Текст книги "Отражение тайны"

– Не то чтобы смущает, скорее он мне любопытен.

– Это механико-биологическое существо, – пояснил Морт.

– Как вы?

– В этих терминах я бы сказал, что я биомеханическое… существо. Я же все-таки человек. А Ошо робот. Вы же так называете, да?

– Не обижайтесь. Я не хотел оскорбить вас.

– Констатация факта не является оскорблением. Я всего лишь поправил вашу ошибку.

– Я просто знаю эти модели, – Сэрп продолжил рассматривать меня. – Они были одними из первых. И я, надо признаться, весьма удивлен. Я думал, что эта линейка уже давно пришла в негодность.

– Как видите, Ошо весьма хорошо функционирует.

– Я поражен, да.

– Вы хорошо разбираетесь в старых моделях… роботов?

– Только зная старое, можно разрабатывать новое, – развел руками Сэрп. – Моя часть фирмы как раз занимается техническими разработками в области роботостроения. Робот, максимально приближенный к человеку, но при этом не зомби…

– Прежде всего, я хотел бы принести соболезнования по поводу смерти вашего друга, – сменил тему Рюген. Судя по всему, он перестал понимать терминологию допрашиваемого и не хотел упасть в грязь лицом.

– Спасибо. Это действительно сильный удар для меня. И тем более сейчас, практически при мне…

– То есть вы хотите сказать, что меньше расстроились, если бы это произошло, когда вы были не здесь?

– Знаете… человек очень сложное психологическое существо. Я бы тогда мог вытеснить из своего сознания мысль о смерти моего друга и думать, что он жив, просто не в состоянии со мной связаться…

Рюген задал ему те же вопросы, а Сэрп дал ему те же ответы, разумеется, с некоторыми поправками. Да, он встретился со своим другом и его семьей за обедом, а потом весь день находился у себя в комнате. Он любит интимность пространства, поэтому запер дверь и открыл ее, только когда удостоверился, что это постучал дворецкий, – как там его зовут? С дворецким уже были молодые Вайсы, и все вместе направились наверх, робот открыл дверь, друг был мертв, это ужасно. Вот, впрочем, и все.

– Ещё я бы очень хотел, чтобы убийца был найден завтра до утра, – попросил Сэрп, когда Рюген собрался уходить.

– Вот как?

– Да. Просто, понимаете, я же тут в гостях… Уже завтра пароплан заберет меня в Кардифф. А потом я уеду на пару месяцев в Гренландию, мы там строим новые заводы.

– Гренландия?

– Холод. Природные ледники. Живые ткани лучше сохраняются, пока мы ведем исследования. Ну, и низкая влажность. Металл тоже в большей сохранности, чем тут. Мы хотели выкупить часть арктического шельфа, но встала проблема с работниками, люди плохо выдерживают минусовые температуры.

– Ну, тогда пусть ваши роботы и работают над созданием себе подобных, – усмехнулся Морт.

– А мы как раз к этому и стремимся, – абсолютно серьезно ответил Сэрп.

– Вы подарили младшему Вайсу «Молот ведьм»… давно у мальчика такие вкусы?

– Понятия не имею. Вы же понимаете, люди его склада мало общаются с людьми нашего возраста. Для них мы старики, не разбирающиеся в жизни…

– Но, тем не менее, как-то же он рассказал вам о своих интересах?

– Он просто однажды намекнул, что никак не может найти эту книгу. Я же случайно наткнулся на нее у одного букиниста и вспомнил про мальчишку. Когда юный Вайс получил от меня эту книгу, он сразу схватил ее, раскрыл на какой-то странице и стал жадно читать.

– Хм. Скажите, а кто-нибудь из близнецов проявлял желание вступить в наследство?

– Знаете, сейчас было как-то не до того…

– Я говорю не про сейчас, – многозначительно сказал Морт. – Я говорю про раньше. Про вообще.

– Ах, вот вы о чем… – Сэрп задумался. – Нет. Я не припомню… Может быть, мальчик и выкрикивал иногда что-то вроде «вот когда у меня будет причитающееся мне»…

– Выкрикивал? Они с отцом часто ругались?

– Вы уже его видели, не так ли? Мой несчастный друг был человеком, который всего добился сам. Сам вылез из грязи трущоб, сам построил свою империю, сам следил за тем, чтобы она исправно функционировала. Возможно, именно поэтому он так и цеплялся за все старое. За дом, технику, модели парозомби. Не принимал новое, потому что привык доверять только себе и тому, с чем успел сродниться за годы. И иметь в сыновьях такое… недоразумение… Конечно, он был недоволен Эриком, а Эрик – недоволен им. Но разве подобные семейные скандалы редкость?

– Да нет, – пожал плечами Морт. – Не редкость. Но вот убийства пока еще не слишком распространены.

– Я понимаю, – кивнул Сэрп. – Но мне все-таки не хотелось бы думать о мальчике плохо. Хотя… у него все что угодно может быть на уме…

– Да уж. Ну что ж, спасибо, надеюсь, что вы нам помогли.

– Надеюсь…

Мы уже направлялись к двери, когда Сэрп окликнул:

– Кстати, подождите. Скажите, я не очень разбираюсь в этом… Рана… у моего друга… Скажите, там не было похоже, как будто кто-то пытался вырваться из него?

– Можно сказать и так, – пожал плечами Морт.

– Ах, вот оно что… – задумался Сэрп.

– У вас есть какие-то комментарии по этому поводу?

– Да я бы не сказал, что… не сочтите это за истину в последней инстанции…

– Не томите, не набивайте себе цену.

– У коренных жителей Гренландии, там, где мы строим завод, есть легенда о ледяном черве. Он живет во льдах, ну, это понятно по его названию, и стремится попасть в тепло. Причем именно в живое тепло. Внедряется в живое существо – волка, оленя, человека…

– Каким образом?

– В теле есть как минимум два биологических отверстия…

– Спасибо, я понял.

– Так вот, он живет и развивается внутри своего хозяина, а потом в определенный момент выходит наружу. Но уже не тем путем, которым вошел.

– То есть в прямом смысле слова вырывается на свободу?

– Именно так.

* * *

Через час Морт уже был готов сдаться.

– Ну давай же, Ошо, – теребил он меня, сидя в комнате, которую нам выделил дворецкий. – Давай. Обычное же дело, разве нет? Сколько их уже было таких, в запертой комнате?

– Не совсем обычное, – я попытался придать голосу интонации угрюмости.

– Отчего же? Ну давай же, Ошо. Ты забит газетным хламом под завязку, давай.

– Ничего не подходит.

– Ты хочешь сказать, что нигде не было убийства в запертой комнате?

– Было, но я пока не могу подобрать ничего похожего…

– Говори, что уже есть.

– Чаще всего упоминается лед. Человек может быть заколот сосулькой, ему на голову обрушится ледяная глыба, привязанная под люстрой…

– Но в комнате не было люстры.

– …защелка на двери может удерживаться кубиком льда.

– Там не было защелки.

– Собственно, там не было и лужи. Суть использования льда в том, что он тает и как бы исчезает бесследно.

– Как бы! – ухмыльнулся Рюген. Со стороны это выглядело жутковато. – Как бы! Лужа воды – это весьма не бесследно!

– Можно списать на то, что местом действия оказывались особняки с коврами на полу. Ковер впитывал воду…

– …и она там весьма громко должна была хлюпать. Как бы то ни было, у нас абсолютно голая комната, с ровным и загрунтованным полом, вода не могла ни утечь, ни испариться, ни впитаться. Лед не использовали, совершенно точно.

– Мистера Чу Юнзяна три года назад закололи в опиумной курильне сосулькой, – нашел в архивах памяти я. – Вода впиталась в тело, смешалась с кровью.

Рюген задумался.

– Но даже если принять такой вариант как рабочий… Нет, ну а как тогда дверь-то оказалась запертой?

– Самоубийство? – предположил я.

– Харакири сосулькой? Тем более, судя по ране, я бы скорее сказал, что не в него ее воткнули, а она сама вырвалась из него. Причем дважды. Еще варианты есть?

– Колышки, которые держат защелку.

– Защелки нет.

– Что-то, что может попасть через окно.

– Окон тоже нет.

– Да что ж такое-то!

В дверь постучали.

– Кто там? – раздраженно крикнул Рюген.

Ответа не было.

– Кто там? – повторил он.

Тишина.

Потом снова стук, уже настойчивее и нетерпеливее.

– Ошо, ты ждешь кого-то? – нервно попытался пошутить Морт.

Стук повторился. Еще громче и сильнее.

Рюген повернулся к столу и взял ключ. Потом встал и сделал несколько шагов к двери.

– Кто там? – крикнул с середины комнаты.

Снова только стук.

– Да какого черта? – раздраженно вдруг сказал он. – Идите вы…

И вернулся к столу.

– Не отвлекаемся, Ошо. Если кто-то невежливая глухня, то это уже его проблема.

Стучали еще минуты полторы.

Потом перестали.

– Ошо, вернемся к комнате. Какие шансы того, что Вайса убили не в ней?

– Нулевые.

– Кровь?

– Да. Он и так залил полкомнаты. Все равно хоть что-то, да осталось бы в том же коридоре.

– Преступник мог затереть и замыть… хотя нет, судя по показаниям, у него было бы слишком мало времени…

– На этом этаже ремонт, – напомнил я. – Водоснабжение отключено.

– Ну да, бегать с ведром и тряпкой совершенно не было резона. Значит, в комнате…

Морт посмотрел в окно.

В небе парили огромные неповоротливые туши цеппелинов, заброшенные со времен Войны Районов.

– Как ты считаешь, – спросил он меня, – если попытаться куда-то добраться вдвоем, а не в одиночку, это получится?

* * *

Труп уже начал слегка попахивать. Рюген присел рядом с ним на корточки и потыкал пальцем поочередно в каждую рану.

– Я вообще не могу понять, зачем убивать так хитровыкрученно… Ну вот живот и горло, ладно. Пусть непонятно как, но хотя бы одинаково. Но глаз? Неужели нельзя было тюкнуть лишь в него? Это же мгновенная смерть? Зачем вся эта вакханалия?

Я пожал крыльями.

– Посмотри еще раз на предмет лужи, – попросил Морт.

– Нет, все сухо.

– Может быть, кровь смешалась с водой.

– Нет, потеки везде одной густоты и примерно одинаково высохшие.

В дверь постучались.

– Ошо, будь начеку, – повысив голос, сказал Рюген. Стук прекратился.

Послышались спешные шаги прочь.

– Ну, и кто это, по твоему мнению?

Я снова пожал крыльями.

– Во всяком случае, не северный паразит. Не думаю, что он настолько воспитан, чтобы стучаться.

– Ты всерьез воспринял этот рассказ? – хмыкнул Морт.

– Не говори, что ты сам об этом не думал, – ядовито ответил я. – Я видел, как ты рисовал на бумажке весьма червеобразные закорючки, пока размышлял в комнате.

– Ну да, да… просто так не хотелось думать, что тут замешаны не люди… Не совсем моя область все-таки… Итак, если предположить, что всему виной этот невиданный глист… куда он мог деться?

– Сбежать?

– Каменный мешок. Ни единого отверстия, ни еди…

Рюген осекся и резко встал.

– Ключ же был у него в руке, да, Ошо?

– Угу.

– Замочная скважина. Он мог сбежать через замочную скважину!

– Следы, – напомнил я ему. – В коридоре нет никаких следов. А этот червь, или слизень, должен был оказаться весь в крови.

– Тогда он притаился в комнате и набросился на кого-то из вошедших?

– Они пришли толпой.

– Во второй раз, Ошо. Во второй раз они пришли толпой. В первый раз дворецкий был один.

– Я думаю, он заметил бы, что в него вселяется гигантский паразит.

– А мистер Вайс? Он не заметил. И вполне может быть, что этот паразит управляет своим хозяином. Мы же вместе были на той лекции, Ошо, разве забыл? Про улиток и муравьев. Когда паразит поселяется в голове у муравья и заставляет его подниматься на самую высокую травинку, чтобы быть съеденным птицей. Птица – конечный итог жизни паразита, и он управляет бедным муравьем как марионеткой.

– Здесь он сидел в животе, – напомнил я. – Желудок еще пока не управляет человеком.

– Ну да, ну да… Но все равно, эта версия очень сильна…

– У тебя в доме четыре потенциальных убийцы, а ты всерьез рассматриваешь версию червя?

– Да, я понимаю, бритва Оккама…

Осмотр больше ничего не дал. Однако перед самым уходом, Морт внимательно пригляделся к скважине.

– Смотри, Ошо, – угрюмо сказал он. – Все-таки глист вышел отсюда.

Внутри скважины виднелась запекшаяся кровь.

– Часть ее, видимо, сам того не заметив, стер дворецкий, когда открывал дверь своим ключом… – задумчиво произнес Морт. – Точнее, не стер, а вбил в бороздки замка.

– То есть ты хочешь сказать, что сейчас по дому ползает непонятное нечто, которое очень любит залезать в биологические отверстия?

– Ты не живое существо, Ошо. Тебе не понять, как я этого не хочу сказать.

В дальнем углу коридора что-то зашуршало.

Я внимательно посмотрел на Морта.

– Там темно, – сказал он. – И где-то тут может ползать глист.

– И заползать в кого-то из домочадцев, – уточнил я.

– Да плевать мне на этих домочадцев. Настолько неприятных людей я еще не встречал!

– Прямо-таки всех? – снова уточнил я, на этот раз язвительно.

Морт вздохнул, сжал механическую руку в кулак и направился в полумрак.

– Что вы тут делаете? – злобно зашипел он прямо в лицо Эрике.

– Гуляю. Разве это запрещено? – она отшатнулась, явно испуганная, но при этом стараясь держать лицо.

– По ночам?

– Разве это запрещено?

– Это вы стучались к нам в комнату?

– Я?С чего бы?

– Ну…

– Поверьте, во-первых, я не знаю, где именно в доме вы остановились, – испуг прошел, и вернулась прежняя язвительность. – А во-вторых, мне на это наплевать. Вы делаете здесь свою работу, я тут живу. Если бы вы мне понадобились, я бы не стала бродить по дому, а воспользовалась бы помощью Гастона.

– Мистер Сэрп говорил о том, что ваш отец много времени проводил на севере, это так?

– Ну да. Три года назад он вообще по несколько месяцев там жил. Они как раз тогда с Сэрпом ругались по поводу того, в каком направлении должно двигаться развитие фабрики. Возвращался совершенно дикий, заросший бородой… примерно в это же время Эрик и пошел вразнос.

– К вашему брату мы потом вернемся. Ваш отец что-то рассказывал о чем-нибудь… необычном?

– Например?

– О паразитах, которые живут в людях?

– Об этих паразитах нам рассказывают еще в школе. Или вы не учились в школе?

Рюген сделал вид, что пропустил укол мимо ушей.

– Нет, паразиты, которые в определенный момент вырываются из людей, разрывая их.

– Нет, папенька не был склонен к таким дешевым эффектам.

– Боюсь, что один из таких паразитов сейчас находится где-то в доме.

– Я бы сказала, где на самом деле в доме находятся настоящие паразиты, но боюсь, вам это не понравится.

– Идите, – махнул рукой Морт.

– Благодарствую, – и она горделиво уплыла в полумрак.

– Мне кажется, она нас оскорбила, – повернулся ко мне Рюген.

– Я на твоем месте не использовал бы глагол единичного действия, – сообщил я.

В коридоре снова зашуршало. На этот раз звук был металлическим и жестким.

– Теперь братец отправился на моцион? – хмыкнул я.

– Не думаю, – покачал головой Морт. – Это не похоже на человека… А если он все-таки может передвигаться без хозяина?

– То есть ты думаешь, что он залез в дворецкого, а потом вылез из него? Давай я не буду думать, каким именно путем.

– Если что, ты пойдешь в атаку, – предупредил меня Морт.

– То, что во мне нет биологических отверстий, не означает, что я с радостью приму в себя всякую гадость, – проворчал я.

– Не будь скотиной, помогай.

И Морт резво побежал вперед, туда, где в темноте что-то ворочалось, хрипело и скреблось.

Я помедлил совсем немного, но этого хватило, чтобы он оторвался от меня на десяток футов.

Так мы и – кто бежал, кто летел – неслись в темных коридорах старого особняка, навстречу ворочающемуся, хрипящему и скребущемуся нечто. Зачем мы это делали – не знаю. Наверное, и вправду верили, что можем справиться с чудовищем северных шельфов.

* * *

– Да какого черта-то! – разочарование в вопле Морта было настолько огромным, что я понял: торопиться мне некуда. Никто ни на какое биологическое отверстие моего напарника не покушается.

Робот-уборщик растерянно тыкался в совершенно пустой и, кажется, также совершенно чистый угол комнаты. Боб то наклонялся, то снова вставал на попа, делая какие-то смутно знакомые движения.

– Ест, – тихо пояснил Морт. – Он ест.

– Разве им нужна еда?

– Ему когда-то была нужна. Они не смогли полностью удалить личность собаки. Им так нужно было, чтобы она ходила по знакомому маршруту, что не стали заморачиваться с чистотой… модификации. Собака просто ест. Там, где стояла ее миска, там, где она делала это долгие годы.

Робот дернулся еще несколько раз, а потом развернулся и медленно поплелся туда, откуда пришел.

– Нет никакого червя, – сказал Морт. – Здесь нет никакого червя. Мы просто потеряли время.

Он осекся.

– Мы потеряли. Время. Я понял, Ошо.

* * *

Уже светало, когда все подозреваемые были собраны в гостиной. Их пришлось поистине выколупывать из комнат, и на это ушло порядка часа. Но Рюген все равно был в хорошем расположении духа, и даже более, – несмотря на то, что он старался не улыбаться, я видел, что он безумно рад.

– Возможно, это несколько старомодно, господа… – начал он. – Но мне захотелось, чтобы дело было завершено именно так.

– О, уже даже завершено? – ехидно спросила Эрика, закуривая.

– Не знаю, обрадует вас это или огорчит, но да, оно уже завершено.

– Еще пару часов назад вы скакали галопом по коридорам, шугая местных мышей, а теперь уже раскрыли дело? Лихо, – она никак не могла уняться.

– Признаюсь сразу, версия о ледяном черве захватила нас… – Рюген сделал вид, что не расслышал ее.

Я возмущенно щелкнул клювом.

– …то есть меня, с головой. Она была слишком невозможна, слишком интересна, слишком подходящей для этой сырой ночи, наверное, потому я то и дело снова обращался к этой версии.

– Да уж я заметила.

– Она была красива при всей своей омерзительности. Мне кажется, что она могла бы стать неплохим сюжетом для романа мистера Верна…

– Но вы отказались от нее?

– Не совсем. Не сразу. Меня смущали в ней некоторые детали… Куда исчез червь и почему бесследно? Он не мог уползти по коридору, не оставив кровавых следов. Он не мог залезть в Гастона, – уж простите меня, дорогой, но была и такая версия, – опять-таки не оставив следов, которых не заметили бы остальные. И самое главное, неужели червь такой идиот, чтобы вылезать из теплого человека в сырую и холодную комнату?

– Вы слишком большого мнения о его умственных способностях, – хмыкнул Сэрп.

– Возможно. Но не стоит недооценивать противника. Как бы то ни было, версия с червем отняла у нас достаточно сил и, главное, времени! прежде чем мы…

Я снова щелкнул клювом.

– …прежде, чем я решил от неё отказаться.

– То есть все-таки не глист, – поднял брови Сэрп.

– Нет. Я даже не уверен, что ледяной червь существует.

– Но туземцы Гренландии…

– Возможно, у них есть такая байка, я не спорю. Возможно даже, что эта пакость действительно обретается где-то в тех местах. Я сам пример того, что в мире есть место для любой пакости. Но здесь, в этом доме, и сейчас, как фигурант этого дела… нет.

– А если…

– Нет. И я вернулся к тому, что это было простое убийство. Одним человеком другого.

Морт помолчал.

– Я не мог понять – зачем? – начал он. – Зачем такая сложность, убийство человека в запертой комнате, или же создание впечатления, что убийство произошло в запертой комнате? Как это произошло, второй вопрос. Точнее, вопрос, который должен быть вторым, но неизменно выходит на первый план.

Он похрустел пальцами механической руки.

– Но зачем? Мистера Вайса можно было убить где угодно, а потом так же где угодно спрятать, хотя бы в том шкафу, что стоит в коридоре около пресловутой комнаты. До ужина никто не хватился бы хозяина дома, а потом его нашли бы роботы-слуги… Это гораздо проще. Потом появилась бы полиция, навела справки, осмотрела рану… и поняла, кто убийца.

– Думаете? – спросил Сэрп.

– Уверен, – кивнул Рюген. – По большому счету, это было бы дело часа, не более. Даже если бы у вас всех отсутствовало алиби, как, впрочем, и сейчас. Не важно. Это было бы дело часа.

Он все-таки не удержался и усмехнулся. Да, это выглядело жутковато.

– И я понял. Убийство в запертой комнате совершилось ради того, чтобы это была именно запертая комната. Это и было самоцелью.

Он сделал паузу.

– Но я еще попутно понял, как это убийство было совершено.

– Попутно? – удивился Сэрп.

– Да. Потому что в тот момент было уже не важно, как именно это произошло. Ведь я уже нашел убийцу.

– Погодите… вы выяснили, кто убийца, до того, как поняли, как было совершено убийство?

– Да.

– Но… по какому признаку?

– По тому, как оно было нам подано.

– Т-то есть в-вы хотите с-сказать, что…

– Да, именно так. Я попытался понять, зачем убийца провернул такую сложную схему, и в тот момент понял, кто он.

Рюген сделал паузу.

– И? – напряженно спросил дворецкий.

– Почему он так сделал? – развел руками Сэрп.

– Зачем, – уточнил Морт. – Здесь нужно говорить «зачем». Все преступления – особенно связанные с убийствами – делятся на те, что «почему?», и те, что «зачем?». Убийства «почему», как правило, спонтанны. Они совершены или в состоянии аффекта, или полными идиотами. Убийства «зачем» иные. Они имеют расчет и смысл. Лишь иногда в них вкрадывается «почему», если по какой-либо причине предмет или объект «зачем» не сработали. Например, от первого же удара по голове молоток разлетелся на части, пришлось добивать жертву подвернувшимся под руку телефонным справочником.

Эрика звонко рассмеялась.

– Спасибо, – сказал Рюген. – Любое действие человека вообще можно рассматривать с позиций «почему» и «зачем».

– Вот как, – хмыкнула Эрика.

– Вот, например, ваши реплики, которые перебивают мою речь, – спокойно продолжил Рюген. – Я прекрасно понимаю, что это пафосное и театральное выступление, но я заранее предупредил, что так это и будет выглядеть. Можно задать вопросы, «почему» вы это делаете и «зачем».

– Попробуйте, – усмехнулась Эрика.

– «Почему» вы это делаете? Потому что вам скучно. Почему вам скучно? Сейчас будет известен убийца, это же кульминационный момент! Так часто делает сам преступник, да. Чтобы привести сыщика в растерянность. Или выставить его идиотом, чтобы никто не поверил ему. Это хорошо действует, особенно в тех случаях, если сыщик сам по себе является несколько эксцентричным. Может, даже просто странным. Ничего общего не находите?

– То есть вы только что сказали, что я – убийца? – подняла бровь Эрика.

– Что? Ах да… то есть нет, я всего лишь привел вам пример.

Эрика усмехнулась.

– Вы перебиваете меня затем, чтобы быть чуть выше всех здесь.

Девушка побледнела.

– Только человек, желающий быть выше всех, будет пытаться забраться на цеппелины, – сказал он. – И только потерпевший в этом неудачу будет упорно биться дальше.

Эрика молчала.

– Думаю, из данного диалога вы сделали вывод, что я не считаю мисс Вайс убийцей, – обратился Рюген ко всем. – Она может покинуть эту комнату, если хочет.

– Думаю, я задержусь… – дрогнувшим голосом сказала та.

– Любопытство! – возвестил он. – Любопытство, которое, как известно из старой пословицы, сгубило кошку. И чуть было не сгубило все это дело. А спасло его, как ни странно, все то же тщеславное желание мисс Вайс быть выше, покрасоваться перед случайным собеседником. Никогда ничего нельзя делать в одиночку, только вдвоем, только вместе с кем-то ты докопаешься до истины, ты достигнешь высот… ты будешь там, где хочешь быть. И этот «кто-то» может появиться совершенно внезапно, сам не ожидая, да подчас и не желая этого.

– Вот как? – спросил Сэрп, поправляя манжеты.

– Есть такая фраза, «за деревьями не видно леса», – пояснил Морт. – Сыщики так упорно лопатят каждую долю дюйма в поисках улик… так старательно подбирают каждую крупинку пепла, по которой они могли бы восстановить всю картину преступления… Что я, признаюсь, не знал, к чему подступиться. И если бы я начал действовать, как старые мастера, то просто запутался бы во всех деталях. Да и не только я. Ни один полицейский не смог бы, – во всяком случае, быстро, – разобраться в этом деле. И если бы не краткая и экспрессивная лекция мисс Вайс по поводу импрессионистов… Я всего лишь отошел подальше и перестал смотреть на детали. И увидел всю картину! В которой были совершенно не важны никакие детали!

Рюген перевел дух.

– Зачем все эти сложности? Чтобы запутать полицию. Чтобы вместо поисков убийцы они задавались бы вопросом – как произошло убийство. И потратили на это часы. А может, даже дни. Или – о ужас! – неделю!

– Но все равно бы нашли? – улыбнулся дворецкий.

– Я не склонен переоценивать нашу полицию, – уклончиво ответил Рюген. – Но думаю, что нашли бы. Но только даже завтра это было бы уже бесполезно.

– Почему?

– …Ошо, который час?

– Пять, – сказал я.

– Пять, – повторил он. – Господин Сэрп, когда у вас пароплан на Кардифф?

– Через два часа. Надеюсь, что вы успеете рассказать свою захватывающую историю к этому времени.

– О, не беспокойтесь. По сути, осталось совсем немного. Итак, как бы построить свой рассказ… – побарабанил он пальцами по подбородку. – Думаю, что я все-таки пойду по наиболее извилистому пути.

Он кашлянул.

– Кстати, о пути. За раскрытие загадки нужно благодарить вашу собаку.

– Вы говорите о роботе-уборщике? – поправил дворецкий. – Том самом, что…

– Нет, я говорю именно о собаке. То… существо, которое из него сотворили – все еще собака. Оно думает, что она собака, и может, именно поэтому она ею и остается.

– Она вам что-то пролаяла? – усмехнулся Сэрп.

– Увы, она не может этого сделать. Но зато она заставила нас потерять некую толику времени… и заметить эту потерю. Именно тогда я и понял все.

Он потер щеку.

– Но я не буду тратить время сейчас. Мистер Сэрп, дайте вашу трость.

– Нет.

– Дайте вашу трость.

Тот что-то прошипел и сунул Морту палку.

– Интересные узоры, – сказал детектив, крутя трость в руке. – Я заметил их еще в тот раз, когда опрашивал вас. Что они означают?

– Национальная гренландская вязь, – процедил Сэрп сквозь зубы.

– Вязь? Я думал, что вязь – это просто орнамент, а здесь какие-то жанровые вещи. Как я понимаю, это рыбак на лодке?

– Каяке.

– Пусть будет каяк. Но даже так они не похожи на вязь.

Он снова покрутил трость.

– Как это делается? Должно же быть какое-то сложное движение, чтобы вы случайно не высвободили его во время ходьбы.

Он крутанул ручку, и из палки с легким щелчком выскочило достаточно толстое лезвие.

– Вот как-то так, – с удовлетворением сказал Морт.

– И что? – мрачно спросил Сэрп. – Неужели вы никогда не видели подобного?

– Подобное видел, такого – нет.

– Обычная трость с сюрпризом, их в Среднем Лондоне делают пачками, причем по королевской лицензии.

– Но у вас-то она не из Среднего Лондона.

– С чего вы взяли? Узоры? Мне их сделали на заказ.

– На заказ. Но не в Лондоне.

Он снова покрутил трость в руках.

– Точнее даже нет. Узоры и сюрприз на своем месте, а вот оболочку трости вам делали на заказ.

– Я вас не понимаю. Как я помню, моего друга убили не лезвием. Не ножом, не копьем, не кинжалом, не…

– А гарпуном.

Лезвие еще раз щелкнуло и раскрылось острыми лепестками.

– Наверное, с ним надо уметь управляться, – сказал Морт. – Аккуратно тянуть, подсекать, вести… Неверное движение, и плоть рвется. Хотя в вашем случае это было именно нужное движение.

Он резко выбросил руку вперед и так же резко потянул обратно.

– Я не знаю, что делал ваш друг в той комнате. Может быть, изучал бумаги, что до сих пор лежат у него в карманах, может быть, хотел остаться наедине со своими мыслями, не суть важно. Он был там, он был там один, и дверь была заперта. Эти три «был-была» и стали ключевыми в этой истории.

Вы заранее все просчитали. Вы проверили, чтобы лезвие проходило сквозь замочную скважину, может быть, даже искали лезвие под её размеры, у вас же было достаточно времени, чтобы подготовиться, вы производите впечатление очень терпеливого человека. Вы долго ждали, копили в себе неприязнь. Мистер ретроград не хотел финансировать изыскания вашей части фирмы, был доволен тем, что и так производится, а вы хотели развиваться, не так ли? И вот, наконец, вы решились.

Проверили, чтобы в замочной скважине не было ключа. Это испортило бы весь план. Возможно, кстати, что это была не первая ваша попытка, просто раньше мистер Вайс оставлял ключ в замке. Но в этот раз вам повезло. Он вынул его.

Вы постучали в дверь и плотно прижали конец вашей трости к замочной скважине. Может быть, наоборот, сначала прижали, потом постучали, это такие мелочи, которые никак не влияют на историю. Ваш друг подошел к двери и спросил, кто там. О, здесь, в этом доме, всегда сначала подходят и спрашивают! Вы ответили, и он потянулся к замку. И тут вы высвободили лезвие. Оно вонзилось ему в живот. От удара он отшатнулся назад, это видно по потекам крови на двери. А потом вы раскрыли лепестки и дернули на себя. Тонкие стенки брюшины не выдержали и прорвались, вот он, ваш «вырвавшийся на свободу ледяной червь». Мистер Вайс упал на колени, и вы, сложив лепестки, еще раз проделали тот же маневр. Но уже в горло, вырвав трахею, чтобы крики умирающего не перебудили, в общем-то, равнодушных домочадцев.

Зачем вы ткнули в глаз, я не знаю. Предполагаю, что это было сделано уже в состоянии аффекта. Скорее всего, вы уже втянули лезвие и отвели конец трости от замочной скважины, именно в таком порядке, чтобы кровь не попала из комнаты на внешнюю сторону двери, и вот почему кровь есть внутри самой скважины. А потом заглянули в отверстие, чтобы проверить, все ли в порядке. Думаю, что мистер Вайс, падая, уперся лбом в дверь около ручки, и его мертвый глаз смотрел на вас как раз через отверстие. То ли в вас взыграли укоры совести, то ли еще что, но вы ткнули лезвием в этот глаз. Лепестки выпускать не стали. Они застряли бы в глазнице, и вы бы сломали инструмент.

Потом вы вернулись в комнату и стали ждать. Время играло на вас. Пока тело обнаружат в закрытой комнате, пока прибудет полиция. Пока будет исследовать эту треклятую закрытую комнату и ломать голову над ее загадкой… Вдобавок, даже если кто-то и поймет, как все происходило, вы подсунули книжку молодому наследнику. Наркомана не жалко, все его оправдания будут смотреться как истерика пойманного преступника.

– К-книгу? – пискнул Эрик.

– Мистер Сэрп, вы очень красиво говорили о книгах… но, видимо, сами весьма давно ими не пользовались. Вы грамотно составили вторую ловушку для нас. «Молот ведьм» со склеенными страницами, где единственные разрезанные были именно на груше… ваш рассказ о том, что молодой Вайс сам раскрыл книгу на этой статье… Вы промахнулись лишь в одном – в том, что сами очень давно не читали книги. Вы забыли – а может быть, и не знали? – как открывают новые.

Ошибка первая. Вы сказали, что молодой человек при вас же раскрыл книгу на нужной статье. Так?

– Ну да, так оно и было.

– Он сказал мне, что не раскрывал ее, но это и не важно. Слова – ненадежные свидетели. Страницы в книге склеены. Ее невозможно раскрыть, не разорвав их или не разрезав специальным ножом. Вы не упомянули о том, чтобы юноша воспользовался ножом, сказали, что он сразу открыл ее.

– Он разорвал.

– Разорванные страницы лохматятся. Здесь же был именно нож.

– Некачественная склейка?

– Возможно. Или большой опыт, которого у молодого Вайса, как мы все понимаем, нет. Но даже если и некачественная склейка… Ошибка два. Он сразу же раскрыл на нужной, так ведь?