Текст книги "Что в имени тебе моём?.."

Рита шла по лесной дорожке и размышляла. Иногда чуть слышно разговаривала вслух сама с собой. Задавала вопросы и пыталась на них отвечать. Размышления прервал запах кофе, перемешанный с запахом эвкалиптов. За деревьями показалось несколько домов. Это и есть деревня, где готовят лучший в мире кофе (так, по крайней мере, казалось Рите). Вот и ресторан мадам Берлингьери. На террасе, в тени деревьев сидели Доминика, ее муж и молодая девушка. Они пили кофе и тихонько разговаривали. Рита остановилась. Девушку она видела в первый раз, наверное, это дочь Берлингьери приехала из Марселя на каникулы. Ну что ж, она не будет беспокоить семью. Вдохнув полной грудью этот удивительный аромат, она тихонько повернулась и пошла обратно – к себе домой. Пока шла, не переставала думать, анализировать, удивляться тому, что с ней произошло.

Сомнений нет, ее появление здесь – не случайность. Кто-то спланировал замену одной женщины на другую. Кто и зачем – еще предстоит выяснить. Возможно, раскрыть тайну поможет прошлое.

Понемногу, день за днем, перед ней открывалась история семьи Юрьевых. Домашние архивы: альбомы, старые газетные вырезки, фотографии, семейные портреты, рассказы Елизаветы Петровны сложились в удивительную летопись о жизни поколений этой семьи. Самые важные сведения Рита узнала из бесед с Катрин – мамой Алисы. За десять дней, что Рита находилась в этом доме, та приезжала (лучше сказать, прилетала или приплывала, потому что на Корсику иначе не доберешься) два раза. Катрин жила в Ницце, в фамильном особняке Юрьевых. (Рита представляла, как увидит однажды – она смела надеяться! – семейные портреты за более чем двести лет.) И самое потрясающее: эта женщина относилась к потомкам русского императора Павла Первого!

Рита была потрясена! Фантастика! Невероятный подарок судьбы: и то, что она общается с Катрин, и то, что попала в эту семью, и то (это было, пожалуй, самым удивительным, недаром Рита считала, что без мистики в этом деле не обошлось!), что именно сейчас Рита пишет роман о незаслуженно забытом и оболганном русском императоре Павле, сыне Екатерины Великой. Она собрала потрясающий материал об этом периоде. Жаль, что у нее нет с собой записей. Все осталось дома… Рита невольно вздрогнула: она назвала домом тот, другой, – в России. И еще она подумала, что обязательно нужно поехать в Аяччо, в музей Наполеона, а потом в архив, где хранится переписка Бонапарта со многими политическими деятелями той эпохи. Есть там и письма Павла Первого. Хватит бездельничать, пора заняться любимым делом. Иначе… еще немного такого безделья и она расплавится от солнца, ничегонеделанья и счастливого блаженства. Уже сейчас ей трудно сосредоточиться…

Подходя к дому, она увидела, что приехала Катрин: вишневый Мерседес стоял у ворот. Катрин всегда оставляла свою машину на стоянке в аэропорту и никак не хотела пользоваться такси или просить кого-либо из домашних встречать ее в Аяччо. Рита обрадовалась. Сердце радостно забилось: мама приехала!

Вчера, вернувшись с прогулки, Рита увидела в доме незнакомого человека. Сначала она растерялась и запаниковала: кто это? Как себя вести с этим мужчиной? Знала ли его настоящая Алис? Видимо, Андре уловил ее замешательство и тут же представил ей незнакомца. Оказалось, это приятель мужа – Мишель Дебре. Он впервые в их доме. Она успокоилась, расслабилась и с удовольствием пообщалась с гостем. Он очень приятный человек – Мишель из Парижа. К сожалению, он не остался ужинать, но не отказался от традиционного для французов аперитива.

А сегодня приехала Катрин. Наверняка, она останется не только на ужин, а пробудет у них дня два-три. Было бы здорово! Войдя в дом, Рита услышала, как Катрин и Андре о чем-то спорят (муж сегодня рано пришел с работы, странно) и, по-видимому, не согласны друг с другом. Андре сидел на диване, а Катрин ходила вокруг него и пыталась что-то объяснить зятю. Она была очень возбуждена. Увидев Риту, они одновременно замолчали и, казалось, смутились. Как будто та застала их за каким-то неприличным занятием. Что случилось? Отчего они замолчали и так растерялись?

Это мгновение длилось недолго. Но она очень четко его уловила.

Потом в глазах Катрин засветилась радость, она подалась вперед и пошла навстречу дочери. Обняла Риту, прижалась к ней, какое-то мгновение не отпускала от себя и тихонько проговорила:

– Здравствуй, ma chérie, моя девочка.

И от этого нежного и с любовью сказанного «моя девочка» Рита расплакалась…

Подсказка. На рубеже веков. Январь 1801 года. Михайловский дворец

Какой удивительный дворец построил император! За четыре года! Сколько человек трудились, чтобы создать эту красоту. Поговаривают, что около шести тысяч рабочих разных специальностей круглосуточно, без выходных создавали сей поразительный архитектурный ансамбль, единственный в своем роде. И все это чудо придумали архитекторы Баженов и Бренн. В центре Санкт-Петербурга возведена неприступная крепость, омываемая с двух сторон водами Мойки и Фонтанки, а с двух других – каналами. А какой красавец подъемный мост!

Август Коцебу, выполняя поручение государя, с большим старанием и истинным удовольствием описывал каждый уголок замка. И почти закончил свой литературный труд. Осталась самая малость. Сейчас он подправляет свои записи и совсем скоро представит сочинение на суд Его Величества.

Коцебу обязательно скажет в своем описании, что многие архитектурные идеи и большая часть украшений придуманы самим монархом и что украшения эти подобраны с великим смыслом, в них выразился тот благородный рыцарский дух, которым император Всероссийский отличался, что бы там его недруги ни говорили. Например, в Тронный зал император приказал поместить герб России, окруженный гербами Казанского и Астраханского царств и Сибири. Напротив трона распорядился поставить античные бюсты Юлия Кесаря, Антония, Луция Вера. Над ними – колоссальные фигуры Правосудия, Мира, Победы, Славы, а вокруг всей залы – раскрашенные своими геральдическими цветами гербы всех областей, подвластных Российскому скипетру (в числе семидесяти шести), символы различных народов, населяющих эту обширную территорию.

Лютеранин, Август фон Коцебу с большим уважением и трепетом живописал домовую церковь в честь архангела Михаила (поэтому дворец и называется Михайловским): облицована она серым сибирским мрамором и украшена барельефами, изображающими четырех евангелистов, а также карнизом из ангельских головок и двумя статуями в нишах, изображающими Веру и Упование. На аттике видны святые апостолы Петр и Павел…

Петр и Павел… Два апостола. И два императора Всероссийских. Что в этих именах? Коцебу задумался. Отложил перо, встал из-за бюро и подошел к окну. Из кабинета Михайловского замка, выделенного ему для работы, открывался прекрасный вид на двор, на памятник Петру Первому, который император распорядился установить перед южным фасадом. Памятник этот был создан еще шестьдесят лет назад, но по каким-то причинам так и не был впоследствии установлен. Государь исправил сию ошибку и велел выбить на нем надпись: «Прадеду Правнук».

Окружение императора хорошо понимает, что государь считает себя наследником деяний великого прадеда – царя Петра. За то и не любят Павла Петровича. Эх, трудно придется молодому императору. Слишком большую волю дала царица – матушка его – дворянам, графам да князьям, генералам да губернаторам! Совсем распоясались знатные господа, забыли о служении отечеству своему. Вот государь и напоминает им – знати и гвардии, что в деяниях своих опирается он на великого прадеда, сам подает пример и ждет от своих подданных такого же служения.

Право дело, истинный шедевр создали зодчие по воле монаршей. И вот через несколько дней государь должен въехать в Михайловский замок. Сие знаменательное событие намечено на 1 февраля.

Но неспокойно на душе Августа Коцебу. Чувствует он, как близкое окружение монарха против него что-то затевает. Давеча слышал Коцебу, как сам генерал-губернатор распускал слухи, будто бы Павел – семейный тиран, хочет заточить жену свою и старших детей в крепость. Как можно так говорить? Лжет генерал-губернатор! Только вот, зачем он лжет? Никак нельзя назвать Павла Петровича тираном. Он любит семью свою: императрицу и деток.

Слышал также Коцебу от Виолье – честного человека и доверенного чиновника при императоре – историю, свидетелем которой тот стал. Однажды находился он в комнатах государыни, когда вошел Павел Петрович и еще в дверях сказал: «Я что-то несу тебе, мой ангел, что должно доставить тебе удовольствие». Императрица ответила: «Что бы то ни было, я в этом заранее уверена». Виолье удалился, но дверь осталась неплотно затворенною, и он увидел, как государь принес своей супруге чулки, которые были вязаны в заведении для девиц, состоявшем под контролем императрицы. Потом он поочередно взял на руки меньших детей и стал с ними играть. Император, оказывающий своей супруге столь нежное внимание и не забывающий среди множества дел и развлечений принести ей пару чулок, потому что тем надеется доставить ей удовольствие, такой император не может быть семейным тираном.

А еще говорят, что Павел хочет избавиться от жены и жениться то ли на Гагариной, то ли на мадам Шевалье. Это бессовестная ложь! Жаль, очень жаль, что государь оказывает этой мадам знаки внимания. Но разве можно сравнить любовь Павла Петровича и императрицы Марии Федоровны (а ведь у них в любви и согласии родилось десять детей!) и его связь с этой актрисой французской? О ней – певичке оперной, слова приятного сказать невозможно. Особа эта известна своим ненасытным корыстолюбием. Нет примера, чтобы она когда-либо употребила свое влияние для доброго дела, на ее вмешательство можно рассчитывать только там, где есть для нее какая-либо выгода.

Это правда, что отношения государя и государыни немного охладели после последних трудных родов Марии Федоровны. Тогда медики предупредили, что она вряд ли перенесет еще одну беременность, ежели таковая наступит. Но все равно их любовь кажется очень искреннею и трогательной, несмотря на то что супружеской верности со стороны государя в последнее время не наблюдается. Сейчас вот две женщины ждут детей от Павла Петровича. Август слышал, что государь готовит документ относительно бастардов, которые должны родиться. В бумаге этой он хочет открыто объявить о рождении своих детей, крестить их в церкви Михайловского замка и жаловать каждого тысячью душ и гербом. Как только таковой документ будет готов, Август непременно узнает об этом (все, что происходит в Михайловском дворце, становится известно ему) и отметит в своих «Воспоминаниях», которые он пишет вот уже несколько лет неизменно и которые надеется однажды опубликовать.

Август считает, что императора специально вводят в заблуждение, оказывают на него давление. Например, Воронцов и Пален стараются внушить государю (Август догадался об этом, услышав разговор между слугами!), что сыновья ему недостаточно преданы, что жена его желает царствовать вместо него и старые слуги неверны ему. А государь слаб характером, верит им, подлым. И от этого полон страхов ум монарший, его неуверенность и непоследовательность. От этого отдаляет от себя верных людей своих.

А что до Марии Федоровны – императрицы – так и о ней сплетни всякие распускают. И наследнику престола Александру Павловичу всякие небылицы рассказывают. Неспроста распространяют эти слухи. Затевают что-то против государя графы да князья, генералы да губернаторы.

А как раскрыть глаза императору? Август думал на эту тему, но пока ничего ему на ум не шло.

Вчера Август Коцебу имел долгую беседу с одной из фрейлин императрицы, с той, которая ждет ребенка от государя. Очень понравилась ему сия особа. Рассудительная, не лишена обаяния, застенчива. С большим почтением говорит об императрице и, по всей видимости, любит искренне Павла Петровича. И имя у нее славное – Любовь. Призналась она Августу, что беспокойно ей во дворце. Есть у нее подозрения, что затевают подлость по отношению к императору близкие его подданные: как-то вице-канцлер, генерал-губернатор да князья Зубовы[18]18
  Вице-канцлер – Панин Никита Петрович, генерал-губернатор Петербурга – Пален Петр Алексеевич.


[Закрыть]. И пуще всех подозревает она сестрицу Зубовых – Ольгу Александровну Жеребцову. Все знают, что состоит она в любовных сношениях с лордом Уитвортом, бывшим послом Великобритании. И хоть выслал его государь из России, но неймется хитрому лису, не может он успокоиться, безобразия затевает.

А еще сильно воду мутил Осип Михайлович[19]19
  Осип Михайлович Рибас (Хосе де Рибас), испанский дворянин по происхождению, русский военный и государственный деятель, основатель Одессы.


[Закрыть]. Но он помер в прошлом месяце (пусть земля ему будет пухом!). Любовь сказала Августу, что есть у нее сомнения (и не только у нее, императрица тоже подозревает, да доказать не может), что не своей смертию умер Рибас. Болел он сильно, это правда. Да только помогли ему уйти, чтоб в бреду чего лишнего не сказал. Обо всем этом Коцебу и сам догадывался, а тут пришло подтверждение, что не он один замечал такие вещи, что есть у этих догадок основание.

Что ж они затевают? Неужели заставят Павла Петровича отречься от престола? А ежели тот не согласится? Неужели готовят заговор? Страшно подумать, что может произойти. Панин и Пален говорят о необходимости введения конституции. Но не в конституции дело. Август, как человек наблюдательный, понимает, в чем вся интрига. Да просто урезал права высшим чиновникам государь, пытается урезонить коррупцию, заставляет господ этих истинно служить отечеству, а не штаны протирать на службе! Но господа ничего не хотят менять. Кто ж добровольно расстанется со своими привилегиями?

Поговорив с Любовию, Коцебу решил повременить с представлением своего сочинения императору. Ежели закончит он свой труд к 1 февраля, как планировалось, то не будет у него возможности так часто бывать в Михайловском дворце. Не сможет он наблюдать за событиями и оценить опасность, какая грозит императору Павлу. Поэтому скажет он, что нужен ему еще месяц-два для работы. Государь и раньше не торопил писателя, не ограничивал по времени: пиши, сколько нужно, главное, чтобы ничего потом не переделывать, чтобы описание можно было издать в достойном виде.

Конечно, хотелось бы преподнести подарок Павлу Петровичу ко дню его окончательного переезда во дворец, но Август не будет торопиться. Он продолжит живописать. И совсем не из-за денег (да, лишний месяц работы принесет и дополнительный доход, но это не главное), а для того, чтобы иметь возможность наблюдать. Если Коцебу соберет доказательства, что во дворце затевается нечто очень серьезное, он найдет способ сообщить об этом государю.

И приняв такое решение, Август фон Коцебу успокоился.

Поиск Отгадки. Наши дни. Аяччо – Москва

Мишель Дебре – частный детектив – расположился у барной стойки в зале ожидания аэропорта Аяччо: заказал капучино, развернул газету «Корсиканские ведомости», пробежал глазами несколько колонок, мысленно выругался (вновь сторонники отделения Корсики от Франции собирают людей на митинги. Сейчас, к счастью, никто их всерьез не воспринимает, но это пока…) и все время посматривал на часы. Рейс из Франкфурта, который он встречал, немного запаздывал.

Пять дней назад позвонил ему знакомый епископ (а тому – его знакомый то ли викарий, то ли приходской священник, Мишель так и не понял) и попросил оказать услугу одному человеку. Если детектив сейчас свободен (а у него вот уже почти месяц не было никаких серьезных дел), то он мог бы взяться за конфиденциальное расследование. Единственное неудобство (когда Мишель узнал, что именно епископ принимает за «небольшое неудобство», очень даже возрадовался! Почаще бы случались такие незначительные инкомодите!) – клиент живет на Корсике. А значит, детективу придется покинуть на время родной Париж и поехать на Ile de Beauté, или, как называют остров на корсиканском наречии, Corsica – Isula di Billezza[20]20
  Ile de Beauté (франц.), Isula di Billezza (корс.) – остров Красоты.


[Закрыть]. В августе выбраться на Корсику, да еще за счет клиента – что может быть лучше!

Конечно, придется поработать. Но все равно будет возможность окунуться в море (нигде в мире нет такого фантастического бирюзового моря!), насладиться запахом эвкалипта со смесью каких-то удивительных, растущих только на Корсике, трав, отведать кулинарных изысков: супчика с бобами и одуванчиками, разного вида свиных колбасок и жареного мяса дикого кабана или молодого козленка, закусить сыром местного производства brocciu и запить все эти прелести розовым корсиканским вином. Также, если будет время, Мишель хотел бы сесть на туристический кораблик или договориться с местными рыбаками, у которых есть суденышки, и походить по заливам и бухтам, наслаждаясь прибрежными видами. Это великолепно! А еще ему хотелось высадиться на Джираглии (Дебре не раз бывал на Корсике, но добраться до этого исторического места не получилось) – островке на севере и полюбоваться на Torra di Giraglia – генуэзскую башню.

Представив себе все эти приятности и соблазны, Мишель еще раз подумал, что поездка на Корсику никак не является ни затруднением, ни неудобством. Он уедет из жаркого Парижа с удовольствием!

Но когда он собрался покупать билеты на самолет, то с удивлением обнаружил, что билетов нет до конца месяца. Он обзвонил все компании, которые осуществляли перелеты на Корсику. Напрасно: нет ни одного свободного места! Тогда он позвонил месье Де Морни – предполагаемому клиенту – и сообщил о том, что в наш двадцать первый век не может найти способ прилететь на остров.

– Вы просто не знаете секрета, – засмеялся Де Морни. – Самый простой путь – ехать до Тулона, а оттуда на пароме. Можете ехать на машине, если не боитесь расстояния (все-таки более восьмисот километров), а дальше морем до Аяччо. Более того, я рекомендую вам Corsica Ferries. В случае, если билетов не будет, поднимайтесь на борт и говорите, что едете ко мне. Позвоните заранее, я сообщу корабельному начальству.

– У вас какие-то особые отношения с этой компанией?

Мишель не разделял оптимизма своего клиента: если на пароме не будет мест, придется искать отель в Тулоне. В августе найти ночлег в городе, расположенном на Средиземном море, может оказаться так же трудно, как и купить билет на самолет Париж-Аяччо. Не хотелось Мишелю застревать в Тулоне.

– Не волнуйтесь, вас возьмут на любой рейс. Я работаю в этой компании… – он немного помолчал, – и даже являюсь одним из акционеров. Так что сложностей не будет.

– Хорошо. Спасибо. – Мишелю такой вариант понравился. Оказывается, клиент – непростой человек. Он один из владельцев частной корсиканско-итальянской транспортной компании морской навигации. Неплохо. – Так и сделаю. Если есть билеты на самолет до Тулона на завтра, я все-таки предпочитаю лететь самолетом, если нет, поеду на машине.

– Как хотите. Машину можете тоже переправить на пароме, а можете оставить на стоянке, я одолжу вам свою (у нас три). В любом случае, я вас встречу и отвезу в отель. Иначе, вы не устроитесь. Нет не только билетов на самолет, но и номеров в отелях.

– А как же…

– Но не для меня, – успокоил его Андре, – не волнуйтесь. Прекрасный номер с видом на море уже ожидает вас. А как я вас жду! Так что решайте, как вы доберетесь до морского вокзала, а дальше проблем не будет.

Билет на самолет до Тулона Мишель купил за двадцать минут. И на следующий день прибыл на остров красоты. Было уже поздно, когда он сошел на берег. Де Морни, как и обещал, встретил его и сразу отвез в отель. Договорились увидеться на следующий день в десять часов утра.

После завтрака они встретились в холле, возле рецепции. Солнце начало припекать, было жарко, но оставаться в здании отеля «под кондиционерами» не хотелось, поэтому они решили спрятаться в саду, в тени деревьев. Место было тихое и уединенное, вряд ли кто-то посторонний мог услышать их разговор.

И Андре начал свой рассказ. О том, что ему подменили жену! И он не может понять, подменили физически (то есть это совсем другая женщина, только очень похожая на прежнюю) или с ней «поработали» психиатры, воздействовали на ее мозг и психику и что-то там нарушили и перепрограммировали. Если первое, – кому и зачем это нужно и откуда взялась эта другая? Если второе, – почему так произошло? И опять-таки, кому понадобились такие эксперименты? Он – муж – не узнает свою жену!

Сначала Мишель подумал, что Де Морни шутит. Но зачем этому господину шутить с частным детективом? Оплачивать дорогу, отель, солидный гонорар – и все для того, чтобы повалять дурака перед незнакомым человеком?! Серьезный мужчина, акционер большой компании! Ему что, больше делать нечего? К тому же Де Морни честно признался, что поначалу думал, будто это с ним происходят странности, а не с женой. Он и сейчас допускает такую мысль, даже готов обследоваться у психиатра, если детектив докажет ему, что его жена настоящая, и все его опасения – выдумки. Мишель слушал, открыв рот. Такого дела у него еще не было.

Андре рассказал все. Как Алис заболела сразу же после рождения сына. Как прошла курс химиотерапии и, казалось, начала выздоравливать. Целый год после сложных и болезненных процедур она себя хорошо чувствовала, и все поверили в выздоровление. Но болезнь не отступила. Потребовалась пересадка костного мозга, а они не могли найти донора. Андре рассказал, как Катрин, мать его жены, хотела стать донором, но, к сожалению, ее генетический материал недостаточно соответствовал тканям Алис (меньше 30 процентов), и врачи не рискнули проводить пересадку, боясь реакции отторжения. Алис устала от всех этих процедур и однажды сообщила, что не хочет больше экспериментов над собой. Если ей суждено умереть, значит, так тому и быть. Несмотря на такое тяжелое состояние, Алис была сама доброта, ее психическое самочувствие никак не изменилось, она не плакала, не впадала в депрессию. Старалась быть нежной женой и заботливой матерью, спокойно (насколько это было возможно) терпела свою болезнь. А потом нашелся доктор, который пообещал ее вылечить. Андре не верил этому итальянцу, считал его шарлатаном, но теща уговорила попробовать нетрадиционное лечение и дать Алис еще один шанс.

Конечно, они воспользовались этим шансом и оставили Алис в Летто-Майо. Доктор пообещал, что через месяц будет результат. Возможно, раньше. Андре приезжал к жене после работы и наблюдал, как его любимая с каждым днем выглядела как будто лучше. Ей было хорошо в этом затерянном среди гор и лесов доме. Она начала шутить, говорила, что ей становится лучше. Неужели произошло чудо?..

А потом вдруг она исчезла, сбежала от доктора. Ни с того ни с сего. Андре думал, что сойдет с ума от неизвестности, поставил на ноги всю полицию и жандармерию острова. К счастью, его жену нашли спустя несколько часов на берегу моря. Нашли простые рыбаки. Это было в тридцати километрах от дома доктора. Алис была без сознания. И потом еще два дня находилась в странном состоянии: то открывала глаза, то закрывала, ничего не говорила.

Когда она пришла в себя, то перестала узнавать все вокруг, почему-то называла себя Ритой, не верила, что это ее дом. Доктор сказал, что это амнезия. И только со временем она постепенно начала вспоминать. Он – Андре – думает, что это его любовь помогла Алис выздороветь. Да, это факт: доктор-чародей вылечил его жену. Сейчас она совершенно здорова. «Так что же вас мучает? – удивился Мишель, – вы должны радоваться! Даже если ее психическое состояние изменилось, это объяснимо. Ваша жена столько пережила». Но Андре только грустно улыбнулся: «Я тоже так думал. Но мне не дает покоя мысль, почему она называла себя Ритой? Очень убедительно называла. И… – он смутился, – понимаете, она не так себя ведет… – Андре подбирал слова. – В минуты близости меня не покидает ощущение, что со мной находится другая женщина. Любящая, да. Но иная. И я хочу знать, почему! Я заплачу вам хорошие деньги за то, чтобы вы узнали, почему моя жена – другая?! Но сделать это нужно очень аккуратно, чтобы никто не догадался, что вы ведете расследование. Я представлю вас моей жене и теще как своего давнего приятеля».

Потом у Мишеля была встреча с ней – Алис Юриеф-Де Морни. Какая женщина! Чудесная! Какая улыбка. Глаза. Как она красиво говорит. (Кстати, откуда у нее этот необычный, еле уловимый акцент? Надо спросить у Андре, был ли такой же акцент у прежней Алис). И почему она испугалась, когда увидела Мишеля? Это не укрылось от его взгляда! Что она скрывает?

И чем дальше Мишель узнавал о жизни этой семьи, тем больше убеждался, что у Андре есть основания сомневаться. Еще во время первого телефонного разговора с Де Морни, когда тот рассказал, что их семья русская (поколение белой эмиграции), Мишель предположил, что без помощи Максима и Андрея ему не обойтись. Де Морни был согласен на все. Лишь бы узнать правду. Если нужно приехать русским детективам, он оплатит их работу. Pas de problème.

И вот сейчас Мишель ждет самолет из Франкфурта. На Корсику прилетает Андрей. У того также были затруднения с покупкой билета, но он все-таки нашел рейс до Аяччо, правда, с двумя пересадками. Макс, к сожалению, остался в Москве, у него важное дело. Они попробуют справиться сами. А главный сыщик будет им помогать добывать информацию в России. Так даже лучше.

Мишель посмотрел на табло: самолет из Франкфурта уже на земле. Еще минут пятнадцать надо подождать, пока Андрей получит багаж. Потом они поедут в отель, а вечером, как было договорено с Андре, встретятся «случайно» с супругами Де Морни на прогулке и будут приглашены в гости. В зависимости от обстоятельств, приглашены только на аперитив или останутся ужинать.

А в это время в Москве Макс изучал досье на Сидельникова, которое приготовил перед отъездом Андрей, и отчаянно пытался найти, за что можно зацепиться.

Да, Виктор Степанович был замечательный исследователь. В другое время Макс с удовольствием прочел бы некоторые его работы для повышения, так сказать, общего культурного уровня, но сейчас он весьма поверхностно знакомился с тем, что подыскал Андрей, и с каждой новой просмотренной страницей снова и снова убеждался, что убийство Сидельникова никак не связано с его профессиональной деятельностью. Есть, правда, маленькая зацепка – некая тайна, на которую намекал ученый…

Сфера интересов Сидельникова была огромной; им написаны сотни работ – монографии, фундаментальные труды и статьи о Рюриках и Романовых, о фаворитах и военачальниках, политических деятелях и ученых разных эпох, а также о вере на Руси. На статье о вере Макс «застрял», информация захватила.

Например, ему совершенно неизвестно было о ведической вере славян. Макс всегда считал, что перед православием на Руси царило язычество. Ан нет: наши предки не были язычниками. Основой русской религиозной культуры был ведизм, то есть праведная вера. Ведическая культура – вера в бытие Всевышнего, духовные знания, дошедшие до нас в виде духовных православных традиций. Из статьи Сидельникова Макс узнал, что православием вера русских людей именовалась и до крещения Руси, и что язычество – это уход от ведической культуры, поклонение одному или нескольким богам материального мира, исполнение их воли вместо прославления Всевышнего и жития по его заповедям, изложенным в Ведах. И что интересно: язычниками называли тех, кто живет в рабстве. По свидетельствам древних историков славяне и скифы считали, что рабство при жизни оборачивается и рабством после смерти, а значит, лучше умереть свободным и сохранить веру, чем быть рабом. Само рабство оправдывается только языческой верой. Рабовладельческие империи греков и римлян также считались славянами языческими, несмотря на достижения этих народов в науке и искусстве, так как отвергали главное – духовную свободу человека. Эти империи держались на рабском труде. Так было в прошлом, так происходит и ныне. Язычниками в ведической традиции называют тех, кто отвергает сам путь к Богу. Это могут быть политеисты, признающие наличие многих богов, пантеисты, одухотворяющие природу, но отвергающие Бога, или атеисты, отвергающие любую религию.

«Стоп, не зацикливайся, – сказал себе Макс, – все это, безусловно, интересно, но сейчас не до религиозных откровений. Идем дальше». Последние исследования Сидельникова касались правления Екатерины Великой и Павла Первого, а также убийства императора. Вроде бы ничего нового. Уже столько говорено-переговорено, что мятеж против императора был организован интриганами Паниным и Паленом, а исполнителями убийства считают князей Зубовых, что без поддержки (и, главное, финансирования!) заговорщиков английской короной, возможно, этого трагического события в русской истории не было бы. Однако, ученый нашел и новые сенсационные сведения: неопубликованные записи одного из придворных писателей Павла Первого и письменные свидетельства об убийстве царя, поминутно расписанные эпизоды случившегося и свидетельствующие об участии некоторых неизвестных исторической науке личностей в этой трагедии.

«Ну и что это означает?» – подумал Макс. Вероятно, эти новые данные будут интересны российским историкам, возможно, политикам. На что намекает Виктор Степанович? На участие в убийстве царевича Александра? Даже если и так… Что это меняет? Мало ли какие тайны в истории государства российского еще предстоит открыть? Ну, допустим, Александр знал о заговоре? И что? Или ученый имел в виду какие-то другие сведения? Почему Сидельников описал свое видение тех событий так завуалировано? Почему не «раскрыл карты» сразу? Какие доказательства у него есть, и что именно он имел в виду, когда ссылался на найденные им неизвестные источники? Неизвестные артефакты?

Надо поговорить с Леной. Может, она, как историк, объяснит, могут ли явиться такого рода сведения мотивом для преступления. Подумал, вздохнул. Все-таки вряд ли человека можно убить потому, что он раскрыл какую-то тайну (да и раскрыл ли? или это снова одна из гипотез?) XVIII–XIX веков. Придется искать другие версии.

Макс решил отдать все материалы, собранные Андреем, Анечке – своей жене. Пусть все изучит и сделает «закладки» там, где ей покажется необходимым. Его жена – специалист по истории искусств (они познакомились, когда Макс с Андреем расследовали похищение христианской святыни – покрова Богородицы из собора Нотр-Дам-де-Шартр во Франции). У нее глаз наметан, ей будет легче увидеть ускользнувшую от него информацию. Он позвонил жене и сказал, что нужна ее помощь. Объяснил, что нужно делать. «Ладно, – приноси материалы, я посмотрю», – пообещала она.

Макс обрадовался, ему легче общаться с полицейскими и операми, чем с историческими загадками. Поэтому он отложил досье Андрея и набрал телефон опера из следственного комитета, который занимается расследованием убийства профессора Сидельникова.