Текст книги "Тернистый путь"

* * *

После прогулки Алеша выглядел усталым и разбитым, он прихрамывал и морщился при каждом шаге.

– Ты устал потому, что это была наша первая длинная прогулка. Скоро ты натренируешься, и будет все в порядке, – утешала его Катя. Алеша молча кивнул.

Дома их ждал Костя. Он сидел с газетой в руках и пил чай, совсем как Самойлов-старший. Смерив Катю с Алешей ироничным взглядом, Костя сказал:

– Как мило. Просто очаровательная пара.

Катя с Лешей переглянулись, и Катя ободряюще сжала Лешину руку.

– Мы теперь постоянно так будем сталкиваться? Все втроем? – поинтересовался Костя.

– Если тебе что-то не нравится, можешь пить чай в своей комнате, – спокойно ответила Катя.

– Катюша, это, собственно, мой дом, – напомнил Костя. – И я не хочу здесь видеть, как моя девушка воркует с моим братом.

– Я не твоя девушка! – возмутилась Катя.

– Костя, перестань. Если тебе что-то не нравится, давай обсудим, – попросил Алеша.

– Нечего нам с ним обсуждать! – заявила Катя. – Костя, прекрати этот разговор. Я тебе ничего не обещала.

– А кто мне в любви признавался?

– Я сказала это твоим родителям, только чтобы их позлить!

– Замечательно. И теперь, значит, я должен радоваться, видя вас здесь вместе? – с горечью спросил Костя. – Так я и рад! И счастлив, видя ваше счастье.

– Костя, не ерничай, – попросил Алеша."

– А как иначе? Между прочим, ты должен мне сказать спасибо: если бы не мои старания, Катя сейчас не была бы здесь, снова в роли твоей невесты!

– Что ты имеешь в виду? На что намекаешь?

– А я не тебе, я Кате намекаю.

– Вот и продолжай, – настаивал Алеша. – Что значит «если бы не ты, то и Кати бы здесь не было»?

– Я повторяю, Катя: своим счастьем ты обязана мне. Сказать Леше, почему? Нет, ничего я тебе не скажу. Это мой секрет. У всех ведь есть секреты. Правда, Кать?

Алеша посмотрел на Катю, которая старалась сохранять спокойствие.

– Эх, Лешка… Все мы любим врать…

– Да скажешь ты, в конце концов, что ты имеешь в виду? – завелся-таки Алексей.

– Не слушай его, Леша. Он мелет, сам не зная что. А все потому, что нам завидует, – объяснила Катя.

– Ага. Обзавидовался весь. Не дай Бог мне такого счастья.

– Пойдем лучше в твою… в нашу комнату, – сказала Катя и увела Алешу.

Полина долго перебирала семейные фотографии. Вот сыновья, Алеша и Костя, а вот – вся семья Самойловых: Самойлов, Полина, Алеша и Костя. Все – улыбающиеся. Счастливые. А вот – заветная фотография. На ней – она с Буравиным. Оба молодые и счастливые. Сняты они на фоне старой крепости.

На Полину нахлынули воспоминания, с которыми ей было трудно справляться. Юбилеи вообще вызывают волну воспоминаний, и эта волна может производить очень разные действия. Многое из настоящего она просто смывает. Предстоящий юбилей семейной жизни стал для Полины такой волной, которая просто грозила снести что-то важное в ее жизни.

Полина долго думала, потом приняла решение съездить к мужу в офис. Она тихо зашла к нему в кабинет и спросила:

– Боря, я к тебе. Не помешаю?

Тут она увидела Буравина и немного смутилась.

– Здравствуй, Витя, – кивнула она ему.

– Добрый день, – невольно улыбнулся Буравин.

– Что же ты стоишь в дверях? – сказал жене Самойлов. – Проходи. Я не ждал тебя, почему не позвонила?

– Боря, я пришла сюда потому… в общем, мне нужно срочно с тобой поговорить.

– Я отлучусь на несколько минут, – предложил Буравин, понимая, что супругам надо остаться наедине.

– Что случилось, Поля? – спросил Самойлов, когда Буравин вышел.

– Я, Боря, подумала и решила, не откладывая, тебе сказать… Я все-таки не хочу отмечать нашу годовщину!

Самойлов облегченно вздохнул. Ну это еще не так страшно.

– Что опять случилось? Объясни.

– У меня совсем не то настроение. Последнее время было столько проблем… – стала объяснять Полина.

– Но сейчас же все наладилось.

– Да. Но у меня никаких подходящих для празднования эмоций не осталось. Давай лучше сосредоточимся на Леше и Кате, на их свадьбе. Вот их праздником я занялась бы с удовольствием. Пожалуйста, Боря, давай отменим наш юбилей. Кстати, свадьба детей может помирить Виктора с Таисией-. Мы должны помочь восстановить Катину семью…

– Нет, Полина. Наш юбилей мы отметим, несмотря ни на что, тем более на то, что происходит в семье Буравиных. Пойми: для меня это не просто банкет в честь нашей годовщины. Это и решение проблем бизнеса.

– А бизнес тут при чем? – удивилась Полина.

– Я лее говорил тебе, что приглашу пароходское начальство, городских чиновников, вице-мэра. Заодно и решу пару нужных вопросов в неформальной обстановке…

Женщине никогда не понять, как на ее юбилее можно решать деловые вопросы. Полину такой практицизм мужа глубоко задел. Совсем не этого она ожидала от своего мужа!

В это время Буравин томился в приемной, просматривая прессу. Поскольку они были одни, Людочка решилась на откровенный разговор.

– Виктор Гаврилович, вы только поймите меня правильно. Обстановка в нашем офисе неожиданно изменилась… Хотелось бы узнать, надолго ли…

– Людочка, ты хочешь узнать, как долго я собираюсь жить в офисе? Отвечаю: скоро съеду. Сниму номер в гостинице или квартиру. Сейчас просто нет времени этим заниматься.

– Я просто переживаю, что вам здесь неудобно: офис не приспособлен, чтобы жить, как дома…

– Дело ведь не во мне, правда? – тихо спросил Буравин. – Просто я своим постоянным присутствием в офисе мешаю вам с Борисом Алексеевичем.

– Что вы, Виктор Гаврилович! – запротестовала Людочка.

– Я знаю, ты его любишь. Конечно, сердцу не прикажешь. Но будь осторожна. Ведь ты надеешься занять место Полины, если она уйдет от Бориса?

Людочка молчала.

– Ты ошибаешься, Людочка. Я знаю Бориса. А поскольку к тебе я отношусь хорошо, по-дружески предупреждаю: не рассчитывай на это. Этого никогда не будет.

Людочка попыталась что-то сказать, но в это время дверь кабинета открылась и вышла Полина.

– Как твои дела, Поля? – спросил Буравин.

– Спасибо, хорошо. А твои?

– У меня тоже неплохо.

Повисла пауза. Людочка вдруг засуетилась:

– Ой, совсем забыла! Мне срочно на подпись надо отнести…

Людочка пошла к двери кабинета.

– Всего хорошего, Людочка, – пожелала ей Полина. – И тебе, Витя.

И Полина быстро вышла из приемной.

* * *

Римму привели на свидание с Левой, и она с ходу на него налетела:

– С чего это ты так вырядился? Решил показать мне: типа, я в тюрьме, неухоженная, а ты весь в шоколаде?

– Римма, ты совсем здесь тронулась. – Лева оглянулся на конвоира. – Я шел к тебе на свидание и хотел хорошо выглядеть!

– Так я и поверила! Ты на какое-то другое свидание собрался!

– Да я сто лет ни к кому, кроме тебя, не ходил! Но тут Римма заметила царапину на Левиной щеке.

– Так, а это что? Откуда? Пока я тут мучаюсь, ты с кем-то шарахаешься!

– Риммочка, ну успокойся, – взмолился Лева. – Это совсем не то, о чем ты подумала. Как мы договаривались, я сегодня пытался найти кое-что в том доме.

– Кое-что? В каком еще доме?

Лева выразительно посмотрел на Римму и слегка кивнул в сторону конвоира.

– Ах, кое-что? Я поняла. И что?

– Я не сумел это найти, – признался Лева. – И не успел: мне помешали. В общем, полная неудача. Еле ноги унес. Это же никто на виду не положит!

– Конечно, не положит. Но что мы теперь будем делать?

– Нужно точно узнать, в каком месте это лежит. Подробнее! Чтобы в следующий раз не тыкаться, куда попало.

Римма с сомнением покачала головой.

– Ничего не получится.

– Почему не получится? – стал заводиться Лева. – На нее твой гипноз не действует?

– В том-то все и дело. Маша сопротивляется, не пускает меня туда. – И Римма постучала пальчиком по лбу. – Я даже не поняла: или она не хочет говорить, Где это спрятано, или просто не знает!

– Но так мы ЭТО никогда не найдем!

– А что делать?

– Не знаю! – покачал головой Лева. – Не могу успокоиться! Я уже видел ИХ в своих руках!

– А если я предложу тебе кое-что получше? – хитро прищурившись, спросила Римма.

– Да что, интересно, может быть лучше?

– Ваше время истекло. Прощайтесь, – сказал конвоир.

– Лучше – это сама Маша. У нее невероятные способности, – уходя, объяснила Римма.

* * *

Самойлов уже собирался уезжать из офиса, но на выходе встретил следователя.

– Привет. Куда-то спешишь? А я за тобой.

– Привет. За мной? Я в чем-то провинился перед законом? – поинтересовался Самойлов.

– Если бы провинился, я за тобой бы по-другому приехал: с сиреной, с эскортом. А так, видишь, без церемоний.

Друзья обменялись рукопожатиями, и Самойлов спросил:

– Что-то новое по поводу Лешиной аварии?

– Да понимаешь, Борис… посоветоваться хочу… – Следователь сменил тон на более деловой.

– Что случилось?

– Да я по поводу подозреваемой… Марии Никитенко… Все: и показания свидетелей, и улики – подтверждают, что она виновна.

– А она сама это признала? – уточнил Самойлов.

– Нет. Она по-прежнему все отрицает. Теперь суд будет доказывать ее вину. Я подготовил обвинительное заключение, хочу, чтобы ты ознакомился.

– Насколько я знаю, не положено показывать дело посторонним? – проявил юридическую грамотность Самойлов.

– Не положено… Но ты отец потерпевшего… и мой друг… И я тебя как друга прошу – посмотри сам…

– Погоди, у тебя что, возникли сомнения? – стал догадываться Самойлов.

– Да… понимаешь… Не такая девушка эта Маша, чтобы интриги плести, тем более покушение… Вот нутром чую – не такая… Не она это… а все улики – против нее…

– И ты хочешь, чтобы я…

– У меня, может, глаз уже замылился… – перебил его следователь, – а ты свежим взглядом… В общем, прочти и сам скажи, виновна она или нет.

– Хорошо. Едем. Я на своей машине.

Чтение дела – это не легкое чтение. Самойлов прочитал обвинительное заключение. Подумал, полистал дело снова и вдруг спросил:

– Подожди, какого числа ты нашел ампулы у Маши Никитенко?

– Там написано. Пятнадцатого июля. А что?

– ,А почему ты решил, что ампула, которую ты нашел в машине Леши, была взята из коробки которую ты потом нашел у Маши?

– Потому: эта коробка была единственной во всем нашем городе! – объяснил следователь.

– Откуда ты знаешь?

– Я проверил поступление лекарств во все аптеки города, отправил запрос на базу. И представь себе, за последние два года это лекарство не заказывал никто, кроме Кости.

– А когда его заказал Костя? – стал уточнять Самойлов.

– Незадолго до Лешиной свадьбы. Но зачем тебе такие детали? – удивился следователь.

– Дело в том, что я видел эту коробку раньше, до пятнадцатого июля, и в другом месте…

– Значит, ты видел ампулы в Костиной аптеке уже после того, как Никитенко оттуда уволилась? И все время после ее увольнения они были в аптеке? – озабоченно спросил следователь.

– Получается, так.

– Интересная информация. Главное – новая и своевременная. – Следователь просто не знал, как отреагировать.

Извини, только сейчас вспомнил. Но у меня все время было ощущение, что Маша ни к ампулам, ни к аварии не имеет никакого отношения, – виновато сказал Самойлов.

– Ощущения – не факты и не улики. Ими не докажешь, что Никитенко невиновна.

– Более точно пока ничего сказать не могу.

– Ну а мне ждать некогда. Ты только что прочитал обвинительное заключение. Пора передавать дело в суд.

– До того как ты это сделаешь, я должен поговорить с Костей. Подожди хоть пару часов, – попросил Самойлов.

– Ладно. Похоже, расследование еще не закончено! Самойлов быстро вышел из милиции, сел в свою машину. Машина резко рванула с места. Самойлов спешил. У него появились предположения, которые надо было срочно проверить. Он мчал домой.

Когда Самойлов вошел в комнату, Костя спокойно читал книгу.

– Встать! – заорал Самойлов. Костя послушно встал.

– Объясни мне все, негодяй!

– Что, папа?

– Ты знаешь что, подонок! Говори!

– Я правда не понимаю, о чем ты.

– Почему вместо тебя в тюрьме сидит невиновная девушка?

– Вместо меня? Папа, что ты говоришь? Ее посадили заслуженно! Она хотела убить Лешу. При чем здесь я? – Костя держался как мог»

– Ты говорил так сотню раз. Это – наглая и подлая ложь. Теперь ты скажешь правду. Ты не выйдешь из этой комнаты, пока не ответишь: за что ты хотел убить своего брата?!

Этот вопрос поверг Костю в полное смятение.

* * *

Зинаида дождалась свидания с Машей, но оказалось, что оно всего на пять минут.

– Почему так мало? – спросила Зинаида.

– Разрешено пять минут, – бесстрастно констатировал конвоир.

Но Маша была рада и этим пяти минутам.

– Бабушка, как ты? Как Сан Саныч? – кинулась она к бабушке.

– У нас все нормально: Сан Саныча выписали, с ним все хорошо, – стала быстро докладывать Зинаида, но на этом хорошие новости закончились. – Правда, сегодня в дом залезли воры, но все обошлось: мы пришли, спугнули их, они ничего не украли.

– Воры! А что у нас красть? Может, это не воры, а хулиганы какие-нибудь? – предположила Маша. – Бабушка, вы должны быть поосторожнее.

– Хорошо, Машенька. А тебя я прошу: не отчаивайся. Справедливость не может не восторжествовать, тебя выпустят!

– Бабушка, ты сама в это веришь? Или просто стараешься меня поддержать? Не нужно меня утешать: я же знаю, что не виновата. И в милиции рано или поздно все поймут.

– А вдруг поздно? – беспокоилась Зинаида. – И тебя за это время в тюрьму упекут!

– Все равно разберутся, – уверенно сказала Маша. – Не может быть, чтобы невиновного человека посадили за решетку!

– Какая же ты еще наивная, внученька…

Пять минут закончились, и Маша вернулась в камеру. Римма ждала новостей:

– Ну как дела у родственников? Что нового?

– Представляешь, бабушка сказала, к нам в дом сегодня воры влезли, – поделилась самой непонятной для нее новостью Маша.

– Да ты что? – Для Риммы это уже не было новостью. – А у вас есть что красть?

– Я думаю, это хулиганы, – рассказала о своей версии Маша. – Все разгромили, только бабушку напугали. У нас ведь взять абсолютно нечего.

– Не бывает такого. В любом доме всегда есть что взять. Деньги какие-нибудь на черный день в тайничках у всех припрятаны, – поделилась знанием жизни Римма.

– Ты не понимаешь. У нас совсем нет денег. Мы еле сводим концы с концами. Какие тайнички?

Римма пожала плечами:

– Воры обычно знают, куда лезут. Если нет в доме денег, они ищут всякие… драгоценности. Бриллианты, например…

– Римма, да какие в нашем доме драгоценности и бриллианты? Откуда? Даже слушать смешно, ты же была у нас!

– Да, дом у вас скромный. Но, может, у деда твоего или у бабушки что-то спрятано. На случай войны, например. Или революции. Старики обычно очень запасливы.

– Я уверена: ничего у них нет! Мои старики не такие. Всю жизнь душа нараспашку.

– Одно другому не мешает.

– Если бы что-то было, я бы знала. У нас в семье не принято ничего ни от кого прятать.

«Да, девочка. Вижу, ты действительно ничего не знаешь…» – подумала Римма с разочарованием.

* * *

Буравин уже обжился в офисе. Вечером, когда все ушли, он переоделся и прилег на диван. День был тяжелый. Но заснуть он не успел, потому что в дверь постучали.

– Войдите! – сказал Буравин и сел на диване. В кабинет зашла Людочка.

– Ой, Виктор Гаврилович, вы отдыхать собрались… Извините.

– Заходи, Людочка. Что ты хотела? – Он был готов с ней поговорить.

– Я спросить хотела: почему вы думаете, что Борис Алексеевич, если сложится определенная ситуация, все равно не женится на мне? Вы не думайте, у нас с ним не просто какой-то там романчик, у нас – чувства.

– Я совсем не хотел тебя обидеть, Людочка. Мне просто жаль, что ты зря тратишь время и нервы.

– Почему зря?

– Дело в том, что Борис – однолюб. Впрочем, как и я. И потому я могу спрогнозировать, как будет развиваться ситуация.

– И как? – Людочка смотрела на него вопросительно.

– Если от Бориса уйдет жена, он землю будет рыть, чтобы ее вернуть. Ему никто больше не будет нужен. Никогда. И ты, Людочка, в том числе. Извини.

* * *

Трудный разговор Самойлова со старшим сыном продолжался.

– Чем же Лешка тебе так мешал, что ты решился на убийство? – снова спросил Самойлов.

– Папа, ты сам понимаешь, о чем говоришь? – Костя все еще надеялся, что его поступок останется недоказанным.

– Хватит отпираться. Я все знаю! Те ампулы, которые нашли у Маши, я видел раньше в аптеке, у тебя в столе,!

– Папа, ты что-то путаешь! – настаивал Костя.

– Я ничего не путаю. Григорий специально делал запрос на аптечный склад. Эта коробка – единственная в городе. И в ней те самые ампулы, из-за которых чуть не погиб Леша. Теперь рассказывай мне все! Я жду! Говори, за что ты хотел убить брата?

– Это не так, папа! Я не хотел никого убивать! Тем более Лешку. Это все – глупая, нелепая случайность! – Костя почти плакал.

– Случайность?! – возмутился Самойлов.

– Я перевозил ампулы в нашей машине, одна, видимо, выпала, – стал вдохновенно врать Костя. – Я обнаружил это слишком поздно, я не знал, что Леша возьмет машину. Поверь, я сам чуть с ума не сошел, когда узнал, что случилось из-за этой чертовой ампулы!

– Но почему ты мне сразу не признался? Почему темнил, юлил?!

– Папа, как я мог признаться? Ты бы сумел сказать кому-нибудь, что из-за тебя произошел несчастный случай и чуть не погиб твой брат?

Но отец почему-то не верил сказанному.

– А мне кажется, что эта авария – не случайность. И ты слишком хорошо продумал, как отвести от себя подозрения… И нашел самый низкий и подлый способ: из-за тебя, негодяя, в тюрьме сидит невиновная девушка!

– Я так жалею обо всем, папа. Если бы я мог что-то изменить… – искренне сказал Костя.

– И самое ужасное, что за твою вину наказана именно та девушка, которая спасала твоего брата! – напомнил Самойлов.

– Папа, поверь, я ничего этого не хотел. Я ужасно испугался. Я не знал, что делать, чувствовал себя припертым к стенке. Как я мог доказать, что не хотел убивать брата? Все было против меня… Папа, спаси меня. Я совсем запутался. Но, клянусь, я ничего плохого не хотел. Ты мне веришь?

– А что мне еще остается?

Отец все-таки остается отцом. Его отношение к сыну всегда будет согрето этой отцовской любовью, даже если сын поступил подло.

– Но почему под подозрение попала Маша? – устало спросил Самойлов.

Я понял, что после всего, что случилось, буду жить в страхе всю жизнь: рано или поздно дядя Гриша все раскопал бы, и тогда мне конец. Я упустил время, сразу не признался. Я решил перевести на кого-нибудь стрелки. А Маша работала в моей аптеке, ампулы вполне могли быть у нее.

– Но как они оказались у нее дома? – поинтересовался отец. – Не сами же перелетели туда из аптеки?

– Я вынужден был подкинуть их Маше… – признался Костя.

– Сам? Своими руками? – Самойлов был потрясен. И это его собственный сын! – Ты что, взял ампулы, проник в чужой дом, шарил там, искал, куда их спрятать?

Костя молча кивнул.

– Так, собирайся, пойдем со мной.

– Куда?

– Пойдем, я сказал! Нужно вытащить девушку из тюрьмы.

– Куда мы должны идти? – поинтересовался Костя.

– В милицию. Ты все расскажешь дяде Грише.

– Я не пойду.

– Пойдешь. Маша не должна сидеть в тюрьме.

– Я не смогу говорить с дядей Гришей. Пожалуйста, объясни ему все сам. Тебе будет легче это сделать: вы – друзья.

– Хорошо, – согласился Самойлов. – Говорить буду я. Но ты должен быть рядом.

– Я столько врал ему, папа. Я не смогу даже в глаза ему посмотреть!

– Нужно отвечать за свои поступки!

Но Костя уже не слушал отца, он бежал из квартиры куда глаза глядят.

Алеша то ли устал, то ли просто загрустил, и Кате это не понравилось.

– Что с тобой? Так сильно устал от прогулки? Или что-то болит?

– Вспомнил ту парочку, у дольменов. Как они весело под ними пробежали. Наверное, ты хотела, чтобы и мы так? А я…

– Глупости, Леша. Перестань, все в порядке.

– Я видел, как ты на них смотрела, – напомнил Алеша.

– Я просто представляла, как мы с тобой тоже обязательно там пробежимся. Чуть позже, когда ты совсем выздоровеешь.

– Я уже не уверен, что это случится. Я продолжаю чувствовать себя инвалидом. И вижу, как ты переживаешь.

– Конечно, переживаю, – подтвердила Катя. – Все бы отдала, лишь бы ты поправился.

– Ты так смотрела на того парня, когда он нес свою девушку на руках. А я ковылял рядом с тобой… Ты меня стеснялась!

– Ну о чем ты говоришь, Лешка? Ничего я не стеснялась… – Катя обняла Алешу и поцеловала. Но Алеша посмотрел на дверь и отстранился:

– Погоди, Кать. Дома отец и Костя.

Катя встала и тихонько выглянула в коридор. Потом вышла из комнаты и довольно быстро вернулась с радостной новостью:

– Лешка, все ушли! Мы с тобой одни во всем доме, нам теперь никто не помешает! Лешенька… ты понял? Мы наконец-то одни… Или ты меня не любишь?

– Люблю. Просто настроение у меня… как-то испортилось.

– Не обманывай. Я все вижу. Ты сомневаешься в моей любви?

Алеша пожал плечами.

– Сомневаешься-сомневаешься. А я сейчас докажу, что люблю тебя. Хочешь?

И Катя стала медленно расстегивать свою блузку.

* * *

Таисия пришла в «Салон Риммы», но дверь никто не открывал, окна были занавешены. Это показалось Таисии подозрительным, и она решила спросить у Левы, что же случилось, куда пропала Римма. Лева был в ресторане и на ее вопрос ответил задумчиво:

– Римма? Риммочка в СИЗО.

Таисия готова была услышать что угодно, но только не это. Она так удивилась, будто Лева сообщил ей, что Риммочка на Луне:

– Где?.. Лева, вы шутите?

– Нисколько.

– Но почему она там?

– Я ее посадил. Ненадолго, на пятнадцать суток. За хулиганство.

– За хулиганство? Но Римма всегда такая утонченная, элегантная…

– Ой, вы мою Риммочку плохо знаете! – стал охотно рассказывать Лева. – У нее темперамент! Она мне тут на днях такой скандал закатила. Теперь отдыхает, остывает. Да не переживайте вы. Все нормально: мы с Риммой так развлекаемся. Нужно же как-то разнообразить отношения.

– Ну и развлечения у вас… – Таисия осуждающе посмотрела на Леву.

Лева только развел руками. Умеем, мол, повеселиться.

– Но мне нужно увидеть Римму. Я могу ее… посетить?

– Конечно! И это очень кстати: отнесете ей от меня гостинец. Мне сегодня никак не вырваться. А я пирожки Риммочке передам. Ее любимые. Шеф-повар постарался. В СИЗО сами знаете, что за кормежка…

Лева пошел в служебное помещение и вынес Римме корзинку с продуктами.

– Лева, я ничего не понимаю! Вы же с Риммой любите друг друга! Как же вы могли допустить, чтоб ее посадили в СИЗО?! Это же не развлечение, это… какое-то извращенное издевательство!

– Благодарю за диагноз. Но мы с Риммой сами разберемся с нашими болячками. Возьмите передачку. Пирожки еще горячие.

– Так сами ей их и отнесите!

– Сегодня – никак. У меня очень важное дело, – сообщил Лева.

– Что может быть важнее свидания с женой? Тем более если у вас такая игра. Засадили беднягу, так проведывайте!

– Напоминаю: мы с Риммочкой все же бывшие супруги. И это дает нам достаточно большую свободу выбора.

– Ладно. Давайте ваши пирожки, – согласилась Таисия. – Но Римме я все расскажу. Пусть потом разберется, что у вас за важные дела.

– Риммочка в курсе, что это за дело, – беспечно сказал Лева. – Она на меня не обидится. Спасибо вам за услугу.

Так Таисия стала связной между Риммой и Левой. Для нее этот поход был не из легких. Тюрьма все-таки. Увидев Римму, Таисия сразу же сообщила:

– Лева мне рассказал, как ты здесь оказалась. Что вы так развлекаетесь. Такие странные игры…

– Да врет он все, какие развлечения? Сначала я психанула, мы поцапались, я чуть-чуть его побила. Потом Лева разозлился и меня сюда сдал, – изложила Римма свою версию событий.

– Но это же нонсенс! Ты – в камере, в СИЗО… С ума сойти!

– Зато оторвалась я на Леве за все обиды. А мне всего пятнадцать суток дали. Вот выйду, Лева мне и за них ответит.

– Он тебе пирожки передал, – напомнила Таисия, понимая, что это хоть немного, но облегчит Левину участь по выходе Риммы из СИЗО.

– Передал. А сам прийти не захотел. Тоже мне, заботливый.

– Сказал, что у него дела, о которых ты знаешь, – вспомнила Таисия.

– Точно. Знаю, – подтвердила Римма. – Ладно, главное – пирожки у меня.

Римма взяла пирожок, откусила и, жуя, спросила у Таисии:

– А ты как, Тася?

– Мне тебя так не хватает. Без твоего совета я не знаю, что и делать. Перемены в жизни, которые ты мне нагадала, сбылись: Витя ушел от меня.

– Значит, правду нагадала.

– Но ты мне говорила, что мы его удержим. Как это теперь сделать?

Римма перестала жевать и отложила пирожок. К работе она относилась серьезно.

– Легко, – сказала она. – Давай рассуждать вместе, логически.

– Может, я должна как-то измениться? Кардинально? – предположила Таисия.

– Это не поможет. Если даже ты сейчас станешь другой, нежной и любящей, Виктор все равно не поверит, что ему будет с тобой хорошо. Слишком долго вы прожили спина к спине.

– Но что же мне делать?

– Все свои собственные средства возврата мужа ты исчерпала.

– Ты думаешь, что мне не удастся его вернуть?

– Видишь ли, в одиночку ты не справишься с этой проблемой. Тебе нужна помощь на стороне. Подумай, кто тебе может помочь?

– Можно попросить друзей, чтобы повлияли на Виктора, – предложила Таисия.

– Ни в коем случае. Это может вызвать у него раздражение. А тебе сейчас нужно действовать наверняка.

– Но кто мне тогда может помочь?

– Его враги, – просто сказала Римма. – Не смотри на меня так. Именно его враги помогут тебе отнять у него что-нибудь дорогое, важное.

– А как это поможет мне?

– Он станет от тебя зависимым. Если создашь такую ситуацию, в которой ты одна сможешь ему помочь.

– Нет, я не смогу, – засомневалась Таисия.

– Если действительно хочешь вернуть мужа, сможешь.

– Ваше время истекло, – сказал конвоир.

А сколько еще хотелось обсудить! Но пришлось прощаться. Таисия уходила, так и не решив, что же она будет делать.

Зинаида вернулась домой и поделилась с Сан Санычем своей оплошностью:

– Представь, что я учудила! Пришла на свидание, а поесть внучке не принесла. Совсем старая стала, все забываю…

– Ты снова в милицию? Я с тобой пойду.

– Свидания с Машей уже не дадут. Я только передачку отдам.

– А я хочу со следователем поговорить. Может, он посоветует адвоката хорошего, – сказал Сан Саныч.

– Саныч, все хорошие адвокаты – дорогие. Нам следователь бесплатного обещал…

– Выходит, плохого? – сделал вывод Сан Саныч.

– Ну почему? Говорит, тоже… толковый…

– Толковый бы за одну зарплату не работал! А может, просто дать следователю? Взятку, – предложил Сан Саныч.

– Не возьмет. Мы с Анфисой уже пытались. Он нас так отчитал! Еле выкрутились! Анфиска говорит, он еще и посадить нас мог бы. Это же статья, Саныч.

– Да знаю я… Так это смотря какую взятку дать. С вашей мелочишкой он небось и мараться не стал.

А есть такие суммы, от которых невозможно отказаться…

– Это сколько же? И где ты деньги возьмешь? – подозрительно спросила Зинаида.

– Доверь это мне, Зина.

– Доверяю. Только ничего у тебя не получится.

– Зин, не помнишь, где ты мой пиджак вытряхивала, когда из больницы принесла?

– Кажется, во дворе.

Сан Саныч пошел искать свой бриллиант. Он долго ходил вокруг дома, внимательно глядя под ноги. Наклонялся, перебирал камешки, разгребал землю. Но так ничего и не нашел.

К сожалению, он не видел, что за ним из-за забора наблюдает Лева.

Огорченный Сан Саныч поднялся на чердак, вынул из тумбочки мешочек и достал несколько бриллиантов. Посмотрел, как они переливаются на ладони, да и положил все обратно.

– Одного уже не хватает… – тихо сказал он сам себе. – Но ничего. Машу я все равно спасу.

– Сан Саныч, я уже все собрала. Ты идешь? – позвала Зинаида.

– Да, Зина. Сейчас иду, – отозвался Саныч.

* * *

Самойлов понял, что Костя просто сбежал, и поехал к следователю сам.

– Гриша, я поговорил с Костей. И он во всем сознался, – сообщил он.

– В чем?

– И Лешкина авария, и ампулы, которые вы нашли у Маши, – это его рук дело. Но он не собирался убивать Лешу, это произошло случайно.

– Я не верю в такие случайности, Боря…

– А я ему верю! Костя, конечно, тряпка и размазня. Трус, лоботряс… Но он не убийца.

– А почему мне все это говоришь ты, а не он сам?

– Я хотел его привести сюда, чтобы он все тебе рассказал. Но он убежал. Ему стыдно и страшно.

– Еще бы. Он отпирался, как только мог, – напомнил следователь.

– Как вспомню, как он врал, изворачивался, и вообще, все, что он натворил, – волосы дыбом встают. Никогда не думал, что мой сын может быть способен на такое! Я тебя прошу закрыть дело. А Машу выпустить.

– Так нельзя, – возразил следователь.

– Это касается двух моих сыновей, я сам с ними разберусь.

– Но ты настоял, чтобы я провел расследование! – напомнил Григорий.

– А теперь я понял: Костя не хотел убивать Лешу, никакого преступления не было. Я забираю заявление. Закрывай дело.

– Что ты творишь?! То открой дело, го закрой! Ты мне друг, конечно, но хватит уже этим пользоваться!

– Я очень тебя прошу – закрой. Больше никогда ни с чем подобным я к тебе не обращусь.

– А как мне объяснить Маше Никитенко, почему она без вины столько времени просидела в камере? И откуда у нее взялись эти ампулы? Ты меня подставляешь: она теперь имеет полное право подать на меня в суд за незаконные действия!

– Доверь это мне, – попросил Самойлов. – Я все улажу. Обещаю.

Следователь согласился. Что поделаешь, многие дела делаются по дружбе, лучше бы таких дел было меньше.

* * *

Костя ушел из дома, долго бродил по городу и, как всегда, пришел к Леве.

– Что с тобой? – Лева сразу заметил, что настроение у Кости хуже некуда.

– Принеси водки, Лева, – вместо ответа попросил Костя.

– По поводу? – уточнил Лева.

– Отец обо всем догадался. Вычислил меня по ампулам. Я еле выкрутился. Дай выпить, душа горит.

– Погоди. – Лева с водкой не спешил. – Как отец на это отреагировал?

– Пошел в милицию. Дружку своему, следователю, все рассказать. Теперь Машу, скорее всего, отпустят.

– И что теперь? Дело закрутят и тебя вместо нее посадят?

– Надеюсь, нет. Отец, конечно, взбесился, но не сдаст же он меня. Отмажет, как думаешь?

Лева с сомнением покачал головой:

– Твой батя суровый человек. А за Лешкину аварию кто-то должен ответить.

– Думаешь, посадит?

– Вдруг он захочет тебя наказать? Чтоб больше неповадно было.

– Может, конечно. Отец все может.

* * *

Катя прильнула к Алеше и поцеловала его.

– Катя, ты уверена? – тихо спросил Алексей.

– Да, Леша, я хочу быть твоей до конца.

– И ты не пожалеешь? – почему-то тянул Леша.

– Нет! Ты ведь тоже станешь полностью моим! И тогда нам никто не сможет домешать! Только ты и я, навсегда вдвоем!

Именно» в это время Маше стало не по себе, она отказалась от Римминых пирожков и застыла, присев на краю койки, охваченная непонятной тоской.

– Что с тобой? На тебе лица нет. Что-то болит? – спросила Римма.

– Нет. Ничего не болит. Сама не пойму. Какое-то предчувствие. Очень плохое.

– И как оно проявляется? Что ты чувствуешь? – заинтересовалась Римма.

– Тревога какая-то, тоска, сердце сжимается… – поделилась Маша.

– Голова не кружится? Слабость там, озноб? Маша отрицательно покачала головой.

– Ты понимаешь, кого конкретно это касается? – Римма очень хотела разобраться в том, как Маша все это чувствует.