Текст книги "Парижанки.ru"

ГЛАВА 8

Вероника задохнулась от представшего зрелища – прикорнувшего на кушетке араба с ее сумочкой в руках. А сзади уже заходил Жером. Вот сейчас все и откроется. И ее в придачу осудят за обман полицейских, выдворят из страны и закроют въезд на века. Только не это!

Если бы за этот день девушка не пережила столько всего, она бы сейчас стояла столбом, зажмурила глаза и ждала грома небесного. То есть, полного разоблачения. Но один только день (ладно, два, те, которые без приключений, тоже считаются, парижским же воздухом дышала!) изменили Веронику до неузнаваемости. Бороться до конца. А будет конец, то и тогда пытаться грести лапками.

Жером уже перешагнул порог гостиницы, как его толкнули назад, на улицу. Следом вышла ошалелая Вероник. Глаза были такого размера, как будто она только что увидела привидение.

– Что там? – полицейский внутри романтика моментально принял стойку.

– Все в порядке, – она удерживала его за плечи, слегка подталкивая прочь. – Это не мой отель.

– Как не твой?

– Обыкновенно. Я перепутала название. Я вообще плохо ориентируюсь. – Слово «ориентироваться» по-французски она не знала, сказала по-русски и для наглядности покрутила руками в разные стороны. – Мне показалось, что место знакомое. Но я ошиблась.

– Что же делать? Может быть, хоть одно слово из названия вспомнишь? Или улицу?

Жером достал телефон в навигатором, приготовился вбивать буквы.

– Я не помню. Может быть… – она оглянулась – надо сматываться отсюда как можно дальше. – Давай присядем.

Они отошли метров на двадцать, удобно расположились на ступеньках какого-то магазина, закрытого на ночь, и начали набирать то одну, то другую улицу. Вероника предлагала наобум разные варианты, будто бы вспоминая что-то. Она просто-напросто тянула время. Нужно было прийти в себя, обдумать положение. Пока ничего в голову не приходило. Она боялась, что Жером потеряет терпение, но он был, как муж-подкаблучник, сосредоточен на ее словах и усерден в действиях.

Голова чего-то отказывалась варить, сумбур полный. Скорее всего, это араб пришел с сумкой (добрый самаритянин нашелся) потому что в ней была визитка ее отеля. Боже. Он видел ее телефон. И кажется, тампоны там были. Но они в упаковке, недавно купила. Бумажный платок, валяющийся на всякий случай и весь успевший обтрепаться… Чеки, которые все время некогда выкинуть. Да у нее там целый мусорный бак набрался. А еще ручка на сумке начала лопаться. Дерматин так и прет наружу. Нет, если издалека, то незаметно, вполне прилично. Но если взять в руки…

Дура! О чем она думает! Да какая к черту разница, какая сумка! Что делать-то? А вдруг мама позвонит, или мамин муж. Этот беженец возьмет трубку. И с мамой будет инфаркт. Или нет? Наверно, обрадуется. Она ж меня все после развода никак снова замуж не отправит. Сама-то радуется жизни, и дочке надо мужа. Стоп! Снова меня занесло не туда.

Так, еще раз попробую. Если меня сегодня не будет, то араб или оставит сумку на рецепшне, или возьмет ее с собой. Или сдаст в полицию. Или останется там же на кушетке спать и дожидаться ее. Или… Что?

– Что? – спросила она Жерома вслух.

– Мы вводили пятьдесят восемь вариантов. И ни один не подходит. Правда, есть похожий отель в Сен-Дени. Но боюсь, это мимо.

Ах, вот он и появился момент учтиво спровадить этого полицейского. Араб еще в отеле – Вероника следила на дверью – он не выходил. Она сделала вид, что огорчена, но не смеет его больше задерживать.

– Спасибо за вашу заботу. Я вам очень-очень благодарна и простите, что отняла ваше время. Я пойду.

Вероника встала, подала руку для пожатия.

– Приятно было познакомиться. Спокойной вам ночи. До свидания.

Но не тут-то было. Жером, похоже, совсем не собирался с ней расставаться. Он пожал ее руку, но пока не отпускал ее. Деликатно откашлялся:

– Простите за мою наглость… но раз мы никак не можем найти ваш отель… сегодня не можем найти… я смею предложить свою помощь.

– Да вы и так мне помогли!

– Я хотел предложить свое холостяцкое жилище. На эту ночь.

– Нет-нет, я не могу! – «араб сейчас уйдет!»

– Вы меня не так поняли. Я из чистого человеческого участия.

Вероника и на самом деле, мало что понимала из его болтовни. Одно ясно, он на нее запал. Но ей хватило одного полета шмеля, теперь расхлебывай. Нет, он ее не купит.

– Как вы могли?.. я не проститутка какая-то! – «Нападение – лучшая защита. Сейчас напугается – отвянет».

– А я похож на тех, кто покупает секс? – наконец-то самолюбие Жерома оказалось задето. Он встал в позу.

Так-то лучше.

– Не надо мне хамить! – сказала гордо по-русски, еще и театрально ударила его по щеке. Получилось смазано, легко, как укус комара, но Веронике ее жест понравился. Развернулась на каблуках и пошла прочь. Сейчас завернет за угол, подождет, когда он уйдет и сиганет в отель. А там уж разберется с этим арабом как-нибудь. Было немного жалко этого доброго дядьку, растерянного и ничего непонимающего в ситуации, но делать нечего – иначе она от него бы не отделалась.

Она шла, а Жером стоял на месте, и озадаченно потирал щеку, хоть и не было больно. Что теперь? Надо гордо развернуться и тоже уйти. Дома ждет голодная Бриошь, после работы устал… Пьер со своими проблемами надуманными… Надо идти. Но он почему-то стоял.

Вероника чувствовала спиной его взгляд, но не оборачивалась. До угла осталось всего пару шагов. И вдруг… О, проклятье! Араб, эта гремучая смесь Востока и Африки, вышел из гостиницы! И пошел в другом направлении. И что у него в руках? Ее сумка! Он уходит! И уносит ее спасение! Что делать? Догонять? Вот так кинуться и бежать? А этот… все еще стоит и все видит. Вот дернул же ее черт идти в полицию. Сидела бы на рецепшне и ждала этого смуглого ангела.

Вероника все стояла в ступоре. Бежать догонять араба никак нельзя – она себя выдаст, и шутки с полицией могут окончиться плохо. Очень плохо. Араб удалялся и почти уже исчез в темноте. Она обернулась. Жером тоже уходил. А! Будь что будет! И она почти бегом рванулась догонять. Жерома.

Лара сидела на карачках над недвижным Кристианом. Она его убила! «Хоспа-ади!» – захотелось так по-бабьи, так по-русски заголосить. «Уби-илааа!» «На кого ж ты нас поки-и…» Так, это уже перебор. Лара протянула руку к его шее – кажется, здесь нужно щупать пульс. Он есть или нет? Вроде что-то бьется под пальцами. Или ей только так хочется верить. Что делать? Оставлять здесь его точно нельзя. Лара обтерла первой попавшейся тряпкой лицо и шею мужчины, ухватила его за подмышки, дернула («Тяжелый, черт!») и потянула к двери. Его голова болталась из стороны в сторону, а руки безвольно ползли следом за хозяином. «Быстрее избавиться от тела. Надо суметь его вытащить за дверь».

Лара проволокла мужчину пару метров и задумалась. И что теперь? Вытащит за дверь, а дальше? Машины у нее нет, в багажник не сунешь и не увезешь. Просто на улице оставить – соседи кругом… не миновать ей страшного суда.

Лара обошла распластавшегося на полу француза, схватила теперь за ноги и поволокла в обратном направлении. Руки трупа раскинулись по сторонам, как будто он пытался за что-то уцепиться. Или обнять весь мир. Не, такой противный скорее замыслил первое. Ну почему же ей так не везет-то, а? Сейчас затащит в комнату к Пьеру, задвинет дверь чем-нибудь тяжелым. Соберет сумку… ох… не успеет она выехать из страны. Как пить дать – не успеет. Да что же это за день такой! Свалился придурок на мою голову! Импотент вшивый.

Последние слова она уже крикнула в полный голос. Накатило такое жуткое отчаяние. И послышался легкий стон. Что? Лара отняла руки от лица. Стон повторился. Этот идиот решил не умирать. Господи, спасибо тебе! Благодарю! Но и глаза бывший труп тоже не открывал.

Лара с таким облегчением, почти счастьем, кинулась на Кристиана, и с такой звериной яростью начала бить по щекам. «Очнись же, лягушонок! Кому говорю, открывай глаза! Смотри на меня!» И она добилась своего: ненавистный француз разлепил веки, осоловело уставился на нее. «Кес ке се?..» – слабо вымолвил он. «Дурак в пальто!» – прямо в лицо ему выпалила Лара. Дурак в пальто сфокусировал взгляд, провел рукой по мокрой голове, подставил руку близко к глазам и озадаченно уставился – он-то думал – вся голова в крови. Нюхнул руку в недоумении – пахнет вином. Лара как завороженная следила за ним, так и оставаясь на четвереньках. Только бы опять не вырубился. Кристиан увидел ее и… закатил кверху глаза, задергал ногами.

– Да что ты за человек такой! Что с тобой? Может у тебя это… эпилепсия? Лекарства есть?

Слабая дергающаяся рука Кристиана пальцем указала на карман рубашки. Лара точно видела, что в кармане ничего нет. Но ведь полезла, идиотка, проверять. Тут же Кристиан перестал дергаться и обхватил Лару, прижал с себе.

– Вот сейчас ты не уйдешь!

Девушка слишком поздно поняла, что ее надули. Начала вырываться из объятий шутничка, а он ржал, довольный. Перекатился на нее, оказался сверху. И уставился своими синими-синими глазищами. Лара застыла. Возникла пауза. А потом он стал наклоняться к ее губам. Медленно приближалось его лицо. У Лары участилось дыхание. А потом последовал поцелуй. Да еще какой! Лара против воли приняла в нем живейшее участие. Хотелось еще и еще. Но…

…но открылась входная дверь. Кристиан поднял голову, а Лара как могла отогнула свою в направлении порога. Хотя, и не нужно было изгибаться. Она и так знала, кого увидит. На пороге стоял Пьер. И не двигался.

– Ты… – пролепетал побледневший, только секунду назад бывший румяным, Кристиан. – Ты почему здесь?..

Пьер просто трясся от гнева. Лара никогда его таким не видела.

– А где мне быть? Это мой дом!

«Сейчас он нас убьет», – пронеслось в мозгу Лары. А Кристиан наконец-то вскочил с нее и начал что-то объяснять окаменевшему статуей командора приятелю. «Ты все не так понял», – перевела для себя его лепет Лара. Пьер участливо нагнулся к ней, протянул руку. Голос разума вовремя очнулся. «А какого черта?!» Она встала без посторонней помощи и одернула юбку. Гордо вскинула голову и пошла к лестнице на свою мансарду.

– Вы тут разбирайтесь без меня. А я – спать. – Лара деланно зевнула и стала подниматься по лестнице. Оба мужчины недоуменно смотрели ей вслед.

Когда дверь за ней закрылась, Пьер набросился на Кристиана, схватил за грудки. Но рубашка Кристина была мокрой и красноватой от вина, Пьер быстро выпустил ее из рук.

– Что ты здесь делаешь?

– Она сама меня втащила. Тигрица просто. Представь, прямо из дверей накинулась на меня…

– Ты зачем пришел? – говорил Пьер сквозь зубы.

– Мне было любопытно.

– До утра свое любопытство не мог удержать?

– Мимо проезжал… хотел просто взглянуть. Ты же сам звонил в панике – пропала! Я решил узнать, нашлась ли? Обычное дружеское участие! Я ж не мог рассчитывать, что она вот так…

– А на полу что вы делали?

– Она, видимо, с перепугу, меня шарахнула по башке бутылкой. А потом… – и Кристиана озарило. – Искусственное дыхание это было!

– И кто кому делал? – голос Пьера звучал все так же угрожающе.

– Слушай, ты что, собственник? Она тебе не принадлежит. Это свободная страна и женщина сама себе выбирает партнера. – Кристиан нашел точку опоры и почувствовал себя увереннее.

Лара слушала голоса из гостиной и ломала себе голову – о чем это они? Пьеру явно что-то не нравится. Лягушонок сорвал его планы? Что-то они между собой не поделили или наоборот, обсуждают, что делать с ней, которая теперь все знает? Точно, Кристиан сначала оправдывался, а теперь уже нет, нагло заговорил. Сейчас они разругаются и оба ворвутся к ней в спальню разбираться. Нападут и изнасилуют. Или наоборот, они помирятся, успокоятся и… вдвоем уже решат наведаться к ней. Она, конечно, девушка без комплексов, но двоих мужчин ей пробовать как-то не хочется. Придется отбиваться… В общем, в обоих случаях, надо искать пути для отступления.

Лара поискала крючок на окне, нащупала какую-то задвижку. Напрягла пальцы и осторожно, чтобы не шуметь, отворила окно. Ночной воздух пахнул ей в лицо. Воздух свободы. Воздух французской революции. Так, если бежать, то с вещами. Лара подхватила чемодан, хотела скинуть вниз, но передумала. Мало ли, вдруг все еще обойдется. Поставила чемодан возле окна и приготовилась ждать. Тут невысоко, спрыгнет и разве что поцарапается. Нет, конечно, все это смешно, но… спасение утопающего дело рук самого утопающего. «А целуется он обалденно. Жаль, что гнусный развратник».

Пьер достиг точки кипения. Этот ловелас и так имеет все, что хочет. А теперь позарился на его Лаху. А Лаха… неужели она им соблазнилась? Пьер схватил друга за шиворот и поволок к двери.

– Пьер! Ну прости. Ничего не было. Она перепугалась… Я тоже. Я был в отключке… – Но договорить от не успел. Дверь перед его носом закрылась. Кристиан пытался постучать, требуя открыть и договориться. В соседнем окне мелькнула тень, колыхнулась занавеска, показалось любопытствующее мужское тело… Кристиан отступился. «Завтра на свежую голову поговорим. Как будто впервые ссоримся», – успокоил себя любитель жизни и женщин и пошел по улице к своему красивому немецкому автомобилю. Пальцем провел по полировке бокового зеркала, сел и уехал.

Лара слышала финал. Значит, Кристиан ушел, Пьер выиграл этот бой. Что дальше? Убьет свидетельницу? Вообще-то ничего не было, свидетельница чего? Как она ненавидела все эти тайны.

– Лаха… – послышался осторожный голос под дверь. Лара тут же напряглась, отошла к окну. Пьер повторил ее имя. Отвечать или сделать вид, что сплю? Он там стоит и не отходит. Прислушивается.

– Я сплю… – решилась она все-таки ответить.

– Прости. За то, что так получилось. Он воспользовался твоей беззащитностью.

– Где ты был?!

– Я должен был уйти.

«Ага, знаю я твои «должен был», – проворчала про себя Лара. А вслух сказала дрожащим голосом.

– Ты ушел… Почему ты мне не сказал, что уходишь?

– Я…

Секундное молчание. Вот сейчас он начнет врать. Ну давай же, выкладывай свои «оправдания». Уже наверняка успел сочинить достоверно. И не раз обкатал свою историю.

– Я… Можно мне войти?

– Нет!.. лучше говори так.

– Я был на работе. В ночную смену.

– Да? – протянула она иронически, – странная у проектировщиков мостов работа. И какой это вы мост по ночам конструируете?

– Лара, поверь, так получилось. У нас авария… ну почти… я был вынужден.

Ладно, пора делать вид, что поверила. Нельзя это дело затягивать.

– В другой раз предупреждай меня, пожалуйста.

– Ты так и не откроешь?

– Нет, я устала. Давай отложим дальнейший разговор на завтра. Спокойной ночи. То есть – уже утра.

Ну и что он дальше будет делать? Тоже пожелал спокойной ночи и покорно поперся прочь. Импотент!

Лара повалилась на кровать. Похоже, она потихоньку здесь сходит с ума. Накручивает себя, а в сущности, дело довольно простое. Ну приходит вместо него приятель по ночам. Может быть, Пьер даже и не подозревает ничего. Вон как возмущался и кричал. Если принять на веру то, что ночами он работает… А кто-то, кто знает это, пролезает к нему в дом и… Ну чего, тоже теория не лишенная оснований. Вон, Кристиан же пролез. То есть, она его сама впустила, но ведь получилось на редкость легко. А что если… Да, точно. Это – Кристиан. Может, у него и ключ был. Так приходит осторожно, пролезает к ней в спальню. А сегодня Лара не спала, вот и столкнулись нос к носу. Все это похоже на правду. Очень похоже. Но тогда получается, что застуканный на месте преступления Кристиан больше не придет. Будет жаль. У лягушонка такие глаза и губы.

Так, о чем она думает?! Этот мужик использовал ее, а она еще и жалеет. Хотя, не зря же ей так нравился секс с ним. Ну почему нельзя было по-человечески?! Подойти, познакомиться… и она б уж точно согласилась. Ему, понятно, мешал Лефевр. Она же как бы его подружка. Она б могла ломаться. Или не хотел и Пьера обижать, мол, девушка уедет ведь все равно, так грех упустить такую возможность: под покровом ночи, мистический мальчик в чужой кровати…

Ох, утро вечера мудренее. Все, разбираться будем завтра. Мысли путаются. Главное – бояться не надо. И чего тут бояться? Никакого заговора, никакой торговли женским телом. Просто пройдоха решил воспользоваться случаем. Ну и прекрасно. В смысле, не прекрасно что решил воспользоваться, а прекрасно, что все так просто и без криминала.

Да, а тело-то у него, на самом деле, стоящее.

ГЛАВА 9

Вероника шла следом за Жеромом и сама не знала – зачем? Что ее толкнуло идти за этим усатым жандармом? Ведь он уже уходил, не заметил бы, как она догнала араба, забрала бы сумку… Ее толкнуло подсознание, а оно (теоретически) не ошибается. Но ведь и к арабу в седло мотоцикла она тоже с такого же толчка ринулась. Надо или признать, что подсознание ошибается, или… это и есть те приключения, за которыми она прибыла в этот город. Только бы не на задницу.

Прибыли. Правда, полдороги пришлось сидеть на багажнике велосипеда – до Латинского квартала, где жил ее спаситель, было довольно далеко. На пороге Жером извинился за бардак, Вероника пропустила это мимо ушей. И тут в раскрытую дверь из темноты на них кинулась крыса. Вероника завизжала как клуша. Жером наклонился и взял крысу на руки. Она оказалось кошкой. Ну как же Вероника сразу не догадалась, как можно было перепутать этих двух животных? Нервы все. Натянутые как кабели, вот и обозналась. Второго животного за одну ночь напугалась. И так безобразно орала. Несексуально.

Жером добродушно показал ей свою квартирантку, звали ее Бриошь. Странное имя, Булочка. «Да он, смотрю, любитель сдобы – удивилась девушка, погладив мордочку серой киски. – Должно быть, мягкий и податливый изнутри». Это замечание Веронику слегка успокоило. И она уже не с таким волнением шагнула в прихожую.

Пахнуло ванилью. «О, и правда, булочная какая-то», – улыбнулась она про себя. Жером, видимо, тоже обратил внимание на запах, смутился. Вот так его просто раскусили. Он прошел на кухню, включил свет. Безобразие какое – утром было мало времени, чтобы убрать продукты после того как замесил тесто на булочки. Бриошь залезла на стол, опрокинула банку с мукой, крышка с банки слетела и все содержимое было рассыпано по полу. Хорош же он, гостью привел. Что она сейчас о нем подумает? Он отпустил кошку и, извиняясь, полез за веником с совочком.

Вероника с улыбкой наблюдала, как большой мужчина так застенчиво копошится на полу, пытаясь собрать муку в мусорное ведро. Он поднял на нее лицо, все в муке, и она не смогла удержать смешка. Он покраснел. Ей богу, как мальчишка. Вероника присела рядом и начала помогать. Он пытался ее отговорить, но ей было весело. Ну и что, что в муке. Ерунда.

Когда большинство было собрано, и оба были уже похожи на мельников, Жером сказал: «Пылесос», и пошел за ним, оставляя белые отпечатки следов на паркете. Веронике вдруг стало так тепло и уютно. Вот и четыре героя Гюго, четыре мужских архетипа, называется. Он не вписывался ни в один из них. «Да это просто Портос, – осенило ее. – Большой, сильный и бесконечно милый».

Потом они пили чай с его аппетитными булочками, Вероника много болтала. Ее просто разбирал фонтан красноречия, и не важно, что половину слов она не знала и говорила по-русски, а вторую – безбожно перевирала. Он слушал с таким вниманием, будто все понимал. Скорее, он не столько слышал ее, сколько любовался. Бриошь демонстративно обнюхала ее и нагло уселась на колени. Жером спохватился, было, но Вероника не дала согнать кошку – признало ее животное, это хорошо.

– Мне жаль, я не могу завтра отвезти тебя в российское консульство, – заговорил Жером на больную тему. – У меня с утра дежурство. – Он на самом деле сожалел. Но Веронике это было даже на руку, чтоб не видел ее позора еще раз.

– Ничего, я попробую найти сама. Не беспокойся, я буду осторожнее.

– У тебя украли все деньги?

– Да, вся наличность была в сумочке, – и на этот раз она не врала.

– Ты ведь заблокировала карточку, тебе помогли в отделении?

– Конечно. – Хотя, это было бесполезно, на карточке все равно денег не было.

Жером полез в изрядно потрепанное портмоне («ну прямо как у меня, в таком же плачевном состоянии» – отметила про себя разомлевшая от сдобы и чая с корицей девушка) и достал двадцать евро.

– У меня больше нет, – протянул ей деньги и тут же добавил, – но если тебе не хватит и надо будет платить за документы, мы можем утром снять в банкомате еще. Но я ухожу в семь из дома… А давай я сейчас сбегаю, сниму.

Она усадила сорвавшегося, было, бежать снимать деньги, Жерома обратно.

– Мне на метро хватит. В консульстве должны войти в мое положение – где я сейчас, с украденной картой, достану им заплатить? Они ведь в курсе, что у меня здесь никого нет, ни одного знакомого. Я всего лишь туристка.

Ей было очень приятна его забота. Как же давно никто так о ней не беспокоился.

Спохватились, когда часы показывали уже пять утра. Пару часов до службы можно было еще попытаться поспать. Он постелил ей на диване, постеснявшись предложить свою холостяцкую кровать. Вероника была ему очень благодарна за все. Она так устала, хотелось быстрее юркнуть под одеяло и забыться сном. Он пожелал ей доброй ночи. Она – в ответ. Хотелось обнять его на прощанье, но она побоялась спугнуть то пробежавшее между ними ощущение тепла и доверия. Он ушел. Она быстро разделась, легла, закрыла глаза и… сон как рукой сняло.

Да, подсознание ее толкнуло верно. И если б не было того смуглого парня из двадцатого района (она начала о нем думать уже вполне приветливо), не было бы и Жерома. Рано, конечно, еще делать далеко идущие выводы, но сегодняшнее чувство ей очень нравилось. Но вранье, с которого все это началось ей совсем-совсем не нравилось. Даже наоборот. Вообще, Вероника раньше никогда не лгала. По крайней мере, она старалась всегда быть правдивой, а если правда была неприглядной, обычно просто умалчивала ее. Или отделывалась общими фразами. Но сейчас!.. что она натворила, как она, Вероника Игоревна Волошина, могла опуститься до такой лжи? Не, ну понятно, пришлось выкручиваться. Это извинительно. Хотя, надо было сказать правду, что оставила документы неизвестно у кого. Она бы так не запуталась. Было стыдно признаваться и она придумала первое попавшееся правдоподобное объяснение. Ну не могла же она предвидеть, что на пути ей попадется этот прекрасный (она уже не боялась этого слова) человек.

«Ладно, будь что будет», – махнула она мысленно рукой и погрузилась в сон.

А в соседней комнате тоже не спали. Жером удивлялся сам себе – как эту женщину занесло в его жизнь, каким ветром? Он почти сорок лет прожил холостяком, и вот тебе на. Были, конечно, связи, не урод же он и не женоненавистник, но они как-то все заканчивались даже без скандалов. Женщины или уходили или спокойно отпускали его. Ему даже было порой обидно – ни одна не хочет его удержать. Почему? Что в нем было не так? Но и справедливости ради стоит сказать, что и он не видел в них ничего особенного, ради чего можно было бы жертвовать собой, отказаться от привычного образа жизни. Он был романтиком в душе, а женщины все в общей сложности попадались прагматичные. Была у него как-то Констанция, они прожили вместе два года. Он так и не понял, чего она от него хотела, почему жила с ним? Любовь? Может быть. Он к ней очень хорошо относился. Но были они бесконечно далеки друг от друга, лежа в одной постели. Ничего их не связывало. Она ему не изменяла, нет. Но, видимо, поняла, что бессмысленно тратить жизнь на простое существование, когда нет ни общих планов, ни мечты. И только счет за квартиру был у них напополам.

Жером ворочался, прокручивая в воспоминаниях свою довольно-то неяркую жизнь. Нет, до сих пор она ему казалась вполне себе удавшейся. Только сейчас нахлынуло чувство, что в сущности, он был все время одинок. Он и Бриошь завел от того, что и она была ничья, брошенная. Как-то на дежурстве наткнулся он на мертвого бездомного, тот замерз ночью. И рядом с ним ходила такая же бездомная кошка. Не ложилась, как собака, возле хозяина, а ходила кругами. Мужчину забрали в морг, а кошка залезла на дерево и наблюдала сверху. Был ли этот бродяга ее хозяином или нет, Жером не знал. Кошку было необходимо отвезти в приют. Он осторожно подошел к дереву, собираясь ее оттуда стащить. Он ожидал, что она полезет наверх, убежит, зашипит и поцарапает… что угодно. Но животное спокойно дало себя снять с дерева и подняло мордочку к человеку. «Что теперь со мной будет?» – будто бы прочитал ее мысли Жером. Он завернул ее в куртку и… отвез домой. Благодарная Бриошь прижилась и стала неотъемлемой часть его жилища. Никогда не пакостила, исправно ходила в туалет (приученная, значит, не всю жизнь шлялась по улицам). Так и стали они жить-поживать вдвоем.