Текст книги "Сложнейшие сочинения по русской литературе. Все темы 2015"

Зрелище образов в ранней лирике В. Маяковского

Я поэзии одну разрешаю формулу: краткость, точность математических формул.

В. Маяковский

Есть стихи, в которых простое и сложное друг от друга неотделимы, друг другу не противоречат. Из простого складываются сложные и серьезные мысли. А сложное в каждом отдельном проявлении кажется не таким уж сложным.

Спросим: сложный ли поэт Маяковский?

Кто скажет – сложный, кто – простой. А на самом деле – простой и сложный одновременно. Я буду говорить не обо всем Маяковском. Мне хочется найти код его жизни. Или скажем так: научиться угадывать мысль, которая стоит за образом, почувствовать героя, мыслящего нередко фантастическими картинками.

Задача на первый взгляд не сложная. Герой Маяковского не прячется в искусно нарисованный пейзаж или за сценой. Он выходит на самое видное место и говорит о себе громко и прямо. «Эй, вы! Небо! Снимите шляпу! Я иду!» – слышим мы повелительный голос.

С самого начала – уже в первых стихах и книгах – задан этот масштаб: «Рядом луна пойдет – туда, где небосвод распорот. Поравняется на секунду, примерит мой котелок». Шаг поэта не знает расстояний, одним махом достигая луны.

Даже сама Вселенная – хотя большой, но вполне домашний и не страшный зверь: «Вселенная спит, положив на лапу с клещами звезд огромное ухо». Живая, доступная Вселенная – и человек, равный ей.

Человек поставлен у Маяковского лицом к лицу с человечеством, с Землей, с космосом. Все остальное измеряется этими грандиозными масштабами.

Мир, солнце, звезды, кометы у Маяковского не отвлеченные и далекие понятия. Это как бы существа, соизмеримые с человеком или подвластные ему, находящиеся у него в подчинении.

Отношение человека к ним свободное, повелительное, даже небрежно-снисходительное.

Вот он на улице: «Я вышел на площадь, выжженный квартал надел на голову, как рыжий парик». Заметим, что не улица поглотила человека, а он целый квартал нахлобучил на голову и пошел, как его хозяин.

Но что квартал! «…В небе, лучик сережкой вдев в ушко, звезда, как вы, хорошая, – не звезда, а девушка». По старым литературным традициям любимую сравнивали с луной, звездой, солнцем. Для Маяковского звезда – хрупкая девушка. Он ощущает ее как свою спутницу, идущую рядом.

А в поэме «Облако в штанах» маленькая сценка являет уже острый конфликт. Из сигарного дыма, похожего на ликерную рюмку, вытягивается пропитое лицо поэта богемы, любимца непритязательной развлекающейся публики. Герой с презрением бросает слова: «Как вы смеете называться поэтом и, серенький, чирикать, как перепел!»

И тут уже поэт показывает иные принципы, иные отношения с миром: «…уйду я, солнце моноклем вставлю в широко распространенный глаз». Настоящий поэт на свет смотрит не через ликерную рюмку, а через солнце! Его зрение открывает дальние миры. Оно щедро одаряет читателя: «… хотите, из правого глаза выну целую цветную рощу?!»

Поэт может сотворить новую жизнь, дать ей форму и название. Материал для его творения – весь мир.

Маяковский, на мой взгляд, так и поступает. Он всю Вселенную называет человечьим именем. Все ее немыслимые пространства и объемы примеряет к человеку, помещает в его душу, освещает его жизнью.

Луна для него – «жена моя. Моя любовница рыжеволосая».

Один из героев трагедии «Владимир Маяковский» говорит: «Мы солнце приколем любимым на платье, из звезд накуем серебрящихся брошек».

Почти то же обещает и сам поэт в стихотворении «Мы»: «Перья линяющих ангелов бросили любимым на шляпы, будем хвосты на боа обрубать из комет»…

Чтобы проникнуть в поэтический мир Маяковского, надо научиться «читать» эти образы. Мало представить эти грандиозные зрелища. Мало удивиться фантастической красоте и смелости. Надо еще установить их значение. Не только оценить эмоциональный напор – то, что сказано – это вызывающе, дерзко, по-своему красиво и необычно, – но понять, что именно хотел сказать Маяковский, какая мысль его занимала и мучила, когда он это писал. Иными словами – понять общий принцип. Если говорить совсем точно – отношение к жизни.

Вдоволь насмотревшись, вдумаемся в эти фантастические картины.

 
Если б был я маленький, как Великий океан, —
на цыпочки б волн встал, приливом ласкаясь к луне бы.
Где любимую найти мне, такую, как и я?
Такая не уместилась бы в крохотное небо!
 

Герою Маяковского кажется, что он больше Великого океана. Вся его ранняя лирика и поэмы построены на гиперболах. В том же стихотворении гиперболы следуют одна за другой: «О, если б я нищ был! Как миллиардер!», «Если б мне быть косноязычным, как Данте или Петрарка!», «О, если был я тихий, как гром»…

То есть понимайте так: он богаче миллиардера, красноречивее Данте и Петрарки, громче грома… Фантастично!

Как видим, Маяковский не вникает в подробности быта, в психологические оттенки. Не рассматривает развитие чувства словно под микроскопом. Его воображение захвачено космическими масштабами. И оттого он так укрупняет, гиперболизирует чувства.

Человек для Маяковского – в центре мира. Он связан с самыми крупными его явлениями. Он не разменивается на мелочи, не погружается в частности. Он живет Главным. Живет жизнью общечеловеческой, мировой, космической. И тем самым равен Вселенной. Жаждет помериться с нею силами. Противостоит мировому злу и всегда готов сразиться с ним – «величайший Дон Кихот!»

Можно ли представить такого человека? Живой ли он? Не выдумка ли это?

Ведь сколь ни будет человек могущественным, ему все равно не носить в глазу солнце вместо монокля. И не выковать из звезд брошки. Или этот призыв: «Люди! Будет! На солнце! Прямо! Солнце съежится аж!» Не съежится, конечно. Есть и более решительные заявления: «Через секунду встречу я неб самодержца – возьму и убью солнце!» Чтоб досадить «Богу» – убить солнце! Возможно ли?

Мне представляется, что это гиперболы, то есть художественные преувеличения, которые должны показать могущество человека, его высокое предназначение и место в жизни.

В космосе Маяковского, в его сверхмогущественном герое нам предстоит найти и оценить живого человека. И если его не окажется, то вся эта феерия – волшебное, пышное, красочное зрелище – ничего не значит. Будем дальше вчитываться в гиперболы и метафоры Маяковского. Попробуем найти «шифр» к их разгадке.

Смех – оружие борьбы с пошлостью, мещанством, консерватизмом (по рассказам А. П. Чехова)

Шутка призвана карать любые пороки человека и общества; она оберегает нас от постыдных поступков, помогает нам ставить каждого на его место и не поступаться собственным.

Н. Шамфор

Антон Павлович Чехов (1864–1904) признан одним из классиков мировой литературы. Он обладал огромным художественным даром. Являясь продолжателем традиций М. Е. Салтыкова-Щедрина, Н. А. Некрасова, А. Н. Островского, Чехов осмеивает пороки современного ему общества. Гуманистические убеждения писателя нашли отражение во всем его творчестве, в частности, в его юмористических произведениях. Смех Чехова ярок, содержателен, он обличает все то, что ненавидел Чехов в русском обществе. За смешными словами Чехова мы видим стыд писателя за мир, погрязший в пошлости и лицемерии, мы видим его желание изменить этот мир с помощью обличительного смеха.

Смех в рассказах Чехова – это оружие борьбы с пороками общества. Наиболее ярко это видно в рассказах, созданных в ранний период его творчества. Эти рассказы включают в себя такие шедевры, как «Толстый и тонкий», «Хамелеон», «Смерть чиновника», «Хирургия», «Унтер Пришибеев». Чехов создает рассказы-миниатюры, вводит в структуру рассказов бытовые сценки и анекдоты. Таковы рассказы «Злой мальчик», «Толстый и тонкий», «Радость». Большинство сюжетов для рассказов были взяты Чеховым из реальной жизни. Он брал за основу случаи свидетелем которых он был, рассказы друзей, газетные заметки. Сама жизнь помогала Чехову увидеть социальную несправедливость, пороки общества, в котором он жил.

Юмор Чехова многогранен. В рассказе «Толстый и тонкий» Чехов высмеивает холуйство, чинопочитание, самоуничижение. Здесь юмор писателя соседствует с социальной критикой общества. Юмор и сатира переплетаются во всех рассказах Чехова. В рассказе «Хамелеон» писатель высмеивает жителей маленького города, погрязших в пошлости, подхалимаж полицейских. В своих рассказах Чехов также затронул народную тему. Чехов бывал в русских деревнях, где его поразила темнота и необразованность русского народа. Это нашло отражение в таких его рассказах, как «Налим», «Злоумышленник». Во многих своих рассказах Чехов высмеивает мещанство, обывательщину. Таковы рассказы «Папаша», «Письмо к ученому соседу», «Загадочная натура», «Из дневника помощника бухгалтера».

Чехов ненавидит пошлость, мещанство, консерватизм, в котором погрязло русское общество. Все это он нещадно высмеивает на страницах своих рассказов. Сытая пошлость с ее равнодушным презрением ко всему находит в лице писателя непримиримого врага. Меня потряс рассказ «Загадочная натура», где пошлая и глупая женщина, считающая себя «страдалицей во вкусе Достоевского» (!), рассказывает молодому писателю, пишущему «новэллы», о своей несчастливой жизни, о напрасных поисках счастья, о жизненных препятствиях в лице «богатых стариков», за которых она, несчастная мученица, вынуждена выходить замуж… Какая злая насмешка, едкая ирония чувствуется во всем этом! И как больно за Россию, развращенную такими людьми!

Необычен литературный стиль ранних рассказов Чехова. В большинстве своем это рассказы-миниатюры, в которых поражает художественная простота, ясность. Оставаясь в рамках этого жанра, он его преобразовал. Чехов добился умения выражать в пределах жанра короткого рассказа глубокие художественные обобщения, создавать целостные образы. Чехов продолжает традиции Фонвизина, Грибоедова, Островского и дает своим персонажам «говорящие» фамилии: Очумелов, Хрюкин, Пришибеев, Червяков, Бризжалов, Шигалов, Глоткин. Описания Чехова точны и лаконичны, передают суть событий и поступков героев.

Чехов поднял смех на новую высоту, и в этом заключается его вклад в русскую и мировую литературу. Мне кажется, что смех Чехова поразителен – веселый, сверкающий и вместе с тем направленный не на случайное и побочное, а всегда умеющий открыть какую-нибудь важную, типическую сторону общественных отношений. Чехов сделал смех оружием борьбы с пошлостью и мещанством, и в этом заключается его заслуга, его гений.

Художественные особенности лирики С. Есенина

Поэзия Есенина живет потому, что в ней читатель находит близкие ему картины родной природы и милые сердцу чувства большой, бескорыстной и непроходящей любви к своей великой Родине».

И. С. Эвентов

Сергей Есенин прожил всего тридцать лет, но его творческое наследие содержит большое идейно-художественное богатство. В нем отразились противоречия, искания, сложная психология человека переходного времени. Все темное и мучительное, что посещало поэта, в конечном счете было связано со вчерашним днем, с тем, что уходило в сумерки истории. Все светлое и чистое в его поэзии, все его надежды и радости имели своим источником яркое утро революционной России – первую страницу новой истории человечества.

Поэзия Есенина уходит своими корнями в глубокую народную почву. Это со всей очевидностью сказалось и в художественных особенностях его поэзии, тесно связанных с народным поэтическим творчеством.

Характерной особенностью русского фольклора является принцип психологического параллелизма: окружающая природа тесно связана с мыслями и чувствами человека, она как бы разделяет с ним радость и горе, сочувствует ему, остерегает его, вселяет в него надежду, плачет над его несбывшимися мечтами. Эта исторически сложившаяся особенность русской народной поэзии лежит в основе всей лирики Есенина. Поэт постоянно обращается к русской природе, когда высказывает самые сокровенные мысли о себе, о своем месте в жизни, о своем прошлом, о настоящем, о будущем. «Скоро мне без листвы холодеть», «Языком залижет непогода прожитой мой путь», – говорил он в час горьких раздумий. Изображение собственных переживаний через картины родной природы приводило к ее очеловечиванию: «Отговорила роща золотая березовым веселым языком», «Спит черемуха в белой накидке», «Где-то на поляне клен танцует пьяный», «Зеленокосая, в юбчонке белой стоит береза над прудом…» Такой принцип изображения необычайно приближает природу к человеку, заставляет особенно горячо полюбить ее.

У русской природы Есенин позаимствовал и многие краски своей поэзии. Он не просто копирует их, каждая краска имеет свой смысл и содержание, в результате чего достигается цветовое отражение чувства.

Синий и голубой – эти цвета наиболее часто встречаются в русской природе, это – цвет атмосферы и воды. В поэзии Есенина синий цвет символизирует покой и тишину, душевное равновесие; человека: «Несказанное, синее, нежное…», Тих мой край после бурь, после гроз…». Голубой цвет передает радостное ощущение простора и свободы: «голубое поле», «голубые двери дня», «голубая звезда», «голубая Русь…»

«Алый цвет мил на весь свет», – гласит народная поговорка. Этот любимый Есениным цвет всегда обозначает в его поэзии девственную чистоту, незапятнанность, непорочность чувства («Выткался на озере алый цвет зари…»). Розовый цвет символизирует юность и «свежую розовость щек», «помыслы розовых дней…». Незабываем «розовый конь» Есенина.

Эти краски-символы весьма характерны для поэта-романтика, который использует цвета не столько в прямом, сколько в условном значении. В цветовом отображении мыслей и чувств кроется одна из причин сильнейшего эмоционального воздействия лирики Есенина.

Связь его поэтики с народным творчеством наиболее заметна в использовании загадок, пословиц, поговорок.

В основе народной загадки всегда есть зерно образа. Есенин хорошо чувствовал это и широко пользовался метафорическим строем народных загадок.

Есенин не просто повторял загадки, он развивал тот метафорический принцип, который в них заложен, подвергал их оригинальной поэтической обработке. Существует известная загадка о солнце: «Белая кошка лезет в окошко». Мы встречаем у Есенина ее прямое использование: «Ныне солнце, как кошка…» Но в то же время на основе этого сравнения он создает производный поэтический образ, передающий картину вечерней зари: «В тихий час, когда заря на крыше, как котенок, моет лапкой рот…» Можно не сомневаться, что «заря-котенок» ведет свою родословную от «солнца-кошки».

Несомненна связь Есенина и с народными пословицами, поговорками, в которых отразилась одна из ярчайших особенностей русского фольклора – афористичность языка.

На этом богатейшем художественном материале воспитывалось не одно поколение русских писателей, начиная с Грибоедова, Пушкина и в особенности Некрасова. Каждый из писателей по-своему осваивал это великое наследие. В творчестве Есенина нетрудно заметить прямое следование пословицам и поговоркам. Так, в основе его строк «Горит в саду огонь рябины красной, но никого не может он согреть» несомненно лежит поговорка: «Светит, да не греет». Но поэт не остановился на подобных перифразах.

Лиризм и эмоциональность поэзии Есенина повлекли за собой своеобразное использование афористического склада русской речи, с таким блеском отраженного в пословицах и поговорках. Формулы чувства – так можно назвать афоризмы Есенина, проникновенного лирика. Эти формулы скрепляют его стих, придавая ему огромную силу художественного воздействия, делают его особенно запоминающимся: «Так мало пройдено дорог, так много сделано ошибок», «Кто любил, уж тот любить не может, кто сгорел, того не подожжешь», «Коль нет цветов среди зимы, то и жалеть о них не надо…».

С народно-поэтическим творчеством поэзию Есенина сближает наивность его лирики. Не случайно многие его стихотворения положены на музыку.

«Моя лирика жива одной большой любовью, любовью к Родине. Чувство Родины – основное в моем творчестве», – говорил Есенин. Эта любовь и эти чувства ярко запечатлелись не только в содержании его лирики, но и в самой его поэтике, органически связанной с поэтикой народа.

Поэзия Есенина с большой романтической глубиной воплотила мир человеческих чувств, вызванных небывалой ломкой общественной жизни России, она запечатлела сложный, трудный, противоречивый процесс становления сознания широких народных масс, вовлеченных в революционное переустройство действительности. Интерес к внутреннему миру человека, к его раздумьям, чувствам, психологии, изменяющейся в ходе строительства новой жизни, как и постоянное неустранимое стремление выразить это искренне, правдиво, каждый раз толкало поэта к отбору все новых и новых стилевых средств.

Преодолевая многочисленные влияния и противоречия, Есенин утверждал своим поздним творчеством такие художественно-эстетическое принципы изображения жизни, которые утвердились и получили развитие в литературе социалистического реализма.

Поэзия Есенина – неотъемлемая часть национального художественного творчества. Она эмоционально-психологически отражает наиболее сложную эпоху общественной жизни. Вот какие общие выводы о поэзии Есенина можно сделать, читая некоторые его произведения. Несмотря на сложность жизненных исканий Есенина, он все же нашел свою дорогу, идя по пути революции, по пути коренных преобразований России. Он осознал красоту России новой, идущей на смену его, есенинской России. Есенин – поэт, стоящий на распутье между старым и новым, несмотря на это, лирика его трогает наши сердца своей искренностью, любовь к Родине, глубиной чувств.

Философская проблематика романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»

 
Следы исчезнут поколений,
Но жив талант, бессмертен гений.
 

Ф. Н. Глинка

Роман Булгакова «Мастер и Маргарита», над которым автор работал до последнего дня своей жизни, остался в его архиве и был впервые опубликован в 1966–1967 годах в журнале «Москва». Этот роман принес автору посмертную мировую славу. Это произведение явилось достойным продолжением тех традиций отечественной литературы, которые утверждали прямое соединение гротеска, фантастики, ирреального с реальным в едином потоке повествования.

Булгаков писал «Мастера и Маргариту» как исторически и психологически достоверную книгу о своем времени и его людях, и потому роман стал уникальным человеческим документом той примечательной эпохи. И в то же время это «многосмысленное» повествование обращено в будущее, является книгой на все времена, чему способствует ее высочайшая художественность. Есть основание предположить, что автор мало рассчитывал на понимание и признание его романа современниками.

Произведения Булгакова отличаются очень естественным переплетением в повествовании планов реального и фантастического. Булгакова нельзя назвать писателем-фантастом, как, например, братьев Стругацких. Но повести «Собачье сердце» и «Роковые яйца», безусловно, будут отнесены к области научной фантастики. Роман «Мастер и Маргарита» – роман притчевый, философский, в котором, скорее, метафизическое начало, – традиционно классифицируется как фантастический. Фантастика для Булгакова, научная или мистическая, не самоцель. В первую очередь для него важно осмысление картины человеческой жизни, человеческой сущности и соотношение в человеке и мире темного (от Сатаны) и светлого (Божеского) начала. Все остальное – это лишь средства для раскрытия и более полного освещения замысла.

В романе переплетаются три пласта: реальный, метафизический (фантастический) и исторический. В произведении нет границы между реальностью и фантастикой. Она стерта, или, лучше сказать, разрушена вторжением в реальный мир персонажей мистико-фантастических: Воланда и его свиты, Понтия Пилата, Иешуа и его посланца, а также гостей на балу у Сатаны. Стираются в романе и временные границы, которые, впрочем, оказываются литературными границами (роман Мастера). В романе присутствуют как бы два романа. Главы этих романов тесно связаны между собой. События происходят в них в разное время: в «ершалаимских» главах Понтий Пилат спорит с Иешуа, в «московских» главах Сатана проверяет жизненные ценности москвичей.

Наиболее интересен и важен момент пришествия Воланда на землю. Сам по себе являющийся Властелином Тьмы и, соответственно, носителем зла, он, вступая в контакт с представителями человеческого рода, оказывается Судией, восстанавливающим истину и наказывающим во имя ее. При помощи этого приема Булгаков раскрывает темную сторону человеческой природы, по сравнению с которой сам Сатана становится пророком истины. Переплетение фантастического и реального создает в романе глубокий пласт философского смысла. С его помощью Булгаков в притчевой форме переосмысливает глобальные проблемы и переоценивает догматические ценности.

Тяготение Михаила Булгакова к притчевой форме повествования и объясняет столь масштабное соединение в его произведениях реальных событий и героев и персонажей фантастико-аллегорических.

Булгаков переосмысливает библейский сюжет не только на примере Пилата, у него другой Христос, не Богочеловек, а всего лишь Тот, Кто знает и несет Истину. Его образ лишен чудесного, в отличие от Воланда, который является в романе не абсолютным Злом, но карающим мечом правосудия, прокладывающим дорогу к познанию Истины.

Искания Мастера – это искания всякого писателя, равно как и любого творческого человека. Он проходит испытания главным в его жизни – романом и любовью, – не выдерживает, кажется, даже второго, потому что не выдерживает первого, сжигая рукопись. Но для Булгакова важно, что «рукописи не горят» и вечная любовь существует.

«Каждый получает то, что выстрадал», – так можно трактовать финал романа. «Прощенный в ночь на воскресенье… жестокий пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат» уходит по лунной дорожке, беседуя с Иешуа. «Кто-то» отпустил «на свободу Мастера», даровав ему и Маргарите Небесный, но его собственный и Маргариты рай – полное спокойствие. Иван Бездомный, став профессором философии и истории без псевдонима, знает то, что он хочет знать, мучаясь и сомневаясь лишь в дни полнолуния. Но для самого Булгакова «рукописи» по-прежнему «не горят». Эта главная для писателя истина проверена временем на примере его произведений.

Ныне творчество Михаила Булгакова получило заслуженное признание, стало неотъемлемой частью нашей культуры. Однако далеко не все осмыслено и освоено. Читателям его романов, повестей, пьес суждено по-своему понять его творения и открыть новые ценности, таящиеся в глубинах его творчества.