Текст книги "Луноликая. Современная проза"

– А что тут такого, мне тоже нравится, – пропищал мышонок Рома.

Осмелевшая, увидев в его лице поддержку, Люська сказала:

– Теперь я являюсь законодателем моды и в этом сезоне объявляю модным трендом розовый цвет. Все должны ходить в розовом, иначе это не модно!

Среди мышат начался переполох писк и визг.

– Тихо, тише, замолчите все! – Маргарита Станиславовна застучала по столу, затем сняла запотевшие очки и продолжила: – Значит, так. Мышка должна быть серой – правило номер один, скромной – два, тихой – три, и не выделяться из толпы. Всё, иди, снимай свою шубу, а потом приходи на занятия. Кстати, из чего она у тебя, из норки? – поинтересовалась Маргарита Станиславовна.

– Нет, это соболь, – продолжая хранить уверенность и спокойствие, ответила Люська. Она решила не признаваться в том, что это её собственная крашеная шкурка.

– Ну, это не столь важно. Мы вот в нашу молодость жили без всякой моды, в сарафанах обычных ходили да в пальто. И никто не умер. А им поголовно шубу подавай, и обязательно, чтобы из норки. Позор, позор на весь мышиный род, да ещё и розовая. Если сейчас же не снимешь, исключим из университета.

– Ну и пожалуйста, – ответила мышка, – больно вы мне нужны. Все такие правильные, серые, и жизнь ваша серая, куда деться. А у меня жизнь будет цветная! Только все эти свои правила вы придумываете сами!

– А вот и нет, – возразила Маргарита Станиславовна, – это создано самой природой. А теперь выйди вон и не мешай вести занятия. Все мыши тебя теперь презирают. И я запрещаю с этой минуты мышатам общаться с тобой и дружить. До тех пор, пока не сменишь этот дурацкий глаписк. И не станешь снова серой мышкой.

Мышка выскочила из класса. Она не знала, то ли плакать оттого, что двери университета для неё закрыты и дружба с мышами тоже, то ли радоваться своей страшной красоте и тому, что её даже совы боятся. Но ведь и сородичи тоже стали бояться. Сегодня она решила возвращаться домой не через лес, а через пшеничное поле, заодно и подкрепиться. Мышка шла, а слезинки медленно капали на землю. В своём горе она не заметила, как наступила на что-то мягкое и пушистое.

– А, – закричал кот, увидев невиданного ранее розового зверя, от которого ещё и шёл зловонный запах. Кот так сильно испугался, что принялся бежать изо всех сил.

– Ой, – пискнула мышка и спряталась за колосья. «Это страшное чудище похоже на кота, но такое страшное! – подумала мышка. – В носу серьга, в ухе серьга, в губе серьга, на лапах кольца. Какая жуть, ещё и щипаный, и цвета синего. По-моему, в природе такого не существует. Какая мерзость. А может, это такая мода, писк сезона? И мой розовый уже не в моде? Нет, ну, однако, страшно, поджилки все трясутся. Ладно, ему всё равно, но о людях бы хоть подумал! Каково нам терпеть такое безобразие? Смотреть просто противно! А может, это был и не кот. Нет, конечно, кот, вот глазищи какие голодные, точно как в учебнике, который Маргарита Станиславовна показывала. Эх, вот доучилась бы в университете, тогда наверняка бы знала, кот это или нет. А не гадала бы сейчас».

Мышке стало так горько, она осознала, что её красота такая же безобразная и неестественная, как этот чудовищный кот. И что таких искусственно надуманных мышей в природе не существует. Она сорвала с себя ожерелье и разрыдалась, присев на земляную кочку. Откуда ни возьмись набежала тучка, и начался ливень. Мышка подумала, где бы спрятаться. А потом решила, что не стоит. От неё уже и так все, кто мог, спрятались и убежали. Она подставила свою шубку дождю и произнесла вслух: «Вот промокну, заболею, умру, и пусть это лежит на их совести. И пусть с этим живут. Сами же меня прогнали, вот оно, человеческое общество». От такого решения ей стало сразу легче. Мышка стала бегать по лужам, потом окунаться и заметила, что краска смывается, и лапки снова серые, и хвостик, и остальное тоже. А дождь прекратился, и на небе появилась радуга.

– О, какое счастье быть серой! – закричала Люська. – Я теперь самая красивая и самая уверенная. Самая естественная, и самая натуральная, и самая-самая.

И, довольная своим внешним видом, она побежала назад в университет.

Дымок от сигареты

Серая мышка Люська бежала в университет, когда по дороге увидела белую мышку Лариску. После проливного дождя Ларискина машина застряла в колее, и молоденькие мышата, заляпанные грязью, тщетно пытались её оттуда вытащить.

– Ну что, никак? – спросила, подходя поближе, Люська.

– Никак, – расстроенным голосом ответила белоснежная Лариска с накрашенными губами. – Придётся вызывать эвакуатор. А ты торопишься? А то бы поболтали, покурили.

Люська давно мечтала поближе познакомиться с блистательной, очаровательной Лариской, у которой была куча поклонников и ухажёров. А ещё она ни разу не пробовала сигарет. Она сразу забыла о том, что нужно в университет, что ждёт старая преподавательница Маргарита Станиславовна. И что прогуливание занятий до добра не доводит. Лариска отправила мышат за подмогой, а сама достала пачку сигарет.

– Бери, – услужливо она предложила Люське.

– Ну, я не знаю…

Если честно признаться, то наша мышка в школе была отличница, умница, скромница. В общем, в буквальном смысле образцовая и примерная.

– Ну же, не стесняйся! – приободрила Лариска. – В жизни всегда что-то приходится делать и пробовать впервые, – Лариса лукаво улыбалась белоснежными остренькими зубками. – А я тебя как-то видела в лесу у старой крысы. А ты, значит, студентка, – белая мышка ткнула лапой в студенческий рюкзак. – А я вот в школу не ходила и в универ не хожу, зачем? Там такая скукота. И жизнь зазря проходит. На работу и без этого возьмут, главное – это связи!

После этих слов Люська засомневалась, нужно ли ей водить знакомство с белой мышкой, когда она такая правильная и серая. Но хитрая Лариска пустила в ход все накопленные аргументы.

– Я решила, что в молодости нужно наслаждаться свободой, а не сидеть весь день в душных стенах аудиторий. А вот когда буду старая, беззубая и глухая и мне не нужны станут приключения, вот тогда я пойду в университет.

Довольная своим ответом, она дала серой мышке прикурить сигарету. Люська попробовала затянуться, как это делают заправские курильщики, но тут же закашлялась. И спросила у белой модницы:

– Может, мне вовсе не нужно курить?

– Ты что? Это так модно! Все сливки общества курят, даже элита. Звезды экрана, политики, актёры. А ты что, хочешь остаться серой мышкой? Да ты приди на любую тусовку, там курят! И если уважаемые люди увидят без сигареты, то точно решат: либо ты из деревни, либо кукушка у тебя съехала. Так что кури и учись быть модной девочкой.

Люська затянулась и снова сильно закашлялась.

– Ничего, пройдёт! Первый раз так со всеми, – Лариска одобряюще похлопала по спинке. – Меня даже в первый раз рвало, а сейчас ничего, пачка в день – норма. Зато все теперь уважают и принимают за свою. В любом обществе! Учись, смотри: вдохни глубоко, а потом, не торопясь, наслаждаясь, выпускай дым, – и Лариска стала демонстративно выпускать сигаретные колечки в воздух. – Вот видишь, глупенькая, как это легко. Ничего, научишься. Вечером у меня тусовка. Приходи, со стоящими людьми познакомлю. В светское общество введу.

– Хорошо, – прошептала осипшим голосом серая мышка.

– Ну всё, мне пора, а то уже эвакуатор двадцать минут как ждёт, а мы с тобой проститься не можем.

Лариса расцеловала во все щёки новую знакомую, как это принято в высшем свете, и укатила, оставив на пеньке начатую пачку дорогих сигарет. Люся хотела догнать и отдать Ларисе сигареты. Но потом решила, что отдаст вечером на тусовке, а пока потренируется. Ведь впереди был ещё целый длинный день.

В университете только что закончилась пара, и все мышки и мышата выбежали подышать на улицу свежим воздухом.

«Сейчас произведу на всех фурор», – подумала Люся, доставая из кармашка сигарету и затягиваясь, как учила Лариска. Все студенты тут же обступили её, глядя, как она, оттопырив пальчик, ловко держит сигарету.

– Вот здорово! – прервал молчание шустрый мышонок Ромка. – Дай мне, я тоже хочу.

– Мал ещё! – ударила его хвостиком по дрожащим от нетерпения лапкам Люська. – Подрасти малость, а потом пробуй!

– А вот я слышала, – вступила в разговор скромница Вера в очках, – что тот, кто курит, больше не растёт.

– Чушь, – парировала Люська. – Все курят и растут. И вообще, ну кому этот рост нужен? Я в манекенщицы не собираюсь, и рост меня устраивает. Кстати, манекенщицы тоже курят, чтобы похудеть, ну и потом они же сливки общества.

– Девочки, а я тоже хочу попробовать и похудеть, – сквозь плотную толпу к курящей серой мышке пробралась полненькая Лада.

– На, держи, – протянула улыбающаяся Люська. – Учись, сначала противно, – сказала она, заметив сморщенную мордочку Лады. – А потом ничего, во вкус войдёшь и бросить не сможешь. Будешь думать: «Как я раньше жила без этого?»

– Ой, мне главное похудеть, – вздохнула Лада. – А то бока висят, юбка стала узкой. Щёки в зеркало не входят.

– Вот дрянь, здесь уже и дышать нечем! – сказала Вера, достав кружевной платок и прикрыв свой длинный носик.

– Люська, зачем ты куришь? У тебя же с фигурой всё в порядке. Ни одного лишнего сантиметра по бокам! – спросила с непониманием Лада.

– Ну, понимаешь, – сказала на выдохе Люська, закатив при этом вверх глазки, как актриса. – Ты телевизор смотришь? Там в сериале «Ай, да ну» все кинодивы курят. Это модно, стильно, изысканно. А мода – это всё! Это новые знакомства, связи, уважение, признание. А если ты ещё куришь, как главный герой, из трубки – это классика, стиль. Знаешь, говорят «раскурить трубку мира». Ну, вот это из той серии.

– Люся, дай мне тоже сигарету, – протянул свою грязную лапу особь мужского пола Кирилл.

– А тебе-то зачем? – расхохоталась Лада.

– Слышал, сигареты здорово расслабляют. Нервы приводят в порядок. Успокаивают. Ну и типа я взрослый парень! Я крутой!

– Да, это точно! Как ты прав, – заметила Люська. – Сразу становишься таким независимым и начинаешь подражать взрослым. Вот я сейчас вообразила себя кинозвездой Клавой, которая уже сорок лет на эстраде, а курит и пьёт по утрам кофе. А как модно пить чёрный кофе с сигаретой и ничего не есть при этом! Ах, у меня закружилась немножко голова. Как много прекрасного в сигаретах! Я в полной эйфории!

– Очнись – это никотин уничтожает клетки твоего маленького мозга! Ведь сказано же русским языком в учебнике по вредностям: одна капля никотина убивает лошадь. А ты что же, возомнила себя лошадью? Или больше её? Ты же всего лишь маленькая, глупенькая серая мышка. Которая хочет выделиться из толпы и не знает, как это сделать. Это всё, что я хотела сказать, чтобы спасти тебя от этой губительной моды. А теперь, кто хочет, пошли на пару. А то Маргарита Станиславовна уже, верно, всех заждалась, – Вера вздохнула полной грудью, как будто сделала что-то важное. Словно спасла от гибели всю планету. И, распрямив гордо плечики, вошла в здание.

Но несколько зевак продолжало стоять возле курящих Лады и Люськи, ожидая от последней вразумительный ответ. Всё же она была отличницей и умницей в универе. И на неё многие студенты равнялись, её постоянно ставили в пример.

– Вот бред! И учебник по вредностям будем проходить только в следующем году, – крикнула Вере вслед Люська, задетая за живое. – Сама серая и без мозгов! Думает, очки нацепила и стала умной. Да, мода не будет за ней гоняться. Чтобы быть модной – ты должна за модой бегать и поспевать. Все курят, живут, и никто ещё не умер. Сама хочет быть заметной, а не может. А что стоило подойти и попросить сигаретку? Гордость мешает! Тьфу, – мышка сплюнула на землю, как заправский курильщик. – Да миллиарды людей, можно сказать, вся планета курит и будет курить. А то, что пишут: «Капля никотина убивает лошадь», – так это же в учебниках для идиотов, которые их читают. Может, действительно в университет ходить не надо? А наслаждаться жизнью, пока молодая?

После сказанных студенткой, активисткой слов все мышата и мышки зашли в университет, и на улице остались только двое – Лада и Люська.

– Посмотри внимательно, я уже похудела? – спросила подругу Лада.

– Нет, нужно ещё четыре тысячи пачек выкурить, чтобы весь твой жир никотин растопил. А ещё нужно перестать есть каждые пять минут. Тогда будет толк!

– А как ты думаешь, зачем везде пишут о вреде курения? – спросила Лада.

– Чтобы поднять рейтинг, увеличить продажи, чтобы курящих стало ещё больше. Ты же знаешь – запретный плод всегда сладок. А если бы сигареты были вредны, их бы не выпускали. Сама подумай, ну, хоть бы один дурак нашёлся, чтобы тратить деньги на мышьяк? И знать, что после этого он умрёт.

– Нет, конечно, – согласилась с приведёнными аргументами Лада.

– Ну, вот и я о том же. Никто не захочет добровольно травить себя за свои же деньги и укорачивать жизнь тем более.

– Люся, ты такая умная! Не зря, видимо, ставят пятёрки и на красный диплом тянешь. Да и Маргарита Станиславовна тебя очень любит как студентку, которая подаёт большие надежды и далеко пойдёт.

– Да брось ты, – лукаво отмахнулась Люська. – Ну что? Пошли?

Увидев на пороге двух опоздавших студенток, преподаватель сказала, что занятие проведут в больнице и навестят её знакомого Марка.

Шагая по длинной дороге, подружки выкурили ещё по одной сигаретке, демонстрируя всем, что им не страшны окрики и наказания со стороны преподавателя, которых, впрочем, и не последовало. Маргарита Станиславовна, казалось, ничего не видела и не замечала. А напротив, шла, тяжело вздыхая и думая о чем-то своём.

Весь персонал больницы сновал туда и сюда: кого-то приносили на носилках. Кто-то пришёл сам.

– Зачем мы пришли? – спросила шёпотом Лада у Люськи.

– Бессердечие, наверное, хочет в нас искоренить. Чтобы были чуткими к чужому горю, – объяснила умненькая мышка-отличница. – Ерунда всё это, можно было сказать, а не тащить сюда, в такую даль.

– Какие же вы глупые, – в разговор снова вмешалась Вера. – Жизнь и смерть ходят рядом. И только оказавшись в больнице, начинаешь ценить жизнь и каждый день. День, прожитый со смыслом, с пользой – не только для себя, но и для других! А не по глупой «моде»!

– Вот язва, привязалась, сейчас я ей покажу! – Лада замахнулась, чтобы ударить Веру. Но преподавательница всех успокоила и ввела в ослепительно белую палату. На постели лежал среднего возраста синего цвета умирающий Марк. Из оперированного горла выходило множество резиновых трубок, дыхание было с пронзительным свистом и хрипами. И было видно, как тяжело и больно давался каждый вздох. Он пытался что-то сказать и не мог. Его тело измотал жуткий разрывающий тишину палат кашель. Но последняя искра надежды на помощь врачей ещё светилась в тусклом больном взгляде.

– Он совсем не старый, – не удержалась Люся, глядя на дрожащие лапы, торчащие из-под простыни. И выкатившуюся из глаз слезу. То ли от безысходности его положения, то ли от радости, что пред ним живые, здоровые, полные счастья мышки и мышата, из глаз Марка катились слезы. Дыхание его стало прерывистым.

– Нынче мышата рано взрослеют, – обратилась к нему с плохо скрываемым горем Маргарита Станиславовна. – Ты прости, что привела к тебе так много посетителей. Мы не надолго.

Марк захотел что-то ответить, но раздирающий грудь кашель выплеснулся фонтаном крови на подушки и постельное белье. Больной мышь забился в предсмертной конвульсии. Все вышли в коридор, а в палату больного поспешили врачи.

– Он ещё долго будет жить? – обратилась преподавательница к проходящей мимо старой крысе.

– Вы хотели спросить – мучиться? – уточнила крыса. – Живут они, – кивнула она головой в сторону притихших от увиденного студентов. – Нет, от рака лёгких и гортани долго не живут, но мучительно умирают. Не вкусив прелесть здорового образа жизни, а затянувшись один раз модной сигареткой, которая может погасить жизнь после первой затяжки.

Дверь из палаты больного открылась. «Умер», – донеслось до сознания Маргариты Станиславовны.

– Пойдёмте, дети, простимся, он был хорошим другом. У него были грандиозные планы на жизнь, которым уже не суждено осуществиться. Потому что всегда слепо следовал моде и её тенденциям.

На улице светило яркое солнце, по синему небу плыли ватные облака, ветер шелестел зелёной листвой. И было так приятно осознавать, что ты ещё жив и видишь всю красоту и прелесть этого мирозданья. И наслаждаешься жизнью и здоров. Счастлив и радуешься каждому дню. Ах, как многое ещё можно успеть и сделать. Мышата уселись в парке на скамейке, а мудрая Маргарита Станиславовна начала неторопливо говорить:

– В университет вы ходите за знаниями. Учиться отличать плохое от хорошего. Но очень часто плохое продают под видом хорошего. Продают, потому что выгодно на таких молодых, беззащитных и бестолковых строить бизнес, делать состояние. Вы сами опередили программу по вредностям, изучать которую будем в следующем году. Но это не страшно. Жизнь не может идти по учебному плану. Она зависит от обстоятельств и событий, которые происходят и случаются с вами каждый день. И вы познаёте что-то новое, а это нужно постоянно учитывать взрослым. По телевизору идёт активная реклама сигарет, по городу развешены баннеры, рекламные щиты. И подросток, подражая взрослым, невольно начинает пробовать, ради интереса, за компанию. Не понимая, к чему может привести этот страшный яд. Наслушавшись предрассудков, якобы сигарета расслабляет и снимает нервное напряжение, Марк стал курить. И вот его не стало. А теперь представьте ваши лёгкие – нежно-розового цвета. Которые фильтруют воздух от грязных примесей и позволяют вам дышать, а значит жить. После нескольких затяжек они приобретают чёрный цвет. Цвет копчёного сала. Лёгкие истончаются. Затем никотин их прожигает насквозь, и на них образуются дыры. Как дыры в сыре, который все так любят, напоминают кратеры после извержения вулкана. А потом приходит страшная болезнь под названием рак. И забирает вашу молодую жизнь. В тот момент, когда вы понимаете, что совсем ещё не жили. Когда так хочется строить планы на будущее, и понимаешь, что многое не понял и переоценил. И только теперь знаешь, как жить. Только жить уже придётся не вам, а другому, и другой будет строить планы на своё светлое будущее, – преподавательница сделала паузу и замолчала.

– Но ведь есть лёгкие сигареты, от которых совсем нет вреда. Они так и называются – лёгкие, – неуверенно выдала Лада.

– Лёгких сигарет не бывает! Бывает лёгкая жизнь – у того, кто наживается на таких, как вы: глупых и молодых, которые ничего не знают об этой жизни. И, как говорится, света белого ещё не нюхали. На сегодня все свободны. И помните, модно не значит полезно!

Люська брела одна по пыльной дороге в раздумье, что же делать с сигаретами. Она оглянулась, позади никого не было. Значит, никто не увидит. В высокую придорожную траву она быстро выкинула пачку. Радость оттого, что она не поддалась чужому влиянию и веянью глупой моды, охватила её существо. Она запрыгала от счастья, что своей жизнью снова распоряжается только она. Но, внезапно вспомнив мышонка Ромку, спохватилась и побежала назад. Найдя сигареты в траве, Люся положила их снова в кармашек рюкзака, решив, что непременно вернёт их Лариске, которая так настаивала на том, что необходимо следовать глупой, никому не нужной моде.

Автобус

– Уважаемые пассажиры, проходим по салону. Занимаем удобное положение, кому как нравится: сидим, висим, только не толпимся у двери. Дверь автоматическая! Проходите, не стесняйтесь! – полная, средних лет, женщина-кондуктор с зычным голосом и с уже облупившимся, некогда красным, маникюром подошла к Кате. – Позолотим ручку кондуктору.

Пассажирка с недоумением посмотрела на неё и достала из сумочки проездной билет.

– Так, на следующей остановке контролёры, обилечивать никого не буду, так и знайте, граждане зайцы. – Она двинулась дальше, заглядывая каждому в лицо в надежде продать билет.

– Покупаем билетики! Молодой человек, а у вас что, небось заяц? – она обратилась к долговязому парню, смотревшему в окно. Не получив ответа, схватила мужчину за рукав.

– Руки убери, я волк, – пассажир предъявил красную корочку удостоверения.

– Да ладно, ладно, что нервничать-то так? Поспокойней, поспокойней, день ещё длинный. Так, остановка «Площадь имени Ленина».

На остановке вошло много желающих доехать по назначению.

– Дорогая, подскажи, – обратился к кондуктору вошедший мужчина кавказской национальности, – этот маршрут идёт прямо, прямо и сворачивает налево?

– Этот автобус едет строго по маршруту: прямо и направо, налево мы не ходим, в отличие от некоторых. И вообще, дорогой мой, голову не морочим, билет покупаем и едем дальше, если нет – выходи!

– Вай, вай, останови свою машину, мне надо налево.

– Вась, остановись, тут мужику нужно срочно выйти, – крикнула громко она водителю. – Ну вот, как нормальный мужик, так ему сразу нужно почему-то налево, – непонятно к кому обращаясь, проговорила кондуктор. Накрасив губы ярко-красной помадой, она продолжила свою работу.

– Граждане, не стесняемся, покупаем билетики, недорого, сегодня совсем даром отдаю – по двадцать восемь рублей. Штраф обойдётся дороже! – пригрозила она угрюмо стоявшей толпе. – Так, ну пропустите меня на заднюю площадку, вот как встанут – с места не сдвинешь!

Женщина с трудом протиснулась сквозь плотные ряды пассажиров.

– Молодой человек, не прижимайтесь так вплотную к женщине, а вы, женщина, берегите своё богатство. Ну что вы так смотрите на меня, как будто сказала что-то непристойное. Я имела в виду кошелёк, конечно, не знаю, что вы подумали.

– Ну, куда прёшь? Кому надо – купит билет, и так встать негде. Разошлась тут, понимаешь, – пожилой подвыпивший мужчина, которого шатало в разные стороны, проявил недовольство.

– Мужчина, на поворотах поосторожней, – повернув в его сторону голову, бросила кондуктор. – Ну, что тут столпились, предъявляем, у кого что есть!

Катя отвернула голову к окну и закрыла глаза. Сегодня она так устала, ехать было далеко, но уснуть не удавалось, кондуктор говорила громко. «Может, ей не с кем пообщаться дома?» – подумала девушка, разглядывая вульгарно накрашенную женщину, стоящую рядом.

На следующей остановке в автобус вошёл мужчина с сеткой, полной яиц. «Да, – подумала Катерина, – через три дня пасха, нужно красить яйцо». Кондуктор ринулась к вновь вошедшему.

– Что у вас?

– Проездной, – сквозь зубы промычал пассажир. Его раздражала сетка, полная яиц, которая оттягивала руки, и злило то, что мест свободных не было.

– Товарищи пассажиры, уступите место мужчине с яйцами, не дай бог разобьёт. Вовек не отмоетесь.

Катя встала, освободив завидное место у окна.

– А мы не разобьём? – воодушевился подвыпивший. – Не дрова, поди, везёшь, помягче надо, помягче.

– Нет, нахал, а? Ты сначала купил бы свою машину и возил, как тебе надо. Оплачиваем проезд, билетики покупаем, покупаем билетики.

Возле Катерины встали две уже немолодого возраста женщины.

– Ну так вот, представляешь, – продолжила одна начатый разговор, – сидим мы, значит, с Юлькой в «Сытной Площади», заказали себе по салатику и коктейлю. И тут она толкает меня локтем: «Смотри, мы покорили всех присутствующих мужиков». Гляжу – и правда, все смотрят только на нас! Я обалдела, кофточку на груди расстегнула, причёску поправила. А Юлька мне и говорит: «Левее от нас пузатенький, глазами-то как тебя пожирает, будто совсем раздеть хочет». Я ей: «Нет, он мне не нравится, а тот, что напротив нас – блондин – ничего». Она мне: «И сидит же с бабой, а всё равно пялится, вот мужичьё пошло».

– Согласна, – ответила доселе молчавшая попутчица, – всё одно кобель, вот поэтому я и не выхожу замуж!

– Ой, да не перебивай ты, пожалуйста, никому твоё замужество не интересно. Ну и вот, а дальше представляешь, какой конфуз. Мы пообедали, встаём, а над нашим столиком телевизор и трансляция хоккея.

– Ну что, весело опростоволосились дамы бальзаковского возраста. Да, поздно уже ловить кого-то, остепенись!

– Ты неправа, никогда не поздно. Вот я читала, что одна американка в семьдесят пять лет впервые вышла замуж.

– Ну, ты не американка, и этот факт не забывай! Они в семьдесят пять лет, как мы в свои двадцать, выглядят.

– Вот с тобой никогда нормально не поговоришь, я тебе про Фому, а ты мне про Ерёму. Ладно, пошли, наша остановка.

«Молодцы наши женщины, нашли, о чём говорить в транспорте», – подумала Катя.

Рядом со стоящей Катериной освободилось место.

– Разрешите, присяду.

– Пожалуйста, – сказала она вежливо, улыбнувшись девушке, державшей огромный контрабас.

– Позолотим ручку кондуктору, – откуда ни возьмись выплыла кондуктор. Присевшая пассажирка выскребла из кармана мелочь и отсчитала двадцать восемь рублей за билет.

– Так, девушка, а ваше богатство, – кондуктор ткнула пальцем в инструмент, – это багаж, платим за багаж.

– Но у меня больше нет денег.

– Ничего не знаю! Нет денег – не садимся в автобус, а идём пешочком, пешочком!

– Да куда я с таким грузом?

– Ну, меня это мало интересует, платим за багаж!

– Поверьте, у меня правда нет больше денег.

– Рассказывайте это кому-нибудь другому! Деньги готовьте!

– Но мне ехать всего пять остановок.

– Кому ехать, а кому пешком идти, я сейчас остановлю автобус.

– Но я же заплатила за проезд. А контрабас на руки возьму, смотрите, видите, он совершенно никому не мешает.

– Мешает, мне мешает!

– Кондуктор, оставьте девушку в покое.

– Мужчина с яйцами, а вас вообще никто не спрашивает! Вы неплохо устроились, вот и помалкивайте.

– А вы мне рот не затыкайте, может, у пассажирки действительно нет денег.

– Нет, так нечего и садиться в общественный транспорт.

– А вам что, жалко, на собственном горбу везёте?

– Нет, ты посмотри, какой умный нашёлся. Сейчас платить за неё будешь, сочувствующий.

Кондуктор снова переключила всё своё внимание на девушку, не желавшую платить.

– Дура, – проговорил мужчина еле слышно и вышел на остановке, осторожно держа сетку в левой руке.

Катя увидела, как освободилось место, но не успела она к нему пройти, как на него уже присел пожилой мужчина.

– Девушка, плати, я не шучу, а то весь день будешь кататься, до конца моей смены.

– Тётенька, но у меня правда нет денег, – пассажирка жалостливым взглядом посмотрела в лицо кондуктора.

– Ага, сейчас поверю, на колечки, побрякушки деньги есть, на инструмент, а платить за него – нет. А он, поди же, не рубль стоит?

– Да оставьте вы её в покое, проедет несколько остановок и выйдет, – вмешался в разговор присевший пожилой мужчина.

– Да, будет так каждый проезжать! Садитесь в такси и катайтесь сколько влезет! А я работаю, мне деньги надо зарабатывать! И вообще, мужчина, не вмешивайтесь, а то сейчас заставлю вас платить за ваши яйца.

Видимо, кондуктор не заметила, что пассажир с сеткой, полной яиц, вышел на предыдущей остановке и на его место присел другой человек. Пожилой мужчина оторопел.

– Я и не предполагал, что вы можете оценить мои органы дороже, чем её инструмент.

Девушка, осторожно взяв контрабас, направилась к выходу. Катя – следом за ней. На остановке водитель резко тормознул, и пожилой мужчина стукнулся лбом о стекло, громко чертыхнувшись.

– Мужчина, держите крепче яйца.

– Да что вы пристали ко мне со своими яйцами? Не смешно уже, стыдно должно быть! Такая женщина, в возрасте, а говорите такие вещи!

– А что здесь такого, у вас много, может, поделитесь?

– Следующая остановка «Военкомат», – прошелестел в динамике голос водителя.

Катя вышла и вздохнула: «Ну наконец-то я приехала!»