Текст книги "Жена в наследство"

– Понимаете, скоро свадьба. И мне нужно к ней подготовиться. Ведь большая доля забот ляжет на меня… – начала я нащупывать верную дорожку. – Потому я хотела бы почитать о старых свадебных традициях. И о ритуалах. Оказывается, я мало о них знаю.

Мениэр Видбри кхекнул тихо и озадаченно, будто я сейчас предложила ему на мне жениться.

– Наверное, это очень важное для женщин дело, – согласился, не скрывая снисходительной улыбки. – Тогда пойдёмте. Я как раз буду возвращаться к себе через нужную часть замка.

Сегодня, после такого странного и тяжёлого дня, я, конечно, не собиралась ничего читать. Но путь до библиотеки хотела хотя бы просто запомнить, чтобы после дойти туда самой. Конечно, был страх, что масштабы замка и его витиеватые переходы мне не удастся постичь с первого раза, а особенно на чуть хмельную голову. Но, к счастью, дорога не оказалась долгой и путаной. Мениэр Видбри скоро оставил меня у солидной тяжёлой двери и, распрощавшись, ушёл.

Я постояла немного, поглаживая массивную ручку в виде драконьей головы с длинным изогнутым языком, и всё же потянула её на себя.

И с этого момента библиотека стала для меня хоть каким-то убежищем от свадебных хлопот, которые навалились, как мешок с мукой на плечи – и нести надо, и не хочется, и надорвёшься. Такое случилось со мной в первый раз: чтобы будущая церемония – неважно, своя или чужая – совершенно меня не интересовала.

Благо Хилберт уехал в другой гарнизон на несколько дней, и никто моему посещению библиотеки особо не препятствовал. Даже Алдрик куда-то пропал, хоть порой мне и казалось, что он за мной всё же приглядывает.

Хранитель Наут Хетбок – так представился мне долговязый и худой, как книжный корешок, мужчина, – поначалу посматривал на меня с удивлением. Похоже, женщины появлялись в его владениях не так уж часто. Но уже после пары визитов привык и здоровался более приветливо: наверное, я как-то скрашивала его достаточно унылую работу.

Первым делом я выведала, в какой части библиотеки могу найти сведения о самых древних обрядах. А затем начала перебирать все книги и свитки, что мне попадались. Конечно, рациональнее было бы спросить у хранителя, где искать конкретно. Но тогда он точно задался бы вопросом, зачем мне выведывать что-то об оудах и ритуалах переселения душ.

Очень скоро я поняла, что отыскать нужное среди кучи самых разных трудов на эту тему – задача непосильная. Несмотря на кажущуюся тёмность этого мира, у них была невероятно богатая и древняя культура. То и дело я застревала на любопытных легендах и не могла оторваться, пока не дочитаю до конца. Наткнулась даже на сказ о единственной женщине-Страже, которую упомянула тогда Дине. Судьба у неё, признаться, была невесёлая. Такой я не хотела бы пожелать юной йонкери.

И многие из тех ритуалов, о которых я прочитала мельком, были связаны с магией Стражей. Вообще, как удалось понять, особыми способностями в этих краях обладали только служители Ордена, Ключи и загадочные пока оуды, о которых только и довелось раскопать, что их племя было прародителем воинов особой силы. Там родились первые защитники земель антрекена – а когда-то свободного королевства Бевелегинг – но потом невольно отделились от него. Когда Пустошь начала разрастаться, отрезая часть земель с севера, будто клинок – и эти времена назвали Вздох Шада.

Незаметно я увлеклась изучением истории Стражей. Оказывается, они и правда были разными, с разной силой и способностями, и удерживали тварей за стеной гор, не давая им перебираться через неё. Это была сложная вязь заклинаний, замешанных на их сущности, переплетении трёх Обликов-защитников, создающих особый щит. Но существовала и брешь: нечто вроде слабого места, там, где Пустошь пыталась просочиться дальше, где воля её была сильнее всего – чтобы завоёвывать новые земли. Закрыть её не могла даже сила всех Стражей. И на месте её поставили однажды Волнпик. Служить в нём считалось больше наказанием, чем честью. Но почти каждый Страж проходил здесь закалку и Посвящение. А затем они расходились по разным гарнизонам вдоль горной гряды.

Читая о Стражах, невольно я пыталась понять Хилберта и, кажется, всё же что-то поняла. Может, помогла и данная мне сила Ключа. Ведь я чувствовала в нём нечто, не дающее находиться рядом с ним спокойно – помимо, естественно, его недоброго отношения ко мне. Но что-то постоянно ускользало. То, что мог познать, увидеть, лишь тот, кто родился здесь. Ведь за несколько часов чтения не сумеешь стать своим даже в незнакомой стране, а тут – целый мир.

И казалось, что вот-вот очередной кусочек знаний о Стражах выведет меня к оудам, вместе с которыми пропала значительная часть мудрости и силы Ордена, но каждый раз нить обрывалась. Как будто кто-то нарочно прятал их следы.

– Вы отдохнули бы, мейси, – голос хранителя прозвучал так неожиданно, что я даже икнула.

Мениэр Хетбок поставил передо мной кружку с горячим волрейном и улыбнулся обеспокоенно, когда я подняла на него взгляд.

Потом он окинул взором все свитки и книги, что лежали передо мной, и слегка помрачнел. Похоже, сразу догадался, что читаю я вовсе не о свадебных обычаях. И тут спохватиться бы, но меня сейчас разбирали такое нетерпение и азарт, что я решилась обратиться к знающему человеку, несмотря на то, какие вопросы это у него может вызвать.

– Простите, мениэр Хетбок… – Я отпила из кружки и судорожно сглотнула, обжегшись. – Не могли бы вы мне помочь?

Хранитель помычал неопределённо, видимо, опасаясь того, что я могу у него спросить.

– Я постараюсь, мейси.

– Я всегда жила вдали от дел Ордена Стражей. А последние годы и вовсе… Оторвалась от жизни, если так можно выразиться. – Я улыбнулась, внимательно наблюдая за его лицом. Пока оно выражало лишь внимание. – А раз уж мне предстоит выйти замуж за Стража…

– За будущего Главу Ордена, – строго и почему-то гордо поправил меня Хетбок.

– Тем более, – я степенно кивнула. – Так вот, хочу знать о Стражах как можно больше. Но мениэра ван Берга сложно назвать разговорчивым человеком. А беспокоить мейси ван Берг как-то неловко. Скажите, неужто все знания оудов сейчас утеряны?

Хранитель ожидаемо возвёл очи горе. Похоже, посчитал меня совсем необразованной клушей. Да и бог с ним. Пусть так. Вряд ли он станет кому-то об этом рассказывать.

– Основные знания, конечно, остались при Стражах. Скорее, затерялись во времени те, которые для воинов имели наименьшую пользу.

– И что же, к примеру, способность неким образом менять душу и обращаться – она тоже была бесполезной?

Я захлопала ресницами, выражая пылкое любопытство. Играть в дурочку, чёрт возьми, так играть.

– Скажем так, она была опасной, – строго покачал головой хранитель и вдруг сел рядом со мной, готовясь, видно, к долгому рассказу. – И со временем привела к тому, что среди Стражей появились химеры. Потому что сущность сдерживать очень сложно. Особенно тем, кто не обладает достаточной силой. Раньше эта привилегия была только у старших родов – прямых потомков оудов.

– Как ван Берги?

– Да. Есть и другие древние фамилии. Но только ван Берги достигли самых больших высот. И удерживают их очень давно. Хотя не менее давно появились желающие сместить их с вершины. Отсюда опасные эксперименты других Стражей – и ошибки, как следствие. Поэтому попытки обращаться через замену души с Обликом, да и другими способами, давно уж запрещены. Потому как результаты их порой непредсказуемы. И только расшатывают баланс силы Стражей. Даже ван Берги начали слабеть от поколения к поколению.

– Так что же, получается, мениэр Хилберт ван Берг значительно слабее своего отца? – продолжила я допытываться, поймав кураж. Пока Хранитель не растерял болтливость и не понял, что я веду разговор в нужную мне сторону.

– Я бы так не сказал. Просто он тратит много сил на… – Вот тут-то до мениэра Хетбока начало доходить.

– Из-за его недуга, да? – попыталась я ухватиться за самый кончик его недовысказанной мысли.

– Тут много причин, – уклончиво отговорился хранитель.

– Я, получается смогу ему помочь? Смогу сделать его сильнее?

– Вы – Ключ Воли, – усмехнулся мужчина. – Благословенная Хельдом Светлым. Вы кого угодно сделаете сильнее. Потому что дадите возможность управлять тварями Пустоши. В определённых рамках, конечно. Но в каких – зависит от ранга Стража. Мениэр ван Берг станет Главой. И в сложившихся обстоятельствах вы, можно сказать, подарите ему почти позабытое Орденом могущество.

Я задумалась, пытаясь осознать. Пытаясь вновь прокрутить в голове мысль о том, что во мне и правда есть нечто, во что раньше я ни за что не поверила бы. Значит, если Хилберт откроет с помощью меня в себе некие силы, то он станет, возможно, самым влиятельным Стражем. Истинным Главой. От этого кружило в голове – какой-то пьяной гордостью и одновременно страхом. Да только бы не окажись у Паулине такое низкое положение среди окружающих – было бы ещё лучше. Ведь, как мне удалось узнать, раньше Ключи имели очень высокий статус и уважение. Но со временем способности Ключей начали мельчать, а девицы, которые готовы были продать свой небольшой дар, едва не как шлюхи, очень подорвали их престиж. А уж про ту ситуацию, в которой оказалась я, и думать не хочется.

– А что происходит с Ключами после ритуала?

– К сожалению, они теряют почти всю силу. Большинство из них, – мениэр Хедбок развёл руками и поднялся, видно, не собираясь больше ничего мне рассказывать. – Но, если связанный с ним Страж погибает – а такое, к сожалению, случается – сила возвращается Ключу. И начинает очень быстро разрушать его, если не передать её кому-то другому. Другими словами, сводит с ума. Разве вам не говорили всего этого в Храме перед инициализацией?

– Не так подробно, – я скупо улыбнулась и покусала губу.

Вот такие перспективы вовсе не радовали. Быть привязанной к Хилберту, зависеть от него и прятаться за его спиной. Не то чтобы мне было жаль чужой силы, от которой мне всё равно нет никакого прока. Просто мысль быть чем-то вроде отмычки, которая к тому же может потом сломаться, изрядно гадила в душе.

Хранитель уже сделал шаг прочь, прошуршав своей хламидой до щиколоток. Я вскинулась, боясь, что он сейчас уйдёт. А в голове осталось ещё столько вопросов, что не знаешь, какой выбрать. Только одно хотелось выяснить у него немедленно, пока не пропала возможность.

– А оуды… неужели они исчезли совсем? После Вздоха Шада?

Мениэр нахмурился: похоже, на этот раз мой вопрос совсем уж его насторожил. Показалось даже, что отвечать он и вовсе не станет, но, почесав переносицу, мужчина всё же заговорил:

– Говорят, они ещё живы. Но добраться до них через Пустошь, на ту сторону – почти то же самое, что перейти на другой берег Туманной Реки и вернуться. Бывали смельчаки. Даже целые отряды. Никто не вернулся.

На сей раз разговор и впрямь оказался окончен. Хранитель кивнул мне напоследок и плавно пошёл между стеллажами на своё место.

Я перебрала в голове ещё раз все его слова. Как будто непривычную одежду примерила. И вновь вернулась к свиткам и книгам. Но как будто перестала видеть смыслы в ровных строчках: они ускользали от меня, искажались и расплывались совсем.

Ведь теперь мне не давало покоя новое необычное желание, настолько ясное и острое – как сияние бриллианта на солнце. Я хотела узнать всё о сущности Хилберта. Тревожное это чувство, оказывается: желание познакомиться с тем, от кого собираешься сбежать в итоге. Казалось бы, это мне не нужно. Но так и тянет, словно крюком, засевшим в мыслях. Как будто в этом заключено всё самое важное. И рано или поздно, но тайна его мне откроется. Если только никто не решит перекрыть мне кислород в виде походов сюда и чтения книг, которые, наверное, и на глаза мне попадаться не должны.

Я дочитала очередной отрывок труда некого Ветенда о Стражах и откинулась на твёрдую спинку скамьи, что стояла вдоль всей длины массивного стола. Попыталась было отпить из кружки, но та оказалась пуста. В тишине огромного, уставленного высокими стеллажами зала послышались вдруг далёкие размеренные шаги. С неожиданной стороны. Я быстрыми резкими движениями собрала в кучу все свитки, подгребая к себе и пряча под ними книгу, которую только что читала. Отыскала в ворохе что-то о свадебных ритуалах в южных широтах Бевелегинга и положила сверху – мол, очень увлечена чтением.

– Вот где меньше всего ожидал вас увидеть, мейси, так это здесь.

Я думала услышать чей угодно голос, но только не этот. Даже не узнала поначалу – не успела, знаете ли, привыкнуть – а потому резко повернулась, опасаясь новых неприятных знакомств. Но совершенно неожиданно увидела перед собой аарда Тейна Мейера. Надо же, совсем позабыла о нём за последние дни. Зря, очень зря… Наверное, потому что шальную мысль о немедленном побеге успела отбросить, как опасную. Но снова облил меня горячим сиропом взгляд мужчины, чуть заискивающий и ожидающий – как будто он только и делал, что ждал этой встречи. И оттого становилось совсем не по себе. Слыхала я не раз об одержимых поклонниках. Так вот Тейн на подобных очень сильно походил.

– Добрый день, мениэр Мейер, – я улыбнулась слегка, настороженно его оглядывая.

И дёрнуло меня тогда к нему обратиться! Где была моя голова?

– Я же обещал устроить встречу перед свадьбой.

Он подошёл ещё ближе, встал за спиной и опустил ладони мне на плечи.

Я вскочила так резко, будто мне на колени опрокинули кипяток. И, похоже, это стало большим шоком для Тейна – он даже отшатнулся.

– Вы с ума сошли? Тут же рядом мениэр Хетбок, – возмутилась я сдавленным шёпотом. – Как вы тут вообще оказались?

Немедленно захотелось позвать хранителя. Поднять шум, чтобы он уж точно пришёл справиться, что происходит. Та скрытность, с которой ко мне подобрался аард, только ледяное смятение нагоняла. Как он вообще сюда вошёл? Но откроюсь – и ко мне появится очень много неудобных вопросов.

– Я хотел увидеть вас, – чуть растерянно буркнул аард. – А мениэр Хетбок отошёл по важному делу. Его не будет достаточно долго.

– Достаточно долго для чего?

– Чтобы обсудить, при каких обстоятельствах я заберу вас.

Я хлопала ресницами так медленно, будто каждоё моё веко весило по килограмму. В голове билось горячим молотом только одно слово: «Чёрт! Чёрт! Чёрт!» Мои-то планы поменялись, а вот планы Тейна остались прежними. И я, однажды поддавшись панике и отчаянию, невольно только подкрепила их.

– Я думаю, это будет неразумно, – еле удалось заставить шевелиться собственный язык. Но с каждым словом тон мой становился увереннее. – За мной постоянно следят. И вы попадёте в большие неприятности. Из-за меня.

– Гораздо большие неприятности ждут вас, если вы останетесь рядом с Хилбертом, – Тейн упрямо поджал губы. – Не нужно бояться за меня, мейси.

Я тревожно сложила руки у груди, собираясь настаивать, уговаривать и молить о благоразумии, если придётся. Хотя понятия не имела, как повела бы себя в этот миг настоящая Паулине. Судя по реакции мужчины, который чуть снисходительно улыбнулся, примерно то же самое она и сделала бы.

– Знаете… Я много думала над этим. Эта опасная игра затянулась, мениэр. Я не смогу принести вам счастья. Вы постоянно будете в опасности рядом со мной. Ведь мениэр ван Берг не отступится, не упустит то, что его отец получил с таким трудом, – я опустила взгляд на свиток, который упал со стола от моего порывистого движения.

Наклонилась, чтобы поднять, и вдруг едва не столкнулась лбом с Тейном, который тоже решил вернуть листок на место. Мы уставились друг на друга – и по его губам пробежала лукавая улыбка. Не успела я отпустить из пальцев поднятый свиток, как он снова шагнул ко мне и, поймав пальцами за подбородок, развернул лицом к себе.

– Самое большое счастье – быть с вами. А на ван Берга найдётся управа. Поверьте.

Он не стал ждать ответа или очередного возмущения, просто сомкнул наши губы, чуть дёрнув меня к себе. Неожиданно его дыхание обдало мятой. А ладонь, что скользнула по талии в попытке прижать меня сильнее – теплом. Может, просто показалось так – в чуть промозглой прохладе библиотеки, не знаю. Я глухо вскрикнула и рванулась прочь. Едва не опрокинула скамью и не рухнула сама – кувырком через неё.

– Хватит ребячеств! Нашли место! – зашипела, уставившись на пылко дышащего аарда. А потом только поняла, что он, наверное, не ожидал такой реакции.

По крайней мере недоумение на его лице читалось ясно.

– Что с вами творится, Лине? – Он свёл брови и раздражённо откинул от лица волосы. – Вы же говорили, что любите меня. А может, вы снова поддались былым чувствам к ван Бергу? Тому, кто вами пренебрёг? Снова таете, как только он оказался ближе к вам, чем я? Так вот он не станет ценить вас так, как я. Никогда. Эта циничная тварь… Он выбросит вас из своей постели в чужую. Продаст…

– Откуда вам знать? – Я невольно смяла пальцами попавший под руку листок.

Слова ааарда казались только мстительной чушью. Но разве так не может быть? На самом деле? Ведь, как ни крути, а Хилберт для меня та ещё головоломка.

– Я неплохо знаю ван Берга. А вам, похоже, застит разум возможность всё же стать его женой.

– Не говорите о том, о чём понятия не имеете, – я повысила голос чуть больше положенного – и он гулко разнёсся под сводами зала. – Я сказала, хватит. Оставьте глупости и подумайте над тем, как будете дальше устраивать свою жизнь.

– Без вас?

– Без меня, Тейн. Так будет лучше.

Странно было рвать чужие отношения. К тому же те, о которых я толком ничего не знала. Но для меня они несли больше опасностей и неизвестности, чем благих перспектив. Может, когда-то я осознаю ошибку, если всё же совершила её. Но сейчас на душе становилось легче от того, что я не пошла дальше по пути лжи и обмана чужих надежд. А уж союз с Хилбертом давал мне больше уверенности в том, что я сумею найти к нему подход, чем возможность вернуться домой, сбежав с Тейном.

– Надеюсь, вы ещё одумаетесь… – хмыкнул аард, уняв вспышку негодования и гнева, что пронеслась по его лицу, заострив до каменной твёрдости черты.

Он коротко кивнул мне и скрылся среди громадных стеллажей. Видно, ушёл тем же ходом, что и появился – наверняка тайным. Я присела на край стола, бездумно шаря взглядом вокруг. Это сущий кошмар. Сплошное минное поле, по которому я иду без карты – ещё немного и разорвёт на куски.

Глава 9

День свадьбы неумолимо приближался, а об обрядах оудов, которые были бы мне полезны или хотя бы навели на нужные мысли, я так и ничего не разведала. Наверное, знания о тех ритуалах, что могли привести к обмену душами, вовсе не хранятся в библиотеках. А если и хранятся, то не там, где их легко можно найти. Но надежда какое-то время ещё теплилась во мне, хоть каждый раз, обводя взглядом бескрайние стеллажи, битком набитые книгами и свитками, я становилась на шаг ближе к отчаянию. Мне никогда их не прочесть! За всю свою жизнь не перелопатить и десятой части.

В конце концов я так себя загнала, что последнюю ночь перед возвращением Хилберта в Волнпик почти не спала. А под утро и вовсе на меня навалилась лихорадка. Я лежала под одеялом и тряслась хуже, чем в мороз без одежды. На короткий миг, кажется, задремала, но этот обрывочный сон не принёс отдыха. В голове не переставая метались обрывки новых и непривычных для меня знаний о Стражах, их силах. Об оудах, вместе с которыми была утеряна некая мудрость – что, наверное, и привело к угасанию Ключей, а с ними и воинов, которые не могли уже в полную силу сдерживать наступление Пустоши. Я пыталась понять, но многое ещё не понимала. Пыталась найти место для себя в этом мире – и осознавала, что, не обретя согласия с доставшимся мне телом, я никогда этого не сделаю.

Кажется, я плакала даже – не помню. Очнулась от этого странного полубреда, по которому неслась, как по каменистой дороге в тумане, сотрясаясь от лихорадки, только тогда, когда утром пришла Лаура. Лишь при звуке её шагов меня отпустило. Служанка последние дни вообще поглядывала на меня подозрительно. Может, о чём-то даже докладывала Дине, но та так увлеклась подготовкой к свадьбе брата, что не обращала на меня почти никакого внимания – только иногда спрашивала совета. Но из её слов я понимала, что участие невесты во всей этой суматохе не слишком-то требуется. Всё совершалось по старым, давно устоявшимся обрядам. На женщинах лежала только обязанность подготовить нужное для приёма многих гостей, собрать пир: ведь женится не просто йонкер, который вовсе не один в антрекене, а уж тем более в королевстве – а будущий Глава Ордена. Тот, кто дальше поведёт за собой тех, на чьих плечах – тяжесть защиты людей от опасностей Пустоши.

Лаура помогла мне собраться к завтраку. А затем Дине позвала меня с собой, как она сказала – на посиделки. Девичник, что ли?

Но на последний разгул перед свадьбой это вовсе не походило. Йонкери привела меня в большую светлую комнату с непривычно огромными окнами и высокими сводчатыми потолками, которую можно было спутать с лавкой «Всё для рукоделия». Если честно, вид нескольких ткацких станков у стен меня напугал: я и подойти-то к ним не знала, с какой стороны! Но Дине всунула мне в руки объемный мешочек с чем-то мягким внутри, и я с облегчением обнаружила в нём пряжу и спицы. Ну, этому-то делу научилась ещё в детстве, да и потом с удовольствием обращалась к вязанию. Только последние год-два мне стало не до того. Хоть в этом не ударю в грязь лицом.

– Вы можете приготовить себе что-то к свадьбе. В качестве символического приданого, – пояснила йонкери. – Ведь своего у вас по сути нет.

Да уж, я ещё и бесприданница. Как-то не думала об этом.

– Спасибо, – только и сумела выдавить.

В голову тут же пришла мысль, что можно было бы связать шаль: в здешней промозглости она была бы кстати. Вряд ли получится сложный узор, но я и не собиралась поражать окружающих исключительными умениями.

Позже к нам присоединились другие женщины и девушки. Закипела работа, потекли неспешные разговоры: больше о родственниках, которые жили в других районах антрекена, о том, как идут у них дела. Все эти женщины были либо жёнами Стражей, которые несли здесь службу, либо наемными работницами. Они заканчивали рукоделие быстро и спешили заняться другими делами: похоже, сидеть в праздности тут не полагалось, да и вообще было зазорно.

Незаметно мы с Дине остались одни. Она вышивала узоры на каком-то шёлковом полотнище, напоминающем будущий кушак, я сосредоточенно считала петли. Как бы не опростоволоситься: уже многое успела подзабыть.

Свет ещё щедро падал в высокие ажурные окна, мутноватый, но достаточный для кропотливой работы. Между делом Дине напомнила мне, что сегодня ближе к вечеру вернётся и Хилберт, а там всего несколько дней до самого, как она это назвала, важного дня. Я промолчала на её слова. Самый важный для меня день должен был случиться в моём мире. Там я должна была надеть платье, которое полюбила ещё на этапе эскиза, стать женой человека, которого хорошо знала, и который был дорог мне, потому что стал родным. А сейчас я о нём и думать боялась, чтобы не изодрать себе душу в клочья. Но всё равно вспоминала: перед сном или глядя на себя в зеркало с мыслями о том, как он сейчас живёт с той, которая отобрала моё тело, засунув в другое и оставив после себя целое озеро дурно пахнущего прошлого.

Но не успели мы с йонкери закончить рукоделие на сегодня, пока не начало темнеть, как в комнату почти ворвался Хилберт. Одного взгляда на него хватило, чтобы понять: с ним явно творится что-то неладное. Знакомая уже пепельная серость расползалась по его лицу, а глаза всё больше темнели от расширенных зрачков. И казались такими бешеными, что страшно становилось.

Дине вскочила с места и уставилась испуганно сначала на брата, который судорожно хватался за ручку двери, а потом на меня, будто я что-то могла ей объяснить.

– Выйди, Дине, – чужим, жутким голосом прогудел Хилберт.

Шагнул дальше, отступая от двери и пропуская мимо себя сестру, которая безропотно метнулась прочь, тихо всхлипнув. Она едва не ударилась в дверь, будто забыла, что её надо дёрнуть на себя, а не толкнуть, и пропала за ней. Я невольно сделала несколько шагов к Хилберту, впиваясь взглядом в его меняющееся лицо. Оно было точно воск на солнце: ещё хранит форму, но стоит тронуть, как поплывёт. Тяжёлыми рывками йонкер сдвинул себя с места на пару шагов, я качнулась ему навстречу – и его пальцы вцепились мне в предплечья с такой силой, что я вскрикнула и рефлекторно попыталась вырваться.

– Мениэр! – только и успела сказать.

Хилберт завалился вбок, утаскивая меня за собой. Я рухнула на него, чувствуя, как его сердце ударяется как будто в мою грудь: бешено, на грани срыва. Так не может биться сердце человека – разве что только в агонии. Прямо перед моим лицом дёрнулся кадык, замер, словно Хилберт перестал дышать. Едва удалось сползти с раскаленного йонкера, как он поймал мои ладони и прижал к своим вискам.

– Что вы делали тогда, мейси? – еле слышно срывались слова с его губ, как шорох осенних листьев. – Сделайте сейчас.

А говорил, что я больше не увижу его приступов. Самоуверенный гордец.

В мои ладони словно широкие острия впивались. Всё глубже и глубже, нагреваясь, плавя кожу. И я вдруг вспомнила, что ощущала в момент нападения на карету при возвращении из Ривервота. Человек, и нет – две сущности в одной, но только на этот раз вторая – невыносимо сильная и опасная. И то же самое я чувствовала в первый приступ Хилберта, но тогда совсем ничего не понимала. Не могла осознать, что такое вообще возможно.

Ладони стали влажными от пота, которым покрылось лицо йонкера; он напрягся всем телом, словно одеревенел. Как скрученная в баранку неведомо какими силами сосна.

– Я не знаю, что делать, – зашептала, склоняясь к нему ближе. – Не знаю, как тогда сумела.

Он стиснул мои руки пальцами, начиная теперь вырываться из них – пришлось держать, смаргивая мутную пелену ужаса, что застилала глаза. Но тут йонкер одним мощным рывком перевернул меня на спину и придавил своим телом. Его сжатые на моих запястьях пальцы костяшками ударились о пол. Он вжал меня в шершавые камни, будто замуровать решил, и его взгляд обрушился на разум тяжёлым булыжником, давя нужные мысли, словно муравьёв.

Я выгнулась, пытаясь нащупать опору. Упёрлась пятками в какой-то выступ, шире разводя ноги для устойчивости – но Хилберт тут же вжался между моих бёдер своими. Совсем неловко… Жар хлынул по шее к щекам – не только от пыла борьбы с тем, кто меня несоразмерно сильнее. Я взвизгнула, кажется, на миг его оглушив. Качнулась вперёд.

– Лежать! – рявкнула, задыхаясь.

И – чудо! – сумела вновь перевернуть его, слегка ослабевшего, на лопатки.

Так. Соображать надо быстро. Что я делала тогда? Что? В голове один только сумбур. А в ладонях – страдающий, борящийся со своим страшным недугом Хилберт. И ещё очень агрессивный.

Я снова обхватила его лицо ладонями, прикрыла веки – и как будто стала лучше видеть, лучше чувствовать, что ворочается под моими руками, стараясь отодвинуться от них подальше, потому что ощущает угрозу. Я просто погладила колючие щёки йонкера, касаясь кончиками пальцев уголков его сухих губ. Словно вдавила себя в него, пытаясь заменить собой то, что мучило его.

– Тихо… Тихо, – шёпот как будто со стороны.

Спокойный, размеренный – чужой. Но нет – мой. Прокатился по горлу, щекоча, и растворился в голове. И Хилберт помалу успокоился, а то, что билось в его разуме и по всему телу – отступило в тень. Но, наверное, ненадолго. И неожиданно для себя самой я опустила голову на его грудь, как будто даже сидеть у меня не осталось никаких сил. Просто упёрлась лбом в его расстёгнутую куртку, чувствуя, как давят на кожу фигурные пуговицы, как йонкер дышит, чуть хрипло, но всё медленнее и тише с каждым мигом.

– Мейси… – Он положил тяжёлую ладонь мне на спину, слегка надавливая – и я отшатнулась.

Минутка слабости окончена, и не хочется, чтобы она переросла в минутку непрошенной близости. Хватило уже. Йонкер слегка привстал, опираясь на локоть, покачиваясь даже в таком положении.

– Если вы хотите, чтобы я и дальше помогала вам, то говорите, мениэр! – Я откинула со лба мелкие прядки волос. – Что там сидит?

Ткнула ему в грудь пальцем. Он опустил взгляд на мою руку и криво усмехнулся. Надо же, и вид такой, словно ничего только что не произошло.

– Разве вы ничего не знаете о Стражах? И о том, какими они бывают? Что порой «сидит» в них, и что ждёт их, если это подтвердится? Вы же провели в библиотеке много дней. Расспрашивали хранителя. Рылись в старинных свитках. Так расскажите мне, что я скрываю…

Вот же упрямый гадёныш, – едва не сказала я вслух. Встала, поправляя мятый теперь подол и убирая за спину упавшие на плечи волосы. Не желает говорить, признаваться сам – чёрт с ним. Пусть живёт с этим, как хочет. Надеюсь только, что когда-то уже без меня.

– Если я не всегда смогу быть рядом? – проговорила, наблюдая, как Хилберт тяжко встаёт с пола, одёргивает куртку, пытаясь привести себя в надлежащий вид. Как будто это сотрёт из моей памяти всё, что я видела сейчас. Вынет из тела все ощущения, что до сих пор отголосками перекатывались по нему.

– После свадьбы и ритуала в Пустынном Храме вы всегда будете со мной, – он улыбнулся странно, как будто и сам не мог понять, нравится ему эта мысль или нет. – Спасибо.

Да неужто! Его светлейшество йонкер Хилберт ван Берг соизволил меня поблагодарить. Да этот день надо запомнить и отметить красным в календаре! Но ехидные мысли тут же схлынули, когда мужчина просто повернулся и вышел прочь, оставив меня одну в пустой комнате.

И кажется, только в этот миг, увидев вернувшегося из гарнизона Хилберта, а потом оставшись в тишине и одиночестве, я наиболее ясно осознала, что у меня через несколько дней свадьба. Свадьба, раздери меня гарг! А как избежать её и в то же время достичь желаемого, за эти дни я так и не придумала. Теперь, наверное, в библиотеку меня и вовсе не пустят: Хилберт прикажет. Однако, как быстро ему донесли о моих туда визитах – едва на порог ступил.

С возвращением йонкера слуги как будто засуетились ещё больше, совсем уж взволновалась Дине, не давая мне прохода. А скоро привезли и моё платье. Лишь несколько штрихов добавил мастер в его окончательный облик – и наряд заиграл всеми гранями дорогой узорной ткани, богатой отделки, красивого, надо признать, кроя: с открытыми плечами и заметно выросшим шлейфом – как у какой-нибудь эльфийки, если я вообще что-то в этом смыслила. Но только вот роднее мы с ним не стали. Оно отдельно, а моя душа – совсем в другой стороне.

Меня так закрутило за последние дни перед церемонией, что я даже ни разу не встретилась с будущим мужем. И ни разу не вспомнила о том, чтобы пойти в своё привычное книжное убежище. Думается, теперь меня и там достали бы.