Текст книги "Имя ей Хель"

Не зная, куда деться, я перевела взгляд на Ран – она была пунцовой от стыда и ярости. Похожие выражения я нашла и на лицах остальных стражей. Только лицо Хоука оставалось непроницаемо спокойным, будто он шёл по совершенно пустому залу.

Наша провожатая ловко скользила между телами, переступая через них, как через незначительные преграды. В конце зала стоял высокий каменный трон, а на нём сидела фейка. Золотые волны волос скрывали то, что не могла скрыть прозрачная ткань, заменявшая ей платье. Голову фейки венчали массивные, закрученные в спираль рога. Волоокая, нечеловечески прекрасная, она взирала на оргию и вертела в руках украшенный самоцветами кубок. На коленях перед ней стоял человеческий юноша, ублажая себя. Он плакал и бормотал несвязные слова любви:

– Госпожа моя, взгляни на меня. Один твой взгляд… Твоё прекрасное тело… Я мечтаю… о… тебе… О… моя… только… А-ах! – Он кончил, забрызгав пол.

Я скривилась от отвращения. «Госпожа» на него так и не взглянула.

Фейка подвела нас к трону, ногой оттолкнула с дороги юношу и поклонилась.

– Великая Мать Полумесяц, к тебе гости.

Хоука она представлять не стала, просто распрямилась и ушла. Интересно, это можно считать пренебрежением? Или у фейри так принято?

– Хоук. – Мать Полумесяц улыбнулась так плотоядно, что у меня свело живот. – Рада снова тебя видеть.

– Не могу сказать того же, Полумесяц, – сухо ответил Хоук.

Её улыбка стала ещё шире.

– Моя дорогая Ойра расстроится, что не застала твой приезд. Надеюсь, ты задержишься достаточно долго, чтобы поприветствовать её. Малютка очень скучала по тебе весь этот год.

Я с интересом покосилась на Хоука, но он не изменился в лице.

– Будет зависеть от того, какие ответы ты мне дашь сегодня, Мать Полумесяц. Если они меня устроят, я буду рад приветствовать твою дочь, как и всегда.

Мать Полумесяц склонила голову набок.

– Ах да, мне сказали, ты пришёл ко мне, чтобы бросаться безосновательными обвинениями? Это опасный ход, мальчик. Хрупкий мир между нашими Дворами может и не выдержать.

Мальчик? Я посмотрела на Хоука, лицо его не изменилось – всё та же непроницаемая маска спокойствия.

– Сперва взгляни на тело своего Сына, а потом суди, насколько безосновательны мои обвинения.

Мать Полумесяц махнула рукой, давая разрешение. Грол вышел вперёд, положил труп перед троном и развернул ткань, открывая лицо убитого. Улыбка исчезла с её губ.

– Роан, – произнесла она так тихо, что я с трудом расслышала. Но тут она вскинула гневный взгляд на Хоука. – Ты убил его?!

– Моя Тень. – Хоук кивнул на меня. – Мальчишка попытался вонзить мне в сердце нож.

– Что за вздор? Что он вообще делал в твоём дворце? – Мать Полумесяц со стуком поставила кубок на подлокотник трона.

– Я надеялся, ты мне объяснишь. Это же твой слуга.

– Мой сын, – поправила его Полумесяц. – Это вам они слуги, здесь люди свободны. – Она обвела рукой зал. – И поступают так, как велит им сердце.

– Хочешь сказать, в моём замке этот человек оказался по своей воле?

Полумесяц вздохнула и поднесла к губам кубок. На лице её отразилась грусть.

– Я не знаю. Роан и Лето пропали шесть лун назад. Сбежали. Он… до меня доходили слухи, что они, наслушавшись сказок, хотели отправиться в Алтарун. Я думала, что так оно и случилось. Мы не искали их, потому что были уверены, что они покинули нас добровольно, каждый человек волен покинуть мою обитель и никто не вправе его удерживать. К слову, если Роан здесь, то где Лето?

– Он был один. Нанялся в замок слугой три луны назад.

– Это невозможно, – нахмурилась Полумесяц. – Лето – его возлюбленная, они были неразлучны. Она тоже человек, низкий рост, рыжие волосы, круглые бока, большие груди. Она была на сносях, когда я видела её в последний раз.

Я невольно вспомнила рыжую служанку Дугала. Может ли она быть той самой Лето? Только вот она была тощей и ребёнка при ней не было… Я нахмурилась, размышляя. Хоук покачал головой.

– Роан был один, – повторил он. – Но я велю своим стражникам прочесать замок, и если мы отыщем её живой, то вернём тебе, согласно договору.

Мать Полумесяц кивнула.

– Благодарю. Хоук, я даю тебе своё слово, что не нарушала договора и не посылала убийц. – Она приложила два пальца к груди, обозначая клятву. – Я не стала бы так рисковать своими драгоценными чадами, да и зачем мне твоя смерть? Но я не верю, что Роан мог совершить подобное по доброй воле. Он родился и вырос свободным, в этой обители. Мы не дали развиться в нём свойственному всем людям стремлению служить и поклоняться фейри. Мы научили его любви, а не унижению.

«Свойственного всем людям стремления служить и поклоняться фейри»? Так вот что они думают о людях? Что мы живём для того, чтобы прислуживать фейри? Кажется, Сыны Полумесяца мало чем отличаются от остальных.

– Но не будем о печальном. Я не хочу более омрачать себе вечер. – Мать Полумесяц махнула рукой у лица, будто отгоняя мрачные мысли. – Сожалею, что вы проделали такой путь зря. Но раз уж прибыли посреди пира, прошу, присоединяйтесь к общему веселью.

Я хмыкнула. Вот и ещё одно доказательство, что о Роане она беспокоилась не больше, чем о прибившейся к дому дворняге.

– И спасибо за подарок. – Её взгляд скользнул по мне и на лицо вернулась плотоядная улыбка.

Я настороженно взглянула на Хоука. Что за шутки?

– Прошу прощения? – Хоук выглядел не менее озадаченным.

– Ну как же, – Мать Полумесяц нахмурилась, губы недовольно изогнулись, – твоя Тень забрала жизнь моего сына, согласно договору, её жизнь теперь принадлежит нам.

Глава 11
Путь к свободе

– В договоре ничего об этом не сказано, – выступил вперёд Хоук.

– Почему же? – Мать Полумесяц раскрыла ладонь, и в ней появился свиток. Она тряхнула рукой, и свиток развернулся, скользнул вниз по трону и остановился у ног Хоука. Замысловатые руны в одной из строчек засветились золотом. – Если человек или фейри Пяти Дворов отнимет жизнь человека, принадлежащего обители, взамен убийца обязуется отдать свою жизнь в полное распоряжение Матери или Отца Полумесяц.

– Ты сказала, что Роан ушёл от вас, – покачал головой Хоук, но звучало это не сильно уверенно.

В договоре вспыхнула другая строчка.

– Человек принадлежит обители до тех пор, пока носит на теле знак Сына или Дочери Полумесяца. – В голосе Матери Полумесяц всё более явно проступало раздражение. – Роан был свободен, но он всё ещё был моим сыном.

– Но это он напал на Его Величество, – встряла Мора, выступая вперёд. – Он нарушил договор, значит, мы можем…

– Вы ничего не можете. – Мать Полумесяц поднялась с трона. – Роан не причинил вреда ни вашему Королю, ни фейри ваших Дворов, разве я не права? – Она взглянула на Хоука и, увидев в его глазах ответ, продолжила: – А вы убили его, хотя, согласно договору, должны были схватить и передать нам для наказания. Но я великодушно спущу это вам с рук, если вы исполните предписанное в договоре. В противном случае я имею право объявить перемирие нарушенным, а раз нарушено оно по вашей вине…

– Мои Дворы три дня и три ночи не смогут обращать оружие и магию против вас, – сокрушённо сказал Хоук.

– Именно, – торжествующе возвестила Мать Полумесяц. – Хоть что-то ты соизволил прочитать из нашего договора с Верховным Королём, мальчишка. За триста лет нас стало больше, гораздо больше, и мы стали сильнее. Три дня вашей беспомощности нам хватит, чтобы добраться до твоего замка и вырезать его обитателей, а потом захватить и всё Первое Королевство. Так что, мальчик, готов ты променять своих драгоценных фейри на жизнь этой девчонки?

– Вы меня убьёте? – я ответила прежде, чем Хоук успел открыть рот. Меня мало волновали политические игры, я хотела знать, что угрожает конкретно мне.

Мать Полумесяц опустилась обратно на трон и посмотрела на меня с сочувствием. Она размышляла.

– Я могла бы. Но передо мной уже лежит одно мёртвое дитя, второе мне ни к чему, – наконец сказала она и благосклонно кивнула. – Я подарю тебе жизнь, и ты станешь моей дочерью взамен утраченного дитя.

– А если я не хочу? – Я пыталась прощупать все варианты.

– В тебе говорит дух рабыни, дитя, – снисходительно улыбнулась Мать Полумесяц. – У нас ты обретёшь свободу.

– Свободу трахаться с вашей породой? Спасибо, не нужно. – Я смотрела на Мать Полумесяц с вызовом. – Что будет, если я откажусь стать одной из вас?

– Мы научим тебя любить свободу, дитя, или ты умрёшь. Таковы условия…

– Хель – моя Тень, – оборвал её Хоук, выступая вперёд. – Я совершил ошибку и прошу простить меня за это. Но, Полумесяц, ты знаешь, что Верховный Король и Тень не могут расстаться…

– Я знаю, что перемирие между нами может закончиться и никто из вас не выйдет отсюда живым, а потом мои воины разорят твоё королевство, – процедила Мать Полумесяц.

Я не заметила, как зал опустел, а откуда ни возьмись вокруг нас появилось два десятка воинов. Мора, Ран, Эрренд и Грол обступили Хоука, готовые принять бой. Хоук склонил голову и приложил два пальца к груди.

– Я виноват в том, что по незнанию нарушил договор, но я не могу оставить свою Тень. Я сделал это без злого умысла и потому прошу простить мою ошибку. Требуй всё, что хочешь, но не Тень, и я клянусь, что услышу тебя.

Мать Полумесяц откинулась на спинку трона и смерила Хоука гневным взглядом.

– Между вами уже успела сформироваться связь?

Я посмотрела на Хоука. Связь? О чём речь? Плечи его напряглись, челюсти сжались, в глазах промелькнула знакомая ярость.

– Нет, – ответил он. – Хель стала моей Тенью совсем недавно.

– Тогда я не вижу причин, по которым она не может остаться. К тому же заполучить Тень самого Верховного Короля – разве я могу от такого отказаться? – Мать Полумесяц забросила ногу на ногу и склонила голову набок и на мгновение мне показалось, что от тяжести рогов её тонкая шея переломится. – Вернёшься в своё королевство и выберешь себе новую защитницу. Всё, что я хочу, Хоук, – выполнения договора, а ты всеми силами сейчас пытаешься его нарушить и обратить на себя и своих драгоценных стражников и подданных мой гнев.

– Если люди здесь свободные, – вмешалась я, устав от их церемониальной болтовни, – значит, любой человек может уйти, как ушли Роан и Лето?

– Мои люди свободны, дитя. – Мать Полумесяц обратила на меня свой взор, полный снисхождения и любопытства. – Но я понимаю, к чему ты клонишь. Ты сможешь уйти, как только станешь одной из нас, освободишься от оков своего Короля и докажешь, что не желаешь быть рабыней. И, конечно, если сама того захочешь.

– И никто не попытается меня остановить?

Мать Полумесяц благосклонно кивнула.

– Ты сможешь покинуть обитель. И никто тебя не остановит.

– Отлично, тогда не будем откла… – начала я, делая шаг к трону.

– Хель, нет. – Хоук схватил меня за предплечье.

– Не переживай, я не собираясь оставаться тут. – Я высвободила руку. – Так всем будет проще и не придётся нарушать договор. Я прошла твои испытания, справлюсь и с этим.

Это действительно был самый простой вариант. Если договор будет нарушен, Хоука Сыны Полумесяца, может, и не сумеют убить, а вот меня и остальных стражей – вполне. И тогда я не выполню свою сделку с Дугалом, не получу своё золото, а Сван останется без защиты в этом жутком мире. А Свана я бросать не собиралась.

– Давай побыстрее с этим покончим и уйдём, – сказала я, хмуро глядя Хоуку в глаза. – Не беспокойся за меня. Если понадобится, я выгрызу себе путь наружу.

И вернусь к Свану.

А потом убью тебя, Верховный Король.

– Или захочешь остаться с нами, – сказала Мать Полумесяц. – Уверена, тебе понравится наша обитель, дитя.

Я на неё не смотрела, я не отрывала глаз от Хоука. Наконец, помедлив, он кивнул.

– Если ты так хочешь, Хель. Если же нет…

– Хочу, – перебила его я и стремительно повернулась к Матери Полумесяц. – Что мне делать?

Она улыбнулась своей пугающе плотоядной улыбкой и сложила ладони в предвкушении.

– Давно в нашей обители не было свежей крови извне, мы будем рады принять тебя, дитя. – Она в детском восторге подняла плечи и захлопала. – Остальных же я не смею задерживать. Благодарю за визит, Хоук, и за то, что вернул тело моего сына.

Хоук оглянулся на стражу и скомандовал:

– Уходите и ждите нас у подножия хребта. Я останусь.

Я обернулась.

– Хоук…

– Я останусь, – повторил он твёрдо и перевёл тяжёлый, полный неприязни взгляд на Мать Полумесяц. – Чтобы убедиться, что они не будут удерживать тебя силой.

– Что ты, Хоук, – улыбка Матери Полумесяц стала ещё шире, – правила, которые я устанавливаю, нарушать нельзя никому.

У меня забрали оружие и отвели в маленькую комнату. Спальня. Вместо кроватей – подушки и ковры, у стен – сундуки разных размеров и форм от простецких деревянных до металлических, украшенных камнями и золотом. В центре комнаты рос большой белый кристалл, который давал свет и тепло. На подушках в обнимку спали двое – феец и человеческая женщина. Женщина была на сносях и тянулась во сне к вороху подушек рядом – на них я разглядела спящего младенца. Ему на вид было не больше года.

Принесли белое шёлковое платье, такое же, как было на встречавшей нас фейке. Оно едва ли выполняло своё предназначение и почти ничего не скрывало. Наготы я не стеснялась, но мне не нравилось, как смотрели мужчины и женщины, которые помогали с переодеваниями.

Юноша – человек – провёл пальцами по моему плечу, и я заметила на его предплечье такую же татуировку, как у Роана.

– У тебя так много шрамов… – ласково сказал он.

– Убери руки! – огрызнулась я, отталкивая его. – Прикоснёшься ещё раз, переломаю тебе кости.

– Своевольная, – хихикнула девушка, расплетая косы в моих волосах. У неё татуировка была между грудей. – Мы сможем отлично повеселиться, когда ты станешь одной из нас.

Я не ответила, но посмотрела так, что девчонка побледнела, заткнулась и рта больше не раскрывала. Правда, была у этого и обратная сторона: когда я попыталась выяснить, как проходит посвящение в Сыны Полумесяца, на вопросы никто отвечать не стал. Кажется, в итоге я им не понравилась. Ну и прекрасно, тем проще распрощаемся с этим жутким местом.

Когда с переодеваниями и косами было покончено, меня – босую – отвели обратно в тронный зал. Мать Полумесяца всё так же сидела на троне. Хоук мрачно стоял у стены, скрестив руки на груди. На небольшом пятачке в два десятка шагов были разложены фиолетовые кристаллы, когда я переступила через невидимую черту, за моей спиной, затрещав, возник прозрачный купол, который едва заметно отливал радужными разводами.

– Обычно чужакам не положено смотреть на посвящение, но для Верховного Короля мы сделали исключение, – пояснила Мать Полумесяц, поймав мой настороженный взгляд. – Купол позаботится о том, чтобы чужаки нам не помешали.

Я не ответила, но, кажется, Мать Полумесяц и не ждала ответа. Опять представления на потеху публике. Интересно, она хочет развлечь Хоука, позлить или что-то ему доказать? В купол вошли ещё двенадцать Сынов Полумесяца и встали полукольцом. Мать Полумесяц поднялась с трона и приняла из рук одного из них кинжал. Я сжала кулаки и напружинилась, готовая сражаться. Мать Полумесяц, заметив это, ухмыльнулась и шагнула в сторону, обходя меня кругом. Кинжал в её ладони рассекал воздух в такт её словам.

– Я отрезаю все связи твои с миром тех, кому принадлежала ты прежде. Отныне нет у тебя ни матери, ни отца, ни брата, ни господина. Не раба ты больше, не жена и не Тень. – Её голос переместился мне за спину и мурашками защекотал затылок. – Я дарую тебе свободу и новую мать. Я дарую тебе руку, что выведет из тьмы и направит к свету. Я дарую тебе жизнь, что никому не принадлежит.

Мать Полумесяц нежно провела пальцами по моей щеке, подхватила прядь волос у уха и отсекла кинжалом. Прядь в её руках вспыхнула зелёным пламенем и пеплом осталась в ладони. Юноша поднёс ей кубок, и Мать Полумесяц высыпала в него пепел.

Я старалась держаться спокойно, но чувство опасности не покидало меня ни на миг, только вот я никак не могла разгадать, где именно скрывалась угроза. Границу купола к этому моменту переступили уже несколько десятков юношей и девушек, они окружили меня, и, взявшись за руки, завели хоровод, напевая незнакомую мелодию. Воздух начал дрожать от пронизывающей его магии.

– Повторяй за мной, дитя, – тихо сказала Мать Полумесяц, рассекла ладонь и плеснула в кубок своей крови. Я поморщилась от мысли, что мне придётся выпить эту дрянь. – Я отрекаюсь от своего прошлого…

Я вздохнула и сухо пробубнила:

– Я отрекаюсь от своего прошлого…

– Я вступаю в новое будущее…

– Я вступаю в новое будущее…

– …с чистым сердцем.

– …с чистым сердцем.

– Как завещала…

– Как завещала…

– Родившаяся из лунного света богиня Эдда.

– Родившаяся из лунного света богиня Эдда.

Мать Полумесяц протянула мне кубок.

– Пей.

Я поднесла его к губам и замерла. В нос ударил знакомый сладкий запах. Сердце забилось быстрее, в груди стало горячо от тревоги. В полумраке зала этого было не разглядеть, но я не сомневалась, что у вина цвет золота. Это нельзя пить. Дугал говорил…

– Пей, дитя, – поторопила меня Мать Полумесяц.

Твою ж… что случится, если я выпью? Я потеряю рассудок? Потеряю связь с реальностью? Перестану быть собой? Я подняла кубок и сделала вид, что пригубила вино.

– Так не пойдёт, дитя, – покачала головой Мать Полумесяц и ласково обхватила мои ладони своими. – Пить нужно до дна.

Проклятые фейри! Ладно, ладно. Отступать некуда. Что бы это ни было, я справлюсь. По крайней мере, я не умру – это не входит в их план. А если я не умру, то что-нибудь придумаю. Мать Полумесяц подтолкнула кубок, и я сделала первый глоток.

Вино оказалось таким сладким, что у меня засаднило горло.

Голова пошла кругом.

От второго глотка в груди и животе разлилось приятное тепло.

Третий – подарил телу волшебную лёгкость…

Я закрыла глаза, а когда открыла, кубка в моих руках уже не было. Мир превратился в россыпь хаотичных красок и музыки голосов моих новых братьев и сестёр, он плыл и качался, и я плыла вместе с ним. Кажется, я даже не касалась земли. И вся я была наполнена таким блаженством, такой пьянящей радостью, что не могла отыскать среди этих чувств себя. А была ли я вообще? Да и есть ли разница, если кровь моя несла по телу чистое, яркое, неповторимое наслаждение?

Мать Полумесяц обхватила мою голову руками и заставила посмотреть на себя. Я с трудом могла разглядеть её лицо. Я едва ли понимала, кто передо мной. Моему телу было так тепло, так хорошо, так горячо…

– Повторяй, дитя. «Я часть обители, я дочь Полумесяца, и я принимаю свой новый дом».

Язык не ворочался, в груди становилось всё жарче и теснее. Я разлепила пересохшие губы.

– Я… хочу… ещё…

– Я знаю, милая, знаю. Скажи, что я прошу, и получишь ещё.

Это хорошо. Это мне нравилось. Всё что угодно, чтобы снова ощутить вкус волшебного вина. Я нахмурилась, пытаясь припомнить её слова.

– Я часть обители, я дочь Полумесяца… – услужливо подсказала она.

– Я часть обители, я дочь Полумесяца… – покорно повторила я.

– …и я принимаю свой новый дом.

– …и я принимаю свой новый дом.

– Как завещала…

– Как завещала…

– Родившаяся из лунного света богиня Эдда.

– Родившаяся… из лу… лунного света богиня… Эдда.

– Умница. Добро пожаловать в семью, – сказала Мать Полумесяц и поднесла мне новый кубок. Я исступлённо застонала, вновь почувствовав на языке сладость вина. Лицо Матери исчезло, и я снова погрузилась в хоровод цветов и звуков…

– Ты принадлежишь Гильдии, – сказал мне Варден из пелены белого света. – Рано или поздно ты это примешь.

Мне было пять, и я пряталась от него под столом.

– Я вырасту и сбегу!

– Мы найдём тебя и убьём. Ты не справишься. Одна – против целой Гильдии убийц.

Я моргнула. Это воспоминание мне не нравилось. Глаза снова застелила пелена света и приятное возбуждение понесло меня дальше.

Моя десятая зима. Я сидела под столом в кабинете Вардена, обложившись книгами, десятком из сотен, что стояли на полках. Сломанная Расмусом рука примотана к телу и возиться с книгами неудобно, зато вспоротые губы уже почти не болели. Часы, которые Варден позволял мне проводить в своём кабинете, были самыми счастливыми в моём детстве. Иногда он даже позволял мне оставаться на ночь и спать здесь же, под столом. Наверно, поэтому Расмус и остальные воспитанники меня не любили – мне было позволено больше, чем другим. Поэтому и сидеть мне позволялось только под столом, чтобы не мозолить глаза посетителей кабинета. Через два года, после первой совместной охоты, Варден позволит мне перебраться на диван у окна.

А пока я тихонько листала страницы под столом, стараясь не отвлекать Вардена от взрослых дел. Я жадно читала всё подряд, но больше всего любила сказки и приключения, которые уносили меня подальше от каменных стен Гильдии.

Выгнав из кабинета какого-то своего подопечного, Варден сел в кресло у стола и размял шею. Он был высокий и пугающий, серые глаза, очень похожие на мои, только один мутный, слепой из-за росчерка шрама. Лицо его было обезображено десятком шрамов, но всё равно оставалось привлекательным, возможно, из-за улыбки, которую он мне иногда дарил.

Варден наклонился и подобрал с пола одну из начатых мной книг.

– «Язык цветов»? – прочитал он вслух и хмыкнул. – Что за муть ты читаешь? Я тебе дарил справочник по ядам на прошлый день рождения, ты его прочитала?

Когда воспитанники узнали, что на день рождения мне сделали подарок, попытались отпинать всей спальней. Увесистый справочник оказался отличным оружием и помог мне отбиться и переломать пару носов.

– Прочитала. – Я перевернула страницу, захваченная историей о хитрых цветочных фейях, которые похищали младенцев у матерей.

– Молодец. – Варден откинулся на спинку кресла, продолжая наблюдать за мной. Когда я перевернула ещё несколько страниц, с усмешкой добавил: – Будешь так быстро читать, у меня скоро книги в библиотеке закончатся.

– А ты прочитал их все?

Варден расхохотался.

– Нет конечно. Большую часть даже не открывал. – Он небрежно покрутил в руках «Язык цветов». – Книги хорошо смотрятся на полках, солидно, придают хозяину кабинета веса. Многие книги я прихватил с охоты. Мертвецам они всё равно ни к чему. Старался выбрать покрасивее да подороже. Кто ж знал, что тебе они так понравятся. – Он бросил «Язык цветов» обратно под стол.

– Тут много интересных книг. – Я выползла из-под стола, волоча за собой том сказок. – Вот эта мне нравится. Тут дальше история про единорога, я её очень люблю, давай… – я смутилась, но всё же протянула ему книгу, – вместе почитаем?

Варден взял книгу, полистал, иногда ненадолго останавливаясь, чтобы порассматривать иллюстрации. А потом захлопнул книгу и опустил её мне на голову.

– Ай! – Острые уголки обложки больно впились в макушку. Я попыталась оттолкнуть книгу, но Варден стукнул меня снова. На глаза выступили слёзы не столько от боли, сколько от обиды.

– Я тебе мамка, что ли, сказки читать? – Он впихнул книгу обратно мне в руку. – Хочешь чего-то добиться в жизни – делай всё сама. Ты уже взрослая. И выбирай полезные книги, те, которые пригодятся в нашем ремесле, а не эти глупости.

Я вскинула на него полные слёз глаза. Моргнула, готовая расплакаться, но сдерживалась изо всех сил, зная, что схлопочу за свою слабость.

Нет, так всё случилось тогда, но не теперь…

В этот раз Варден, утопленный в солнечном свете, что лился из окна за его спиной, улыбнулся мне, взял книгу и открыл сказку про единорога. Я сидела у него на коленях, пригревшись у его большого сильного тела и слушала его хриплый, грубоватый голос, который читал мне сказку. Мы вместе с Варденом восхищённо разглядывали красочные картинки, и они оживали – единорог бил копытом, и грива его развевалась на ветру и переливалась серебром. Варден гладил меня по макушке и говорил, что будет читать мне столько сказок, сколько захочу. Я закрыла глаза, засыпая у него на руках…

– Видела ярмарку по дороге сюда? Если справишься сегодня, отведу тебя потанцевать и поесть яблок.

Мне двенадцать. Я никогда не была на ярмарке. Варден взял меня на первую совместную охоту. Мы выслеживали какую-то знатную даму. Я ничего не знала о ней, знала только, что мне первой предстоит вонзить в неё нож, и, если я не справлюсь, за дело возьмётся Варден.

Я не справилась. Позвала её из переулка, сказала, что потеряла маму. Женщина была очень красивой и, кажется, доброй. Она захотела мне помочь, найти мою маму. Поэтому моя рука не смогла ударить уверенно. Лезвие вошло в живот легко, но я испугалась выражения ужаса и боли на лице женщины, выпустила рукоять и попятилась. Кровь заливала её жёлтое платье, лужей растекалась по земле, женщина лежала у моих ног и корчилась от боли, тряслась, смотрела на меня и открывала и закрывала рот, но из горла вырывался только жуткий хрип, а я застыла и не могла пошевелиться – ни убежать, ни закончить начатое.

Варден появился из тени бесшумно, присел рядом на корточки, взял её за волосы и заставил посмотреть на себя. Неторопливо потянулся к ножнам на груди, а потом быстро и бесстрастно, одним чётким движением перерезал ей горло. Женщина наконец затихла. Варден долго смотрел на меня, а потом ударил по лицу. Я упала и схватилась за щёку. В ухе звенело.

– Ты справилась?

– Нет, – выдавила я, стараясь сдержать подступающие слёзы.

– Почему?

Я всхлипнула.

– Испугалась.

Варден вытащил нож из живота убитой и протянул мне.

– Значит, в следующий раз ты убьёшь двоих.

Мы шли назад мимо шумной ярмарки. Звуки лютни и аромат печёных яблок. Танцующий народ. Я с завистью смотрела на мальчика и девочку – моих ровесников, которые бодро выплясывали, размахивая карамельными яблоками. Я даже остановилась, засмотревшись на них. Варден дёрнул меня за рукав, чтобы не отставала.

– Ты не заслужила, – отрезал он и потащил меня в тень переулка.

Нет. Нет. То было тогда. В этот раз… В этот раз всё было по-другому.

Звуки лютни и аромат печёных яблок. Танцующий народ. Я танцевала вместе с ними. Мне позволили съесть яблоко с мёдом в награду за первое убийство. Солнце светило так ослепительно ярко! Трепетали разноцветные флажки на ветру. Я, а не другая девчонка сжимала руку мальчика, с которым плясала. Почти так же крепко, как прежде сжимала нож… Мальчик смеялся и обещал взять меня в жёны. Я была счастлива… Мне так нравилось танцевать… Да, да, в этот раз всё было правильно.

Я улыбалась, отдаваясь волнам переполняющего меня счастья, счастья, которого я так хотела когда-то, но которое так и не сумела получить. Золотое вино всё исправило. Золотое вино расставило всё на свои места. О большем я и мечтать не могла.

– Не смейте! Хель! Хель! – неприятно резкий, грубый голос ворвался в видение моего детства. И я недовольно поморщилась. У меня было не так уж и много счастливых воспоминаний, чтобы вот так… Это же даже не моё имя… – Хель! Приди в себя!

Я открыла глаза, но ничего не увидела – передо мной всё ещё кружился разноцветный хаос. Тело дрожало в исступлении, меня будто качало на волнах. Если бы только руки были свободны… Я попыталась пошевелиться, но тут же сдалась новому приливу горячего счастья, уронила голову, позволяя глазам закрыться.

– Успокойся, Хоук. Это часть посвящения…

Хоук… имя звучало знакомо, но я никак не могла вспомнить… Да и не хотела… Какая разница, кто это, если мне так хорошо?

– Я вас всех убью! – Снова этот голос. – Хель! Ты должна открыть глаза!

– Нарушишь договор и…

Договор. В уголке сознания вспыхнула замутнённая мысль. Я должна была что-то сделать… Я обещала… Но что? Кому?

– Хель!

Хоук…

В месиве из цветов и звуков появились два янтарных глаза.

Король фейри…

Я должна…

Я его…

Тень…

Я открыла глаза, но увидела другое лицо. Знакомые тонкие черты, глаза цвета ясного неба, шёлковые кудри, которые я так любила перебирать.

– Сван, – прошептала я, протягивая к нему руку.

Сван перехватил моё запястье, прижал к полу и задвигался резче. Я раскрыла бёдра шире, радуясь, что снова могу ощутить его внутри. Я радовалась, что в момент моего блаженства он оказался рядом. Мне хотелось двигаться вместе с ним, но тело было таким тяжёлым и неповоротливым, что я не могла пошевелиться. Сван нашёл ладонью мою грудь, сжал, но тут же выпустил и завалился куда-то в сторону.

– Двигайся. Моя очередь. – На смену одному Свану пришёл другой. Со смешными острыми ушами. Совсем как у фейри…

Я моргнула. С трудом доставая откуда-то с задворок сознания странную мысль: у Свана не было таких ушей. За эту мысль зацепилась другая: Сван сейчас не здесь. Он не может быть здесь. Он где-то в другом месте, а я… Я… Ко мне снова прорвался грубый голос:

– Прекрати это! Хель! Хель! Хель! – каждый выкрик сопровождался звуками ударов и треском, будто искры сыпались на землю.

Я повернула голову, и увидела Хоука. Вернее, его мутную фигуру. Он колотил кулаками по куполу, носился вдоль него диким зверем, отходил и снова бросался, пытаясь прорвать преграду. Купол… Посвящение… Хоук. Я в обители Сынов Полумесяца. Свана здесь быть не может.

Я медленно, всё ещё с трудом понимая, что происходит, повернулась обратно. Надо мной пыхтел и стонал незнакомый фейри. Мои ноги лежали у него на плечах. А волны, которые, как я думала, качали меня, были отголосками его движений.

Меня будто окатило ледяной водой. Всколыхнувшийся ужас на мгновение вернул контроль над мышцами. Я закричала и со всей силы ударила насильника ногой по лицу. Он охнул и опрокинулся набок, хватаясь за голову. Я перевернулась на живот, вскочила, но тут же упала. Ноги меня не держали, голова кружилась, тело не желало слушаться. Я поняла, что снова теряю сознание.

– Хель! – Голос Хоука выдернул меня из темноты.

Чьи-то руки схватили меня, но я закричала и забрыкалась. Рук стало больше. Песни смолкли. Голоса стали громче и недовольнее.

– Отпустите её, – велела Мать Полумесяц, и руки исчезли.

Я, тяжело дыша, оглядывалась, пытаясь оценить опасность. Мир никак не останавливался, и я не понимала, обступают меня десять, двадцать или полсотни Сынов Полумесяца. Я нашарила взглядом Мать Полумесяц.

– Не бойся, дитя, ты испила чашу вина и чашу любви, теперь ты по праву стала одной из нас. Выпей ещё, откройся всем, кто возжелает тебя, и оставайся в счастливой неге.

Меня затошнило. От одной мысли о том, что они делали со мной. Ублюдки… Шатаясь, я поднялась на ноги и в этот раз смогла устоять.

– Я теперь… свободный человек? – Во рту было так сухо, что язык приклеился к нёбу.

– Да. – Мать Полумесяц нежно улыбнулась. – Теперь ты одна из нас.

– Тогда я ухожу, – выплюнула я и побрела к куполу.

Он был совсем близко, но мне казалось, что я шла целую вечность.

– Разве ты не хочешь остаться с нами? – Спину защекотал голос Матери. – Разве ты не хочешь выпить ещё вина и отдаться настоящей свободе?

При мысли о вкусе вина всё внутри заныло, желая снова ощутить горячее наслаждение, которое заставляло тело дрожать в приятном исступлении. Вернуться в колыбель воспоминаний, которых у меня никогда не было, но которые воплощались в моём воображении так живо и детально, что были неотличимы от реальности. Они делали меня по-настоящему счастливой, живой, целой. Они залечивали раны и были не похожи на мою проклятую, тёмную, полную боли, страхов и страданий жизнь. Мне стоило гигантских усилий не обернуться и не попросить ещё вина. Я здесь не за этим. Это наваждение. Это вино в моей крови. На самом деле ничего этого я не хочу.