Текст книги "Завтра не наступит. Мое имя – Вендетта! Дилогия. Криминальная мелодрама"

Глава 7.На распутье

В жизни ты делаешь выбор и принимаешь решения, но еще в жизни есть такая штука, как судьба.

Наоми Уоттс

Куда бы ни приводила меня жизнь, еще никогда я не видела столь чудесного и прекрасного места. Ярко светило солнце, но не было жарко. Ветер чистый, мягкий, как будто нежно касался моего лица легким потоком воздуха. По обе стороны от меня стояли могучие, огромного роста деревья и поражали своим цветом: зеленый, чистый зеленый цвет, который не передаст ни одна картина маслом, ни один фотоаппарат, таких красок не сможет передать творение рук человеческих. Длинная дорога, на которой я стояла, была выложена гравием, и имела песочный цвет. Здесь было уютно, хорошо, хотелось смеяться. Впервые за многие годы я почувствовала нескончаемое счастье.

– Здравствуй.

Я вздрогнула от неожиданности, но тут же моя душа словно запела – передо мной стоял Алексей.

– Где я? – задала я глупый вопрос, конечно же, это был Рай, на Земле нет такого места.

– В саду, в райском саду.

– Я умерла?

– Нет, еще слишком рано.

– Ты снова меня гонишь, – сказала я грустно.

– Это место нужно заслужить.

Я вздохнула. Конечно, он прав. Это нужно заслужить, Рай явно мне не светит.

– Уныние один из грехов, – он чему-то грустно улыбался, на мгновение я посмотрела в его глаза и многое что поняла. В них светилась невероятная нежность, любовь и что-то еще….

– Ты осуждаешь меня?

– Я не могу тебя судить, я люблю тебя, но я знаю, что ты делаешь ошибки, как и все люди…

– Люди… – словно эхо повторила я, – Когда – то и ты был человеком.

– Я хочу предостеречь тебя от ошибки, которая навсегда закроет тебе путь сюда.

Я поняла, какую ошибку он имел ввиду. Здесь, в этом месте, мне самой казалось это чудовищным.

– Дети от разных отцов, от людей, которые друг друга ненавидят, которых и людьми-то сложно назвать…

– И которых ты очень любишь, – нежно произнес он.

Я ошеломленно на него посмотрела

– Но это же неправильно!

Он взмахнул своими крыльями и, тепло окутало меня и принесло долгожданный покой в мое больное сердце.

– Не путай религию с верой. Иисус любил всех одинаково. Человеческая любовь несравнима с божественной. Но у вас есть хотя бы это… Но, ты права, тебе придется выбирать.

Он уходил от меня, как и тогда. Мне вдруг стало грустно.

– Оставь ребенка.

Я проснулась, вскочила с кровати и включила свет. Как это жестоко с его стороны! Показать мне место, где я могу обрести счастье, поманить меня, а потом скинуть сюда, в этот жестокий мир! Но что он мне сказал? Оставь ребенка… Эти слова звучали во мне все громче, оставляя отклики в разных уголках моей души. Как я могу его оставить? Он будет вечным напоминанием Яна, своего отца. Я, конечно, не собираюсь оставаться ни с Антоном и ни с Яном, тем более я не нужна ему. А Антон? Я запуталась… Я знаю только одно – одна двоих детей я не потяну, конечно, у меня есть родители… О, черт! Как же я сразу об этом не подумала! Мой отец ни в коем случае не должен узнать о моей беременности. С его любовью к детям, он не позволит мне сделать аборт, если у Антона не хватило духа меня запереть под замок на ближайшие девять месяцев, то у Казанцева Виталия Данииловича его хватит. Все сложно, все перемешалось в моей голове. Что я делаю? Я не могу выбрать между двумя мужчинами, а значит нужно уйти. Уйти от них обоих. Так не будет легче, так будет правильно. Они не покидали меня, все смешалось в моей голове – Антон, Ян. И только один образ оставался неизменным – Лешка. Может, я ищу в них его? Но как они могут сравниться с ним, с моим ангелом? Невообразимо, путано… Я не могу представить жизнь без Антона, и в тоже время хочу видеть Яна, просто болею этим. Что со мной? Я либо порочна, либо больна, вполне возможно, что и то, и другое. Порочность – это болезнь… Но кто сказал, кто придумал эту сказочку про мораль? Что можно, а что нельзя? Такой ли уж грех любить двоих мужчин? Неужели человеческое сердце и душа настолько малы, что могут вместить в себя только любовь к одному человеку? Сплошные вопросы и ни одного ответа… Но правда одна – мне придется выбирать.

Час ночи, мне бы поспать немного, завтра трудный день, я решилась на то, что не принимаю сама… Но так надо.

Оставь ребенка.

Эти слова как нож по сердцу. Что же мне делать?

Следующее, что я увидела, произвело на меня неизгладимое впечатление. На мгновение мне показалось, что я просто брежу.

Ко мне шли Антон и Ян. Вместе. Нога в ногу. А между ними вышагивал Влад, как барьер, стена между двумя врагами. Я не могла поверить своим глазам! Они встретились. Для чего? Для того чтобы я сделала выбор? Нет, Антон не позволил бы мне выбирать. А Ян знает?

Я не знаю, что видели они, смотря на меня в этот момент, какую из моих масок, но я чувствовала, как тугие тиски сжимают меня. Ян знает, иначе не явился бы сюда, да еще в обществе своего давнего врага. Теперь мне будет не просто выполнить задуманное.

– А где ж мой папик? – ехидно бросила я Антону, – Только его здесь и не хватает, для полноты картины!

– Лена, я не знал… – произнес Ян, я не решалась на него взглянуть, поэтому смотрела на Антона. Выглядел он измотанным и бледным как никогда. Тяжело же ему далось спасение не его ребенка. И это только начало. Зачем?

– Антон, ты мазохист? – я игнорировала Яна, специально, иначе боюсь, не выдержу его взгляда.

– В отличие от тебя нет, – устало проговорил он, – Я реалист, и я знаю, чем может закончиться твой аборт.

– Это твои домыслы, – перешла я в наступление.

– Это заключения медиков, Лена! Ради Бога! Перестань усложнять жизнь!

– Это я-то ее усложняю? – вспыхнула я, – Убирайтесь оба, и никто никому не будет ничего усложнять.

Антон измученным взглядом посмотрел на меня и почти безжизненным тоном произнес:

– Я даю вам время поговорить. Столько сколько потребуется. Я думаю, вам есть, о чем поговорить.

– О, ты великодушен! – с издевкой произнесла я, в этот момент мне хотелось просто убить его. В очередной раз он не считался с моим мнением, предпочитая решать все за меня.

– Не испытывай меня, я далеко не великодушен, – с угрозой произнес он. Через минуту они с Владом ушли.

Я все также не смотрела на Яна и молчала.

– Когда ты ушла, я просто впал в прострацию. Ты не можешь себе представить и десятой доли того, что я тогда испытал. Ты кинулась к нему, не замечая никого вокруг. Я для тебя уже не существовал. Все это время я мучился, не понимал тебя. Как ты могла после того как он бросил тебя, наплевал на все? Да, я знаю, что это не совсем так, показуха. Теперь ты это тоже знаешь?

Я собрала в кулак всю свою волю и посмотрела на него. Лучше бы я этого не делала. Смертельная бледность, потерянный, просто убийственный, взгляд, от которого мне захотелось завыть как дикому зверю.

– Тогда я видела только то, что во всей этой ситуации виновата я. Я не соображала почти, от страха… Только потом я поняла, как это выглядело со стороны…

– Ты понимаешь, что чуть не убила меня своим вероломством! – крикнул он.

Я усмехнулась, горько.

– Еще раз крикнешь на нее, и я сверну тебе шею, – раздался голос Антона откуда-то. Конечно, он стоял за дверью, было бы глупо думать, что он действительно оставит нас вдвоем.

Ян побледнел еще больше, но вовсе не от страха, просто понял, что все, что было ранее, теперь не имеет никакого значения.

– Лена, я прошу тебя только об одном – оставь ребенка.

Я засмеялась, хоть и смех мой был нервным, с надломом.

– Представляю себе эту картину: я рожаю и по воскресеньям мы гуляем как одна дружная семья – я, ты, Антон и дети. Просто шведская семья! Спать мы тоже будем втроем?

Антон не выдержал и залетел в комнату со злющими глазами, а вслед за ним и Влад.

– Ты больная! – заорал он на меня.

– Еще раз заорешь на нее, и я сверну тебе шею, – вернул Ян его же слова.

– А ты что не против, да? – Антон стоял готовый накинуться на него, Влад встал между ними.

– Уйди, Влад! – зарычал Антон.

– Да посмотрите вы на себя! – бросила я им – Вы и минуты не можете находиться вместе, чтобы не перегрызть друг другу глотки!

– Ты не хочешь этого ребенка, я понимаю, – уже спокойно сказал мой бывший муж, – Я могу предложить тебе компромисс: ты вынашиваешь его, рожаешь…

– И я заберу его с собой, ты больше не увидишь ни ребенка, …ни меня, – закончил Ян за Антона.

Смех, истерика – вот, что случилось со мной после их слов. Я хохотала как сумасшедшая, не в силах остановиться. Они загнали меня в угол, или я их. Кто знает? Понятно только одно – выхода я не видела, если я рожу ребенка Яна ни один из них меня больше не покинет, я не верю обещанию Яна. Вечное соперничество между ними и моя вечная боль. Безнадежно, глупо. Ловушка, которую я расставила на саму себя.

– Я согласна. А теперь уходите оба, я хочу побыть одна.

Уже неделю никуда не выхожу и не пускаю к себе в комнату никого, кроме Влада. Он единственный кто не затрагивает больную для меня тему: ребенок. Мой молчаливый страж просто осматривает меня и уходит. Все время просит меня питаться правильно, но мне кусок в горло не лезет. Ни уговоры Антона, ни Яна, которые стоят за дверью на меня не действуют, я даже научилась не слышать их, отключать свой слух. Но так долго продолжаться не могло, я знала об этом, и поэтому они подключили тяжелую артиллерию – моего отца. Отец, конечно поначалу рвал и метал из-за такой непутевой дочери как я, но после того как я в очередной раз не открыла и ему дверь, здорово испугался. Поэтому махнул рукой и, смирившись со сложившейся ситуацией, присоединился к стенаньям «неблагоразумных папаш», как он их называл. Все это было бы смешно, если не было бы так неправильно.

– Я вынесу эту чертову дверь, если ты и на этот раз мне не откроешь! – по всей видимости, терпение Антона кончилось. Я вздохнула, и поняла, что он исполнит свою угрозу. К двери я подскочила, боясь за ее невредимость, так как Антон принялся колотить в нее с новой силой.

– Ну, что ты делаешь? – вроде как жалобно простонал он, заходя ко мне.

– Пытаюсь прийти в себя, а для этого мне нужно было, чтобы вы не вмешивались. Но вы же не оставляете меня в покое, – я даже поморщилась, – Вам надо обязательно присутствовать возле меня. Чего ты боишься? – вскинула я свой взгляд на него, – Что я надумаю себе в одиночестве невесть что? Что я решу уйти от тебя? Я и так уйду.

– К нему?

– Какой же ты дурак! – воскликнула я и покачала головой, – Нет. Вы оба, да и мой отец перевернули мою жизнь, я все время чего-то боюсь, ожидаю новых и новых кошмаров. Я говорила тебе, что больше не хочу мириться с такой жизнью.

– И поэтому ты готова похоронить почти восемь лет нашей жизни? – он смотрел на меня с недоверием.

– Похоронить? – удивленно переспросила я, – А ты знаешь, наверное, именно так.

– Ты можешь, конечно, вычеркнуть из своей жизни меня, да даже отца, – усмехнулся он, – Но Кирилла ты не вычеркнешь никак. Да и другого ребенка, которого ты ждешь.

– Я ничего не хочу слышать об этом ребенке! Я просто его вынашиваю и все.

– Что я сделал тебе плохого, что ты так ненавидишь моего будущего сына? – в дверях стоял Ян, и голос его был отнюдь не дружелюбным.

– О, Боже! – простонала я, – Оставьте меня все в покое!

Ян подлетел ко мне, на глазах у изумленного Антона схватил меня за руки и сильно встряхнул.

– Отвечай! За что? – Антон, вопреки обыкновению, не стал вмешиваться, а просто смотрел на меня во все глаза, так же, как и Ян. Они оба ждали ответа.

И я неожиданно поняла истинную причину. Страх, вот что руководило мной, страх того, что я плохая мать. Я вырвалась из цепких рук Яна и обрушила на них свою догадку.

– Я плохая мать. Я не могу защитить своего ребенка.

Ян стоял, открыв рот, а Антон фыркнул:

– Какая к черту ты плохая мать!

– А такая! – слезы навернулись на мои глаза, – Где сейчас Кирилл? Со мной? Нет! Я не видела его несколько месяцев. Я сижу тут и боюсь за вас обоих все время, что вас убьют, покалечат, вместо того, чтобы послать вас к черту и бежать со всех ног к своему сыну.

– Это не твоя вина, – глухо пробормотал мой бывший муж.

– Не бери все на себя! Никакие твои оправдания не умоляют моей вины. Что я смогу дать этому ребенку? – я машинально прижала свою руку к еще не округлившемуся животу, – Я не ненавижу его, я боюсь к нему привязаться, боюсь его полюбить…

По моим щекам потекли слезы, Антон глухо зарычал и буквально убежал из комнаты, потрясение Яна же было просто безгранично.

– Маленькая моя, – прошептал он и прижал меня к себе действительно как маленькую.

– Я устала быть маленькой. Пора взрослеть, раз уж я готовлюсь уже второй раз стать матерью, – улыбнулась я сквозь слезы.

– Почему? – хрипло прошептал Ян, я посмотрела на него, не понимая его вопроса, но он будто разговаривал сам с собой, – Почему я не засунул тогда свою гордость куда подальше? Отпустил тебя, не дал тебе время привыкнуть ко мне. Ты же любишь меня… И его ты любишь, – его глаза потемнели то ли от гнева, то ли от печали, – Что же я натворил….

– Ну, все, – натянуто рассмеялась я, – У вас обоих комплекс вины, да и у меня тоже. Ян, послушай меня очень внимательно. Сейчас пусть все идет, так как идет, не надо торопить события. Хватит соперничества, ругани, я устала от этого. Дай мне время. Я должна очень хорошо подумать над тем, как мне жить дальше.

Они оба оставили меня в покое. Я не знаю, что происходило между ними один на один, но при мне они не спорили и не проявляли недовольства. Отец часто навещал меня, и мы разговаривали с ним по душам, как в детстве. Пару раз правда, он упрекнул меня в бесшабашности и легкомыслии, потом махнул рукой, сказав, что после драки кулаками не машут. Но все же огорчение мне пришлось испытать. Моя мама не приняла сложившейся ситуации, хотя я больше чем уверенна, отец рассказал ей все в приукрашенной форме. Она отказалась меня видеть и разговаривать со мной, заявив, что я превратилась в обычную… В общем, после этих слов я проревела полночи. Она была права. Были, конечно, и счастливые моменты – Кирка снова был со мной. Он значительно подрос, и, кажется, даже не заметил моего отсутствия в его жизни. В любом случае меня это огорчало, но Антон и отец наперебой успокаивали меня, мол, это не от недостатка любви ко мне, а от того, что в этом возрасте дети принимают жизнь такой, какая она есть. Но все же Кира задал мне вопрос, один единственный раз.

– Мам, а почему тебя так долго не было?

Я растерялась, я не знала, что ответить на это своему пятилетнему сыну. Антон был рядом со мной в этот момент и ответил за меня:

– Просто мы уезжали, далеко – далеко и не могли взять тебя с собой.

Мой сын кивнул, крепко нас обнял и через минуту убежал играть со своей няней, которую Антон нанял недавно на период моей беременности.

– Почему ты не сказал ему, что-то вроде того, что я болела или…

– Знаешь, что я ненавидел в детстве? – перебил меня он, отвернувшись к окну, – Ложь. Когда мать уверяла меня, что это последняя бутылка, а на следующий день посылала меня за новой. Когда очередной ее хахаль обещал меня сводить в зоопарк, а через день забывал об этом и отпихивался от меня как от ненужного щенка, когда я напоминал ему об этом.

В груди что-то защемило, когда я представила маленького Тошку, обиженного на весь мир ребенка и никому ненужного.

– Я никогда тебе больше не солгу, – я обняла его за плечи и прижалась к его спине.

– Солжешь, – я угадывала его грустную улыбку на лице, – Не потому что ты плохая, а потому что нас не научили по-другому, – он внезапно повернулся ко мне, и внимательно посмотрел мне в глаза, – Но сына мы должны научить, слышишь?

Сколько же боли пришлось ему пережить? С каждым годом я узнавала его все больше и больше, с каждым годом мое чудовище становилось все больше человеком.

Шел четвертый месяц моей беременности, как в один миг Антон снова куда-то исчез, оставив меня на Яна, чем несказанно удивил нас обоих. Уезжая, Тошка объяснил свою поездку новым заказам своего агентства, но я шестым чувством чуяла, что вовсе не дела агентства погнали его невесть куда. Все это было как-то связано с теми амбалами, что заявились к бабке Тамаре. Отец на мои расспросы хмурился, но отнекивался, говоря, что я стала излишне подозрительна. Ян вообще старался говорить со мной только о ребенке, наши личные отношения он не затрагивал, что очень меня радовало, но также он не затрагивал и темы, касающиеся Антона. Временное перемирие между ними продолжалось. Влад озабоченно хмурился, глядя на мой слишком округлившейся живот, говоря, что на этом сроке он не должен быть настолько явен. Я же чувствовала себя прекрасно, отчасти из-за того, что изнуряющий токсикоз перестал меня мучить. Да и вообще пессимизм Влада меня расстраивал. Испугал он меня еще раз, когда заявил, что вполне возможно я ношу двойню. Я настаивала на ультразвуке, Влад ворчал, что прохождение УЗИ второй раз за два месяца это вредно, но я настояла. Так и порешили. Выходила я от врача с довольной миной – плод один. Как-то незаметно для себя я полюбила ребенка, разговаривала с ним. Ян каждый вечер навещал меня, по нему можно было даже проверять часы.

Прошел еще месяц. От Антона было только два коротких телефонных звонка, на вопрос, когда же он соизволит притащить сюда свою задницу, он отвечал что-то неопределенное. Я от этого все больше погружалась в невеселые мысли, но беременность давала себя знать – по большому счету ни о чем кроме материнства я не могла думать долго.

Я лежала на кушетке и с удовольствием потягивала молоко – это была моя новая страсть, я могла поглощать его литрами, зато от одного только запаха мяса меня выворачивало наизнанку. Как бы еще кухарку не пришлось нанимать, впрочем, кухарка у меня уже была – Ян. Я с минуту задумчиво смотрела на стакан с молоком, мысли мои витали где-то между пеленками и ползунками, пока я не заметила, что на меня очень внимательно смотрит Ян.

– Мне кажется, у нас будет девочка, – наконец-то изрекла я.

– Девочка? – переспросил он.

– Ну, да, – я озабоченно потерла нос, – Ты знаешь, что девочкам просто необходима мать?

– Так же, как и мальчикам, – ответил на это улыбающийся Ян.

– И все-таки девочкам больше, – настаивала я, и внимательно воззрилась на него. Лицо Яна просветлело.

– Ты любишь ее?

– Ее? Конечно, да.

– Никто не собирается у тебя ее отнимать, – уверенно произнес он.

– Но ты…

– Я всего лишь сказал, что, если ты захочешь, я заберу ребенка и уеду.

Я вглядывалась в его лицо и пыталась понять, о чем же он думает. Понимает ли он весь трагизм сложившейся ситуации? На что станет похожа наша жизнь, если у моих детей разные отцы, более того, заклятые враги? Сколько еще они будут мириться с обществом друг друга? Больше всего меня занимал другой вопрос: что мне делать, когда нет возможности не причинить боль одному из них? Мне придется выбирать, и видит Бог, как это для меня сложно. Я одинаково волнуюсь за них, их боль отзывается во мне с такой же силой, чувства каждого из них для меня важны. Куда приведет моя неуверенность, мои сомнения?

Последующая неделя прошла в розовых тонах: все время я проводила с Кирой, и нам никто не мешал. Ян уехал по каким-то делам, я даже не стала спрашивать по каким, так, как и так было понятно, что ничего законного, и даже Влад, наконец-то оставил меня в покое, вовремя вспомнив, что помимо меня у него еще есть целая клиника. Я наслаждалась обычными буднями, играми с сыном и тихим шевелением моей дочери у меня в животе. Как ни странно, уже на таком маленьком сроке я чувствовала ее шевеление. Возможно, она будет крупной. Временная передышка в моей нескончаемой внутренней войне меня расслабила, на время я забыла кто те люди, дорогие моему сердцу, но только на время.

Был поздний вечер, я уложила Кирилла спать, перед этим прочитав ему сказку. Собираясь почитать что-нибудь легкое перед сном, я взяла книгу и удобно устроилась на диване, как неожиданно раздалась трель телефона. Подняв трубку, я с удивлением услышала голос новой секретарши Антона Аллы.

– Добрый вечер, Елена Витальевна, – сказала она заикающимся голосом, – Простите, что потревожила вас в столь позднее время.

– Ничего, Алла. Все в порядке.

– Дело в том, что последний заказчик рвет и мечет, и требует встречи с Антоном Валерьевичем, а я никак не могу его найти.

– Но я думала вам известно, что Антон Валерьевич сейчас как раз в командировке по делам агентства, – сама не верила, что это так, но нужно придерживаться официальной версии.

– Антон Валерьевич звонил мне три дня назад и сказал, что будет дома в это время. Так его нет? – горько вздохнула Алла на том конце провода.

– Может быть, он задержался в дороге? – предположила я ровным голосом, а внутри все сжалось от дурного предчувствия, – В любом случае, как только он появиться я все ему передам, Алла, – успокоила я ее, а она тяжело вздохнула, очевидно предполагая, что с заказчиком ей придется разбираться самой. Положив трубку, я сделала глубокий вдох и набрала номер Антона – так и знала «абонент не доступен»! Сейчас не время для паники. Почему именно в этот момент со мной рядом нет никого, кто смог бы здраво мыслить! Я набрала сотовый Яна – тоже вне зоны действия сети. Влад! Вот кто должен быть в курсе всех дел.

Влад скептически отнесся к моей панике и принялся, как всегда меня успокаивать, но от меня все равно не ускользнуло, что разговаривает он со мной напряженным голосом. В другой бы раз я списала бы это на усталость и занятость, но не сейчас.

– Хватит мне зубы заговаривать! – рявкнула я на него, – Уж, за столько лет я поняла, что ты далеко не просто друг Антона. Выкладывай!

Влад вздохнул и нехотя сказал:

– Я сам ничего не понимаю. Антон должен был приехать сегодня днем, но его до сих пор нет. Мобильник вне зоны, парни встречали его на машинах, но с поезда никто не вышел. Они расспросили проводницу, по описаниям и по фамилии все совпалось – Антон ехал в поезде в четырнадцатом вагоне, на станциях никуда не выходил, в вагоне ни с кем не общался. Но где он сошел, никто не видел.

– Проводница должна была видеть.

– У нее таких, как Антон целый поезд!

– Так что совсем ничего? – начала злиться я, – Никаких зацепок?

– Пока нет.

– Я сейчас приеду…

– Не надо, не приезжай.

– Я приеду, Влад. И упаси тебя Боже к этому времени не собрать более подробную информацию!

– Лен, я не один, тут все наши. Не думаю, что тебе это понравиться, – он был прав как всегда, до сих пор я избегала встреч с людьми Тошки.

– А и не надо думать! Все, я еду.

Через четверть часа я была на пороге дома Влада. Хорошо, что у нас есть теперь такая няня как Елизавета Павловна, одинокая сорокалетняя женщина, которая полюбила Кирку всей душой, я могла теперь быть спокойной за него во время моего отсутствия. Ох, как меня разозлила вечная таинственность Влада!

– Ну, здравствуйте, мальчики! – я величественно прошествовала мимо оторопевших парней, Влад смотрел на меня с упреком.

– Рассказывай, – приказала я Владу. Все-таки жизнь с Антоном меня кое-чему научила, я научилась добиваться того, чего я хочу. А хотела я на данный момент, во что бы то ни стало найти Тошку.

– Да рассказывать особенно нечего, – начал Влад, но, наткнувшись на мой угрожающий взгляд, понуро замолчал.

– Эй, цацка! Ты рамсы попутала? Ты куда пришла? – на меня двинулся здоровенный детина с хищным оскалом, глядя на его давно небритую рожу, лицом это не назовешь, я немного испугалась.

– Закрой хавальник! – ледяным взглядом Влад уставился на человекообразную обезьяну и таким же тоном продолжил, – Если, конечно твоя паршивая шкура тебе дорога.

– Ты, что, Леший, охренел? – глаза детины сузились в щелочку, – Это твоя сука?

Раздался удивленный свист от парней, которые конечно меня знали, меня начала забавлять эта ситуация, но больше я поразилась убийственно холодному тону Влада. И это тот флегматичный Влад, который вечно сюсюкается со мной и не дает своими стенаниями мне спокойно жить?! Ухмылка на лице Влада читалась все явственней, со стороны можно было подумать, что он миролюбив как плюшевый мишка, но это, если не смотреть ему в глаза.

– Ну, во-первых, она не сука, – на распев сказал Влад, – А во-вторых, не моя. Но ты прав – она ничего из себя не представляет, всего лишь жена Синицы.

У верзилы дернулся глаз, и он как-то неожиданно уменьшился в размерах, а потом под дружный гогот парней Антона ретировался с поля боя.

– Извините, – прошелестел его голос.

– Новенький, – пояснил Влад.

– Почему «Леший»? – меня не переставали удивлять диковинные клички.

Влад почему-то виновато на меня посмотрел и улыбнулся.

– Потому что моя клиника располагается в лесополосе.

Стесняющимся Влада я, конечно, видела не первый раз, но теперь этот образ у меня никак не хотел ввязаться с тем, что я увидела пару минут назад. Н-да… Чем дальше я во все это влезаю, тем круче. Может быть, Антон был прав, когда ограждал меня от всего этого? Не знаю почему, но к Владу я начала относиться с большим уважением, после того как он проявил характер. Все-таки я странная, мне бы в ужас прийти от того, что Влад двуличен, а я восторгаюсь!

– Ну? Влад, я жду.

– Похоже, Антон попал в ловушку.

– В ловушку?

– В принципе он знал, на что идет… За то, что он сделал, с теми тремя, он должен был заплатить, и заплатить по-крупному. Его могли просто убрать, и он это понимал…

Понимал?!

– …но его решили использовать, а уже потом…

– Подожди, выходит он знал, что, так или иначе его убьют? – Влад кивнул – Тогда какого черта он полез в клетку со львами!?

– Ему нужно было выиграть время.

– Для чего? – я насторожилась.

– А это он тебе сам расскажет, когда мы его найдем, – и на этих словах, как в плохом фильме, зашел Антон.

– Синица, мать твою, живой! – повсюду раздавался тревожный гул голосов.

– Паршиво выглядишь, – изрек Влад.

– Тошка… – пролепетала я, не зная, что уже и думать. Выглядел он из рук вон плохо: осунувшееся лицо, щетина и взгляд какой-то полу стеклянный, мне даже немного стало не по себе. Он просто стоял и смотрел на меня несколько минут, как-то незаметно все покинули помещение, и мы остались одни.

– Зачем ты приехала? – спросил он жестким голосом, а я вздрогнула. Да, не такой прием я ожидала, и не этих слов ждала.

– Как ты? – это все, что я решилась спросить.

– Я спрашиваю, почему ты не дома? – начал злиться он, – Хорошо же Ян за тобой присматривает.

– А я не вещь, за которой нужен присмотр! – вспылила я, – И, вообще, чего ты на меня орешь?!

Антон полоснул меня взглядом, круто развернулся, и напоследок сказал:

– Уезжай, Влад рассказал тебе даже больше, чем нужно, от меня ты объяснений не дождешься.

– Может мне сразу вещи собрать? – бросила я ему.

– Лена! – заорал он, развернулся ко мне, шумно вздохнул, и быстро подойдя ко мне, обнял. Надо сказать, глаза у меня были на мокром месте, раньше я бы из-за этого реветь бы и не подумала, а вот в беременность чувствительность обострилась.

– Ну, что ты девочка… – сказал он, нежно гладя меня по плечам, – Уезжай, слышишь, не подвергай себя еще большей опасности, чем уже есть.

– Тошка, что дальше – то будет? – всхлипнула я и разревелась.

– Не волнуйся, я что-нибудь придумаю, – ласково произнес он.

– Придумаешь?! – у меня даже дыхание перехватило, – Ты окончательно сошел с ума? Во что ты вляпался? Что…

– Тише. У меня нет выбора поступить иначе.

– Чего ты ждешь? – вспомнила я слова Влада, – Какое время пытаешься выиграть?

Он молчал несколько минут, потом покачал головой и сказал:

– Выбор был не большим: либо я делаю то, что от меня хотят, либо пуля в лоб сразу. Я еще не избежал опасности, но подготовился. Теперь, чтобы меня убрать, они заплатят достаточно высокую цену.

– Господи, о чем ты?!?

Он нервно зашагал по комнате.

– Меня хотят наказать.

– Но почему, ты же сам говорил, что ты сделал все правильно.

– За одним исключением, – Антон выдержал паузу – Один из тех троих был племянником очень высокопоставленного человека.

– Ты знал? – я смотрела на него, не мигая. Антон выдержал мой взгляд.

– Да.

Ужас парализовал меня. Выходит, он заранее знал, на что шел, заранее знал, что его убьют, заранее знал, что я скоро буду вдовой.

– Поэтому я тебе и твержу: поезжай домой, тебя не тронут, – я смотрела на него и про себя умоляла его, чтобы он сказал, что все это неправда!

– Не так давно ты просил меня вернуться к тебе, ты уже тогда знал, что возвращаться мне будет не к кому?

Антон отвел свои глаза от меня и тихо произнес:

– Я еще жив. И буду стараться выжить дальше, и ты мне очень поможешь, если сейчас вернешься домой.

Я круто развернулась и выбежала из дома Влада. Все сказанное не укладывалось у меня в голове. Он сознательно пошел на смерть, но верит, что выживет… или нет? О, Господи, помоги нам!

– Лена! – Антон выбежал вслед за мной, – Я люблю тебя, помни об этом, – и скрылся в доме.

Он сейчас что сделал? Попрощался со мной?

Ужас и паника. Я бежала сломя голову, совершенно забыв про такси, на котором приехала. Я слышала его голос: «Я люблю тебя, помни об этом», а в моей душе, в моем сердце уже сформировался ответ: «Я тоже тебя люблю!»

Зверское время, волчьи законы, но как выжить мне в этом мире? И что я сейчас делаю? Куда бегу? Я снова выполняю приказ Тошки, но ведь я не хотела от него уходить, я должна быть рядом… Я хочу быть рядом с ним. Я резко повернула обратно и побежала в сторону дома Влада. Я только надеюсь, что он не успел никуда исчезнуть. У него просто талант исчезать. Но больше я ему этого не позволю, хватит ему отпихиваться от меня, я не сердобольная соседка из его детства и жалеть я его не собираюсь. Он хотел услышать ответы на свои вопросы, он их услышит.

Что-то толкнуло меня сильно в бок и подбросило. Боль, адская боль во всем теле. Визг тормозов. Темнота.

Белый потолок и яркая неоновая лампочка. Больница, я в больнице сомневаться в этом не приходиться, стойкий специфический запах ударил мне в нос. Веки приподнимались с трудом, мутный мир вокруг меня, и неожиданно все стало ярко. Надо мной склонено лицо Яна. Странно, но я испытала разочарование от того, что это не Антон. Бок болел нестерпимо, но вообще жить можно.

– Ты когда-нибудь слышала о слове «разум»? – в его голосе отчетливо слышалась ярость, – Ты забыла об осторожности, для тебя хоть что-то значил этот ребенок?! – искривленное яростью его красивое лицо, бешено горящие глаза… Я убила свою дочь? Нет!!! Тысячу раз нет! Этого не может быть!

Как во сне я увидела, как в палату зашел Антон и тут же вцепился в Яна мертвой хваткой.

– Что происходит? Что ты ей сказал? Почему она кричит? Я заставлю проглотить тебя твои же слова!

Я кричу? Разве я кричала? У меня дыхание перехватило, я даже хрипа издать не могу, не то, что кричать? В палату влетела охрана, а за ними Влад.