Текст книги "Черный дракон"

II. Непонятный город: утро вечера мудренее – или мудрёнее?

Энтропия (греч. en – в, trope – поворот, превращение) – одно из основных понятий классической физики, введено в науку Р. Клаузиусом. Энтропия выражает способность энергии к превращениям: чем больше энтропия системы, тем меньше заключённая в ней энергия способна к превращениям. Нарастание энтропии свидетельствует о нарастании хаоса внутри системы.

Энтропийно ли время? Известный хронист-исследователь Мак-Таггарт ввёл такое понимание времени и его соотношение с энтропией: «Становление времени оказывается несуществующим в силу статичности времени, а при определении через отношение Прошлое – Настоящее – Будущее само время становится чем-то противоречивым, а следовательно, чем-то нереальным». При этом становление – это результат самодвижения материи, который и сам представляет процесс возникновения принципиально новых материалов, явлений, объектов, процессов и прочее, которые не выводятся непосредственно из исходных материалов, явлений, объектов, событий и прочее. Время же оказывается абсолютно двояко:

1. Это время, которое мы можем высчитать и отмерить, то есть проанализировать. Отсюда вывод – если мы можем отсчитать и проанализировать это время, то сможем его контролировать и им управлять. Подобное время становится упорядоченным, выстраиваемым, дающим возможность прогнозировать, а значит, ведёт к Космическому Порядку.

2. Это так называемое открытое время. Оно открыто случайностям и различным действиям, ведущим к поправкам и даже изменению событий. А если это время формируется случаем, то становится неуправляемым, рискованным, неукротимым и ведёт к Космическому Хаосу.

Сочетание этих двух времён на первый взгляд выглядит чем-то нереальным. Однако именно сочетание их несочетаемого и даёт общему ПОТОКУ ВРЕМЕНИ непотопляемость, устойчивость и вечность.

Из глубин Интернета

– Почему я должен выключать телевизор? – проговорил бархатный голос. Обладатель его был невысок, уже немолод, но весьма импозантен. А завораживающий баритон и вовсе делал его невероятно обаятельным на старинный манер. – Это же криминальные новости. Надо посмотреть. На всякий случай.

– Лучше посмотри на дату видеосъёмки – вон, внизу! – Мужчина гораздо моложе, лежавший на кровати, устало ткнул в экран.

– Сегодняшнее число – 19… Что за чушь – 19 мая?.. Какой ещё май?! На дворе декабрь!

– Это май будущего года. Именно тогда эту старушку, Аллу Михайловну Волосову, найдут в лесу. Смотри – трава уже вовсю и деревья в листьях.

– Но как это могут показывать сейчас?! Или это тоже то, о чём ты говоришь?

– Энтропия времени. Оно потеряло свою устойчивость. Так происходит. Не часто, но иногда. Люди всегда считали, что время необратимо и незыблемо. Идёт по одному направлению – в будущее. Но это не так. В устойчивом полотне времени появляются прорехи. И тогда результат непредсказуем. Время может вернуться назад, скакнуть вперёд. Да кто его знает, что может случиться! И вот мы видим картинку передачи, которую покажут через полгода.

– И что это означает?!

– Сам знаешь, образованный. Энтропия всегда увеличивается, однако не всегда быстро. Но вот наступает час Икс, когда это начинает случаться всё быстрее. Времена перемешиваются. Проходят сквозь друг друга. Возникают временные зазоры. В настоящее вклиниваются прошлое и будущее.

– Как у Толстого: «Все смешалось в доме Облонских». Ну а тебе, как долго жившему в Англии, будет ближе Шекспир: «Time is out of joint» – «Распалась связь времён».

– Классики умели выражать сложное весьма просто. Но на самом деле это поломка. Древние давно поняли, что так будет случаться время от времени. И потому создали инструмент починки. На то они и были Великими древними.

– Ты так говоришь, словно работа со временем – починка унитаза. Подкрутил – и всё опять в порядке.

– Отличное сравнение! – Парень оскалился и даже весело хмыкнул. – Время утекает сквозь жизнь, как вода в протекающем унитазе. Разрывает привычную «трубу», проделывает дыры и огромные дырищи. Заливает целые поколения, сметает с земли народы и страны. Катастрофа! А между тем устрани поломку – и всё снова войдёт в привычное русло.

– Да уж… – Обладатель баритона усмехнулся. – Сколько живу – всё равно не могу привыкнуть к таким рассуждениям. Четверть века уже знаю о Хранителях Времени, сам состою в их Братстве, а всё равно всегда удивляюсь, что мы можем хоть что-то сделать.

– А я не удивляюсь… – Парень вытянул из-под одеяла голую ногу и, потянувшись, пятернёй почесал пятку. – Я просто прихожу и делаю. Это моя работа. И мне наплевать, кто и чем за это будет расплачиваться.

– Ты – циник… – Баритон поморщился. – Хотя с твоей работой станешь циником. Ты сталкиваешься с теми, кто хочет воспользоваться энтропией времени в своих целях. Тебе, наверное, кажется, что все люди деспоты, властители, садисты. А вот меня больше беспокоят другие – Разрушители Времени. Те, что откололись от общего Братства Хранителей и выступают теперь апологетами Нового Времени. – Пожилой собеседник печально посмотрел на парня. – Садист хотя бы ограничится несколькими жизнями, тиран своей страной. А Разрушители мыслят масштабно. Хотят разрушить само существующее время. Мечтают о Новых временах. Рассказывают о них в самых привлекательных красках. Что не будет современной нищеты и горя. А будут только новое счастье, богатство для всех и прекрасное будущее…

– Ну да! – Парень фыркнул. – Только они забывают сказать, что путь к прекрасному будущему будет залит потоками крови. Сколько веков они смущают умы – третий век?

– С середины XVIII столетия. И к чему это привело? К Французской революции в 1789 году. Новый календарь – новое время. И что?! Революционный террор. Гильотина, работающая двадцать четыре часа в сутки. «Красавица, чьи объятья не знают усталости»! А потом революционные войны. Разруха целой Европы! Невероятное вознесение простого капрала на трон Франции. Как говорят твои англичане – «чудовище Наполеона».

– Ха! – Парень на кровати поскрёб за ухом. – Забавная метаморфоза. Помнишь сказку мадам де Бомон «Красавица и Чудовище»? Мир добра, любви и справедливости. Прелестная героиня и страдающее чудище с добрым сердцем. И вот ты говоришь – красотка гильотина и чудовище Наполеон. Как всё повторяется – но в каком диком парадоксе!

– А в XX веке? Время уже несколько раз становилось похоже на решето. А энтропия всё увеличивается.

– Тебе видней, Сим Симыч, ты у нас историк по Времени. Вот только в отличие от тебя я уверен, что никаким Разрушителям ни разу не удалось снять пенки. Всегда находился кто-то, сумевший воспользоваться плодами их трудов. Так что для меня именно отдельные люди с наклонностями тиранов и садистов – самое неприятное. Обычный «разумный» человек в личных целях может натворить такого, о чём для общественных благ и не додумается.

– То есть ты предполагаешь, что нынешнее увеличение энтропии связано с конкретными людьми? А вот я так не думаю. Поверь мне, это приверженцы Братства Нового Времени. Уж я-то в России наслушался. Сначала начинаются разговоры о недовольстве теперешними временами. О том, что нужны новые. Реальных перспектив, понятно, никто не предлагает. Просто – «мы наш, мы новый мир построим». Но сначала снесём до основания предыдущий. Начнётся путаница. Люди перестанут верить тому, что видят и слышат. Начнут во всём искать ужасающие подвохи, выдумывать странные идеи. Идёт поиск виноватых. Как охота на ведьм в Средневековье. У людей едет крыша потому, что их привычное время расползается на кусочки. А тут ещё истерия по поводу конца света.

– Да его постоянно предсказывают. То 1600 год, то 1800-й, то каменный календарь майя. А кто знает, верно ли учёные рассчитали соотношение нашего и их времени?

– Но дело не в этом! – Историк чуть не всхлипнул. – Не в том, что учёные, переводя даты, ошиблись! Ужас в том, что началась всемирная истерия. А все мысли и чувства накапливаются в своих эгрегорах. Вот теперь образовался эгрегор конца света. Эдак и вправду случится Апокалипсис!

– Для кого как! – По лицу парня поползла плотоядная ухмылка. – У каждого свои время и интерес. У меня, понятно, свой. Для меня это просто работа. Сделаю – буду считать себя гением. Брошу вас всех – уйду на спокойное житьё. Буду шесть раз в день есть бифштекс с кровью.

– Да ты вампир, батенька! – Сим Симыч поднялся. Действительно, он же обещал сготовить ужин. – Между прочим, за парным мясом пришлось гонять в центр. Сюда, на окраину, таких деликатесов не завозят. И почему ты не пожелал остановиться у меня на Остоженке?

– Потому что След оборвался где-то здесь!

– Надеюсь, ты не ошибся с местом. Я с таким трудом снял здесь квартиру.

– Стоп! Замолчи! – Парень вскочил с постели, торопливо набрасывая халат. – Включи ноут!

– Ты почувствовал? Есть След? – Историк торопливо защёлкал мышкой.

– Да! – Собеседник бесцеремонно столкнул его со стула и взялся на ноут сам.

– Объяснить не хочешь?

Но парень уже углубился в дебри Интернета.

– Конечно, ты же у нас гений и никогда не ошибаешься, – проворчал Сим Симыч.

Парень оторвался от ноутбука и взглянул на обиженного партнёра:

– Я просто почувствовал. Я же эмпат. Мне положено чувствовать. Я почувствовал боль. А потом вот здесь, – парень показал на свой палец, – появилась кровь.

– Ну да, конечно, кровь! – фыркнул историк. – Ты точно вампир!

– Прекрати! – взвился парень. – Вампиры – бабьи сказки! Персонажи кино. А боль и кровь – это эмоции. Я их чувствую. И не мешай – я ищу! – Худые уставшие пальцы запрыгали по клавиатуре. – Где тут у вас карта? А, вот. И масштаб. Подробнее! Ещё! Тут! – Худющий палец упёрся в дом. – Это здесь!

– Тогда твоя работа сделана. Остальное – моё дело! – Теперь баритон согнал напарника со стула. – Ложись! Тебе надо выспаться. Ты уже четвёртый день не спишь. Как говорят в наших сказках, утро вечера мудренее!

– Или мудрёнее! – прошептал парень и прямо в халате растянулся под одеялом. – Мясо отменяется. Я лучше посплю!

Сим Симыч выключил свет, перешёл в кухню и, вынув из кармана мобильник, набрал номер:

– Это я! Срочно погляди, какие каналы ловятся по антенне и кабелю… – Он назвал улицу и номер дома. – И что там сегодня по программе.

Через пару минут ему перезвонили. Сим Симыч записал что-то и присел к столу, сосредоточенно глядя на свои каракули.

– Так-так… – загудел он себе под нос. – Это мы отметаем. Это порядочные люди не смотрят. Этот кабельный канал тоже мимо. Тут продажи. А, вот! – Историк удовлетворённо хмыкнул и набрал другой номер. – Срочно вставь мой клип в «Аферу». Ну да, в голливудский фильм с Полом Ньюменом. – Потом он опять потыкал в клавиши мобильника и отдал новый приказ: – Привет, рекламщик! Нет, я не о клипе. Его уже вставляют в фильм. А тебе придётся срочно разнести наши рекламки по адресу… – И он продиктовал адрес. – И не завтра, а сей миг!.

Отдав и этот приказ, историк отправился в свою комнату и стал рыться в многочисленных книгах.

– Хорошо, что парень уснул, – прошептал он. – Нельзя не спать столько. А у меня есть ещё одно дельце. Итак, будем искать. Это не подойдёт. Это ненадёжно. А вот это вполне. Нужно только перевести на русский язык.

А на другом конце города в старом сталинском доме на пятом этаже (опять же самый комфорт!) зажёгся свет. Дама лет семидесяти, накинув по-старинному роскошный шифоновый пеньюар цвета нежной сирени, степенно перешла в кухню «испить кофею». Пеньюар достался ей ещё от бабушки, но выглядел как новенький, нигде не протёршийся и не утративший красок. Кофе ей привозила домработница Поля, говорливая тётенька лет пятидесяти, только из магазина «Чай. Кофе» на Мясницкой. Да-да, дама вполне могла себе позволить домработницу. Средства имелись. Да и тратить их было особенно не на что. Дама не гналась за брендовой одеждой, но вот без брендовой еды жить не могла. А с такой едой в их районе была напряжёнка – все улицы оказались забиты странными магазинами: «Пятёрочками», «Копейками», ещё какими-то – всех и не упомнишь. Зато Алла Михайловна (именно так звали даму преклонных лет) с первого посещения запомнила, что покупать в таких магазинах ничего не следует. А как иначе?! Там же продукты внавал – валяются прямо в ящиках, не разобранные, неприглядные. Вытаскивай сама из ящика, что захочется. Ну что за плебейские замашки – ползать по полу, копаться в груде чего-то малопривлекательного?! Но теперь, увы, говорят, что это удобно – магазин не платит ни грузчикам, ни фасовщикам, ни лишним продавцам, отсюда продукты намного дешевле. Но разве эту груду мешанины вообще можно назвать продуктами?!

Вот и приходится посылать Полю то в центр, то за МКАД, где возвышаются огромные дорогие супермаркеты. Надо же что-то кушать!

Но дело, задуманное Аллой Михайловной на сегодня, невозможно осуществить с помощью Поли. Аллочка дала слово подруге, что о нём не узнает ни одна живая душа. Хотя, конечно, когда Поля по пять раз переспрашивает хозяйку о чём-либо или когда несётся к телевизору посмотреть свой любимый надрывный сериал, можно усомниться, что у неё есть душа. Ну не станет же такая трепетная субстанция глядеть на героев-идиотов, которые только и делают, что теряют детей, впадают в кому или едут в Нью-Йорк, «чтобы подумать»! Так что даже если душа Поли и существует, то давно уже впала в кому, как её любимые герои телеэкрана. А коли душа спит, может, Поле и можно было бы поручить столь ответственное дело, но – ладно уж – придётся ехать самой. Конечно, далековато, но что поделаешь. В конце концов, Алла ещё крепка, и ни у одной соседки язык не повернулся назвать её старухой или тем паче – бабкой. Нет, слава богу, она никогда и бабушкой-то не была – ещё с юности решила, что детей не хочет. А чтобы не стать старухой в свои семьдесят, она занимается дома на тренажёрах, иногда даже ходит в бассейн и заглядывает в местный спортклуб. Или это теперь как-то по-иному называется? Что ж, Аллочка не помнит нынешних названий, да и стоит ли запоминать? За её жизнь сменилось столько направлений – шведская стенка, пластичка, ритмическая гимнастика, аэробика. И к чему всё это запоминать?! В жизни стоит помнить только главное.

Сев в кресло у порога, Аллочка, осторожно нагибаясь, надела на ноги модные ныне ботильоны. Тоже мне название, раньше говорили проще – ботики. Хотя, правда, шили их тогда из резины, а теперь из кожи. Но ведь фасон один! Потом, осторожно поднявшись, накинула лёгкую шубку чуть выше колен. Особо кутаться не следует – внизу её ждёт такси. Не ходить же ей ногами по переходам метро!

Слава богу, таксист попался спокойный, ненужными разговорами не мучил, недаром же новая приятельница Виктоша посоветовала заказать машину именно в этой фирме. Аллочка достала из внутреннего кармана шуршащий бордовый пакет (такие дают в сети магазинов «Л’Этуаль», где она покупает французский «Пуазон», любимые духи от Диора). В пакете, надёжно упакованная, лежала старая простенькая тетрадь. Та самая, которую по завету Варвары Петровны следовало передать её внучке Риночке ещё три дня назад. Но тогда у Аллочки разыгралась её знаменитая мигрень, и поездку пришлось отложить. Ну да, думается, три дня ничего не решают.

Опустив пакет обратно в объёмный внутренний карман, Аллочка слегка вздохнула. Она не видела Риночку лет пять. Наверное, та будет поражена её неотвратимо надвигающимися годами и той маской, что время надевает на людей. Сколько ни скупай дорогую косметику, ни делай уколов и подтяжек, время своё возьмёт. А если уж очень рьяно кидаться с ним бороться, оно может вообще сделать пугалом, от которого люди будут шарахаться. Взять хотя бы нынешних артисток! Ну прошли они курс омоложения стволовыми клетками – и что? Да, кто-то стал выглядеть лет на двадцать моложе, но старческая походка с дрожанием ног всё равно остались. И как же это смешно да ещё и отвратительно, когда кукла без морщин на личике по-старчески шаркает ногами! А ведь бывает и хуже – сколько таких омоложенных отправилось на тот свет. Нет, время не обманешь! Во всём – даже в стремлении к молодости – необходимо соблюдать безопасную меру. А Аллочка свою меру давно знает.

Она всегда осторожна. Вот и сейчас вышла из такси за пару домов от Риночкиного. Как хорошо, что такси добралось быстро. Аллочка глянула на свои часики – всего-то тридцать три минуты. Расправив плечи, постаралась зашагать как можно более плавно – не семенить, не дёргаться, не шаркать ногами. Что ж, у неё вполне получается – ей ещё рано прибиваться к клубу бабок на лавочке перед домом. Аллочка улыбнулась таким приятным мыслям и вдруг услышала за собой шаги. Она не стала оборачиваться, но прибавила шагу. Не потому, что испугалась, просто с детства не любила, когда кто-то шёл сзади. Сейчас прохожий немного отстанет, и Аллочка не будет слышать его раздражающих шагов.

Но всё пошло по-другому. Прохожий тоже прибавил шаг. Аллочке захотелось обернуться и поглядеть – кто это там? Но хорошие манеры не позволяли. Она просто убыстрила темп. Но незнакомец не отстал. И тут, не выдержав, Аллочка оглянулась. Показалось, что преследующий её человек похож на таксиста, который вёз её сюда. А может, она ошибается? В неясном свете утренних фонарей видно неотчётливо. Но если это таксист… Аллочка вспомнила, как доставала старинную тетрадку. Может, он видел? Но, кажется, она не разворачивала пакет из «Л’Этуаль»? Или разворачивала? Ох, память проклятая: что было полвека назад – помнится, а вот что случилось пять минут назад.

Аллочка, вздохнув поглубже и призвав на помощь всех божьих угодников, рванула к подъезду. Слава богу, там был простенький кодовый замок. Она быстро нажала четыре цифры, те звонко заскрипели, но поддались, и Аллочка влетела в подъезд, громко хлопнув дверью. Она в безопасности! Вряд ли её преследователь знает тайну кода.

Дама прислонилась к почтовым ящикам, пытаясь отдышаться. Через пару секунд сообразила – надо вызвать лифт. На седьмой этаж, где живёт Риночка, ей пешком не добраться. Кнопка лифта загорелась, сам он где-то в вышине тронулся с места, но в ту же секунду Аллочка услышала металлические звуки – её преследователь за дверью подбирал код, нажимая на разные цифры. Аллочка ужаснулась и воззрилась на двери лифта. Он всё ещё гудел где-то наверху. «Не успеет! – в отчаянии подумала Аллочка. – Какой ужас!»

Как всегда, в особо поворотные моменты человек думает о главном. Аллочка вытащила пакет «Л’Этуаль» и запихнула его – нет, не в Риночкин ящик, а в ящик на другой стороне вестибюля – там в квартире сто девять на первом этаже жила соседка, с которой, как знала Аллочка, дружила и Варвара Петровна, и сама Риночка. Так что девочке передадут пакет.

И в этот миг пришёл наконец лифт. Аллочка с юной прытью вскочила в него и нажала кнопку седьмого этажа. Двери закрылись – теперь-то она точно в безопасности! Старушка (а после пережитого она точно почувствовала свой возраст) прислонилась к стенке спасительного убежища. Даже если преследователь сумеет открыть код на входной двери, он не перегонит лифт, взбегая на седьмой этаж. Аллочка вполне успеет нажать на звонки всех квартир, не только Риночкиной. Кто-нибудь да выйдет!

Мысли текли уже вполне спокойно. Дыхание выровнялось. Чего беспокоиться – всё обошлось. Она расскажет Риночке, где тетрадь, и вместе они сходят в сто девятую квартиру и попросят ключ от почтового ящика. Потом Аллочка расскажет Риночке всё, что знает, чтобы девочка понимала, что может произойти в её жизни и как тогда следует поступать. По крайней мере – не бояться. А то ведь девочка может испугаться до смерти. Вон как Аллочка перепугалась…

Конечно, лучше было бы, если б сама Варенька рассказала всё внучке. Но вот, увы, не успела. Умерла неожиданно во сне. Хотя могла бы поведать всю эту странную родовую историю дочери Светлине. Ну надо же было так исковеркать имя – не Светлана, а Светлина! Впрочем, в отношении имён Варенька всегда отличалась странностями. Дочку назвала Светлиной, хоть и звала всегда Веткой, а внучку – Риной. Аллочка так и не поняла, от какого имени образовано это уменьшительное – то ли от Ирины, то ли от Екатерины. В общем, странное семейство! С фамильными тайнами, старинными историями. Впрочем, это не Аллочкино дело. Её дело – передать тетрадь. Жаль, что Варенька не захотела сама всё рассказать своей Светлине. Тогда Аллочке не пришлось бы ни свет ни заря тащиться на другой конец просыпающегося города. Хотя Аллочка понимала, отчего Варенька не захотела этого сделать. Вета же шебутная – у неё одни парни на уме да путешествия всякие. Сексистка-экстре-малка! Точно Варенька определила дочку: «У Ветки шило в одном месте!» Действительно, уже в двадцать лет Светлина выскочила замуж за такого же экстремала, а в двадцать один родила Риночку. Сидеть с ребёнком не стала, а сплавила Вареньке. А через три года вообще развелась, видно, и экстремал надоел.

В общем, как сетовала Варенька, дочура её так и осталась девочкой-переростком. Одни гулянки по жизни на уме. И чем старше становилась, тем чаще вела себя, как ведут только в юности. Вот и сейчас укатила с очередным, прости господи, любовником встречать Рождество в Злату Прагу. Благо деньжата у неё водились, она слыла отличным переводчиком-синхронистом, работая на разных презентациях.

Ну разве такой можно было доверять семейные тайны?!

Аллочка покачала головой – это уж точно не её дело. Конечно, неправильно уезжать, когда со дня похорон Вареньки прошло всего-то месяц. Да и оставлять дочку одну в пустой квартире тоже нехорошо. Может, пригласить Риночку к себе? Человек не должен справлять Новый год в одиночестве…

Мысли остановились, и старушка очнулась. Сколько же времени она едет в лифте, раз сумела так много повспоминать и передумать?! Аллочка поглядела на часы. Ого! Да она застряла. Хотя лифт-то всё едет… Но ведь он едет уже пятнадцать минут. Ну и ну! Что делается со временем – оно куда-то исчезает. Вот вчера посмотрела очередную серию «Глухаря» (ах, какой там мальчик приятный, фамилию, конечно, не упомнишь, но зовут Максим!) – фильм идёт от силы два часа. Но выяснилось, что прошло три. Хотя, может, показывали две серии, а она не заметила? Или это у неё что-то старческое и она сама путается? Не может же время останавливаться, растягиваться и сжиматься. «Время же – вещь постоянная. Даже устойчивее материи. Можно изменить ландшафт, засеять поле, построить дома, но время изменить невозможно», – подумала Аллочка, и тут лифт остановился.

Двери раскрылись. И на выходящую Аллочку надвинулось что-то чёрное, страшное. Человек в чёрном балахоне протянул руку и острыми пальцами нажал на шею старушки. Та даже не охнула, а просто осела ему на руки. Чёрный подхватил её под руки и втащил обратно в лифт. Там быстро залез во внутренний карман шубы, чертыхнулся, ничего не обнаружив. Подумал: «Придётся взять в машину и там обыскать!»

Легко, словно невесомую, он приподнял грузную даму Аллочку и потащил к машине. Там, словно зверь, разорвал шубу и обыскал. Ничего! Никакого пакета, никакой тетради!

В гневе выскочил из машины и ворвался в подъезд. Прикинул – бабка стояла здесь, возле почтовых ящиков. Вот ящик квартиры, куда она направлялась. Чёрный рванул на себя дверцу. Та с грохотом вылетела из пазов. Дьявольщина – ящик пуст! Хотя, может, бабка с испуга ошиблась и сунула не туда? Вон справа и слева что-то лежит. С непонятно откуда взявшейся звериной силой человек покрушил все ящики рядом. Редкие в наше время письма вместе с грудой рекламных листовок полетели на пол. И в это время из-за двери квартиры первого этажа раздался скрипучий голос:

– Вот хулиганьё! Слышу, что ящики ломаете! Я уже и ДЭЗ и полицию вызвала. Щас будут!

Чёрный чертыхнулся. Будь прокляты все бабки на свете! Ещё одной не спится, не лежится, не терпится. Но придётся уходить. А ну как и вправду кого вызвала? А тетрадка, может, ещё найдётся. Надо подетальней обыскать Аллу. Придётся и одежонку с неё скинуть. Ну чистая мерзость!

Заводя машину, он решил, что отвезёт бабку к лавочке возле ворот парка. Там в такую рань да ещё зимой вряд ли кто есть. Зато остановка автобуса близко. Когда старуха очнётся, то сама туда добредёт. Подлетев к парку и убедившись, что никого кругом нет, он решил, что пора детально обшарить жертву, пока та не очнулась. Мужчина дотронулся до бабки, и вдруг липкий озноб прошил его позвоночник. Чёрт! Бабуся-то была мертва. Остановив машину, он пощупал пульс, потом приложил пальцы к шее. Да он же не собирался её убивать – только вырубить! Но бабка мертва!

Вот невезуха! Придётся тащиться в лес за город и сбросить её там. Конечно, бояться нечего – никто никогда не раскроет такого преступления, да и не найдут её. Но вот чертовщина: только взялся за дело – и уже труп!..

А в подъезде многоквартирного дома на окраине Москвы осторожно приоткрылась дверь квартиры на первом этаже. Зинаида Никитична, прозванная Общественницей за свою неуёмную страсть совать нос в чужие дела, называя это общественным долгом, выглянула из-за своей двери, по старинке обитой дерматином. Ничего угрожающего на площадке не обнаружилось, и Зинаида Никитична подошла к лестничному пролёту и поглядела вниз – в холл. Там было чистое бедствие. Весь пол усыпан рекламными бумажками и почтой, вывалившейся из целого пролёта сломанных почтовых ящиков. Точно, хулиган был. Хорошо, что у Зинаиды Никитичны отличный слух. Не спугни она хулиганьё, все бы ящики поломали.

Пенсионерка спустилась вниз. Не обращая внимания на свою старческую спину, собрала вывалившиеся бумажки и рассортировала. О какой спине думать, если общественный долг требует жертв? Ведь среди дрянной рекламки есть и настоящие письма. Хотя теперь их редко посылают. Но ведь кто-то всё-таки пишет. Вдруг что важное?

Пенсионерка сложила письма аккуратной стопочкой на столике, который жильцы притащили, чтобы оставлять там ненужную одежду и вещи – вдруг кому понадобится? Хорошее дело, одобрила тогда Зинаида. Не все же сыром в масле катаются, есть и простые люди, которым и ношеная одежонка пригодится. Вот теперь есть куда сложить письма, чтоб не потерялись. А уж ящики, конечно, придётся вешать новые. Но это не за счёт самих жильцов. Зинаида знает народные права – это работа ДЭЗа, или как он теперь называется… Она сама позвонит туда. Её, Общественницу, любой диспетчер побаивается. Придут и починят, как миленькие!

Зинаида Никитична поглядела на свой ящик. Слава богу, их секция висела на отшибе – на противоположной стене. Туда хулиганьё не добралось. Вовремя их Зинаида спугнула.

Пенсионерка подошла к своему ящику. Надо же, почту ещё не приносили, ведь всего-то шесть утра, а в прорезях ящика что-то белеется. Зинаида достала ключ, открыла ящик. В руки выпала рекламная бумажка, родственница тех, которые она только что, собрав с пола, не глядя выбросила в мусоропровод. А куда ещё девать рекламу? Но сейчас Зинаида всё-таки посмотрела на глянцевую страницу. «Красавица и Чудовище» – реклама нового фильма. И фото – парень стоит с цветком в руке. Цветок – не роза, но всё равно красивый. А уж сам парень – чисто картинка! Жаль только, что весь в чёрном. Пальто новомодное. Воротник поднят. Похож на героя Баталова из фильма «Москва слезам не верит». Тот тоже щеголял в модном плаще, только светло-коричневом. Но воротник так же был поднят, и полы разлетались. Красавчик!

Не стоит такого выкидывать в помойку. Лучше повесить на стенку в кухне и любоваться каждый день. За завтраком, обедом и ужином. При взгляде на эдакое чудо красоты покажется вкусной даже вечная вермишель, которую вынуждена чуть не каждый день есть пенсионерка. На другую-то еду за сорок лет работы в горячем цехе Зинаида Никитична, видать, не заработала…

Пенсионерка бережно расправила глянцевую рекламу и тут разглядела, что во тьме её ящика лежит ещё что-то, завёрнутое в тёмно-вишнёвый пакет с непонятной надписью «Л’Этуаль».

– Это что за зверь такой, чудище почтовое? – спросила себя Зинаида.

Развернула пакет. Там тетрадочка из тех старых, ещё советских времён, по две копейки в линеечку и по три в клеточку. Надо же! А в тетради – Зинаида пригляделась – почерк соседки покойной (упокой, Господь, её душу грешную!) Варвары. Это как же её тетрадка в ящике Зинаиды оказалась?

Пенсионерка напрягла зрение – хоть и получила она дальнозоркость, но видит ещё неплохо – и прочла «Для моей внучки Рины Каретниковой».

– Это ж как работает почта нынешняя – без марок принесли и просто в пакете! Жаль, квартирой ошиблись. Ну да ладно – передам утречком.

…Только передать, как надо было бы, не удалось. Едва Зинаида вернулась в свою квартиру, её схватил такой радикулит, что она аж застонала от боли. Понятно, сама виновата, дурёха! Не стоило ползать по полу, собирая разбросанную почту. Вот и расплачивайся теперь. Куда там идти на седьмой этаж, хоть и пользуясь лифтом! Зинаида, как улеглась на диван, так там и осталась. От боли ничего не хотелось – ни есть, ни пить. Потом кое-как поднялась, выпила таблетку ибупрофена. Боль утихла, и Зинаида Никитична заснула, не вспоминая ни про какую тетрадь в пакете «Л’Этуаль».