Текст книги "Бразилия – страна карнавала и не только"

Моя семья – моя крепость

Несмотря на постоянные экономические трудности в стране, у людей нет большого страха бедности. Потеряв работу, здесь не рвут на себе волосы, не впадают в депрессию, хотя поиск работы может растянуться на годы. Защиту от неурядиц находят в семье. Бразильская семья – сложная и разветвленная система. У пары, как правило, несколько детей. Одна из базовых установок бразильского воспитания – братья и сестры должны поддерживать друг друга. У выросших детей появляются свои дети, а двоюродные братья и сестры в Бразилии – почти то же самое, что родные. В следующем поколении отношения между троюродными родственниками остаются теплыми, семейными. В семью вливаются родственники со стороны мужей и жен, и так образуется сложный многоступенчатый «клан». Представители семейных диаспор вместе работают, вместе занимаются бизнесом, помогают друг другу растить детей, делать крупные покупки и т. д. Раз или два в год организуются большие семейные вечеринки, для проведения которых арендуют кафе или устраивают барбекю на открытом воздухе, поскольку редкий дом способен вместить столько людей.

Если с кем-то в семье случилась беда – помощь не заставит себя ждать. Как бы ни была семья ограничена в доходах, безработный не останется без крыши над головой и блюда фасоли с рисом (повседневная бразильская еда). Если не могут помочь родные братья и сестры, откликнутся двоюродные, тети, дяди, родственники чьих-нибудь мужей или жен…

Наш университет проводил социологический опрос среди бездомных жителей Салвадора. Мне было интересно пообщаться с обитателями городского «дна», будучи при этом уверенной в своей безопасности, и я в составе внушительного отряда студентов отправилась «в поле». Предполагалось, что основные причины, приведшие людей на улицу, – это наркотики и безработица. Результаты наших интервью удивили не только меня, но и социологов-бразильцев: 90 % бездомных оказались на улице по причине конфликта в семье.

Например, несколько братьев и сестер живут в общем доме, одна сестра умудрилась перессориться со всеми, ушла жить на съемную квартиру, потеряла работу, ей стало нечем платить аренду, а вернуться домой – ни-за-что!

Или мужчина со скандалом развелся с женой, «клан» принял сторону супруги, а ему только и осталось, что уйти из дома «в никуда». Самостоятельная жизнь не заладилась, а помощи теперь просить не у кого.

Оказалось, что уменьшить число бродяг на городских улицах можно, прибегнув к помощи психолога, который помог бы разрешить конфликты и наладить разрушенные семейные связи. Разумеется, человека, проскитавшегося десять лет, чья психика подорвана бродяжничеством и употреблением дешевых наркотиков, в лоно семьи уже не примут. А для тех, чья уличная одиссея только начинается, восстановление отношений с родственниками – лучшая помощь, гораздо более эффективная, чем бесплатный суп и городские приюты.

Как-то разговорились с другом об условиях жизни работающей женщины в Бразилии. Я была шокирована известием, что в случае болезни ребенка мать не имеет права на оплачиваемый больничный. «Как так?» – удивилась я. «А зачем? С ребенком сидит бабушка», – спокойно ответил он. «А если бабушка в другом городе? Или ее в живых нет?» – не унималась я, обеспокоенная судьбой бразильянок и их детей. «Есть сестры матери, подросшие племянницы, тети. Наконец, есть родня мужа. Кто-нибудь всегда найдется», – сказал он убежденно, как непреложную истину.

Когда государство не слишком стремится заботиться о гражданах (хотя начиная с 2000-х ситуация в Бразилии улучшается), семья становится лучшей формой социальной защиты. Бразилец гордится своим «кланом», знает наперечет всех родственников с отцовской и материнской сторон, помнит имена прабабок и прадедов, знает, где они жили и чем занимались; часто знания своего генеалогического древа простираются еще глубже в прошлое. Житель Бразилии чувствует за спиной поддержку своей большой семьи, ему есть на кого рассчитывать в трудных ситуациях.

Вообще, бразильцам нравится быть частью большого скопления людей, им уютно в толпе, они очень любят всякие объединения, общества и ассоциации по интересам, будь то любительский танцевальный ансамбль, курсы плетения соломенных салфеток или общество активистов благоустройства родной улицы. Ну и что, что общество целый год занималось болтовней, а яму перед магазином так и не заасфальтировали. Главное, есть повод быть вместе. Это стихийное, добровольное стремление к коллективизму, желание объединяться и организовываться породило в Бразилии к началу XXI века множество явлений гражданского общества: многочисленные профсоюзы, ассоциации работников различных отраслей, объединения по месту жительства, культурные движения, такие как фольклорные группы Folia dos reis, те же школы самбы и т. д.

Некоторые из них не связаны с политикой, другие – политизированы. Экс-президент страны – Лула начинал свою карьеру как профсоюзный лидер. Во многом благодаря набравшим силу общественным движениям политика стала более открытой, появились программы помощи широким массам населения: Bolsa familia (семейный кошелек), по которой бедные семьи с детьми получают доплату до прожиточного минимума, и Minha casa, minha vida (мой дом – моя жизнь) – программа строительства недорогого жилья для молодых семей, согласно которой оплату части стоимости недвижимости берет на себя государство.

Семейственностью наполнены повседневные отношения бразильцев, даже тех, кто родственниками не являются. В небольших частных магазинах, если вы знакомы с хозяином, можно купить продукты a fiel (в дословном переводе – по верности), то есть в долг, а расплатиться в конце месяца, когда получите зарплату. При этом не требуется никаких расписок, подтверждений, хозяин просто записывает, что у него взяли. Нерадивого должника ждет осуждение всей улицы. Никуда не денется, заплатит, если только не сбежит в другой город, но это явление из ряда вон выходящее. Бразильцы не любят срываться с насиженного места, менять обстановку. Только очень хорошая перспектива или невыносимая бедность могут заставить их мигрировать.

Я думала, что правило а fiel распространяется только на своих, мне никогда в голову не приходило попросить что-то в долг. Однажды, возвращаясь с долгой прогулки по городу, я перекинулась несколькими словами с Марсело, хозяином небольшого ресторана на улице, где я живу. На дежурный вопрос: «Как дела?», я ответила искренне: «Устала, есть хочется, а деньги уже потратила. Сейчас схожу домой за деньгами и вернусь перекусить». «Да ладно, – небрежно сказал Марсело, – садись есть, а деньги завтра занесешь».

Несмотря на плотность семейных и дружеских отношений, личность не растворяется в обществе, как это происходит, например, в Японии и Китае. Быть вместе не означает ходить строем и думать одинаково. Бразильцы с удовольствием подчеркивают свою индивидуальность.

«Вайдаде» – прекрасный грех

Второй «кит» бразильской жизни – вайда́де (vaidade), слово, которому нет эквивалента в русском языке. Иногда вайдаде переводят как «гордость», я считаю, что это не точный перевод. Пожалуй, ближе всего «тщеславие», хотя это слово отражает только одну часть явления. Вайдаде – это желание быть в центре внимания, получить свою порцию одобрения, восхищения, удивления и даже зависти. Говоря актерским языком, вайдаде – это стремление сорвать аплодисменты, услышать восторженное «ах!» Первой появиться на улице в платье такого же фасона, как у звезды последнего сериала, полгода фанатично терзать музыкальный инструмент, чтобы поразить соседей и друзей исполнением, зазвать известного человека на домашнюю вечеринку – это все вайдаде. Вайдаде заставляет капоэйриста крутить безумные сальто-мортале, сопряженные с риском для здоровья, а футболиста – без необходимости «танцевать» с мячом на поле. Посмотрите, люди добрые, каков я!

Вайдаде – это когда в соседний магазин женщина идет «при полном параде»: накрашенная, безупречно одетая, сверкает свежим маникюром и педикюром; а безработный житель фавелы появляется на центральных улицах одетый и причесанный, как респектабельный горожанин.

Вайдаде – не сам успех, а демонстрация успеха. Если женщина вышла замуж за богача и тихо сидит в «золотой клетке» – никто не скажет, что она «вайдо́за», если ее покажут по телевизору в дизайнерском платье – «оооо!», если кто-то выиграл деньги в лотерею и купил загородный дом где-то там далеко – это никому не интересно, если же закатил вечеринку для всей улицы – «вайдаааде»!

Этим же словом священники здесь называют один из семи смертных грехов. Хотя никакие проповеди не мешают бразильцам грешить с утра до вечера. В обиходе негативное значение этого слова почти утрачено, оно слилось с понятиями «шикарный», «эффектный». В применении к женщине «вайдоза» звучит как одобрение, иногда с оттенком зависти. Названная так особа стильно одевается, умеет себя преподнести, держится, как звезда экрана, даже если она простая парикмахерша. Девушка «вайдоза» пользуется успехом у молодых людей: такой подружкой можно гордиться.

Именно «вайдаде» – желание получить широкое одобрение – толкает бразильцев на подвиги. Личный успех для самого себя не слишком стимулирует, тогда как достижение, которое можно будет продемонстрировать на аудиторию, заставляет совершать невероятные вещи. Например, скромный служащий может потратить жизнь, создавая ансамбль народной музыки: собирать людей, закупать инструменты. И через 20 лет коллектив зазвучит так, что профессионалы придут послушать виртуозное исполнение редких мелодий.

Раньше меня удивляло то, что мои бразильские друзья придают так много значения впечатлению, которое производят на окружающих, тратят на имидж столько сил и так огорчаются, если задуманного эффекта достичь не удается. «Как ни старайся, невозможно понравиться всем на свете», – убеждала я. Со мной соглашались и продолжали в том же духе. Спустя какое-то время я поняла это так: бразильская женщина, выходя из дома, в какой-то степени чувствует себя актрисой, выходящей на подмостки, и какой бы скромной ни была ее роль в спектакле жизни, она – звезда, и ее нельзя не заметить.

Мужчина также стремится, чтобы его имидж максимально соответствовал избранной роли: предпринимателю хочется показать, что он может купить полгорода или сможет в скором будущем, чиновник – большой начальник, футболист – второй Пеле, пока непризнанный. Бывает, что это превращается в позерство и фальшь, имидж имеет мало общего с реальностью, но тщательно поддерживается, вводя людей в заблуждение. Человек, вместо того чтобы усердно работать и добиваться реального успеха, живет ради того, чтобы казаться успешным.

Такие личности попадаются среди бизнесменов «невысокого полета». Этот «большой босс» будет долго рассказывать о своих предприятиях, проектах и планах, он поддержит любую инициативу и будет долго и подробно обсуждать перспективы сотрудничества. Когда придет пора перейти от слов к делам, у него случится неотложная поездка, сломается машина, заболеет кто-то из родных и т. п. А когда закончатся отговорки, он попросту отключит телефон. Если бразильский партнер один раз не выполнил вовремя свою часть работы, это могло произойти по причине неумения рассчитывать свое время. А если два раза подряд запланированное остается лишь на бумаге – это уже повод задуматься: он действительно хочет и может это делать? Стоит подумать о замене партнера: танец «шаг вперед и два назад» может продолжаться год и больше. Все же, в большинстве случаев, вайдаде не раздувается до такой величины.

Язычество и христианство

Пожалуй, ни в одном уголке мира язычество и христианство не переплетены так тесно. Синкретизм (двоеверие) стал основой жизни во многих бразильских городах, в том числе в Салвадоре и Рио-де-Жанейро.

Конечно, пришли к этому не сразу. Во времена рабовладения все проявления племенных культов были строжайше запрещены невольникам. Пленников крестили, для них служили мессы, вчерашним язычникам объясняли основы христианской религии. Рабы исполняли католические обряды. Несмотря на внешнюю покорность новым правилам, они тайно сохраняли веру своих предков. Для христианских святых находились аналоги в языческой мифологии, например, Иисус Христос – Ошала́ (Oxalá), творец людей; Святая Дева Мария – Иеманжа́ (Yemanjá, Iemanjá), богиня моря; Санта Барбара – Янса́ (Iansã), богиня грозы; Святой Георгий, побеждающий дракона, – бог охоты Ошо́сси (Oxossi) и другие. Молясь этим святым, переселенцы из Африки обращали свои помыслы и надежды к племенным богам. Языческий культ маскировался под христианский ритуал – в молитвенном доме ставили крест, статуэтки католических святых. На взгляд господ, это была обычная часовня, но кроме христианских богослужений в ней проводились языческие обряды, когда за прихожанами не было контроля.

Из мифологий разных африканских племен сложился пантеон богов ориша́ (orixá) – воплощений сил природы. Им посвящается культ кандомбле́ – система, включающая в себя описание мира и историю его сотворения, совокупность знаний о природе, традиции и искусство. Несмотря на все усилия священников, искоренить этот культ было невозможно. Ведь кроме фазенд, где рабы не всегда подвергались тотальному контролю, существовали киломбо (quilombo) – независимые, скрытые в лесах поселения беглых рабов. Там ничто не мешало бывшим невольникам славить своих богов, оттуда тянулись ниточки тайных знаний.

В начале ХХ века бразильцы-христиане приравнивали кандомбле к черной магии. Этого культа боялись, о нем ходили жуткие слухи; на людей, хоть раз побывавших на ритуале кандомбле, смотрели с подозрением и страхом.

Много сделал для преодоления негативного образа кандомбле в обществе всемирно известный писатель Жоржи Амаду. В 40-е годы прошлого века он был депутатом Федерального собрания Бразилии и смог добиться принятия закона о свободе вероисповедания. Этот широко образованный светлокожий потомок фазендейро сам занимал почетную должность бабалао́ (babalaô) – советника в одной из общин кандомбле.

Жоржи Амаду заговорил о художественной ценности афро-бразильского искусства, связанного с культом кандомбле, об обширной самобытной мифологии, связанной с этой религией. Благодаря ему и другим образованным энтузиастам, таким как французский фотограф и этнограф Пьер Вергер, который долгие годы жил в Бразилии и изучал уклад жизни афро-бразильцев, появилась новая точка зрения, трактующая кандомбле как культурное явление, на основе которого возник широкий пласт национального искусства. Эта точка зрения в настоящее время признана большинством в обществе. Ритуалы поклонения языческим богам воспринимаются не как магия или служение демонам, а как следование традициям и возвращение к корням, как неотъемлемая часть «бразилидаде» (brasilidade) – «бразильскости».

Праздники афро-бразильского культа с размахом проводятся на центральных площадях городов при поддержке префектур. Эти красочные зрелища привлекают тысячи участников и туристов. Эффектный ритуал, неотъемлемой частью которого являются музыка, танцы, нарядные костюмы участников, смотрится как шоу. При этом его сакральная смысловая нагрузка сохраняется: собравшиеся славят языческих богов и богинь, просят их защиты и покровительства. Часть людей, участвующих в празднике, настроены скептически; есть те, кто в глубине души надеются, что обретут удачу, покровительство некоей силы, хотя, в общем-то, в богов ориша́ не верят; есть и те, кто исповедуют кандомбле.

Современная бразильская католическая церковь живет в мирном соседстве с последователями афро-бразильского культа. На празднике Лаважень ду Бонфим перед собравшимися выступает с поздравлением епископ города Салвадор. Спустя несколько минут после выступления католического иерарха происходит языческий обряд омовения ступеней церкви особой ароматизированной водой, которую приготовила жрица кандомбле. В день Святого Роке храм, где проходит праздничная месса, буквально окружен последователями афро-бразильского культа, предлагающими пройти обряд снятия сглаза. Можно прямо после мессы обратиться к жрецам. А священник спокойно служит, не обращая внимания на то, что творится возле церкви – некоторые жрецы и жрицы раскладывают предметы культа прямо на ступенях лестницы, чуть ли не на пороге храма!

Признаюсь, когда я побывала на празднике Святого Роке, была шокирована таким соседством. Раньше в моем понимании христианство и язычество представлялись непримиримыми врагами. Казалось, что невозможно даже подумать о каких-то компромиссах между этими полярными мировоззрениями. Батюшка в церкви служит, а на ее пороге волхв заговоры читает – такого ни один российский фантаст ни в одном фэнтези не напишет. Это для наших читателей что-то совсем нелогичное, не укладывающееся даже в рамки сказки. А здесь, на другом континенте, такова реальность.

В бразильских городах, где перемешаны все культуры и религии мира, вызревает новая модель общества, делающая возможным сотрудничество и взаимопонимание между представителями противоположных мировоззрений. Так что же такое на самом деле прогресс и чем он измеряется? Количеством прочитанных книг, наличием айфона последней модели или умением перешагнуть через предрассудки? По моему мнению, прогресс не в айфонах, а в головах. Гибкость мышления, способность к диалогу, умение понять и принять чужое мнение, не отказываясь при этом от своего, открытость для новых знаний, стремление глубже понять мир и окружающих людей – невозможно отрицать важность этих качеств для современного культурного человека. А тут модель поведения именно на этом строится. Каждому отведено свое место, никто не стремится ущемить права другого, не отстаивает свою точку зрения как единственно правильную, каждый создает свою часть праздника, а из всего вместе складывается красочное событие. Кто-то верит, что ритуал снятия сглаза принесет удачу, кто-то говорит о нарядных жрецах и жрицах – «это наша культура, наша история, наша Бразилия».

Происходящее бразильцы видят в целом, а не фрагментарно, имея свое мнение, интересуются чужим, приветствуют разнообразие. Пожалуй, именно целостность восприятия помогает снять противоречие «мы – они». Да, мы разные, но все мы верим в Творца всего сущего, который хочет блага для своих детей. Этого достаточно для того, чтобы сотрудничать.

Капоэйра – национальный вид спорта

Капоэйра (capoeira) в последние годы получила не меньшую известность по всему миру, чем Карнавал.

Всем, кто занимается капоэйрой, известно, что этот вид спорта зародился в Баие. Салвадор претендует на звание мировой столицы капоэйры. Здесь в каждом квартале есть своя академия – этим помпезным словом называется школа капоэйры. Бывает, что и не одна на квартал. Все ответвления анголы и режионала (два основных стиля капоэйры) вы найдете в Салвадоре. Взрослые, подростки и дети в белой (иногда черно-желтой) спортивной форме, деловито шагающие по улицам с беримбау в руках, – часть повседневной жизни города.

Ро́да (roda) капоэйристов бывает в Салвадоре каждый день, чаще всего – в форте Санто Антонио, который известен как «форт капоэйры». Слово «рода» трудно точно перевести на русский язык. Сказать «состязание» – не то, «встречей» это действо тоже не назовешь. Рода – это особый ритуал, так будет точнее всего.

Капоэйристы рассаживаются в круг (дословно, рода и означает «круг»). Одну сторону круга составляет батерия – музыканты. Главный инструмент капоэйры – беримбау (berimbão), музыкальный лук, который можно изготовить только в Бразилии. Это согнутая дугой палка – беримба (делается из особой породы дерева) и резонатор – высушенная тыква (кабаса). У беримбау только одна струна. Играют, стуча по ней деревянной палочкой, звук меняется оттого, что струну прижимают с помощью камня или монеты или отпускают. Игра на беримбау требует ловкости: нужно крепко держать большой инструмент, не давая ему раскачиваться, при этом то прижимая его к животу, то отнимая – это меняет звук, зажимать и отпускать струну, бить палочкой то выше, то ниже. Виртуозы игры на беримбау могут сыграть на этом инструменте даже известные рок-композиции.

Кроме беримбау, в роде звучит пандейру (pandeiro) – бубен и большой барабан атабаке (atabaque). В режионале этими тремя инструментами могут ограничиться. В анголе, более старинной капоэйре, правила подбора батерии строже. Беримбау должно быть непременно три – гунга (низкий), медиа (средний) и виола (высокий), два пандейру и еще сдвоенные колокольчики агого́ (agogô) и трещотка реку-реку (reco-reco).

Рода начинается с того, что музыканты играют, и кто-то из участников поет ладаинью – длинную вступительную песню, нередко придуманную по принципу «что вижу, то пою» с припевом «Вива, мой Бог!», «Вива, мой мастер!» (мастер, местре – наставник капоэйриста).

Когда ладаинья окончена, в круг выходят два первых участника и садятся на корточки возле батерии. Звучит специальная боевая песня (есть особый жанр песен для капоэйры) и начинается игра – имитация боя. Один участник наносит удар, задерживая движение в нескольких сантиметрах от оппонента, другой уходит от нападения. При этом оба двигаются в соответствии с ритмом музыки. Игра двух мастеров смотрится великолепно. Если же играют не столь подготовленные участники, это может выглядеть по-разному.

Идут споры: капоэйра – борьба или танец? На мой взгляд, капоэйра – это капоэйра, нечто третье, особый и самодостаточный вид спорта. Для борьбы как таковой она слишком обставлена ритуалами: необходимо двигаться в согласии с музыкой (не можешь «ответить» противнику быстрее, чем прозвучит сильный счет), много красивых, но не совсем рациональных для реальной ситуации нападения-защиты движений, наконец, нет самого соревнования – в игре не бывает ни победителей, ни проигравших.

Если это танец – то танцор поставлен в очень невыгодные условия. Ему необходимо по ходу действия «станцеваться» с партнером, которого он, возможно, видит впервые в жизни и уж точно ничего с ним не репетировал. Неизвестно, что партнер будет делать в следующую секунду, все строится на импровизации и интуиции, музыка то ускоряется, то замедляется. И все это действо происходит «под прицелом» глаз зрителей. Согласитесь, в такой ситуации танцору сложно показать максимум своих возможностей.

Некоторые капоэйристы рассказывают, что, играя в роде, испытывают некий прилив сил, вдохновение, когда тело «само собой» движется в правильном ритме, когда без напряжения «угадывается», что будет делать оппонент, и двое участников играют согласованно, «читая мысли» друг друга. Говорят, в такие моменты они переживают состояние гармонии с миром, чувствуют себя частью музыки, роды, капоэйры как таковой, и происходит очень мощная «подзарядка» энергией. К такому уровню в капоэйре нужно идти на протяжении нескольких лет, чтобы добиться состояния, когда между замыслом и исполнением проходят доли секунды, и в игре практически нет пауз. И партнер должен быть под стать, с новичком так не сыграешься.

Изначально капоэйра была борьбой, которую рабы «маскировали» под танец. Удары и уходы «вписаны» в декоративные элементы, пришедшие из ритуалов поклонения племенным богам, из самой древней охотничьей магии, когда, прежде чем отправиться за добычей, исполняли танец какого-то животного.

В создание капоэйры внесли свою лепту несколько африканских и индейских племен. Неудивительно, что она полна загадок. Например, есть движение, когда человек оказывается на четырех конечностях животом кверху. А оппонент в это время удобно стоит на двух ногах. На протяжении того времени, которое нужно партнеру чтобы повернуться через бок и оказаться в исходном положении, он может сделать с ним что угодно. В роде, конечно, партнер ожидает, переминаясь на месте в джинге (основной шаг капоэйры), или, может быть, крутит мейа-луа (удар прямой ногой по траектории полукруга) над головой второго участника. Возможно, в незапамятные времена в каком-нибудь племенном танце это положение символизировало покорность. С другой стороны, этот элемент эффективен с точки зрения фитнеса – спину укрепляет, гибкость развивает. Может быть, когда-то это был тренировочный момент, который позже стали выносить на роду. Теперь уже никто на эти вопросы не ответит.

В целом, чтобы понять философию капоэйры, нужно ею жить: хотеть играть в роде и стремиться быть хорошим игроком. Тогда все встанет на свои места, и всему найдется объяснение. В футболе тоже можно, при желании, найти элементы борьбы и танца, но никому в голову не придет сравнивать его с тем или с другим. Футбол – это футбол, а капоэйра – это капоэйра, и занимаются ею ради нее самой. К слову сказать, капоэйрой невозможно заниматься чуть-чуть, раз в недельку, как аэробикой, она либо затягивает, либо выталкивает, ею, действительно, живут. Те, кто считает себя капоэйристами, тренируются не реже трех раз в неделю, тратя немало сил.

Как национальный вид спорта капоэйра получила признание после принятия в 1941 году Федерального закона, подтверждающего ее статус. В тот же год был создан Национальный департамент капоэйры. В современном Салвадоре она поддерживается как способ воспитания подрастающего поколения. Это незатратный вид спорта, который можно практиковать в любом зале и даже на улице, учителей капоэйры много, и они соглашаются работать за небольшую зарплату, а есть такие энтузиасты, которые дают уроки бесплатно – ради идеи, в целях продвижения своей школы или в качестве помощи детям из неблагополучных семей. Все понимают важность развития детской капоэйры в бедных и неспокойных районах, где нужно отвлечь детей и подростков от бесцельного шатания по улицам. Только энтузиасты капоэйры, обычно, люди небогатые, им сложно снять зал, а ученики из малообеспеченных семей не могут платить за уроки. Тут нужна помощь муниципальных властей. В городе существует несколько благотворительных школ, принимающих учеников за символическую плату.

По праздникам крупные школы капоэйры устраивают показательные роды в центре Салвадора. Смотрится, конечно, красиво. Названия школ самые разные – «Союз» (União), «Лунные орлы» (Gaviões da lua), «Ангелы Анголы» (Anjos de Angola), «Золотой закон» (Lei Áurea) – в честь закона об освобождении рабов; по имени основателей капоэйры: Академии Местре Бимба (Mestre Bimba) или Местре Паштинья (Mestre Pastinha), всемирно известные «АшЕ́» (Axé) и «Абада́» (Abadá) и многие другие.

В прозвищах капоэйристов сполна проявляется бразильская изобретательность и чувство юмора. Говорят, что нет такого слова, которое не могло бы стать еврейской фамилией. В португальском языке, пожалуй, нет такого слова, которое не могло бы стать боевой кличкой капоэйриста. Например, можно собрать целый зоопарк: мастер Крыса, Бык, Сова, Утка, Летучая мышь, Леопард, Кот, Жаба; есть прозвища, которые даются по боевым качествам – Весь Жесткий (Todo Duro), Свинцовая Ступня (Pé de Chumbo), Палач (Carrasco) – видимо, в его исполнении, капоэйра не так уж безобидна, есть мастер Китай (China), есть антипод Палачу – мастер Хороший Человек (mestre Boa Gente); в Салвадоре дает уроки мастер Чемодан (mestre Mala), а в Сан-Паулу – мастер Подушка (mestre Travesseiro).

Как бы ни звали учителя, если вы пришли на капоэйру – легкой жизни не ждите. Те, кто придумывал капоэйру в прошлые века, и те, кто ее систематизировал в ХХ веке, рассчитывали на людей, с детства занимающихся тяжелой физической работой, а не на тружеников офиса с сидячим образом жизни. На тренировках придется попотеть.

Я сама капоэйрой занималась немного. Бразильские танцы увлекли меня больше. Совмещать и то, и другое не было времени, да и просто физических сил не хватило бы. Благодаря капоэйре я познакомилась с человеком, сыгравшим важную роль в моей жизни. Жуван Батиста, более известный как Рико Капоэйра (RikoCapoeira), недолго был моим учителем капоэйры и впоследствии стал моим другом, советчиком и защитником в непростой жизни в Салвадоре.

Рико вырос в одном из периферийных районов Салвадора. Его родители работали на временных рабочих местах, а то и вовсе сидели дома без работы. В детстве он познал и голод, и нужду, с восьмилетнего возраста сам вынужден был подрабатывать. Однако трудное детство не заглушило в нем ни тяги к знаниям, ни творческих способностей. Мальчишкой он выучил разговорный английский язык с помощью своего друга – североамериканского проповедника-мормона. Мормоном Рико не стал, но дружба с иностранцем повлияла на его характер. В нем развился и усилился интерес к другим культурам (вообще свойственный бразильцам). Он захотел изучать и разговорный русский язык. На удивление быстро Рико научился строить несложные фразы по-русски, справляясь, при этом и с падежами, и со склонениями.

Недавно он удивил меня, оказавшись, в буквальном смысле, человеком-оркестром. Рико принес мне послушать записанный им диск музыки для капоэйры. Там звучали все традиционные музыкальные инструменты, пел солист и хор. На вопрос, с какой группой он записал этот диск, Рико ответил, что сделал все один. Я удивилась, а он объяснил, что записал звучание каждого инструмента отдельно, потом соединил все с помощью компьютерной программы. Также он «сделал» хор – 8 раз пропел припев песни, потом объединил собственные голоса. Разумеется, все песни были его авторства. Темы песен – капоэйра, борьба афробразильцев за освобождение, красота бразильской природы и культура Баии.

Рико разделяет мое мнение о том, что главное богатство и главный экспортный товар Бразилии – не кофе и сахар, а яркая и самобытная культура, в недрах которой вызревает новая модель человеческих отношений – толерантная, гуманистичная, гармонично сочетающая индивидуальность и коллективизм. Сейчас он работает над проектом по культурному обмену между бразильскими и немецкими студентами. Рико организует культурную часть программы – уроки капоэйры и танцев, праздники и походы на концерты и шоу.

Этот человек много сделал для того, чтобы облегчить и упростить мою жизнь в Салвадоре. Не жалея времени, отвечал на все мои вопросы, объясняя подробно, как бразильцы видят то или иное событие. Его пояснения помогли мне сориентироваться и войти в русло бразильской жизни. Например, он сообщил мне, что, общаясь с бразильцами, нельзя быть упрямой – это очень раздражает людей. Отстаивать только свою точку зрения (даже если она очень важна), не обращать внимания на аргументы собеседника (даже если они не представляются важными) – тупиковый путь. Так ничего не добьешься и не докажешь, только потеряешь возможность сотрудничества с человеком, который мог бы помочь. Нужно уметь идти на маленькие компромиссы или хотя бы демонстрировать желание понять собеседника и пойти на компромисс. Тогда человек успокоится и примет вашу точку зрения или вы вместе придете к какому-то общему решению, которое устроит всех. Ни в коем случае нельзя собеседника «гладить против шерсти» – так можно прослыть невоспитанным человеком. Получила я немало и других советов, вплоть до бытовых ориентаций – какие продукты покупать, по каким улицам более безопасно ходить и т. д. Конечно, человеку, обживающемуся в другой стране, встретить такого друга – большая удача.