Текст книги "Имя ей Хель"

– Нет, – как можно более равнодушно бросила я и попыталась переступить черту, но наткнулась на невидимую стену.

– Вот как? – Голос Матери Полумесяц растерял всё дружелюбие, стал холодным и колким.

– Что за шутки? – Я всё же обернулась, при этом чуть не упав.

– Полумесяц, выпусти её, – прорычал Хоук.

– Раз ты отказываешься остаться с нами, я решила изменить правила… – Мать Полумесяц облизала губы и вернула лицу плотоядную улыбку. – Пока ты тут лежала, болтала всякое. Всё просила принести тебе нож, чтобы убить какого-то лорда. Мне это понравилось…

– Полумесяц, ты обещала! – Хоук ударил купол, а Мать Полумесяц вскинула руку и погрозила ему указательным пальцем.

– Ты ещё так молод и наивен, Хоук. Я сказала, что «правила, которые я устанавливаю, нарушать нельзя никому». Я ничего не говорила о том, что не могу их менять.

Хоук осыпал купол ударами. Я тяжело развернулась, изо всех сил борясь с собственным телом. Меня бросало то в жар, то в холод, хотелось лечь и ничего не делать, вернуться в летнее воспоминание о ярмарке, но я заставляла себя стоять на ногах.

– Чего ты хочешь? – выдавила я.

Мать Полумесяц бросила мне под ноги кинжал.

– Развлеки меня. Вырежи себе путь наружу. Победишь моих воинов – сможешь уйти.

– Чтобы ты снова изменила правила? – хмыкнула я.

Полумесяц пожала плечами.

– Кто знает… Подними нож.

– А если я откажусь?

– То мои воины тебя просто убьют.

Границу купола переступили закованные в доспехи воины и тут же обступили меня, ожидая команды своей госпожи. Что ж, по крайней мере, у них тоже были кинжалы. Такие же, как Полумесяц швырнула мне. Я огляделась. Будь я трезва, может, и сумела бы одолеть их, но сейчас… Выругавшись про себя, я подняла с пола нож.

Хоук снова что-то закричал, но я уже не слушала – слишком много внимания уходило просто на то, чтобы переставлять ноги и следить за противниками. Я не торопилась, пыталась найти того, кто слабее, чтобы начать с него. Купол был небольшой, достаточно, чтобы они сумели зажать меня, но, если я буду вёрткой…

Воин справа от меня ударил первым. Это была ошибка. Несмотря на помутившийся рассудок, натренированное годами тело сделало всё само. Нож вошёл воину под шлем. Меня обдало горячей кровью. Я выдернула нож и оттолкнула мертвеца, стараясь попасть в других противников и выиграть себе немного времени.

У меня даже получилось уйти от нескольких выпадов, и ранить ещё одного воина. Кровь разогревалась. Я начала приходить в себя. Пелена спадала, ноги обретали силу.

Но недостаточно быстро.

Нож вошёл мне в живот.

И я удивилась, что было совсем не больно. Обрадовавшись, воткнула клинок нападавшему в глаз.

Боль пришла с запозданием, когда другое лезвие вгрызлось в левый бок. Острая, она прошибла меня насквозь, ударила по глазам, лишая зрения. Уши заложило, ноги закололо иголками. Я махнула ножом наугад, задохнулась и выдохнула кровь. Сделала несколько шагов в никуда и упала, не почувствовав удара. Сквозь противный свист в ушах пробился далёкий, едва различимый крик.

Великая и непобедимая Хель.

Так и не успела стать великой и непобедимой.

Так и не убила Короля фейри.

Не получила своё золото.

Так и не увидела Свана.

Мир исчезал, боль исчезала, я исчезала. Возможно, мне повезёт и Нот не придёт за мной и не уведёт в пустоту. Мне повезёт, и я снова окажусь в том летнем дне. И уже никогда не покину той ярмарки. Я снова буду танцевать и смеяться, когда незнакомый мальчишка позовёт меня в жёны. Это было бы… замечательно. Это лучше, чем просто исчезнуть в пустоте.

В последние мгновения мне показалось, что надо мной склонился Хоук. Что он вложил в мои ладони кинжал и приставил остриё к своему сердцу.

– Ты должна ударить, Хель.

Я… не думаю, что я понимала, что значили его слова.

– Ты должна ударить.

Я мотнула головой, кажется, догадываясь, о чём он просил.

– Нет… Ещё… рано, – сорвалось с моих губ.

– Бей! Я умоляю тебя! – Его пальцы сжали мою холодную ладонь, направляя.

Глупый Король. Я дала ему шанс остаться в живых, а он решил умереть. Я умирала, и мне это не нравилось. Кому это может понравиться? Разве что глупому королю.

– Хель!

Я из последних сил надавила.

Клинок вошёл Хоуку в грудь по самую рукоять.

Глава 12
Птички в клетке и ветви сирени

– Судьба привела стража в замок, и сердце его билось храбро, а помыслы были чисты. И когда битва была позади, враги повержены, а Жизнь и Смерть держались за руки, Король нашёл свою Тень.

Его руки были обжигающе горячими. Мне хотелось высвободить ладонь, но я снова оказалась в ловушке своего тела.

– Ну же, Хель, вернись…

– Судьба привела стража в замок, и сердце его билось храбро, а помыслы были чисты… – снова затараторил он, прижимая свой разгорячённый лоб к моему.

Я не хотела возвращаться. Как только я подбиралась к границе тьмы, меня тут же настигала боль. Она пульсировала, билась, вытекала кровью из моих ран, сводила с ума и не исчезала, росла, захватывая меня всю. Теперь даже пустота казалась мне спасением. В ней, по крайней мере, мне больше не будет больно.

Но он меня не пускал.

Моих губ коснулось что-то горячее, мягкое и влажное. И мне почудилось, что я оказалась под мощным потоком воды. Сквозь моё тело будто пустили чистый горный поток. Он сносил всё на своём пути: мои чувства, мои мысли и мою боль. Я уменьшилась, сжалась, обращаясь в ничто перед его силой, такой громадной, пугающей и потрясающей одновременно. Грудь распирало от невозможности вместить даже малую часть этой мощи. Сердце надрывно стучало, грозя разорваться, не вынести лавины чужих сил. Кровь из ран полилась быстрее и теперь казалась мне ледяной.

Ладонь снова очутилась в горячем плену. Низкий, рокочущий голос говорил быстро и жарко, а мне казалось, что это земля дрожит под моим маленьким телом.

– Судьба привела стража в замок, и сердце его билось храбро, а помыслы были чисты. И когда битва была позади, враги повержены, а Жизнь и Смерть держались за руки, Король нашёл свою Тень. Проснись же.

Его губы снова накрыли мои. Губы Хоука. Теперь, когда боль отупела, заледенела, я узнала этот голос. Вместе с поцелуем в тело хлынула новая река силы. Я пила её свежесть, вдыхала аромат трав, чувствовала ласку солнца на своей коже. Я больше не хотела возвращаться в темноту.

Хоук надавил, и поток усилился. А я, желая глубже и ярче ощутить живую, потрясающе прекрасную весну, что он нёс в себе, ответила.

Хоук вздрогнул, удивлённо подался назад, но не разорвал поцелуй, продолжая вливать в меня силу. Я почувствовала его руку на своём животе, пальцы нащупали рану, и я задохнулась от острой боли, которая молнией прошила всю левую половину тела. Губы Хоука на мгновение оторвались от меня:

– Направь магию сюда.

Я не могла ответить. Горные луга затопило кровью, боль заглушила шум речного потока. Темнота снова потянула ко мне свои щупальца.

– Хель, – голос Хоука стал требовательным, – ты должна направить магию к ране. Иначе умрёшь.

Не говори со мной в таком тоне, проклятый фейри. Я не знаю как! Проси о чём-то, что я могу сделать.

– Хель!

А лучше заткнись и оставь меня в покое. Было так хорошо без тебя. Великий Нот, почему всё так горит? Я застонала.

– Позволь боли направить тебя. Иди за ней. Дальше магия сделает всё сама.

Легко сказать. Болело всё. Вся я была сплошной оголённой раной. Я с трудом находила себя, но кое-как попыталась сначала последовать за голосом Хоука, а потом и дальше, шаг за шагом мысленно ощупывая своё тело, пока не добралась то пульсирующей точки на животе, там, где боль цвела ярче всего.

Уже знакомые иглы закололи кожу, ледяной поток превратился в тепло костра.

– Умница, у тебя получается. – Слова Хоука придали сил, и я заставила костёр разгореться сильнее, иголки запрыгали быстрее, я снова почувствовала ноги.

На лбу выступил пот, сердце заухало, и я начала задыхаться.

– Не торопись. – Хоук сжал мою руку. – Твоё тело не сможет совладать с силой, если будешь слишком усердствовать. Дыши глубоко, вот так. Молодец. С одной раной ты почти справилась. Хорошо. Теперь вот эта.

Его пальцы коснулись моего бока, и я взвыла от новой боли. Распахнула глаза, попыталась сесть, но выгнулась обратно, ударившись затылком об пол.

– Хель, осталось немного. Ты должна…

– Заткнись! – зарычала я. Боль казалась невыносимой, но я наконец вынырнула из темноты в реальность и могла – пусть и нечётко – разглядеть обеспокоенное лицо Хоука. Отчего-то оно было в крови.

– Я не заткнусь, пока ты не закончишь исцелять себя! Хель, ты потеряла много крови и всё ещё умираешь.

Я выдохнула, настолько спокойно, насколько позволяла эта тварь, пожирающая мои внутренности, и попыталась снова отыскать её логово. Дрожащей рукой нащупала рану. Она была мягкой и тёплой, а ещё очень мокрой. Меня за годы работы в Гильдии задевали ножом не единожды, много раз пытались убить, а потому разорванный бок не испугал, наоборот, ощущение крови на пальцах заставило собраться с силами и прийти в себя. Хоук был прав: у меня осталось мало времени.

Я надавила на рану, стиснула челюсти, чтобы не закричать, и позволила боли направить меня. Сила Хоука отозвалась мгновенно. Снова закололи иголки, жарче разгорелось исцеляющее пламя. На этот раз я была осторожнее, не позволяла ему захватить меня, и сердце быстро успокоилось, а дыхание выровнялось.

Вскоре под пальцами вместо кровоточащей дыры остался неровный бугор нового шрама. Боль исчезла. Я облегчённо выдохнула и закрыла глаза. Такой же вздох облегчения послышался рядом.

Хоук.

Я воткнула кинжал ему в сердце, так почему же… Он говорил, что так можно убить любого фейри.

Я открыла глаза.

Хоук сидел рядом, с ног до головы покрытый кровью. Я обшарила его взглядом. Рубаха изорвана почти в лоскуты, наплечник пропал, ноги босы, но ран не видно. Тогда чья это кровь?

Я со стоном села.

– Твою мать…

Зал был усеян трупами. Всего несколько часов назад эти же тела сплетала буйная страсть, теперь же все они мертвы. Расправились с ними жестоко, разорвали в клочья. Вспоротые животы, оторванные головы и конечности, рассыпанные подобно диковинным фруктам, внутренности. Крови было столько, что пол стал полностью красным. К запахам металла и соли примешивался медовый аромат волшебного вина, придавая этому жуткому месиву какую-то противоестественную притягательность. Меня затошнило. И я отвернулась, чтобы увидеть у своих ног оторванную голову Матери Полумесяц. Один рог был отломан – его я нашла в груди трупа человеческого юноши, который лежал тут же. Стояла звенящая тишина.

Он же не мог… Не мог же один фейри расправиться с целой сотней врагов. Не мог же?

– Ты… ты нарушил договор? Что здесь… – «случилось»? Нет, этому кошмару нельзя было приписать такого невинного слова. Даже для меня это было… слишком.

Должно быть, Хоук разглядел ужас в моих глазах и горько усмехнулся.

– Это важно? – Ему явно не хотелось это обсуждать.

– Я хочу знать.

Помолчав, Хоук, наконец вздохнул.

– Мне хватило сил прорваться сквозь купол. – Он старался не смотреть на трупы вокруг себя. Что бы ни случилось, он этому был не рад. – Я… очень разозлился. Но если бы я нарушил договор… Его должны были нарушить они, чтобы я мог их… Чтобы я мог помочь тебе. Не нарушая договор, я не мог даже исцелить тебя. Но ты, ты стала одной из них.

Я вспомнила нож в своих руках, и Хоука, умоляющего убить его.

– Ты попросил меня…

Он кивнул.

– Ты была одной из них, и ты меня ранила, а значит, нарушила договор.

– И ты всех убил?

– Думаю, – он обвёл взглядом зал, – думаю, всех, да. Я, если честно, мало что помню…

– А меня?

– Мать Полумесяц мертва, а значит, ты им больше не принадлежишь. А ты… помнишь что-то?

Я нахмурилась. Морок волшебного вина всё ещё бродил в голове. Я помнила, как меня ранили, помнила, как сделала первый глоток, Свана… Я выдохнула и прикрыла лицо ладонью. Нет, это был не Сван. Сколько… сколько их было, прежде чем я пришла в себя? И всё это время Хоук смотрел? Я помнила, как он осыпал ударами купол, пытаясь прорваться, пока меня насиловали эти ублюдки…

– Хель?

– Нет, – соврала я. – Я ничего не помню. Помню, как выпила вино, а дальше – ничего.

– Ты… – Хоук смотрел на меня внимательно, ловя каждое движение. – Хочешь знать?

Я покачала головой. Я бы хотела забыть. Не то чтобы я сильно заботилась о своём теле – слишком часто я имела дело со смертью, чтобы смотреть на тело как на что-то большее, чем обыкновенный сосуд из мяса и костей. Ничего сокровенного я в себе не видела и о самом факте насилия переживала мало. Но я злилась. Злилась, что ничего не могла сделать. И что не я оторвала этим ублюдкам головы.

Хоук, помедлив, кивнул.

– Так, ты думаешь, не они подослали убийцу? – Мне необходимо было сменить тему.

– Не знаю, но, думаю, тут Мать Полумесяц не соврала – это не их рук дело. Хотя… мы уже не узнаем наверняка.

Мы оба поднялись на ноги. Я чувствовала себя удивительно бодрой и свежей, несмотря на потерю крови. Должно быть, сила Хоука обладала ещё и таким свойством. Сам же Хоук, напротив, выглядел усталым и измотанным.

– И я снова твоя Тень?

– Ты снова моя Тень.

– Прекрасно, значит, работа у меня всё ещё есть. – Я сдёрнула с мёртвого воина плащ и завернулась в него, пряча полупрозрачное и мокрое от крови платье. – Только сделай одолжение, давай всё же в следующий раз спасать тебя буду я.

Хоук прищурился, немного повеселев.

– Думаю, ты ещё не раз спасёшь мою жизнь, leir nissah.

– Странные мысли для того, кому не страшен даже нож в сердце, – хмыкнула я, стараясь не паниковать от одной только этой мысли.

– Всё зависит от того, кто держит его в руках, – пожал плечами Хоук и направился к выходу. – Пойдём отыщем тебе одежду и уберёмся отсюда. А то ещё немного – и меня стошнит.

У меня была сотня вопросов, но я решила их отложить, потому что и самой задерживаться в этом полном трупов месте не хотелось. А запах вина вызывал странную смесь тошноты и желания снова забыться, испив его благословенную, пропитанную мертвечиной сладость.

Мора, Эрренд, Ран и Грол, как и условились, ждали у подножия Лунного Хребта. Завидев нас, перемазанных в крови, задавать вопросов не стали, только Эрренд стянул с плеч плащ и отдал Хоуку – прикрыть изорванную рубаху. Грол и Мора молча отсыпали Ран несколько монет. Они что, делали ставки? Ран сверлила меня любопытствующим взглядом, но сил хоть что-то рассказывать не осталось – магия Хоука рассеивалась быстро, оставив после себя такую вселенскую усталость, что я едва держалась в седле. Хоук по дороге коротко ввёл стражников в курс дела.

– Я знала, что ты с ними не останешься, – всё же не выдержала Ран через пару часов пути. – То, что они делают с людьми, отвратительно.

Я кивнула. Провести остаток дней опьянённой волшебным вином, совокупляясь и пребывая в мире собственных иллюзий? Такой жизни я уж точно не хотела. Но смогла бы я от неё отказаться, если бы крик Хоука не разбудил меня? Во рту пересохло, и я снова услышала приятный запах золотого нектара. Ощущать его в крови было так приятно, так… правильно. Тело заныло, желая вновь сделаться лёгким, согреться трепещущим возбуждением и оторваться от земли, чтобы затеряться в хороводе звуков и цветов…

Я тряхнула головой, отгоняя наваждение. Если в чём Дугал мне не соврал, так это в том, что от подобных фейских ядов стоит держаться подальше. Они дарили непередаваемое блаженство, но делали людей слабыми, беззащитными, безвольными. А этого я не могла себе позволить. Я поклялась себе, что больше не прикоснусь к фейскому вину. Этот раз обошёлся мне слишком дорого.

– Печально, что ты вообще оказалась в такой ситуации, – продолжала своё Ран. – Если бы Лирана не ошиблась…

Я встрепенулась, мгновенно подбираясь.

– Что?

Ран испуганно поджала губы: она явно сболтнула лишнего.

– Нет, я…

– Что сделала Лирана, Ран? – В моём голосе появились угрожающие нотки.

Ран скривилась, будто бы не могла решить, как поступить. Выбирала между мной, которая вызывала у неё неподдельный интерес и, возможно, даже желание наладить нечто вроде дружбы, и Лираной.

– Я шла с арены после тренировки с Аркеном вечером, перед нашим отъездом, и решила прогуляться по саду, – Ран сдалась. Лирана проиграла. – Легла под куст сирени, вздремнуть на свежем воздухе, а то в казарме всё провоняло ногами Грола… В общем, меня разбудили голоса. И в беседке неподалёку я увидела Его Величество и Лирану. Клянусь, я не хотела подслушивать, но с такими ушами… – Она дёрнула себя за мочку. – Они обсуждали поездку и договор с Сынами Полумесяца. Его Величество, как я поняла, прежде не интересовался его деталями, так как не принимал участия в делах Королевства. И Лирана объясняла ему правила. И… в общем, она ничего не сказала про плату за убийство. Лирана говорила так уверенно, что у меня и сомнений не возникло, что она может ошибиться. А получилось… Ох, я надеюсь, Его Величество не сильно разозлится. Лирана мне нравится, она очень добрая и заботливая, и, если бы не она, не знаю, как Его Величество бы пережил потерю родителей. Она всегда была Его Величеству близким другом.

– Всегда? Они давно знакомы? – спросила я, не столько потому, что мне было интересно, сколько для того, чтобы скрыть раздражение, хотя всё равно сжимала поводья так сильно, что побелели пальцы. Значит, Лирана всё подстроила, кто бы сомневался.

– С детства. – Ран ничего не заподозрила и продолжила тараторить, но я её почти не слушала. – Они даже были помолвлены, с самого рождения, представляешь? Жаль, помолвка расстроилась из-за трагедии с драконом и из-за того, что Его Величество стал Верховным Королём. Но мы не теряем надежды и ждём Ночи Аанъя: многие считают, что из Лираны вышла бы замечательная Верховная Королева.

Ухо зацепилось за последнюю фразу. Тут мне было сложно спорить. С таким умом и коварством из Лираны и впрямь бы вышла прекрасная Королева фейри. Осознанно или нет, но она чуяла во мне угрозу. Угрозу королевству, своему восхождению или даже жизни Хоука – здесь угадать мне было трудно. Но в одном я не сомневалась. Лирана не ошиблась, забыв упомянуть пункт договора. Она о нём прекрасно помнила и попыталась от меня избавиться. И – я готова была поаплодировать – у неё это почти получилось.

Глава 13
Огонёк в ладони

Всю дорогу обратно в замок я размышляла о случившемся. Поступи со мной подобным образом кто-то другой, это было бы последним решением в его жизни. Но, если я трону Лирану, поставлю под угрозу выполнение заказа. Тем более что Хоук явно привязан к этой фейке. Возможно, стоит подождать и оторвать её симпатичную голову уже после того, как выполню работу, а пока – смотреть по сторонам и держать ухо востро. По крайней мере, теперь ясно, что жизнь во дворце у меня будет непростой.

На рассвете Грол сказал, что надвигается буря и лучше свернуть с проложенного пути и найти убежище. Как он это предсказал, я не поняла, но уже к обеду небо затянуло серым и поднялся ветер, а как только мы нашли укрытие – тучи прошила первая молния и начался ливень.

Мы спрятались от дождя среди руин древнего храма. Лес давно проглотил его кости, опутав корнями деревьев, разнотравьем и мхами. Большая часть святилища обрушилась, но северное крыло выстояло и выглядело вполне надёжно. Его залы и стали нашим укрытием.

– А я говорил, что надо забирать на запад, тогда бы заночевали на постоялом дворе, как нормальные фейри, – ворчал Эрренд, сбрасывая собранный хворост на поросший травой пол.

Ран выкладывала кострище из осколков мрамора.

– Поверь мне, мальчик, уж лучше эти развалины, чем любой постоялый двор в тех краях, – покачала головой Мора, разбирая припасы.

– Я тебе не мальчик, старуха, – огрызнулся Эрренд и покосился на Хоука, который неподалёку вычёсывал своего коня. Остальными лошадьми занимался Грол. Я готовила спальные места.

– А я бы не отказалась от мягкой постели и горячего ужина, – протянула Ран.

– Мать Полумесяц мертва, договор разорван, а мы всё ещё на их территории, и, поверь, чужакам тут не рады, – сказала Мора. – А как только они прознают про смерть мамаши, выстроится толпа из желающих занять её место. И наши головы, особенно голова Его Величества, станут отличным аргументом в борьбе за власть.

– Думаешь, мы с ними не справимся? – Эрренд говорил почти капризно. Прежде он уже сетовал сестре на то, что они пропустили всю заварушку и теперь, похоже, у него чесались кулаки. – Мы лучшие воины Пяти Дворов, а уж Его Величество…

– Если можно обойтись без драки, мальчик, лучше в неё не ввязываться. Ты оказался сильнее тех, с кем сражался, но, если продолжишь бездумно махать кулаками, обязательно найдётся тот, кто выпустит тебе кишки, – заметила Мора, а я ухмыльнулась, ловя себя на мысли о том, что, несмотря на заносчивость и скверный характер, эта фейка мне почти нравилась.

Эрренд ответил Море раздражённым взглядом, явно затевая перепалку, но, почуяв это, в разговор поспешила вмешаться Ран:

– Раз Мать мертва, то эти земли снова будут нашими?

– У неё осталась кровная дочь Ойра. Мать упомянула, что во время нашей встречи Ойры не было в обители. Скорее всего, она попытается взять власть.

– Ойра ещё совсем ребёнок, – бросил Хоук, не отрываясь от своего коня. – В прошлом году у неё ещё даже рога не выросли.

– Возможно, – пожала плечами Мора. – В любом случае Ойра сядет на трон или кто-то другой, не так важно – всё начнётся сначала. Так было с прошлой Матерью.

– Была другая? – Эрренд удивился.

– Да. Её со всей свитой убила эта рогатая и объявила себя новой мамашей, – ухмыльнулась Мора.

– И никто не возмутился? – спросила Ран.

– Ты видела этих людей? – Мора сплюнула в кострище. – Им плевать. В них столько нашего вина, что они даже не понимают, кто ими правит, а кто пихает в них член.

Ран и Эрренд захохотали, а Мора бросила на меня насмешливый взгляд. Я не изменилась в лице и, закончив с постелью, уселась на свой плащ. Хотелось помыться – я до сих пор чувствовала на своей коже запахи чужого пота и этого проклятого вина. Хоук ничего не рассказал им о случившемся со мной, только о том, что сделал он. Но, я была почти уверена: они чуяли мой запах и, судя по взгляду Моры, понимали, что он значит.

– Хель, я хочу исследовать замок, – окликнул меня Хоук и упёр кулаки в бока, выражая нетерпение.

Таскаться по руинам после битвы и целого дня в седле? Серьёзно? Подавив тяжёлый вздох, я поднялась и потащилась вслед за своим Королём, который уже бодро шагал к выходу из зала.

Мы вышли в просторный тёмный зал, который захватили берёзы, часть крыши провалилась и ливень водопадом разбивался о зелёные кроны и исчезал в сочной траве. К утру это место наверняка превратится в пруд. Посреди зала стояла полуразрушенная статуя, должно быть, богини, которой здесь поклонялись. Гибкая женская фигура, облачённая в струящееся платье, напоминающее то, в которое меня нарядили Сыны Полумесяца. На распростёртых, словно в ожидании объятий, руках – браслеты. Одной ладони не хватало, на второй – отломились пальцы. К босым ногам ложилась потрескавшаяся пышная коса. Черты лица стёрлись, выдержало натиск времени только одно острое ухо. Голову венчало нечто наподобие короны – скрещённые месяцы, обломанные, но сохранившие понятные очертания, – растущая и убывающая луны, – а между ними шар полнолуния. Статую покрывал мох и обвивал плющ, в короне я разглядела птичье гнездо.

– Родившаяся из лунного света богиня Эдда, – сказал Хоук, проследив за моим взглядом. – Первая из фейри, основательница Первого Королевства и первая Верховная Королева.

Я удивлённо повернулась к нему, вспоминая слова ритуала Матери Полумесяц, а потом вернулась взглядом к статуе.

– Ей поклоняются Сыны Полумесяца?

Хоук не торопился отвечать, подбирая слова.

– Своему извращённому пониманию её сути, – наконец сказал он.

– То есть?

– Существует легенда, что при Эдде люди и фейри жили бок о бок, в мире и, можно даже сказать, согласии.

– Я думала, что фейри поклоняются Солнцеликой Магре. – Я задумалась, вспоминая всё, что когда-либо об этом слышала.

– Это так. – Хоук взмахнул рукой, и статуя изменила свои очертания. Теперь перед нами стояла другая женщина – фейка с решительным выражением лица, в цепочках, украшавших грудь и живот, а запястья и предплечья украшали массивные браслеты. Она собственными руками, будто корону, возложила на свою голову шипастое солнце. – Магра – дочь Эдды. После того как она взошла на трон, уничтожила храмы матери, постаралась стереть любые свидетельства её правления и изгнала людей из Первого Королевства. Всё, что осталось у фейри, – подобные руины и слухи. Сыны Полумесяца взяли из них то, что им нравилось, и сделали то, что сделали.

Я с сомнением покосилась на Хоука.

– Люди и фейри никогда не жили вместе, это сказки.

Хоук улыбнулся.

– Сказки не возникают на пустом месте. Но ты права, о тех временах помнят только сказки, и они дают мне надежду на то, что всё можно изменить.

Я хмуро молчала, отчего-то злясь на Хоука за его… наивность? Глупость? Я и сама не знала, что именно заставляло гнев разогревать грудь. Я… чувствовала обиду, но никак не могла отыскать её источник. Казалось, меня предали, обманули, бросили и всему виной были его слова. Возможно, я просто не верила, что всё можно изменить. Возможно, злилась на то, что, даже покинув Гильдию, продолжала убивать, а значит, не могла контролировать даже свой собственный путь.

– Надеюсь, позже мы ещё вернёмся к этому разговору. – Хоук взмахнул рукой, иллюзия развеялась, и на место Магры вернулась разрушенная статуя её матери. – А сейчас пойдём, а то всё пропустим.

Хоук обошёл лужу на полу и в один прыжок вскочил на крутую мраморную лестницу, первые ступени которой обвалились, превратившись в груду камней. Хоук протянул руку, чтобы помочь мне взобраться, но я уже углядела удобный камень, оттолкнулась от него, зацепилась за перила, которые угрожающе зашатались, роняя мраморную крошку, взобралась на них, а оттуда – спрыгнула на ступеньку рядом с Хоуком.

– У меня чистые руки, честно, – ухмыльнулся Хоук и даже вытер ладонь о свежую рубаху, которая нашлась в седельных сумках.

– Дело не в этом. Просто себе я доверяю больше. – Я огляделась. – Куда дальше?

– Наверх. В башню, – он указал в темноту коридора. – Оттуда должен открываться прекрасный вид.

Я с сомнением подняла брови.

– В такую-то погоду?

Хоук лукаво улыбнулся.

– Именно в такую погоду. Но, если ты устала, можешь вернуться, я схожу один.

Я устала. Я злилась. И совсем не хотела тащиться в неизвестную башню в руинах, которые грозили рухнуть от любого неверного движения. Я оглянулась, но возвращаться, чтобы смотреть на глумливые рожи стражей и слушать их болтовню, хотелось ещё меньше.

– Я не устала.

– Отлично, тогда в путь, моя верная Тень.

Хоук развернулся и, перепрыгивая через несколько ступенек сразу, полетел вверх по лестнице. Поразительно, он положил сотню врагов, отдал часть сил мне и всё ещё казался удивительно бодрым. И, хотя на лице его виднелся отпечаток усталости, которой я раньше не замечала, движения были всё такими же чёткими, быстрыми, сильными. Я же прямо-таки заставляла себя переставлять ноги – тело сопротивлялось и хотело прилечь. Нет, конечно, я едва не умерла сегодня, но всё же немного завидовала такой выносливости.

Темнело, но в коридорах ещё оставалось относительно светло. Дождь забирался в окна, которые, судя по осколкам на полу, когда-то украшали разноцветные витражи. Гобелены на стенах сменил мох, хотя кое-где всё же виднелись обрывки истлевшей ткани с остатками золотых и серебряных вышивок – на всех скрещённые серпы луны и круг полнолуния в центре. Хоук шёл уверенно, не задумываясь выбирая направление на развилках. Отыскал винтовую лестницу и вывел нас на вершину башни, которая оказалась почти не тронута временем и разрушениями. Ливень пытался прорваться сквозь огромный витраж с изображением звездопада над цепью гор, но безуспешно.

– Ты уже был здесь? – спросила я, оглядывая небольшую комнату с камином, которая, должно быть, когда-то была спальней жреца Эдды. Обломки письменного стола, обрушенные книжные полки, изорванные книги, груда дерева, которая, возможно, была широкой кроватью. По комнате будто прошёл маленький ураган – уцелел только витраж.

– Однажды. – Хоук задумчиво смотрел на стеклянный звездопад. – После смерти родителей, когда… возвращался домой. Набрёл на этот храм и остался… Я провёл здесь дня три… или больше. Если честно, не помню.

Я не должна была задавать следующий вопрос. Я вообще не должна была задавать вопросов. Первое правило наёмного убийцы – не сближаться с жертвой, не создавать связь. Вопросы о прошлом – начало такой связи. А я и так уже нарушила немало правил, начиная от условий Дугала, заканчивая участием в истории Свана. Я не должна была задавать следующий вопрос, но всё же задала:

– Что случилось?

Хоук обернулся. Смотрел озадаченно, будто не ожидал, что я спрошу, и не знал, стоит ли отвечать. Он нахмурился, коснулся серьги в ухе, обвёл взглядом комнату, в которой вдруг стало заметно темнее. Витражное окно распахнулось. Ветер, наконец преодолев хрупкую преграду, ворвался в комнату вместе с дождём и опавшей листвой, ударил меня в лицо и нырнул в камин. Хоук этого будто и не заметил.

– Мы… навестили Сынов Полумесяца, – наконец заговорил он, глядя в пустоту. – Делали так каждый год, на седьмой день после Ночи Аанъя, чтобы подтвердить договор. Всё прошло хорошо. Мы покинули обитель, пересекли мост и ступили на тропу, когда появился дракон. Он сжёг большую часть войска и карету моих родителей. Я попытался сразиться, но… я не помню, что именно случилось. Помню только боль в груди, во всём теле, а потом – я угодил в пропасть.

Хоук смолк, а я вспомнила жуткую тьму, мимо которой мы проезжали, и которая, будто живая, тянула к нам свои щупальца. Отчего-то я не сомневалась, что, дотянись они, тьма бы меня сожрала. Хоук оказался внутри? И выбрался невредимым? Его хоть что-то может убить? Перехватив мой настороженный взгляд, Хоук улыбнулся одними губами и кивнул.

– Думаю, ты должна знать, раз уж стала моей Тенью, и… видела, что стряслось со всеми в обители сегодня. Чтобы… быть готовой.

Я нахмурилась, заранее понимая, что история мне не понравится. Что бы он ни сказал, я чуяла, что это принесёт проблем в исполнение моей сделки с Дугалом. Хоук истолковал мой взгляд по-своему.

– Не бойся, я обещаю, что не причиню тебе вреда. Мне жаль, что ты видела то, что я сделал в обители, я бы и сам этого видеть не хотел.

Я кивнула, ожидая продолжения.

Хоук взглянул в окно. Молнии сверкали, придавая комнате зловещую атмосферу.

– Я был на грани смерти, а может быть, я даже и умер, не знаю. Но Тьма в этом ущелье исцелила меня и подарила такую силу, о которой даже фейри не могут мечтать. Она… хотела покинуть бездну, в которой заперта, и я… впустил её. Я должен был выжить, спасти семью, остановить дракона… Я не сомневался, я протянул руку навстречу Тьме и согласился на её маленькое условие. Она спасла меня, я убил дракона, но… – Хоук вздохнул. – Я убил оставшуюся в живых стражу и… отца, который принял меня за зверя. Я и обратился зверем – Тьма изменила меня, моё тело, напитала такой яростью, что я безжалостно разорвал на куски собственного отца. С тех пор я научился подчинять её, но тогда… Тьма была главной. Я сбежал, скитался по лесам, не в силах принять человеческий облик, и в конце концов набрёл на этот храм. Заброшенный, пустынный – здесь я бы не смог никому навредить, – он горько усмехнулся. – Забавно. В ту ночь тоже лил дождь…