Текст книги "Воровка"

Вот почему я так напряженно искала следы пребывания посторонней женщины в этом доме. Очень жаль, что до меня не сразу дошла простая мысль: даже если я не найду следов сожительства мужа сестры с кем бы то ни было, уж детские вещи должны здесь находиться! Пусть большую часть своего гардероба сестра забрала с собой в загородный дом, но ведь не все до единой игрушки, не все ползунки и памперсы перекочевали туда же! Вывод напрашивался только один: я ошиблась. Я случайно попала в чужую квартиру! Во всем виновата моя романтическая натура: вместо того чтобы позвонить в дверь двадцать четвертой квартиры и дождаться, пока мне не откроет зять, я полезла по пожарной лестнице, решив, что правильно высчитала нужный балкон. Может быть, я сделала это опять же из чувства внутреннего противоречия. Светка особенно напирала на то, что я должна появиться в их городской квартире либо поздно вечером в пятницу, либо с самого утра в субботу. По ее мнению, это было самое подходящее время для того, чтобы выявить любовницу Георгия. Но я, как обычно, решила все сделать по-своему… И что теперь? Я попала в совершенно дурацкую ситуацию: если я расскажу все это, мне никто не поверит, даже альбинос! И потом мне пришло в голову, что Светка все подстроила намеренно. Она прекрасно знала мою натуру и понимала, что я не упущу своего шанса поиздеваться над ней. Ну как же, разве это не доставит мне радости – знать, что у моей идеальной сестры в ее идеальной жизни далеко не все так идеально? Так вот, она решила лишний раз посмеяться надо мной. Я буду думать, что получила шанс покрасоваться перед ней, а на самом деле она меня попросту подставила. Вероятно, ей скучно там, на даче, с толстым сынишкой, вот она и развлекается. Она запросто могла указать мне не тот адрес! Хотя, с другой стороны, разве она могла додуматься, что я полезу через балкон? Черт, что же мне делать?

Вода в бутылочке закончилась, Антон с нетерпением ждал, что же я отвечу, при этом на кухне появились и остальные участники трагикомедии, а я все не могла придумать, рассказывать мне про Светкину каверзу или нет. Меня могло спасти только одно: присутствие среди мужчин Светкиного мужа, Георгия. В крайнем случае мне бы пришлось униженно повиниться, но я хотя бы не рисковала собственной жизнью. Как сейчас, когда обнаружилось, что Гоши здесь нет. Откуда я знаю, почему они засмеялись и не поверили мне, когда я рассказала, что влюблена в Александра? Видимо, мне придется придерживаться этой версии.

– Ну так, может, ты расскажешь, наконец, что здесь делала? – раздраженно спросил Антон.

– Я уже рассказала, – невинно захлопала я ресницами. – Что еще вам надо? Почему вас не устраивает мой рассказ? И почему, наконец, вы обращаетесь ко мне на «ты»? Мы с вами вместе не учились и собутыльниками не были.

В глазах Антона мелькнули веселые искорки, он внимательно осмотрел меня и вогнал в краску. Да знаю я, знаю, что девушки с моим весом не должны носить коротких юбок, не говоря уже о шортах. Но что поделать, если в длинных юбках забираться по пожарной лестнице не слишком удобно? А в брюках попросту жарко, да к тому же ими можно за что-нибудь зацепиться. Поэтому этим утром я надела симпатичные белые шорты. Совсем забыла, что белый цвет полнит. Антон рассматривал мои ноги с брезгливым недоумением, так что я невольно забилась подальше, в недра дивана, стоящего полукругом возле стола, чтобы спрятать хотя бы часть своих телес под обширный обеденный стол.

– Это неудачная версия, – покачал головой Антон. Возникало такое чувство, будто в этой квартире было позволено разговаривать лишь ему и иногда – мне. Те двое стояли молча и изредка на меня поглядывали. – Придумай что-нибудь другое.

– Почему – неудачная? – вскинулась я. – По-моему, очень даже ничего… Хотя, возможно, такому человеку, как ты, кажется нелепым высокое чувство. Такие, как ты, весело проводят время с красотками в постели, а наутро забывают про них. Ты, конечно, никогда в жизни не любил и не мучился от безответного чувства, не рыдал в подушку и не писал любовных записок. Твоему каменному сердцу это просто недоступно! Но если ты не испытывал ничего подобного, это не значит, что остальные – такие же непробиваемые, как и ты.

Я подумала, что уже ничего не теряю и если он «тыкает» мне, то и мне нет смысла обращаться к нему вежливо, на «вы».

Ого, я почти полностью вжилась в роль. Теперь осталось только выпрыгнуть из-за стола и встать около Александра, ведь именно его я якобы люблю. Но мне совершенно не хотелось вновь подвергать свои ноги тщательному осмотру.

– Я рад, что ты так легко читаешь по лицам, – ответил Антон, – но только ошибочка вышла. В нашем городе все отлично знают Александра.

– Ну и что? – не поняла я.

– И знают о его сексуальных предпочтениях, – довольно туманно продолжил он.

Я все еще ничего не понимала.

– Саша – гомосексуалист, – видимо понимая, что я все еще пребываю в неведении, закончил Антон. – Соответственно, ты не могла сделать его объектом своего вожделения: как правило, никто из девушек не влюбляется, если знает, что любовь останется безответной и непонятой.

Проклятие! Только такая дуреха, как я, могла попасть в квартиру к гомосексуалисту! И почему нынче почти все красивые мужчины предпочитают других красивых мужчин, а не хорошеньких женщин? Насколько мне известно, в нашей стране и так мужчин гораздо меньше, чем лиц женского пола, поэтому крайне сложно найти себе пару. Особенно если учесть, что чуть ли не треть мужчин, которых и так можно назвать вымирающим видом, переметнулась на сторону бойцов голубого фронта. Наверное, если бы я действительно была влюблена в Александра, мне сейчас было бы очень горько и обидно. Пожалуй, я бы даже стала тихо ронять слезы или, наоборот, рыдать во весь голос с истерическими подвываниями. Но во-первых, я не была влюблена в этого человека, мало того, я видела его впервые, а во-вторых, мне все же надо было выкрутиться из крайне затруднительного положения. Поэтому пришлось импровизировать.

– А я не такая, как все остальные девушки, – бодро заключила я. – Мне кажется, что я смогу понравиться Александру, и тогда он снова станет натуралом!

Трое мужчин снова весело рассмеялись. Я прекрасно понимала, сколь жалкими выглядят мои потуги спасти ситуацию. С каждой минутой мое положение становилось все более шатким. Только вот терять мне было нечего, поэтому приходилось цепляться за эту версию клещами, пытаться вытащить себя из болота за волосы, как Мюнхаузен.

– А если бы я была не из вашего города и не знала про… ориентацию Саши? – осторожно предположила я.

– Тогда бы ты не смогла влюбиться в него, – парировал Антон. – Ведь любовь предполагает, что ты часто видишь предмет своего вожделения до тех пор, пока не начнешь испытывать к нему нежные чувства. Вдобавок тебе еще надо было узнать, где он живет, уточнить его распорядок дня. На все это требуется время, за которое, конечно, ты бы непременно обратила внимание на то, что в его окружении нет ни одной женщины. А для такого видного мужчины, как Александр, это нонсенс. Это понимаю даже я своим каменным сердцем!

Я закусила губу. Черт побери, он прав.

– Ну ладно, признаю, я действительно не знала, что он предпочитает мужчин… Но я влюбилась в него с первого взгляда! И не собиралась вычислять, когда он появляется дома. Я знала, что по утрам все люди находятся на работе! А для этого мне не требовалось наружного наблюдения за Сашей.

– Опять врешь, – вздохнул Антон. – Саша не сидит в офисе, и уж это ты непременно должна была знать!

– Почему? – немедленно оскорбилась я, все более вживаясь в роль. Мне теперь даже стало интересно. – Ведь большинство женщин не знает, чем занимаются их мужья, а он мне не то что не муж, но даже и не любовник! Вспомните про маньяков – их жены, все как одна, утверждали, что мужья были в семье ласковыми, нежными и кроткими, как мыши.

– Ладно, – усмехнулся черноглазый. – Тогда скажи-ка мне, где ты увидела Александра впервые? Где-то ты ведь должна была его приметить, верно?

Я замерла. Он смотрел на меня с искренним убеждением, что вот сейчас непременно подловит меня на лжи, и тогда я уже не отверчусь. Я занервничала. Может, этот Александр кто-то особенный, раз его знает весь город? И если он не сидит в офисе, то может быть кем угодно! Но я-то этого не знаю!

– Я видела его несколько раз возле этого дома, – обиженным тоном произнесла я, – когда приходила в гости к родственникам. Я видела его из окна – это устраивает?

– Вполне, – протянул Антон. – А ты хитра… Но вот к каким родственникам ты приходила? Говори их фамилию и номер квартиры, и тогда, быть может, я тебе поверю. И не стану вызывать милицию и обвинять тебя в воровстве.

– Да я ничего не украла, – возмутилась я.

– Не успела, – отрезал он. – Итак?

Я зажмурилась и назвала номер квартиры, в которую должна была попасть, и фамилию Светкиного мужа. Меня могло спасти одно – а вдруг этот самый Саша не так давно живет в доме и не знает всех жильцов пофамильно. А может, провинция тоже давно перешла на московский режим, и жильцов не интересует, что делается за другими закрытыми дверями в их доме? Хотя нет, на это шансы были слишком малы. Москвичам просто не хватает времени и сил на выяснение подобных обстоятельств, ведь на дорогу до работы тратится уйма времени, а кроме работы, надо совершить массу других полезных дел. Жители же небольших городков и поселков входят в свою квартиру после работы максимум в шесть – в полседьмого вечера, в отличие от большинства москвичей, которые добираются до дома в лучшем случае в девять. Размеренная, неторопливая жизнь, в которой никто не пытается подрабатывать и предпочитает после работы лежать на диване с газеткой в руках, располагает к любопытству. Кроме того, немосквичам не надо подниматься в шесть утра, чтобы успеть к девяти на работу, соответственно, лечь спать можно позже, не в двенадцать, а часа в два ночи, так что остается много времени на общение с соседями и распивание с ними горячительных напитков. Но хватит философствовать по поводу москвичей и жителей других городов! Пора подумать о собственной драгоценной шкурке.

Я приоткрыла глаза и с крайним удивлением убедилась, что Александр кивает Антону и альбиносу. Что это значит? Неужели в этом доме действительно живет моя сестра с мужем и Александр об этом осведомлен?

Я была так поражена этим обстоятельством, что даже не обрадовалась. Если это так, то почему я нахожусь здесь?

– И все же надо бы этот момент уточнить, – испортил всю малину Антон, который умел быть затычкой в каждой бочке. – Вдруг она просто знает откуда-то фамилию этого человека, а на самом деле не является ему родственницей?

– Антон, да брось ты, – махнул рукой сердобольный альбинос, – давайте отпустим девчонку, у нас дел по горло!

Я издала звук, который при желании можно было принять за согласие со словами белобрысого.

– Мы не можем это так оставить, – перебил его Антон. Он, наверное, в этой троице был за главного.

Саша молчал, безразлично осматривал свои туфли. Туфли были вполне симпатичные, светло-кофейного цвета, из натуральной кожи и явно не дешевые. Не представляю, сколько они могли стоить – меня всегда забавляли люди, с уверенностью утверждающие, что та или иная одежда или обувь стоит не меньше трехсот баксов. Да откуда они могут это знать? С нынешним непонятным ценообразованием, когда турецкий ширпотреб зачастую стоит дороже фирменных вещей, купленных на распродаже, узнать истинную цену может только экстрасенс, посоветовавшийся с бабкой-гадалкой. Конечно, Саша – человек не бедный… К тому же меня не слишком тронуло, что он принадлежит к сексуальным меньшинствам. Я уже давно перестала рассматривать каждого встречающегося мне на пути мужчину как кандидата в мужья. Увы, возраст не тот, и наивность моя осталась в прошлом. Все мои романы заканчивались одинаково или приблизительно одинаково: кто-то из нас, или он, или я, начинал томиться, и это томление проскальзывало во всем – взглядах, поступках, словах – так явно, что невозможно было это терпеть и с этим жить. Иногда я отпускала возлюбленного с трудом, иногда мне устраивали скандалы и истерики, не желая, чтобы я уходила, и все же расставались мы достаточно мирно, без длительных изнуряющих нервотрепок. Да в моей жизни никогда и не было дикой латиноамериканской страсти с воплями: «Я тебя зарежу!» – или угрозами прыгнуть с балкона… Как я ни силилась, не смогла припомнить ни единого мужчины в своей жизни, который воспылал бы ко мне неземными чувствами. Разве что в школе, когда сидящий сзади Колька Белов тянул меня за косички и постоянно развязывал банты… Но было это в четвертом классе, так что и вспоминать нечего. Мне стало грустно. И вправду, совершенно нечего вспомнить. За свои двадцать шесть я ни разу не влюблялась так, чтобы по ночам рыдать в подушку от силы любви, нежности и страсти. Я взрослая, циничная женщина, спокойно заводящая себе любовников и так же спокойно с ними расстающаяся.

С одной стороны, так проще и легче – зачем трепать себе нервы и заставлять сердце испуганно дергаться и съеживаться всякий раз, когда покажется, что твой любимый уже не так страстен и заботлив. А с другой стороны, это чувство очень бы хотелось испытать – а что я, какая-то увечная, что ли? Или недостойная? Неужели мне не дано понять и постичь древнейшее человеческое чувство? Эта мысль, однако, не придавала мне бодрости. Внезапно мне стало скучно и почти безразлично, что со мной сделают эти малознакомые люди. Я вздохнула и взглянула на часы. Уже пора обедать, вот почему я чувствую себя не в своей тарелке. От мысли о тарелке прибавилось сил. Ну да, я люблю поесть, и что здесь такого? Должны же быть у человека недостатки! Я выгляжу несколько крупнее, чем бы мне хотелось на самом деле, и все же не могу себе отказать в удовольствиях, которых в жизни и так маловато. А одно из этих удовольствий – еда, как это ни банально. Мне кажется, на самом деле очень многие люди любят вкусно поесть, но почему-то этого стесняются.

– Мы обязательно проверим, действительно ли ты – родственница этого человека, – сообщил Антон, прищурившись. Он, разумеется, не верил мне ни на йоту.

Я мигом представила, как меня поведут в соседнюю квартиру, словно овцу на заклание, и сцепила зубы.

Еще не хватало – предстать перед мужем Светки с конвоем из трех мужчин, к одному из которых, между прочим, я забралась в дом. Через балкон, словно какая-то воровка. Теперь я уже не сомневалась, что неправильно рассчитала местоположение квартиры. Впрочем, чего еще ожидать от такой неудалой особы, как я?

Что я буду рассказывать? Что бездарно провалила ловко спланированную операцию? Что теперь вряд ли узнаю, изменяет он жене или нет, – ведь, скорее всего, его-то и дома нет! Точно! Гоша – человек чрезвычайно занятой, не случайно Светка попросила меня появиться либо вечером в пятницу, либо рано утром в субботу: чтобы я смогла его застать. Георгий занимается бизнесом, у него то ли строительная компания, то ли сеть продовольственных магазинов, я уже точно не помню. Когда сестра хвастливо рассказывала о достижениях мужа, я была так зла на нее и так безудержно завидовала, что мне не хотелось слушать, какой он успешный предприниматель.

– Не пойду, – прошипела я, когда все тот же вездесущий Антон схватил меня за локоть, намереваясь предъявить Георгию, чтобы окончательно убедиться в моей лжи или, наоборот, глупости. – И не проси даже!

– А кто тебя просит? – удивился гадкий мужик. – Ты пойдешь с нами, и точка!

Белобрысый – доброе сердце – пытался встать на мою сторону, но Антон так на него взглянул, что тот моментально замолчал. Вот же невезуха, а?! Что я скажу Гоше? Что решила сделать сюрприз сестре, поэтому пыталась завалиться к ним через балкон? Представляю брезгливую мину на его холеной и успешной физиономии! Светка и так ему напела обо мне такого, что мне в жизни не отмыться, а теперь еще я должна буду оправдываться… Меня утешила внезапная мысль, что Гоше будет неловко за меня перед соседом. Ну и пусть! Так ему и надо! Я злилась на весь мир и была готова подложить свинью всем окружающим. Большую, грязную, толстую свинью! Может, мне вообще соврать, что перед тем, как заехать в гости к сестре с Гошей, я прошлась по квартирам некоторых соседей и изрядно там поживилась? Пусть понервничают! Я хмыкнула и перестала хвататься за мебель. От неожиданности Антон покачнулся и потерял равновесие, и я навалилась на него всеми шестьюдесятью восемью килограммами живого веса, чуть не придавив бедолагу собственным бюстом. Его черные глаза оказались совсем близко, я слышала его дыхание, чувствовала исходящий от него ненавязчивый запах хорошей туалетной воды. Интересно, он тоже – голубой? Наверняка: ведь рядом с представителями сексуальных меньшинств обычные мужчины неловко себя чувствуют и пытаются побыстрее вырваться на свободу. Может, он и есть бойфренд Александра? Я еще раз заглянула в глубокие, как два колодца, глаза – и отстранилась.

Мне стало противно. Мало того что они геи, так еще и явно любят групповушку, иначе почему их трое?

Меня вытолкнули на лестничную площадку. Александр решительно направился к квартире напротив. Вот проклятие! Я попросту неверно рассчитала окна! Ну кто мог знать, что в этом супер-пупер элитном доме такое дикое расположение квартир?! На мелодичную трель звонка никто не откликнулся. Я приободрилась. Ага, значит, я была права: Гоша на работе, а сестра в загородном доме. Пожалуй, мне пора убраться отсюда. Разумеется, после случившегося я не собираюсь проверять Георгия и делать из себя посмешище. Ему и так обо всем доложат бдительные соседи, будь они неладны. Не приперлись бы ни свет ни заря, не пришлось бы мне куковать под дверью сестры. Возможно, я бы осознала, что спутала квартиры, немедленно спустилась вниз и вошла бы через парадную дверь подъезда.

– Ну ладно, – повеселела я, – была рада с вами познакомиться. А теперь – не стану отягощать вас своим присутствием. Адьес, мусье!

Голубой и белобрысый товарищи как по команде уставились на Антона. Судя по всему, он здесь был главный. Черт! Этот тип вовсе не походил на читающего Библию и умеющего прощать.

– Нет, я не могу тебя отпустить, не зная, что ты делала в квартире, – спокойно сообщил он и вцепился в мой локоть. – Может быть, ты террористка?

– И подложила две гранаты в унитазный бачок? Ты в своем уме? – взвыла я.

– Я не могу тебя отпустить, пока не узнаю правду, – спокойно повторил он и снова поволок меня по направлению к квартире Саши.

– Да отпустите вы меня, – взмолилась я, – ну что я буду делать в вашей квартире до вечера?

– Не беспокойся, мы найдем тебе занятие. – Эта фраза зловеще прозвучала в устах Антона.

Я невольно сжалась.

– Уберешься в квартире, приготовишь что-нибудь поесть, – весело продолжал этот нахал.

– Я тебе не домработница! – злобно прошипела я. – Готовь и убирай сам, а я с места не двинусь!

– Вообще-то Антон прав, – подал наконец голос хозяин квартиры. – Тебе не мешало бы побольше двигаться.

Я вспыхнула. Терпеть не могу, когда мне делают замечания по поводу моего внешнего вида. Теперь уж точно они от меня ничего не дождутся! Поэтому я огрызнулась:

– А тебе не мешало бы помнить, что ты – мужчина, хотя бы внешне!

– Я вообще не понимаю, – перебил меня Антон, поблескивая смородиновыми глазами, – почему ты так нервничаешь и стремишься побыстрее удрать? Тебе предоставляется шанс побыть со своим кумиром целый день. Знаешь, эта удача выпадает далеко не каждой девушке!

– Я не знала, что он голубой, – брякнула я.

– Еще несколько минут назад ты утверждала, что тебе все равно и что ты могла бы сделать из него натурала, – хохотнул Антон. – Так что извини, я тебе не слишком доверяю. Мне кажется, ты еще та штучка… Чем докажешь, что ты не воровка?

– А куда бы я прятала награбленное? – парировала я. – В лифчик и карманы шортов?

– Ну может, наводчица, – продолжал он. – Впрочем, не важно. Я не собираюсь гадать, кто ты и зачем ты здесь, а сама ты не расскажешь. Поэтому мы дождемся прихода твоего Гоши, и, если он подтвердит, что знаком с тобой, я тебя отпущу.

– Ты очень любезен, – съязвила я. – Спасибо хоть, что милицию не вызвал!

– Нам надо поработать, а милиция будет бегать по дому, брать показания и замучает Александра просьбой об автографах.

– Да он что, суперзвезда? – удивилась я.

Белобрысый странно хмыкнул, а звездный брюнет взглянул на меня с заметным отвращением.

– Удивительно, что ты не знаешь, чем занимается твой возлюбленный, – не преминул вставить гадкий Антон. – Хотя, видимо, ты настолько была ослеплена его внешностью, когда смотрела на него из окна квартиры своих родственников, что не замечала ничего другого.

Я закусила губу. Мне очень хотелось кинуться на мерзавца и расцарапать его ехидную физиономию, но пришлось сдержаться. И в самом деле, я нахожусь в дурацком и совершенно не выигрышном положении, и он имеет полное право издеваться надо мной. Сегодня явно не мой день. Сначала эта троица, затем еще Гоша с сестрой… Представляю, как они повеселятся.

Я поняла, что мне непременно нужно сбежать отсюда. Только как? Каким образом умаслить черноглазого цербера? Рассказать ему всю правду и признаться, что нападок со стороны сестры и ее мужа я уже не выдержу? Но он не поверит этой глупой истории, такое даже в книгах не напишут, потому что ни один человек в здравом уме не способен на подобную глупость! К тому же мне не хотелось выглядеть в глазах Антона дурой. Поэтому срочно надо было изобретать другой вариант.

Я сидела на кухне и курила, когда появился альбинос.

– Я так и не представился, – улыбнулся он. – Меня зовут Юрий, я стилист и костюмер Александра. Кстати, он не любит, когда в его квартире курят…

– Ничего, потерпит, – грубо ответила я. – А кто он, этот Александр?

– Не может быть, чтобы ты его не узнала, – недоверчиво хмыкнул Юра, – это же Александр Золотой, известный поп-певец!

Сказать по правде, я никогда не слышала этого имени. Может быть, потому, что равнодушна к современной эстраде… Черт возьми, еще когда я сидела в шкафу, я слышала, что Александр несколько раз говорил про гастроли! Вот балда, ну почему я не могла сразу сообразить, в чем дело? И все же сегодня мне хотелось грубить всем подряд и говорить гадости.

– Поп-певец? – хмыкнула я и эффектно затушила сигарету. Этому приему меня научил мой первый любовник. Сигарета опускается в пепельницу под особым углом и затухает, красиво сворачиваясь полуколечком. Конечно, это если не докуривать ее до конца или если у сигареты очень длинный фильтр. – Я не люблю «звезд» районного масштаба.

– О чем ты говоришь? – взвился Юрий. Видимо, принизив достоинства его шефа, я принизила и его самого. – Саша Золотой известен не только в России, но и за рубежом! Мы сегодня прилетели из Израиля, где отыграли двадцать концертов. Двадцать! Ты представляешь, что это такое?

Я могла бы глубокомысленно заявить, что концерты тоже бывают разными. Одно дело собирать стадионы и Дворцы спорта, и совсем другое – районные Дома культуры. Но вслух говорить этого не стала. В конце концов, я нахожусь в чужой квартире в компании трех незнакомых человек, поэтому надо вести себя осторожно. По крайней мере, насколько это возможно в моем положении. К тому же я собиралась придумать, как мне выйти из ситуации с наименьшими потерями! Поэтому я глубокомысленно воззрилась на Юрия и воскликнула:

– Да ты что? Не может быть! Это здорово!

Он расслабился и улыбнулся.

– Да, это было здорово, – подтвердил он. – Саша вообще такой молодец, так выкладывается на своих концертах. Очень странно, что ты о нем не слышала.

– Ну знаешь, наверняка слышала, – соврала я, – просто забыла. Я редко смотрю телевизор, на концерты не хожу, поэтому немудрено, что я не знаю современных артистов. Кроме Пугачевой с Киркоровым и Кобзона с Лещенко, я никого толком не помню.

– Киркоров с Пугачевой уже давно развелись, – поведал стилист. – А у Кобзона на голове парик, ты знала?

– Да что ты, – как можно натуральнее ахнула я. – Не может быть! А Антон – тоже гей?

– С ума сошла? – хохотнул Юрик. – По-моему, гея легко распознать с первого взгляда. Почему у тебя создалось такое впечатление об Антоне? Он администратор Золотого!

Мы пообсуждали протухшие новости про Пугачеву и Кобзона. Через полчаса на кухне, наконец, появился мой тюремщик.

– Александр прилег отдохнуть, – сообщил он, – а я принял душ и сейчас не прочь позавтракать.

Я вспомнила, что тоже давненько не ела, и ощутила голодное урчание желудка.

– Давайте закажем пиццу, – вырвалось у меня. – Если Саша был на гастролях, в холодильнике у него наверняка пусто.

– И домработницу мы не предупредили, – задумчиво произнес Антон, – вернулись на два дня раньше, чем планировали… Так что, может быть, и в самом деле пицца – неплохая идея.

– Мне с грибами, – обрадовался белобрысый. – И колу.

Сообщив о своих предпочтениях, я откинулась на спинку дивана. Ну вот, хоть что-то хорошее за сегодняшнее утро! Сейчас привезут горячую пиццу, я позавтракаю, хотя уже пора обедать, и потом соображу, как мне подступиться к Антону. На сытый желудок моя голова соображает гораздо лучше. Но уже и сейчас ясно: чтобы покинуть эту квартиру спокойно и без потерь, мне надо расположить к себе этого человека. Не хозяина квартиры, а именно Антона. Может, он выполняет роль секьюрити при певце? Уж больно строг… Но как мне подобраться к нему и заставить мне поверить? В очередную придуманную небылицу он не поверит, добрым сочувствием ко мне не проникнется, да и вообще он – настоящий кремень!

И тут мне пришло в голову соблазнить Антона. Ну, не в прямом смысле, конечно, я же не проститутка, чтобы спать с каждым встречным мужчиной! Но, как показывают в фильмах, надо его завлечь, убедить, что он мне очень нравится и я готова отдаться ему прямо здесь и сейчас, а потом улучить момент, оставив его без штанов, и убраться из этой квартиры.

Ну разумеется, как я сразу об этом не подумала! Во все времена женщины пользовались против мужчин единственным оружием – собственной внешностью. Если таковая оставляла желать лучшего, в ход шли харизма и хитрость, на худой конец можно было прибегнуть к уму. Я рассчитывала на свое очарование, большие глаза и полуголые ноги. И на основной инстинкт каждого мужчины, разумеется. Вряд ли хоть один из них усомнится, что женщина от него без ума! Антон не должен стать исключением. В конце концов, все мы тщеславны, а уж мужчины в особенности. Надеюсь, что Юра не солгал и Антон не посещает пикантные заведения под голубыми вывесками. С чего же начать? Ах да, со «стреляния» глазками. Я загадочно взмахнула ресницами и уставилась на Антона. Он оторопел и подавился последним куском пиццы. Это меня ободрило: похоже, я иду по верному следу. Вон как сумела его поразить, он даже закашлялся! Но соблазнять одного мужчину в присутствии другого – прямо скажем, извращение.

Теперь следовало спровадить Юрика. Я отложила карты и потянулась.

– Схожу-ка я в дамскую комнату, попудрю носик, – кокетливо улыбаясь Антону, сообщила я и поднялась.

Он, зараза, продолжал пялиться на мои ноги, но теперь мне это было даже на руку. Пускай смотрит, от меня не убудет. Особенно если учесть, что я собираюсь сделать дальше, его взгляды – это невинные заигрывания, детский лепет.

Я уже придумала, как нам остаться вдвоем, но для выполнения моего плана надо было, чтобы в ванной обнаружилась искомая вещь. Я затаила дыхание, когда открывала шкафчик в ванной. Такие творческие личности, как Александр, обязательно должны держать в своей аптечке снотворное. Я просто уверена в этом! После всевозможных тусовок, вечеринок, гастролей и авиаперелетов организм с трудом справляется с нагрузками, а после частой смены часовых поясов уснуть сложно. Я распахнула шкафчик, увидела коробочку с лекарствами и принялась в ней рыться. Жаль только, что я не знаю названия этих снотворных средств. Одна надежда, что на коробочке или пачечке будет написано, что это за таблетки. Мне повезло: в результате тщательных поисков я обнаружила небольшой флакончик с нежно-розовыми пилюльками, похожими на жвачку. Они и пахли точно так же – очень съедобно. Стоило больших трудов сдержаться и не запихнуть их в рот. Я сразу же поняла: это снотворное. Ну не витамины же, в самом деле! Насколько я знаю, витамины бывают либо в разноцветной глазурной оболочке, либо обычные, белые, и не в виде капсул.

Мне пришлось потренироваться, чтобы разломить их. В результате я смыла в унитаз четыре пилюли. Зато теперь я ловко могла надломить таблетку и высыпать содержимое туда, куда и собиралась, – в бокал с колой Юрика.

В дверь постучали.

– Настя, у тебя все в порядке? – раздался голос парня, для которого я и прятала эти розовые пилюли.

– А в чем дело? – удивилась я через дверь.

– Просто ты смывала уже четыре раза, я подумал, может, тебя тошнит или еще что…

Деликатный Юрий не стал вслух озвучивать другие предположения, и поэтому я не стала ему грубить.

– Все нормально, такова моя особенность! – крикнула я, усаживаясь на унитаз и нажимая на рычажок смыва в пятый раз. – Вернее, особенность моего организма. Он всегда таким образом реагирует на пиццу!

Теперь осталось найти полминуты, чтобы успеть высыпать Юрику снотворное в напиток. Конечно, я могла бы сделать то же самое и с Антоном, но здесь была некоторая загвоздка. Во-первых, я не знаю, пахнет ли это снотворное и сколько времени оно растворяется, а в темной кока-коле у снадобья большой шанс остаться незамеченным. Антон же пьет воду, причем не газированную. Может статься, что снотворное собирается в белую шапочку на поверхности и шипит, как таблетки для чистки унитазов! И потом, даже если оно растворяется моментально, я не знаю, какой у него вкус, а Антон вполне может что-то заметить. Тогда все будет кончено: у меня не останется ни единого шанса вернуться домой, в Москву, и соврать Светке, что я не смогла приехать. Мол, дела задержали. А еще лучше – придумать шикарного нового бойфренда, который возил меня на Мальдивы или Бали. Это будет в самый раз… Размечтавшись, я вспомнила, что пока еще нахожусь в ванной и лучше бы мне поторопиться. Итак, с Антоном рисковать опасно: пока еще есть небольшой шанс, что он соблазнится мною, и я смогу улизнуть. Я засунула руку в шорты и проверила сверточек из салфетки, в которую ссыпала содержимое трех пилюль. Откуда я знаю, насколько они крепки! А мне надо убрать Юрика немедленно: неизвестно, сколько обычно спит Александр. Может статься, пока я буду усыплять одного, проснется другой, и с ним придется проделать ту же самую манипуляцию.