Текст книги "Циркачка (киносценарий)"

ВЛАД (заплетающимся языком): Имя у нее было интересное – Капитолина.

НИКОЛАЙ: Ты прав, старик, чудовищное имя. Ее родители, наверное, с ума сошли – так произдеваться над новорожденной.

НИКОЛАЙ поморщился и перевел взгляд за окно.

За окном хлестал ливень.

Друзья с нескрываемым презрением смотрели на НИКОЛАЯ.

Он поежился от их пронзительных взглядов.

ГРИШКА подхватил шатающегося Влада под руки и направился к выходу.

НИКОЛАЙ остался с Викой наедине. Она встала, положила руки на его плечи, заглянула вглубь его глаз.

ВИКА: Этим и должно было закончиться, Коленька.

НИКОЛАЙ: Всё этим заканчивается, ВИКА, днем раньше, днем позже. Какое это имеет значение.

ВИКА: Нет, Коленька, я не про это. Всё закончилось не только для нее. Неужели ты так и не понял. Что всё просто закончилось. И уже никогда ничего не исправить.

НИКОЛАЙ: И, слава Богу! Может, это самое лучшее, когда ничего нельзя исправить. Когда не остается выбора. Выбор слишком мучителен. Я не хочу больше мучаться.

ВИКА молча скрылась в глубине маленькой сцены.

Официант Петя возник с отутюженным, вычищенным плащом, переброшенным через плечо. И Николаю помог его одеть.

ПЕТЯ: У вас хороший плащ. Сейчас таких не делают. У вас, наверное, очень хорошая жена.

НИКОЛАЙ: Она замечательная женщина.

ПЕТЯ: Вы домой?

НИКОЛАЙ: А куда же еще, Петя? Конечно, домой. Если бы ты знал, как я соскучился по дому.

ПЕТЯ: Вас же не было всего пару часов…

НИКОЛАЙ: Это так много. Как это много, Петя. Ну, привет!

НИКОЛАЙ машинально засовывает газету в карман. И решительным шагом покидает ресторанчик.

Улица. Поздний вечер. Дождь

НИКОЛАЙ выходит на улицу, подставляет лицо дождю, жадно вдыхает воздух. И ускоряет шаги, уткнувшись носом в асфальт. Он почти бежит по мокрой дорог. Пытается на ходу закурить. Вытаскивает из плаща сигареты. Газета вываливается из кармана и плавно опускается в мутную лужу с разноцветными бензиновыми разводами.

В луже смеется лицо рыжей конопатой девчонки, обрамленное черной рамкой.

НИКОЛАЙ вглядывается в ее лицо. Наклоняется, чтобы поднять газету, окурок падает в воду. Бензиновая лужа вспыхивает. НИКОЛАЙ одергивает руку. успевая прожечь улыбку девчонки. НИКОЛАЙ тут же одергивает руку.

Он резко поворачивается и бежит в другую сторону.

Подъезд дома

НИКОЛАЙ тяжело поднимается по лестнице.

Останавливается возле квартиры.

Его рука ложится на кнопку звонка. Опустив голову, он застывает в неподвижной позе.

Наконец рука со всей силы надавливает на кнопку звонка.

Открывается дверь. На пороге – высокий, сутулый человек. Совсем старый, в потрепанном длинном джемпере.

НИКОЛАЙ (не поднимая головы): Здравствуйте, учитель.

УЧИТЕЛЬ жестом руки пригласил войти.

Прихожая квартиры Учителя

Прихожая напоминала коридор консерватории. На стенах – огромные фотографии известных композиторов, музыкантов.

УЧИТЕЛЬ молча направился вглубь длинного коридора. Его руки, иссохшие, почти прозрачные, покорно свисали вдоль тела.

НИКОЛАЙ шел за ним с опущенной головой, машинально уставившись на его стоптанные, рваные тапки.

УЧИТЕЛЬ резко обернулся и столкнулся с ним взглядом.

УЧИТЕЛЬ (властно): «Покажи руки!»

Он долго и внимательно разглядывал кисти рук НИКОЛАЯ, неровные, длинные пальцы.

НИКОЛАЙ вновь опустил голову. И втянул голову в плечи. Его руки бессильно упали. Его пальцы сжались в кулаки.

НИКОЛАЙ (обреченно): Уже поздно.

УЧИТЕЛЬ (так же властно): Еще не поздно.

НИКОЛАЙ схватился за голову. И слегка покачнулся.

НИКОЛАЙ: УЧИТЕЛЬ! Ну, почему всё так, учитель?

Комната квартиры Учителя

Типичная комната интеллигента. Стеллажи с книгами вдоль стен. Столик-бюро. Фортепиано.

УЧИТЕЛЬ небрежно, почти вызывающе, со всей силы открыл крышку рояля. Она хлопнула. И неожиданно сверху, с полки над роялем, посыпались ноты, книги, исписанные листы. Они падали на учителя. И он ёжился от ударов. Затем взъерошил свои седые лохматые волосы, растерянно улыбнулся и виновато посмотрел на НИКОЛАЯ. Он выглядел нелепым, маленьким по сравнению с черным, чопорным инструментом. И почти смешным – в потрепанном вязаном джемпере и стоптанных тапочках.

НИКОЛАЙ подошел к окну.

За окном шумел дождь, шумели машины, шумела дешевая эстрадная музыка из соседней квартиры.

Вдруг эти шумы перебила настоящая музыка. Сильные звуки, властные аккорды. НИКОЛАЙ резко обернулся и увидел своего учителя.

Он был прекрасен в этот миг. Молодой, горбоносый, с гордо поднятой головой. Голубые глаза, устремленные вдаль. И ни единой сединки в густых волосах. В черном смокинге и «бабочке», плотно прилегающей к белому, накрахмаленному воротничку. Его длинные волосы мягко спадали на плечи. И его руки, сильные, жилистые, свободно и легко бегали по черно-белому полю. И рояль казался жалким по сравнению с учителем. С его сильной музыкой. НИКОЛАЙ вновь резко повернулся к окну. Шел дождь, носились автомобили. И слышалась музыка учителя.

В прихожей оборвалась вешалка. Плащ НИКОЛАЯ упал на пол. И на нем тут же примостился рыжий котенок, словно на половичке.

УЧИТЕЛЬ опустил руки на колени. Он вновь был в том же стареньком джемпере, седой, сгорбленный старик.

НИКОЛАЙ (с горечью): УЧИТЕЛЬ, ведь миру наплевать на мою музыку, он спокойно существовал и существует без нее.

УЧИТЕЛЬ: НИКОЛАЙ… Нет, лучше по старому, помнишь? Совсем забытое прозвище. ПАГАНИНИ. Мне так легче тебя называть и так легче с тобой разговаривать. Словно не было этих лет. Правильно? У тебя прекрасные руки. Еще ничего не поздно, ПАГАНИНИ.

НИКОЛАЙ: Спасибо, учитель.

УЧИТЕЛЬ: Время никогда не бывает напрасным, запомни это. Как знать, возможно, самая виртуозная, самая отчаянная музыка рождалась из самого безнадежного равнодушия.

НИКОЛАЙ: Мне казалось, я прекрасно жил эти годы, учитель. А оказывается, прекрасно умирал…

УЧИТЕЛЬ: Я рад, что ты пришел, ПАГАНИНИ(он легонько похлопал НИКОЛАЯ по плечу) Тебе еще много осталось. А мне… Я так боялся, что ты не придешь.

Его взгляд упал на валяющийся плащ на полу, на котором примостился котенок.

УЧИТЕЛЬ: А ну, брысь, Барсик! Как тебе не стыдно! Такой красивый, замечательный плащ. Все дело рук твоей жены?

НИКОЛАЙ: Не знаю, учитель, был ли я вообще когда-нибудь женат.

УЧИТЕЛЬ: Извини меня, ПАГАНИНИ. Мой кот еще тот поганец! УЧИТЕЛЬ решительно направился к Барсику, но НИКОЛАЙ его задержал.

НИКОЛАЙ (гладя кота по рыжей шерстке): Не нужно, пожалуйста, не трогайте котенка. (берет кота на руки). Барсик, тебе здесь удобно? Ну, и прекрасно! Нужно жить там, где удобно и где хочется жить.

УЧИТЕЛЬ внимательно посмотрел на НИКОЛАЯ.

УЧИТЕЛЬ: Уже поздно. Можешь остаться. Тем более, если ты никогда не был женат.

УЧИТЕЛЬ плотно закрыл дверь в комнату, где остался НИКОЛАЙ.

НИКОЛАЙ робко, неуверенно приблизился к роялю. Машинально провел пальцем по лакированной поверхности. На пальце – пыль. На рояле – четкий след от пальца. НИКОЛАЙ сел. Открыл крышку. Размял пальцы. Его руки дрожали. Он слегка надавил кистью на клавиши. Раздался робкий, неуверенный звук. Он уже увереннее сыграл первый аккорд.

НИКОЛАЙ (произнося в такт аккорду): Ка-па, ка-па, ка-па.

Его пальцы уверенно забегали по клавишам. Зазвучала музыка.

Ретроспектива. Коридор консерватории

На стенах коридора – огромные фотографии мастеров музыкального искусства..

ПАГАНИНИ (НИКОЛАЙ) гордо идет по консерватории. Длинные черные волосы мягко спадают на его плечи. Но на девчонку он не похож. Из-за длинного носа. В общем, без ошибки в нем можно было угадать будущего музыканта. А умеренная и вполне обаятельная уродливость придавала печать таланта и трагичности.

На подоконнике сидят длинный парень со скрипкой и маленькая, хорошенькая девушка с толстой светлой косой.

ПАРЕНЬ: Эй, пианист! Ты меньше всего похож на Шопена! И вряд ли в тебя влюбится Жорж Санд!

ПАГАНИНИ, не обращая внимания, приближается к классу.

ДЕВУШКА (одернув своего дружка): А я бы влюбилась. Он же вылитый ПАГАНИНИ!

ПАРЕНЬ: А кто влюбился в этого урода?

ДЕВУШКА (пожимая плечами): Понятия не имею. Но Жорж Санд вряд ли. Ведь у нее был Шопен. К тому же они по времени не совпадают. Но я бы влюбилась. Я хоть с этим ПАГАНИНИ совпадаю во времени.

ПАРЕНЬ (хлопая ее по плечу): У тебя есть шанс, девочка. Только вдруг он не станет ПАГАНИНИ. А вот уродом останется точно. Так что сильно рискуешь.

ПАГАНИНИ достойно, не обращая внимания на реплики, отворил дверь класса и сел за рояль. Гордо встряхнул шевелюрой. И с томным задумчивым видом посмотрел вначале на потолок, а потом театрально опустил руки на клавиши.

УЧИТЕЛЬ сидел чуть поодаль.

ПАГАНИНИ услышал позади себя легкий смешок. И резко оглянулся. УЧИТЕЛЬ копировал его театральные жесты, его небрежный взмах шевелюрой, его томный взгляд, устремленный в потолок. В глазах учителя прыгали насмешливые искорки.

Они вместе расхохотались на всю аудиторию.

Улица. Вечер

Совсем еще юные ПАГАНИНИ, ГРИШКА и ВЛАД прогуливались по пропорциональному, строгому прямоугольному мосту. И ГРИШКА, еще не обрюзгший, а румяный и гладкий, недовольно морщил свой толстый нос.

ГРИШКА: Фу! Как можно строить такую гадость?

ПАГАНИНИ с Владом недоуменно пожимали плечами.

ПАГАНИНИ: По-моему нормальный мост. Ничего особенного. И – главное – не провалишься.

ГРИШКА (взволнованно): Настоящий мост всегда дает почувствовать высоту. Что под тобой – крошечный мир. И ты словно царствуешь над этим миром. Это единственный шанс, чтобы человек понял, что он выше всего. Ведь до звезд все равно нам не дотянуться.

ВЛАД (размахивая руками): В таком случае, чтобы узнать высоту, нужно, прежде всего, узнать падение. Мне никак этого не хочется. А тебе, ПАГАНИНИ?

Тот только вздохнул в ответ. И с недоверием посмотрел вниз, за перила моста.

ГРИШКА внимательно оглядел ПАГАНИНИ с ног до головы, словно увидел впервые.

ГРИШКА: И почему мы не додумались до этой кликухи раньше? Ты же – вылитый ПАГАНИНИ! Правда, ты пианист. Но какое это имеет значение! Да, только ради этого стоило поступать в консерву.

Глаза Влада лихорадочно заблестели.

ВЛАД: А у вас там есть приличные девчонки? У этих (он махнул на Гришку, как на безнадежного) вообще нет. Девчонки мосты не строят.

ПАГАНИНИ: А у вас?

Он спросил без особого интереса, по-прежнему со страхом глядя за перила моста.

В самом низу текла ровная безмятежная речка.

ВЛАД: А у нас слишком умные. И слишком…

ПАГАНИНИ: Ну, понятно. Разве может быть журналистка моралисткой?

ГРИШКА: И как они только совмещают. И ум. И аморальность.(последнее слово ГРИШКА буквально выдавил из себя, покраснев до ушей).

ВЛАД (сильно хлопая Гришку по плечу): Одно другому не мешает, мой толстый друг! А вот в консерве, по-моему…

ПАГАНИНИ: По-моему, они у нас все чокнутые. Смотрят все время мимо. И еле передвигаются в пространстве. Думают о вечности. На Жорж Санд хотят быть похожи. В том смысле, чтобы в них влюбился Шопен. А на какой они Шопену сдались, если от него осталось лишь сердце, погребенное в варшавском костеле.

ВЛАД (мечтательно, глядя на звезды): Ну, не скажи. Если сердце осталось, хотя бы сердце, еще есть шанс и на любовь.

ПАГАНИНИ: Может, сердце Шопена они и сумеют достать. Но тебя они точно не заметят, ВЛАД. (он усмехнулся, оглядев его высоченную атлетическую фигуру) Ты слишком для них ничтожен. И очень не похож на вечность. И в твоей груди уж точно не бьется сердце Шопена. Если хочешь знать правду, оно уже вообще не бьется.

ВЛАД (печально вздыхая): Да, не туда мы пошли учиться, мужики.

ПАГАНИНИ: Ну, и поступал бы в балетную школу.

ВЛАД: Или в цирковое училище. Кстати, о цирке. (его черные глаза загорелись). Я тут познакомился с одной циркачкой. Первое, так сказать, интервью в моей непростой жизни.

ПАГАНИНИ (с усмешкой): Надеюсь, прошло удачно?

ВЛАД (мечтательно): Какая девочка! Пальчики оближешь!

ГРИШКА вообще не реагировал на реплики. Его круглые очки недовольно блестели. Разглядывая перила моста, он что-то недовольно измерял пальцами.

ВЛАД (потирая руки): Хочешь, познакомлю?

ПАГАНИНИ вяло кивнул.

ГРИШКА встрепенулся.

ГРИШКА (испуганно): С кем? Не надо меня ни с кем знакомить.

Они расхохотались.

ВЛАД: В цирк хочешь? Бесплатно, а, Гриш?

ГРИШКА: В цирк… Цирк – это замечательно. Там тоже есть высота.

Он опрокинул свою голову к небу. И в его круглых очках мелькнули звезды.

ПАГАНИНИ же по-прежнему со страхом смотрел вниз, на бесшумную плавную речку, от которой они были так высоко.

Фойе цирка

КЛОУН (громко): Цирк! Цирк! Цирк! Вас приветствует самый веселый, самый забавный, самый чудесный в мире цирк!

Он разодет в цветастый фрак, пятнистый цилиндр и разноцветную «бабочку».

Клоуны, акробаты, жонглеры и фокусники. Море разноцветных гирлянд, море разноцветного конфетти. Море разноцветных шаров.

ГРИШКА ВЛАД и ПАГАНИНИ гуляют по фойе, разглядывая эту фантастическую иллюзию.

ВЛАД, бесцеремонно расталкивая зрителей локтями, уверенно шагал впереди. Важно здоровался с артистами за руку.

ВЛАД (бесцеремонно оттянув пластиковый нос-картошку за резинку у толстого клоуна): Нос не отвалится?

Тот в ответ скорчил гримасу. И помахал возле ушей руками.

ВЛАД остановился напротив дрессировщика, вокруг которого прыгали серебристые карликовые пудели.

ВЛАД (округлив глаза): И что, твои звери тебя еще не сожрали? Поражаюсь их терпению!

ВЛАД пожал одному из пуделей лапку.

ВЛАД (обращаясь к собачке): Я бы посоветовал, юноша, как-нибудь, на ужин (он кивнув на дрессировщика).

Тот в ответ шутливо показал кулак.

Друзья еле поспевали за Владом.

А тот весело размахивал руками, подпрыгивая на ходу.

ВЛАД: Я сделаю гениальный репортаж! Об одной маленькой циркачке. Ее совсем не видно в мире. Она легко теряется в нем. Настолько она мала. Но когда выбегает на арену, когда легко и свободно взлетает под купол цирка, весь мир блекнет и тускнеет по сравнению с ней. И уже никого не видно во всем мире, кроме нее.

ПАГАНИНИ: Уж не влюблен ли ты, мой гениальный друг?

ВЛАД сделал вид, что не услышал, помахав рукой какому-то фокуснику.

Фокусник в ответ приподнял цилиндр, и вокруг него закружились белые голуби.

Зрительный зал цирка

Друзья заняли свои места.

ВЛАД (хвастаясь):Ее выход – первый!

ГРИШКА в ответ достал конфету и забросил ее в рот.

Свет медленно тух. Все уставились на арену.

ГРИШКА от волнения зашелестел фантиками.

ВЛАД локтем толкнул его в бок.

Циркачка сделала легкий поклон.

Зал зааплодировал.

Циркачка действительно была слишком мала, бестелесна, что ли.

ПАГАНИНИ (шепотом): Ее и впрямь трудно заметить.

Циркачка резко взметнулась вверх. Словно взмахнула крыльями. И очутилась уже там, на головокружительной высоте, среди ненастоящих звезд. Она бесстрашно летала и кувыркалась там. Резко опускалась вниз и вновь взмывала под купол.

ВЛАД (взволнованно): Интересно, а в постели она вытворяет такое же?

ПАГАНИНИ потянулся к Владу через Гришку. И так же возбужденно зашептал.

ПАГАНИНИ: Бьюсь об заклад, что в постели она не больше, чем мраморная статуя. Слишком много энергии тратит в цирке.

ВЛАД упрямо покачал головой и протянул руку.

ВЛАД: Кто бы говорил! Ты ни черта не понимаешь в любви, ПАГАНИНИ! Ты еще никогда не любил! Думаешь, я не знаю, что у вас с Гришкой ни одной девчонки не было? Ну ладно, так и быть, спорим? ГРИШКА, ты подключаешься?

ГРИШКА отчаянно замахал руками. И его очки от возмущения сползли на кончик носа.

Какой-то мужик позади Гришки толкнул его в спину.

МУЖИК: Эй ты, очкарик, потише шуми!

ГРИШКА от толчка случайно навалился на наши руки. И руки разбились. Спор состоялся. Все расхохотались. ВЛАД хитро подмигнул ПАГАНИНИ. И довольно потер руки.

ВЛАД: Не волнуйся, старик, я тебе все честно отрапортую.

ПАГАНИНИ от злости поджал губы.

ВЛАД: За тобой, ПАГАНИНИ, бутылка шампанского!

Улица. Вечер. Здание цирка

Люди толпой выходили из цирка, радостно галдя.

Трое друзей топтались у выхода.

Неутомимый клоун по-прежнему кривлялся, протягивая уходящим зрителям в шутку кепку для подаяния.

В кепку летели обертки конфет и фантики от мороженого.

Клоун притворно плакал.

Толпа редела.

Из здания выскочила девушка-циркачка. Она была не очень красива. Рыженькая, на носу куча веснушек. К тому же небрежно одета. В стоптанных сандалиях и вытянутой майке она напоминала мальчишку-сорванца.

За ней плелся худой маленький парень с усами, похожий на общипанного кота, за поводок он держал настоящего льва.

Друзья попятились.

ЦИРКАЧКА КАПА: Это Лев и его друг Василий.

Все по-прежнему со страхом пялились на льва.

ГРИШКА (дрожащим голосом): А он нас того… Лев этот… Не укусит?

КАПА (хохочет): Лев? Да вы на него посмотрите! Он и муху не обидит.

Как назло пролетела муха, лев на ходу схватил ее и слопал.

ПАГАНИНИ (откашлявшись): Вообще-то… Ну, в общем… В общественных местах со львами ходить не положено!

КАПА: (подперев руки в боки): Еще как положено! Сколько хочешь, столько и гуляй со львом! Честно-честно! С ним даже можно ехать в автобусе и ужинать в ресторане.

ВЛАД (смеясь): Ты хочешь сказать, что ужинать будет он? Он-то хоть лапу подавать умеет?

КАПА (встряхнув рыжими волосами): Лев все умеет! И лапу тебе подаст и обнять даже может, по-дружески, конечно. А мы ласково его называем львёночек. Ну, кто из вас смелый, мальчики?

Лев зарычал и радостно облизнулся. Дрессировщик погладил его по рыжей шерсти.

ПАГАНИНИ и ВЛАД переглянулись. Это был немой поединок.

ВЛАД (решительно): Как не фиг делать! Подумаешь, пожать лапу какому-то льву!

ГРИШКА: А самому остаться без лапы.

ПАГАНИНИ (делает шаг вперед): Еще чего! Подумаешь, лапу. Да я… Я, если захочу, с удовольствием поцелую его прямо в морду!

КАПА: Обещаете? И не побоитесь?

ВЛАД и ПАГАНИНИ (хором, приложив руку к сердцу)

Они решительно направились ко льву. Лев нерешительно попятился от такой наглости. Дрессировщик завел его за спину и придерживал там.

ВЛАД (осмелев): Какой трусливый мерзкий лев! А ну, подлый трус, выходи!

ПАГАНИНИ: Давай, левушка, давай, не бойся, я тебя поцелую, солнышко.

КАПА: Ну, так целуй, раз обещал! А ты, ВЛАД, пожимай руку (девушка подтолкнула дрессировщика к ним). Познакомьтесь. Это Лев Гаврилович. А это (КАПА указала на льва). Это его подопечный Василий. В общем, замечательная парочка, кстати, лауреаты всех возможных международных конкурсов. Дрессировщик Лев и питомец Васька.

ПАГАНИНИ и ВЛАД застыли не месте, выпучив глаза.

КАПА: Ну же, ВЛАД, ты обещал.

ВЛАД крепко пожал руку Льву Гавриловичу.

ВЛАД: Очень приятно, ВЛАД, друг этой нахальной девчонки.

Циркачка подтолкнула ПАГАНИНИ к дрессировщику.

КАПА: Теперь ты! Ну же! Ты клялся, что поцелуешь Льва. Тем более лауреата всех международных конкурсов! Ну же! Клялся своим сердцем, или у тебя нет сердца?

ВЛАД (смеясь): Есть, есть! Он еще не заслужил, чтобы его сердце было похоронено в Варшавском соборе.

ПАГАНИНИ: Между прочим, я клялся, что поцелую в морду, а у Льва Гавриловича вполне тянет на лицо. Вполне симпатичное.

Лев Гаврилович: Спасибо, конечно, но мне все время говорят. Морда ты! Наглая львиная морда! Бывает и рылом назовут.

ПАГАНИНИ беспомощно оглянулся за поддержкой к товарищам.

Те только развели руками.

ПАГАНИНИ решительно приблизился к дрессировщику и со всей силы, со всей злостью чмокнул его в пушистые усы.

Все расхохотались. Циркачка захлопала в ладоши.

КАПА: Как ты здорово целуешься! А сколько страсти!

Лев Гаврилович молча поклонился и со своим питомцем Васей скрылся в служебном помещении.

ПАГАНИНИ резко повернулся и пошел прочь. ВЛАД догнал его и крепко сжал локоть.

ВЛАД: Не дури, старик. Это же всего лишь цирк! Ты же не в филармонию пришел. Там бы тебе не разрешили поцеловать лауреата. А здесь лови шанс!

ПАГАНИНИ: Да пошел ты!

ВЛАД: Без тебя никуда! К тому же, ты что ли забыл о споре? То сердцем клянешься, то пари без боя проигрываешь! Эх ты, слабак!

ВЛАД силой потащил его за руку.

Циркачка бесцеремонно оглядывала его с ног до головы.

КАПА (протянув руку для приветствия): А меня зовут Капитолина. Можно просто КАПА.

ГРИШКА (заикаясь от волнения): К-к-как?

КАПА: Капитолина. КАПА. Вас что-то удивляет?

ПАГАНИНИ шумно вздохнул.

ВЛАД (казав на Гришку): А это – ГРИШКА. Он архитектор.

ГРИШКА (покраснев до ушей): Будущий. (от неловкости протянул мятую и растаявшую конфету Капе) Хочешь?

КАПА: С удовольствием!

Она зашелестела фольгой. И тут же проглотила конфету. Не удосужившись вытереть шоколад на губах.

ВЛАД: А это… Это НИКОЛАЙ… Никколо. Можешь звать его ПАГАНИНИ.

КАПА (хитро сощурив глазки): Он – будущий музыкант!

ПАГАНИНИ (язвительно): Ты случайно по совместительству не телепатка?

КАПА: Увы, просто нужно быть круглой дурой, чтобы не догадаться! (она повертела пальцем у виска).

ВЛАД рассмеялся.

ВЛАД: Ну да, для музыканта главное – длинные волосы.

ПАГАНИНИ (нахмурившись): Длинные пальцы.

КАПА вздохнула.

КАПА: А я, если честно, обожаю лысых. Ну, зачем мужику длинные волосы? Если они уже есть у женщин. Жаль, что среди вас нет лысых. А если нет… Тогда, пока, ребятки!

Она помахала рукой и скрылась за поворотом.

ГРИШКА (смущенно): А в ней что-то есть!

ПАГАНИНИ: По-моему, она – круглая дура!

ВЛАД (хлопнув его по плечу): Ты ни черта не понимаешь в женщинах! Но, поверь, ПАГАНИНИ, не научившись разбираться в женщинах, ты никогда не разберешься в музыке. Потому что и то, и другое – прекрасно!