Текст книги "Сбежавший жених"

– Да, Милка, – опомнился Фрей. – В самом деле, не позорь меня и нашу семью! А то я возьму и верну тебя домой!

Стоит ли говорить, что эта угроза прозвучала смехотворно и до крайности неправдоподобно, поскольку Фрей даже не удосужился посмотреть на меня при этом, не в силах оторвать взгляд от прелестной гостьи.

– Я ничего не понимаю! – Девушка всплеснула руками. Спросила у меня: – Так с вами точно все в порядке? Вас никто не обижает?

– Все в полном порядке, – заверила ее я, постаравшись сказать это как можно более беспечно и спокойно, хотя, не буду скрывать очевидное, меня все сильнее нервировало то, что Седрик и не думал разжимать свои объятия. Как-то это… недопустимо, что ли. Все-таки в некотором роде я завишу от него. Но куда важнее то, что Морган вряд ли бы одобрил подобную сцену.

– Ну хорошо, – недоверчиво протянула девушка. Кашлянула и вдруг предложила: – А давайте познакомимся! Как я понимаю, вы мои ближайшие соседи по коридору. Должна же я знать, на чьи головы призывать все несчастья и всевозможные проклятья, когда вы в очередной раз приметесь шуметь.

– Давайте, – легко согласилась я, но тут же пригорюнилась, вспомнив, какое имя мне дал Фрей. Даже неловко его как-то называть.

– Я – Фергюссон, – первым поддержал начинание Фрей и горделиво выпрямился.

– Но мы все зовем моего братца просто Фергюся, – поспешила мстительно добавить я и украдкой показала мгновенно погрустневшему Фрею язык.

– А это – моя непутевая сестра Милка, – вернул он мне той же монетой. – И назвали ее в честь коровы, которую раньше держали в нашей семье. Ох, такая же глупая и бесстыжая была!

– А я Роменцио, – буркнул Седрик, не дожидаясь, когда его представят остальные. – Жених Милки.

– Жених, стало быть, – медленно повторила девушка.

На самом дне ее зрачков в этот момент замерцало какое-то странное чувство, более всего похожее на злую насмешку.

– Да, жених, – повторил Седрик и покорно чмокнул меня в щеку.

Девушка опустила голову, пряча в тени усмешку. Затем опять посмотрела на нас и спокойно проговорила:

– Приятно познакомится. Меня зовут Селестина.

«А дальше?» – едва не брякнула я.

Селестина – необычное имя для крестьянки. Впрочем, незнакомка и не тянет на представительницу третьего сословия. Зуб даю, что она как минимум принадлежит ко второму, а то и к первому.

Хотя… Если она действительно артейка, то это может объяснить многое. Например, яркую и слишком вызывающую одежду и то, что она представилась только именем. Артейцы не признают сословия. У них все равны. Но тогда я не понимаю, почему Селестина путешествует одна, а не с табором. Или же я ошибаюсь, и на самом деле у девушки есть спутники? Тогда где они?

– Но обычно меня называют просто Тиной, – сказала девушка, продолжая доброжелательно улыбаться.

– Очень приятно, – отозвался Седрик и почтительно склонил голову.

По-моему, он очень хотел согнуться в поклоне и поцеловать ей руку, но в последний момент одумался, сообразив, что столь галантное поведение будет неуместно в этой ситуации.

– Значит, Роменцио, Фергюссон и Милка, – пробормотала себе под нос Селестина, поочередно останавливая на каждом из нас взгляд. На мне она задержала его особенно долго.

Я недоуменно хмыкнула про себя. И чего так вытаращилась, спрашивается? Такое чувство, будто она очень хочет у меня что-то спросить, но почему-то не решается.

– Ну что же, – сказала Селестина после недолгой паузы, за время которой она не сводила с меня глаз. – Теперь я убедилась, что у вас все в порядке, и могу смело удалиться. Только убедительно прошу на будущее: обсуждайте свои личные дела не с такой экспрессией. Иначе в следующий раз сюда сбежится весь постоялый двор. Когда еще услышишь, что о сексе кричат во все горло, и тем более удивительно, когда это делает девушка.

– Да-да, конечно, – рассеянно отозвался Седрик, по всей видимости, думая о чем-то своем.

Селестина напоследок мазнула по нему взглядом, обворожительно улыбнулась и круто развернулась на каблуках своих сапог, собираясь покинуть комнату.

– Постойте! – вдруг окликнул ее Седрик.

Селестина не стала оборачиваться. Лишь кинула через плечо удивленный взгляд и лениво изогнула бровь, ожидая продолжения.

– Скажите, а вы надолго здесь? – на одном дыхании вдруг выпалил Седрик и в который раз за этот странный вечер покраснел.

От неожиданности я даже забыла о необходимости дышать, во все глаза уставившись на сурового молчаливого некроманта. Ой, это что такое сейчас происходит? Неужели Седрик запал на Селестину? Судя по тому, как он смущенно переступает с ноги на ногу в ожидании ее ответа – да. А что, вполне его понимаю, красотка она хоть куда. Правда, нелегко ему придется за ней ухаживать, учитывая нашу легенду о том, что он якобы мой жених.

– Посмотрим, – неопределенно обронила Селестина. – Все будет зависеть от многих обстоятельств.

И сделала замысловатый жест рукой.

– Да, но… – попытался было продолжить Седрик, однако Селестина недовольно поморщилась и резко оборвала его на полуслове.

– И в любом случае мои планы вас не касаются, – отчеканила она. После чего тряхнула головой, позволив волосам красиво разметаться по плечам, и стремительно покинула комнату.

Все это произошло так быстро, что на какой-то миг я подумала, не привиделся ли мне этот визит. Но нет, по помещению плыл легкий цветочный аромат, доказывавший, что нас на самом деле навестила загадочная незнакомка.

– Красотка! – Фрей восхищенно прищелкнул языком, не сводя очарованных глаз с бесшумно закрывшейся двери.

– О да, – отозвался Седрик и расплылся в мечтательной улыбке, несколько необычно выглядевшей на его обычно хмуром лице.

Я немедленно почувствовала себя оскорбленной. Эх, мне бы вслед так мужчины слюни пускали! И чего они в ней такого особенного нашли?

Но почти сразу я со вздохом сожаления признала, что несправедлива к Селестине и испытываю к ней самую настоящую женскую зависть. Что скрывать очевидное, она действительно красива. Но это, в свою очередь, заставило меня задуматься совсем об ином.

– Любопытно, Селестина присутствовала здесь, когда Дани принялся очаровывать Алисию? – спросила я, ни к кому, в сущности, не обращаясь. – И если да, то из этого следует весьма занимательный вывод.

– О чем это ты? – Седрик сфокусировал на мне взгляд, с трудом оторвав его от двери, за которой скрылась прелестная незнакомка.

– О том, что если Селестина была здесь, то я не понимаю, почему Дани клюнул на служанку, а не на нее, – честно ответила я.

По мере того как Седрик осознавал мои слова, с его губ медленно, но верно сползала глупейшая влюбленная улыбка, а на лицо возвращалось обычное хмурое выражение.

– И что? – брякнул Фрей, который явно пока не мог сообразить, куда я веду. – Может быть, Алисия ему больше понравилась.

Приятель тут же замолчал, сообразив, какую чушь только что ляпнул. Да, Алисия была симпатичной девицей, но она не годилась и в подметки Селестине. Я не сомневалась, что стоило последней лишь пожелать – и перед ее ногами склонился бы любой, даже самый неприступный мужчина. Как я поняла, этот самый Дани весьма падок на женскую красоту. Даже сьер Густаво, ныне покойный, охарактеризовал его бабником. Следовательно, в первую очередь он бы обратил внимание на Селестину, а не на Алисию. Но этого по какой-то причине не произошло. Мы недавно пришли к выводу, что у Дани должны быть помощники. Или все-таки уместнее сказать – помощницы? И тогда Селестина подходит на эту роль наилучшим образом.

– Я понимаю, куда ты клонишь, – медленно проговорил Седрик. – Но я посмотрел на тень Селестины. Она точно принадлежит человеку.

В этот момент с кровати послышался какой-то шорох. Мышка, прежде спокойно дремавшая на кресле, куда ее чуть ранее переложил Фрей, и почти невидимая под ворохом вещей, приподняла уши и слабо тявкнула, привлекая наше внимание к шуму.

– Это Ульрика зашевелилась, – извиняющимся тоном проговорил Седрик. – Мои чары почти рассеялись. Возобновить их?

Тут же шорох возобновился, при этом ощутимо усилившись. Видимо, Ульрика, услышав предложение некроманта, принялась изо всех сил ворочаться, пытаясь освободиться.

– М-м-м, – раздалось невнятное мычание, закончившееся угрожающим рычанием. – Ар-р. Бр-р.

– По-моему, она что-то хочет сказать, – отметил Фрей, вернувшись в кресло и подхватив на руки Мышку.

– Да что она полезного может сказать? – возразила я, не имея ни малейшего желания вновь выслушивать весьма сомнительные остроты Ульрики. – Еще, не приведи небо, опять о сексе рассуждать начнет или всякие похабности выкрикивать.

Возня на кровати продолжилась. Мгновение, другое, и из-за подушек показалась встрепанная голова Ульрики. Вокруг нее дрожало зеленоватое свечение, которое то и дело сменялось радужной рябью. Да, Седрик прав: еще пару секунд – и его чары безвозвратно растают. А жаль.

Седрик грозно нацелил на фею указательный палец, но она внезапно скорчила жалобную физиономию, умоляюще сложив перед собой руки. Затем махнула на дверь, после чего показала на свои губы.

– По-моему, она говорит, что ей есть что сказать о Селестине, – опять подал голос Фрей.

По всей видимости, он получал искреннее наслаждение от разгадывания пантомимы феи. Ишь, весь вперед подался и глаз с нее не сводит, не желая пропустить ни малейшего движения.

Ульрика усердно закивала, подтверждая его слова. Опять показала на свои губы и громко протяжно вздохнула. В ее глазах сверкнули крупные прозрачные слезы, готовые в любой момент пролиться.

– Ну ладно, – недовольно сказал Седрик и опустил руку, которую все это время держал наведенной на Ульрику. – Пусть говорит. Однако советую ей раз и навсегда запомнить: еще одно представление подобное тому, что мы недавно видели – и я найду способ навсегда лишить ее голоса. И будет она тогда немой феей.

Лицо Ульрики исказилось от ужаса. Она прижала ладонь ко рту, словно сдерживая испуганный возглас. Затем опять закивала, показывая, что поняла угрозу.

Тотчас же Седрик щелкнул пальцами, и сияние, все еще сохранявшееся вокруг Ульрики, окончательно исчезло. Фея немедля взмыла к потолку, проверяя, вернулась ли к ней свобода действий. Сделала несколько кругов по комнате, но, удивительное дело, жаловаться не торопилась. Даже ни одного ругательства не позволила себе в адрес Седрика. Видать, его суровое предупреждение заставило ее задуматься о собственном поведении.

«Жаль, что это вряд ли продлится долго, – угрюмо подумала я. – День, другой – и Ульрика вновь вернется к своему прежнему образу жизни. А скорее всего, это произойдет и того раньше. Стоит Седрику отвлечься на что-нибудь иное, как Ульрика немедля примется опять пакостничать и вредить нам».

– Ну?! – устав от всех этих мельтешений, грозно прикрикнул на фею некромант. – Что сказать-то хотела?

Ульрика опасливо покосилась в сторону закрытой двери, затем плюхнулась на кровать и выдохнула драматическим шепотом:

– Девица, которая только что была здесь, – черная драконица!

После чего обвела нас победоносным взглядом.

Наверное, стоило потрясенно ахнуть и воскликнуть что-нибудь вроде:

– Да не может этого быть!

Но почему-то я совершенно не удивилась. Что-то в этом роде я и ожидала. Селестина была слишком хороша для обычного человека. Правда, все равно не понимаю, как она умудрилась так замаскировать свою тень.

– Да не может этого быть! – вместо меня воскликнул положенные слова Фрей. Судя по всему, приятель действительно удивился. Он округлил глаза и потрясенно прикрыл рот ладонью.

А вот Седрик, как и я, не выглядел особенно изумленным. Он тоже, в свою очередь, посмотрел на дверь, затем прищелкнул пальцами – и по стенам комнаты поползли ветвистые всполохи нового заклинания.

– У драконов очень хороший слух, – проговорил он в воздух, объясняя свои действия. Вздохнул и недовольно качнул головой: – Так что пусть будет. На всякий случай.

– Раньше надо было это сделать, – недовольно фыркнула Ульрика. – Если Селестина – сообщница Дани, то она наверняка уже услышала все самое интересное и помчалась ему докладывать.

– Будь так, она бы не сунулась к нам. – Я несогласно покачала головой. – Зачем привлекать к себе внимание? Нет, если бы наш маскарад оказался раскрыт, то Селестина была бы уже далеко от постоялого двора. Но все-таки, почему у нее тень человека?

– Потому что она очень хорошо умеет маскировать свою истинную сущность, – ответила Ульрика с таким высокомерным видом, что мне немедленно захотелось врезать ей чем-нибудь тяжелым. Ишь, как на меня свысока поглядывает. Словно удивляется, что надо объяснять настолько очевидные вещи. А фея уже продолжила: – Видишь ли, Мика, многие теневые создания способны к маскировке. Вспомни хотя бы свою мать, которая так хорошо научилась прятать тень, что даже твой отец, прожив с ней бок о бок столько лет, не подозревал, какую змею, то бишь паучиху, пригрел на груди. Да что там твой отец! Даже Арчер далеко не сразу понял, с кем имеет дело. А черные драконы дадут сто очков форы арахниям. Полагаю, Селестина намного старше, чем желает выглядеть. Если она достигла таких высот в маскировке, то ей должно быть много, очень много лет.

– Вот как, – протянул Седрик, и в его тоне слишком явственно прозвучало разочарование.

Я внимательно посмотрела на некроманта, но он уже опустил голову, пряча в тени выражение своего лица. Однако что-то мне подсказывало, что он испытывает досаду из-за откровений феи. Неужели Селестина ему действительно настолько понравилась? И теперь он понял, что нет никакой надежды на начало отношений между ними. Некромант и драконица. Причем последняя старше его на целую вечность. Из них получилась бы слишком необычная пара.

– А как ты поняла, что она драконица? – спросила я у Ульрики, не испытывая ни малейшего желания углубляться в настолько деликатную тему чужих взаимоотношений. В конце концов, симпатии некроманта к другим представительницам женского пола меня ни капли не касаются.

– Я же фея! – Ульрика с превосходством надула губки. – И почти всю жизнь провела рядом с родом Ульер, являясь его хранительницей. А сумеречные драконы очень похожи на черных, хотя и сочли бы это за оскорбление. Поэтому я с легкостью определю дракона, какими бы чарами, отводящими глаза, он ни воспользовался.

– Почему сумеречные драконы сочли бы за оскорбление сравнение с черными? – поинтересовалась я, немало удивленная этой фразой.

– Ой, не все ли равно! – Ульрика раздраженно отмахнулась, видимо, уже устав давать объяснения. – Истоки этой вражды уходят в такую толщу веков, что я потрачу целый вечер, если примусь тебе об этом рассказывать. К тому же даже я не знаю всех подробностей. Если действительно интересуешься этим – то спроси у нейна Ильриса при случае. Вроде как именно его дед, нейн Шерион, в чьем убийстве ты приняла непосредственное участие, имел отношение к началу этой необъявленной войны.

Я устало опустилась на краешек кровати и потерла чуть дрожащей рукой лоб. Стало быть, черные драконы ненавидят сумеречных и наоборот. Но Дани назвал Моргана братишкой, тогда как последнего воспитывал именно род Ульер! Что это значило? Было ли просто насмешкой, попыткой подчеркнуть глубину различий между ними? Да нет, у меня такое чувство, будто Дани искренне обрадовался, увидев Моргана, и в его восклицании прозвучала настоящая радость, а не яд ненависти. Но какое отношение Морган может иметь к черным драконам? Он ведь обычный человек, в этом не может быть никаких сомнений!

– Ничего не понимаю, – пробормотала я, почувствовав, что еще немного – и моя голова просто взорвется от всех этих предположений и догадок.

– А я, в свою очередь, поспешу напомнить вам, что мы в небе видели трех черных драконов, – пробасил Фрей. – Предположим, двоих мы знаем: Дани и эта самая Селестина. Но кто тогда третий?

Я уставилась на окно, за которым вновь принялся накрапывать унылый осенний дождик. Пока у нас одни вопросы и ни одного ответа. Интересно, не совершили ли мы величайшую ошибку в нашей жизни, явившись в самое логово черных драконов. Потому как тогда она рискует стать последней в нашей жизни.

* * *

Я лениво ковырялась ложкой в тарелке с кашей, не ощущая никакого аппетита. И это было удивительно для меня. Обычно я сметала все, что мне предлагали, и потом еще просила добавки, вызывая массу вопросов у окружающих, поскольку количество съеденного никак не отражалось на моей фигуре. Как говорится, спасибо мамочке, наделившей меня тенью арахнии.

Но после исчезновения Моргана все изменилось. Я узнала о таких вещах, которые прежде казались мне лишь придумками изнеженных барышень. Бессонница, отвращение к еде… Что последует дальше? Если поиски Моргана затянутся, то я рискую превратиться в тень прежней себя. Недаром Фрей уже пару раз грозился накормить меня насильно.

Я поднесла было полную ложку ко рту, но тут же скривилась и бросила ее обратно в тарелку.

– Вам не нравится или вы не голодны?

От вкрадчивого вопроса, заданного мне прямо на ухо, я подскочила на месте, с трудом удержавшись от испуганного вскрика. Повернулась и заметила, что ко мне незаметно подсела Селестина. Фрей и Седрик мгновенно перестали беседовать о каких-то пустяках, уставившись на незваную гостью во все глаза.

– Извините, что позволила себе присоединиться к вашей славной компании. – Селестина обворожительно улыбнулась. – Но не хотелось есть в одиночестве.

Я невольно кивнула, подтверждая правоту слов девушки. Действительно, общий обеденный зал в этот час был пуст. Как говорится, для ужина еще рано, для обеда уже поздно. Наверное, дремоту на постояльцев навела и пасмурная погода: не так давно опять пошел дождь. Я помню, как приятно спать под его умиротворяющий шум, когда твое сердце не гложет никакая тревога. Жаль, что это наслаждение пока мне недоступно.

– Вы не против? – Селестина продолжала улыбаться, глядя прямо на Седрика.

Губы некроманта дрогнули было, желая разойтись в ответной улыбке, но почти сразу он демонстративно нахмурился и пожал плечами.

– Нет, конечно же, мы не против! – вместо него с воодушевлением отозвался Фрей. – Оставайтесь. Чем больше народа – тем веселее.

– Отлично. – Селестина кивнула, принимая разрешение. Затем посмотрела на меня, и я сразу же уткнулась носом в тарелку.

Почему-то рядом с ней я особенно остро чувствовала свое нынешнее уродство и стеснялась его. Даже не хочу думать, насколько забавно мы смотримся вместе. Она – хрупкая и изящная красотка, я – настоящее чудовище, на чьем лице явственно прослеживаются поросячьи черты. Да уж, спасибо Ульрике, удружила так удружила. Но с другой стороны, даже моя мать не признает в этом страшилище собственную дочь, поэтому можно не волноваться о том, что Дани меня узнает.

– Почему вы не едите? – поинтересовалась Селестина, глядя на меня с каким-то очень странным выражением: средним между доброжелательным интересом и жалостью.

– Не голодна, – сухо ответила я.

– А по-моему, голодны, – настойчиво попыталась меня убедить девушка.

Я косо глянула на нее. И чего привязалась, спрашивается? По-моему, мне лучше знать, голодна я или нет.

Тем временем Седрик и Фрей опять вернулись к обсуждению прежней темы. Прислушавшись, я поняла, что они спорят о достоинствах и недостатках разного вида холодного оружия. Мужчины! По-моему, у них всего две темы для разговора: женщины и разнообразные мечи. Иногда, правда, могут о лошадях заговорить. Интересно, сам Фрей хоть раз что-нибудь острее кухонного ножа в руках держал? Он же крови боится, по-моему, еще сильнее, чем призраков и мертвецов!

Селестина тоже как-то странно ухмыльнулась, услышав, о чем разговаривают мои спутники. И была ее усмешка снисходительно-вызывающей. Так взрослый улыбается ребенку, когда тот демонстрирует ему свои первые неуклюжие шаги. Мол, ты-то, конечно, молодец, мой маленький, но учиться тебе еще и учиться. Но почти сразу девушка вновь все свое внимание сосредоточила на мне.

– Вы выглядите очень расстроенной, – проговорила она, – поэтому вам кусок в горло не идет?

Да что она привязалась ко мне с этой кашей?!

Я до боли сжала под столом руки в кулаки, подавив невыносимое желание запустить содержимое злополучной тарелки прямо в лицо надоеде. Надо же, я всерьез полагала, что уже давным-давно выросла из того возраста, когда меня насильно пытались накормить. Неважно, кто это был: мама, отец или служанка. Но теперь оказывается, что некая почти незнакомая девица тоже считает себя вправе давать мне настойчивые советы по еде.

– А вам не все ли равно? – злым свистящим шепотом спросила я.

Прозвучало невежливо, но зато пусть поблагодарит, что я обошлась без ругательств.

Селестина опять странно улыбнулась. Но на сей раз в ее улыбке отчетливо прочиталось сочувствие ко мне. И это удивляло. С чего вдруг ей жалеть меня?

А в следующее мгновение я вдруг услышала ее голос. Что самое удивительное, губы девушки при этом не шевелились. Она просто смотрела мне в глаза, и я отчетливо слышала слова, которые словно сами возникали в моей голове.

«Я знаю, почему вы грустите, – прошелестела она в моих мыслях. – Точнее сказать, я знаю, по кому вы грустите. Желаете увидеть Моргана? Тогда идите за мной. Придумайте для своих спутников какую-нибудь ложь. Я буду ждать вас снаружи сразу за конюшней. Только никому ни слова! Если я узнаю, что вы обманули меня, а я обязательно узнаю, то уйду без вас».

Краем глаза я заметила, как Седрик споткнулся на полуслове и удивленно покосился на девушку, словно почувствовал что-то неладное. Но она спокойно и безмятежно улыбалась, уже убравшись прочь из моей головы.

– И все-таки я настойчиво рекомендую вам перекусить, – обронила она в мою сторону. – Готовят здесь отменно.

После чего встала и, не оглядываясь, отправилась прочь.

Неполную минуту я ошеломленно смотрела ей вслед, не понимая, что произошло. Она действительно мысленно разговаривала со мной, или мне все просто почудилось? Нет, я могу поклясться, что слышала ее голос! И она говорила о Моргане. Значит, Селестина знает, где он и что с ним.

«Это может быть ловушкой, – попытался вразумить меня внутренний голос. – Предупреди Седрика! Пусть он подстрахует тебя».

Я тут же мотнула головой, отказавшись от здравой идеи. Нет, я совершенно уверена, что Селестина обязательно почувствует, если я приду не одна. И тогда, как и обещала, она исчезнет, а я по-прежнему буду обречена тонуть в бездне сомнений и волнений.

Кстати, интересно, а как она узнала, кто я? Но я тут же покачала головой, вспомнив, как о многом мы позволили себе говорить в комнате наверху, пока Седрик не спохватился и не воспользовался особым заклинанием, защищающим от подслушиваний. Н-да, беспечность до добра не доводит. У драконов действительно очень острый слух. Получается, в нашем маскараде больше нет надобности.

Выждав после ухода Селестины достаточное количество времени, я встала.

– Куда ты? – мгновенно затревожился Седрик, который то и дело обеспокоенно поглядывал на меня.

– По нужде, – проговорила я, постаравшись, чтобы это прозвучало с достаточной ноткой смущения.

– Я провожу тебя. – Некромант тут же поднялся со своего места.

– Ты издеваешься, что ли? – Я фыркнула от возмущения и почувствовала, как мои щеки заливает самый настоящий румянец негодования и стыда. – Уж с этим делом я как-нибудь сама справлюсь!

– И впрямь, Сед… Роменцио, успокойся немного, – пробурчал Фрей, в кои-то веки решив поддержать меня. – Чего ты так волнуешься? Или боишься, что Милка провалится?

И первый же затрясся в хохоте от своей весьма глупой и грубой шутки.

– С тобой точно все в порядке? – спросил у меня Седрик, не обратив никакого внимания на высказывание Фрея. – Селестина тебе ничего не сказала?

– Ты же присутствовал за столом. – Я пожала плечами, постаравшись, чтобы этот жест получился у меня как можно более естественным. – И прекрасно видел, что мы ни о чем не шептались.

– Да, но… – возразил было Седрик, однако почти сразу осекся и о чем-то глубоко задумался.

– Все в порядке. – Я снисходительно ему улыбнулась. – Мне на самом деле надо выйти. Не думаю, что меня ожидают какие-нибудь приключения по дороге к отхожему месту.

Седрик неопределенно хмыкнул и склонил голову, давая мне свое разрешение. И я поспешила им воспользоваться, рванув к выходу с такой скоростью, что лишь в последний момент вспомнила об оставленной на спинке лавке куртки. Немного поколебавшись, я все-таки вернулась за ней. Опять зарядил дождь, а Ульрика особенно предупреждала, что чары иллюзии, наложенные на меня, не терпят соприкосновения с водой. Правда, не совсем понимаю, зачем нам продолжать играть в маскарад, если Селестина поняла, что все это обман. Но отказаться от роли и новой внешности я всегда успею. Сначала посмотрим, что мне желает сообщить драконица.

– Будь осторожна, – вдруг посоветовал мне Седрик, когда я уже уходила.

– Да, Милка, и в самом деле – не провались, – вновь забулькал от смеха Фрей.

Я лишь глубоко вздохнула. Ох, сдается, я сама лезу в пасть хищника. Впрочем, мне не привыкать рисковать жизнью во имя друзей и любимого.

* * *

На улице по-прежнему шел дождь. Он не усиливался, но и не становился слабее. Земля около крыльца превратилась в жидкую грязь, на изгороди печально мокло оставленное кем-то из служанок полотенце.

Я плотнее надвинула на лицо капюшон куртки и смело вышла во двор. Итак, Селестина сказала, что будет ждать меня около конюшни. И где же сие сооружение, спрашивается?

Словно в ответ на мои слова, порыв ветра принес крепкий запах конского навоза и жалобное ржание чьей-то лошади, видимо, скучающей по хозяину. Я поморщилась и двинулась вокруг трактира. Полагаю, я найду нужное на заднем дворе, где обычно находятся всевозможные хозяйственные пристройки.

Так и оказалось: стоило мне только свернуть за угол дома, как запах навоза усилился, заставив меня скривиться еще сильнее. Пара шагов – и моему взгляду открылось длинное деревянное низкое строение, откуда, собственно, и доносились столь волнующие ароматы.

Я решительно подошла ближе. Нырнула под защиту выступающего конька крыши, но внутрь заходить не стала, принявшись озираться по сторонам. Ну и где эта Селестина, спрашивается?

«Ты пришла».

Я дернулась, как от удара, когда эти слова прозвучали в моей голове. В очередной раз огляделась, однако двор, как и прежде, был пуст.

«А ты отчаянная, – продолжила Селестина. – Теперь я понимаю, чем ты привлекла Моргана. В твоих жилах тоже есть огонь, хоть ты и не относишься к драконам».

Я несколько раз сжала и разжала кулаки. Ну и что дальше? Продолжим разговоры разговаривать? Но этим мы могли заняться и в обеденном зале, благо что нас никто подслушать не мог при таком своеобразном способе общения. Зачем ты меня вытащила из тепла под дождь?

«Я обещала, что ты увидишь Моргана, – прошелестела Селестина. – И я выполню свое обещание».

А в следующее мгновение мир вокруг меня вдруг исчез. Нет, я не упала в обморок и никто не ударил меня по голове, коварно подкравшись сзади. Мое сознание словно раздвоилось. И это было очень и очень странно. С одной стороны, я прекрасно понимала, что на самом деле стою сейчас около конюшни и наблюдаю за осенним дождем. А с другой… Я находилась в незнакомом месте. Здесь было темно и тепло. Тоже слышались звуки дождя, но приглушенные, словно я перенеслась в какое-то жилище. Пахло свежим сеном.

Я постаралась сосредоточиться именно на этих ощущениях. Тотчас же чувство того, что я перенеслась на сеновал, стало острее и реальнее.

И неожиданно я увидела какого-то мужчину. Он лежал на животе, зарывшись руками и лицом в сено. Его белая рубашка словно светилась в темноте, волосы разметались по плечам.

– Морган? – негромко позвала я.

Плечи мужчины вздрогнули. Он сел, по-прежнему не поворачиваясь ко мне лицом. Но это точно был Морган! Я могла бы поклясться в этом собственной тенью!

– Тамика? – знакомый хрипловатый голос заставил меня подпрыгнуть на месте от радости. Я восторженно пискнула, рванула было вперед, желая сжать его в объятиях, но тут же остановилась, потому что Морган наконец-то словно нехотя развернулся и посмотрел на меня.

– О небо! – потрясенно прошептала я, только сейчас осознав, насколько он плохо выглядит.

Было такое чувство, будто от прежнего Моргана остались лишь одни кости, так сильно он исхудал, и это не могла скрыть даже просторная рубаха навыпуск. Глаза запали, как после долгой изнуряющей болезни, кожа настолько туго обтягивала скулы, что, казалось, о них можно было порезаться, стоит только тронуть пальцем. Губы в черно-багровых запекшихся корочках.

– Что с тобой? – Я сделала крошечный шаг вперед и с отчаянием заломила руки, готовая разрыдаться от увиденного в полный голос. – Морган, что с тобой сделал этот Дани? Я… Я убью этого дракона собственными руками!

– Что ты тут делаешь, Тамика? – глухо проговорил он. – Уходи!

– Я пришла спасти тебя! – Я потрясенно выпрямилась. – Обещаю, что найду место, где тебя держат, и вытащу тебя!

– Уезжай в Ерион! – неожиданно твердо приказал мне Морган. – Немедленно, сейчас же! И даже не пытайся отыскать меня. Слышишь?

– Но… – попыталась было возразить я, обиженная столь неласковым приемом. Впрочем, наверняка Морган просто не в себе после всех тех испытаний, что выдались на его долю.

– Уезжай, – чуть мягче повторил он, не дав договорить. – Тебе тут нечего делать. И не беспокойся за меня. Когда наступит время, ты все сама поймешь.

– Ни за что! – Я с вызовом вздернула подбородок и сжала кулаки. – Я не оставлю тебя в беде!

– Ты ничего не понимаешь. – Морган покачал головой. – Тамика, прошу, уезжай. Так будет лучше всего и для тебя, и для меня.

– Что с тобой сделал Дани? – тихо спросила я, чувствуя, как на мои глаза наворачиваются предательские слезы. – Чем он так тебя запугал? Морган, я ведь все равно не оставлю тебя в беде!

Слабая улыбка тронула его губы. Он хотел что-то еще сказать, но вдруг его глаза закатились так, что остались видны только белки, и Морган без чувств откинулся на сено.

– Морган! – испуганно взвизгнула я. Рванула было вперед, но тщетно! Мир опять раскололся, бешено закружился вокруг меня, а когда остановился – я по-прежнему стояла около конюшни в полном одиночестве и отстраненно взирала на идущий дождь.

Очередной порыв дождя донес до меня мелодичный смех. Но я так и не поняла, раздался ли он на самом деле или прозвучал лишь в моей голове.

«Верни меня назад к Моргану!» – мысленно потребовала я, обращаясь к Селестине. Уверена, что она где-то рядом, наблюдает за моими мучениями и наверняка потешается над ними.

Но тишина была мне ответом. Селестина не соизволила отозваться на мое требование.

«Пожалуйста! – на сей раз я сменила тон и искренне взмолилась. – Прошу тебя, отпусти его!»