Текст книги "Уроки жизни"

– Гораздо лучше! Буравин, как всегда, жадничает, а я готов делиться, и в этом мое преимущество.

– Делиться с кем?

– С нужными людьми. С теми, от кого зависит решение вопроса, – объяснил Самойлов.

– А от кого оно зависит? – удивился Алеша.

– От вице-мэра, Кирилла Леонидовича Токарева, кстати моего давнего друга.

– Подожди, ты хочешь дать ему взятку? – понял сын.

– Сынок, зачем так грубо? Ну сам посуди, он больше всех заинтересован в благополучном исходе этого дела. Вот я и хочу, чтобы он мог контролировать проект наравне со мной.

– Что-то я не пойму тебя.

– Сейчас! Вот, оцени этот документ! – Самойлов достал из папки листок и протянул его Алеше.

Тот прочитал текст и поднял на отца непонимающий взгляд.

– Ты хочешь отдать ему половину прибыли?

– Что, здорово придумано? Буравин теперь может сдать свой проект в макулатуру! – весело сказал Самойлов.

– А как же мы? Неужели ты не понимаешь, что продаешь наше будущее?

– Алеша, пойми, мы должны получить этот проект. А возьмем мы его только в том случае, если по-настоящему заинтересуем власти.

– Но ты говорил, что создаешь фирму для того, чтобы обеспечить будущее мне и Косте. А сам отдаешь половину прибыли этому Кириллу Леонидовичу, – неодобрительно заметил Алеша.

– Не жадничай!

– Пап, жадность тут ни при чем! Я просто о том, как вести бизнес в будущем. Пятьдесят процентов прибыли – это очень много!

– Когда мы получим этот контракт, наша фирма станет самым крупным грузоперевозчиком в регионе, – Самойлов снова достал бутылку и рюмку. – Потеряв немного сейчас, со временем мы с лихвой окупим эти потери. Вот Буравин, в отличие от тебя, это прекрасно понимает. Видел бы ты, как он злится!

– Знаешь, мне кажется, что тебе не столько важно получить этот проект, сколько то, чтобы он не достался Буравину, – упрекнул отца Алеша.

– Да, я не хочу, чтобы этот заказ ушел к Буравину, – согласился Самойлов и снова опрокинул рюмку. – Потому что тот из нас, кто его получит, станет сильнее всех и сможет диктовать другим свои условия.

– Но не такими методами. Я против, – серьезно сказал Алеша. – Надо придумать другой способ, как победить в тендере.

– Нет, в этом случае хороши все средства. Поверь, будь у Буравина такая возможность, он бы ее не упустил.

– И все-таки я думаю, что ты совершаешь ошибку.

– Леш, успокойся. Сегодня у Токарева день рождения. Мы пойдем вместе, я вас познакомлю, и ты увидишь, что он нормальный деловой человек. Не волнуйся, я держу все под контролем.

– А к которому часу мы должны быть у Токарева?

– Гости собираются к семи, но мы с тобой подойдем пораньше. Обсудим все деловые вопросы, а потом расслабимся.

– А ты можешь пойти один?

– Леш, это важно в первую очередь для тебя. Ты мой младший партнер и должен быть в курсе всех дел. К тому же, это знакомство не повредит тебе в будущем.

– Но я могу не успеть. У меня в это время одно важное дело, – признался Алеша.

– Какое еще дело? Что может быть важнее нашей работы?

– Мне надо встретиться с мамой.

– Это она тебя попросила?

– Нет, я должен передать ей одну вещь. Пап, я давно хотел с тобой поговорить о маме. Она в последнее время стала часто приходить к нам. Как ты думаешь, может, она хочет вернуться?

– Не знаю. Думаю, нет, – Самойлов стал мрачным и отвернулся.

– А мне хочется в это верить. Знаешь, давай я с ней поговорю. Попрошу прийти как-нибудь вечером. Мы вместе поужинаем…

– Нет, не надо ей ничего говорить! Такой вечер мы устроим позже. А пока отдай ей то, что обещал, и сразу иди к Токареву. И – никаких разговоров с мамой!

– Ну вот, ты теперь меня к маме ревнуешь.

– Нет, сынок. Просто нам необходимо пойти вместе. Это важно. Я буду ждать тебя у него.

– Извини, я хотел как лучше. Если тебе больно говорить о маме…

– Алеша, пожалуйста, не вмешивайся в наши с мамой отношения. Мы сами во всем разберемся. А сейчас я, пожалуй, лучше пойду посплю.

Самойлов взял рюмку, бутылку и вышел из кухни.

* * *

Зинаида спустилась в погреб и увидела лопнувшие бутыли с вином.

– Да что же это такое? Как же они попадали? Я ведь все бутылки закрепила на полках и проверила, хорошо ли держатся!

– Бабушка, пожалуйста, не расстраивайся, – сказала вошедшая следом Маша. – Наверное, они расшатались, или веревка попалась гнилая.

– Да как же не расстраиваться? Это ведь мой единственный доход!

– Бабушка, деньги у нас будут. Я опять в больницу устроилась. Не пропадем! – успокоила Маша.

– Много ты там заработаешь! – махнула рукой Зинаида.

– Не очень много, но, думаю, нам хватит.

– Сейчас ты молодая и тебе кажется, что деньги не так важны. Но когда-нибудь ты вспомнишь мои слова и, может, пожалеешь, что не поехала с Андреем!

– Бабушка, ты опять?

Как только Маша произнесла эти слова, с полки полетела еще одна бутылка с вином. Она упала и разбилась.

– Бабушка, только не волнуйся! Кажется, ты и вправду плохо их закрепила. Давай я сейчас все уберу и проверю остальные бутылки, – сказала Маша и потянулась к бутылке. Но и эта бутыль упала. Зинаида стала кое-что понимать. Это Машина энергия проявляла себя так необычно.

– Нет, нет, Машенька. Не надо, – остановила внучку Зинаида. – Думаю, тебе лучше отдохнуть. Пойдем в твою комнату, я тебя уложу поспать.

– Средь бела дня? – изумилась Маша. – Не надо, я совсем не устала. И прошу тебя больше не заводить разговоров о моем будущем.

– Хорошо, – быстро согласилась Зинаида.

– А как же осколки? – напомнила Маша.

– Я сама потом все уберу. Пойдем! – и Зинаида вывела Машу из погреба.

Уже в кухне она спросила Машу:

– А как ты себя чувствуешь?

– По-моему, я действительно немного устала, – призналась внучка. – Ты извини, бабушка, я в последнее время какая-то злая, срываюсь на всех подряд.

– Ничего, я сейчас тебя уложу. Отдохнешь, а завтра снова веселая будешь.

Но тут пришел Сан Саныч и сообщил:

– Маш, я только что видел этого писателя! Грустный такой! Прошел мимо, даже не поздоровался. Под ноги все смотрит. Сочиняет, наверное?

Зинаида за спиной Маши "жестами попыталась дать ему понять, чтобы он не продолжал эту тему, но Сан Саныч ничего не понял:

– Зинаида, ты чего дразнишься?

– Хватит к девочке приставать, вот чего! У тебя что, нет других тем для разговоров?

– Да я не пристаю. Просто, если все время под ноги смотреть, можно в столб въехать и шишку набить. Не пойму, как он по своей Москве ходит? Маш, он не рассказывал?

В это время из погреба раздался новый хлопок.

– Слышали? Кажется, стреляют где-то! – сказал Сан Саныч, подняв указательный палец.

– Саш, знаешь что! На юбилей свой будешь компот пить! Понятно? – заявила Зинаида. Она отвела Машу в комнату, уложила на кровать и укрыла пледом.

– Бабушка, ты со мной прямо как с маленькой, – сказала Маша, натягивая на себя плед.

– Маша, я же тебя с пеленок вырастила. И всегда буду заботиться о тебе.

– А у тебя много со мной хлопот было? – спросила Маша. – Я, наверное, в детстве часто капризничала.

– Что ты! Спокойнее ребенка ни у кого из моих знакомых не было. Мне все завидовали.

– Зато сейчас у тебя слишком много поводов для беспокойства, – грустно вздохнула Маша.

– Знаешь, я часто сама бываю виновата. Все никак не могу себе признаться в том, что ты уже выросла, и чересчур тебя опекаю.

– А я вижу, что тебе без меня тяжело. Поэтому и не хочу никуда уезжать. Ты для меня самый близкий человек на земле, – призналась Маша.

– Да, я и за папу, и за маму, и за братика с сестренкой, – подхватила Зинаида. – Ну, все! Давай закрывай глазки и спи.

– А знаешь, бабушка, мне бы очень хотелось, чтобы у меня была маленькая сестренка. Я бы ее любила и никому не дала бы в обиду, – сказала Маша засыпая.

* * *

Катя сидела на диване и напевала что-то очень грустное, про неразделенную любовь. Но тут пришла Таисия, и Катя сразу же замолчала.

– Ну что, дочка, приходил Костя? – спросила мать.

– Да, приходил.

– Все прошло как надо?

– Я уже и не знаю, как было надо, мама. Если ты хочешь узнать, оставался ли он у меня на ночь, то да, оставался.

– Но ты недовольна?

– Сначала все было хорошо. Но утром… – тут Катя вздохнула и замолчала.

– Так что произошло утром? – переспросила Таисия.

– Он вел себя со мной грубо. Как будто я его перестала интересовать.

– А что, если эта грубость напускная? Он понял, что не может без тебя и боится, что ты это заметишь, – предположила мама.

– А мне показалось, я ему больше не нужна. Ну, по крайней мере, не так, как раньше.

– Знаешь, мужчинам свойственна такая реакция. Они хотят чувствовать себя хозяевами положения. Быть уверенными, свободными и контролировать ситуацию, – поделилась своим опытом Таисия.

– Если я буду потакать таким взглядам на наши отношения, то скоро он начнет вытирать об меня ноги. И можно будет распрощаться с желанием выйти за него замуж, – снова вздохнула Катя.

– Нет, ты не права. Твоя задача – убедить его в том, что он станет настоящим мужчиной, когда женится. На тебе.

– Как же его убедить, если он меня даже слушать не хочет? Я пыталась ему сказать, что люблю его, а он… даже не стал слушать меня, ему позвонили – и он сразу убежал, – Катя явно была разочарована.

– И ты из-за этого переживаешь? Если мужчина озадачен делами – это правильно. Ты же этого хотела?

– Я хотела и хочу, чтобы его самым важным делом была я! – Катя с вызовом посмотрела на Таисию.

Таисия присела на диван рядом с Катей.

– Знаешь, дочка, в жизни редко бывает так, что мужчина ради своей женщины готов забросить все остальные дела.

– А я хочу именно такого к себе отношения.

– Но ты помнишь, когда Костя бегал за тобой и готов был выполнить любую твою прихоть, он тебя раздражал.

– Мам, я не хочу, чтобы он за мной бегал. Мне просто нужно чувствовать, что он меня любит, – объяснила Катя.

– Сейчас – да. Но когда ты родишь, этого будет мало. Ему придется зарабатывать, чтобы обеспечить и тебя, и ребенка. Ради этого можно стерпеть некоторое невнимание с его стороны.

– Если я буду терпеть и молчать, то он уйдет от меня, как ушел от тебя папа, – жестко сказала Катя.

– Не усложняй! У тебя совсем другая ситуация. Виктор только того и ждал, чтобы уйти к Полине. А Костя тебя любит.

– После того как он вел себя сегодня, я в этом все больше и больше сомневаюсь. И… я очень боюсь, что он узнает о том, что этот ребенок от Алеши.

– Не узнает, если ты ему об этом не расскажешь! Тебе надо еще совсем немного потерпеть. Выйдешь за Костю, родишь, он признает ребенка, и потом можешь с ним развестись.

– Но я не хочу с ним разводиться! – воскликнула Катя.

– Почему?

– Потому что я его люблю!

– Катя, послушай, это уже анекдот какой-то напоминает: то ты Костю любишь, то Алешу, то снова Костю. Может, определишься, наконец?

– Костю! – сказала Катя и разрыдалась.

– Ага! А завтра опять Алешу! – с иронией сказала Таисия.

– Нет! Теперь я точно знаю, что люблю только его!

– А сколько ты над ним издевалась? Сколько унижала его? По-моему, эти эмоции не очень похожи на влюбленность, и ты опять себя обманываешь.

– Мне кажется теперь, что я просто не отдавала себе отчета, что хочу быть с ним. Сомневалась и проверяла его чувства.

– Хороша проверка! – покачала головой Таисия.

– Вместо того чтобы смеяться, посоветуй лучше, как мне теперь быть, – попросила дочь.

– Просто постарайся не делать ему таких откровенных признаний, как сейчас мне. А то он и вправду почувствует себя хозяином положения.

– Но ты же сама говоришь, что это хорошо, когда мужчина считает, что все у него под контролем, – напомнила Катя.

– Это большая разница: считать, что контролируешь, и контролировать на самом деле. Мужчина должен зарабатывать. Все остальные дела женщина обязана взять в свои руки.

– Мама, Костя уже понял, что я привязалась к нему. Если я буду зависеть от него еще и в финансовом плане, он поймет, что я от него никуда не денусь. А я этого не потерплю!

– Но не можешь же ты зарабатывать больше Кости! – напомнила мама.

– А почему нет? Я просто еще не пробовала!

– А кто вместо тебя будет воспитывать ребенка и следить за домом? Костя ведь "вряд ли согласится взять на себя эти обязанности.

– А этого и не потребуется. Я сама справлюсь со всеми домашними хлопотами, а зарабатывать смогу гораздо больше, чем Костя.

– Может быть, поделишься своими планами? – с иронией спросила Таисия.

– Я стану певицей, – очень серьезно сказала Катя.

– Ты серьезно?

– Как никогда! Ты же говоришь, что у меня хороший голос. Да и внешними данными я вроде бы не обижена.

– Но ты беременна! – воскликнула удивленная Таисия. – И поверь, скоро это будет заметно.

– Мам, я уже все обдумала. К тому времени я уже стану достаточно известной, и беременность будет мне только на руку. Это ведь так трогательно. С выступлениями на сцене, конечно, придется повременить, но запись новых альбомов, думаю, будет мне вполне по силам.

– По-моему, ты не очень хорошо представляешь, насколько тяжел этот труд.

– А вот и неправда! Я уже записала одну песню. И многие ее похвалили. Что же касается трудностей, то я их не боюсь, – вид у Кати был решительный.

– Ну ладно, не буду тебя отговаривать. Ты сама все увидишь. Кать, а спой мне еще раз ту песню, что пела, когда я зашла.

– Извини, мама, не могу. Лучше я подарю тебе ее на кассете. Тогда и слушай, сколько душе угодно. А голос мне надо поберечь до завтра.

– Ты что, решила уже завтра начать карьеру певицы?

– А зачем откладывать? Прямо с утра и пойду на радио. Не волнуйся, мамочка! Вот увидишь, завтрашний день круто переменит всю мою жизнь.

* * *

Следователь пришел к Андрею для серьезного разговора. Андрей обрадовался Буряку. Он понимал, что у следователя есть для него новости.

– Григорий Тимофеевич, что вы узнали о том рюкзаке, что я нашел? Он точно принадлежал Сомову?

– Андрей, вы не могли бы еще раз показать, где вы нашли этот рюкзак? – попросил следователь.

– Вот здесь, – Андрей показал место, где обнаружил тайник.

– А больше там ничего не было? – подозрительно спросил следователь.

– Вы ведь уже спрашивали меня об этом, – напомнил Андрей.

– А как получилось, что вы, впервые оказавшись в незнакомом месте, тут же обнаружили тайник, который мы не смогли найти в ходе обыска?

– Может, в тот день для вас звезды не так были расположены? – улыбнулся Андрей.

– Вполне. Но возможно и другое. Например, вы заранее знали, где находится этот тайник, – следователь стал внимательно наблюдать за ответной реакцией собеседника.

– Ну, знаете! Это вы хватили!

– Почему? Я же не видел, как вы его доставали.

– Но, тем не менее, взяли его и использовали как улику. Хотя и пришли сюда, если мне не изменяет память, неофициально.

– Андрей, смена статуса для меня не является проблемой. Достаю удостоверение – и вот я уже следователь. А вам превратиться в задержанного, наверное, не очень хочется.

– Так, значит, вы меня подозреваете?! В чем, позвольте поинтересоваться?

– Подозреваю ли я вас вообще, и насколько, зависит от того, как вы ответите на мои вопросы.

– Тогда задавайте. Я TOTQB! – Андрей посерьезнел.

– Расскажите мне еще раз о цели вашего визита в наш город.

– Хорошо. В тысяча девятьсот девяносто девятом году в этих местах пропал без вести профессор Сомов. После вашего запроса я понял, что у вас появилась новая информация о нем, и решил пообщаться с вами лично. Поэтому и приехал.

– Вы его ученик?

– Да. Я вам говорил об этом. Что-то не так?

– Нет, я навел справки. Все правильно. Но вы не были участником той экспедиции.

– Да, я не смог поехать.

– Почему? – у следователя было много вопросов.

– Я принимал тогда участие в международных соревнованиях.

– Выиграли? – спросил Буряк.

– Да, получил золото. Что-то еще?

Чтобы ответить на мой запрос, вы могли бы ограничиться телефонным звонком или письмом, но предпочли приехать сюда лично. Причем именно вы, а не кто-нибудь из участников экспедиции. Почему?

– Те ребята вообще повели себя очень странно. Они вышли из нашего исторического клуба и прекратили с нами все контакты. Они выглядели запуганными, хотя я уже не один год их знаю и думаю, что запугать их нелегко.

– Вас тоже?

– И меня! Профессор Сомов был моим учителем, и я считаю своим долгом расследовать обстоятельства его гибели, даже если мне будет угрожать опасность. Поэтому, если вас еще что-то интересует, спрашивайте.

– Скажите, когда вы поселились на маяке, вы знали, что здесь до вас жил человек, возможно причастный к исчезновению Сомова?

– Да, я догадывался, что бывший смотритель маяка причастен к исчезновению моего учителя, – признался Андрей.

– Объясните, как вы догадались? А то как-то странно получается: вы по собственной инициативе приехали сюда, поселились там, где жил единственный подозреваемый, и тут же нашли очень важную улику.

– Прежде чем ехать к вам, я запросил и внимательно прочитал всю местную прессу. Об этом смотрителе много писали. А когда пришел ваш запрос, я предположил, что именно его вы подозреваете.

– Поэтому и решили подбросить улику? – резко спросил следователь.

– Да нет. Я понимаю, что у вас есть сомнения в моей искренности. Но на самом деле, я решил провести собственное расследование параллельно с вашим.

– И только прибавили мне хлопот! Если, подозревая вас, я иду по ложному следу, то невольно даю настоящим преступникам возможность скрыться или замести следы преступления.

– Каюсь, я не предполагал, что дело примет такой оборот, – расстроился Андрей.

– Хорошо, что, по крайней мере, сейчас вы это осознали. Надеюсь, у вас больше не возникнет желания поиграть в Шерлока Холмса?

– Готов быть Ватсоном, если вы позволите, конечно! Следователь невольно улыбнулся:

– Посмотрим. Кстати, я все еще подозреваю вас. И как видите, вы сами в этом виноваты.

– Тогда задавайте следующий вопрос. Может быть, ответ снимет ваши подозрения.

– Надеюсь. Вы знаете, что смотритель сбежал во время следственного эксперимента, здесь, на маяке?

– Да, ваши коллеги сказали мне об этом.

– А где вы были в это время?

– У Полины Самойловой. Помните, я говорил вам, что знаком с ней.

– Хорошо, я проверю это. Спасибо, что ответили на мои вопросы. Надеюсь, вы ничего больше не предпримете, не предупредив меня? И, пожалуйста, будьте осторожны. Смотритель в любой момент может объявиться на маяке. Он очень опасен.

– Кстати, то, что я был у Самойловой во время побега смотрителя, может подтвердить еще один человек.

– Кто? – почему-то насторожился следователь.

– Одна девушка, Маша Никитенко.

– Вы знакомы с Машей? – удивился Буряк.

– К сожалению, не очень близко. Пока, —г сказал Андрей, грустно улыбаясь.

Следователь ушел от Андрея озадаченным. Вопросов у него по-прежнему было намного больше, чем ответов.

* * *

Что должен сделать мужчина, если женщина не права? Французы считают, что он должен извиниться. Возможно, это единственный правильный ход, если, конечно, вы не собираетесь навсегда расстаться с этой женщиной.

Утром Буравин решил поступить именно так – извиниться. Он долго собирался с духом и уже перед самым выходом на работу подошел к Полине и тихо сказал:

– Ты прости меня, я вчера был неправ.

– Ничего, я тоже погорячилась, – улыбнулась Полина. – Нервы у всех на пределе.

– Я увидел синяки на твоих руках, – у Буравина заиграли желваки, – и меня это просто взбесило…

Полина понимала, что Буравин прав.

– Я сама не знаю, что делать. Борис одержим. С ним стало невозможно разговаривать, – пожаловалась она.

– Так ты и не разговаривай! – посоветовал Буравин. – Предоставь это мне!

– Ох, Виктор, ты снова начинаешь!

– Подожди, Полина, не заводись, – стал успокаивать Буравин вспыхнувшую Полину.

– Ну как ты не можешь понять, Витя? – втолковывала она, – там мои дети.

– Но вчера же ты ходила не к детям.

– Вчера мне надо было поговорить с Борисом об Ирине.

Буравин как-то сразу переключился на другую волну:

– А что с Ириной?

– Ничего хорошего, Виктор.

– Понятно, в тюрьме всем плохо.

– Она не все, она моя сестра, – напомнила Полина.

– Чем мы можем ей помочь? – сочувственно спросил Буравин.

– Боюсь, что уже ничем. Ее депортируют в Якутию.

– Ирину депортируют? – Буравин удивился. – В Мирный?

– Да, и будут там судить. А она не хочет, чтобы Борис ей помогал.

– А чем он может ей помочь, Полина?

– Да всем, чем угодно. Сочувствием, деньгами, – Полина решила рассказать Буравину всю правду. – Он готов ехать за ней в Мирный, жениться и ждать ее освобождения. Ты представляешь?

– С трудом. Прямо как декабристка, – не удержался от ироничного тона Буравин. – Вернее, декабрист. Там наоборот: женщины за мужчинами отправлялись в холодные края.

– Ну что ты иронизируешь? Она отказывается от его помощи, – грустно заметила Полина.

– Вот ее я могу понять. Я не верю в продуманность его решения. По-моему, оно было принято тебе назло.

– Неважно, – махнула рукой Полина. – Но после ее отказа Борис лишается личного стимула в жизни, это ты понимаешь?

– Да. Понимаю, что теперь он точно не оставит нас в покое.

Похоже, что Полину это не пугало:

– Пойми, Витя, нельзя думать только о себе. Вокруг нас близкие люди, они имеют право на счастье не меньше нас.

– Я сочувствую Ирине. Но я не представляю, чем я лично могу ей помочь! Кроме регулярных денежных переводов, для поддержки духа в теле…

– Дело не только в деньгах. Может, поговорить с Буряком? – хваталась за соломинку Полина/ – Как-то решить, чтоб ее не депортировали, чтобы ее здесь судили. Она ведь отсюда родом.

– А алмазы похитила в Якутии. Сложная ситуация, – заметил Буравин.

Полина настаивала:

– Так ты поговоришь с Буряком?

– Нет, это не его уровень, – отказался от такого варианта Буравин. – Он не решает такие проблемы. Депортация – это международные отношения.

– Тогда с Кириллом, он же вице-мэр, – вспомнила Полина.

– С Кириллом? – пожалуй, в этом есть смысл, – согласился Буравин. – Он достаточно опытный политик. Но у нас с ним не слишком приятельские отношения…

– Это неважно. Поезжай к нему прямо сейчас, нельзя терять ни минуты, – потребовала Полина.

– Сейчас не получится. Его нет в мэрии. Он готовится к юбилею, – сообщил Буравин.

Но Полина не собиралась отказываться от своей просьбы:

– Значит, пойди к нему домой, в ресторан… Он же приглашал тебя? Заодно поздравишь его от нас.

– Да, приглашал, только я идти не собирался. Там же будет Борис.

– Ну и что с того? Он тебя не съест, – улыбнулась Полина.

– Он-то не съест, но я могу не сдержаться и при всех дать ему по физиономии, – мрачно сообщил Буравин.

Улыбка сползла с лица Полины:

– Только этого еще не хватало. Тогда лучше не ходи… Но придумай, как встретиться с Кириллом.

– Хорошо. Я обязательно встречусь с ним. Обещаю. Понимая, что Буравин сдержит слово, Полина прекратила разговор и засобиралась на работу:

– Хорошо, Виктор. Ну, я побежала. Алешка ждет меня.

По дороге на работу Полина задумалась уже о другом. Как-то складываются отношения между Алешей и Машей? Она многое сделала для того, чтобы они встретились и, возможно, нашли дорогу к примирению. Но, с другой стороны, Полина понимала, что эта дорога теперь достаточно длинная.

* * *

Тонкая душа Сан Саныча болела за Машу, которой так досталось в последнее время. Ему хотелось поговорить с ней, но не при Зинаиде. Наконец такая минутка выпала.

– Машенька, как ты себя сегодня чувствуешь? – осторожно поинтересовался Сан Саныч у Маши.

– Нормально.

– Это хорошо. Это меня успокаивает.

– Сан Саныч, можешь не волноваться! Вчерашнее не повторится, – пообещала Маша.

– Как вспомню, так вздрогну, – признался Сан Саныч. – Бутыли с вином взрывались прямо как гранаты!

Маша смутилась, чувствуя себя виноватой:

– Я не хотела, честное слово.

– Я тебе верю, Машенька. Но, согласись, у тебя какие-то странные способности.

– Да, мне иногда тоже так кажется, – согласилась Маша. – Мне плохо – и вокруг катастрофа…

Сан Саныч вдруг о чем-то догадался.

– И что, ты не можешь контролировать свои способности? – спросил он.

– К сожалению, не всегда, – кивнула Маша.

– Я, конечно, в эту мистику мало верю, но знаю наверняка: когда женщина в гневе, она может такого натворить… – Сан Саныч даже зажмурился, представляя себе это.

– Наверное, не всякая, Сан Саныч. Бывают рассудительные и выдержанные женщины, – задумчиво сказала Маша.

– Что-то не встречал я таких, – улыбнулся Сан Саныч.

– А бабушка? – напомнила Маша.

– У! В тихом омуте… – лукаво протянул Сан Саныч.

Маша удивилась:

– Не может быть!

– Ты не знаешь, Зинаида по молодости так бушевала, аж гай шумел… Огонь! Один взгляд чего стоил – испепелял парней на месте.

Маша подперла щеку рукой и мечтательно спросила:

– Сан Саныч, а ты ее сразу полюбил?

– С первого взгляда, Машенька, – признался Сан Саныч. – Только взглянула – и сразила моряка наповал.

– Почему же вы не поженились?

– Почему? Быть женой моряка – тяжелая доля. Они ж больные люди.

– Что же это за болезнь такая? – поинтересовалась Маша.

– Море, Машенька. Заболеваешь хронически в детстве – и на всю жизнь. Кажется, что ничего важнее быть не может.

– Понятно. Ты – в море, а бабушка не хотела вечно ждать.

Сан Саныч покачал головой:

– Не совсем так.

– Почему же она не вышла за тебя замуж? – спросила Маша.

– Боялась моря. У Зинаиды с ним свои счеты.

– Это какая-то тайна? Сан Саныч, расскажи, – Маше было очень интересно узнать о молодости Зинаиды.

– До того как мы с ней встретились, был у нее жених, – начал Сан Саныч.

– Правда? И с ним что-то случилось?

– Случилось, – подтвердил Сан Саныч. – Во время шторма в Бискайском заливе смыло волной за борт. Искали его двое суток, но так и не нашли.

– Вот почему бабушка так не любит море, – грустно сказала Маша.

– Только море тут ни при чем, – насупился Сан Саныч. – Этот парень крепко любил выпить.

– А ты его знал, Сан Саныч?

– Лично не знал, но ребята рассказывали, что и в тот вечер он был под градусом.

– А бабушка об этом знает?

– Нет, кто ж ей такое скажет. У него фамилия была роковая – Смирнов. В любом заграничном порту он имел бесплатную выпивку.

– Его все угощали? – удивилась Маша. Сан Саныч открыл секрет Смирнова:

– Он заходил в фирменный магазин «Смирнофф», показывал паспорт моряка и получал пузырек водки. Только за свою фамилию. Вот так.

Маша помолчала, а потом сказала:

– Жалко бабушку. Она боялась, что и тебя море заберет?

– Не то слово. Каких только талисманов она не дарила мне перед рейсом, – вспоминал Сан Саныч. – А все равно…

– Все равно боялась? – перебила его Маша.

– Каждый раз провожала меня так, будто хоронила, – подтвердил Сан Саныч.

Тут Маша подумала о другом:

– А когда я появилась, ты помнишь? Как это было?

– Ты лучше у Зинаиды спроси. Я помню, что ушел в рейс – Зинаида была одна, а вернулся – у нее уже ты.

– Прямо как в сказке, – улыбнулась Маша.

– Это в сказке, как в жизни, Машенька, – поправил ее Сан Саныч.

– Странно так – мужа у бабушки не было, за тебя замуж пойти побоялась, а меня решила взять?

– Зинаида мне сказала тогда: я хотела девочку, я ее и получила. Ребенок – это не муж, в море не уйдет.

– Да, одни загадки, – подвела итог Маша".

– А ты не разгадывай их заранее, – посоветовал Сан Саныч. – Все тайное когда-нибудь становится явным.

Маша послушно согласилась:

– Хорошо, не буду.

И тут Сан Саныч подошел к тому, что его волновало больше остального:

– Машенька, ты меня прости, это, наверное, не мое дело… Что у вас с Алешкой вышло?

Маша вздохнула:

– Мы с Алешей не понимаем друг друга.

– Понять другого человека всегда трудней, чем решить, что ты его не сможешь понять. Главное, не делать поспешных выводов. Вы оба еще так молоды…

Только Сан Саныч собрался развить свою мысль, как в дверь постучали. Зашел Андрей в парадном костюме, который очень ему шел.

– Добрый день, не помешал? – спросил он.

– Ой, Сан Саныч, я совсем забыла, – подскочила Маша. – Мы же с Андреем идем в гости к Кириллу Леонидовичу.

– Я слыхал, у него юбилей, – Сан Саныч был недоволен тем, что их разговор прервали.

Но Маша как раз была этому рада:

– Мы так заговорились – все вылетело из головы. Еще цветы надо купить по дороге.

– Передавайте ему мои наилучшие пожелания… – сказал Сан Саныч, провожая Машу и Андрея до дверей.

Он закрыл дверь и вздохнул. Не поговорили!

* * *

Руслана с трепетом отнеслась к юбилею мужа. Уже с утра пораньше она поздравила Кирилла, подарив его любимый и страшно дорогой одеколон.

– Поздравляю, Кирюша! Как замечательно, что я могу поздравить тебя первой, – сказала она, обнимая его и целуя.

– Я счастлив, что это так, – улыбнулся Кирилл.

– Тебе нравится мой подарок? – спросила Руслана, заранее зная ответ.

– Спасибо, это мой любимый одеколон, – Кирилл был действительно рад.

– Я знала об этом. Но это еще не все. Я приготовила тебе нечто более весомое, – сказала Руслана и протянула мужу папку с договором Самойлова. По договору Кирилл получал 50% прибыли.

Ты что, с ума сошла, Руслана? – возмутился Кирилл, читая договор. – Я же не участвую в подобных сделках! Я политик, а не… спекулянт какой-то!

Руслана не ожидала такой реакции, она даже растерялась:

– Я хотела… Я думала…

Но Кирилл уже понимал, чьих это рук дело:

– Я же ему ясно сказал «нет», так он через тебя решил действовать!

Кирилл порвал договор и в гневе сказал:

– Спасибо, милая, отличный подарок! Как ты могла?!

Руслана уже пришла в себя.

– Не надо на меня кричать, я не глухая! – остановила она мужа.

– Да, Руслана, ты не глухая, ты – глупая.

– Ах, я глупая?! Пока ты болел, я не была глупой. И ты не разговаривал со мной в таком тоне.

Кирилл все никак не мог успокоиться:

– Но как ты могла взять у Самойлова этот договор?

– Вот так и взяла, – уже спокойным тоном ответила жена. – Он сказал, что ты будешь рад такому подарку.

– Счастлив, дальше некуда… – хмуро пробурчал Кирилл.

– Но я же не знала, что это противозаконно! – Руслана не хотела ссоры с мужем.

– Ну хорошо, прости, что я накричал на тебя, – взял себя в руки Кирилл. – Твоей вины тут нет.

– Ничего, зато видно, что ты действительно выздоровел – кричишь громко, – улыбнулась Руслана.

– И во многом благодаря тебе, – поддержал ее шутливый тон Кирилл. – Давай-ка лучше уточним список гостей.

– Давай, – с удовольствием согласилась Руслана. Список был длинным. Наконец Кирилл дошел до Машиного имени.

– Маша обещала прийти с молодым человеком, – сообщил он. – Буравин сказал, что его не будет… А вот Таисия, я думаю, придет.

– Почему ты так думаешь? – встрепенулась жена. – Ко мне же на день рождения она не приходила.

– Да? Точно. Наверное, и ко мне не придет… Так, Гриша Буряк… Надо позвонить ему.

Кирилл взял трубку и набрал номер:

– Григорий Тимофеич, привет, надеюсь, ты будешь у меня на юбилее?

– Привет, привет, юбиляр! – откликнулся следователь. – Ты прости, Кирилл Леонидыч, не смогу, дел по горло.

– Дела подождут, Гриша. Я бы очень хотел тебя видеть.

– Я буду с вами незримо, – пообещал Буряк.

– Интересно, это как? – уточнил Кирилл.

– Держи включенной «Черноморскую волну» – я передам тебе поздравление по радио, песню нашей молодости.