Текст книги "Большая книга ужасов 89"

Глава 12
Время пришло

Печь была необъятной. Сбоку смотреть – вроде и ничего так, а сверху – ого-го сколько места. Одних тулупов штуки три нашлось, старые одеяла, рыхлые подушки, два разноцветных рукава от телогреек. Кульков с карамелью и не сосчитать. Как будто бабушка запасалась на долгие годы жизни в осаде. Были мешочки с сухарями. Сухари – это же самое ценное, что вообще можно придумать в деревне, где нет магазина. А тут валяются без учета, и никто про них не помнит. Валенки все почему-то разноногие и разноразмерные. Словно одномоментно были обуты роты инвалидов и отправлены на фронт. Обратно никто не вернулся, парных валенок не принес.

По горизонту сознания маршировали мысли о Луке и гостях из Типиниц. Моторки он не слышал, в дом никто не заходил, поэтому мысли эти можно пока отодвинуть. Балабошная Аринка как убежала, так и пропадает где-то. Следить за ней Илье надоело. Если слов не понимает – что можно сделать? Но все-таки надеялся, что никуда она больше не полезет. Сбегала уже один раз, испугалась – и хватит.

Илья долго возился, придумывая, куда деть старые кастрюли и сковородки без ручек, картонные коробки и стопки пожелтевших газет. Придумалось удачное – устроить около бани Винтерфелл. По железу можно будет стучать, как будто настоящий бой, из коробок строить крепость. Все это пошло в старые мешки и было выставлено во двор. Освободившуюся лежанку Илья подмел, мусор смахнул на пол. Выглянул за занавеску, проверяя. Нормально падает. Он потом с пола в щель между досками заметет. Так бабушка всегда делала.

Показалось, что где-то пискнуло.

Им только мышей здесь не хватает! Сполз с печки, вытащил из кармана тулупа бластер. Просыпал сухари – он их еще вчера набрал в карман из найденных запасов: вдруг нападение какое – а он уже со своей провизией. Подобрал рассыпанное. Оглядел углы. Тихо, ни движения. Опять полез на печку. В последний момент, прежде чем скрыться за занавеской, оглянулся. Никого.

Вновь принялся за дело. Старыми одеялами застелил голый камень, накидал подушек. В карманы своего тулупа сунул по пакету карамели и сухарей. Пригодятся. Натянул валенки. Чего-то еще не хватало. Почесал в затылке, размышляя о шапке. Нашел платок. Большой, с затертым на сгибе рисунком. На голову его повязывать не стоит, а вот подхватить тулуп по поясу в самый раз. Он где-то видел такое на картинке. Или в кино. Тулуп всегда подпоясывали широкой тканью.

Все, дело сделано, можно и отдохнуть. Улегся на спину и стал смотреть в потолок.

По темным доскам словно проплывали картинки. Рисунок дерева – а были здесь трещины, годичные кольца и следы сучков – превратился в волну, по ней бежала быстрая лодочка. След сучка становился глазом, к нему мысленно дорисовывалась голова, распахнутая пасть, языки пламени. Голова отрубалась взмахом меча, и из следующей волны выскакивала утка, за ней гнался волк. Над волком сверкнула стрела, сбила утку. Стрела летела дальше, превращаясь в иглу. Игла тонула в трещинах дерева. Оттуда выползало черное и неприятное, порванное с краю. Взметывалась новая волна, смывая черноту. В пересечениях рисовался шатер, на штандарте трепетал флажок.

«То-то, – мысленно усмехнулся Илья, доставая из кармана конфету. – Знай наших! А то, ишь, вздумали наступать. Тут у нас не забалуешь».

В тулупе было жарко, овчина щекотала голые руки и шею, но раздеваться было лень. Хотелось пить. Но слезать с печки тоже было лень.

Рисунок на потолке изменился. Волна пошла неровной линией. Появились трава, кусты, лежащие тела. Хлопнула крышка гроба.

Илья вздрогнул.

– Аринка? – крикнул он.

Хлопнула не крышка – хлопнула дверь.

Илья прокашлялся и спросил:

– Лука-то где? Зайдет, нет?

Вошедшая сестра не отвечала.

– Дай попить, – попросил Илья.

Внизу поскреблись, плеснулась вода. Над печкой появилась чашка.

– Ага, – поблагодарил Илья. – А бабушка что делает? В доме сидит? – Илья глотнул воды, удивляясь ее чистой прозрачности. – Аринк, чего там на улице? – снова позвал Илья. Он сделал еще глоток. Точно, не озерная. Они брали воду из озера, кипятили. Но даже тогда она сохраняла привкус водорослей. Эта же была холодная и тягучая. – Откуда такая? – спросил Илья, садясь. В голове зашумело. Потолок пошел навстречу. Илья стал куда-то проваливаться. Ткнулся головой в трубу, отдышался. Опрокинутая чашка застряла в складке подстеленного тулупа. Прошептал:

– Аринка!

Около стола зашуршали. Осторожно, словно спугнуть кого боялись. Скрипнули доски пола.

– Аринка! Ты чего молчишь? – Илья протянул руку. Ее водило, пальцы мазали мимо занавески. Пару раз рука упала, костяшки больно ударились о кирпич. Наконец поддел ткань.

Кухня была пуста. На столе лежало несколько сухариков и сидела мышка. Заметив движение, она спрыгнула на пол, унося в зубах добычу.

– Стой! Куда!

Илья поискал, чем в нее бросить. Но все ценные для метания вещи он с печки убрал. Под рукой был только бластер. Бросил. Промазал. Мышка нырнула в щель.

– Ах ты!

Илья сполз с печки, подобрал бластер, притопнул по полу. Доски глухо отозвались. Вспомнил, что есть лаз в подпол, туда она рванула. В голове прояснилось, кружение и муть ушли. Сдвинул в сторону половые дорожки, нашел нужные доски и потянул наверх. Силы вернулись, непонятная слабость прошла.

Из подпола пахнуло сыростью и еще чем-то неприятно-кислым.

Здесь лежали картошка, лук, морковь и консервы. Что там дальше углубленного пятачка с полками, Илья не знал. Пространство под всем остальным домом было не изведано. Безраздельное царство Мурсы. И там могло быть все что угодно.

– Эй! – позвал Илья. – Ты где?

Он водил бластером по завалам картошки и тускло отсвечивающим бокам консервов. Спустился на первую ступеньку. Не рассчитал, что в валенках. На нетвердой пятке нога поехала. Долбанулся затылком о порог. В глазах вспыхнули искры. Врезался ногами во что-то жесткое.

Повезло, что он в тулупе и валенках. В шортах, футболке и шлепках синяков заработал бы больше. Потряс рукой с бластером – оружие не пострадало.

– Увижу – убью, – пообещал Илья невидимой мышке.

Свет над головой мигнул – его заслонили чьи-то ноги.

– Эй! – крикнул Илья, чуя недоброе. – Аринка, ты?

Он полез обратно, но слишком большой носок валенка не удержался на перекладине, нога соскользнула. Доски встали на место. Протопали быстрые шаги.

Щелястый пол пропускал немного света. Его хватало, чтобы разглядеть ступеньки перед собой.

Наверху опять пробежали, потом что-то протащили.

– Хорош шутить!

Илья заторопился наверх, но не успел. Над головой шарахнули. Он стал толкать доски. Они не поддавались.

– Выпустите! – постучал он кулаком. – Бабушка!

Бабушка в комнате, и она может услышать, как он тут бьется. А может и не услышать – если спит. Она последнее время постоянно спала.

– Кто там? – изо всей силы ударил Илья. – Аринка! Выпускай! Мне с Лукой надо встретиться.

Посыпалась труха. Увернулся, чтобы не попало в глаза. Валенок снова подвел. С лестницы он падал назад, на спину. Напоролся лопаткой на что-то жесткое, долго не мог продышаться.

Прислушался.

Тишина.

Крикнул:

– Аринка! Поймаю – убью!

Эхо гулко шарахнулось, словно он находился в огромной комнате с высокими потолками.

От испуга подпрыгнул, выставив бластер. Все ушибы сразу забылись. Он много раз спускался в подпол и отлично знал, что места тут – два шага в одну сторону, два в другую, в полный рост не подняться.

– Я где? – спросил Илья сам себя. Поводил бластером направо-налево, вытянул свободную руку. По пальцам мазнуло прохладой – откуда-то тянуло свежим воздухом. Илья сделал несколько шагов, пока не понял, что стал видеть. То ли глаза привыкли, то ли света стало больше.

Зачесалась шея. Оттянул ворот колючей овчины.

Посмотрел назад. Накрыл запах влажной земли, картошки. Впереди был проход – сквознячок бодрил. Может, это ход, о котором бабушка никогда не рассказывала? Котлован под домом большой, а значит, и подпол не маленький. И выходов из него может быть несколько. Один на кухне, второй в комнате. Он его сейчас найдет, выберется – и такое Аринке устроит!

Илья сделал шаг. Вместе с движением появился звук. Пискнуло.

Противная мышь все еще здесь. Илья потопал валенками, мысленно выстрелил из бластера, прошептал:

– Я тебя все равно поймаю. – И пошел навстречу сквознячку.

Шел осторожно. Уперся в деревянную стену. Откуда стена? Он же в подполе, должна быть земля. Развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть стремительно приближающуюся еще одну деревянную стену. Посыпалась труха. Поднял голову: потолок опускался. Подпол сузился и продолжал уменьшаться. С одной стороны стена подтолкнула в спину, с другой ударила по выставленным ладоням, сверху надавила на макушку. Дернулся туда-сюда: застрял. Услышал странный хлопок, словно где-то что-то закрыли.

Зажавшие его со всех сторон доски не давали пошевелиться. Он упирался локтями, давил макушкой, но внешнее усилие победило – его запечатало со всех сторон. Оглушительно шарахнуло.

«Метеорит», – решил Илья.

Он застучал, заорал. Стало жарко. Опять захотелось пить.

Глава 13
Сила земли русской

Аринку кувыркнуло, ударило в вязкое и холодное, потащило, больно царапая кожу. Верх с низом перепутались. Голос осип от крика. В ухо булькнуло, и кручение закончилось.

Первое, что почувствовалось – ужасный запах. От него щипало кожу и перехватывало дыхание. Но хуже запаха было осознание: она ничего не видит.

– Мамочки, мамочки, мамочки, – зашептала Аринка, ощупывая лицо.

Издалека прилетел крик:

– Кто тут?

Ресницы не разлеплялись, забитые чем-то скользким.

– Аринка!

Прочавкали шаги. Аринку взяли за плечо.

– Ты вся перепачкалась! – сказал Славка.

– Я не вижу! – провыла Аринка. – Где мы?

Она терла глаза. Под пальцами была водорослевая слизь, песчинки царапали кожу. Славка прошел туда-сюда.

– На болоте! Погоди, не ковыряй. Надо смыть.

Болото?! Почему болото?! Почему не домой, откуда забрали?!

На лицо полилась тепловатая жижа. Ресницы кое-как разлепились. Глаза адски защипало. Аринка застонала.

– Отстань! – оттолкнула она чужие руки. – Тебя чего сюда послали? Помогать? А ты вон чего!

Глаза резало так, что их хотелось вынуть и пополоскать.

– Я помогаю. Не дергайся. Чего у тебя там, в пакете?

Аринка прижала локоть. Это была буханка. Неужели еще жива?

– Зачем тебе хлеб?

– Вдруг ты есть захочешь, – прошептала Аринка, ощупывая совершенно целый кирпичик. Он побывал в озере, их вместе протащили через болото, и вот – корочка похрустывает от нажатия. Все еще сухой и свежий. Точно такой, каким его отдали.

«Аринушка, Аринушка…» – раздался дразнящий голосок. Тряхнула головой, прогоняя образ и смех чумички. На ладонях все еще были видны остатки чешуи. «Ты отмечена», – сказало озерное чудище. И отпустило вместе с помощником. За делом отпустило.

Она снова отвела руки Славки:

– Хватит меня в грязи купать!

– Да ладно, не испачкаешься. – Славка вытер руки о штаны. – Зачем мы тут?

– Землю русскую спасаем.

– Чего?! – присвистнул Славка. – Вот так прямо и вообще?

Аринка посмотрела на него внимательно. Да, в изгвазданном и помятом виде он совсем не тянул на богатыря.

– Давай выберемся отсюда, а потом разберемся, – вздохнула она. – Вольдемару на глаза не попадайся.

Сделала шаг – и провалилась по колено.

– А что Вольдемар? – Славка кинулся помочь, но сам увяз – кеды оказались не лучшей обувью для хождения по болоту: скользят.

– Ты ничего помнишь? Это он тебя в озеро бросил.

Вдвоем они выбрались на островок с травкой.

– Заброшку помню. Эльвиру. Журнал. А еще гроб был. Помог его из-под стола вытащить. И лег. Они постоянно что-то говорили про силу и землю. А потом… потом ты меня по имени звать стала.

Аринка поймала взгляд Славки.

– Коротко рассказывать – враг силы земли испытывает. Как в былинах. Если кто-то встанет против них – они уйдут. Некому будет защитить землю, все их будет.

– Кого «их»?

Аринка посмотрела себе под ноги.

– Соловьиных да змеиных. – Аринка спустилась с кочки и снова стала тонуть в болоте. – Но мы не дадим. Найдем богатыря – и он их одной левой…

– Да вылезай ты! – потянул ее за руку Славка. – Вон, просвет виден. Туда пойдем. Где ты богатыря собираешься искать?

– Объявление в инете дадим: «Срочно нужен богатырь. Меч и палицу приносить с собой». – Она старалась ступать по траве, но спотыкалась и вновь оказывалась в засасывающей жиже. – Найдем как-нибудь. Он же есть. Не зря же они его ищут. У них для этого гроб. Кто не подходит – на их стороне оказывается. А кто подходит… – Остановилась. – Надо их опередить.

– Но сейчас не время для богатырей! – топал за ней Славка. – Чего там в былинах-то было? Настоящий богатырь в кольцо стреляет из лука и тяжелую палицу одной левой вертит. В шахматы играет. Или в карты.

На последнее утверждение Аринка хмыкнула, сползла с травяного холмика и плюхнулась на колено. Славка тоже споткнулся и упал. Аринка шагнула к нему, чуть не потеряла кед, потянула за собой, и они вместе вернулись на кочку.

– А что тебе про землю рассказывали, говоришь? – спросила она.

Хмурясь, Славка зашагал вперед. Чем ближе к деревьям, тем земля становилась устойчивее, топь отступала.

– Пока былины пели в другом месте, – хмуро начал Славка, – равновесие где-то там и держалось. – Аринке пришлось поторопиться, чтобы слышать его рассказ. – Как стали тут петь – сюда же и место боя переместилось. Вместе с ним и силы темные, чуди чудные тоже… – Славка запнулся, – переместились. Теперь все они у нас.

Справа показалась каменная гряда.

– Я понял, где мы. – Славка показал на гряду. – Около Черной щельги в Скоморошином мху.

– Скоморошин мох! Так же болото называется, где эту дурацкую усадьбу поставили.

Ой, лучше бы они в каком другом месте оказались! Услужливая память тут же подкинула рассказ бабушки о скоморохе, который давным-давно жил тут в домике, да в болоте утонул. С тех пор на ближайшей каменной горке, под названием Черная щельга, каждое лето змеи свадьбы справляют.

– Вот ведь кривая дорога! Прям как нарочно нас сюда выбросило.

Аринка добралась до деревьев. На другой стороне поляны был хорошо виден дом с покосившимся сараем.

– Значит, скоморох былины принес и сам же границу поставил. А когда строили усадьбу, границу порушили. Но ее еще кто-то держит. Водяной сказал, что слышит защитные слова.

В доме распахнулось окно, и из него выглянул Вольдемар.

– Плохо держит, – прошептал Славка.

– Как может, – в тон ему ответила Аринка.

В памяти всплыло странное перечисление травы, перебор имен, который она услышала в темной комнате. Бабушка? Хранитель границы? Всегда рядом была, по мелочи подсказывала. Как куколку обережную делать, как от нечисти защищаться. Рассказами готовила к тому, с чем они должны были встретиться.

– Старый он, хранитель этот, – пробормотала Аринка. – Долго не продержится. Нам срочно нужен богатырь.

Вольдемар выпрыгнул из окна, приземлился на корточки, резко повернул голову в их сторону.

– А у нас что-нибудь есть с собой? – Славка сжал и разжал кулаки.

– Хлеб есть, – зашуршала пакетом Аринка. – Давай пожуем. Говорят, то, что от земли, силы прибавляет.

Отломила, сунула в рот. Вкусный. Всегда был вкусный, а сейчас как-то даже по-особенному. Недаром инопланетяне его искали. Славка тоже отъел свой кусок. Самое ценное в буханке – горбушка, и тут уж медлить нельзя, любителей всегда много набегает. Поэтому они наперегонки стали ломать хлеб и быстро жевать, глядя друг на друга.

Славка, конечно, выглядел не очень. Еще и в болоте извазюкался. Волосы слиплись в некрасивые колтуны. Себя-то Аринка чувствовала невероятно бодрой и сильной. Поела – так и плечи расправились.

– У тебя волосы отросли, – заметил Славка.

Аринка фыркнула, собираясь сказать что-нибудь ехидное. И чуть не поперхнулась последним куском.

Минуту назад смотрела – Славка и Славка. Но сейчас перед ней был другой человек. Широкоплечий, с сильной спиной, волосы чистые, легкая прядь завитком падает на лоб. И лоб этот бел и высок. Одежда только прежняя – джинсы и футболка, но без следов болотной тины.

– На себя посмотри, – прошептала Аринка, осторожно оглаживая сарафан. Чистый. Руки хорошо отмытые, ногти без черных ободков и заусенцев. Кеды с завязанными шнурками. Запустила пальцы в волосы. И правда длинные. И правда чистые.

Аринка глянула сквозь кусты.

Вольдемар поводил головой из стороны в сторону. Чуял. Зря галочки ставила.

– И что теперь? – прошептал Славка.

Аринка наклонилась в поисках палки.

– Я его отвлеку, а ты пока гроб стащи. Помнишь, где он стоит?

– А ты?

Взвесила в руке палку. Кривовата, но сойдет.

– А у меня дело к Вольдемару. Мы одну игру не доиграли. Давай ты с той стороны дома, а я с этой.

– Чего? Прямо так и пойдем? – спросил Славка.

Аринка оглянулась на болото. Зажмуриться, отсидеться и переждать? Все рассказать бабушке? Но ведь именно ей, Аринке, хотелось, чтобы все поскорее кончилось. Чтобы опять было лето. И оно должно быть! Нормальное лето – с чайками, картами по вечерам и арбузом. Да, и с арбузом!

– А чего? – прошептала Аринка и часто заморгала. – Пойдем.

Славка задержал на ней взгляд, такой добрый и внимательный, каким никогда раньше не смотрел, и скользнул вдоль деревьев. Захотелось окликнуть, чтобы он еще раз так посмотрел. Вздохнула. Потом поглядят друг на друга. Закрутила остаток хлеба в пакет и вышла на поляну.

Вольдемар встал. С последней встречи он как будто похудел и вытянулся.

– Ну вот ты и пришла, – произнес он, чуть картавя.

Аринка показала хлеб:

– Принесла, как ты просил.

Вольдемар коротко улыбнулся, явив шрамик на подбородке?

– Мы отведаем хлеба от земли вашей и станем сильнее.

– Если не подавитесь. Большой кусок и убить может. – Аринка помолчала и добавила: – Так бабушка всегда говорит. – Окинула взглядом поляну. Богатыря не было, хотя по всем законам приключенческого кино он уже должен появиться. Солнце палило, деревья стояли без движения. Ни ветра, ни птичьего гомона. А что, если он не придет? Что, если он будет не за них? Прикрыла глаза, пережидая подкатившую панику.

Мягкой походкой зверя Вольдемар обогнул Аринку, словно хотел осмотреть со всех сторон. Сказал с явным удовольствием:

– Мы нашли богатыря.

– И кто же это? – О ком он говорит? Кто в гробу? Она перебрала оставшихся – и похолодела.

Илья.

Богатырь, который лежит на печи. Но как они смогли его выманить? Он же отказывался вообще на улицу высунуться.

– Вы сначала границу пересеките, а потом о богатыре поговорим, – прошептала Аринка. Внутри начала подниматься злоба.

– Уберем хранителя, – протянул Вольдемар, – уберем и границу. Нет границы – нет и места.

В памяти полыхнуло: «Гости из Типиниц». Никто никуда бабушку тащить не собирался. Они сами к ней пришли. Последнее время она из дома не выходила. Готовила, умывалась и опять ложилась. Говорила, что устала. Говорила, сил нет. И если она хранитель, то, конечно, очень и очень устала. Чтобы пройти в дом, надо пересечь кухню. На кухне Илья на печке сидел, вот почему они не могли до бабушки добраться. Но если Илью забрали, тогда…

– Только троньте! – Аринка сжала палку. Вот за кого за кого, а за бабушку она точно убьет.

Вольдемар потянул носом, пригнулся.

– Что-то изменилось, – прошептал он. – Здесь еще кто-то есть.

Так, а вот это уже нехорошие слова.

– Смотри на меня! – потребовала Аринка.

Вольдемар дернулся, склонил голову.

– Это ты изменилась, – прошептал он.

– Еще как! – заверила Аринка, не очень еще понимая, о чем он.

– И это ты нас не пускала. – В голосе Вольдемара появилось что-то шипящее.

– И не пущу!

– Ты хранитель границы! Да!

Что?!

По поляне прокатился страшный свист. Среди всеобщего безветрия он разом согнул деревья, заставил трепетать траву и летать все, что не закреплено.

Аринку толкнуло в бок. Она покачнулась, выставила руки. Ветер ударил в ладонь, стал обходить стороной.

 
Старуха-беда за темным лесом сидит,
Аринушку сторожит, —
 

хихикнул тонкий голосок.

– Чего хихикаешь?! Помогай! – крикнула Аринка зеленой траве. Прокатилась волна, словно пробежал кто, по лицу мазнуло прохладой.

Глаза у Вольдемара закатились, он задергался, извернулся, ударился несколько раз о землю. Тело стало покрываться чешуей, шея вытянулась, лицо позеленело, руки скрючились, пальцы изогнулись – теперь они заканчивались желтыми потрескавшимися когтями.

– Вчера я тебя победил, а сегодня добью!

Змей взмахнул крыльями, оседлал свист и полетел. Две крайние головы вытягивались на шеях, догоняя размером центральную.

– Вы это серьезно? – прошептала Аринка. – Змей Горыныч?

Горын поднялся над деревьями, заложил вираж, спикировал. Аринка метнула палку. Обошлась без боковой пробежки и разминки.

Свистнул воздух, тренькнуло напряженное дерево. Палка стремительно взвилась и ударила в центральную голову. Прямо в челюсть. Горын замотал башкой, теряя равновесие, заломил крыло, зацепил хвостом крышу дома и обрушился, хорошо приложившись о стену.

На углу дома стоял онемевший от увиденного Славка.

– А вот это уже плохо, – прошептала Аринка. – Беги! – заорала она, подхватывая камень с земли и запуская его в Горына.

– И ты тут?! – рявкнул Горын. – Ну так смерть тебя ждет! – Он подцепил Славку лапой и, оттолкнувшись от дома, взлетел. Брошенный следом камень пробил дырку в старом дереве стены.

– Да ладно. – Аринка посмотрела на свои руки. Ладони переливались перламутром. – Я теперь и так могу? – Присела, оглядываясь.

Поляна была полна камней. Это Карелия, тут гранит из-под земли лезет. Подобрала сразу горсть. Кинула один. Другой. Почувствовала, как что-то происходит с рукой в момент броска: ее как будто направляли, чтобы попадала точнее. И она попадала. Горын завыл, застонал, загреб крыльями, снижаясь. Неловко плюхнулся, выпустив добычу. Славка откатился немым кулем. Только бы живой! Только бы живой!

– Неужели я ошибся? – выдохнул Горын. – Ты вчера обманула меня.

– Еще как! – перевела дух Аринка.

Центральная голова коротко дернулась. Из пасти вырвалось пламя. Аринка машинально выставила руку – пламя опало, не долетев до нее.

– Чую силу, – тяжело отфыркнулся змей. – Знаю, что ты хранитель. На границе стоишь.

Аринка хотела крикнуть, что никакой она не хранитель. Что есть настоящий и им до него никогда не добраться. Но посмотрела на себя – и в первую секунду испугалась. Огонь Горына пожег траву, проведя границу – зелень и свет на ее стороне, чернота и пепел – на его.

– Значит, теперь так? – скорее для себя, чем для Горына, сказала она и поиграла камнем на ладони.

Горын взлетел. Огромный и ужасный. Кожистые крылья распахнулись на все небо. Вольдемаром он ей нравился больше.

– Посоревнуемся? – крикнула Аринка. – Кто дальше бросит!

Камень вошел в ноздрю центральной голове. Горын зарычал, засвистел:

– Я приходил, я проверял – не было в тебе силы!

– Кто лучше в карты сыграет!

Еще один камень угодил Горыну в глаз.

Поляну накрыл рев и стон:

– Ваше место заговоренное! Оно скрыло правду!

– Кто лучше шутку расскажет! – выдохнула Аринка.

Камень задел Горына по уху, змей закружился, засипел.

– Да я тебя растопчу как букашку! – заплакал он и опустился на землю, пропахав когтями глубокие борозды. Побежал. Все три пасти раззявлены, крылья раскинуты, глаза горят яростью.

– А хлебушка от земли русской не хочешь? – Аринка вытащила остатки буханки из пакета и швырнула в центральную пасть.

Легкий хлеб стал как тяжелое ядро. Он влетел в разинутую пасть, заставив Горына споткнуться. Змей бестолково замахал крыльями, не удержался, начал заваливаться на спину. Пасть захлопнулась, рык застрял в горле. Центральная голова дергала шеей, проглатывая подарок. Крылья заработали, поднимая тяжелое тело в воздух. Змей выравнивался.

Аринка посмотрела на свои пустые руки.

Горын развернулся.

Аринка сжала кулаки. Если что – будет бить голыми руками.

– Беги! – Славка выскочил словно из-под земли и встал, загородив собой Аринку. – Я разберусь. – Он замотал головой, еще не совсем придя в себя после падения. – Чего он хочет?

– Жалуется, что буханка не целая, – прошептала Аринка.

– За добавкой летит?

Поляну накрыл хрип.

– Сейчас с трех голов пальнет, – предупредила Аринка.

– Согреемся.

Полет Горына стал неровным. Змей дергался и изгибался, рычал и стонал. А потом вдруг запрокинул свои головы, крутанулся и, ломая крылья, рухнул на землю.

– Без добавки обошлось. – Славка побежал вперед, вглядываясь в упавшего Горына. – Подавился, что ли?

– Хлеб не в то горло пошел, – хихикнула Аринка. – Кому сила, а кому и… смерть.

В воздухе ахнуло, земля под ногами дрогнула. Горын вздыбился, как будто собрался встать, и опал, рассыпавшись сотней мелких юрких змеек. Болотные гады поползли к ногам Аринки и Славки, стали перебираться через кеды, тянуться к коленкам.

– Э! Куда?! – запрыгал с ноги на ногу Славка. – А ну пошли! Вас тут только не хватало.

Змеи шипели, скрипели и трещали, высовывали языки и дергали хвостами.

– Ты слаба, тебе не победить, – услышала Аринка ядовитые слова и смахнула с плеча забравшуюся туда змейку. Если Вольдемар побежден, то никто им не мешает забрать гроб.

– К дому! – крикнула она и, перепрыгивая через клубки змей, побежала вперед.

– Да сколько ж вас! – Славка кружился на месте, не в силах вырваться из путаницы юрких тел. Змеи недовольно сипели и квакали.

Аринка перемахнула через подоконник. Подбежала к столу и словно споткнулась на ровном месте.

– Эй! – толкнула она крышку гроба. – Почему закрыто? Кто там? – Вспомнила: Вольдемар говорил, что нашел богатыря. Что они победили. – Илья! – завизжала Аринка, колотя по гробу кулаками.

По поляне вновь прокатился свист. Окна комнаты захлопнулись. Сначала с одной стороны, потом с другой. Закрылась дверь. Дом дрогнул, качнулся, заставив Аринку схватиться за стол. Тяжело крутанулся в одну сторону. Развернулся в другую. Завалился набок, на крышу. Аринка перебралась на днище стола, который оказался намертво прикреплен к полу.

– А ну прекрати! – крикнула и закашлялась – пыль летела в рот.

Комната еще раз крутанулась, опрокинув Аринку на пол. Из кармана ее сарафана выползла змейка.

– Ты проиграла, – засипела она. Мелькнул быстрый язык. – Богатырю не встать из гроба!

– Выпусти! – потребовала Аринка.

В гробу зашебуршились.

– А знаешь, кто его туда заманил? – Змейка скользнула по локтю.

– Да вы и заманили, гады хладнокровные! – смахнула змейку Алина.

– Подружка твоя, что из куколки получилась, – квакнула змейка. – Дала ему воды заговоренной – он с печки и встал. А как встал, так и шагнул навстречу судьбе. И рыбку тебе специально она подсунула, чтобы из деревни убрать.

В душу влилась тоска. Аринка бессильно опустила руки. Она видела в окно, как свист гоняет по поляне Славку, как сбивает его с ног и катает по траве. Как нависают над ним черные птицы – вот-вот заклюют.

По локтю скользнуло холодное быстрое тело. Змея взобралась на плечо.

– Пока богатырь в гробу, у него силушка не проснется, – прошептала змея. – Так и останется там навечно. А тебя Тугарма к себе зовет. Пора идти.

Что-то укололо в шею, и Аринка закрыла глаза.

Черные силы победили ее. Оставалась надежда на богатыря. На него всегда последняя надежда.