Текст книги "Колыбельная горы Хого"

11
Алая лента печалей

Темно и холодно. Ветер пробрался в открытое окно, выстудил комнату и нанёс палой листвы. Мико села, вытерла рукавом щёки и запустила пальцы в волосы. То, что увиденное было не сном, она не сомневалась – слишком много волшебства ей довелось встретить, чтобы теперь обманываться. Этой ночью она смотрела на мир глазами Акиры, забралась в его память, как тогда на площади, во время церемонии, когда он прикоснулся к её душе.

Мико тихонько застонала и спрятала лицо в ладони. Глупо было надеяться, что подобное прикосновение пройдёт бесследно. Разве могло ей так повезти? Только вот что это значит и что с этим теперь делать, Мико не знала. Почему она увидела его воспоминания? Увидит ли снова?

Мико упала обратно на спину. Акире было больно, он умолял Шина эту боль забрать. Она вчера тоже об этом просила. Кормящую Мать. Могла ли богиня принести ей ночное видение? И если так, то для чего? Рассказать о том, что существует заклинание, отнимающее чувства? О том, что она может просить о нём Шина? Принял ли его Акира? Мико ведь так и не узнала, что он ответил.

Акира видел, как гибнет его семья, – Мико чувствовала его боль, эхо которой до сих пор выло и стонало в костях. Она живо представила Акиру одного в опустевшем, тихом и холодном замке в день, когда даже Шин покинул его.

В дверь поскреблись. Мико вздрогнула и открыла глаза – кажется, она снова уснула. В окно уже вкатилось красное солнце, вытеснив из комнаты предрассветный мрак. Скрежет повторился, и Мико, неохотно встав, открыла дверь. На пороге сидела лисица в фартучке. Она призывно тявкнула, махнула хвостом и засеменила по коридору, то и дело оглядываясь.

Лисица проводила Мико на задний двор, где уже ждали принадлежности для умывания. Там же Мико сняла с ширмы свою одежду, всё ещё немного влажную. И если хакама выглядели вполне прилично, то на кимоно так и остались бледные следы крови. Мико с сожалением повертела их, разглядывая пятна, – похоже, придётся просить у каннуси оставить себе одолженное кимоно. Заявиться в столицу в испачканной кровью одежде – не самая удачная затея.

Пока Мико приводила себя в порядок, лисица терпеливо ждала, обернув лапы пушистым хвостом, а потом отвела ее к главному входу в храм.

Каннуси сосредоточенно мёл каменную дорожку, очищая от опавшей за ночь листвы. Завидев Мико, он вместо приветствия коротко поклонился и кивнул на распахнутые двери храма.

– Можете присоединиться к вашему спутнику.

Мико, не поняв, о чём речь, поклонилась в ответ и направилась за лисицей.

Райдэн стоял посреди зала, уперев руки в бока. Рукава кимоно и хакама подвязаны, обнажая локти и лодыжки. Вокруг тэнгу в кружок сидели пять лисиц. Все они дружно смотрели в наполненное водой ведро. Мико поклонилась богине и переступила порог.

– А, беглянка! Ты как раз вовремя. – Райдэн расплылся в довольной улыбке, заговорщически сощурился и продолжил громким шёпотом: – Ты знала, что в этом месте кормят только тех, кто работает?

Он наклонился, выудил из ведра тряпку, хорошенько отжал и бросил на пол. Одна из лисиц подхватила её зубами и затрусила к стене. Райдэн взялся за следующую тряпку.

– А ты думал, что тебе всё достанется просто так? – бросила Мико и взяла одну себе.

– Не просто так, а за мою прекрасную улыбку. И за то, что всю ночь слушал храп своего соседа, а мог бы наслаждаться твоим.

– Я не храплю! – возмущённо фыркнула Мико.

– О, беглянка, ещё как! – Райдэн, встав в один ряд с лисицами, наклонился, упёр тряпку в пол и, подняв голову, подмигнул. – Когда впервые услышал, подумал сперва, что началось землетрясение.

Мико вспыхнула и со всей силы швырнула в него тряпку. Райдэн хохоча увернулся и, сорвавшись с места, заскользил своей тряпкой по полу. Лисицы, тявкая и задрав хвосты, помчались за ним.

Тихонько ругаясь, Мико закатала рукава, заткнула края хакама под пояс, чтобы не намочить и не запнуться о них, подобрала тряпку и поспешила встроиться в общий ряд. Райдэн с лисицами к тому времени уже умчались в третий забег от стены до стены. Лисы мыли полы с удивительным проворством и почти не отставали от Райдэна. Мико приходилось бежать изо всех сил, чтобы поспевать за ними, но и она быстро поймала общую волну. Что-что, а мыть полы в рёкане госпожи Рэй она научилась.

– Начали! – командовал Райдэн, и они срывались с места, проскальзывая босыми ногами по мокрому полу. Лисы весело визжали, Райдэн подгонял их, обещая самой быстрой выловить карпа из пруда на заднем дворе. Мико сомневалась, что монах позволит ему выполнить это опрометчивое обещание, но лис, похоже, это интересовало мало, и они отвечали Райдэну возбуждённым тявканьем.

Вскоре и Мико заразилась их весельем, и, кажется, сама стала соревноваться за карпа из пруда. Холодная вода и физическая нагрузка стряхнули с тела остатки тревожного сна, и она почти забыла о криках Акиры, которые слышала этой ночью.

На одной из дорожек Мико удалось вырваться вперёд, но её тут же догнал Райдэн, поменявшийся местами с одной из лисиц.

– Решила победить? – поддразнил он и, качнув бёдрами, легонько толкнул Мико в бок. Легонько – по меркам тэнгу, Мико этот толчок сшиб с ног.

– Ах ты!.. – крикнула она и, заваливаясь на бок, умудрилась протянуть руку и схватить край хакама Райдэна, выдёргивая его из-за пояса. Сперва Мико потащило по полу вслед за тэнгу, и она успела испугаться, что затея выйдет ей боком, но тут Райдэн сам наступил на выдернутую штанину и с грохотом растянулся на полу, едва не заехав пяткой Мико по носу. Она услышала, как клацнули его зубы, когда подбородок встретился с досками. – Ох, Райдэн! Ты не ушибся? – вскинулась Мико.

Райдэн не ответил, продолжая лежать на животе. Мико охнула, подползла к нему, путаясь в своих хакама, и перевернула Райдэна на спину. Он лежал неподвижно, глаза закрыты. С ним же ничего не могло случиться. Не могло! Он просто упал! Но страх всё равно железной хваткой сковал грудь, и Мико стало трудно дышать. Перед глазами снова возникло безвольное тело Райдэна, отравленное соком гинкго, плоды которого он ел из её рук.

– Райдэн! – воскликнула она, обхватывая дрожащими ладонями его лицо. – Райдэн!

Райдэн не отвечал, и Мико едва не закричала от ужаса, но тут заметила, как изломился уголок его губ в едва заметной ухмылке, потом на неё уставился хитро прищуренный чёрный глаз. Волна облегчения прокатилась по Мико, выгоняя воздух из лёгких и разгоняя слабость по рукам и ногам. Она обессиленно уронила голову на грудь Райдэну.

– Ты совсем дурак? – простонала она ему в кимоно, слушая, как быстро колотится его сердце, почти так же быстро, как и её собственное.

– Очень уж хотелось, чтобы ты меня потрогала, – хихикнул Райдэн, так, словно это была отличная шутка.

Мико рассвирепела, схватила его за грудки и изо всех сил встряхнула. Райдэн едва двинулся с места, но ей было всё равно.

– Совсем с ума сошёл?! – рявкнула она. А Райдэн широко распахнул глаза, кажется, напуганный резкой сменой её настроения.

– Эй, да ладно тебе, я же пошутил, – попытался сгладить ситуацию он.

– Никогда. – Мико пришлось остановиться и стиснуть зубы, чтобы заставить себя не орать. Костяшки пальцев, сжимающих рубашку Райдэна, побелели. – Никогда больше так не делай.

Ей стоило больших усилий разжать пальцы и подняться на негнущиеся ноги. Она так перепугалась за него. Для него это шутки? Он едва не умер у неё на руках. Она едва не убила его. Этому тэнгу место в Бездне! Лисы испуганно отскакивали в стороны, когда Мико шла мимо.

– Постой! – Райдэн подскочил и удержал её за краешек рукава, потому что большего позволить себе не мог, но Мико зло дёрнула рукой.

– Не прикасайся ко мне!

Райдэн отшатнулся и вскинул пустые ладони, как бы сдаваясь.

– Я не хотел тебя напугать, честное слово! Я думал, что будет весело. – Теперь и сам он выглядел бледным и напуганным.

– Притворяться мёртвым – это, по-твоему, весело? – рявкнула Мико, чтобы скрыть дрожь в голосе.

Райдэн вскинул брови и вернул на лицо несмелую ухмылку.

– Ты же не подумала, что я правда умер? – со смешком сказал он и недоверчиво прищурился.

– Я думала!.. – Мико взмахнула рукой и осеклась. Почему она вообще должна ему что-то объяснять? Разве он заслужил хоть каких-то объяснений? Уж точно не ему забираться ей в душу и разглядывать её страхи.

«Для него ты была разменной монетой. И осталась жива по одной лишь его прихоти, – напомнила она себе. – Он и теперь играет с тобой. Пока ты часть его плана. И врёт так же, как врал Акира».

Понимая, что ещё немного – и она либо разревётся, либо накинется на тэнгу с кулаками, Мико тяжело развернулась и отправилась прочь из храма, но Райдэн преградил ей путь.

– Что ты думала, Мико? – спросил он, а её прошибло молнией от звука собственного имени. Вернее, от того, как Райдэн произнёс его. Нежно. И ей немедленно захотелось вернуться к его насмешливому «беглянка», которое не выбивало её из колеи и за которым было безопасно. Оно держит Райдэна на расстоянии, с которого он не сможет её ранить.

– Это не важно. – Она попыталась защититься.

– Мне важно, – продолжил настаивать Райдэн, и в глазах его не было насмешки, они оставались на редкость серьёзны.

Мико попыталась его обойти, потому что просто не могла выдержать этот взгляд, но Райдэн шагнул в сторону, преграждая путь.

– Дай мне пройти!

– Сначала ответь на вопрос.

– Дай. Мне. Пройти.

Мико буквально смела Райдэна с дороги. Вернее, он позволил ей оттолкнуть себя, потому что Мико знала, что, если бы он не хотел, она бы скорее сломала себе руку, чем сдвинула его с места.

– Да что с тобой? – долетело ей в спину, но Мико даже не оглянулась.

Демоны Бездны, какая же она дура! Когда она пронеслась мимо каннуси, подняв ветер, разметавший часть собранных в аккуратную кучу листьев, её догнал стыд. Почему? Почему она просто не может вести себя иначе? Не может быть спокойной, как Акира. Или уверенной в себе, как Райдэн или Хотару. Почему она всего боится? Почему не может за себя постоять? И почему окруживший её панцирь брони трещит, стоит Райдэну назвать её по имени? Она уже пожалела, что убежала, что накричала на него, что позволила себе испугаться. То есть она продолжала злиться на него, но винила себя в том, что позволила ему это увидеть. Сначала свой страх, а потом и свой гнев. Она так отчаянно рвалась быть с ним на равных, но раз за разом проваливала эту задачу.

«Я так развалюсь прежде, чем мы доберёмся до столицы». Эта мысль заставила Мико замедлиться и остановиться. Зашла она недалеко, едва миновала каменные тории и теперь чувствовала себя ещё более глупо.

Медленно развернулась и побрела обратно. Каннуси провожал её взглядом, сметая обратно растревоженные листья.

– Прошу прощения. – Мико поклонилась и потянулась за метлой. – Если позволите, я…

– Всё в порядке. – Каннуси продолжил невозмутимо убирать листья. – Вы всегда можете остаться.

Мико непонимающе вскинула голову.

– Что?

– Вы всегда можете остаться в храме, – терпеливо повторил он, не глядя на Мико. – Если захотите.

Монах поклонился.

– Я… – Мико оглянулась на храм, в тени которого остался Райдэн. Она не могла остаться. Или могла?

– Если вы бежите от чего-то. Здесь вас не найдут.

– Не найдут?

Каннуси перестал мести дорожку и обратил взгляд на лис, которые, кажется, были повсюду.

– Мы с Кормящей Матерью оберегаем тех, кому нужно убежище.

– Разве эти лисы не оборотни?

– Многие из них. Те, что бежали из земель Истока. Другие – обычные люди, которым Кормящая Мать подарила лисью шкуру, чтобы укрыть от бед. Ни человек, ни ёкай, ни какая-либо магическая сила не способна отыскать того, кому Мать даровала защиту.

«Кого она превратила в животное», – мысленно поправила Мико, но вслух сказала:

– Они могут обращаться в людей?

– Нет. Ни прирождённые лисы, ни обращённые. Но для многих это малая цена, если на кону стоит жизнь.

– И мне вы предлагаете?.. – Мико отчего-то не решилась договорить.

Каннуси в ответ кивнул:

– Если захотите.

Она снова бросила взгляд на лис. Одни резвились, гоняя павшую листву. Другие спали, греясь под ещё тёплым осенним солнцем. Третьи смахивали хвостами пыль с лестницы у подножия храма. Хромая лисица тоже была среди них, они с сёстрами собирали в корзины опавшие плоды гинкго. И их слаженная работа, их лёгкость выглядели такими умиротворяющими, что на миг предложение каннуси даже показалось Мико заманчивым. Обратиться в лисицу, спрятаться в храме, где Акира её никогда не найдёт, где её больше не будут пугать ёкаи, где не нужно думать и решать, что делать со своей жизнью, где больше не придётся бежать. Медленная, размеренная, понятная жизнь храма. Возможно, каннуси прав, и лисья шкура и действительно не такая уж высокая цена за спокойствие. Сотня лис решила заплатить эту цену.

На крыльцо вышел Райдэн и обеспокоенно огляделся по сторонам. Когда его взгляд остановился на Мико, ей показалось, что он облегчённо выдохнул, будто бы нашёл то, что искал. Впрочем, ей так только показалось. Райдэн был слишком далеко, чтобы она могла сказать это наверняка.

– Кормящая Мать не предлагает дважды, – попытался вернуть её внимание каннуси.

– Я… – Мико не сводила глаз с Райдэна. – Это предложение я не смогу принять.

Каннуси понимающе кивнул, приставил метлу к ближайшему дереву и жестом указал на небольшой дом неподалёку от храма.

– Тогда позвольте вам кое-что показать.

– Конечно. – Мико учтиво поклонилась.

Скромное жилище каннуси устилало потрёпанное татами, пахло сыростью и чаем. Разувшись, они прошли внутрь. Каннуси жестом пригласил Мико сесть на пол, а сам направился к небольшому шкафу у стены, на котором были изображены лисы в облаках. Он сел в сейдза, отодвинул створку, и Мико увидела аккуратные ряды чайников и пиал.

– Моё маленькое увлечение, – пояснил каннуси, боковым зрением уловив любопытный взгляд Мико. – Мы с лисами любим проводить вечера, размешивая размышления в чае.

Мико вежливо кивнула в ответ на его пространную фразу.

– Чай, что вы подавали нам вчера, был замечательным на вкус.

– Один из лучших в моей коллекции, – бесстрастно сказал каннуси, но на следующих словах голос его потеплел. – Но кроме чая я увлекаюсь кинцуги.

– Кинцуги? – переспросила Мико, а вместо ответа каннуси достал из шкафа две чашки и пиалу и поставил на низенький столик. – Что вы видите?

– Две чашки и пиалу, – неуверенно протянула Мико, чувствуя в словах каннуси подвох, но не понимая, в чём именно он кроется.

– А если присмотреться?

Мико послушно уставилась на посуду и наконец поняла, о чём толковал каннуси. На тёмной глине виднелись неровные золотые полосы, будто трещины, они пронизывали чашки. У одной золото проходило только в одном месте, уголком, у другой, таких полос было три, а пиала вся была испещрена золотыми трещинами.

– Лисы прекрасные, но не самые ловкие помощницы, – продолжил каннуси и взял в руки пиалу. – Постоянно что-то роняют, а я – возвращаю утраченное.

– Все эти чашки…

– Были разбиты, – кивнул он, кажется радуясь тому, что Мико наконец сообразила, к чему он клонит. Он повертел пиалу в руках. – Эта и вовсе разлетелась на сотню осколков. Люди выбрасывают разбитые чашки, считая, что те потеряли свою ценность, лишились своей сути и стали непригодными. Но если знать как, то ценность можно не только вернуть, но и приумножить.

Он проницательно взглянул на Мико, а та невольно потянулась к своему шраму, но в последний момент отдёрнула руку, вцепилась в колени и сжала ткань хакама, стараясь унять внезапно возникшее волнение.

– Эта пиала ценна не тем, что из неё можно пить чай, – продолжал каннуси. – Она ценна тем, какой путь прошла, тем, какой стала. Поэтому каждая её трещина скреплена золотом, поэтому она дороже сердцу, чем сотни новеньких пиал из чайной лавки. – Он сделал паузу и перехватил взволнованный взгляд Мико. – Каждый из нас проходит свой путь, и каждый путь оставляет свои шрамы. Видимые или невидимые, но ценные. Это наши уроки, наши ошибки и наши успехи. И все они окрашены золотом.

– Почему вы рассказываете мне об этом? – Голос Мико дрожал, к глазам подступили слёзы, но она не позволила им пролиться.

– Потому что видел, как вы молились вчера в храме. И потому что отказались остаться. – Каннуси вернул пиалу обратно на стол и сложил руки на бёдрах. – И я хочу, чтобы свой нелёгкий путь вы продолжили, зная, что только вам решать, во что обратить расколотую жизнь.

За завтраком, который состоял из риса с супом и сырых яиц, Мико молчала, всё ещё думая о странном разговоре с каннуси. Она не понимала его до конца, не знала, как переложить на свою жизнь, но чувствовала необъяснимое умиротворение, какого не испытывала уже очень давно.

Райдэн расспросил каннуси о тории с именем Серебряного Лиса, но оказалось, что тот Лиса никогда не встречал.

– Он присылает гонцов с пожертвованиями, но сам никогда не приходил помолиться. – Каннуси сделал паузу, словно размышляя, стоит ли говорить что-то ещё, но всё же продолжил: – Несколько раз вместе с пожертвованиями он присылал девушек, они просили защиты у Кормящей Матери.

Мико встрепенулась, но тут же сникла, вспомнив, что с лисами едва ли получится поговорить.

– Эти девушки… – начал был Райдэн.

– Стали лисами и вряд ли сумеют вам как-то помочь, – сухо перебил его каннуси, похоже, отвечать на вопросы о своих подопечных он был не настроен. – Да и, думаю, если бы могли, ничего бы не сказали. Они пришли сюда, чтобы отречься от прошлой жизни и не желали бы раскрывать себя или… своего покровителя.

Мико оглядела собравшихся в комнате лисиц – те, навострив уши, слушали.

– Нам очень нужна помощь Серебряного Лиса, – сказала Мико, обращаясь не столько к каннуси, сколько к лисам. И встретилась взглядом с той, которую недавно вытащила из капкана. – Мы бы не стали причинять вреда ему или…

– Мы ничем не сможем вам помочь, – повторил каннуси, и Мико показалось, что она только что переступила невидимую черту. – И раз вы уже воздали почтение Кормящей Матери и не планируете оставаться под её защитой, пожалуй, вам пора продолжать путь.

Райдэн цыкнул и громко положил палочки на стол, явно готовый ввязаться в спор, но Мико предостерегающе покачала головой. Каннуси не откажется от своих слов, и особенно после того, как она отвергла предложение Кормящей Матери. Но надеялась, что если они уйдут сейчас, то расстанутся если не друзьями, то хотя бы оставив за собой открытые двери. Поэтому Мико сложила ладони на коленях и склонила голову.

– Большое спасибо за проявленное гостеприимство. Приносим свои извинения за причинённые неудобства. – Она украдкой взглянула на Райдэна, надеясь, что тот сделает то же самое, но он недовольно отвернулся, сложил руки на груди и буркнул: «Спасибо».

Мико с трудом сдержала тяжёлый вздох. Если он так ведёт себя со всеми, то неудивительно, что нажил себе только четырёх союзников и целую гору врагов.

– Приношу свои извинения, – повторила она, имея в виду поведение Райдэна.

– Приношу свои извинения за то, что не сумел помочь, – склонил голову каннуси, ответив вежливостью на вежливость. Что ж, возможно, расстанутся они не так уж и плохо. – Я провожу вас к воротам.

У самых тории их догнала лисица. Она несла в зубах алую ленту с золотой вышивкой, замерла в нескольких шагах от Мико, будто сомневаясь, и оглянулась. Позади сидела другая лиса – с повязкой на лапе. Они обменялись взглядами, и первая лисица села и положила ленту к ногам Мико. Не до конца понимая, что происходит, Мико поклонилась лисам, подняла ленту и внимательно осмотрела. Лисица посмотрела на каннуси, вид у того был недовольный, но он ничего не говорил.

– Эта лента. – Мико села на корточки рядом с лисицей. – Она из вашей прошлой жизни? Она поможет нам найти Серебряного Лиса?

Лисица кивнула и снова посмотрела сначала на свою сестру, а потом на каннуси. Тот демонстративно на неё не глядел.

– Лента выглядит дорогой – это всё, что я могу сказать. Как она нам поможет? – Райдэн не скрывал своего раздражения. А Мико почувствовала укол злорадства: похоже, Райдэну не нравилось, что ему не выкладывают правду по первому требованию. Что ж, она сама этого натерпелась от него сполна. Не так весело оказаться на её месте, да?

– Можете ли вы рассказать нам больше? – Мико постаралась мило улыбнуться лисице. Та тявкнула, крутанулась на месте и поскребла каннуси лапой.

– Ты уверена? – спросил каннуси. Лисица снова тявкнула, а он тяжело вздохнул. – Я не знаю, кто она, и ничего не спрашивал о её прошлом, но такие ленты носят наложницы императора.

Мико с Райдэном удивлённо переглянулись.

– Нам что же, прикажете вломиться в императорский дворец? – проворчал Райдэн.