Текст книги "Бразилия – страна карнавала и не только"

В настоящее время Ана Лузия проходит стажировку как учительница танцев и вновь выступает на сцене. Ее танец – 20-минутная хореографическая композиция в стиле модерн. Это танец-спектакль, танец-воспоминание, где героиня сначала предстает перед зрителями в образе задумчивой пожилой женщины, затем под влиянием воспоминаний «перевоплощается» в отважную юную девушку, бросающую вызов судьбе. Надо ли говорить, что у Аны Лузии, «разменявшей» восьмой десяток, отличная осанка и стройная фигура. Она – интересный собеседник, эрудированный и легкий в общении человек. Яркой и интересной жизни Аны Лузии можно позавидовать.

«Позитив» и еще раз позитив – постоянный припев бразильской жизни. Конечно, хорошо, когда все вокруг настроены положительно. Только, шествуя по жизни в «розовых очках», люди склонны пускать на самотек и проблемы. И спохватываются, когда уже становится поздно. Например, здесь каждую осень по телевидению показывают грустные репортажи о разрушающихся, подмытых дождем домах в Рио-де-Жанейро, Салвадоре, Сан-Паулу и других городах, где бывают тропические ливни. Чаще всего страдают небольшие частные постройки на склонах холмов. Когда начинают искать причину, выясняется, что «виноваты» не только дождь, но и осыпающийся холм, неправильно заложенный фундамент и т. д. Эти проблемы можно было бы решить до наступления сезона дождей, но каждый раз надеются, как бы мы сказали, на «авось». А ведь холм осыпается уже несколько лет, за которые можно было укрепить склон, фундамент, в конце концов, просто продать землю вместе с домом и переехать. Но почему-то операция по спасению жилья начинается только тогда, когда трещины уже пошли по стенам. Увенчается ли она успехом – трудно сказать.

«Религиозность». Кроме основной религии – католицизма, в стране есть множество конфессий. Это, пожалуй, все направления христианства (протестанты, баптисты, православные, адвентисты седьмого дня, евангелисты и другие), а также мусульмане, буддисты, приверженцы языческой религии кандобмле́, своя вера есть у индейцев. А вот атеиста здесь найти сложно. Вера в Бога может принимать необычные формы, но в Его существовании, равно как и бессмертии души, мало кто усомнится. Это исходит от наивной веры бабушек и дедушек, воскресных походов в церковь, начиная с самого юного возраста, обязательного присутствия на почетном месте в каждом бразильском христианском доме старинной статуи Мадонны, доставшейся от прабабушек.

К чужой вере относятся, в целом, спокойно. Бывает иногда, что фанатики-евангелисты врываются на террейро и прерывают ритуал кандобмле. Об этом случае сразу же пишут в газетах, передают по телевидению. Радикальные христиане получают свою порцию всеобщего осуждения. Католические священники с середины прошлого века, с появления федерального закона о свободе вероисповедания, перестали преследовать язычников. Каждый может верить в то, во что ему хочется, при этом вера остается одним из столпов бразильской жизни.

«Спокойное отношение к деньгам». Деньги нужны и богатым, и бедным, только погоня за ними не становится целью всего и вся. Есть другие ценности в жизни: семья, творчество, природа. Человек может быть сверхбогат, но если у него нет детей – в Бразилии такого пожалеют: жизнь прожита зря.

«Патриотизм». В XIX веке Бразилия единственная среди бывших колоний была Империей, но здесь никто не мыслит имперскими стереотипами. Нет никаких великодержавных концепций. Бразильский патриотизм обращен внутрь – на изучение своей истории, поддержку культуры и развитие экономики.

«Сексуальность». Эмоции, артистизм, мощная жизненная энергетика тропической природы, культ чувственности в музыке и популярных фильмах, горячая кровь, в которой перемешаны все расы… Неудивительно, что бразильцы очень влюбчивы и всегда влюбляются, как в первый и единственный раз. Бразильский мачо способен пустить пулю в лоб из-за несчастной любви, как это случилось, например, в Салвадоре. Причем парень был такой, что если бы добился тогда той девушки, то сам бы через полгода ей изменил. И девушка была такая, каких много, но… сладко то, что в руки не дается.

Бразильские мужья щедры, ласковы, романтичны, гостеприимны, заботятся о доме, очень любят детей, балуют жен подарками и совместными «выходами в свет». Стоп, не все так радужно! Бразильский мужчина любит чувствовать свое главенство в доме, ревнив, хотя сам небезупречен. Как говорил Гуляка Валдомиро своей терпеливой жене доне Флор в романе Жоржи Амаду «Дона Флор и два ее мужа»: «Ты – моя единственная любовь, а остальные только так, для развлечения». Если женщина готова мириться с такой формулировкой – в семье тишь и гладь. Терпеливых жен немного, в большинстве своем бразильянки чертовски ревнивы и, узнав об измене мужа, готовы глаза ему выцарапать. За уличением в неверности следует бурная ссора, пристыженный благоверный заглаживает вину подарками и обещаниями, что этого больше не повторится. В конце концов, супруга сдается и прощает. В семье воцаряется мир. Надолго ли – это вопрос отдельный…

Исторически, португальский фазендейро, кроме законной жены, воспитывающей наследников, имел несколько конкубин и внебрачных детей. Женщине, финансово зависимой от супруга, оставалось только мириться с таким положением вещей. С развитием общества и ростом женской самостоятельности ситуация изменилась, хотя исторически сложившаяся модель брачного поведения, увы, вписана в генетику местных представителей сильного пола.

Женская неверность карается куда более жестко, чем мужская. Мужчина способен в ярости убить изменницу, даже если он давно охладел к супруге, и как женщина она ему совершенно безразлична. Быть рогоносцем – нестерпимое унижение для бразильца.

Ухаживают бразильцы красиво, в умении создать романтическую обстановку им нет равных. Уютный ресторанчик на улице, где столики стоят в густой тени старых деревьев, прогулка по набережной на закате солнца, когда море сияет золотисто-оранжевыми бликами и все вокруг становится необыкновенно красивым, приглашение на дальний пляж, где почти нет признаков цивилизации, царит удивительная тишина и покой и невольно думается об адамовом рае – все красиво, как в кино. Влюбляются бразильцы горячо и глубоко – какое-то время весь мир крутится вокруг объекта любви.

А женятся здесь, как и во всем мире, и по любви, и по расчету, и «по залету». Став мужем, бразилец не забывает оказывать знаки внимания жене, даже если от прежнего любовного безумия мало что осталось. Бразильские женщины чистоплотны, вкусно готовят, ласковы, темпераментны, но лучше не давать бразильской жене повода для ревности. Разъяренная бразильянка – испытание, которое выдержит не всякий.

Таким образом, складывается непростая система ценностей: семья, «вайдаде», коллективизм, не только не стирающий, а наоборот, поддерживающий индивидуальность, деньги, не являющиеся основой основ, время, которое и вовсе находится за пределами шкалы ценностей… Все это противопоставляется основополагающим понятиям человека, живущего в глобализированном мире, таким как: деньги, личный успех, постоянная нехватка времени. Две культурных плоскости, два непохожих стиля жизни, как ни банально звучит – два разных мира.

Обезьянки

Писать о Бразилии и не упомянуть обезьян – такую забывчивость читатели мне вряд ли простят. Стайку маленьких серых зверушек можно увидеть рано утром на деревьях в садах, парках или, как у нас птиц, на проводах. Это белоухие игрунки, или, как их здесь называют, «мику-эстрела» (mico-estrela), то есть «звездный мику». Такое прозвище они получили за длинные белые шерстинки на ушах, похожие на лучики звезды. Мику величиной с белку, хвост длиннее тела. Это очень осторожные зверьки, даже бананом не удается подманить их близко. Только если оставить лакомство на ветке и отойти на почтительное расстояние, игрунки подбегут и начнут есть. Мику в Бразилии – обычная часть городского или деревенского пейзажа. Есть поговорка: «Платить мику» (pagar mico). Так говорят, когда кто-то делает что-то неподходящее к ситуации, какую-то нелепость, которую сравнивают с попыткой заплатить обезьяне – что-то вроде нашей фразы о «медвежьей услуге».

Стоя на автобусной остановке возле зоопарка, можно увидеть саймири – обезьянок размером с кошку. У них желтые лапки, зеленовато-серая спинка и большие белые пятна вокруг глаз, похожие на очки. Саймири живут в зоопарке свободно, бегают с дерева на дерево. Зверьки даже выбегают за территорию зоопарка, но не убегают далеко в город – боятся пересекать широкие шумные улицы. Они «пасутся» на деревьях возле остановки, ожидая, что кто-нибудь бросит им печенья или орешков.

В дикой природе, в маленьком заповеднике Атлантического леса близ города Витория да Конкиста (Vitória da Conquista), который находится в 8 часах езды от Салвадора вглубь материка, я видела макаку-прегу (macaco-prego) – довольно большую черно-белую обезьяну, окраской напоминающую панду. Она прибежала к туристической тропе, уселась на ветку дерева и рассматривала проходящих мимо людей с не меньшим любопытством, чем мы ее.

К слову сказать, город Витория да Конкиста построен на месте большой битвы с индейцами, отсюда и название, дословно означающее «победа завоевания». К сожалению, об индейцах в городе ничего не напоминает, не живут они и в окрестностях. Это современный город европейского стиля. Из экзотики – только уголок тропического леса поблизости.

Про обезьян рассказали, а как же «доны Педро»? Немного терпения – будут и доны Педро, и даже тетя найдется.

Имидж и эмоции

Похоже, разгадка бразильского характера пришла ко мне, когда однажды я подумала: «Все бразильцы – звезды». Нет, это не значит, что все тут талантливы и гениальны. Манера повседневного общения, способ преподносить себя, то ли заимствованы, то ли сами по себе таковы, как если бы все мои знакомые были артистами, привыкшими к вниманию. Кого я в Бразилии не видела, так это «серых мышей» – тихонь, одетых как-то усредненно, без своего стиля, сидящих в уголке и молчащих даже в компании, не имеющих своего мнения, а повторяющих чужие мысли. Наоборот, здесь одеваются так, чтобы была какая-то особенность: необычная бижутерия, оригинальный фасон, что-то, что заставит обратить внимание на хозяйку наряда. Цветовая гамма подбирается тщательно: скажем, к бледно-желтой блузке – ярко-желтая юбка. Один раз я даже получила своеобразное «замечание» за то, что надела розовое с зеленым: «Сразу видно, что иностранка, – сказал мой собеседник, – бразильские женщины так не одеваются». Я давно уже умею подбирать цвета «по-бразильски», просто выходила в соседний магазин, не слишком заботясь о том, как выгляжу, надела, что под руку попалось.

Собравшись вместе, здесь никто не сидит молча, говорят все – кто-то больше, кто-то меньше, но нет таких, кто бы таился. Так же и собственное мнение – оно есть у каждого и по любому вопросу. Продуманное, непродуманное, не всегда компетентное – главное, что есть, и никто не боится его высказывать.

«Личностное начало» цветет пышным цветом тропических орхидей. Каждый занимается своим индивидуальным имиджем, задача которого – подчеркнуть уникальность и неповторимость человека. Установка бразильской жизни – «все мы разные». Здесь нет какого-то навязчивого страха оказаться непохожим на других, попасть впросак. Эта открытость общества каждой индивидуальности изменила и мои взгляды на общение. Отправляясь куда-либо, я всегда оказывалась в центре внимания, потому что иностранка и, по бразильским меркам, выгляжу необычно. Прямые светлые волосы для жителей Баии – редкость, даже белокожие баиянцы почти все черноволосые и кудрявые. Где бы я ни была, везде ни на кого не похожа и за чужую спину не спрячусь. Сначала было тяжело, я боялась сказать что-то не то, не соответствовать какому-то уровню (какому – сама не знаю), устраивала себе какие-то мысленные «разборы полетов». Потом убедилась, что никто меня критиковать не собирается, расслабилась и стала жить, как сама считаю нужным.

А в Бразилии никто и не ожидает от вас следования каким-то шаблонам. Например, очень вариабельна бразильская женская мода – свободная блузка или туника, со складками, волнами, спадающая «занавесочкой» с одного плеча, с разрезом на спине или на боку, или на животе. Сначала мне не понравился такой стиль, я привыкла носить более строгую одежду. Но присмотревшись, убедилась, что это очень интересные фасоны. Свободно падающие ткани развеваются, раскачиваются при движении, создают необычные эффекты и отнюдь не прячут стройную фигуру. Я сшила себе такую блузку, пофантазировав с покроем, – получилось нечто среднее между обычной одеждой и танцевальным костюмом. Принято было на «ура!» и друзьями, и соседями. На несколько месяцев у меня появилось новое хобби – выбирать в магазине тканей необычный товар и изобретать из него что-нибудь этакое. Подумывала даже, не сменить ли профессию и не сделаться ли дизайнером сценических костюмов. Впрочем, все ограничилось «уличным театром», декорациями к которому стал весь город.

В целом, «театрализация» общения для бразильцев – способ подтверждения своей личной значимости, удовлетворение амбиций, каждодневный выход творческой энергии. Люди здесь щедры на комплименты и легко подпитывают «вайдаде» друг друга. Бывает, что разговор становится похожим на сюжет басни Крылова: «…кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку». Хотя чаще комплименты делаются без расчетов, они – просто часть повседневной вежливости. Бразильцы с детства привыкли не скупиться на добрые слова и вообще мыслить позитивно.

Салвадор – настоящий рай для творческих личностей. Здесь даже небольшой талант найдет свою аудиторию. Выставки, концерты, творческие вечера поэтов и писателей, фестивали театральных трупп и танцевальных коллективов в крупных городах Бразилии проходят просто потоком. Участие, чаще всего, бесплатное. Творите, вас увидят и услышат! Лояльное отношение общества к разным проявлениям «самости» раскрепощает.

Никто не будет спорить, что среди всех жителей Салвадора самый необычный облик у художника по прозвищу Жайме Фигура. Он сам стал собственной инсталляцией. Из обломков строительного мусора и лоскутков кожи Жайме сделал себе жуткий костюм, на голову водрузил самодельный шлем с забралом, закрывающим лицо, объявил свои «доспехи» символом протеста против насилия в мире и стал расхаживать по улицам, демонстрируя прохожим свое видение мира. «Ходячая выставка» продолжается уже больше десятка лет, костюмы периодически меняются. Жайме стал частью городского пейзажа центра Салвадора, с ним фотографируются туристы, а любопытные дети без всякого страха рассматривают ужасного дядю, похожего на Дарта Вейдера из «Звездных войн». В 2007 году о жизни художника-маргинала был снят документальный фильм «Саркофаг», а в 2011 году фильм получил приз на национальном кинофестивале CEN (название расшифровывается как «новая схема кино»).

Есть еще один экстравагантный бразилец с таким же именем – Жайме Поэт. Этот Жайме заходит в автобус, встает в проходе возле водительского кресла и там, у всех на виду, как на сцене, громко читает свои стихи. Продекламировав одно-два стихотворения, Жайме Поэт предлагает купить свой дешевенький поэтический сборник. Такая стратегия работает: ему удается продавать книжки.

Я представления Жайме в автобусе ни разу не видела, но мне один раз довелось его слышать на творческом вечере поэтов и писателей. Жайме читал стихотворение на социальную тему, написанное с юмором и оптимизмом. Текст мне понравился, а декламация – еще больше. Выступал Жайме, как профессиональный артист, – читал стихи с многозначительными паузами, с четко выраженными интонациями, яркой мимикой и жестами. После того как отшумели аплодисменты, распорядитель вечера объявил, что, устраивая шоу в автобусах, Жайме продал около 20 тысяч своих книжек. А перед этим его коллеги как раз жаловались, что поэзия плохо продается в магазинах.

И тот, и другой Жайме живут, словно играют в незримом театре, где они сами – и актеры, и режиссеры.

Поэтов в Салвадоре много, не берусь даже предположить, сколько. Португальский язык удобен для стихосложения – ритмичный, много рифм, много гласных. Вопреки распространенному мнению о том, что португальский – шипящий и неблагозвучный, могу сказать, что большое количество гласных (очень мало слов, где две согласные подряд) компенсирует относительно большое число «ш» и «ж» и делает язык напевным. Это континентальный португальский «шипит», а в бразильском – многие «ш» произносятся, как «с», и «шипения» не чувствуется.

Салвадор вдохновляет на творчество. Город живет сразу в нескольких веках. В Пелоуриньо полностью сохранилась застройка XVII–XVIII веков, и на любой улице можно снимать историческое кино. Если проехать от него 7 минут на автобусе – попадем в Кампу Гранди, где высокие дома 70-х годов ХХ века, оттуда еще 10 минут на транспорте, и подъезжаем к Игуатеми (Iguatemi) и Танкредо Невес (Tancredo Neves) – деловому центру с небоскребами-«стекляшками», в которых отражается солнце. А еще есть по-деревенски уютный район Боа Вьяжень (Boa viagem) рядом с одноименным пляжем, где частный сектор – разноцветные одноэтажные дома, отдельные дворы с деревьями и цветами, у всех разные ограды и калитки. Жизнь в этом городе благосклонна к оригиналам и всяким эмоциям… стоп, не всяким!

Видя, как взрослые люди кричат на всю улицу, громко разговаривают, широко жестикулируют, поют в автобусе (причем могут напевать потихоньку, а могут устроить целый хор и горланить песню, отбивая ритм ладонями по сиденьям), бурно обнимаются, не беспокоясь, как со стороны все это выглядит, я решила – здесь можно все! Не сказать, что совсем «отключила тормоза», но порядком расслабилась. Подумала, что «маска» вежливой отстраненности, которую мы с вами обычно «надеваем», выходя из дома, в этой стране не нужна. Однажды, не найдя взаимопонимания с любимым человеком, я, естественно, расстроилась, добрела до первой попавшейся автобусной остановки, села на скамейку и дала волю слезам. Тут же люди, ждавшие автобус, сгрудились вокруг меня. Все решили, что меня обокрали. У меня наперебой спрашивали, что пропало – документы, деньги? Пожилая женщина совала мне 2 реала, думая, что мне не на что доехать домой, другая дама настойчиво выясняла у меня, где я живу. Пришлось вытереть слезы и успокаивать сердобольных бразильцев, объясняя, что никакой угрозы ни моей жизни, ни кошельку не было. «А что такого случилось?» – искренне недоумевали они. Не объяснять же всем и каждому, что я расквасилась из-за того, что любимый человек меня не ценит? Оставалось только поблагодарить всех, кто предлагал помощь, и убраться с людного места.

Переполох на остановке отвлек меня от грустных мыслей. И заставил задуматься: почему громкий смех и крики радости – это нормально, а слезы вызвали у окружающих настоящий стресс? Присмотревшись внимательнее к поведению людей, я поняла, что «выпускать» можно только положительные эмоции. Я не видела тех, кто бы ругался, возмущался, «качал права», даже когда для этого есть повод. Претензии высказываются нечасто, негатива бразильцы стараются просто не замечать, а если критикуют – спокойно, без повышения тона и не забывая об уважении к собеседнику. Чего в Бразилии нет – это хамства.

В магазине, в кафе, на приеме у чиновника, в очереди в банке – везде люди вежливы и внимательны. Это очень облегчает жизнь – из подсознания уходит постоянное напряжение, возникающее от вероятности услышать в свой адрес «за просто так» обидное слово, нет необходимости держать психологическую защиту в состоянии «боевой готовности». Сколько сил и энергии высвобождается! Расправляются плечи, улучшается осанка, меняется выражение лица. А ведь жизнь в Бразилии тоже простой и легкой не назовешь. Только люди здесь не срываются друг на друга, не сбрасывают напряжение на ни в чем не повинного ближнего.

В Бразилии верх невоспитанности – проявлять в общественном месте свой гнев, раздражение, обиду. Слезы оправданы, если случилось что-то из ряда вон выходящее – катастрофа, угроза жизни и т. д. Размолвка с кем-то – совсем не повод для того, чтобы раскисать на улице и портить настроение окружающим, они-то ни в чем не виноваты. Отрицательные моменты жизни обсуждают только с самыми близкими друзьями, с теми, кому вы действительно дороги, а вот о хорошем можно поболтать с кем угодно, хоть со случайным соседом в автобусе – он с удовольствием поддержит разговор.

Как отличить друзей от приятелей, чтобы не нагружать своими переживаниями того, кто не готов их разделить? Сначала, приехав в Бразилию, я тонула в море улыбок. Все такие позитивные, и все мне рады, как здорово! Потом убедилась, что отнюдь не все, кто приглашает съездить на природу или посидеть в кафе, хотят заниматься моими проблемами. Друзья – это те, кто периодически без просьб предлагают помощь, подсказывают, предупреждают. А приятели – те, кто ходят с вами гулять, а когда «тусовка» закончилась, забывают о вас до следующей встречи.