Текст книги "Амур и Психея"

7

Хороший английский, голос с приятной хрипотцой, выдававшей в говорившем бывшего курильщика, средние телосложение и рост и… удивительные глаза.

Его глаза были ярко-голубые, не серо-голубые, как у многих жителей российской средней полосы, не застиранно-голубые, как у прибалтов, не глубокие синие, как у хорватов, а яркие сине-голубые, почти бирюзовые, как если бы человек носил линзы.

Мужчина улыбался ей широко и уверенно и, как показалось Юлии, внимательно наблюдал за ее реакцией. Вернее, он ждал этой реакции, как ждет теннисист потери подачи партнером.

Она убрала темные очки в сумку и сказала, немного смешавшись:

– Юлия Кляксина. – Она протянула руку для рукопожатия. – А вы в оргкомитете – мне кажется, я видела вас на пленарном заседании.

Он коротко кивнул.

– Джулия… Какое женственное имя, оно вам очень подходит! – Собеседник склонил голову, подался вперед и коснулся ее руки губами, лишь чуть наметив поцелуй. – Никогда бы не сказал, что вы русская. О, простите, я не представился. – Он переложил какие-то папки и буклеты, которые держал, из одной руки в другую, похлопал себя по карманам пиджака с одной стороны, потом с другой, залез во внутренний карман, оттуда вытащил свою аккредитацию – ламинированную карточку с именем, к которой крепилась лента для того, чтобы носить аккредитацию на шее. У него же лента была обмотана вокруг карточки так, что разобрать хотя бы имя, тем более фамилию или статус представлявшегося было невозможно. – Алексис Александропулос из Ларисы. Очень приятно.

– Мне тоже. А почему вы сказали, что я не похожа на русскую? – Тот факт, что ее имя было не совсем Джулия, она решила не комментировать. В конце концов, это не могло иметь принципиального значения для короткого обмена любезностями с членом оргкомитета конференции, на которой она только что так удачно выступила.

– Я так сказал, правда? – Он снова улыбался, открыто и обезоруживающе.

– Да, или вы уже передумали?

– Нет, что вы. Я так сказал, потому что я был на вашем докладе, слышал, как и что вы говорили, восхищался тем, как свободно вы держитесь перед аудиторией, как владеете голосом… Ха-ха-ха… И как хорош ваш английский! Да, это просто невероятно! Он действительно превосходен! Ха-ха-ха! Надеюсь, я вас не смутил. О, вы покраснели, но лишь слегка, и стали еще милее. Некоторые говорят, что умение краснеть – добродетель. Что вы думаете по этому поводу? Я сам краснею то и дело. Ха-ха-ха! Да, так со мной было всегда, друзья надо мной вечно подтрунивают!

Алексис говорил одновременно увлеченно и непринужденно. Немного суетливо, как показалось Юлии в первую минуту, потому что он как будто все время был в движении. Приподнимались и опускались его густые, красиво очерченные брови, он периодически пожимал плечами, поворачивался к собеседнику в профиль так, что можно было оценить изящество прямой линии его носа, слегка встряхивал головой или проводил по волосам рукой, и становилось очевидно, что стрижка ему идет и не портит его темную, с ранней сединой густую шевелюру. Ему было около сорока.

8

Он рассказывал с вдохновением и со вкусом, он общался в прямом смысле этого слова, мгновенно реагируя на ответные реплики, и Юлии казалось, что он говорил с ней на тему, в которой оба они были профи, что сам предмет их объединял, хотя по существу обсуждаемого вопроса они не могли бы обменяться оригинальными мыслями, даже если бы захотели. Но этого было и не нужно. Он улыбался и даже иногда подхихикивал, как будто бы иронизируя по поводу собственной неспособности подобрать слова, в которые ему хотелось бы еще точнее и ярче облечь свою мысль… для Юлии, чтобы именно она его лучше поняла.

И, разумеется, он смотрел на собеседницу своими необыкновенного цвета глазами в обрамлении темных шелковых ресниц как-то так, что у Юлии создавалось впечатление, что все, что она скажет или только соберется сказать, будет важно. Причем не просто придется к месту в данном конкретном разговоре, а окажется значимым, если так можно выразиться, для прорывного совершенствования сразу всех без исключения направлений развития цивилизации!

Юлия улыбалась, собеседник казался ей немного эксцентричным, но приятным и забавным, и она поддерживала разговор, хотя он и был, в общем-то, ни о чем. Погода располагала к прогулке. Они давно уже отошли от отеля, свернули на набережную и неторопливо приближались к конной статуе Александра Македонского, натягивавшего узду и поднимавшего Буцефала на дыбы. Юлия успела узнать, что у Алексиса частная школа иностранных языков, что учился он в Канаде, где и получил степень магистра от университета города Торонто.

Осенний день угасал, солнце клонилось за море, небо окрасилось по-ноябрьски оранжево-розовым. Кучевые облака ожили и стали напоминать волшебных драконов, паривших над гладью залива Термаки.

Вправо и влево по набережной прогуливались семьи с детьми, которых родители или более старшие родственники вели за руку, несли на руках или везли в колясках. Люди с энтузиазмом обсуждали какие-то свои новости и интересовавшие их события. Многие из прогуливавшихся в разных компаниях были знакомы, они приветственно махали друг другу при встрече, отбегали от своей группы, чтобы обменяться несколькими словами с попавшимся навстречу знакомым, похлопать с ним друг друга по плечу, затем возвращались к своим стайкам и продолжали движение в них.

Юлия и Алексис немного поговорили о России и ее Новейшей истории, об Элладе и периодах ее античной славы, о преподавании английского языка, который был основой и стержнем профессиональной деятельности обоих, потом стали прощаться.

– Завтра утром еще есть секционные заседания, но вечером главное событие нашей программы – торжественный вечер. Все докладчики – наши почетные гости. Вы придете?

– Надеюсь, что да. Благодарю вас, Алексис, вы уделили мне так много времени, мне даже неловко как-то. Вас не хватятся ваши коллеги?

– Жена. Но ничего, я сейчас ей позвоню и все объясню… – В его руке мгновенно появился сотовый телефон.

Нужный номер был им набран нажатием одной клавиши, и прежде чем Юлия успела подумать, что ей следовало бы отойти на пару шагов и не присутствовать при частном разговоре, Алексис сделал в ее сторону жест рукой, как бы прося его извинить и не отходить, и начал беседовать.

Юлия была не просто наблюдательна, она любила наблюдать людей, говоривших в ее присутствии. Ей были интересны динамика реплик, выраженность эмоциональной составляющей в них, ритмические модели и интонационные предпочтения говорящих – все то, что делает речь на том или ином языке характерно аутентичной.

Этот разговор, разумеется, шел по-гречески. Реплики Алексиса были многословными и эмоциональными, он что-то перечислял, развернуто характеризовал и даже субъективно оценивал, при этом прикладывал свободную от телефона руку к груди, как делают люди, стремящиеся придать своим словам еще большей убедительности.

Юлия подумала, что немного странно, что кто-то стал бы сначала проводить более часа в неформальном общении с малознакомым человеком, но при косвенном упоминании дома мог бы испытать столь острую потребность отчитаться, как если бы этот час он провел на спецзадании, которое с честью выполнил. «Мог бы проститься со мной и потом уж звонить», – пронеслось в голове у Юлии, но додумать эту мысль она не успела: Алексис уже заканчивал беседу.

– Так, значит, завтра жду вас на вечере. И прошу вас, Джули, не зовите меня моим полным именем. У нас тут, особенно те, кто не чужд образованности, зовут себя европейскими или, ха-ха-ха, североамериканскими вариантами своих имен. Ну, там, Йоргос будет называть себя Джорджем, Николас – Ником, а меня зовут Алексом – просто Алекс, и все, и я всецело к вашим услугам! – Он сделал «монарший» приветственный жест кистью руки, во всяком случае Юлия так это поняла, и снова коротко засмеялся.

– Хорошо, Алекс, до завтра. Надеюсь, ваша супруга не будет волноваться, что вы провели в моем обществе столько времени.

– Моя жена? Нет, ну что вы. Я ей уже все рассказал, вы же слышали. К тому же она тоже здесь, на конференции. Кстати, где конкретно она находится в эту минуту, я понятия не имею! – Он игриво улыбнулся и чуть сморщил нос, а Юлия подумала, что последние его слова, должно быть, шутка.

– До свиданья, Алекс, увидимся!

– Вы меня бросаете… Уже скучаю, до встречи! – Алекс чуть пожал плечами и, подождав, пока она перейдет на другую сторону улицы и обернется, тепло улыбнулся ей в ответ и дружески помахал рукой.

9

Торжественный вечер проходил в Белом зале ресторана «Македония». Ярко горели люстры, негромко играла классическая музыка, официанты скользили по мраморному полу бесшумно и как-то особенно стильно. В центре изящно сервированных столов красовались корзинки с композициями из живых цветов.

Конечно, вечернего платья, подходящего для такого случая, у Юлии не было не только в чемодане, но даже дома. Ее это не смущало, собираясь на вечер, она просто сменила блузку с воротничком, в которой делала доклад, на более открытый топ и наконец-то позволила себе вытащить из багажа туфли на каблуке.

Войдя в зал, Юлия остановилась и попыталась определить, где ей следует сесть. Выяснилось, что всех почетных гостей собрали вместе за одним столом, где против каждого стула стояла табличка с именем. Кто-то из организаторов помог ей отыскать свое место, и она оказалась между докладчиками, с которыми уже успела ранее познакомиться и даже коротко переговорить. Были за столом и греки – все оживленные, улыбающиеся, готовые к общению.

Вечер предполагал награждение организаторов какими-то памятными вымпелами, выступления разных групп участников в жанре капустника, провозглашались тосты, говорились слова благодарности организаторам от гостей и участников, гремела музыка, все ели, пили, вставали, танцевали, снова садились, переходили к другим столам, подсаживались, разговаривали, шутили, рассказывали анекдоты.

Атмосфера вечера действительно была очень легкой и дружеской, но Алекс к Юлии не подошел ни разу. Она поискала его глазами и нашла сидевшим к себе спиной в окружении нескольких женщин и мужчин. По его левую руку, оживленно жестикулируя, беседовала с другими гостями миловидная брюнетка, и Юлия поняла, что это и была его жена.

10

День после официального закрытия конференции был отведен под экскурсионную программу. Можно было отправиться на рынок и там изучать морепродукты и историю рыболовецкого промысла региона или предпочесть автобусную экскурсию в окрестности Пеллы, где родился Александр Македонский, который в европейской истории получил титул Великого. Юлия присоединилась ко второй группе.

Автобус оказался заполненным примерно на две трети, все прильнули к чисто вымытым окнам и получали удовольствие в равной мере от погожего ноябрьского дня и от холмов и долин, вид на которые открывался. Юлия не могла отделаться от мысли, что уже завтра она будет в Москве и что еще долго, весь конец осени и всю зиму, не увидит солнышка, и не будет у нее вот такого, как сегодня, досужего часа, когда можно просто смотреть на золотую листву, голубое небо, да к тому же узнавать что-то новое об истории и культуре Греции – колыбели европейской цивилизации.

Они осмотрели то, что осталось от некогда прекрасного морского города-порта. Одна остановка, другая, и вот наконец самое интересное место – школа Аристотеля в Нимфеонской пещере, в которой беседовали Аристотель и Александр, великий Учитель и его Великий ученик.

Экскурсанты поднялись со своих мест и устремились к выходу, разминая затекшие ноги и поправляя на себе поясные сумки. Стала продвигаться по проходу и Юлия. И, только на миг оказавшись около водителя, она услышала, как с ним заговорил Алекс. Она и не знала, что тот был в автобусе вместе с остальными. Юлия решила не оборачиваться на голос. В конце концов, ну что такого случилось, у каждого человека могут быть свои дела и обстоятельства. Завтра она вообще будет в Москве.

11

Пещера Аристотеля, недалеко от которой припарковался автобус, оказалась на возвышении. Вернее, вход в нее был выше уровня дороги на пять или шесть каменных ступеней. Чтобы попасть внутрь, нужно эти ступени преодолеть и войти в неосвещенное помещение. Во времена Александра и Аристотеля вход в пещеру занавешивали козьими шкурами, а внутри на стенах устанавливали дававшие и свет и тепло факелы. Юлия подумала, что в центре могли разводить костер, хотя об этом гид ничего не сказал. А может, и сказал, но она не услышала. Экскурсанты стали осторожно подниматься по ступеням.

Первым пошел Алекс, он практически взбежал наверх, зашел внутрь и быстро вышел, встал у входа на небольшой площадке. Юлия подумала, что в том, как именно он это проделал, была какая-то особенная горделивая стать человека, сопричастного и как будто знающего какой-то секрет или тайну, а может быть, охраняющего и то и другое от случайного чужого взгляда или слова. В его движениях не осталось и следа давешней суетливости, весь его облик был исполнен значения и аутентичной гармонии. Юлия невольно залюбовалась его точеным, будто отчеканенным на античной монете профилем и впервые обратила внимание на то, как благородно обрамлен его высокий лоб густыми седеющими прядями чуть вьющихся темных волос.

Наконец подошла ее очередь взобраться по ступеням, и она оказалась у самого входа. Пещера дышала прелыми листьями. Юлия сделала шаг внутрь и ощутила, как темно там было, даже несмотря на то, что вход не был завешен. Вдруг справа от нее как будто вспыхнул фонарик – это Алекс стоял у нее за спиной и подсвечивал пещеру экраном своего телефона. Он был так близко, что Юлии показалось, она слышала не только его дыхание, но и биение его сердца.

– Не бойтесь, Джули, это всего лишь я, – приглушенным голосом сказал Алекс. Но пещера предательски отражала и усиливала любой шорох, и Юлия вздрогнула – ей показалось, что их могли услышать. – Осторожно спускайтесь по ступеням, когда выйдете на яркий свет, ведь на вас не кроссовки… я подам вам руку.

И вот уже она переступала порог пещеры на выходе. Он подал ей руку, но не тыльной стороной, а ладонью, и когда ее рука легла в его теплую и надежную ладонь на какой-то миг, получилось, что они взялись за руки. Юлия подумала, что он похож на рыцаря в сияющих доспехах, спасающего принцессу из логова дракона, наверное, потому, что солнце слепило так, что еще немного, и из глаз брызнули бы слезы.

12

Потом они еще какое-то время ехали все вместе в обратном направлении. В автобусе переговаривались, кто-то обменивался телефонами, кто-то уточнял какие-то детали у гида, некоторые говорили о том, в какое время завтра утром их рейс и что они везут в подарок семье и коллегам. Юлия собиралась надеть темные очки, когда ее внимание привлек негромкий разговор, который вела сидевшая в соседнем с ней кресле американка с Алексом. Место Юлии было у окна, а у американки – в проходе. Алекс смешно нависал над ней, а та как-то по-птичьи выгибала шею и заглядывала ему в лицо.

– Мне скоро выходить, я почти уже дома, – говорил он. – Скоро будет мой поворот, я потому и поехал с вашей экскурсией, что моя машина в ремонте. А от этого поворота я могу до Ларисы и пешком дойти, если никто не подбросит. Никаких проблем.

Американка принялась уверять его в том, что его трудности временные, что все у него будет отлично. Она говорила, что ей очень понравилась его милая жена, с которой она его видела вчера на вечере. Она не преминула уточнить, как именно она была ему благодарна за то, что он ей подал руку на выходе из пещеры сегодня, потому что она бы точно свалилась с этих ступеней – уж больно они были крутые!

Юлия задумчиво молчала.

Наконец показался поворот на Ларису, и водитель притормозил. Алекс в прямом смысле слова отлип от американки и стал прощаться со всем автобусом, а весь автобус принялся в его лице благодарить оргкомитет за прекрасно организованную и проведенную конференцию. Алекс прошел вперед, затем сказал, что забыл что-то на верхней полке в задней части салона, снова вернулся и, улучив момент, когда американка повернулась к кому-то из других пассажиров, наклонился через нее к Юлии:

– Мы ведь еще увидимся, да? Джули, ну скажите, что увидимся!

– Мир не так уж и велик. – Улыбка Юлии была чуть сдержанней, чем могла бы быть.

Он улыбнулся ей одними глазами, быстро пробрался по проходу к выходу, обернулся, помахал всем и соскочил со ступенек наземь.

Дверь закрылась, автобус тронулся.

– Ах, какой приятный молодой человек! – проворковала, откидываясь в кресле, американка и сдвинула бейсболку на лицо.

Через пару минут Юлия явственно услышала из-под бейсболки храп.

«Да, верно, очень приятный. И я его больше никогда не увижу», – подумала она, и от этой мысли ей стало почему-то нестерпимо грустно.

13

Остаток осеннего семестра прошел незаметно, наступила зима, ее сменила весна. Юлия так была загружена работой, что не очень замечала бег времени. Мама все чаще болела, ей требовалась помощь. Нужно было приносить продукты и лекарства, выслушивать разные мнения по поводу того, кто в чем виноват и от чего что зависит и что одно в этой жизни важнее, чем другое. Вася снова потерял работу. Что-то там не сложилось, кто-то сменил кого-то, кто-то новый был назначен на какую-то должность, в результате многих стали сокращать, сократили и его. Теперь Василий Иванович был в активном поиске должности, которая бы его заинтересовала, но не унывал – говорил, что его таким приемом из седла невозможно вышибить. Вероника заканчивала первый класс.

Об Алексе Юлия не думала. Она лишь помнила цвет его глаз. Да и то, наверное, потому, что несколько раз рассказывала о своей поездке в Салоники на конференцию двум-трем коллегам и, вероятнее всего, упоминала и эту деталь.

А на следующий год разразился кризис и был объявлен дефолт. Вообще стало не до заграничных командировок. Только следующей весной вкладчикам удалось вернуть часть денег, переведя вклады со счетов лопнувших банков на счета в других, уцелевших.

От Алекса вестей не было никаких.

14

А в июне на кафедру пришла бандероль на имя Юлии Кляксиной. Из Греции, но не из Салоник, из другого города, который у Юлии не вызвал абсолютно никаких ассоциаций. В бандероли были авторский экземпляр материалов предыдущей конференции и приглашение принять участие в следующем форуме все той же Ассоциации владельцев и преподавателей частных школ иностранных языков.

Первым, что поспешила сделать Юлия, это сообщила о приглашении Анне Борисовне. Но Заманская опять не могла ехать: на сей раз ее не устраивало, что приглашение пришло не ей лично, а почему-то Кляксиной. Как Юлия ни старалась объяснить, что это будет чудная поездка, что русских греки любят и ценят, что внимание и всемерное уважение будут гарантированно обеспечены, Анна Борисовна оставалась холодна.

«Да и ладно, – подумала Юлия – была бы честь предложена».

Грекам же она написала вежливый ответ, что, мол, обязательно кто-нибудь из коллег приедет и что в скором времени они узнают кто именно.

Юлии казалось, что не поедет никто. Конец семестра, настроение у всех предотпускное, думать о том, чтобы формулировать тему доклада, продумывать текст, оформлять визу и тратиться на билет, который не точно, но возможно компенсирует принимающая сторона только по приезде, вряд ли кто захотел бы. Лишних средств у коллег, как и у нее самой, в тот год не водилось.

Однако не тут-то было. Оргкомитет греческой конференции проявил недюжинное упорство. Снова и снова приходили короткие, но вполне содержательные письма на домашний электронный адрес Юлии. «Мы были бы вам очень признательны, доктор Кляксина, если бы вы лично удостоили нашу конференцию своим участием, – писал представитель оргкомитета с незнакомыми ей именем и фамилией. – Оргкомитет готов компенсировать транспортные расходы не только вам, но и еще одному коллеге, если тот или та согласится представить доклад на конференции. Заранее благодарны за сотрудничество и надеемся на ваш, доктор Кляксина, благосклонный ответ и помощь».

Ну что было ей делать? Она распечатала всю переписку и, выбрав удачный момент, постучала в дверь заведующего кафедрой.

Павел Петрович Постников был не просто доктором филологических наук, профессором, он был ученым. Это становилось понятно из всего, что он делал и говорил, из того, как он общался со студентами и коллегами, и, конечно, из его собственных работ и исследований его учеников, каждое из которых было глубоким, созвучным времени и написанным интересно и понятно, что, однако, не делало его более популярным, чем было допустимо.

– Юлия Владимировна, прошу, присаживайтесь, рассказывайте, что случилось и чем я могу быть вам полезен.

– Павел Петрович, я знаю, что у вас и минутки свободной нет, но… вот, я принесла переписку с греками – я, помните, два года назад делала доклад на их конференции.

– Как же, помню. Они прислали сборник материалов со статьей-то?

– Да, прислали, не обманули.

– Молодцы. А что им нужно сегодня?

– Вот, приглашение от них. – Юлия положила перед профессором Постниковым файл с несколькими страницами переписки.

Повисла пауза. Постников внимательно читал, покусывая дужку очков и периодически поднимая взгляд на Юлию.

– Ну что же… Даты у них удобные, в Кастории я прежде не бывал. Там, если не ошибаюсь, традиционно покупают шубы. – Павел Петрович подмигнул Юлии. – Ольга Федоровна, супруга моя, уж несколько раз произносила этот топоним в моем присутствии.