Текст книги "День святого Валентина (сборник)"

Глава 12
Зеленый свет в конце тоннеля

Потрясение. То, что Вера услышала от Пряжкина, было настоящим для нее потрясением. Иначе никак нельзя это назвать. По дороге домой и уже в квартире, сидя на диване, она вспоминала его слова. «Красивая»! Пряжкин сказал – «красивая»! Именно она красивая, имелось в виду… И говорил Колян искренне. Жалко, тогда не было диктофона, чтобы записать его слова. А потому поверить в то, что он и правда так сказал, было почти невозможно. Но этому всему имеются свидетели! Только… только что же тогда Пряжкин ее этой «толстой» столько лет мучил? Какая же это «красивая»? Противоречие. И как он мог предположить, что дурацкое прозвище может ей понравиться? Стало быть, она вела себя как кокетка, раз он решил, что обзываться можно. Ужас, ужас! Девочка ничего не понимала…

Вера читала в какой-то книге, что иногда вокруг одного человека вдруг закручивается целая история – интересная, яркая, с участием многих других персонажей. Этот центральный в данной истории человек может быть не лучше и не хуже других – просто так почему-то происходит. Закрутилось и понеслось! Так получаются истории, каждая из которых заканчивается по-своему… Иногда про них узнают писатели и драматурги, создают произведения – и тогда о том, что случилось с таким вот простым, но попавшим в вихрь событий человеком, пишут книгу, снимают фильм, ставят пьесу. Так случилось и с ней, с Верой. И даже если кончится все как-нибудь плохо – или никак не кончится, – она запомнит эти события надолго. Как почти что сказку.

Какой же она странный человек! Плохой, хороший? Скорее, все-таки никакой. Потому что мотает ее из стороны в сторону, никакой определенной линии поведения. Всего боится – и тут же, как княжна Тутышкина какая-нибудь, выделывается. И обижать себя позволяет, и одновременно туману напускает – неприступную-недоступную из себя строит… Нет последовательности. А потому что стержня нет в характере… Ну вот как стать цельной нормальной личностью? Не врать, не строить из себя то, чего нет, а быть такой, какова она, Вера Герасимова, есть? Только вот какая она настоящая – Вера Герасимова?..

«Блым-блым-блым!» – активизировался домофон. Вера вскочила с дивана, на котором, погруженная в свои размышления, сидела, не двигаясь, уже минут пятнадцать, и подбежала к двери.

– Кто там? – спросила она, сняв трубку домофона.

– Это я. Глеб Терехов, – раздалось оттуда. – Я к тебе. Поговорить. Можно?

– Заходи, Глеб… – проговорила Вера деревянными губами. – Квартира двадцать восемь.

– Я знаю. Мне сказали, – ответил Глеб. – Спасибо!

Домофон однообразно загудел. Вера положила трубку на место. И молча стояла у входной двери, пока не пиликнул звонок.

– Привет, – улыбнулся Глеб, появляясь на пороге.

– Привет. Проходи. – Вера протянула руку в сторону гостиной.

Глеб разулся, снял куртку, прошел в гостиную и остановился посередине.

– Ты меня прости, – сказал он, когда Вера, которая задержалась в прихожей, тоже оказалась в комнате. – Надо, наверное, было заступаться за тебя тогда. А я не…

– Все, Глеб, давай об этом не будем вспоминать! – попросила Вера. – Никогда! Было и прошло…

– Да! – охотно согласился Глеб. – А сегодня… Ну ты молодец! Ты вела себя как королева! Правда! Поэтому тогда, на новогодней вечеринке, я так хотел, чтобы тебя Королевой выбрали. Но ты не…

– А я, Глеб, и не знала тогда про тот конкурс! Поэтому и «не»… – с вызовом ответила Вера. – Разве не имела права?

– Имела… – растерялся Глеб. – Но ведь не только я хотел тебя выбрать.

– И Пряжкин тоже. Знаю.

– Не будем о Пряжкине! – воскликнул Глеб.

– Хорошо.

– А я все-таки хочу пригласить тебя сегодня на нашу супердискотеку, – без перехода предложил Глеб. – Еще не поздно. Пойдем, Вер, а?

– Глеб, но я же тебе ответила, что не пойду. Не могу и не хочу потому что.

– Понимаешь, а записки-то я тебе не писал! – воскликнул Глеб.

– Как?

– Так. Не писал – и все… Она у тебя сохранилась?

– Наверное, – пожала плечами Вера и отправилась в свою комнату за рюкзачком. Отыскала дневник, вынула из него сегодняшнюю записку.

– Ага… – взглянув на нее, протянул Глеб. – Почерк-то не мой.

– Не твой? – удивилась Вера. И тут же ужаснулась: потому что вспомнила, чей! Кто же еще так пишет «З» – с плоской «головой» и длиннейшим нижним крючком? Только… ее сосед по парте Кирюша Столбиков! Малыш… Вот кто на дискотеку захотел! А она-то, Вера бестолковая, даже и не предположила, что он может не только чужие записки передавать, но и свои посылать!

– Глеб, посиди, хорошо? – указав на кресло, попросила Вера. – Мне позвонить надо. Ладно?

Глеб кивнул и уселся в кресло.

Вера снова кинулась в свою комнату, схватила телефонную трубку и блокнот с телефонами одноклассников. Столбиковский номер, к счастью, там был.

Она извинялась недолго. Смутившийся Кирилл перебивал ее и не давал извиняться, потому что невнятно и путано извинялся за что-то сам. И охотно прощал ее за все. Звать на танцы больше не стал – и Вера была ему за это благодарна.

– Все! – улыбаясь, она появилась в гостиной. – Столбиков – хороший человек! Он все понял.

– А я не понял! – заявил Глеб, вскакивая с кресла и подходя к Вере. – Ну почему ты не хочешь пойти на дискотеку? Мне тоже народные гулянья не особо нравятся. Но…

Веселое выражение стремительно покидало Верино лицо. Вера снова подумала о том, что Глеб принимает ее не за ту, кто она есть на самом деле. Он заблуждается. А Вера продолжает обманывать.

– Я как королева, значит, держалась? – начала она, бессильно плюхаясь на диван. И перестала стараться удержать слезы. – Вранье все это, Глеб. Это только кажется так. Потому что на самом деле… На самом деле я – вруша.

– Почему? – удивился Глеб.

И вместо того, чтобы рассказать все свои переживания психоаналитику, которым Вера постоянно пугала сама себя, она рассказала о своих несчастьях Глебу Терехову, которому, наверное, знать это было и не нужно – люди-победители не любят людей-нытиков. Но слово не воробей…

Так Глеб узнал про ее позорное бегство от порога «Клуба ролевых игр», про мечты Веры о приключениях и о собственной компании друзей, про ее ненависть к проклятой своей неромантической внешности и черную зависть к стройным красоткам.

– Так что на танцах я позориться не буду, – подвела итог Вера, хлюпнув носом и с вызовом посмотрев на Глеба. И тут же почувствовала, что у нее на душе стало легче. Терехов знает все ее тайны. И теперь может бежать рассказывать их всем одноклассникам – хуже уже не будет. Вера за мгновение настроилась держать стойкую оборону. Это даже веселило ее. Терпеть насмешки по поводу внешности, сносить обвинения во вранье… Она на все готова. А Глеб… Да пусть уходит! Зачем ему такая слабовольная и слезоточивая подруга?

– Я все понял, – сказал Глеб и подошел к сидящей на диване Вере вплотную. – Эх, жалко, что ты раньше мне все это не рассказала!

– Почему?

– Меньше бы проблем было. И меньше страданий. Для тебя, я имею в виду.

Вера махнула рукой и ничего не ответила.

– Ну, хотя бы на новогоднем вечере! – продолжал Глеб. И тоже махнул рукой. – Эх!.. Я тебе и письмо тогда послал. А ты его на пол бросила.

– Прости. – Вера прижала руки к сердцу. – Я не знала, что это за письмо. Мне не до него было…

– Да все понятно… – вздохнул Глеб. – Ты ведь и многим другим ребятам из нашего класса нравишься. Не только Пряжкину. И тоже за это – за то, что такая… что держишься так. Достойно…

– Да?!

– Да. Вернее, раньше нравилась… – развел руками Глеб, засомневавшись – рассказывать ей или нет про мальчишеский бойкот? Решился… – Вернее, до Нового года нравилась, а потом они тебя… за презрение… ну, что тебе по фигу все наши мероприятия, проблемы и все такое… игнорировать дружно начали.

– А я и не заметила… – ахнула Вера.

– Ты молодец. У тебя другая жизнь – поэтому и не заметила. Тебе не до них… Знаешь, сколько наших тебе завидуют: что у тебя, типа, все так разнообразно и интересно по жизни, а они по дворам и подворотням время убивают, тусуются, не зная, чем заняться… И не потому, что ты про себя что-то придумываешь, поверь! Просто это и так видно. Ты ж сама сейчас рассказала, сколько у тебя увлечений, сколько ты всего прочитала, посмотрела, сколько знаешь… Это ж на лице у тебя написано.

Вера даже отвечать не стала. Ее так потрясли слова Глеба! Даже пряжкинское заявление перед ними померкло… Стало быть, все, в чем она была уверена многие годы, не соответствует действительности? Значит, никто не смеется над ней? «Так верят твоему вранью потому что!» – сообщил Верин внутренний голос, но Вера не захотела его слушать. Да, когда-то смеялись, а потом перестали. А она замкнулась в себе и даже не предполагала, как на самом деле к ней относятся люди. Так, может, с ней и дружить все согласны, а она сама все мосты вокруг себя сжигает? Надо же, одноклассники, наоборот, уверены были, что Вера их презирает! А она как раз общаться хотела… Вон оно все как на самом деле… Глебу можно верить. Он – не Оля Прожумайло, которая любит эксперименты ставить, всех друг с другом лбами сталкивать и смотреть, что из этого получится. Она для задора мастер что-нибудь приврать человеку – и смотреть, как он выкручиваться станет. Но Терехов не такой…

Хорошо, что Глеб не заметил изумленного выражения Вериного лица.

– Ты не любишь себя, – сказал он, тем самым нарушив героические Верины размышления.

– Ну а что поделать… – вздохнула Вера, но снова резко добавила: – И никого себя любить не прошу.

– Я понимаю… – вздохнул и Глеб. Посмотрел на Веру – и пожал ей руку.

– Ты что? – удивилась девочка.

– Ты сильный человек, – сказал Терехов, глядя Вере в глаза. – Я тебе это уже говорил. Тогда, в парке. Я тебя очень уважаю. Может быть, что-нибудь изменится…

– И я стану изящной стройняшечкой-симпатяшечкой? – усмехнулась Вера. – Нет, Глеб, я могу быть только «колобком» пряжкинского типа. А такой я себе понравиться точно не могу. Так что забудь, что я тебе рассказала. И не общайся со мной. Я пойму. Потому что с такими, как я, сложно…

– Я хочу тебе помочь, – твердо сказал Глеб.

– Думаешь, я приму благотворительность?

– Это не благотворительность. – Глеб покачал головой. – Мне только сейчас эта мысль в голову пришла! Слушай. Я тренируюсь в первой спортивной школе. Знаешь, да? Там у нас залов – куча. Разных. И секций навалом. И вот я стал много раз сталкиваться с ребятами и девчонками в какой-то необычной форме. Думаю: кто это? Пятиборцы? Нет. Гимнасты? Тоже нет… Потом мы как-то затусовались с ними. Оказалось, что они тренируются в специальной детской секции «Школа МЧС». Чего у них там только нет! Помимо спорта они кучу всего еще и изучают. И на местности постоянно тренируются, на вертолетах их на эти учения вывозят. Все серьезно!

– Ну?.. – Воображение Веры уже начало рисовать удивительные приключенческие картины: как она спасает людей, как наконец-то от ее существования на земле будет польза – и для нее найдется настоящее дело!

Но девочка так яростно замотала головой, чтобы не дать фантазии разыграться – и не отвлечь ее от настоящего рассказа, что Глеб воскликнул:

– Да погоди ты отказываться!

– Я не отказываюсь! – Вера тут же замерла.

– Отлично! – улыбнулся Глеб, снова удивившись своей разговорчивости. – Так вот давай я тебя туда отведу! Мой тренер подойдет с нами, тебя их тренерам представит. Там, правда, конкурс…

– Понятно, – плечи Веры тут же опустились. И мечты сдулись, как наткнувшийся на острую ветку доверчивый воздушный шарик. – Я не пройду. Там нужны…

– Там нужны бесстрашные! И сильные. У тебя же такая координация, такой вестибулярный аппарат! Помнишь, я тебе говорил…

– То ты… – вздохнула горько Вера.

Но тут же одернула себя и замолчала. Чтобы Глеб не подумал, будто она набивает себе цену и требует, чтобы ее начали хвалить. Ведь насчет вестибулярного аппарата она была согласна. Только вот все остальное… Вера покосилась на свое отражение в зеркальных дверцах посудной «горки». Глеб перехватил ее взгляд.

– Что тебе во внешности-то твоей не нравится, не пойму? – удивился он.

– Все.

– Зря! – заявил Глеб. – За Пряжкина я говорить не буду. И за остальных тоже. Но мне твоя внешность как раз нравится. Так что не волнуйся об этом, ладно? Вот у меня будут с внешностью проблемы, когда я стану взрослым. Это уже сто процентов… Я ведь больше почти не вырасту. Так и буду выступать в суперлегком весе. А женщинам маленькие мужчины редко нравятся.

Вера выпучила глаза. Терехов выглядел очень ничего. А что ростом среди их мальчишек-одноклассников он опережает лишь Денисова и еще всего двоих – так это ерунда. Ей так казалось… однако вот как все на самом-то деле… Сердце девочки сжалось от боли – ведь она ничем Глебу помочь не могла. Как, впрочем, и Глеб не мог помочь Вере…

Нет, мог!

– Тебя обязательно возьмут, Вера. Потому что ты пройдешь конкурс. Даже без нашей с тренером рекомендации, – уверенно произнес Глеб, закрыв тему своих переживаний. – Ведь если у тебя такая координация и смелость есть, и раз приключения ты любишь – то у тебя лучше всех получаться в этой «Школе МЧС» все будет. А раз ты еще и такая умная…

– Умная? – У Веры просто не было слов. Если уж ее хвалит отличник… Нет, сегодня точно уникальный день!

– Конечно!

– Здорово! Глеб, а ты со мной не хочешь записаться туда? Мы бы вместе занимались…

Глеб Терехов улыбнулся. Его лицу очень шла улыбка – она была такая замечательная, тоже с ямочками на щеках.

– Да я бы с тобой с удовольствием ходил туда. Но меня могут не взять.

– Как? Тебя?

– У меня же бокс. Пропускать придется ваши занятия, а не свои. Ведь у меня там, в секции моей, все серьезно… А где же любят, когда пропускают?

– Ага…

– Но я тебя буду встречать после тренировок!

– Спасибо…

Вера, которая до этого взволнованно бегала по комнате, села в кресло, пытаясь представить, сколько всего интересного ждет ее в этой школе спасателей. Но Глеб вернул ее в реальность.

– Вера, а на дискотеку давай все-таки пойдем, – сказал он. – И не потому, что я второй день подряд ради тебя тренировку пропускаю… Я тебе это говорю потому, что знаю – ты поймешь. Бокс для меня – это очень важно, но я…

– Поняла! – перебила Вера. Ей показалось сейчас, что ни в коем случае больше отказываться нельзя и что на дискотеку пойти надо. И самое главное – ей вдруг ЗАХОТЕЛОСЬ оказаться там! Почему обязательно надо быть принцессой? Или утонченной феей, на которую она не похожа, а очень хотела бы – и потому из-за невозможности ею стать лила горькие слезы? Она будет на дискотеке как девочка Вера – такая, какая есть. И это тоже очень хорошо – ведь такой она Глебу нравится. А это… Это – здорово! – Пойдем! – просто сказала Вера и поднялась из кресла.

– А ты тогда надень то же платье, которое на Новый год на тебе было, – попросил Глеб.

Но Вера уже разошлась и раззадорилась. Ее широкая натура не знала полумер. Зачем же то же самое платье, когда полно всяких других нарядов?

– Ты подожди чуть-чуть! – воскликнула она и понеслась в мамину комнату.

Там она распахнула шкаф и, как полководец войска, оглядела вешалки. Одежды навалом. Что же выбрать такое красивенькое? С мамой проблем не будет – потому что Вера решила оставить ей записку с сообщением, что именно из ее одежды она позаимствовала. По телефону или посредством «sms» этого делать нельзя – тогда мама замучает вопросами. А так придет домой, увидит записку – и все ее расспросы будут потом, не сразу…

Вера выбрала очень нарядную блузку и к ней в пышных оборках юбку, нарядилась и подошла к зеркалу. Конечно, вид не блестящий. Как бы даже наоборот… Но раз умные люди (в смысле, Глеб, конечно!) говорят, что она, Вера, оказывается, очень даже ничего выглядит, надо верить. В этом виде она тоже очень даже хорошенькая. Вера улыбнулась себе, отраженной в зеркале, залихватски подмигнула и приосанилась.

С таким вот лучезарным настроением она и выплыла к Глебу в гостиную.

– А давай ты все-таки лучше то же самое платье наденешь… – тактично предложил он, избегая оценок. – Уж очень мне понравилось, как оно на тебе сидит.

Вера не стала спорить. И даже застыдиться-расстроиться забыла. Время поджимало, а человек ждал! Надо торопиться! Она умчалась, мигом скинула юбку с блузкой, набросила на себя «дерюжное» платье и повязала его той же сбруйкой, что и мама в новогоднюю ночь. Написала записку, интенсивно причесалась, отчего волосы затрещали веселым электричеством. Нужно было их как-то приструнить… Антистатиком сбрызнуть, вот что! Но антистатика Вера не нашла, решила просто брызнуть на вставшие дыбом волосы духами. Схватила пузырек, попшикалась как следует – и только после сообразила, что духи-то были папины. Волосы она пригладила, и те, кажется, стали более послушными. Но мужскими духами разило от нее хлеще, чем когда-то от Пряжкина на классном вечере.

«А, ладно! – беспечно подумала Вера, выбегая из комнаты. – Главное – ведь все хорошо ко мне относятся! Потому что я не хуже, чем они. Да и почему я должна быть хуже? Потому что мечты мои не сбываются? Сбудутся! „Школа МЧС“ будет. Будет! И приключения – похлеще киношных, ненастоящих… Да и Пряжкин ни в чем не виноват. Он просто искренний. Я ему нравилась. А он глупый… Эх! Ну ничего. Все можно исправить. И все будет!»

Предчувствие радости охватило Веру. Сформулировать его она бы не смогла. Может быть, это было похоже на то, что перед Верой открыли ворота в какой-то сияющий зал и пообещали, что она непременно туда попадет. И девочка поверила!

В голове у Веры, которая по второму разу выплыла из двери навстречу Глебу, мелькнула мысль о том, что все это время она была заколдована каким-то злым волшебником. Поэтому и мир виделся ей другим. А Терехов ее расколдовал. И она увидела, как все обстоит на самом деле. А что? Очень даже правдоподобная получалась версия. Красивая – по крайней мере.

Глеб, улыбаясь, подошел к ней и сказал:

– Ты очень красиво выглядишь. Здорово! Пошли.

А ведь еще днем раньше Вера, подумав о девочке, заколдованной волшебниками, так и «зависла» бы, развивая мысли в этом направлении, придумывая сюжет и переживая, что все это не на самом деле… Но сейчас нет – надо же идти! И она ринулась в прихожую.

Надевая пальто, Вера вдруг подумала о будущих друзьях в «Школе МЧС» – в которую ее еще даже и не приняли, – а также обо всех своих одноклассниках так тепло, с такой любовью, что прямо поверх счастливой улыбки заплакала. Потому что захотелось ей сделать для них что-нибудь хорошее. Даже Пряжкину с Денисовым. А Глебу… Нет, про Глеба она боялась думать. С Глебом лучше поговорить. Ей много у него нужно спросить. А ведь, раз они с Глебом на дискотеку идут, значит, им еще и танцевать вместе придется. Танцевать… Спокойно!

– Вера, не плачь! – бросился к ней Глеб. – Не волнуйся ты! Забудь обо всем! Все хорошо к тебе относятся, правда! А я… Я лучше всех!

И Вера благодарно посмотрела на него. Нет, все-таки именно эти слова – лучшие за сегодняшний день!

Родители Веры Герасимовой подъезжали на машине к дому. До ворот оставалось метров двадцать. Было темно, но на улицах ярко горели фонари. При их свете хорошо были видны прохожие, спешившие по тротуару.

– Ты посмотри: это же Вера наша идет! – ахнула вдруг мама, указывая папе на правую сторону улицы. – И не одна. Вот это да…

– Действительно, Вера! – присмотревшись, воскликнул папа.

– С мальчиком! – не верила своим глазам мама. – Разговаривает, смеется… Чудо, чудо!

И действительно, Вера с Глебом как раз вышли из ворот и, разговаривая, зашагали по тротуару.

– Ну надо же тебе – снова в моем платье! – с восторгом проговорила мама, поворачиваясь и глядя в спину удаляющейся дочери. – Нарядилась! Вот моя умница!

– Догоним? Проследим? – азартно поинтересовался папа, останавливая машину.

– Нет, не будем, – ответила мама, доставая телефон. – Я ей позвоню сейчас… Хотя нет, не буду. Позже. А пока…

И она, прижав трубку к уху, радостно заговорила:

– Сашенька, привет! Как ты, дорогая? Сообщи своей маме и бабуле, что мы сейчас наблюдали нашу Верочку в обществе мальчика. Да, и такого хорошенького! Я же говорила, что все будет нормально! Растет наша девочка. Нет, подробностей не знаю, но она очень веселая! Все, пока. Я сейчас Мариночке в Москву перезвоню. Надо же сообщить, что Веруня с мальчиком гулять отправилась…

Мороз усиливался. Вместе с морозом поднимался колючий ветер. Налетал, заставлял щуриться и выжимал слезы из глаз. Слезы застревали в ресницах, замерзали, мешая четко видеть. Но Вера не замечала этого. Распахнув теплое пальто, отчего полы его романтически развевались, она шла вперед. До школы оставалось чуть-чуть.

Вера улыбалась своим мыслям, шла навстречу ветру – и, конечно же, параллельно представляла себе, как они с Глебом, двое смелых спасателей, едут сквозь пургу и буран на верных конях. Ну, ладно, не едут на конях – просто идут!

Глеб шел рядом с Верой и молчал. Так что мечтать она могла сколько угодно. Но все-таки Вера свернула свои прекрасные фантазии. Потому что в реальность ей тоже хотелось. Ведь ее ждали трудные тренировки, на которых ей, крупной невысокой девочке совсем не героического телосложения, будет ой как несладко! Пока привыкнет к тяжелым физическим нагрузкам ее неизящное тело, пока начнет получаться то, что другим достается без проблем…

Да, она не самая красивая. Да, характер у нее какой-то неопределенный. Но – плевать! Зато она, Вера Герасимова, живет и будет жить интересно, ярко, да еще и с пользой! Так подумала девочка и улыбнулась в пространство. Она будет нужна людям, станет помогать им, спасать чужие жизни в катастрофах и опасных ситуациях. Конечно, придется рисковать. Но не понапрасну, а ради спасения жизни других. Ведь ничего дороже и прекраснее жизни нет. Вера научилась понимать это на «Колесе обозрения».

Музыка в спортзале играла просто замечательная. И совсем не попсовая «бум-бум-бум». А Вера всегда с насмешкой думала, что на дискотеках только всякий примитив крутят.

Да и вообще было все прекрасно. И огни, и украшения, и, самое главное, – общий настрой. Правда-правда! Вере он показался таким приподнятым, сказочным! И все ребята и девчонки вокруг были очень даже ничего – какие-то такие расслабленные, доброжелательные, не как обычно. А может, они всегда такими были?

Вера шла рядом с Глебом, который держал ее за руку – чтобы в толпе не потерять. Шла и улыбалась, глядя на всех, кто попадался на пути. Вот старшеклассники – парочками, вот девчонки и ребята из параллельных классов… Вера их всех много раз видела, но почему-то никогда не интересовалась, как их зовут. Мелькали лица «своих» – Яценко, Прожумайло, Лилечка, Катя Марысаева… А ведь девчонки даже не догадывались, как она им завидовала! Нет, Вера и сейчас им немножко завидует, конечно. Но уже не так – потому что зависть отпустила ее. А еще бы чуть-чуть – и она разъела бы ей душу.

А сейчас… Сейчас Вера улыбнулась и радостно помахала одноклассницам. Девчонки переглянулись… И помахали ей в ответ…

На дискотеке явно наступал какой-то важный момент. Что-то происходило на сцене-помосте, где потряхивала длинными волосами и дзенькала струнами гитар группа «Барбаросса». Потому что все ринулись туда. А Вера, погруженная в свои мысли, не прислушалась к объявлению ведущего. Так что на широком пространстве танцпола она осталась одна. Вернее, с Глебом, который продолжал держать ее за руку.

Вера думала про свою зависть. И про себя. Она смотрела в лицо Глеба и в который раз искала ответа на вопрос: «Неужели я правда нравлюсь ему такая, какая есть? Не модель, не красотка?» И видела – да. Действительно видела это на Глебовом лице – она ему нравится, правда. Чудо!

Так что сейчас Вера смогла честно и с облегчением признаться себе: все-таки Пряжкин ей самой не нравился совсем не потому, что он хулиган и двоечник. А Глеб нравится, потому что отличник. Нет. Глеб ей нравится, потому что сам по себе он – замечательный! Романтический такой. Прямо герой.

Вот.

Снова на Веру нахлынула волна светлой признательности Глебу, который поведал ей правду о самой себе. И волна любви ко всему реальному миру – ведь в нем тоже было хорошо!

– Вера! – Глеб взял ее за другую руку.

Вера очнулась.

– Давай потанцуем, – улыбнулся Глеб.

– Конечно! – ответила Вера.

Как все нормальные девушки, она положила руки ему на плечи. И они с Глебом закружились по залу. Вера не умела танцевать, не умел и Глеб. Но они кружились, кружились… И это было здорово! Вера улыбалась – ведь все происходило так, как она мечтала. Даже лучше – потому что на самом деле!

– Глеб, – сказала она, глядя в его радостные глаза, – а давай Денисова тоже в «Школу МЧС» запишем?

Глеб на секунду замер. Но танцевать не прекратил.

– Ну ты даешь, Вера Герасимова! – сказал он.

– Понимаешь, я хочу, чтобы у всех все было хорошо, – честно ответила Вера. – А Денисова жалко. Он мучается. И я его понимаю.

– А еще говоришь, что это я занимаюсь благотворительностью…

– Пусть он тоже научится чувствовать себя человеком! – с жаром произнесла Вера. – Знаешь, как это важно!

– Знаю, конечно, – ответил Глеб. – Мы пойдем туда завтра.

А музыка уже сменилась, но осталась такой же светлой и романтической. Глеб и Вера продолжали танцевать – и это было счастье. А для счастья нужно так много – и так мало…