Текст книги "Грибной сезон"

ГЛАВА НУЛЕВАЯ. ПРЕДИСЛОВИЕ

– Это ж надо было так лопухнуться! – возмущалась руководитель нашей съёмочной группы Оливия Юханссон. – Мы забрались в самую глухомань родной планеты, мы искали аутентичности, мы ждали архаики, мы мечтали встретиться с хранителями древнейших ритуалов!.. А что в результате? В этой убогой деревеньке, где нет ни электричества, ни водопровода, ни даже парикмахерской, люди обсуждают принципы квантовой оптики и свободно говорят на нескольких языках. За что я, спрашивается, Вам плачу зарплату? – обратилась ко мне Оливия. Я работал у неё переводчиком. – Я знаю, – продолжала Оливия, раздражённо хлопая себя по рукам и лицу, – зачем нас сюда заманили. Местных жителей комары почему-то не кусают. Вот они и распространяют всякие байки, чтобы европейцы приезжали в Сырдык Туул и обеспечивали собственной кровью достойное размножение этих чудовищных двукрылых. Это не Сырдык, а кирдык какой-то.

Сырдык Туул – название якутской деревеньки, стоящей на берегу одного из притоков реки Оленёк, куда прошлым летом занесла нас нелёгкая. Медвежий угол, скажу вам, ещё тот. Вокруг на сотни, а то и на тысячи километров непроходимая тайга. Река – единственный способ коммуникации, да и от ближайшего населённого пункта нам пришлось идти на катере почти неделю в поисках этого места.

И вот, всё зря. По крайней мере, так решила Оливия. Мы снимали фильм по заказу научно-популярного шведского канала «Душа Планеты» об исконных религиях северных народов России. В ходе съёмок сибиряки отправляли нас всё дальше на восток, в Якутию, интригуя упоминаниями о деревне Сырдык Туул – средоточии самых уникальных и древних традиций на земле… Каких? «Плывите вверх по реке, они сами вам всё расскажут…»

***

– У Вас так много книг, – удивилась Оливия Юханссон, зайдя в дом Главного Наставника (так жители Сырдык Туул называли средних лет якута с живыми весёлыми глазами). – И вполне современных, – добавила она, разглядывая корешки книг. – Вы все их прочитали?

– А как же, милая моя! По нескольку раз, – отвечал он. – Мы всей деревней частенько собираемся вокруг костров и читаем научные книги и журналы. А чем ещё прикажете заниматься долгой, тёмной полярной зимой?

– Но откуда вы их берёте?

– Они, милейшая, сами плывут нам в руки. – Помолчав, он пояснил, – раз в месяц мимо Сырдык Туул проходит торговый паром. Обычно мы заказываем книги, тетради и батарейки для фонариков. А старые отдаём на утилизацию.

– Батарейки! – воскликнула Оливия. – Да с вашими знаниями давно можно было построить на реке небольшую гидроэлектростанцию и провести в дома свет!

– Мы хотели, но дух реки оказался решительно против…

– Дух реки?! – Оливия достала с полки «Самое грандиозное шоу на Земле» и изумлённо глядела на Наставника, потрясая книгой. – Люди, читающие Ричарда Докинза, верят в духов?

– Как не верить, милейшая? – пожал плечами якут. – Никто иной, как духи велели нам покупать книги Докинза.

– Допустим… Читать у костров научпоп – это и есть та уникальная традиция жителей Сырдык Туул, о которой так много судачат в округе?

– Книги лишь теория… Так вы приехали узнать про нашу традицию? – заметно оживился Наставник. – О! Это очень правильное решение! К сожалению, наша деревня уже чуть ли не единственная на земле, где люди ещё не разучились путешествовать.

– Эээ… Вы имеете в виду шаманские путешествия в состоянии транса?

– Ну что вы, милая моя! Я имею в виду самые обычные физические путешествия. Топ-топ-топ… По параллельным мирам, разумеется. Согласитесь, на эту тему так много пишут и говорят, а сами почему-то идти боятся.

– То есть? – напряглась Оливия.

– Сейчас объясню. – Наставник принялся ходить по комнате, оживлённо жестикулируя. – Вы, думаю, слышали о теории множественных вселенных Хью Эверетта? – Оливия кивнула. – Так вот. Есть у нас несколько знакомых духов-проводников, которые обитают между мирами. Мы знаем их по именам… Нельзя сказать «в лицо», потому что конкретного лица у них нет, но их легко узнать… Так вот, когда такой дух приходит к тебе и зовёт тебя с собой – это значит он предлагает посмотреть один из вариантов альтернативной истории нашей планеты… Проводник отведет тебя в другой мир, и ты увидишь Землю такой, какой она могла бы стать, а может, уже и была когда-то или будет…

– А другие планеты духи вам не показывают? – спросила Оливия, стараясь скрыть разочарование и сарказм в своём голосе. Ясное дело – она не верила ни одному слову Наставника.

– Другие планеты? Ну Вы, милейшая, прямо фантазёрка! На другой планете человек задохнётся или сплющится… Я уже не говорю про вездесущую радиацию. Да и как там общаться? Сами-то мы не духи и обладаем конкретными физическими телами, которые очень бережём… – Наставник с нежностью погладил себя по груди. – Нееет! Мы только по Земле путешествуем.

– Допустим. По какому же тогда принципу проводники выбирают, кого и куда вести? – Я видел, что Оливия задаёт свои вопросы уже чисто из вежливости. Ничего из услышанного она включать в свой фильм явно не собиралась. Меня же заинтересовали слова Наставника.

– Хороший вопрос! Только ответа на него мы и сами не знаем. Каждый мечтает стать странником, но духи зовут лишь некоторых…

– А если отказаться?

– Дело добровольное. Но зачем? Хотя если ты не готов, действительно лучше отказаться… У нас был случай, когда проводник позвал девушку прямо накануне свадьбы. Она долго колебалась и всё же пошла за духом. Вернулась только через три месяца, и жених ей всё простил. Уж очень удивительным оказался её рассказ…

– А можно не вернуться?

– Тоже хороший вопрос. Бывало и такое… Чаще всего это случается, когда странник теряет своего проводника. Поэтому мы с малых лет объясняем ребятишкам правила поведения в другом мире и не перестаём их повторять. По возвращении путешественник подробнейшим образом рассказывает обо всём, что с ним произошло, а наставники устраивают ему разбор полётов. Кстати, если хотите мы можем специально для вашей группы организовать костёр с рассказами. Правда, новых путешествий у нас уже давненько не было, но мы можем попросить кого-нибудь из старых странников повторить свой рассказ. Мы делаем так иногда.

– Спасибо, нужно подумать, – вежливо улыбнулась Оливия, и мы ушли.

***

Добродушный энергичный старик по имени Мичил предложил нам поселиться у него в доме – простенькой лачуге, украшенной снаружи оленьими рогами. Он пригласил нас всех, накормил обедом из жареной рыбы с картошкой, поговорили о том о сём. За чаем Оливия Юханссон заявила, что оставаться в этой деревне смысла нет.

– Всё это, безусловно, очень интересно, но совсем не то, что нам нужно. Завтра утром плывём обратно… Ах, это ж надо было столько времени потерять!

Говорила она на шведском в полной уверенности, что Мичил не понимает. Но он всё прекрасно понял и погрустнел.

– Как жаль! – воскликнул он на том же языке. – А я так надеялся обсудить с вами открытие гравитационных волн. Сейчас в Европе, наверное, все только об этом и говорят…

Утром Мичил взялся помочь нам донести вещи до катера. Пока он болтал с капитаном, я жадно вдыхал воздух, полный чистых и густых ароматов хвои, свежести и тайны. Ох, до чего же мне не хотелось уезжать отсюда! За полдня и одну ночь, проведённых в Сырдык Туул, я успел так привязаться к Мичилу, к наставникам, к самому этому месту, как никогда в жизни ни к чему ещё не привязывался…

Я застыл на берегу и смотрел на реку, укутанную лёгким утренним туманом. Вдруг я различил тёмный предмет, двигавшийся в нашу сторону. Скоро стало ясно, что это лодка. Она выплыла из тумана подобно призраку. В лодке сидела девочка лет тринадцати. Совсем одна. Она смотрела на нас покрасневшими от бессонницы и ввалившимися от усталости глазами на худеньком личике, при этом широко и лучезарно улыбалась.

– Кто это? – спросил я у Мичила.

Он полминуты внимательно разглядывал девочку, а потом ахнул и выронил наши сумки прямо в воду.

– Бог мой! Это же Айяна! – проговорил он сначала чуть слышно, а потом заорал на всю округу, радуясь и подпрыгивая: – Айяна! Айяна вернулась!

Старик бросился к лодке и, зайдя по пояс в воду, потащил её к берегу, приговаривая:

– Ах, Яся-Яся. Ясно солнышко ты наше!

Айяна смеялась.

– Вот уж не думала, – говорила она чуть охрипшим весёлым голоском, – что первым меня встретит наш любимый добрый Мичил.

И вот уже почти всё селение сбежалось на берег. Айяне помогли выйти из лодки, её обнимали, целовали, гладили, приговаривая много разных радостных и ласковых слов, а потом увели в деревню.

Мичил остался и привязал её лодку к сосне. Затем он подошёл ко мне.

– Зря вы сейчас уезжаете, – заметил он. – Почти год назад Айяна ушла за проводником… Мы уже начали побаиваться, что она не вернётся. Уверен – ей есть что рассказать. Теперь нас ждёт целая серия увлекательнейших вечеров!

– Ох, Мичил, – вздохнул я. – Твои слова – соль на рану. Ты не представляешь, как я хотел бы остаться.

– Так оставайся! Без тебя не обойдутся, что ли?

– Без переводчика будет трудновато.

– А хочешь… – Мичил вдруг замолчал и, прищурившись, смотрел на меня, лихорадочно что-то обдумывая. – А давай я поеду с ними переводчиком вместо тебя. Я знаю девять языков!

Предложение звучало заманчиво, всё же я сомневался.

– Но вдруг Оливия будет против…

– А ты её не спрашивай, – посоветовал Мичил, – а просто поставь перед фактом. Остаюсь, мол, и точка. Она: «Ай-ай-ай! Что же делать? Что же делать?» и тут я: «Я спасу вас, мадам!»

Я улыбнулся. Как раз в этот момент к нам подошла Юханссон, и умный Мичил, не мешкая, обратился к ней.

– Мы тут обсуждаем концепцию вашего фильма. Как я понял, вы ищете шамана, владеющего древнейшими способами камлания, знающего исконные обряды юкагиров и способного найти и вернуть потерянную душу даже из самых глубоких колодцев времени и пространства?

– Допустим, – осторожно согласилась Оливия.

– Я знаю такого человека, – продолжал Мичил. – Юкагирский шаман-Ворон. Он живёт всего в 140 километрах отсюда. Я могу проводить вас к его дому и познакомить вас с ним.

– Была бы вам благодарна. Я спрошу капитана, сможем ли мы взять на борт ещё одного человека.

– Не стоит. Он, – Мичил указал на меня, – согласился остаться, чтобы приглядывать за моими индюками.

– Правда? – удивилась Оливия. – Героический поступок!

Когда она ушла, я обнял Мичила.

– Но тебе-то это зачем? – спросил я. – Получается, что сам ты не услышишь рассказ Айяны?

– Я слышал сотни рассказов путешественников. А сам ни разу… Ты понимаешь? Ни разу за всю свою жизнь не покидал Сырдык Туул. Если уж проводники не зовут меня, послужу сам проводником хотя бы в этом мире. Тем более, шаман-Ворон давно уже звал меня в гости.

Мичил оставил на меня свой дом и подробно объяснил, как ухаживать за курами и индюками, показал, где хранятся удочки, познакомил со своей собакой и уплыл вместе со съёмочной группой. А я остался слушать историю Айяны. Она рассказывала 8 вечеров подряд. Я всё подробно записал, обработал и сейчас представляю на суд своего читателя. Обычно девочка выходила к костру в одном и том же тёмно-зелёном спортивном костюме, однако каждый день вплетала в косы разные ленты. По цветам этих лент я, с вашего позволения, и решил назвать главы своей книги.

ГЛАВА ПЕРВАЯ. СИНЯЯ.

Для того чтобы встать поутру, Ясе мало просто проснуться. Солнце уже приподняло над горизонтом свой огненный ободок, а она лежала с закрытыми глазами и ждала, когда же в её душе зазвучит музыка нового дня. Она бы вскочила тогда с первыми аккордами, завертелась бы, наполняя своими делами любимый дом, рассмешила бы братьев и маму с папой живыми разговорами… Яся прислушалась – ничего, кроме мрачной тишины.

С усилием она всё же открыла глаза – у изголовья сидел полупрозрачный задумчивый тип с вкрадчивой улыбочкой.

– Это Вы выключили мою музыку? – спросила Айяна. Она видела его в первый раз, но как будто знала уже давно.

– Лузу, – представился тип, слегка привстав и поклонившись. – Пора бы знать, что Лузу только включает музыку – выключается она сама.

Воздух вокруг него будто сгустился и подрагивал, подобно сиропу, добавленному в воду – он стелился слоями, и закручивался в спиральки, рождая множество крошечных завихрений при каждом движении гостя.

Яся протянула палец и поводила им вокруг Лузу. Ей нравилось следить, как крутятся и пляшут от её прикосновений воздушные потоки, похожие на голубоватый дымок.

– Лузу, – задумчиво проговорила она. Это имя казалось знакомым, что-то очень важное было с ним связано, но она никак не могла вспомнить, что именно.

Яся прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться, и вдруг вскочила на кровати. Сна как не бывало, а запоздавшая музыка уже вовсю бушевала в Ясиной груди, заставляя сердце биться, как самый главный барабан. Лузу – так звали одного из проводников в параллельные миры. Она во все глаза смотрела на то место, где только что сидел незнакомец. Пусто. Девочка поспешно оделась и выдвинула из-под кровати ящик с игрушками. Далеко Лузу уйти не мог – значит, он вселился в какую-то из её игрушек. Но в кого именно?

Вот тряпичная кукла с печальным лицом, вышитым бабушкой чёрными нитками. Её круглые глаза с наивно вздёрнутыми ресницами беспомощно смотрели на этот мир. Но нет – Лузу не в ней. Может быть, эта корова, вырезанная старшим братом из цельного куска дерева, на которой Яся сама нарисовала чёрные и белые пятна? Тоже нет. Взгляд её упал на брошку-сову – её сделала для Яси мама из бересты, тальника и перьев. Девочка вдруг почувствовала острую тоску – если всё верно, то ей придётся надолго расстаться с мамой, папой, братьями… Она внимательно осмотрела совушку. Лузу в ней не было, но Яся всё равно бережно приколола брошку к груди. Ей стало спокойнее – теперь мама в любом случае будет рядом.

Вдруг она услышала мягкий шорох. Айяна повернула голову и увидела в углу тёмно-серого мышонка, глядящего на неё в упор пылающими как горячие угольки глазками. Яся удивилась: духи-проводники редко вселялись в живых существ. Трудно с ним будет. Девочка села на корточки и поманила мышонка. Он подошёл, и она бережно взяла его в руки.

Наскоро обувшись, девочка положила в карман куртки фонарик, нож, пару яблок для грызуна, бактериальный спрей и выбежала во двор. Спрей образовывал на одежде и коже путешественника защитную плёнку, не пропускавшую чужеродные микроорганизмы из параллельных миров. Это вещество специально для жителей Сырдык Туул разработал в московской лаборатории один учёный друг Главного Наставника.

– Мам! – крикнула она, позабыв о завтраке, – я к Наставнику. Ко мне приходил Лузу!

И, не дождавшись ответа, начинающая странница побежала по улицам, бережно прижимая мышонка к груди. Она вихрем неслась по деревне и радостно нараспев кричала:

– Лузу! Ко мне приходил Лузу.

Односельчане оборачивались и провожали её взглядом: те, кого за всю жизнь так ни разу и не позвали в дорогу, смотрели с завистью и грустью. Молодёжь – с любопытством, в предвкушении новых историй у костра. Бывалые же путешественники, понимающе кивали, улыбались и желали ей удачи. Она бежала к Главному Наставнику. Он должен рассказать ей, что делать дальше.

Врываться к Главному Наставнику без приглашения в любое время дня и ночи разрешалось только детям до 12 лет. Ясе пару месяцев назад исполнилось 12, но всё же она решила действовать по старинке. Дверь оказалась открыта, но в доме – никого. Яся прошлась по комнатам и остановилась возле синего занавеса. Она не раз заходила к Наставнику в гости, но теперь никак не могла вспомнить, что там – за занавесом. Со странным предчувствием она резко отдёрнула штору и отшатнулась назад. Перед ней зияла пустота. Туманная, серовато-сизая. Прямо от входа плыли вперёд сухие тучи, уплотняясь или растворяясь вдали. «Эгегей!» – крикнула Яся. Пространство прогудело в ответ, как будто где-то далеко заплакал слон.

Яся любила вечера, когда они всем селением собирались вокруг костра, и путешественники рассказывали о тех встречах и событиях, которые случались с ними в параллельных мирах. Строгие наставники слушали внимательно, задавали много вопросов и ругали рассказчиков, если те неправильно вели себя в другом мире. Надо сказать, что почти все допускали ошибки – даже очень опытные путешественники. А некоторые и вовсе не вернулись… Для Яси же всё это было в первый раз – она и не мечтала, что её позовут так рано. И чувствовала, что не совсем ещё готова… «Я слишком спешу», – понимала Яся. Она не попрощалась с родителями, не поговорила с Наставником и вот уже собиралась сделать первый шаг. И всё потому, что боялась, вдруг её остановят, скажут: «Ты ещё маленькая, подожди, подготовься как следует…»

Несколько минут Айяна всматривалась в открывшееся перед ней пространство, а затем, глубоко вздохнув, шагнула. Она нащупала ногой некое подобие натянутого каната, и осторожно стала продвигаться по нему вперёд. «Ни в коем случае не теряйте своих проводников», – часто слышала она от наставников, поэтому бережно несла мышонка, поглаживая его мягкую шёрстку.

Поначалу Яся ступала медленно и осторожно. При каждом шаге ей приходилось на ощупь находить канат. По обе стороны от него нога вязла, в чём-то похожем на мягкую глину, идти по которой было тяжело и неудобно. Зато тропинка-канат будто сама скользила вперёд, указывая нужный путь. «Как по лезвию бритвы», – пришло ей в голову. Скоро Яся наловчилась, балансируя, удерживать равновесие и уже осмелела и весело бежала, подпрыгивая и напевая задорную песенку, сочинённую только что:

Я по ниточке иду,

попирая пустоту.

Искры солнечного дня

где-то ждут меня… ааа

Неожиданно, будто бы материализовавшись из густого тумана, на неё выплыл слон. Я бы даже сказал, Слон. Яся вздрогнула, сжавшись от его огромности и близости. Но Слон глядел ласково. Он улыбнулся и спросил:

– А где твой посох? По этой дороге трудно идти без посоха…

Она растеряно смотрела на Слона. Одно из правил странника по чужим мирам гласило: прежде чем отправляться в путешествие, необходимо обзавестись посохом. Все путешественники Сырдык Туул очень трепетно относились к этому атрибуту. Она вспомнила, как у их соседа случился пожар. Он забежал в горящий дом, поспешно вынес оттуда свой посох, бросил его в безопасное место и только потом побежал обратно спасать из огня детей…

– Нет у меня посоха, – нахмурилась Яся.

Слон прищурился и спросил:

– Чем же ты тогда собираешься соединять небо с землёй?

Яся молчала. Проблема заключалась в том, что посох полагалось делать собственноручно из ствола молодого дерева. А ей всякий раз становилось жалко срезать юное и нежное растение. Если б разрешили ограничиться веткой, она договорилась бы с любым деревом, замазала бы глиной ранку, перебинтовала бы его, а потом заботилась бы о нём так, что ей простили бы нанесённую травму. Но с ходу лишить жизни совсем ещё свежее, едва ощутившее радость бытия существо, Яся никак не могла. Она понимала, что другие странники чем-то компенсируют этот поступок, но чем, она не понимала.

– Есть тут неподалёку рощица, – продолжал Слон, – там полным-полно молодых деревьев – и рябинки, и осинки, и липки, и каштаны – всё на твой выбор. Если какое деревце согласится, чтобы ты срубила его, то получишь преданного и надёжного друга. Нож-то у тебя есть подходящий?

Нож у Яси был. Самый настоящий быхах. Её отец работал в кузнице, он сам выковал ей и её братьям отличные клинки ко дням рождения, и с самого раннего детства учил ими пользоваться. На рукоятках из берёзового капа он вырезал имена детей и изображения их тотемных животных. Айяна продемонстрировала Слону своё сокровище с совой на рукоятке, и тот одобрительно кивнул.

– Может, тогда ты меня подвезёшь? – попросила Яся. Ей вдруг очень захотелось усесться на огромную надёжную спину доброго животного.

Слон осторожно приподнял её хоботом и усадил к себе. Он понёс Айяну в гущу облаков – она чувствовала, что он сошёл с первоначального пути и ступал уже не по канату. Яся взглянула на Лузу. Проводник негодовал – он велел ей немедленно вернуться на дорогу. «Да ладно, – отмахнулась Яся, – сделаю посох и сразу же обратно!» Она посмотрела вниз, широкие ступни животного окутывал туман, и девочка не понимала, на что они опираются.

– На что ты наступаешь? – спросила она.

– Я не наступаю, я разговариваю.

Яся не удивилась такому ответу: она знала от Бионаставника, что слоны – обычные земные слоны – общаются с помощью ног – своими чувствительными подушечками улавливают вибрации, которые издалека протопывают им соплеменники. Яся вздохнула, – вот он идёт, болтает с невидимыми ей слонами на неслышимые ей темы, а она так легко сошла со своего пути, ослушавшись проводника. Что теперь будет? Но её новый друг такой спокойный, такой прохладно шершавый, с рваным шрамом на левом ухе… Ну как можно ему не довериться?

Скоро показалась рощица. Точнее, то, что Слон назвал рощицей. Это были очень странные заросли – деревья короткие и широкие начинали густо и обильно ветвиться прямо возле земли. От кривых веток отходило множество коротких и тонких отростков, при этом ни листьев, ни почек Яся не замечала. Некоторые деревья переплетались между собой, сцеплялись и даже срастались друг с другом.

– У них вообще нет стволов! – воскликнула Яся. – Из чего тут посох делать?

– Стволы с другой стороны, – спокойно ответил Слон, – разве не видишь, что это корни? Тебе же надо сначала договориться, а договариваться лучше с корнями. Корень – мозг дерева!

Будто плавучий остров, кусок земли с торчащими из него корнями приближался к путникам, и вот Слон взошёл на него. От его шага, земля колыхнулась, и Яся от неожиданности чуть не слетела вниз. Съехав на бок, она пыталась удержаться, вцепившись в шкуру животного. Это ей удалось, но она выпустила из рук мышонка.

Яся вскрикнула и посмотрела вниз. Мышонок, кинув на неё сердитый взгляд, стал бегать по разветвлениям корней, тщательно всё обнюхивая. Яся попросила, чтобы Слон поставил её на землю. Осторожно подойдя к краю плавучего острова, она сняла с себя куртку, расстелила её на земле и легла на живот. Подтянувшись на руках, Яся заглянула под «платформу» с корнями. И действительно – деревья самых разных видов и возрастов свисали вниз, весело шебурша своими нежно-зелёными роскошными кронами.

«Удивительно!» – Подумала Яся. На ум ей пришли стихи одного из странников селения. Вернувшись из путешествия, он написал целую поэму, но Яся вспомнила лишь несколько строк:

Там верх и низ меняются местами,

там вместо времени лишь звук тончайших струн,

там души спят, укрывшись облаками,

и дышат тени не рождённых ещё лун.

– Где я нахожусь? – размышляла Яся, ни к кому, собственно, не обращаясь. – Это изнанка земной поверхности, а атомы открыли мне свою пустоту, чтобы я смогла спокойно бродить через то, что в обычном мире считается твердью? Ну, спасибо, если так.

Она встала и поклонилась окружающему пространству. Затем уселась на плед, скрестив ноги, и озадачено поглядела на корни. И чем больше она смотрела, тем больше они её завораживали. «Мозг дерева», – сказал Слон. И Ясе показалось, что перед ней действительно сложные переплетения гигантских нейронов – по ним во всевозможных направлениях бегут важные и не очень сигналы. Тонкие, как волоски, отростки ловили из окружающего пространства информацию и передавали её дальше – по утолщавшимся к центру путям. А из самого центра, как из командного пункта, шли приказы: одни для самых тоненьких корешков, другие для стволов и листьев, третьи – к соседним деревьям. Яся чувствовала, что в таких необычных условиях она могла бы вступить в контакт с этим живым и активным разумом деревьев. Стоило протянуть руку, коснуться корня, почувствовать ток его мыслей, задать ему вопросы и услышать, может быть, самые необычные ответы из всего, что она когда-либо слышала. Ей очень хотелось это сделать, но мысль о посохе будто напрочь блокировала все её порывы. Ведь она пришла сюда не просто поболтать, а с корыстной целью, и как вести себя в этой ситуации, Яся не понимала.

На концах некоторых корешков она увидела странные наросты. В этом месте корешки были спутаны, и импульсы проходили очень плохо. Это походило на болезнь. Яся встала и, протискиваясь сквозь гущу отростков, подошла к больному дереву. Проверив корень на прочность, она забралась на него и, осторожно пробираясь по разветвлениям, очутилась у больного места. Здесь она стала распутывать корешки и ножом соскребать наросты. Более или менее освободив корень, она направилась к другому, потом к третьему… Наконец Яся устала и вернулась на своё место. Отсюда она могла лучше оценить результат. Освобождённые ветки ожили, и Ясе показалось, что она почувствовала волну благодарности.

– Молодец! – сияя воскликнул Слон, – они говорят, что им стало намного легче.

– Как ты понимаешь? – спросила Яся.

– Но ты ведь тоже поняла их просьбу?

Яся неуверенно пожала плечами.

– Когда у тебя будет посох, – произнёс Слон, – ты сумеешь понимать многих существ, даже совсем не похожих на тебя. Кстати, – Слон многозначительно посмотрел на девочку, – они спрашивают, чем отблагодарить тебя?

Яся повернулась к деревьям.

– Помогите мне, пожалуйста, поймать мышонка.

Боковым зрением Яся видела, как Слон раздосадовано стукнул себя хоботом по лбу. Но она ничего не могла с собой поделать. Совесть не позволяла ей просить расплатиться жизнью за незначительную услугу.

Скоро из глубины зарослей на неё действительно выбежал мышонок. Он визжал от боли и прыгал с ветки на ветку, будто обжигаясь. Это корни, стали выделять едкую кислоту, которая жгла лапы зверька. Причинять боль Лузу не входило в планы путешественницы.

– Хватит, хватит! – испугано закричала она. – Пожалуйста, не надо больше!

Но было уже поздно. Мышонок пулей вылетел к краю и исчез на другой стороне. «Главное, не теряйте проводников», – звучал в её голове голос Наставника. Недолго думая, Яся последовала за Лузу.

Она протиснулась между платформой с корнями и окружающей вязкой зыбью. Уцепившись за траву с обратной стороны, Айяна какое-то время ползала на четвереньках, боясь упасть, но потом сообразила, что верх и низ снова поменялись местами, и теперь она очутилась на земле в освещённом солнцем зелёном лесу. Здесь стоял жаркий полдень. Пели птицы, дул лёгкий ветерок. Яся встала на ноги и огляделась по сторонам, ища мышонка. В нескольких метрах от неё трава задвигалась, и Яся с трудом различила мелькавшую среди зелени серую шкурку. Девочка бросилась в погоню. Она бежала, царапая лицо и руки о ветки деревьев, спотыкалась, влипала в паутину.

– Лузу, не убегай! Прости меня, я не хотела, – кричала она вслед грызуну со слезами в голосе. Но он уже совсем исчез из виду. Яся ещё долго бродила по лесу, тщательно прочёсывая траву, заглядывая под коряги и листья, пока окончательно не выбилась из сил. Она попыталась найти то место, откуда вылезла, но всё бесполезно: дверца между мирами закрылась, и без проводника её уже не открыть. Горько плача, Яся села под деревом. Ей стало очень страшно. Одна, в чужом лесу, слабая и голодная она совершенно растерялась. Холодный ужас чёрной волной заполнял всё её существо.

Наплакавшись, Яся легла на спину и уставилась в небо. Обрамлённый пышными кронами высоких деревьев, ярко-голубой кусок бесконечности тоже смотрел на неё и ласково успокаивал. «Велика беда, – говорило Вечное Небо, – что Лузу сбежал от тебя. Да, он проводник, но не забывай – он всего лишь один из множества духов. Я-то всё ещё с тобой. Я всегда буду с тобой, Айяна». Страх потихоньку начал отступать. Яся лежала без мыслей, утопая в лазурной бездне, и вдруг её взгляд упал на ветку дерева. Яся замерла. А сердце её заколотилось, как бешеное. На ветке сидела большая худая обезьяна и смотрела на Ясю пронзительным взглядом. «Не паниковать, – приказала себе Айяна, – Небо за меня». Она медленно встала, не сводя глаз с существа на ветке, и слегка поклонилась, приветствуя жителя нового мира.

Существо спрыгнуло вниз, и Яся поняла, что поспешила окрестить его обезьяной. Да – он был покрыт длинной дымчатой шерстью и ловко манипулировал сильным хвостом. Однако человеческого в нём оказалось гораздо больше. Держался он прямо – ростом был чуть выше Яси. Руки с чуткими подвижными пальцами явно выдавали существо, привыкшее к сложной и тонкой работе. Внимательный, пытливый взгляд говорил не только о наличии разума, но об очень глубоком и мощном открытом интеллекте. Злой он или добрый, враг или друг, так сразу Яся не поняла. Обнадёживала его массивная нижняя челюсть – скорее всего, перед ней вегетарианец.

«Что ж, – размышляла Яся, вспоминая уроки антропологии, – сто тысяч лет назад на Земле жили не меньше шести видов человека. Предположим, я попала в такой мир, где мои предки не оказались столь агрессивными и не уничтожили всех конкурентов за ресурсы, оставшись в гордом одиночестве. Значит, передо мной один из вариантов разумных гоминид, но не относящийся к Хомо Сапиенс. Здорово! Забавно, что он с хвостом».

Несколько минут они молча разглядывали друг друга. Гоминид – с любопытством, а Яся – силясь преодолеть своё волнение от встречи с неведомым. Наконец он что-то проговорил глубоким и низким голосом. Тембр и интонации показались Ясе приятными, но слов она не запомнила и, тем более, не поняла.

Яся пожала плечами и улыбнулась, стараясь показать свой доброжелательный настрой. Но не слишком широко – её учили, что иногда демонстрация зубов может расцениваться как агрессия. Гоминид тут же улыбнулся в ответ – широко, светло и зубасто. «Не хищник», – ещё раз отметила Яся.

– Жаль, что я не понимаю Вас, – сказала она и по выражению его лица убедилась, что это взаимно.

Ясе вдруг захотелось сделать что-нибудь такое-эдакое… и она запела. Это была детская якутская песенка про весну и про то, как олени и зайцы радуются долгожданному солнцу. Яся знала, что голос у неё не бог весть какой, и элементы горлового пения получаются намного хуже, чем у многих её односельчан, но сейчас это было не важно. Она пыталась донести до собеседника чистоту своих помыслов и просьбу помочь ей сориентироваться в чужом краю.

Он слушал, удивлённо подняв брови, а в глазах его поблёскивали весёлые искорки. Но вдруг лицо его изменилась. Улыбка исчезла, черты заострились, а взгляд стал напряжённым и тяжёлым. «Ему что, не нравится моя песенка?» – расстроилась Яся и замолчала. В тишине она услышала шорох за спиной. Оглянувшись, она успела лишь разглядеть коричневую спину и длинный хвост скрывшегося в зарослях крупного животного. Яся прикинула, что размером оно не меньше медведя, а может быть, даже и больше.

Гоминид положил руку ей на плечо, и Ясе показалось, что от его пальцев в глубину её существа потянулись тонкие лучики. Они тянулись внутрь на много-много километров, так что Яся сама удивилась, какая она оказывается огромная. Он стоял так несколько секунд, а потом убрал руку и куда-то пошёл, кивком головы и взглядом предлагая следовать за ним. Она последовала, изо всех сил пытаясь угнаться за проворным провожатым. В то время как Яся с трудом продиралась сквозь кусты и бурелом, он легко перепрыгивал с ветки на ветку, редко спускаясь на землю. Иногда он повисал на одной руке и ждал так отстающую спутницу, лениво покачиваясь. Наконец они добрались до плетёной невысокой изгороди.