Текст книги "Про ненависть и любовь"

– Вы что-то хотели, Александра? – спросил он ее с интонацией железобетонной опоры.

– Там к вам пришли, Сергей Ильич, из полиции, подполковник Грохотов, – заглянула она в папку, – к вам можно?

– Да, зови его сюда, кофе нам сделай и бутербродов сооруди каких-нибудь, – пока он все это говорил, дверь открылась, и Андрей зашел в кабинет. Секретарша хотела было возмутиться, но Сергей жестом остановил ее, мол, сам разберется с неделикатным полицейским.

– Привет, Андрей, – поздоровался Бардин, кажется, секретарша поняла, что полицейский по совместительству еще и знакомый шефа. Сразу на лице расцвела доброжелательная улыбка, предназначенная только для особых посетителей. Дверь за ней бесшумно закрылась. А уже через несколько минут на столе стоял поднос с белоснежным кофейником, сахарницей, чашками и блюдечком с тонко нарезанным лимоном, а также тарелка с бутербродами.

– Серега, мне от тебя информация некоторая нужна, с родителями твоими говорил, так они вообще ничего, что могло бы помочь следствию, сказать не смогли, – Грохотов шумно отхлебнул из кружки, сложил два бутерброда и жадно откусил, – голодный, как собака, с утра поесть не успел.

– Да ты ешь, конечно, это у меня кусок в горло не лезет, – сказал Сергей, – а я вчера к родителям заезжал, так мама вообще лежит, не встает, отец бодрится, конечно, но тоже не мальчик, сам понимаешь. А такая новость, кого хочешь, с ног свалит, – он помедлил немного и сознался, – а я вчера еще к этой Агнии ходил.

– К кому? Какого лешего ты к ней поперся? Тебя кто просил? – Андрей вполне натурально возмутился, но при этом не глядя соорудил себе еще один двухэтажный бутерброд.

– Да, сам не знаю… Хреново было так, что хоть в петлю лезь, перед глазами туман лондонский, не вижу ничего. Как представлю Илюху, все внутри в узел сворачивается. Все виноватого найти хочу, а виноватых нет. Вот и поперся. Сам не понял, как у нее оказался. Думал, приду, сразу все пойму, кто и что. Ну и разберусь, само собой…

– И что? Понял? Разобрался? Ты кто? Господь бог? Или судья районный? А если бы ты там дров наломал, мне тебя что, в кутузку тащить прикажешь. Серег, я тебя очень прошу, не надо никакой самодеятельности. Я все сделаю, но убийцу Ильи найду. Знаю я, слава о полиции среди трудового народа не самая лестная, но все же порядочных людей в нашей системе большинство. И работу мы свою не только за зарплату делаем.

– Андрей, я не идиот, и все понимаю, но и ты меня пойми. У меня сына убили.

– Ладно, – Андрей перестал наседать на друга, понимая, что тему надо закрывать. – Ты мне вот что скажи, кого из его друзей ты знаешь, телефоны там, адреса, нужно все, что есть. И девушка была у него?

– Из постоянных друзей никого в последнее время не было. Он растерял их как-то метаниями своими. Пойми, он то официанток окучивал, то певичек доморощенных. Все в богему ему прорваться надо было. А из тех, кто ему ближе всех был, пожалуй, только Ванька Малой да Эдик Горопченко. С ними он еще со школы дружил, в последнее время они редко у нас были, но все же заглядывали иногда. Девушки постоянной тоже не было, ну там, чтобы он ее с родителями знакомил и все такое. Иногда какие-то девчонки звонили на домашний. Но это редко, теперь же все со своими телефонами, поэтому не могу сказать, как часто, и кто звонил, но с кем-то он встречался, это точно, я его один раз даже с букетом видел, не Эдику же он его вручать собирался.

– А где ты его видел?

– Я с работы на машине ехал, а на перекрестке пробка, завис в ней минут на сорок, по сторонам глазел от нечего делать, смотрю, сынуля мой чешет через дорогу. Это знаешь, на перекрестке Мира и Строителей, там на углу магазинчик цветочный, так он, чтобы в пробку не вляпаться и не крутиться не светофоре, машину на той стороне бросил, видно, дорогу перешел и в магазин отправился. Ну и обратно тем же макаром. Это я так думаю, он мне, понятно ничего такого не говорил. Просто машину я его видел, вот и сложил два плюс два. Я его еще потом спросил, кому это он цветы покупал, но он в несознанку пошел, мол, не я это был, ты обознался. Я тогда мимо ушей это пропустил, отношения и так неважные, не хватало из-за какого-то букета разборки устраивать, но я что, своего сына не узнаю?

– Ну да, ну да, – Андрей поставил кружку на стол и уставился на друга, – Серега, ты понимаешь, где ты его видел? На Строителей. Не около того дома, конечно, но все равно, вектор один…

– Точно, – опешил Сергей, – а я как-то даже и не подумал об этом…

– А тебе и не надо думать, ты рассказывай, все, что помнишь, а мы уже сами разбираться будем. А где он, к примеру, мог с девушками своей встречаться? Домой он их не водил, это я понял уже…

– Да кто его знает? Может он к ним ходил? Или в отель возил, на базу загородную какую-нибудь. Их сейчас как грязи везде.

– Это ты не прав, баз и отелей полно, конечно, но ведь ты сына своего знаешь, поехал бы он в клоповник какой-нибудь? Ну, девушка ладно, предположим, ему от нее нужна только одна определенная услуга, он ее не уважает, соответственно, денег больших тратить на нее не хочет, но себя то родного? Какие-то маломальские удобства ему ведь были необходимы?

– Точно, он чистюля бы аж до занудства. Когда Лиза жива была, она все время над ним подшучивала, но осаживала: «Хочешь свежую рубашку? Как минимум – положи ее в стиральную машину, не нравятся крошки – возьми тряпку и вытри». А теперь некому его на место поставить. Он нашу домработницу все время гонял, если что не так. Хорошо у нее нервы железобетонные, она не больно-то на его выходки ведется, но все равно, неприятно ей. Я даже пару раз ему сказал, что это я ей зарплату плачу, поэтому у него никаких прав наезжать на нее нет. Он обижался, конечно, но не очень. Мне кажется даже, что это он просто по матери скучал, внимание к себе привлечь хотел. Да я, старый дурак, не видел ничего дальше собственного носа.

– Серег, давай ближе к теме, куда он мог поехать, если, к примеру, у него девушка не патологическая чистюля? Тем более, что явно не одна она у него была за последние лет пять, к примеру?

– В дешевую гостиницу не повез бы точно, кроме кровати, для, сам понимаешь, чего, ему и ресторан бы понадобился, может сауна там или бассейн. Не все же в номере сидеть. Девчонки – девчонками, но комфорт для него не последним номером в программе был. Ну, или к ней бы ходил, если у нее своя жилплощадь есть. Без родителей, конечно. Он этого точно не любил. Он нам с матерью как-то давно рассказывал про то, как у одной своей студенческой пассии был. Так чудом спасся. Его чуть прямо там на ней не женили. Вот мы хохотали, – Сергей даже посветлел лицом от этих воспоминаний.

– А он вообще часто пропадал? Я имею в виду не на вечер, а на пару-тройку дней.

– Частенько, я раньше думал, что это он на меня злится, поссоримся, вот он и остывает у кого-нибудь из друзей. Но точно не скажу. Может у друзей, может у подружек. Домой девчонок точно не водил.

– Собственно, как и его родной папаша, тебе не кажется? Ты же тоже никого в свою жизнь не пускаешь, насколько мне известно. Во всяком случае, мама твоя мне именно так и сказала.

– Ты же говорил, что родители ничего тебе не сказали? – вскинулся Сергей. Грохотов посмотрел на него с сочувствием.

– Не думаешь же, ты, что я пришел к ним домой, зачитал им список вопросов, а они, не произнеся ни слова, выпроводили меня за порог? Нет, конечно. Про друзей – да. Ничего не знают, кроме Вани и Эдика тоже никого не назвали, а вот про общий фон ваших семейных отношений поведали, само собой. Так себе фон, неважный.

– Не сыпь соль на рану, думаешь, я сам не знаю? Все думал, вот закончу сделку – поговорю с ним, вот запущу производств – сыном займусь… Не успел…

– Ладно, хватит голову пеплом посыпать, вот найдем убийцу, сядем рядком и помянем Илью по-настоящему, тогда и ошибки свои осознавать станешь. А сейчас дело делать нужно. Я понял пока все, что хотел, если что, позвоню и спрошу. А пока мне подумать надо, а ребят своих пошлю связи Ильи прорабатывать. Там, наверное, распечатки от сотового оператора пришли, их посмотрю, может, что и проявится.

Уже в дверях Андрей оглянулся на друга, тот, потерянный, сидел за огромным директорским столом, уткнувшись невидящим взглядом в монитор компьютера. Кофе с бутербродами так и остались нетронутыми…

……….

– Сергей Ильич, вас Квакунин искал, – голос секретарши в селекторе тек как патока, – сказать ему, что вы освободились?

– Да, Александра, минут через десять я его жду, – надо было прийти в себя. Каждый раз, когда заходил разговор об Илье, на него накатывало чувство невероятной тоски по сыну, чувство вины за то, что не смог уберечь его от беды. Разговор с Андреем дался ему тяжело.

Сергей несколько раз глубоко вздохнул, приводя не на шутку разошедшееся сердце. Секретарша деликатно поскреблась в дверь, открыла ее и объявила: Сергей Ильич, к вам Квакунин.

– Ну и политес у тебя, Сергей. Без доклада даже папу римского не пустят, сколько лет работаем вместе, а я никак привыкнуть не могу, – его заместитель и партнер по бизнесу бесцеремонно отстранил секретаршу со своего пути и буквально ввалился в кабинет. Манеры у него оставляли желать лучшего, Сергей даже поморщился немного.

– Да при чем тут политес, Влад, просто я занят был, – уже двадцать лет они работали вместе, но совместный бизнес так и не сблизил их до полноценной дружбы. Но, возможно, это было и к лучшему, доверие в бизнесе – вещь хорошая, но, как говориться, доверяй, но проверяй. Иногда дружеское доверие могло этому бизнесу и повредить, примеров Сергей знал предостаточно. Поэтому чисто деловые отношения его более чем устраивали. По работе все ясно и понятно, а личную жизнь каждый ревностно охранял. Нет, Сергей знал, конечно, семью партнера, время от времени они встречались и по неформальным поводам, иногда справляли чей-нибудь день рождения или отмечали удачные сделки, но все же это были скорее протокольные мероприятия, у жены заместителя юбилей – поздравить, безусловно, необходимо, Илья поступил в институт – Владик поздравлял его с достижениями сына. Но вот посидеть вдвоем с пивком на кухне, сходить вместе в баню или на рыбалку, где можно поболтать обо всем и ни о чем, такого не было никогда. Вот с Андрюхой хоть и виделись редко, а близость с ним была настоящей, с ним-то как раз можно было и на вечерней зорьке помолчать, и надраться, когда на душе погано, или наоборот, когда все просто отлично, и это «отлично» обязательно надо отметить. Сергей опять начал увязать в своих мыслях, встряхнулся, как мокрый кот, поднял глаза на зама.

– Влад, случилась что? – ему не хотелось ничего обсуждать, да секретарша все еще мыкалась за открытой дверью.

– Ничего особенного, я с тобой о заводе поговорить хотел, что будем с начальником производства делать? – Квакунин вошел окончательно и закрыл за собой дверь, – Но, если тебе не до этого, то я потом зайду.

– Да нет, я лучше работой займусь, а то совсем в своих домыслах погряз. Я думаю, что ничего мы с ним пока делать не будем, в конце концов, надо дать человеку исправить свои ошибки, а в том, что остановка производства – не диверсия, как ты думаешь, а просто элементарная российская манера положиться на авось, я убежден на все сто.

На их самом первом заводе самым крупным производством разных пиломатериалов, неделю назад в одном из цехов работа полностью встала. Всего-то ничего, накрылся электрогенератор, давно следовало его заменить, но директор и вышеупомянутый начальник производства тянули до последнего, надеясь, что тот еще послужит. В результате в авральном режиме пришлось закупать новый, какие-то деньги, конечно, переплатили за срочность, да и два дня из графика вылетело. А всего то и нужно было – заранее известить о текущей проблеме руководство. Но ничего фатального не произошло. Люди, как всегда, напряглись, сроки нагнали, заказ выдали на-гора в срок. Сергею стоило это еще нескольких седых волос, но к таким проблемам он относился как к неизбежным издержкам производства, а вот кадрами, проверенными годами, дорожил.

– И потом, ты где сейчас прямо грамотного работника найдешь? У тебя есть кандидаты? У меня, например, нет, а поиски, сам знаешь, могут не одну неделю занять, и не факт, что кандидатура подходящей окажется. Премию в этом месяце не выплатим – самое подходящее для обоих наказание, думаю, больше не будет такого.

– По-моему, Сергей, ты слишком либеральничаешь с ними, уволить к чертям, Михалыча как минимум, – Михалычем звали начальника производства. – А на его место есть у меня кандидатура, это как раз не проблема.

– Нет, ты кандидата своего приводи, конечно, у нас работы на всех хватит, а Михалыч останется. И, я тебя попросить хотел, ты там подготовку к выставке проконтролируй сам, у меня сейчас ни сил, ни времени нет, хорошо?

– Проконтролирую, конечно, – Квакунини проглотил известие о том, что его предложение не прошло, помялся немного, но все же решился на вопрос, – есть какие-нибудь новости? Нашли убийцу?

– Да у них даже подозреваемых по делу нет, какой к черту убийца? Меня только и подозревают.

– Тееебя? – поразился партнер, – а ты-то тут при чем? Или у нас теперь правило такое отцов в убийстве детей подозревать?

– Да нет, это я так краски сгустил, но про алиби вопросы задавали, конечно, про отношения наши, а они, отношения в смысле, были хуже некуда в последнее время. Хорошо следак мой друг и все понимает, а то давно в кутузку бы загребли.

– Что, все так серьезно?

– Куда уж серьезней. Убийство – это ведь не кошелек из кармана пропал. Ладно, давай закроем тему, не могу я пока все это обсуждать, тяжело.

Зам и партнер в одном лице посидел еще, словно хотел что-то сказать, но все-таки не решился.

– Все, Влад, я твою деликатность оценил, спасибо, что в душу не лезешь, а теперь давай работать. Я пораньше уеду, наверное, надо к родителям заехать, посмотрю, как они там. Им, я думаю, еще тяжелее.

Квакунин еще раз внимательно посмотрел на Сергея и молча покинул кабинет.

…………

Утро субботы – самое замечательное утро в неделе. Впереди два выходных, и, хотя дел по дому накопилось немало, все равно это радость, побыть с сыном вдвоем, поваляться на диване с книжкой, а можно сходить куда-нибудь, просто погулять или с какой-нибудь целью. В музей, например, или в кино. В кино, конечно, получалось чаще, но иногда Агния, решив, что сыну нужно культурно развиваться, и они ходили то на старую водонапорную башню, в которой сегодня находился уютный музей, рассказывающий о губернском прошлом родного города, то на смотровую площадку в центральном сквере, с которой открывался великолепный вид на многие архитектурные памятники. Иногда здесь же, в сквере, катались на роликах, это летом, а зимой на коньках, спасибо городскому начальству, которое в последние годы, взяв пример со столицы, заливали в нем узкие дорожки, и получался самый настоящий каток.

Утро субботы – это не надоевшая за неделю овсянка, а что-нибудь вкусное и радостное, блинчики со сметаной и вишневым вареньем, сырники или гренки, которые особенно любил ее сын. Агния уже развела тесто, и несколько оладушек уже поблескивали сытыми боками в тарелке, когда в коридоре прошлепали босые ноги, и Игорь подбежал к матери. Он был теплый и еще немного заспанный, самый лучший человечек на свете, смысл ее жизни, ее сын. Она подхватила его на руки, немного потискала и опустила на пол, все-таки он был уже не маленький и довольно тяжелый.

– Садись за стол, сейчас завтракать будем, я только еще немного оладушек нажарю.

– А тетя Наташа придет? – Игорь запихал блин в рот, поэтому говорил немного невнятно.

– Завтракать не придет, она работает сегодня, а вечером – позовем ее, можно пирог испечь, хочешь?

– Хочу, конечно, а с чем? Я хочу сладкий, а ватрушку можно? Только без изюма, я его не люблю.

– Можно, мы с тобой позавтракаем не торопясь, соберемся потихоньку и пойдем гулять, а потом заодно в магазин зайдем, купим все необходимое. Изюм покупать точно не станем, обещаю – улыбнулась Агния.

– А газировку купим? А яблоки?

– Яблоки купим, а газировку нет, она вредная. Лучше морс или сок, хорошо?

– Морс и сок – это, конечно, хорошо, – заныл Игорь, – но газировка вкуснее. Почему все, что вкусное – вредно? А мороженое купим хотя бы?

– Мы даже в кафе можем посидеть и съесть по мороженому после того, как погуляем. Ну, как тебе план?

– Урраааа!!! – как мало в десять лет нужно для счастья. Прогулка с мамой, мороженое и вечерняя ватрушка. Вот бы и во взрослом возрасте так. Агния нежно потрепала сына по голове, а тот, забыв, что он уже взрослый и, что поведение мамы недопустимо, поднырнул ей под руку, обнял ее за талию и посмотрел на нее восторженными глазами.

– Мам, я так тебя люблю!

– И я тебя люблю, и всегда буду любить.

– А, если я двоечником стану, тоже будешь?

– Я, конечно, буду расстраиваться из-за этого, мне будет стыдно за тебя перед знакомыми, перед дедушкой и бабушкой, но любить все равно не перестану, так что можешь по этому поводу не волноваться. Но учиться все равно лучше хорошо. Чтобы ни у тебя, ни у меня не было повода для расстройства, договорились?

– Ну, мам, ты что? Я же хорошо учусь. У меня даже троек нет, – от возмущения Игорь даже жевать перестал.

– Вот и хорошо. Давай заканчивай с завтраком и собирайся, а то мы такими темпами только после обеда из дома выйдем.

Через полчаса они уже шли по центральной площади, благо жили недалеко, и обсуждали, куда сегодня можно пойти. В музей не хотелось, солнышко припекало уже вовсю, в такую погоду только и гулять. Поэтому решили отправиться в любимый сквер, побродить по знакомым дорожкам, посмотреть на пойму реки со смотровой площадки, а потом, через пару часиков, в кафе.

…………

Утро субботы – самое ужасное утро в неделе. Впереди два выходных, а чем их занять Сергей не представлял вообще. То есть ВООБЩЕ! Можно, конечно, в офис поехать, раньше, до гибели сына, он почти все время проводил в своем кабинете, но теперь это потеряло всякий смысл. Для кого? Для чего? Кому нужна его работа? Отчасти бросить все мешало чувство ответственности перед людьми, которые на него работали. На них с Владом, то есть. Странно, почему они так и не подружились за все это время? Ведь у них было столько общего. Это, наверное, потому, что он Лизе не нравился. С самого начала. И, вроде, не было никаких объективных причин для неприязни. Они на равных вкладывались и морально, и материально, вместе подолгу засиживались на работе, вместе разруливали сложные моменты, время от времени возникающие в любом бизнесе, но нет, не нравился он Лизе и все. И с женой его, Юлей, она тоже общего языка не нашла. Смеялась, что поговорить им совершенно не о чем, то, что было интересно Лизе, не заботило Юлю, и наоборот.

Домашние дела Сергей давным-давно уже не делал, раньше этим занималась Лиза, теперь домработница. Даже в магазин он заходил только для того, чтобы купить что-то именно для себя, всеми домашними закупками ведала та же домработница. Ну, и мама иногда приезжала с инспекцией.

– Дожил, – сказал Сергей вслух, обращаясь к своему отражению, то криво усмехнулось в ответ, – никому ты больше в жизни не нужен. Конечно, живы, слава богу, родители, но больше никого рядом не осталось. Андрею позвонить что ли? Но беспокоить его утром в субботу не хотелось. Кроме того, хотелось просто отвлечься и хоть ненадолго забыть кошмар предыдущих дней.

Он сидел на лавочке и смотрел на голубей. Какой-то мальчишка стоял недалеко и кормил их булкой, от которой и сам время от времени откусывал кусок. Голуби толпились вокруг него, норовя ухватить валяющиеся рядом крошки. Те, что посмелее, лезли ему прямо на руку. Мальчишка радостно смеялся и негромко, чтобы не спугнуть птиц, кричал в сторону: «Мам, смотри, смотри…». Какая-то женщина, видимо мама, восхищенно реагировала на достижения сына.

– Клааасс! Они тебя совсем не боятся! Смотри-смотри, прямо на руку сел! Я бы так не смогла, ей богу!

Сергею почудилось что-то знакомое в женщине, а через мгновенье он ее узнал. Именно у нее на кухне он вчера бился в истерике, именно этот пацан по-хозяйски подавал ему тапки и провожал на кухню. Щеки вспыхнули противным свекольным цветом, как у Марфушеньки-душеньки из детской сказки про Морозко. Кажется. Сначала он даже хотел незаметно уйти со своего места, и уже даже оторвался от скамейки, но тут мальчишка встретился с ним взглядом и радостно заорал на весь сквер: «Здравствуйте! А вы тоже гуляете? Будете со мной голубей кормить? Я вам булку дам, хотите?». Незаметно исчезнуть не получилось. Теперь нужно было хоть как-то оправдать свое присутствие в сквере. Пришлось подняться, подойти к мамаше, которая тоже смотрела на него во все глаза.

– Здравствуйте, – поздоровалась с ним Агния.

– Здравствуйте, – буркнул Сергей, вчера он не очень рассмотрел ее, не до этого было. Сейчас на ярком весеннем солнце она показалась ему немного старше той, которая была на кухне. Вчера у нее были испуганные настороженные глаза, хотя она изо всех сил делала вид, что все в порядке, просто пришел запоздалый гость, не вовремя, не звал его никто, но и гнать, в общем, тоже собираются. Сегодня она была вся такая свежая и подтянутая, что, невольно, самому хотелось втянуть живот, выпрямить спину и сделать что-нибудь такое и эдакое. В общем, впечатление произвести. Впечатление… Да…

О чем он думает? Какое впечатление? У него сына убили, жизнь закончилась, а он озаботился своим внешним видом. Сергей так разозлился, что предательский румянец сменился нездоровой бледностью. А мамаша тут же сочувственно уставилась на него.

– Простите, вам плохо? Может нужно что-нибудь? У нас вода есть, хотите? Садитесь, – и даже вскочила со скамейки, освобождая ему место.

Сергей плюхнулся со всего размаху и уставился на нее ненавидящим взглядом.

– По порядку: да, мне плохо, если вы забыли, у меня сына убили, от вас мне ничего не нужно, воды в том числе, – он почти кричал на эту практически незнакомую ему женщину, сам не понимая, почему так разозлился. В то, что она виновата в убийстве Ильи, он почему-то не верил. Выпалив это, он сдулся, как проколотый шарик, вся злость испарилась вместе с воздухом, который из этого самого шарика исчез. – Простите, мне не по себе от всех этих последних событий… Не обижайтесь… И… как вас зовут, я забыл…

– Агния, – девушка смотрела на него с сочувствием, – мы с вами, в общем-то, и не знакомились по-человечески. А обижаться на вас я даже и не думала. Я же не бревно бесчувственное, все понимаю, я себя на вашем месте даже представить боюсь, как только начинаю об этом думать, меня начинает всю трясти.

– Сергей, – представился Бардин, и зачем-то протянул ей руку. Агния протянула ему свою ладошку. – Простите, как-то по-дурацки у нас с вами все получается.

– А у нас никак не получается, только вы не переживайте по этому поводу. Худшее, что может с нами произойти – мы просто никогда больше не встретимся, вот и все. И вам совершенно необязательно держать передо мной лицо. Вы просто человек потерявший своего ребенка, и думать о том, как вы сейчас выглядите, просто глупо. А вообще мы собирались сейчас в кафе идти, обедать, хотите с нами?

Если бы еще полчаса назад кто-нибудь сказал Сергею, что ему до смерти захочется пойти обедать с этой парочкой, он не поверил бы никогда. Никогда. А сейчас стало вдруг страшно важно пойти с ними и провести этот маетный день вместе. Может тогда мысли перестанут метаться в голове, как перепуганные птицы, может тогда сердце начнет биться ровнее, и отпустит противная, тянущая боль…

– Хочу, – быстро ответил он, будто боялся, что она передумает, уйдет, а он останется на своей лавочке совсем один. – Если уж мы встретились так неожиданно для всех присутствующих, то давайте я приглашу вас обедать.

– Это неудобно как-то, – попыталась возразить Агния, но положение, как всегда, уже в который раз, спас ее замечательный сын. Все это время он аж подпрыгивал от нетерпенья. С одной стороны, ему очень хотелось понять, о чем говорят взрослые, и откуда в их жизни взялся этот человек. Но мама всегда учила его старших не перебивать, мол, это неприлично. С другой, мужчина ему сразу понравился, даже несмотря на то, что тот сначала начал разговор на повышенных тонах. А, учитывая, что он жил вдвоем с мамой, и никакого мужчины, кроме деда, конечно, в его жизни не было, он, как и всякий нормальный мальчишка, очень тянулся ко всем маминым знакомым мужского пола. Поэтому, как только он услышал про обед, сразу кинулся в бой.

– Конечно, мы ооочень хотим обедать, у меня уже живот к спине прирос, – Игорек даже подпрыгивал от нетерпения, всем своим видом показывая взрослым, как он голоден.

– Да ты половину булки съел, – возмутилась Агния, – как ты мог так проголодаться.

– И вовсе и не половину, я всего кусочек отъел, а остальное голубям скормил, а завтракали мы, между прочим, уже давным-давно.

– Ладно, – сдалась Агния, – действительно, пойдемте обедать. В общем-то, неважно, кто кого пригласил, правда?

– Правда, – заголосил Игорь.

– Правда, – благодарно кивнул Сергей, – Пойдемте тогда, я знаю тут поблизости отличный ресторан.

Агния смутилась немного, понимая, что ресторан, предложенный Сергеем, скорее всего ей не по карману.

– Только если там не очень дорого. Мы, конечно, не бедствуем, но и на отпрысков Рокфеллеров, безусловно, не тянем.

– Мы же договорились, что я вас приглашаю, а вообще, выбирайте сами. Игорь, а ты куда хочешь? – Мальчишка ему ужасно нравился, и сейчас хотелось угодить в первую очередь именно ему.

– Пойдемте в торговый центр. Там куча столиков наверху, можно есть и смотреть, что вокруг происходит. Там и клоуны бывают, помнишь, мам, в прошлый раз ко мне клоун подошел, а потом конкурсы разные были, и я брелок выиграл. Я его маме подарил, – пояснил он Сергею, – она теперь на нем ключи носит, мам, покажи… Ой… – он вдруг смутился и встал как вкопанный, – а как вас зовут? Меня – Игорь…

– Сергей, можно дядя Сережа, – представился Сергей, и совсем как матери протянул Игорю руку.

…………..

В кабинете у Андрея было не протолкнуться. Он сам сидел за своим столом, два оперативника Василий Петраков и Геннадий Синицин, оба работали с Грохотовым по делу об убийстве Ильи Бардина, эксперт-криминалист. Даже участковый Мишечкин прибыл и обосновался на подоконнике. С момента убийства прошло несколько дней, свидетели опрошены, экспертизы сделаны, но версия преступления не выстраивалась, угрожая превратить преступление в «глухарь». Вся следственная бригада сама представляла собой некое подобие глухарей на токовище. Каждый выдавал добытую за это время информацию, Андрей пытался эту самую информацию сложить в общую картинку. Но картинка складываться упорно не хотела.

– Так, мужики, давайте сначала и по порядку, надо систематизировать все, о чем мы сейчас говорили, очертить круг знакомых и восстановить последние сутки убитого по минутам. Я начну. Итак, Илья Бардин, 25 лет, сын преуспевающего бизнесмена, Сергея Бардина, занимается всем понемножку и в итоге ничем. Куча амбиций, комплексов, постоянно пытался отцу доказать, что он не пустое место, а достойный сын своего отца. Правда доказывал он это как-то странно, с отцом все время ругался, мероприятия сомнительные организовывал, замечу, на отцовские денежки, а в итого из этих самых мероприятий отец же его и вытаскивал. Криминала в его затеях не было, но личности сомнительные, наверняка, вокруг него крутились. Отец и бабушка с дедом никого из его окружения кроме бывших одноклассников не знают, дома кроме них никто не появлялся, но знакомых у него был целый вагон и маленькая тележка, это очевидно. Накануне убийства с отцом в очередной раз поссорился и домой не вернулся. Причина ссоры, по словам отца – деньги, в общем, как и всегда. Появилась опять какая-то идея насчет собственного бизнеса, Сереге он ее изложил, тот взбеленился, денег давать наотрез отказался, в итоге мы имеем то, что имеем.

– Андрей Васильевич, – встрял участковый, – вы думаете, что если бы отец денег дал, то парень был бы жив сейчас?

– Да ничего я пока не думаю, Михаил. Полезной информации мало, вроде и свидетели всё как на духу рассказывают, и семью я сам лично знаю, никто вроде ничего не скрывает, а на выходе – ноль, дырка от бублика, тупик. Поэтому я вас тут и собрал, чтобы вместе хоть какую-нибудь ниточку отыскать. Пока разматывать нечего и не из чего. А по поводу твоего вопроса, Миша, я вот что думаю. Не в ссоре дело… Возможно, она просто ускорила развитие событий. Останься Илюха дома в тот день, не оказался бы в этом подъезде, наверное, жив остался бы, но насколько это отсрочило бы его смерть, вопрос. И отсрочило бы? Ладно, это все лирика, а нам факты нужны. А факты таковы. По непонятной причине он оказался с утра пораньше в доме на Строительной и получил выстрел в голову. Знакомых у него в этом доме, по данным оперативников, вроде бы нет. Нет? – посмотрел на оперативников Грохотов.

– Нет, Андрей, – за двоих отчитался Синицин, мы все квартиры обошли, – никто его в этом доме до этого в глаза не видел, хотя, если среди соседей как раз убийца и затесался, то он о своих отношениях с парнем вряд ли нам расскажет по доброй воле. Там подъезд приличный. В основном, все друг друга знают, живут в нем давно. Есть парочка новеньких. В квартире на первом этаже бабка живет лет шестидесяти. Я так понял, что сын ей хату прикупил, в плане расселения. А сам живет недалеко с женой и двумя детьми в трехкомнатной. А маманю, отселил, правда, недалеко. Видятся постоянно, и он к ней заходит, и она у них все время тусуется, с детьми помогает. В общем, тут мы, кажется, ничего не нароем. Есть еще одна квартира, съемная, аккурат напротив той, где его убили. Хозяйка на даче круглый год отдыхает. Если быть точным, у нее домик в деревне в тридцати километрах от города. Адрес домика я записал. Квартиру у нее около года назад мужик какой-то снял, лет пятидесяти, солидный такой, документов она у него не требовала, мужик сразу за полгода расплатился, теперь денежки на карточку переводит, никуда ездить не надо, все довольны. Но, на самом деле, квартирует там девица-красавица, как зовут, не знает никто, она ни с кем не знакомилась, отношений не завязывала. Соседи говорят, что из дома жиличка, как правило, раньше двенадцати не выходит, возвращается поздно, машина ее подвозит дорогая, а иногда вышеупомянутая машина за углом на парковке стоит, а хозяйка водителя в гостях принимает. Но не каждый день, раза два-три в неделю примерно. Номер машины никто не помнит, а вот хозяин, он же водитель, мужчина, от сорока пяти до пятидесяти пяти, полный, роста ниже среднего, все соседи говорят, что он пузатый такой, а ножки короткие и тонкие. Одет дорого, но как-то безлико, весь серый какой-то, смазанный. Если и оденет яркую шмотку, так она ему – не пришей кобыле хвост. Фоторобот мужика и жилички этой со слов соседей составили. Девица, по всей видимости, его любовница, на содержании у него состоит, опросить ее пока не удалось, уехала куда-то, то ли на родину историческую, то ли отдыхать куда. Никто ничего не знает. В общем, она единственный перспективный кандидат в знакомые парню. Скорее всего, к ней он и шел, больше не к кому, если свидетельница наша не врёт. Не к бабке же, которая в по соседству обитает. Личность дамочки устанавливаем, но пока результатов нет. Квартиру хозяйка нам открыла, но там никаких документов, ничего такого, что на личность девушки указывает, не обнаружено. Отпечатки пальцев нашли какие-то, но в картотеке у нас они не значатся. Короче, растворилась дамочка на просторах родины… Улетела птичка в дальние края…