Текст книги "Последняя тайна Романовых"

…Каких только версий не породила неудачная миссия комиссара Яковлева. Его считали белогвардейским, немецким, английским агентом, который хотел вывезти царя не то на юг, к белым (руководители которых его ненавидели со всей страстью «демократов»), не то на восток, к японцам… Однако в дальнейшей своей биографии он проявил себя исключительно как советский агент – работал в аппарате Коминтерна в Китае и никаких бонусов ни от кого не имел.

Изложенная Владимиром Соловьевым версия тоже небесспорна – не в смысле фактов, а в смысле вектора. Может, Яковлев и вправду спасал Николая, которого хотели убить уральцы. А возможно, все было наоборот: лишь узнав, что представитель ВЦИК увозит царя в Москву, Заславский стал стремиться к убийству. Куда, в самом деле, было спешить уральцам, зачем убивать царя, если того везли в Екатеринбург? Имея узников в своем распоряжении, ничто не мешало расправиться с ними в любой удобный момент (что и было в итоге сделано).

Однако что мы видим? А видим мы, что мертвый Николай тоже вполне устраивал уральцев. Для них неприемлемо было лишь выпустить Романовых из рук.

И как прикажете все это понимать? Что за силы схлестнулись вокруг бывшего царя?

Допустим, Яковлев вез Николая в Москву. Тогда к кому и зачем? В 1918 году он явно был человеком Дзержинского. Если тому требовался представитель, который ни при каких обстоятельствах не сговорится с Уралсоветом, то с кандидатурой он не ошибся.

Вопрос лишь в том, чьим человеком был Дзержинский и какую игру вел. Осенью 1917 года он являлся левым, но к весне 1918-го стал поддерживать Ленина по вопросу Брестского мира, который чуть было не расколол партию. Поддерживал вроде бы и нехотя, в порядке партийной дисциплины – но против не голосовал. Деятель это был очень крупный – не меньше, чем из руководящей «десятки» большевистской партии, являлся членом ВЦИК и мог продавить, вопреки Свердлову, нужную кандидатуру комиссара. А Свердлов, если данный им «мандат» подлинный, явно пытался торпедировать «миссию Яковлева» условием: действовать только через Уралсовет.

В интервью г-на Соловьева есть один очень любопытный момент. Он упомянул, что Яковлев не только «представлял Москву», но и «выполнял задание Ленина». Но ведь ехал он по мандату ВЦИК, а Ленин был председателем Совнаркома! Трудно поверить, что следователь прокуратуры, перелопативший уйму материалов, не отличал один орган от другого: это все равно, что сейчас перепутать премьер-министра и спикера Государственной Думы. Откуда-то ведь возникло в его интервью это задание, из каких-то фактов, а не просто потому, что «партия и Ленин – близнецы-братья».

Если это не оговорка, то картинка складывается у нас интереснейшая, но логичная. Получается, что Яковлев имел два комплекта инструкций: один – тот, что упоминал Свердлов в телеграмме-«мандате», второй, настоящий – от Ленина. Причем два лидера Советской России по «царскому вопросу» схлестнулись так серьезно, что даже действий своих не согласовывали, а вели себя по принципу «чья возьмет».

Зачем Дзержинскому и Ленину Николай? Устраивать суд над царем? Об этом, конечно, обмолвились сгоряча, но если посмотреть на дело реально, затея кажется сомнительной и несвоевременной. В апреле 1918 года в Советской России не существовало смертной казни, самых отчаянных врагов революции отпускали под честное слово. Что, и бывшего царя, на борьбе с которым строилась вся дореволюционная работа большевиков, тоже отпустить? Или с позором выслать из страны к тем же немцам? Хорошо же будет выглядеть Совнарком в глазах собственной партии!

А кроме суда, как-то ничего разумного в голову и не приходит. Разве что попытаться получить выкуп за немецких принцесс с германского императора, поскольку англичанам Романовы и даром не были нужны. Но принцесс в Москву не везли, на их счет Яковлев инструкций не имел…

Странная история, очень странная. Впрочем, к нашей теме она имеет лишь косвенное отношение. А прямое отношение имеет другой вопрос.

Зачем Романовы понадобились Уральскому Совету? До такой степени понадобились, что уральцы готовы были положить несколько сотен коммунистов, лишь бы не выпустить их из рук?

Уралсовет: левый марш

На этот вопрос так никто ответа и не дал. Разные выдвигаются версии. Что их собирались держать как заложников для воздействия на германского императора. Что уральцы ненавидели Романовых и хотели с ними расправиться. Что жиды готовили ритуальное убийство.

Интересным органом был этот Уральский совет, да и сама Уральская область не менее интересна. О каком-либо административном делении Советской России в 1918 году можно было говорить лишь теоретически. Область являлась не административно-территориальной единицей, а, скорее, объединением дружественных Советов. Это была довольно зыбкая связка: сегодня какой-нибудь городской совет подчиняется Екатеринбургу, завтра – Омску, а послезавтра объявит себя самостоятельной республикой. Формально в состав Уральской области вошли Пермская, Уфимская, Вятская и часть Оренбургской губернии. Фактически, как мы уже видели, можно было считать, например, и Тобольск.

По тем временам Уралсовет считался левым, даже левацким. Впрочем, «левизна» – понятие крайне расплывчатое и нестойкое. Кем с точки зрения собственного ЦК был Ленин, потребовавший в сентябре 1917 года бросить заниматься всякой политической ерундой и перейти к подготовке вооруженного восстания? Он сумел шокировать всех, включая традиционно левую военную организацию РСДРП(б). А полгода спустя леваки считали его чуть ли не предателем мировой революции.

Весной 1918 года первейшим признаком «левизны» было отношение к Брестскому миру. Левые в то время придерживались концепции «революционной войны» – суть этой идеи в том, что если продолжать войну, то она неизбежно перерастет в мировую революцию. И таки да – Уралсовет Брестского мира не признал, объявив собственную войну Германии. Как уральцы намеревались воевать – где Германия и где Урал? – тайна великая. (Возможно, поэтому они и были столь радикальны, в отличие от куда более близко расположенных к немцам столиц.) Тем не менее для обеспечения этих загадочных военных действий Совет активно занялся конфискацией ценностей у буржуазии.

В состав Совета входили и левые эсеры, чье отношение к войне было еще более непримиримым. Настолько, что в начале июля эта партия организовала убийство германского посла. Одновременно командующий Восточным фронтом левый эсер Муравьев поднял мятеж и тоже объявил собственную войну Германии. Можно было бы восхититься такой непримиримостью, если бы одновременно с левыми не выступили и правые эсеры. В то же время они подняли восстание в Ярославле, Муроме и Рыбинске и… вот именно, объявили войну Германии. Правая ветвь эсеровской партии поддерживала тесные контакты с английской и французской разведками, о левой этого точно не известно, однако одновременность выступления настораживает. Вот и пойми: где тут революционная непримиримость, а где – деньги Антанты?

Могло ли убийство Романовых быть частью того же эсеровского плана? Александра Федоровна и ее дочери являлись не только русскими, но и германскими принцессами. Вдруг кайзер обидится за родственников и это станет последней каплей?

Теоретически – да, могло. Какие только тараканы не ползали по революционным извилинам, каких только идей они не порождали! Но практика подводит: убивали-то Романовых большевики. Отмашку дал большевик Голощекин, казнь организовывал большевик Юровский – оба личные друзья Свердлова. Зачем им участвовать в эсеровских авантюрах?

…А еще Уралсовет отличался, мягко говоря, непролетарским руководством. (В Москве и Питере тоже сидели не пролетарии, но на периферийные Советы образованных кадров уже не хватало.) Вот имена членов президиума, главных фигурантов в деле об убийстве царской семьи. Из пролетариата здесь присутствует разве что председатель президиума Александр Белобородов. И то он по профессии являлся электриком, а по тем временам это была рабочая аристократия высшего разряда. Заместитель председателя Борис Дидковский – сын офицера, закончил Женевский университет в качестве бакалавра математических и геологических наук, к 1917 году был главным геологом Николае-Павдинского горного округа, занимался добычей платины. Николай Толмачев – сын учительницы гимназии, учился в Петербургском политехническом институте. Георгий Сафаров – полуармянин-полуполяк, родился в семье архитектора. Близкий соратник Ленина по эмиграции, в апреле 1917 года приехал вместе с ним в пресловутом «пломбированном вагоне». Петр Войков – из семьи разночинцев, изучал математику и химию в университетах Женевы и Парижа. Наконец, главные фигуранты – Шая Голощекин, «товарищ Филипп», и Яков Юровский, член коллегии Уральской ЧК, комендант «дома особого назначения». Первый – сын подрядчика, по профессии зубной техник, в 1912 году избран членом «Русского бюро» ЦК РСДРП(б), был сослан в Туруханский край, где близко сошелся со Свердловым. Второй – из рабочей семьи, но сам на заводе не работал, держал часовую мастерскую и фотографию.

Сафаров Георгий Иванович

Старые большевики, большинство – опытные политики. Зачем они вообще в таком количестве сидели на Урале, когда Москва изнывала от лютого кадрового голода?

Давайте перенесемся в далекий восемнадцатый год и подумаем: а в самом деле, зачем? Уральская область прошла уже половину дороги до собственной государственности: там существовал не только Уральский совет, но и собственный Совнарком. Уральцы активно прихватывали сопредельные территории. Свердлов сидел в Москве, а его люди – в Екатеринбурге, и чужаков они не привечали.

Вообще-то, на этот вопрос существует простой ответ. В восемнадцатом году страна фактически развалилась на множество государств и государствишек, и многие считали процесс развала необратимым. И товарищ Свердлов, сидя в Москве на высокой должности, вполне мог в качестве запасной площадки придерживать для себя пост правителя Уральской советской (а может, и не советской) республики и плевать с высоты Уральских гор на Москву и кремлевское правительство. В обоих, кстати, случаях – если большевистская Москва падет и если она удержится. Какие отношения связывали Свердлова и Ленина – не понятно, со Сталиным отношения у него, еще со времен туруханской ссылки, не очень-то сложились, эмигрантской окололенинской тусовке он был чужим. Что там еще выйдет в Кремле, а Урал – это своя вотчина, пригодится.

«Мировое сообщество» не отличалось принципиальностью: несколько позже оно приняло в качестве главы Польши террориста Пилсудского, приняло бы и Свердлова, почему нет? Главное – договориться по экономическим вопросам, а кандидатура лидера, если он сговорчив, большого значения не имеет.

Тогда понятно, зачем ему на Урале свои люди и кадровый резерв. Летом 1918 года наступление белых армий сломало эти планы – но весной все было еще неочевидно.

Ненавидели ли уральские рабочие царя? Наверное, да. Жизнь у них была очень тяжелая, карательные экспедиции после революции 1905 года прошлись по краю в полной мере. Однако Президиум Уралсовета – сильно не рабочие, это, как уже говорилось, трезвые, опытные и умные политики. Но, допустим, они люто ненавидели бывшего монарха. Что мешало расстрелять Романовых в Тобольске? Хохряков имел и время, и возможности свершить расправу. Кто мог ему помешать? Товарищ был отмороженным на всю голову и не боялся вообще никого и ничего.

Но нет! Романовы нужны были уральцам живыми и лишь в крайнем случае годились мертвыми. Единственное, что не устраивало Уралсовет, – передать их кому-то еще. По-видимому, в планах уральских руководителей они играли какую-то роль. К лету 1918 года, кроме царской семьи, в их руках находились великий князь Михаил Александрович, брат царя (в Перми) и несколько великих князей (в Алапаевске). Но какую роль?

Может быть, уральцы всерьез полагали использовать Романовых как козырь в игре с «мировым сообществом», если падут Москва и Петроград? Но для такой игры нужен живой царь – как тогда быть с попытками убить Николая по пути из Тобольска?

Воспрепятствовать реставрации монархии? Люди, прошедшие эмигрантские большевистские университеты, не могли не понимать, что реставрация зависит только от воли «реставраторов», а наследник – он всегда найдется. Если уж говорить о серьезном противодействии попыткам реставрации, надо было пушинки сдувать с этого, мягко говоря, крайне непопулярного во всех слоях российского общества монарха и предъявлять его как главного претендента на трон. Или оставить его в подарок наступающей белой армии – пусть братья-социалисты помучатся. Впрочем, как мы уже писали, белые не горели желанием принимать такой подарок…

Нет, придержать при себе, если уж имеешь – это можно. Но биться за них, посылать отряды с полномочиями начать войну с центром, вступать в контры с Москвой… Тут мало будет классовой ненависти и прочей романтики. Мотив должен быть ясным, понятным и очень серьезным.

Попробуем разобраться в деле: может быть, там найдется что-то, на этот мотив указывающее?

Что произошло в доме Ипатьева?

…Итак, весной 1918 года царская семья и несколько самых приближенных слуг прибыли в Екатеринбург. Их поселили в реквизированном для этой цели частном доме инженера Ипатьева. О том, насколько серьезно относился Уралсовет к возможности побега Романовых, свидетельствует то, что для дома не нашли даже приличной охраны – приставили отряд местных рабочих во главе с тем самым Авдеевым, который ездил с Яковлевым из Тобольска в Екатеринбург. Ну какие из них охранники – пяток фронтовиков легко всех разгонит. Рабочие вели себя плохо – воровали, пили, хамили заключенным, задирали девушек, пели похабные частушки и пр. Пролетариат – он и есть пролетариат, чего с него взять-то?

Дом Ипатьевых в Екатеринбурге, 1918 г.

А через полмесяца начался мятеж чехословацкого корпуса, который являлся самой крупной и дисциплинированной по тем временам вооруженной силой. Соединенные части чехословаков и Сибирской армии двигались к Екатеринбургу, большевики начали готовить эвакуацию.

Можно ли было эвакуировать царскую семью? Да легко! Железные дороги оставались свободными. Военный комиссар Екатеринбурга Голощёкин в начале июля ездил в Москву на съезд Советов и вернулся обратно. А знаете, чем занимался сразу же после расстрела Романовых чекист Сухоруков, один из участников уничтожения трупов?

«Приехали в Екатеринбург на вторые сутки усталые и злые, ночью этого же дня я выехал старшим конвоя для сопровождения в Пермскую ЧК дочери короля сербского Елены, жены одного из великих князей, с ней сербская миссия, полковник Медичи, его холуй, и человек 20 свердловских буржуев, всю эту честную компанию я доставил благополучно»[9]9
  Из воспоминаний чекиста Г.И. Сухорукова, одного из участников уничтожения трупов царской семьи // Сборник документов, относящихся к убийству императора Николая II и его семьи. URL: http://russky.com/history/library/docs.htm#16#16.


[Закрыть].

Да и белые, как уже говорилось, город не штурмовали, чего-то ожидая. Но эвакуировать Романовых почему-то не стали.

В начале июля рабочих из дома Ипатьева турнули. Новым комендантом был назначен чекист Яков Юровский – не простой чекист, заметьте, а член Президиума Уралсовета, член Коллегии ОблЧК и председатель следственной комиссии ревтрибунала. Кстати, тоже друг Свердлова. Странно, что деятель такого уровня болтается на должности коменданта. Ему что, больше заняться нечем?

Но еще более интересен вопрос – зачем туда вообще пришли чекисты? Считается, что это было проделано в порядке подготовки к расстрелу. Однако – смысл? Расстрелы проводились просто: пришла команда, старший предъявил предписание, забрали заключенных – и дело с концом. Для этого совершенно не требуется особо надежная охрана.

В ночь с 16 на 17 июля, около двух часов ночи, Юровский приказал разбудить арестованных. Под предлогом того, что в комнатах наверху находиться опасно, их привели в подвал и там расстреляли из наганов. Трупы сразу же вывезли в лес, к заброшенной шахте, и попытались уничтожить, предварительно раздев. Впоследствии Юровский утверждал, что два тела сумели уничтожить, а остальные вывезли далеко в лес и там закопали.

Вот такая странная вышла история…

Ну, и что же тут странного?

Кто принимал решение?

В первую очередь не понятно, по чьему приказу действовал Юровский.

Официальная советская версия гласит: решение принял Уральский Совет. Для ее озвучивания предоставим слово Марку Касвинову. Красиво пишет – прямо роман какой-то…

«12 июля 1918 года в здании Волжко-Камского банка заседает Уральский Совет. Председательствует Белобородов. Заседают с раннего утра. Выступления ораторов исполнены страсти. Реплики резки, подчас неистовы: решается участь бывшего царя…

Сколько времени длилось заседание в банковском зале, не мог бы, наверное, сказать никто из его участников. Уже далеко за полночь Белобородов встал и объявил голосование. Исполнительный комитет единогласно выносит решение. Члены президиума – в их числе Белобородов, Голощекин, Дидковский и Толмачёв – скрепляют приговор своими подписями»[10]10
  Касвинов М. Двадцать три ступени вниз. М., 1982. С. 491.


[Закрыть].

Вот ведь как интересно: заседал Уральский Совет, а голосовал исполком (совсем другой орган). Сидели с раннего утра до полуночи, стало быть, ругались отчаянно – а проголосовали единогласно, ни один, даже самый упертый сторонник Москвы, не поднял руку «против». Наконец, главный вопрос, смущающий наивную душу: где протокол заседания, где приговор? Большевики относились к архивам трепетно, советская история сохранила огромное количество самого разнообразного бумажного мусора. Но почему-то протокол этого исторического заседания никем не найден и не предъявлен. Хотя всем участникам казни – большевикам предстоял очень неприятный разговор с Лениным. Колчаковский следователь Соколов раскопал на екатеринбургском почтамте его грозные телеграммы с требованием «взять под охрану царскую семью и не допускать каких бы то ни было насилий над ней, отвечая в данном случае собственной жизнью». Нет, конечно, Ильич страшными угрозами бросался, как семечки щелкал, – но чтобы уж совсем не опасаться… И единственная отмазка уральцев-большевиков – этот несчастный протокол: мол, мы бы и хотели следовать вашим указаниям, Владимир Ильич, но решение Совета обязаны были выполнять.

Далее. Коли уж принято такое решение, уральцы должны были сообщить о нем в Москву. Свердлову или Ленину, открытым текстом или шифровкой – но должны были отписаться, получить люлей, снова отписаться… Однако ни одной телеграммы история не сохранила. Наконец, свидетельства очевидцев… Совет – огромный орган, тем не менее о том заседании никто ничего никогда не вспоминал. Воспоминания о самом расстреле всплыли аж сорок пять лет спустя. О заседании – полная тишина.

Читаем Касвинова дальше.

«В половине одиннадцатого вечера 16 июля Романовы и их слуги легли спать. В половине двенадцатого явились в особняк двое особоуполномоченных Уральского Совета. Предложили Я.М. Юровскому приступить к исполнению приговора, вручили ему подписанный членами президиума документ».

По-видимому, это и есть тот самый скрепленный подписями членов президиума приговор. Ну, и где он? Неужели Юровский его выбросил – единственное оправдание тому, что сделал? А ведь он служил в ЧК, главным руководителем этой конторы, если кто запамятовал, являлся Дзержинский, начальник Яковлева, которого так жестоко «прокатили» уральцы. Если у Юровского имелась бумажка от Совета, она должна была сохраниться. Но нет бумажки. Более того, сам Юровский в личных воспоминаниях ни о каком приговоре даже не упоминает.

…В конце 1921 года в Екатеринбурге вышел сборник «Рабочая революция на Урале». Открывает его статья «Последние дни последнего царя», написанная бывшим председателем Екатеринбургского Совета Павлом Быковым на основе бесед с участниками событий. Быков – тоже человек непростой: член ВЦИК образца 1917 года и петроградского военно-революционного комитета, принимал непосредственное участие в октябрьских событиях в Петрограде.

Про историческое заседание Уралсовета в статье сказано следующее:

«На заседаниях Областного Совета вопрос о расстреле Романовых ставился еще в конце июня. Входившие в состав Совета эсэры – Хотимский, Сакович (оставшийся в Екатеринбурге при белых и расстрелянный ими) и другие были, по обыкновению, бесконечно “левыми” и настаивали на скорейшем расстреле Романовых, обвиняя большевиков в непоследовательности.

Вопрос о расстреле Николая Романова и всех бывших с ним принципиально был разрешен в первых числах июля.

Организовать расстрел и назначить день поручено было президиуму Совета»[11]11
  Быков П. Последние дни последнего царя // Сборник документов, относящихся к убийству императора Николая II и его семьи. URL: http://rus-sky.com/history/library/docs.htm#16#16.


[Закрыть].

В 1921 году на левых эсеров можно было валить все, что угодно, объясняя их зловредным влиянием любые шаги, за которые советской власти было почему-либо неудобно. Но снова подлый вопросик смущает: теперь-то мы знаем, что в деле о расстреле Романовых замешаны исключительно большевики. Единственное мелькнувшее левоэсеровские имя – Валентин Хотимский (кстати, тоже не рабочий – родился в семье учителя, учился в Санкт-Петербургском политехническом институте на математическом факультете), но и тот после левоэсеровского мятежа порвал со своей партией и вступил в РКП(б). Поднимают шум вокруг Романовых, добиваются их перевода в Екатеринбург, организовывают расстрел – большевики и еще раз большевики!

Впрочем, комендант дома Ипатьева Яков Юровский тоже утверждает, что решение принимал Уралсовет. Но говорит при этом несколько иное:

«16.7 была получена телеграмма из Перми на условном языке, содержащая приказ об истреблении Романовых… 16-го в шесть часов вечера Филипп Голощекин предписал привести приговор в исполнение»[12]12
  Последние дни Романовых. М., 1991. С. 477.


[Закрыть].

То есть никаких уполномоченных в количестве двух голов не было. Пришел Голощекин, дал отмашку – Юровский и выполнил. Не удивился, не спросил: а как же инструкции… Ах да, он же сам был членом президиума! Интересно: то бросают охрану Романовых на каких-то рабочих, то вдруг один из первых чекистов области самолично, презрев дела, болтается на должности коменданта.

Кстати, о Перми… Спасаясь от чехословаков, в июле 1918 года Уральский Совет действительно переехал в Пермь, так что присутствие в рассказе телеграммы вроде бы понятно. Но значительная часть президиума во главе с самим председателем Совета Белобородовым все равно остается в Екатеринбурге. Здесь присутствуют Голощекин, Сафаров, Войков, Юровский. Кто же тогда посылал телеграмму из Перми?

Впрочем, в другом варианте воспоминаний Юровский говорит иначе. К этому варианту мы обратимся позднее, но там тоже нет ни уполномоченных, ни приговора.

Так когда же был получен приказ? И кто решал судьбу заключенных?

Еще интересней станет, если мы почитаем сообщения с Урала в центр.

В архивах была найдена телеграмма, отправленная в Москву через Петроград в 19 часов 15 минут 16 июля. С Москвой прямой связи не было, а со старой столицей она существовала. Итак:

«Кремль – Свердлову, копия Ленину. Из Екатеринбурга по прямому проводу передают следующее: “Сообщите в Москву, что установленный Филипповым суд по военным обстоятельствам не терпит отлагательства. Ждать не можем. Если ваши мнения противоположны, сейчас же, вне всякой очереди, сообщите. Голощёкин, Сафаров. Снеситесь по этому поводу сами с Екатеринбургом. Зиновьев”».

Что в этой телеграмме интересного? Адресована она Свердлову, Ленину – копия. Подписана членами президиума Голощекиным и Сафаровым. «Товарищ Филиппов» – одна из партийных кличек Голощекина. Правда, в этом случае телеграмма приобретает слегка шизофренический вид: один и тот же человек называет себя разными именами и фигурирует как в первом, так и в третьем лице. Зачем? Чтобы Зиновьев не догадался?

Отправлена сия депеша из Екатеринбурга, судя по времени, примерно тогда же, когда из Перми пришел приказ «на условном языке» о расстреле. Получается, что президиум Уралсовета постановил, «товарищ Филиппов» в Екатеринбурге постановление получил, но решил все же снестись с Москвой. Ведь так получается?

Так, да не так. Телеграмма замечательно косноязычна, но все же из нее можно понять, что речь идет о суде. Голощекин и Сафаров докладывают, что ждать нельзя и дело решать будут прямо сейчас. Но, простите, о чем тут вообще идет речь? Судить по политическим делам мог только ревтрибунал – был такой орган ранней советской власти. Заключенных могли расстрелять как по постановлению Совета, так и по решению ЧК, в газете могли даже назвать это действие каким-нибудь революционным или народным судом – но не в правительственной телеграмме, подписанной комиссаром юстиции Урала товарищем Голощекиным.

Может быть, конечно, что означенные товарищи, в дополнение к прочим нагрузкам, являлись еще и членами ревтрибунала… Может быть многое – но нигде больше ни о каком суде вообще не упоминается. Знаете… а эта телеграмма точно касается Романовых? Мало ли кого еще могли судить в те безумные дни в Екатеринбурге? Да и Филиппов – не самая редкая в России фамилия.

…17 июля, около полудня, Исполком Уралоблсовета отправляет Ленину и Свердлову еще одну телеграмму:

«У аппарата президиум областного Совета рабоче-крестьянского правительства. Ввиду приближения неприятеля к Екатеринбургу и раскрытия Чрезвычайной комиссией большого белогвардейского заговора, имевшего целью похищение бывшего царя и его семьи. Документы в наших руках. По постановлению президиума областного Совета в ночь на шестнадцатое июля расстрелян Николай Романов. Семья его эвакуирована в надежное место. По этому поводу нами выпускается следующее извещение: “Ввиду приближения контрреволюционных банд к красной столице Урала и возможности того, что коронованный палач избежит народного суда (раскрыт заговор белогвардейцев, пытавшихся похитить его и его самого, и найден[ные] компрометирующие документы будут опубликованы), президиум областного Совета, исполняя волю революции, постановил расстрелять бывшего царя Николая Романова в ночь на 16 июля 1918 года. Приговор этот приведен в исполнение. Семья Романова содержится вместе с ним под стражей, в интересах охраны общественной безопасности эвакуирована из города Екатеринбурга. Президиум областного Совета”. Просим ваших санкций на редакцию данного [документа]. Документы заговора высылаются срочно курьером Совнаркому и ЦИК. Извещения ожидаем у аппарата. Просим дать ответ экстренно. Ждем у аппарата»[13]13
  Сборник документов, относящихся к убийству императора Николая II и его семьи. URL: http://rus-sky.com/history/library/docs.htm#6.


[Закрыть].

А в этой телеграмме что интересного?

Ну, во-первых, конечно, то, что авторы ее беспардонно врут. Сознательно или же они сами введены в заблуждение – это второй вопрос.

Далее. Адресована она Ленину, Свердлову – копия. Послана от имени президиума Уралсовета. Отправлена также из Екатеринбурга. В качестве органа, принимавшего решения, назван уже не Уральский Совет, а его президиум. Разные источники называют разное количество членов данного органа, от пяти до четырнадцати человек (второе вероятней), но все же какие-то очевидцы должны были остаться… Правильно – их нет!

Телеграмма вызывает массу вопросов, самый мелкий из которых – почему президиум Уралсовета не в курсе, когда произведена казнь? Спишем на описку-оговоркуконспирацию…

Остальные вопросы куда серьезней. «Президиум Совета» – это, простите, кто? Что, все четырнадцать человек коллегиально толклись у аппарата?

Ясно, что докладывал в Москву не Юровский – у него были другие дела. Не Голощекин с Сафаровым – трудно представить себе человека, который вечером спокойно извещает Свердлова о своих намерениях, а утром следующего дня шлет суетливо-испуганную телеграмму Ленину, да еще и перепутав дату. Казнили – с Москвой не согласовывали, а извещение для прессы – ах, прочтите скорей, сами напечатать не решаемся, ждем у аппарата! Такое впечатление, что подателя телеграммы разбудили утром и с ходу огорошили: «Ждать было нельзя, мы распорядились сами, готовился побег, вот бумаги, вот извещение для прессы, телеграфируй в Москву, а мы пошли…» Выступать от лица президиума имели право председатель или его зам – Белобородов или Дидковский.

Историческое заседание президиума ни в чьей памяти не сохранилось, а вот такая маловажная вещь, как последующие сношения с Москвой, имела своего свидетеля. Это Владимир Воробьев, редактор газеты «Уральский рабочий», член обкома ВКП(б) и исполкома Уралсовета. В 1928 году он опубликовал небольшую статью «Конец Романовых»[14]14
  Воробьев В. Конец Романовых. (К десятилетию казни Николая II). Из воспоминаний // Прожектор. М., 1928. № 29 (147). С. 24–26. URL: http://ru-history.livejournal.com/3912562.html.


[Закрыть]. Воробьев, правда, тоже упоминает об историческом постановлении, но как! В описаниях своих товарищ на удивление дотошен, даже мелочен – мы это еще увидим. А вот как он повествует о том дне:

«Когда же стало очевидным, что Екатеринбурга нам удержать не удастся, вопрос о судьбе царской семьи был поставлен ребром… Увозить быв. царя было некуда, да и везти его было далеко небезопасно. И на одном из заседаний Областного Совета мы решили Романовых расстрелять, не ожидая суда над ними».

Так вот простенько, да! Не президиум Совета, а сам Совет, не Николая, о суде над которым только и шла речь, а всю семью! Какой суд что мог вменить царским дочерям или четырнадцатилетнему Алексею?

Если бы на заседании Совета действительно приняли такое постановление, звон стоял бы по всему Уралу. Да и заключенных предупредили бы – тот же священник, который накануне служил у них обедню, например…

Зато дальше память товарища Воробьева работает отменно.

«На следующий день (17 июля. – Е.П.) я получил в президиуме Областного Совета для газеты текст официального сообщения о расстреле Романовых.

– Никому пока не показывай, – сказали мне, – необходимо согласовать текст сообщения о расстреле с центром…

Я поминутно звонил по телефону – узнавал, не получено ли уже согласие Москвы на опубликование извещения о расстреле Романова… (Так Романова или Романовых? – Е.П.) Лишь на другой день утром, т. е. 18 июля, удалось добиться к прямому проводу Я.М. Свердлова. На телеграф для разговора с ним поехали Белобородов и еще кто-то из членов президиума Областного Совета. Я не утерпел и поехал тоже.

Помню, товарищам моим было очень не по себе, когда они подошли к аппарату: бывший царь был расстрелян постановлением президиума Областного Совета, и было неизвестно, как на это “самоуправство” будет реагировать центральная власть, Я.М. Свердлов, сам Ильич… …К аппарату сел сам комиссар телеграфа. Белобородов начал диктовать ему то, что надо было передать Москве.

Затаив дыхание, мы все нагнулись к выползавшей из аппарата телеграфной ленте, на которой точками и черточками замаскировались чеканные, почти металлические звуки свердловского голоса.

– Сегодня же я доложу о вашем решении президиуму ВЦИК. Нет сомнения, что оно будет одобрено, – говорил Свердлов. – Извещение о расстреле должно будет последовать от центральной власти. До получения его от опубликования сообщения воздержитесь…

Мы вздохнули свободнее: вопрос о “самоуправстве” можно было считать исчерпанным…»

Ой, как мило! ВЦИК одобрил казнь Николая, и все прекрасно! А как быть с главным «самоуправством», о котором не доложили? Ведь Уралсовет врал Москве, что расстрелян только царь. Или Воробьев и сам был не в курсе судьбы остальных узников?