Текст книги "Осколки четырех миров"

Как того и следовало ожидать, обаянию Лара обе дамы не смогли ничего противопоставить и благополучно дали убедить себя в том, что рядом с гайре Кинари Даге в любом случае будет лучше, чем здесь. Вайгар не стал ничего говорить им о гибели Флора, любезно возлагая на свою жену эту почетную обязанность и будучи вполне уверенным в том, что она сделает это несравненно лучше, чем он сам.

Дома он со всеми церемониями представил Дагу своим слугам и велел им о ней позаботиться. Маленькая кошка, и так сильно засмущавшаяся во время представления, после его приказа насчет заботы и повышенного внимания всех слуг, сразу обратившегося на нее, совсем сникла. Она то краснела, то бледнела, пока пожилая экономка, незаконная Лари, не сжалилась над ней и не увела ее в отведенную ей комнату.

Когда Вайгар вернулся в спальню, Кинари уже спала, чего и следовало ожидать после всех ее похождений. Он осторожно лег рядом с ней, стараясь не разбудить свою блудную жену, и почувствовал, как напряжение, с утра державшее его, постепенно отступает. Ее аура опять была в тумане, и он не мог сказать точно, как она себя чувствует, но, по крайней мере, ее защита восстановилась и начала действовать так же, как раньше. Он слегка скривился, вспомнив, что он испытал, когда, проснувшись, не обнаружил ее рядом с собой. Ему даже сейчас было от этого немного не по себе. Как ненормальный он бросился ее искать по всей Нарге, но, разумеется, безуспешно. Если бы ему на глаза попался хоть один человек или гайр, хоть что-нибудь знающий о том, куда могла отправиться госпожа Кинари этим утром, он бы вытряс из него все. Но ему не повезло. Во дворец Тенгов его даже на порог не пустили, как того и следовало ожидать, а на его вопрос о Кинари сказали, что не имеют права разглашать эту информацию. Не имеют права! Да если бы они ее имели, эту информацию! Он прекрасно видел, что они сами знают не больше него, только то, что она приходила, переоделась и ушла, просто делают вид, пытаясь прибавить себе значимости и не понимая, насколько глупо это выглядит. Тем не менее ему пришлось возвращаться домой одному, без Кинари. Он все еще надеялся, что она вернется, после прошедшей ночи он не мог отнестись ко всему с привычным цинизмом, и потому решил, что разумнее всего дожидаться ее дома, на своей загородной вилле, куда у нее был свободный доступ. Вот и дождался. Сейчас от глупого счастья, цветком расцветающего в его груди, он был не в состоянии злиться на нее, но потом, позже, когда она проснется, Вайгар твердо решил, что не даст ей уйти от ответа на его вопросы. Еще одна такая отлучка его прекрасной жены – и ему можно будет спокойно отправляться на свалку для сломанных гайров, потому что этого ни его здоровье, ни его мозги попросту не выдержат.

Незаметно для себя он задремал и проснулся оттого, что его прелестная жена, улыбаясь, нежно погладила его по щеке. От ее прикосновения кровь сразу вспыхнула, и он почувствовал себя стариком Ценгом, которые, как поговаривали на Нерхаше, могли жить в огне, как саламандры. К сожалению, он не был саламандрой, и долго такого огня выносить не мог. Поэтому он, минуя все разговоры и почти минуя предварительные ласки, набросился на жену, которая, к счастью, не возражала против такого грубого обращения.

Когда все закончилось, он еще долго не мог успокоиться, целовал ее куда попало и не мог надышаться запахом ее волос. Этот запах, в котором еще сохранился сильный привкус гари, и привел его в чувство. Он перестал ее целовать и слегка отодвинул от себя, потому что не всегда мог контролировать свои эмоции, если чувствовал прикосновение ее гладкой, как йасиарский шелк, кожи.

– Вы ничего не желаете рассказать мне, дорогая Кинари? – любезным тоном, призванным дать ей понять, что он не шутит, осведомился Вайгар.

К его удивлению, она улыбнулась, потом вздохнула и сняла с пальца одно из колец. Ее аура тут же вспыхнула ярким светом, заставив природного Лара слегка зажмуриться от неожиданности. Секундой позже он впился в нее глазами, не вполне веря самому себе, и пытаясь как можно дольше насладиться редким зрелищем. По отношению к нему там горела и переливалась самая настоящая любовь, и за одну возможность видеть это он с легкостью отдал бы жизнь. К сожалению, Кинари опять надела кольцо, и ее аура закуталась в туман. Вайгар запротестовал:

– Не надо, сними, я хочу посмотреть!

– Но тогда я не буду тебя видеть! – сказала Кинари, и после этих слов мысли Вайгара сделали какой-то немыслимый кувырок.

– Что? – только и смог выдавить он.

Она сняла и протянула ему кольцо.

– Я не вру. – Он и так знал, что она не врет. – Это сделал ваш старейший. Вернее, я дала ему кольцо, а он только дунул в него, и после этого я получила возможность видеть как Лар. А также защиту. И, ты знаешь, за то, что он сделал для меня, я готова всю оставшуюся жизнь приносить ему тапочки. В зубах.

Образ Кинари с тапочками в зубах не очень вдохновил Вайгара, и он пробормотал:

– Вот старый козел! – не зная, восхищаться ему своим предком или прибить его при первой возможности.

Он повернулся к Кинари и пристально посмотрел на нее.

– Так, значит, ты можешь теперь меня видеть, моя дорогая Кинари?

Он специально задал вопрос так, что прежняя Кинари непременно скрутилась бы в морской узел от ужаса, но на нынешнюю Кинари его тон не произвел никакого впечатления. В ее ауре не возникло никакого намека на страх, только любовь и доверие. Это было отрадно само по себе, сердце Вайгара радовалось и стучало как безумное, но его интуиция ощетинивалась дурными предчувствиями. С такими возможностями Кинари ни за что не согласится сидеть дома и рожать ему детей.

Сама Кинари думала в этот момент о другом.

– Вайгар, можно я задам тебе глупый бабский вопрос? – чуть смущенно спросила она.

Он пожал плечами.

– Спрашивай.

– Когда ты полюбил меня? Мы же мало виделись, и я всегда вела себя так, что меня не то что полюбить...

Он усмехнулся, притянул ее к себе и запустил пальцы в роскошные черные волосы. Ему так давно хотелось это сделать.

– Я понял, что влип, сразу, как только увидел тебя! И то, как ты вела себя, не имело никакого значения.

– Но почему же ты не попытался как-нибудь... Может, я бы и смогла что-нибудь почувствовать. – Ее лицо жалобно искривилось.

– Я боялся, – мрачно буркнул он.

– Чего? – Она удивленно вскинула брови.

– Ты бы использовала меня по полной программе, а я не смог бы тебе отказать.

Кинари возмущенно уставилась на него.

– С чего ты взял, что я стала бы использовать тебя? Я бы никогда не... – И вдруг она осеклась, неожиданно поняв, что он прав.

Он насмешливо следил за ней.

– О да! Ты бы делала это только из самых высоких побуждений и исключительно на благо родной Нарги! Кинари, мне ничего не оставалось делать, кроме как ждать.

Она уже поняла.

– Ждать того, что я приду сама и попрошу о помощи.

– Это было неизбежно. Я же Лар, рано или поздно у тебя бы возникла необходимость во мне.

– Ты умный, – чуть усмехнувшись, констатировала она.

– Я дурак, – сказал Вайгар, снова прижимая ее к себе. – Но откровенность за откровенность. А когда ты полюбила меня? – Ему самому показалось, что эти слова прозвучали дико.

Но Кинари улыбнулась.

– Когда увидела, как ты флиртуешь со своей сестрой. Хотя, наверное, раньше, просто заклятие не давало мне этого почувствовать. Твой дед его снял, но ты, наверное, это уже понял.

– Да. – О заклятиях он хотел поговорить потом. – Ты что, ревновала меня к Агави? Ты же должна была видеть, что между нами все кончено!

– Ну, кончено, не кончено – все равно! – Кинари решила пока не рассказывать о том, что Агави все еще его любит. – А почему ты так испугался за меня, когда я ей не понравилась?

– А ты что, не поняла? Она такие проклятия умеет накидывать, замучаешься снимать. Как ты могла этого не заметить?

– Вайгар, я же не Лари! Я вижу, но я не понимаю и половины того, что вижу! А может, и больше.

– Да я удивляюсь, что ты вообще что-то понимаешь! Как он вообще все это сделал? – Вайгар недоуменно крутил в пальцах это чертово кольцо. – Ладно, – сказал он, возвращая его Кинари и как будто смирившись, что это выше его понимания, – потом разберемся. Только не надевай пока. Рассказывай!

Кинари не надо было объяснять, что именно ей нужно рассказывать, и она начала сначала, то есть с того момента, когда украли старое оружие.

– Ты знаешь, мы с Намини сразу поняли, кто это сделал. Они сильно наследили, и доказательств у нас было предостаточно.

– А почему не объявили?

Она пожала плечиками.

– Решили извлечь максимальную выгоду.

– Ну, разумеется.

– Не иронизируй, пожалуйста! Я знаю, что Лары никогда не вмешивались в политику. Вы убеждаете всех, что выше этого, но я-то теперь точно знаю, что вам просто скучно этим заниматься!

Вайгар засмеялся над ее возмущением. Она была права на их счет.

– Ну так вот. Мы поняли, что происходит, уже давно, но сделать что-то с этим было сложно, и, если бы не твой дед, у меня бы ничего не вышло.

– И что же происходит? Или ты считаешь меня слишком тупым, чтобы это понять?

– Я считаю тебя чересчур умным. Происходит что-то не то. У меня мало конкретной информации, но та, что есть, заставляет думать, что скоро нам всем будет не до смеха. И когда я говорю «всем», то я имею в виду весь Нерхаш.

– Вот как?

– Именно так! Сегодня утром я встретилась с Намини и наследником, и мы вместе приняли решение, что трангарского короля следует... убрать прямо сейчас.

– Чертово кольцо и чертов дед! – с отвращением сказал Вайгар. – Ну, и?..

– Ну и я взяла Флора и отправилась в Трангар. Если бы не мое новое зрение, мне никогда не удалось бы узнать, что он предает меня, но с Даном дела обстояли еще хуже, а искать кого-то еще не было времени. К счастью, мне удалось убедить Флора помочь. Кстати, ты привел его сестру? – Последовал кивок, и Кинари продолжила: – Сначала все шло по плану. Король вдохнул яд и, фактически, был уже мертв. Это был вопрос нескольких дней, но за это время он ничего не смог бы сделать, потому что мы подкинули ему очень интересную приманку. Он бы занимался ею все это время, а потом, в случае чего, мы всегда смогли бы прикрыться этим.

– И это?..

– Это предложение о военном союзе против Ценеты.

– То есть?

– Они и так планировали нападение на Ценету, но решали, как это лучше оформить. Поэтому он вцепился в это предложение мертвой хваткой.

– Угу, причем в буквальном смысле.

Но Кинари была уверена в своей правоте, мук совести в данный момент не испытывала, и иронию проигнорировала. Впрочем, Вайгар и не ожидал ничего другого. Политика – грязное дело.

– Я уже собиралась уходить, мне еще надо было встретиться с юным принцем под каким-нибудь предлогом, но тут все пошло не так. Появился Заргон, и мне пришлось изменить план. Я спустила на короля демона. – В глазах Кинари плескался океан, когда она посмотрела на своего мужа. Если бы он даже и не смотрел на нее в этот момент глазами Лара, то он все равно понял бы, что она чувствует.

– Мне повезло, что он всего лишь Заргон, – немного помолчав, продолжила она. – Он не увидел, что я спустила демона, и не сразу бросился спасать короля, а погнался за мной. – Почему-то Вайгар думал, что Заргон погнался бы за ней в любом случае. – Нам с Флором почти удалось уйти, но у самого выхода нас задержала охрана. И мы не успели. Появился он. – Она опять немного помолчала и продолжила с большим трудом: – Мы с Флором набросились на него, как две моськи на слона, а он только отмахнулся от нас! И потом он убил Флора. Сначала воткнул в него нож, а потом... Я даже не поняла, как. Я успела только сбросить на него несколько своих заклинаний, но он, похоже, хорошо подготовился ко встрече со мной. По крайней мере, амулеты на нем висели такие... В общем, я поняла, что это бесполезно, а нормально сражаться у меня уже сил не было. Хватило только на то, чтобы развеять тело Флора, чтобы над ним не издевались после смерти. Потом, как дура, подняла меч. Он начал заклинать меня, и я прямо-таки услышала, как затрещала моя защита. К моему счастью, в этот момент прибыли серые охотники. Он приказал мне оставаться на месте, а сам исчез. Он даже не думал, что я смогу не выполнить приказ.

– Теперь он будет внимательнее, – задумчиво сказал Вайгар. – Итак, если я правильно понял, в Трангаре задумали развязать войну, и с этим как-то связан наш друг Заргон. Но почему именно Ценета? Почему не Нарга? Разве не это его цель?

Кинари беспомощно развела руками.

– Я не знаю, какая у него цель. Может, и Нарга. Действительно, не может же он желать захватить власть над всем Нерхашем, это глупо.

– Ну, почему? Возможно, ему это как раз и кажется разумным.

– И как он собирается контролировать гайров? Заклясть их всех? Ясно же, что большинство его не поддержит. Кстати, именно поэтому в Трангаре и планировали напасть именно на Ценету. У вас есть Лары, против которых неизвестно, как воевать, а у нас Заргоны, которые далеко не все такие, как наш... друг. И это не говоря о Крэйгах, Сьонах и прочих. А у Ценеты кто? Только Нитары и Ангрицы еще могут оказать какое-то сопротивление, а о Цивинах и Нецажах вообще речи нет.

Вайгар не мог с этим не согласиться. Действительно, в Ценете жили наименее агрессивные гайры на Нерхаше, и причин этого никто не знал. Их воины Нитары предпочитали доводить свое искусство до совершенства не в настоящих дуэлях, а в дружеских поединках. Исключение составляли разве что Нитар-Турэны, к которым принадлежала одна из бабок Вайгара. Эти всегда бились всерьез, но их было слишком мало. Такие неравные браки возникали нечасто. Ну, с Ангрицами все ясно, эти заплюют огнем кого угодно, даже если это будет и не нужно. А вот Цивины не смогут воевать. Они с самого первого дня на Нерхаше занимались исключительно плодородием и ничем иным. Про Нецажей и говорить нечего, это вам не Йасу, представитель которых запросто сможет наслать на вас ураган. Нет, Нецаж, скорее всего, споет вам прекрасную песню, сделав воздух вокруг вас живительным и свежим, вашу голову – ясной, а проблемы – несуществующими. Да, Ценета действительно самое слабое звено в цепочке. Да и династия у них слабовата. Молодая королева вряд ли сможет нормально организовать оборону. Впрочем, на Трангаре сейчас тоже остался только недобитый прелестной Кинари юный принц.

– Кстати, дорогая, а как бы вы поступили с юным принцем, если бы Заргон так грубо не нарушил ваши планы?

– Не считай меня чудовищем, Вайгар! Его никто не собирался убивать или причинять необратимый вред. Мы просто хотели пока вывести его из игры. На время.

– И каким образом?

– Я бы спустила на него демона, а потом сразу же позвала на помощь. Его бы спасли, а от временной изоляции никто еще не умирал. За это время сплетни и слухи сделали бы свое дело. Вряд ли после этого он стал бы королем, но жизни его ничто не угрожало. Зато в Трангаре началась бы смута, крысиная возня и грызня за престол, и у нас появилось бы время все уладить. Или хотя бы попытаться это сделать.

– Что ж, логично. Но теперь времени намного меньше.

– Точнее будет сказать, что его совсем нет. Я не знаю, что сделает Заргон, чтобы удержать свое влияние на правящую династию, но это и не важно. Важно, что это не составит ему никакого труда, и потому мы лишь отодвинули неизбежное на пару дней.

Вайгар нахмурился. Он и не подозревал, что на политическом небосклоне Нерхаша кипят такие страсти. Ему очень не понравилась вся эта история. Что-то здесь было не так. Кинари молча смотрела на него, пытаясь понять, что он думает обо всем этом, но это ей не удалось, и она снова надела кольцо на палец. Ей сразу же все стало намного яснее. Вайгар мельком глянул на нее, и ему в голову пришла идея.

– Кинари, сними кольцо! – почти приказал он. – И представь его. Представь как можно подробнее. Таким, каким ты видела его сегодня. Сможешь?

Кинари кивнула. Он знал, что ей будет больно, но, раз просил, значит, это было важно. Она сняла кольцо и закрыла глаза. Ей не нужно было прилагать много усилий, чтобы представить его, он и так стоял перед ней как живой. Надо сказать, что он мало изменился с тех пор, как она видела его в последний раз больше ста лет назад. Во всяком случае, красота его осталась при нем, да и не тот еще у него был возраст, чтобы испортилась внешность. По-прежнему его ангельские голубые глаза смотрели на нее с тем же выражением, которое она так любила раньше, и сила, которую она всегда в нем чувствовала, так же дышала на нее из каждой поры его прекрасного тела. А потом вдруг что-то произошло, неожиданно на нее накатило воспоминание о том, что произошло между ними сто лет назад, и Кинари в который раз задохнулась от боли и унижения. Она бы, наверное, упала, но руки Вайгара подхватили ее. Он прижал ее к себе, лучше ее самой понимая, что она сейчас чувствует.

– Ничего, ничего, – успокаивающе зашептал он ей на ухо, – все кончилось, все хорошо. А будет еще лучше.

Теперь, когда дед снял с нее заклятия Заргона, ему стало намного проще видеть ее, и Вайгар решил, что может попытаться помочь ей забыть обо всем. Осторожно, очень осторожно он стал касаться открытой раны на ее ауре, недоумевая, как он мог не замечать ее раньше. Решительно, против этих Заргонов надо срочно что-нибудь придумать. Это же надо, отвести глаза Лару!

Постепенно Кинари задышала ровнее и даже смогла улыбнуться.

– Тебе еще не надоело со мной возиться? По-моему, ты только и делаешь, что приводишь меня в порядок!

– А что мне еще остается? – спросил он, улыбаясь ей в ответ. – И потом, ты тоже меня лечила.

– Мне можно, я целительница, если ты еще не забыл!

– Если так и будет продолжаться, то забуду, – недовольно проворчал он. – Будешь дома сидеть, а не с Заргоном воевать.

– Вайгар! – Возмущению Кинари не было предела. – Неужели ты не понимаешь, что кроме меня воевать с ним некому! Всех остальных он просто убьет!

– А тебя он покалечит! Он уже один раз испортил тебе жизнь, тебе мало? Или ты думаешь, что мой старый дед будет постоянно тебя латать? Я тебя сразу предупреждаю, что это еще та свинья! Он помог в этот раз, но это не означает, что поможет в следующий.

Кинари поняла, что возражать себе дороже. Она успокаивающе положила руку ему на плечо.

– Вайгар, прошу тебя, не надо! Я обещаю, что не буду лезть на рожон. Я всегда осторожна, недаром я жива до сих пор.

– Это случайность! – буркнул он, целуя ее руку. Ему было так сложно с ней спорить, когда она прикасалась к нему. – А обо мне он знает?

Кинари как-то неопределенно посмотрела в сторону.

– Наверное, знает. Когда у меня появилась Нерави, он прислал мне букет цветов и открытку с поздравлениями.

– И ты, конечно, долго прятала эту открытку под подушкой! – Язвительность просто перла из Вайгара, когда Кинари начинала вспоминать Заргона.

– Нет, – спокойно возразила Кинари. – Не прятала. На нее было наложено сильное проклятие, и служанка, которая мне ее прочитала, умерла в муках через пять минут. Я не смогла помочь ей. А цветы были отравлены. Но так, что я не сразу это заметила, и от них умерла моя любимая кошка. К счастью, я поставила их в проходной комнате, а не где-нибудь еще. А сначала я собиралась их поставить в комнате Нерави, они были очень красивы. Выбросить рука не поднялась.

– Да, веселый у тебя друг. – Вайгар понимал его все лучше и лучше.

– Да, – согласилась Кинари. – Но, может быть, ты все же расскажешь мне, зачем тебе потребовалось, чтобы я его вспомнила? Мне кажется, что я заслужила объяснения.

– Хорошо. – Вайгар поморщился и кивнул. Если бы на ней было кольцо, она бы увидела, насколько неохотно он это делает.

Он тоже начал сначала, то есть с того момента, когда встретил Нави. По мере его рассказа брови Кинари поднимались все выше и выше. А когда он дошел до листков бумаги, которые они с Кваном обнаружили в доме Тенгов, она прервала его и решительно потребовала, чтобы он немедленно показал их ей. Вайгар, который и не ждал ничего другого, усмехнулся про себя и, потянувшись за своей одеждой, достал из потайного кармана несколько листков пожелтевшей от времени бумаги. Если ей так интересно, пусть помучается! Сам он уже всю голову сломал над тем, что там нацарапано.

Кинари так осторожно взяла эти чертовы бумажки, как будто они могли рассыпаться в ее руках от малейшего прикосновения, что Вайгару захотелось завыть от этого зрелища, просто потому, что он знал, что там написано. На самом деле там было не много такого, что могло бы их заинтересовать, только несколько довольно расплывчатых схем заклинаний, не очень вписывающихся в заклинательную традицию Заргонов, а вся остальная поверхность бумаги была покрыта одним именем: Кинари. Он повторял его постоянно, сотни раз, разными шрифтами и на разных языках. Оно встречалось даже в его заклинаниях тогда, когда он переставал контролировать свои мысли. Это имя словно птица билось в его мозгу, не давая ему ни минуты передышки, и он повторял его постоянно: Кинари, Кинари, Кинари...

Вайгар не хотел видеть и не хотел чувствовать свою жену в этот момент. Он не хотел знать, какие чувства вызывает в ней ее враг и по какой причине она на протяжении ста лет борется с ним не на жизнь, а на смерть. Это было бы уже слишком для него: почувствовать, что в глубине души она все еще любит Заргона, хотя и презирает себя за это. Вайгару сильно захотелось выпить, он встал с кровати и пошел за вином.

Когда он вернулся, неся с собой бутылку лучшего вина, которое ему удалось обнаружить у себя в подвале, и два бокала (так, на всякий случай!), прошло уже достаточно времени. Его прелестная супруга лежала на кровати, едва прикрывшись простыней и старательно разложив вокруг себя злополучные бумажки. Он быстро глянул на нее и наткнулся на ясный и прямой взгляд прекрасных синих глаз и понял, что она нарочно не стала надевать кольцо, потому что решила ничего не скрывать от него. Ну что ж, доверие – это тоже неплохо. Жаль только, что сердце так по-хамски ведет себя у него в груди. Похоже, что скоро оно все-таки разорвется.

Он открыл бутылку, налил вина в оба бокала и протянул один своей супруге. Она благодарно улыбнулась, и Вайгар с трудом удержался, чтобы не кинуть ей в вино любовный наговор.

– Вайгар, это не то, что ты подумал! – Кинари сделала приглашающий жест, и Вайгар уселся рядом с ней. Черт побери, как же одуряюще от нее пахнет! – Он сделал это специально, для отвода глаз. Здесь все зашифровано и... Вот, смотри!

Кинари взяла одну из бумажек и начала водить по ней пальчиком, попутно объясняя, что к чему. Любви к Заргону при этом в ней совсем не наблюдалось, и Вайгару от облегчения захотелось тут же прижаться губами к ее колену, так соблазнительно выглядывающему из-под простыни, но постепенно до него начал доходить смысл ее слов, и он стал прислушиваться.

А говорила Кинари об очень любопытных вещах. По ее словам выходило, что к ним в руки попал ценнейший документ, и по нему они смогут вычислить основные схемы его заклинаний, а также выяснить, в каком направлении он вообще может думать.

– И, кроме того, – Кинари оживленно повернулась к нему, – Вайгар, посмотри на них!

Вайгар глянул, и ему тут же захотелось выругаться. Он никогда в жизни не чувствовал себя бо́льшим идиотом. В основные линии заклинаний были вплетены золотые нити Нерхаша. Вайгар все-таки выругался. Нельзя же быть таким дураком! Ведь именно это он чувствовал все это время, ведь именно поэтому он заставил Кинари вспоминать Заргона. Он же точно знал, что не так во всей этой истории, просто не решался признаться себе в этом.

– Ты что-то знаешь об этом? – удивленно спросила Кинари. – Что это, Вайгар?

Вместо ответа он вытащил ее из кровати и поставил перед собой.

– Одевайся! – приказал он и стал лихорадочно искать по комнате ее тряпки. Сама Кинари молча стояла и не помогала ему в этом бессмысленном занятии, потому что знала абсолютно точно, что никакой одежды в этом доме у нее нет. Она сознательно забрала отсюда все принадлежащие ей вещи, когда была здесь в последний раз около трех недель назад, и отправила их в Наргу со служанкой.

Осмотрев пустые шкафы, Вайгар повернулся к ней.

– Где твои вещи? Я знаю, что ты покупала что-то, когда жила здесь.

Она ответила ему твердым взглядом. Не хватало еще оправдываться.

– Я отослала их отсюда со служанкой.

Он ожидал всего чего угодно, но только не этого. То, что она забрала отсюда все свои вещи, могло означать только одно. Ни одной секунды она не предполагала, что когда-либо будет здесь жить. То есть их сделка потеряла свою силу еще до того, как была заключена. На его губы медленно вползла кривая ухмылка.

– Я вижу, что вы, как всегда, очень предусмотрительны. А как же наше соглашение, госпожа Кинари?

Как она могла объяснить ему, что действительно не собиралась выполнять условия их сделки просто потому, что не думала остаться живой после посещения Трангара?

– Оно было бы выполнено в любом случае, за исключением моей смерти. – Голос Кинари был холоден как лед.

Вайгар медленно подошел к ней.

– А оно и будет выполнено в любом случае. И не советую вам планировать какие-либо выходы из него. – В голосе его прозвучала угроза, которая покоробила Кинари. – А теперь вам придется смириться с тем, что вы будете выглядеть пугалом какое-то время.

Он взял ее за руку и, невзирая на сопротивление, потащил за собой в свои комнаты. Там он поставил ее перед гардеробом и начал вытаскивать оттуда какие-то вещи.

– Одевайтесь! – опять прозвучал приказ, но, так как она не двинулась с места, он начал сам одевать ее. Кинари стала сопротивляться, упрямство не позволило ей слишком долго терпеть такое отношение даже от любимого мужчины, и тем более от любимого. Он стал настаивать, и между ними завязалась борьба. Конечно, Вайгар был не Заргон и меньше всего хотел причинить физическую боль любимой женщине, но справиться с ним было для Кинари почти непосильной задачей. Магию они, будто сговорившись, не использовали, и тем не менее ей удалось несколько раз довольно ощутимо ударить его ногами, и эти удары словно пробили стенку, возникшую между ними. Кинари разрыдалась в первый раз за сто с лишним лет, а Вайгар потер лицо и понял, что перегнул палку.

Слезы, раскаяние, извинения и прочие глупости привели их, в конце концов, в постель, то есть в самое лучшее место для примирения любовников, и оставались они там довольно долго. В результате им удалось решить все свои проблемы и договориться по всем вопросам. Доверие с обеих сторон было восстановлено, и Вайгар, все-таки настояв на том, чтобы она оделась, привел ее на крышу своего дома.

Небо над Йасиаром уже бледнело, и на востоке медленно разгоралась заря. Конечно, небольшая вилла Вайгара не шла ни в какое сравнение с дворцом Тенгов, откуда была видна вся Нарга, но и отсюда расстилался прекрасный вид на бескрайние леса Йасиара. Кинари стояла рядом с ним, одетая в его вещи, которые были ей безнадежно велики, и была похожа на мальчишку-подростка. Она иногда вздрагивала то ли от утренней свежести, то ли от восторга. Этот ранний поход на крышу казался ей забавным приключением, и она чувствовала себя ребенком, которым так неожиданно перестала быть сто лет назад.

Вайгар надел на палец жены дедово кольцо, прижал ее к себе, повернул ее голову на восток, и сказал то, что ему самому не так давно сказал Кван:

– А теперь смотри, Кинари, смотри!

И она увидела Нерхаш. Живой, волшебный, полный магии и тайны Нерхаш. Его золотые нити жили собственной жизнью и питали своей энергией все вокруг. Все животные и растения были его детьми, и даже пришлые некогда люди уже давно стали ему родными, хотя и не знали об этом. Только гайры еще сопротивлялись, и Кинари уже не понимала, как могло случиться, что никто из них не почувствовал эту планету раньше.

Они не торопились. Они растворились в Нерхаше, в его золотых нитях и друг в друге. Исчезло время и исчезло пространство, они парили где-то там, куда души улетают во сне, а вернувшись, не могут вспомнить того, что с ними было. Они почти потеряли себя среди счастья и света, больше всего желая остаться здесь навсегда, но Нерхаш не был жесток к ним и не принял от них такой жертвы.

Они очнулись спустя, как им показалось, целую жизнь, и с удивлением заметили, что солнце почти не поднялось из-за горизонта за время их отсутствия. В этой реальности прошло совсем немного времени. Они по-прежнему стояли, обнявшись, на крыше загородной виллы и молчали, не в силах выразить те чувства, которые их переполняли. Теперь им не нужны были ни дедово кольцо, ни зрение Лара, чтобы понимать друг друга. Нерхаш преподнес им более щедрый дар: они теперь ощущали друг друга кожей, у них было такое чувство, что они срослись, как сиамские близнецы, что каждый является продолжением другого.

Солнце поднялось уже довольно высоко над горизонтом, когда они наконец-то смогли осознать себя гайрами, пусть и несколько изменившимися за последнее время.

– Теперь ты понимаешь, чего он добивается? – спросила Кинари, с трудом совладав со своим голосом. – Он имеет возможность заклясть столько гайров, сколько захочет.

– Да. А Нерхаш с удовольствием поможет ему, чтобы избавиться от чужаков.

– Да. И что ты теперь будешь делать?

Вайгар едва заметно пожал плечами.

– Расскажу своим. Покажу. Он ведь этого добивается. – Вайгар имел в виду Нерхаш. – А ты?

Кинари слегка улыбнулась.

– Мне кажется, что теперь я никогда не смогу жить так, как прежде! Совести не хватит. Я тоже попробую объяснить своим, что к чему, только они мне, наверное, не поверят. Тебе проще, ты можешь показать.

Вайгар негромко засмеялся.

– Ты тоже можешь! Надевай на них кольцо и тащи на крышу!

– Они все равно не поверят, скажут, что дело в кольце! Ты не знаешь моих родственников.

Вайгар безнадежно закатил глаза.

– О да, эти точно не поверят!

Они немного помолчали.

– Тебе теперь в Нарге оставаться опасно, – продолжил Вайгар. – Может, переберешься к нам? И Нерави там оставлять нельзя. Мало ли что. Заргон поймет, что мы играем на его поле, в ближайшее время, и я уже могу себе представить, что он предпримет. А так, может, еще обойдется. Я соберу большой совет Ларов, и вместе постараемся что-нибудь придумать. Хоть про нас и говорят, что нам ни до кого дела нет, но вся эта история их заинтересует. Я уверен, что даже деду не все равно, что будет с Нерхашем. – Вайгару страшно не хотелось отпускать жену в Наргу.

Конечно, она это понимала. Кинари потерлась щекой о его грудь и подняла на него свои прекрасные бездонные глаза.

– Я не могу, Вайгар! Все висит на волоске, я должна хоть попытаться что-нибудь сделать! Как я могу оставить семью и Наргу? Они ведь даже не понимают, что происходит. А насчет Нерави ты прав, я пришлю ее с няней сегодня же. – Почувствовав, что не убедила его, она добавила: – Я не буду закрываться от тебя. Я буду постоянно открыта и, если что, ты всегда сможешь прийти ко мне. Все эти шпионские игры теперь не для нас, я доверяю тебе даже больше, чем себе.