Текст книги "Там, где тебя нет…"

Глава 8.

Данил.

– Я пойду в кино, Данил, – Рокси торопливо натягивает новенькие сапожки и бросает взгляд в зеркало. Приглаживает разметавшиеся пряди, проводит пальчиками по румяным щекам, изящным движением оборачивает вокруг шеи шарф. – Если хочешь, проверяй моего парня.

Так вот для кого это все? Какого-то парня? Так и стою в проеме между гостиной и прихожей, тупо уставившись на нее. Ревнивый идиот… И почему я так реагирую? Какое мне дело до циничной предательницы и… матери моего сына? Вот и весь ответ, Апраксин. Она мать Ярика, поэтому ты так реагируешь. Тише, Дан, тише… Дыши глубже и думай о дочери и больной жене… Роксана имеет право выйти замуж и стать счастливой, а ты… Так и останешься воскресным папой, если Салим тебя не пришьет. Будешь до конца дней спрашивать у Рокси разрешения прийти в гости или взять сына на прогулку. Ничего, многие так живут… Так уж сложилась ваша судьба.

– Не сомневайся, проверю, – бросаю бесцветно, не глядя на Рокс. Запираю за ней дверь, возвращая дому тоскливую одинокую тишину.

Укладываю Сашу в люльку и разжигаю камин. Поленья потрескивают и шипят, наполняя дом ароматом костра и живым теплом… Вытягиваю ноги, кладу Сашеньку на грудь и расслабляюсь, стремясь изгнать Рокси из мыслей. Несомненно, она должна устраивать личную жизнь и встречаться с мужчинами… Раньше ведь я жил без нее и не вспоминал… Почти… Проваливаюсь в прошлое, чувствуя знакомые судороги. Меня ломало по ней, как конченого наркомана. Руки сами тянулись к телефону, а ноги бежали… Неважно куда – только бы не сидеть на месте. Я был готов простить ей все за возможность увидеть еще раз, ощутить на губах ее губы, втянуть носом аромат волос… Меня мучили непонимание, боль и обида. Злость на кукловодов, которые испоганили наши судьбы, использовав как расходный материал. Я как последний слабак искал ей оправдания и пытался найти крысу, подставившую ее. И не смог…Как оказалось, никакой крысы не было – она просто выполняла приказ, вот и все. Утонул в осуждении, ненависти и пьянстве. Когда сообщили, что Катю убили на границе, я беспробудно пил… А потом, знающие люди намекнули, что Кате создали новую жизнь. И я вернул ненависть… Пил ее вместе с горькой, топил грусть и безудержную тоску по Кате… Даже работать не смог – покончил с этим дерьмом и спешно вышел в отставку, получив щедрое вознаграждение от кураторов. Или взятку за молчание, уж не знаю, чем это было. А сейчас она вернулась – не Катя, а Рокси – уверенная в себе, равнодушная, ходящая на свидания с другими парнями. Знала бы она, что я пережил, пока считал ее мертвой? Не помню, что заставило меня подняться с колен и восстановить свою жизнь? Наверное, я всегда знал, что мы встретимся… Ждал этого долгие дни и месяцы, а потом перестал ждать – женился и отрезал прошлое, как ненужный придаток. Сашенька засыпает на моей груди. Ее тихое сопение наполняет душу щенячьей нежностью… Моя кроха. Я обязан защитить детей. И Рокси… Будь она неладна.

Кладу дочку в люльку, накрываю теплым пледом и хватаюсь за телефон. Я просто обязан все выяснить про этого хлыща!

– Ян, привет. Не разбудил?

– У меня утро, умник, – ухмыляется Ян. – Мда…

– Конспиратор из тебя так себе, – хмыкаю в ответ. – Нужно узнать кое-что про одного человека.

– Что за чел?

– Парень Роксаны. Я сам узнал только что.

– А тебе какое до него дело, Дан? Или тебе шпионы на каждом шагу мерещатся?

– Ты мне будешь нотации читать или проверишь всю подноготную этого… Сам же говорил, что сейчас никому нельзя доверять.

– Ревнивый идиот, вот ты кто, Таир. Имя? – нехотя произносит Ян, цокая клавишами. Мне порой кажется, что он и спит возле компьютера. – Я говорил про нормальное благоразумие, а не одержимость.

– Каретников Алексей Михайлович, двадцать девять лет. Работает врачом хирургом в отделении гнойной хирургии окружной больницы. Сегодня Роксана встречается с ним в кино.

– Ищу, – протягивает Ян, тягостно вздыхая в динамик.

Он ищет, а я задерживаю дыхание, чувствуя себя вором. Опасливо озираюсь по сторонам, замечая лишь притаившуюся по углам темноту.

– Ну ничего особенного, Данил. Родился, женился… Работает, не судим. Ипотека… Адрес надо называть?

– Про женился подробнее, Ян. Или ты к слову сказал?

– Ничего не к слову. Он женат, Данил. Жена Свиридова Ирина Тимофеевна, есть сын двух лет, зовут Коля.

– Что? Выходит, Рокси ничего об этом не знает? Или… А можно проверить, живет этот Алексей с женой или нет? – добавляю, испытывая в груди позорное облегчение.

– Может, мне еще проверить, насколько регулярно он исполняет супружеский долг? Ты с ума сошел, Дан? Забудь уже о ней и думай о жене, черт бы тебя побрал. Не порть жизнь Рокси! Ну… женат наш ловелас, какое тебе дело? Значит, Роксану это устраивает.

– Это не устраивает меня! – рявкаю, позабыв о спящей Сашеньке. – Он не должен приближаться к моему сыну, пока дурачит Роксану. Думаю, он вообще не собирается к нему приближаться. Хочет ограничиться Роксаной, поэтому…

– Она здоровая женщина. Даже если все так, как ты говоришь, тебе-то что? Пусть наслаждается, пока молодая, да и он… За ним ничего такого не числится. Он чист, кроме того, что получает нищенскую зарплату и платит долг за ипотеку. Ничего, кроме… Черт, а вот это уже интересно!

– Говори, Ян, – выдавливаю сухо, чувствуя острый привкус опасности во рту…

Роксана.

Кадры мелькают на большом экране, отбрасывая на сидящих в зале посетителей голубоватые отблески. Алексей смеётся над фильмом, а я не могу сосредоточиться – то и дело возвращаюсь мыслями в большой уютный дом Абу-Таира… Интересно, как там Сашенька? Греется на груди своего красавчика папы или кричит во всю глотку? Ерзаю на месте, пытаясь стряхнуть проклятое наваждение. Что мне за дело? Мой рабочий день закончился – остался за дверями прихожей дома на Сиреневой… А здесь реальная жизнь с глупым фильмом на экране и чужим мужчиной рядом… Скашиваю взгляд на Алексея – улыбается, ему интересно, смешно… А мне нет, потому что я другой человек – искалеченный, потерпевший, израненный. Мое сердце превратилось в руины и простые человеческие радости не для меня… Не для меня комедии, походы на каток, чаепития вокруг елки… Хотя нет, вру… Почему-то в доме Данила мне хочется устраивать чаепития и кружить вокруг елки… Дура. Вот кто я. Влюбленная дура, примеривающая чужую жизнь на себя. Скоро его жена очнется и вернется на законную территорию. Ловлю себя на ужасающей мысли – я хочу, чтобы она погибла, а ее заменила я. Гадко, мерзко, отвратительно, зато честно… Я привыкла быть честной с самой собой… Это правильно. Правда лучше самой красивой и изощренной лжи. Я так погружаюсь в себя, что не замечаю, как Алексей толкает меня в бок.

– Роксаночка, ты со мной? Плохой фильм, да? – тушуется он, ища в темноте моего взгляда. – Я дурак. Надо было спросить, чего хочешь ты? А я пристал со своим кино, да и…

– Алеша, все нормально, честно. Просто я… Я об одной пациентке думаю. Знакомая моя… Переживаю, – рот наполняется горечью от собственного вранья. Мне не привыкать, скажете вы и будете правы. Только ломать себя всегда больно и мучительно… Человек не может сделать себя хуже, чем он есть, и не заметить…

– Давай уйдем, малыш, – шепчет Алексей, а меня режет уменьшительно-ласкательное обращение. Никто меня так не называл, и он… Такого права я ему еще не давала.

Мы пробираемся к выходу. Алексей помогает мне накинуть куртку. Улыбается, смотрит на меня чистым, не замутненным ложью взглядом, от которого хочется поежиться. Какая же я дрянь… Может, мне не нужен мужчина? И новые отношения тоже? Вот психолог да… Только выдрать из меня всю эту гадость прошлого никто, кроме меня, не сумеет. Ну-ка встряхнись, Рокси! Нормальная ты девчонка, да и счастья заслуживаешь.

– Спасибо тебе, Алеш. За терпение, старание, за… – тараторю, поглаживая его по плечу.

– Говори фамилию своей знакомой, позвоню и узнаю о ее состоянии. Сделаю это для тебя. Врачу скажут правду, а родственникам… Сама знаешь, могут наврать, – произносит Алексей, вынимая из кармана телефон.

– Апраксина Марина, – произношу, вспоминая подписи к фотографиям в доме Данила. «Марина и Данил – счастья молодым!». И фоточка над камином с улыбающимся и счастливым Абу-Таиром, стоящим под аркой из цветов. А еще вспоминаю кадры программы, где Данил нахваливал новый перинатальный центр. – Лежит в перинатальном, а реанимации. Не знаю, какое отделение, наверное…

– Сейчас разберемся.

Алексей набирает телефонный номер и деловито переговаривается с дежурным врачом приемного отделения. Не могу слушать – волнение бегает под кожей, как чесоточный клещ. Отхожу в сторону, разглядывая яркие рекламные постеры, украшающие стены кинотеатра.

– Роксана, хорошие новости! – широко улыбается Алеша. – Ее собираются выводить из искусственной комы. Показатели в норме, она вот-вот придет в себя.

Вот так, Рокси. Никто не собирается гибнуть по твоему желанию. Скоро Марина очнется и вышвырнет тебя из своего дома, как бродячую собаку.

– Хорошо, спасибо, – натянуто улыбаюсь. – Я рада.

– Ну что, идем гулять? Сегодня ясный день, и ветра нет. Куда ты хочешь пойти? Кстати, Рокси, ты же сейчас в отпуске без содержания? Я хотел тебе предложить поехать вместе со мной кое-куда.

Алеша останавливается посередине освещенного моста. Устремляет блестящий взгляд на меня, а я не могу выдерживать его искренности – опускаю глаза на несущуюся под нами темную реку. В кармане гудит телефон, мимо проносятся груженые фуры, под мостом качаются баржи, разрезая ночную мглу светом прожекторов.

– Телефон звонит, – из задумчивости вырывает голос Алеши. – Ответь.

Спохватываюсь и прикладываю телефон к уху, разглядев в темноте имя абонента – Данил…

– Да, слушаю.

– Рокси, этот Алексей опасен. Беги от него сейчас же!

– Ты спятил, Абу-Таир, – шиплю, отходя от Леши на пять метров. Улыбаюсь ему фальшиво, чувствуя, как мучительно бьется в горле сердце. – Тебе лечится надо, идиот!

– Алексей служил в Чечне четыре года назад. Солдат-срочник. Ты догадываешься, в каком месте располагалась его часть? Это Кодорское ущелье, недалеко от аула, где жили мы!

– И что? Ты же сам говоришь, что это обычная воинская часть? Туда мог попасть любой призывник, так?

– Он женат, Рокси. И ребенок есть. Он морочит тебе голову, дура!

Сердце падает словно в пропасть… Как это женат? Почему я ничего об этом не знаю? А как же все его искренние взгляды – честные до рези в груди? Или я утратила способность видеть людей насквозь?

– А если я просто… – задыхаюсь от потрясения. – Просто хочу с ним переспать, Абу-Таир? Можно? Или кандидатов надо с тобой согласовывать?

– Ты мать моего сына, я не хочу, чтобы ты страдала. Поступай, как знаешь, я все сказал, – отрезает Данил.

Сбрасываю звонок и устремляю взгляд на Лешу.

– Все в порядке? – улыбается он, подходя ближе.

– Да. Так куда ты хотел, чтобы я с тобой поехала?

– В Чечню, Рокси. В Чечню.

Глава 9.

Роксана.

– Ха-ха, Алеш, ну и насмешил! – одному богу известно, что я сейчас чувствую. И как сильно бьется в груди сердце… Тише, Рокси, спокойно… Не станет же он тебя убивать прямо сейчас? Или станет? Перед глазами, как по волшебству всплывает улыбающееся лицо нашего психолога Эрнеста Ивановича – имя наверняка вымышленное. В ушах звучит его монотонный грудной голос, вещающий: «Успокойтесь, дышите глубже, закройте глаза и представьте, что вы на теплом пляже с белым песком. Ласковое море касается ваших пяток, игриво облизывая кожу солеными языками пены. Вы спокойны и взвешены. Вы – сама собранность и хладнокровие. Держите оружие поближе к телу…». На этом, пожалуй, можно закончить. Никакого оружия я больше не ношу… Хотя пользоваться им умею. И человека убивать мне не приходилось. Я всегда боялась, что однажды мои боевые навыки пригодятся. Неужели, это время пришло? Я так старательно натягиваю на лицо улыбку, что болят щеки и лоб…

– Почему насмешил? – кисло протягивает он. – Я серьезно.

– Никогда там не была. Интересно, там красиво?

«Улыбайся, глубоко дыши, держи оружие ближе к телу…». Что он на это скажет? Выдаст себя или искренне удивится? Протянет медленно: «Не лги, Катя. Ты прожила в Чечне более чем достаточно. Сливала информацию о Даниле Орлове, подставила в его лице русских разведчиков, за что прямо сейчас будешь наказана». Но… Вместо этого, Леша накрывает мои ледяные, вцепившиеся в перила моста пальцы большими горячими ладонями и протяжно произносит:

– Очень красиво, Рокси. Я так скучаю по этому времени… – его лицо озаряется умиротворенной улыбкой. – Там у меня появились настоящие друзья. Я служил в воинской части маленького аула в Кодорском ущелье. Познакомился с местными, подружился с ребятами из тех мест. У меня отпуск через неделю, я хотел тебя позвать с собой. Как ты на это смотришь? Мы могли бы… Роксана, ты мне очень нравишься. Мы взрослые люди, ну сколько мы будем ходить по холодным улицам, как школьники?

«Так вот оно что? Никто не собирается сбрасывать меня с моста? Тьфу! Но об оружии придется позаботиться. Правильно вещал Эрнест – никакая медитация не поможет без ножа за пазухой или баллончика».

– Алеш, давай посидим где-нибудь? – неожиданно предлагаю я. Я так торопилась, что не попробовала восхитительное азу из говядины, приготовленное для Таира… Рассчитывала, что мы спокойно посидим и не станем спорить. Но вместо этого он все испортил дурацкими расспросами. В кармане вновь гудит телефон. Даже угадывать не буду – там точно Данил!

– Рокси, ты ответишь? – хмыкает Алеша, завидев мое нахмуренное недовольное лицо. – Может, мама звонит? Как там Ярик, выздоровел? – участливо добавляет Алексей.

– Да, ему лучше. Хорошо, я отвечу, – вскидываю ресницы, щурясь от срывающейся с неба мороси. Пытаюсь разглядеть скрываемые эмоции Алексея, но ничего – совершенно ничего странного в его поведении не замечаю. Может, правда, совпадение? И он простой солдат-срочник, а не двойной агент?

– Да, – отвечаю настойчивому абоненту с именем «Данил Апраксин».

– Рокси, я очень волнуюсь. Он рядом?

«Ты заигрался, Абу-Таир! Занимайся дочерью и не строй из себя спасителя!», – хочется выкрикнуть, но под пристальным взглядом Алексея приходится сдерживать эмоции.

– Да, все в порядке. Я иду в кафе. Как Сашенька? – спрашиваю, заслышав ее милое покряхтывание в динамике.

– Сейчас буду купать. Это у меня получается отменно, – не вижу Даню, но знаю, что он улыбается. Перед глазами всплывает яркая реалистичная картинка: Данил купает дочь в розовой ванночке, неуверенно надевает ей подгузник, сушит черные волосики мягким полотенцем, наряжает в теплую пижаму и качает, прижав к груди. Поет ей песенку на чеченском и бродит вдоль мелькающего огнями камина… Все мое существо тянется к ним. Против воли и доводов разума… Бреду по промозглой слякоти, не разбирая дороги от слепящих снежинок, чувствуя, как печет в груди…  Так, что хочется расстегнуть молнию куртки и выпустить этот мучительный жар наружу.

– Спокойной ночи, Данил. Не забудь положить Сашеньку рядом, – улыбаюсь, наступая в самый центр огромной лужи.

– Аккуратно, Рокси, – суетится Алешка, поддерживая меня за локоть.

– Спасибо, Алеш. Что-то я…

– По-моему, твой работодатель тебя контролирует. Зачем он сейчас звонил? – Алексей бросает строгий взгляд на телефон, зажатый в моих руках. Торопливо прячу аппарат в карман и вновь облачаюсь в роль милой и приветливой Рокси.

– Да он спрашивал, как лучше купать малышку. Забудь… Давай здесь остановимся? Я ужасно голодная. Как тебе идея? Если есть проблема с деньгами, я могу… – качаю головой и тараторю, стремясь подавить истинные чувства. Я хочу домой… К Ярику и к Таиру… Как же быстро я привыкла к его дому!

– Не выдумывай, Роксана. Я в состоянии угостить девушку. Проходи, – Алеша распахивает передо мной украшенную разноцветной мозаикой дверь кафе.

Мы заказываем роллы и имбирный чай, болтаем обо всем на свете. Знаете, я даже расслабляюсь… Перестаю искать роковые совпадения в приглашении Алеши поехать в Чечню, искренне интересуюсь проблемами мужчины и расспрашиваю о его маме. Адрес, место работы родителей, увлечения – теперь я знаю о Каретникове все. Но… Есть маленькое, но очень весомое «но» – все его бредни могут оказаться умело созданной легендой. Роксана Корсун тоже вполне приличная девушка, да и работница неплохая… Зря Абу-Таир думает, что у Кати Ивановой не было друга-хакера. Был… И есть. Мне не давали никаких инструкций насчет общения с «коллегами» – моя миссия этого не предполагала. Я вообще мало с кем общалась, кроме кураторов. А последние месяцы единственным человеком, кому я отсчитывалась, был Арсений…

– Роксаночка, я оставлю тебя на минутку, – извиняющимся тоном произносит Алеша. Поднимается с места и направляется в туалет. Справить нужду, доложить куратору о результатах встречи, приказать, спросить, пробить информацию… Он может сделать что угодно, и правды сейчас я не узнаю.

– Конечно, беги. Я пока чай допью и счет попрошу, – мило улыбаюсь. Стоит ему скрыться в дверях уборной, я топливо пишу своему человеку:

«Мне нужна информация об одном человеке. Каретников Алексей Михайлович. Срочно».

«Что случилось?»

«Он приглашает меня в отпуск, в Чечню».

«Завтра к утру все добуду. Береги себя».

Фух… Прошлое то и дело прячется за спиной, напоминая о себе и маня неразгаданными тайнами. «Давай, Рокси. Ты же хотела узнать, кто тебя использовал и зачем? Может, посмотришь правде в глаза? Ты давно мечтала туда поехать и все узнать. Выйти на Арсения и задать вопрос в лицо – за что они так с Даней? Чего хотели? И… Почему я?

Роксана.

Я никогда ее не видела. Наверное, так правильно – не знать тех, кто может вскрыть самые постыдные подробности твоей жизни. И она знала… Мне ее представили, как Элю. Просто Эля – без фамилии, возраста и места жительства. Возраста, пожалуй, молодого, иногда мне казалось, юного. Да и как я могла судить, если только слышала ее голос в динамике? Я ей почти не звонила – не было надобности. Но контакты для экстренного случая имелись.

И сейчас я нетерпеливо ерзаю на месте, желая поскорее очутиться дома и все узнать. Эля скромничает, обещая разузнать все к утру. Пробить базу – дело пары минут. Конечно, для тех, кто имеет доступ к этой базе.

– Соскучилась? – нарочито широко улыбается Алеша, возвращаясь из уборной.

– Да немного, – так же фальшиво широко улыбаюсь я. – Маме написала, спросила про Ярика. Ну что, по домам? Давай я такси вызову и сама доеду?

– Давай, Рокси, я не против. Только такси тебе вызову я. У меня нет машины, но… Надеюсь, это временно.

– Давай, – облегченно вздыхаю. Не хочу гулять под дождем, как школьница. Сердце почему-то сжимается от нахлынувшей обиды, горькой и до чертиков женской. Наверняка Абу-Таир возил свою Марину на машине и кормил в дорогих ресторанах, а я… И почему меня это так задевает? Я ведь никогда не была меркантильной и циничной сучкой, ведущейся на кошелек. Мне душу подавай… Так что тебя, Рокси, не устраивает тогда? Встречайся с Алешей и катайся на трамвае или такси.

– Спасибо за вечер, Роксана, – хрипловатый голос Алеши вырывает меня из задумчивости. – Подумай над моим предложением. Я покажу тебе эту потрясающую страну. Съездим в горы и Грозный, закажем экскурсию и…

– Я подумаю, Леш. У меня же работа и сын.

– А мы ненадолго. Дня на три или четыре, не больше. Быстро управимся, – его голос, как будто надламывается на последнем слове, пробуждая во мне неприятную дрожь.

– Спасибо, Леш. Дай мне немного времени, – отвечаю непринужденно.

Алексей наклоняется к моему лицу и целует в уголок рта. Не хочу… Господи, я никого не могу представить рядом с собой. Кроме своего первого мужчины – моего Таира… Виновато отстраняюсь и прыгаю в подъехавшее такси.

Салон машины обволакивает умиротворяющим теплом. Откидываюсь на мягкую спинку и прикрываю глаза, возвращаясь в прошлое. Печка старенькой «лады» урчит и в этот хриплый рокот вплетаются голоса прошлого: Арсения, Абу-Таира, Салима…

– Ох, какую куколку нам подогнали! Молодцы, парни, хвалю! – Салим обошел меня, заглядывая в рот, словно я кобыла. Провел шершавыми пальцами по пылающей щеке, вздернул длинную прядь. – Хороша, крошка. Сейчас обслужишь меня как следует. Расход, парни!

Подавляя приступ животного страха, я оглядела комнату: низкие потолки, деревенский кавказский быт, воздух, пропитанный ароматами трав и вареной баранины. И мужчины – небритые, высокие, низкие, с лицами, испещренными шрамами от ножа. И одно выделяющее среди всех лицо – красивое и гладкое, смуглое, укрытое густой бородой, с пронзительными черными глазами, устремившими взгляд в мою сторону.

В мозгу тогда всплыли инструкции Арсения, сказанные накануне: «Абу-Таир питает слабость к девушкам вашего типажа. Он не может пройти мимо русоволосой светлокожей дамочки. А если вы будете активно показывать свой страх, то… Он обязательно вмешается и вас спасет».

– Это… Это какая-то ошибка. Отпустите меня, – взвыла я. – Меня с кем-то перепутали. Я просто проходила мимо того места. Я… Я снимаю комнату неподалеку от той остановки. Пожалуйста! – всхлипнула горько, а Салим поморщился.

– Я хорошо заплачу, кукла, не бойся. Не обижу тебя. Салим хороший мужик, ласковый к женщинам и беспощадный к врагам.

И тогда я сама метнула взгляд на Таира. Интуитивно я чувствовала, что УЖЕ заинтересовала его. Втянутая в поникшие плечи голова, бегающий из стороны в сторону взгляд – он с трудом сдерживал омерзение, что вызывала устроенная мной сцена. Вернее, он боялся выказать сочувствие ко мне при Салиме и его шестерках.

– Умоляю вас! – протяжно всхлипывала я. – У меня больная мама, а я…

– Отпусти ее, Салим, – наконец, поднялся с места Таир. – Я заплачу тебе за нее.

Его голос – голос моего спасителя и погибели в одном лице – взорвал напряженную тишину, скопившуюся в комнате. Все притихли. В камине громко треснуло бревно. За окном блеяла овца, хрипло лаял пес, в окна рвался порывистый ветер.

– Понравилась, брат? – прищурился Салим. К слову, он чем-то смахивал на Таира – такой же высокий, с притягательной внешностью, но в нем было и что-то отталкивающее – вгляд, скрипучий, презрительный голос.

– Неважно, Салим. Отдай девушку. Или ты хочешь проблем? Сам же говорил, что мы должны быть сконцентрированными и…

– Не болтай, Таир! Забирай эту шлюху, если она так тебе приглянулась. Мне Абаз другую приведет, более сговорчивую.

Таир поднялся и подошел ближе. Я покачнулась, как от удара плетью… Высоченный рост, едва уловимый аромат можжевельника, трав и крепкого табака, жар, исходящий от его тела ощутимыми волнами – все било поддых, как боксерская груша…

– Как зовут?

– Катя.

– Я Таир. Идем.

– Я… Вы меня отпустите? Меня приняли за другую, я…

– Разберемся сейчас. Идем, Катя.

Абу-Таир жил на берегу горной реки у крепкого старичка по имени Басир. Он пас овец и… Интересно, он был случайным человеком или знал, кого прикрывает? Или помогает. Надо будет спросить у Эли про него. И почему я сейчас об этом вспомнила?

– Девушка, вы там не заснули? – ласково произносит дядечка-водитель. – Приехали.

– Спасибо вам, у вас уютная машина, – толкаю дверь и выхожу под хмурую осеннюю хмарь…

«У меня все готово, Катя»,  – читаю сообщение Эли, поднимаясь на лифте в квартиру.