том числе с детьми, и женщин. Рестораны в те времена посещали либо исключительно мужские компании, либо с «девицами». Нередки были громкие нетрезвые разборки, доходило до драк. Предложение семьям провести приличный отдых в роскошных кабинетах ресторана «Мартьяныч» – это была революция в ресторанном деле!

И конечно, нельзя не упомянуть талант Петра Николаевича в области маркетинга и рекламы. Большую роль в популярности его заведения сыграли рекламные поэмы, которые постоянно печатались в сытинском «Русском слове», а также в других московских газетах и журналах.

В дни «дешевок» вся Москва повторяла рекламу:

«Дома некогда готовить, на «дешевку» жены мчат.

Пусть мужья не прекословят: ну к чему «домашний ад»?

Дело можно сделать проще: заказать, взяв кабинет,

Для жены, детей и тещи у «Мартьяныча» обед».

В дождливую пору газеты сообщали: «У Мартьяныча! Праздник осени!»

На Масленицу:

«Волшебный перелет в страну чудес! За тридевять земель – в царство роскоши и блеска! В резиденцию могущественного Блина! Грандиозный карнавал в пышных чертогах! Идите! Беспрепятственный доступ всем!»

В Рождество:

«Мартьяныч – наш волшебник-ресторатор

и дела ресторанного новатор,

задумал пригласить себе на пир гостей,

как некогда Садко на дно морское.

И под ударами художников кистей

стал ресторан его красивей втрое!»

В подземных галереях проходил то музыкальный дивертисмент с португальским оркестром, то «гоголевский обед», где все блюда и напитки назывались именами героев произведений, а то устраивались «гулянья по просеке» в сопровождении живых оркестров. Не боясь осуждения и пересудов, он смело превращал помещение ресторана то в уголок Парижа, то в зверинец, то в морское дно, то в брачное агентство.

Вся Москва обожала «Мартьяныча», у него всегда было полно народу, в особенности на праздники. По сообщениям газет, в 2013 году Татьянин день в нем отмечали 600—700 человек. И конечно же, на Новый год. Если Рождество тогда было принято отмечать в кругу семьи, то Новый год был светским праздником. В ночь на 1 января устраивались балы-маскарады, гулянья с фейерверками, светские рауты. В том числе в конце XIX века возникла традиция встречать Новый год в ресторанах.

15 (02) января 1911 года газета «Столичная молва» подсчитала, во что обошлась москвичам встреча Нового года в ресторанах. «У Мартьяныча». Выпито 250 бут., кухня заработала 2700 р. Общая выручка около 6000 р.» Опередили его только «Метрополь», «Стрельна», «Яр» и «Эрмитаж».

Традиция встречать Новый год в ресторане сохранилась и в наши дни. Где бы вы ни отмечали этот замечательный праздник – в ресторане, дома в кругу родных, в пансионате или на заграничном курорте, – желаем Вам в наступающем Новом году всего самого лучшего!