Текст книги "Павлины в моем саду"

5

Едва сдерживая нахлынувшие эмоции, я пошла в лагерь и увидела, как навстречу мне идут Валя и отец Василия. Завидев меня, Валентина бросилась ко мне в объятья. Дрожащими руками я прижала ее к себе.

– Мой брат приехал за мной. Это правда?

– Он в машине. Беги к нему. Поцелуй его за меня…

– А ты?

– Мне нужно принести его вещи и деньги.

– Я хочу, чтобы ты поехала с нами.

– Валентинка, это невозможно.

Очень быстро, чтобы никто не услышал, она стала шептать мне на ухо:

– Милая моя, дорогая, Марина, я буду звонить тебе. Можно? Я уезжаю, но мы ведь еще увидимся?

– Да, солнышко… Конечно, да.

Глава 6
На пороге вечности

1

«Вечно я остаюсь одна», «вечно так», «вечно»…

А что на самом деле является вечным? Незыблемым?

Жизнь?

Она так быстротечна и так раздроблена. Каждый человек живет только своим прошлым или настоящим, не в силах вобрать в себя жизни других – даже самых близких ему людей. Жизнь истекает и не повторяется больше…

Время?

Оно стиснуто каждой секундой и спрессовано в ускользающие минуты, которые нельзя исчерпать до дна. И шелест листвы, и молчание ночного города, и чей-то мимолетный взгляд – все мгновенно, неповторимо.

Может ли вечность быть неповторимой?

Красота?

Она ускользает. То, что сегодня казалось неотразимым, на завтра может измениться: цветок завянуть, солнце зайти за облака, лицо состариться…

Гармония – вот что вечно. Она, исчезая в одном, перевоплощается в другое. И царствует. Будь то простая химическая формула или звезды на небе.

Но вот противоречие – в моем одиночестве нет гармонии.

Значит оно не вечно?

2

Я пережила холодность расставания, назойливость расспросов, молчание телефона, пустоту почтового ящика. Я готова была пережить и немоту, и тот вакуум, который воцарился вокруг меня. Только бы мне была дарована еще одна встреча! Каждое утро я поднимала, поднимала и поднимала себя надеждой, что все изменится – новый день вернет мне Его и порвет мое одиночество. Жестокий самообман. Меня не искали. Не звонили. Не ждали у парадной. А я не находила себе места, словно чувствуя на себе его боль. Его отсутствие значило для меня только одно – он не может прийти.

Не знаю, откуда у меня взялись силы жить дальше. Наконец-то я нашла время, чтобы привести свои дела в порядок. Мой фиктивный брак, давший гражданство моему двоюродному брату, был беспрепятственно расторгнут. Формальная свобода. Опоздавшая и неверная. Кому теперь она была нужна?

Работа – дом. Дом – работа. Я, как заведенная, двигалась с утра до вечера, решая ежедневно одну и ту же головоломку: как вернуть в свою жизнь Василия?

Не искать его… я не могла. Я не могла отказаться от встречи с ним даже по приказу. Он был болен и болен серьезно. Иначе отец не увез бы его за границу.

К моему огорчению, всё говорило об этом. Они действительно уехали. В спешке, без каких-либо объяснений, второпях. Квартира, в которой Василий был прописан с сестрой, в начале лета была сдана через агентство какой-то семье. Мобильный телефон давно уже не отвечал. В деканате института разводили руками, аргументируя отсутствие студента только тем, что так бездарно пропускают лекции все старшекурсники. Валюшкины документы из школы не забирались, и никто из учителей не знал, почему она не ходит на занятия.

Я уже отчаялась, когда поняла, что мне нужно искать не Валентину, и, увы, не Василия.

Мне нужно было встретиться с человеком, который знал, как найти его отца.

3

– Алло, добрый день! – мой голос дрогнул.

– Приемная начальника речпорта. Здравствуйте!

– Девушка, извините за беспокойство. Мне нужно найти одного человека. На теплоходе у Вас как-то выступал артист с попугаем.

– Я поняла, кого вы имеете в виду. Это Володя Акиншин. Но – он боцман.

– Простите, я не знала. Тем не менее…

– Вам повезло, он рядом… Володя, тебя!.. Передаю трубку.

– …

– Добрый день. Вы – Володя?

– Так точно. Приветствую вас…

– Меня зовут Марина.

– Я Вас знаю?

– Мы незнакомы, но мне нужно встретиться с Вами.

– Когда?

– Когда Вам будет удобно. При встрече я все объясню.

– Сегодня вечером. В яхт-клубе. Вас устроит?

– Да, вполне.

– Записывайте адрес…

4

Попугай в клетке с неподкупным интересом наблюдал за происходящим, рассматривая, как его хозяин что-то перебирает на столе. Володя доделывал макет парусника, выполняя почти ювелирную работу. Он старательно подклеивал к макету какие-то мелкие детали. Бросив на меня беглый взгляд, он кивнул мне:

– Заходите. Это Вы хотели со мной встретиться? – спросил он, и тут же добавил. – Я Вас узнал. Вы были с тем парнем, которому достался тот выигрыш.

– Спасибо, что помните.

– Такое не забывается. Чем могу быть полезен?

– Помогите мне, пожалуйста.

– Только не говорите, что вы потеряли деньги.

– Нет. Хуже. Я потеряла своего парня.

– Причем здесь я?

– Мне нужно найти господина, который передал Вам тогда на теплоходе доллары для лотереи.

Мой собеседник повернулся ко мне спиной:

– Это невозможно.

– Почему?

– Этот господин уехал.

– Я знаю. Но я также знаю, что щедрый спонсор увез с собой моего друга.

– Какое отношение к нему имеет ваш друг?

– Он его сын. Владимир оглянулся:

– Вот как. Значит, Вы даже не подозреваете, кто его отец?

– К сожалению, нет.

– Тогда Вы сами не понимаете, что желаете невозможного.

– Вы так считаете, почему?

Владимир мне не ответил. По его лицу скользнула ироничная улыбка.

Я отошла к окну и, не оборачиваясь, отрезала:

– Раньше когда я была юной, желаемое мне казалось невозможным и недосягаемым. Но теперь все иначе. Мне абсолютно неинтересно, кто его отец. Министр культуры или президент. Билл Гейтс или Джекки Чан. Хоть сам Бог или Царь Морской. Мне просто нужно знать. Где. Я. Могу. Найти. Его.

– Вашей уверенности можно только позавидовать. Я развернулась, попросив более настойчиво:

– Помогите мне!

– Марина, человеческие отношения – не спорт. В них нельзя идти напролом и до самого конца, если не хочешь их основательно разрушить.

– А что Вы предлагаете? Замереть? Неважно где и всё равно с кем?

– Зачем же так категорично? Вы же не потерялись. Вас могут найти, если это потребуется. Значит – терпение. И еще раз терпение. Есть такое ключевое слово.

– Но оно не должно приравниваться к равнодушию. Этому сейчас равносильно мое бездействие.

– Вы, значит, хотите действовать?

– Да. Но, по-вашему, я не могу быть даже выслушанной. Так?

– Я этого не говорил.

– Но Вы так думали или подразумевали это. Вы в чем-то сомневаетесь. Или считаете меня недостойной. Если так – не пускайте меня больше к себе на порог, даже если я на коленях буду умолять Вас о помощи. Стойте на своем до конца!

– Вот это да! Кто Вас так научил договариваться?! – изумился Владимир, но тут же пропел, думая о чем-то своем. – Х-о-р-о-ш-о… Я попробую Вам помочь. Но сначала Вам придется рассказать мне обо всем подробно: почему ваш друг уехал, что случилось, всё с самого начала…

5

Я согласилась на все условия. Без промедления и без оговорок. Я не должна была знать, куда меня везут и сопротивляться, если по дороге мне будут завязывать глаза. Все документы: паспорт, загранпаспорт и страховку я должна была отдать сопровождающему меня лицу. Спрашивать мне категорически запрещалось, как и брать с собой любые средства самообороны. По своей воле я обрекала себя на роль заложницы. Но это не могло меня остановить. У меня не было другого выхода. Понимая это, я взяла отпуск за свой счет. Ждать известий о Василии, прибывая в полном неведении, я больше не могла. В моем воображении постоянно рисовались разные картины – то он в инвалидном кресле, то на костылях, то пытается встать, но не может. Я хотела знать правду, что с ним, где он и как себя чувствует. Во что бы то ни стало, я должна была его увидеть и не могла отказаться от предоставленного мне шанса.

В назначенный день рано утром за мной приехали. Я ждала, поэтому, глядя в окошко, увидела, как к моему подъезду подъехала черная иномарка. Двое мужчин, выйдя из нее, долго совещались, закурив сигареты. Потом, договорившись о чем-то, наконец, расстались. Один из них, водитель, сел в машину. Второй поспешил подняться за мной.

…Всю дорогу мы ехали молча. Когда машина покинула пределы города, мне показалось, что наш путь лежит по дороге в аэропорт, но это было только моей догадкой. Однако, когда мы приехали, я поняла, что мы оказались в незнакомом для меня месте. Это был маленький, почти любительский аэродром, может быть служебный. Меня без особых комментариев попросили пройти в вертолет. Я повиновалась.

Через несколько минут вертолет затрясся как в лихорадке, испытав на прочность мои барабанные перепонки, и взмыл в небо. Я поняла, что мои уши в отличие от меня были не готовы к такому испытанию. Перегрузки при взлете превзошли все мои ожидания. Шум пропеллера был оглушительный. Однако спустя некоторое время можно было отвлечься от дискомфорта, глядя иллюминатор. Маленький аэродром почти сразу затерялся в зеленом ковре лугов. Кривые зеркала озер и узенькие шрамы речных протоков заблестели, играя в лучах солнца своими причудливыми изгибами. Сухие плоские кости песчаных берегов, тяжелые мускулы гор, гладкий лавсан полей и роскошные меха лесных массивов губкой впитали в себя мою тревогу. Я любовалась лицом нашей планеты, ее рельефами и очертаниями, чувствуя, как мой путь благословляется природой.

Я не знала направление полета. Пару раз вертолет приземлялся для дозаправки. В остальных случаях он просто зависал низко над землей. Во время таких снижений я наблюдала за тем, как мои немногочисленные спутники зачем-то выпрыгивают из вертолета, что-то выносят. Я не слышала их разговоров и не могла знать – пересек вертолет границу или нет.

Незабываемые ощущения я испытала, когда после долгого полета, обогнув в воздухе выпуклое стекло морского прибоя, вертолет приземлился, и мне наконец-то было предложено выйти из него. Послеобеденный жар южного зноя обдал меня с головы до пят. Я шла по лётному гриль-полю, понимая, что я просто-напросто оглохла. И хотя вертолет остался далеко за спиной, шум его лопастей так и стоял в моих ушах. Раскинувшееся вокруг обеззвученное пространство неправдоподобно сузилось вокруг меня, словно я оказалась внутри подводной лодки. Вдобавок, перед тем, как посадить меня в машину, мне завязали глаза. Я почему-то сравнила себя с закипевшим чайником, который выключили и зачем-то накрыли колпаком. К моим новым ощущениям добавился также ожог, который я получила об раскаленную на солнце ручку автомобиля. Только после этого, кажется, меня наконец-то отрезвила мысль – меня везут как пленницу! Почему?

6

Машина с кондиционером, в которой можно было дышать охлажденным воздухом, уехала. Мне развязали глаза, и я увидела перед собой огромные ворота. В какой-то момент мне показалось, что я готова была расплавиться от жары. Но, после того как меня пропустили во внутрь, я поняла, что у меня есть шанс спрятаться от солнца: я очутилась в райском саду. В нем было прохладно и зелено. Меня окружали пальмы и фонтаны. Прячась за листьями инжира, утопая в розах, вдали виднелась большая красивая вилла, отделанная белым мрамором. Сколько же в ней комнат?

7

– Мой сын не знает, что Вы, Марина, приехали к нам. Я разделяю Ваше беспокойство по поводу его самочувствия. Именно поэтому Вы здесь.

Табачный дым на секунду заслонил лицо моего собеседника. Сидя в роскошном кресле, он курил трубку. Я внимательно следила за каждым его словом:

– Мне не нравится то, что с ним происходит. Он подавлен. Возможно причина этому – апатия, неуверенность в своих силах, боль. Я хочу, чтобы он чувствовал Ваше присутствие. Но на расстоянии. Вы должны разбудить в нем желание приблизиться к Вам. Он должен забыть о своем страхе, выкинуть из головы мысли, которые мешают его выздоровлению. Я хочу, чтобы Вы маячили везде, но не приближались к нему. Так, я думаю, его можно поднять на ноги. Поверьте, что касается лечения, мы сделали все возможное. Дело за ним – он должен двигаться. Чтобы не было недопонимания – я хочу, чтобы Вы поняли: мое условие Вашего пребывания здесь одно – Вы не должны приближаться к нему до тех пор, пока он сам не подойдет к Вам.

– Василий будет знать об этом условии?

– Нет.

– Это жестоко!

– Детка, большинство лекарств – горькие. Мы ведь оба хотим видеть его без костылей. Итак, Вы имеете право говорить с ним, если только он сам подойдет к Вам. А это – возможно, уверяю Вас. До этого момента – будет ли он падать или ползать – Вы должны держаться на расстоянии. Помогать ему имеют право только мои слуги. Если Вы нарушите мои условия, то хочу Вас сразу уведомить – Вы останетесь здесь без документов и лишитесь возможности когда-либо уехать домой.

– Теперь я поняла, почему мне по дороге завязывали глаза.

– Вы согласны?

– Я не могу отказаться. Вы же знаете.

– Вот и чудненько. Жить будете в домике для гостей. Он расположен с правой стороны от этой виллы. Вас сейчас туда проводят. В Вашем распоряжении – бассейн, сад, пляж на море. Завтрак, обед, ужин будут подавать мои слуги, как впрочем, и заниматься уборкой. Вы нужны здесь для другого…

– А Вы уверены, что этот план будет работать? Может Василий видеть меня не захочет?

– У меня нет сомнений на этот счет. Я видел Вас вдвоем на теплоходе. А у Вас?

– У меня?… У меня есть одна просьба.

– Какая?

– Я прошу передать ему письмо, которое я написала еще до отъезда.

– Что в этом письме?

– Слова, которые нужны сейчас Вашему сыну.

Глава 7
Мой День

1

«Странный он какой-то. Решил меня напугать! Чем, позвольте? Рабством?! Поправшая гордость, ведомая шестым чувством, я прилетела сюда не для того, чтобы быть напуганной!»

2

Все решилось на рассвете, когда я проснулась, услышав какие-то странные звуки рядом с моим окном, то ли стук, то ли топот:

– Кто там?

– Это я твой герой по имени День. Ты здесь моя фея по имени Утро?

Вот так! Василий, сидя без седла на резвом скакуне, кружил около дома. Накинув наспех кружевной пеньюар, я выбежала из дома и устремилась к нему. Он просиял:

– Ты здесь!.. Помоги мне. Привяжи коня к дереву. Я выполнила его просьбу, взяв из его рук поводья.

– Буду падать – поймать успеешь? – не дожидаясь ответа, он стал сползать с коня спиной вниз, обхватив руками шею скакуна.

Я, конечно же, при попытке удержать Василия, упала в траву. Он рухнул на меня:

– Я тебя не раздавил?

– Нет. А ты хотел? Признайся!

– Поцеловать хотел. Признаюсь. Вот – придумал как. Здравствуй, Утро! Словно прося разрешения прикоснуться ко мне, он поцеловал мою руку. Этот знак приглашал меня в вечность. Разве я могла отказаться от такой роскоши? Только взрыв во Вселенной мог сравниться с тем взглядом, которым он смотрел на меня в это мгновенье.

– Здравствуй, я так скучала. Я так долго ждала этот… День.

– Он настал. Посмотри, что у меня есть.

Он вытащил из кармана маленькую коробочку.

– Что там?

– Кольца. Я делаю тебе предложение. Вот – твое кольцо. Могу я надеть его тебе на руку?

– Сочту за честь.

– Ты ведь теперь свободна?

– Да. Ты, значит, прочитал мое письмо.

– Прочитал и понял, что мне нужно успеть, пока ты снова не связала себя с кем-нибудь узами брака. Мне показалось, что этот шанс очень легко упустить, и дается он мне только раз в жизни. Представить себе не можешь, я спешил к тебе с одной только мыслью – сейчас или никогда.

– Помочь тебе подняться?

– Да.

Я встала и протянула ему руку. Держась за нее и опираясь на дерево как на палку, Василий сделал над собой усилие. Нечеловеческое усилие. И поднялся на ноги.

– Тебе больно?

– Больно не видеть тебя столько времени. Почему ты так долго не приходила?

– Утро не знало, в каком месте настанет ее День.

– Я тоже знал только время встречи – Ночь.

– А как же Вечер?

– Мы его отпустим. Он нам не нужен.

– … Тебя могут потерять? – забеспокоилась я, показав рукой в сторону виллы.

– Уже потеряли. Я не знал – оказывается мой отец богат, баснословно богат, но, он знает, что только ты можешь поставить меня на ноги. Ты ведь волшебница, Утро!

– Почему ты так решил, День?

– Стоит тебе загадать желание, и оно сбудется. Скажи, ты желаешь мне здоровья?

– Да.

– Хочешь, мы с тобой будем счастливы?

– Да. Но ты преувеличиваешь, я – не волшебница. И… какая из меня Фея?

– А ты попробуй, загадай желание.

– Что ты такое говоришь?

– Скажи первое, что в голову придет. Ну же!

– Да будут в этом райском месте райские птицы! Что дальше? Он улыбнулся:

– А теперь посмотри… Я оглянулась.

Распустив веером богатые хвосты, в утреннем саду благородной поступью гуляли павлины.