Текст книги "Парижанки.ru"

Пьер стоял с телефоном в руке. Это была не его забота, что там у приятеля творится в личной жизни. Ему со своей бы разобраться. Он развернулся и заметил, что на лестнице стоит Лара и смотрит на него. И только сейчас Пьер обнаружил, что стоит посреди комнаты без трусов. Привычка такая – спать абсолютно голым. А Лара стоит и изучающе смотрит на него. Черт, первое инстинктивное движение уже опоздало – она все видела. Ну что ж, лучше раньше, чем позже. Он помахал ей рукой и на вид спокойно с достоинством прошел в свою комнату. Только под конец не удержал марку – шмыгнул за дверь.

«Н-да… кажется, начался новый аттракцион. Бесстыжий и не рыжий», – протянула про себя слегка ошарашенная Лара. Она к таким откровениям не была морально готова. Не то чтоб не видела голых мужчин. Видела, и много. Но не Пьера же!

Жером не знал, почему ему расхотелось говорить с Пьером дальше. Понятно, что у того не все в порядке. И в чем-то замешан Кристиан Беливо. Надо бы тому позвонить, расспросить, может он бы прояснил ситуацию. Но не хотелось. Он малодушно боялся, что испортит себе настроение. Он весь день чуть ли не на крыльях летал, какое-то неизведанное ранее чувство бродило внутри, как молодое вино. Боялся его расплескать, но и внутри удержать было тоже сложно.

И он на самом деле не знал, да не хотел загадывать, что ждет его в ближайшее время. До конца рабочего дня еще пять часов, а когда вернется домой, что он там застанет? Будет ли Вероник ждать его, или же он войдет в пустую квартиру, а на столе записка от нее? Или не будет никакой Вероник, никакой записки, и вообще полквартиры не будет? Как же переждать эти пять часов? Жером пошел на конюшню к своему Боливару.

– Помнишь вчерашнюю нашу попутчицу? – спросил он коня, беря в руку щетку. Лошадь кивнула, будто ответила полицейскому.

Жером принялся щеткой вычищать ее тело, лошадь стояла смирно, выученная.

– Она тебе понравилась? Что вообще скажешь?

Из другого денника на него с любопытством уставился сослуживец, молодой парнишка, не столько хороший полицейский, сколько фанатик лошадей. Жером его не замечал, продолжал начищать бока своей лошади. Вел щеткой сперва без нажима против шерсти, а потом быстрым движением и с нажимом вдоль.

– Что все головой мотаешь? Все «да», на все вопросы. Ты тот еще льстец.

Жером убрал щетку и взялся за губку для промывания глаз.

– Подставляй морду, продолжим процедуры. Что, не нравится? Надо, дружок, надо. Как ты думаешь, стоило ей телефон купить, что ли? А то сейчас гадай, чем она сейчас занимается. Вдруг опять заблудилась. Это мы с тобой Париж как пять пальцев знаем, а чужой человек заплутает…

– Ты лучше меня спроси, я не лошадь, я – отвечу.

Жером обернулся, сослуживец стоял почти рядом, опершись на загородку.

– Дела сердечные? Я разбираюсь, могу помочь. В чем проблема?

Жером сначала смутился, что оказался услышанным посторонними ушами, а от последней фразы завелся. Этот прыщавый сосунок ему предлагает советы, как будто сам он старый пердун и уже не в силах без посторонней помощи привлечь женщину.

– Знаток нашелся. Катись к черту, сам справлюсь.

– Ну смотри, если что – обращайся. – Парень усмехнулся и пошел к выходу. По дороге еще раз обернулся, даже наглости хватило подмигнуть. Жером схватил щетку и кинул ему вслед. Парень заржал и пропал в дверном проеме.

Ну все, теперь начнется. Мужики в их отделении любят как бабы посудачить. Отвлекает от тяжелых будней. И у всех язык подвешен. Ну это и понятно, хоть что-то веселое среди убийств, краж и стычек на расовой почве.

Жером пошел за щеткой, подобрал ее. «А в самом деле, что нужно сделать, чтобы охмурить женщину? Подвиг какой совершить? Цветами завалить? Манерами убить наповал?» – Жером задумался. Ведь раньше ему не приходилось специально что-то предпринимать для этого, все складывалось само собой. Он знал, что их сотрудница Жози тайком читает женские романы, надо попросить парочку. Почитать-просветиться.

Вероника сидела в коридоре, дожидаясь встречи с консулом. Поджилки тряслись, а подмышки намокли от пота. Ее так и подмывало сбежать. Так встать и уйти. Что будет дальше, она даже думать не хотела. Потому что было еще страшнее. Рядом сидела какая-то семья, папаша с лысинкой, грузная мамаша тоже с мокрыми подмышками, но уже из-за жары, обмахивалась какими-то документами, и поглядывала на разбушевавшихся детей. Мальчишка лет пяти и девчонка того меньше, облазили все кожаные диваны, забирались в сандалиях на стулья, обломали пару веток у декоративной пальмы. Папаша как будто не замечал, что творится вокруг, а мамаша одергивала детишек время от времени, но видно, что это так, для проформы.

Вероника скосила взгляд на лежащие перед женщиной бумаги. Документы какие-то… Да, у самой Вероники тоже была справка из полиции. И все. Женщина, видимо, устав ждать, повернулась к Веронике.

– Документы потеряли?

– Да, – ответила Вероника неуверенно. Стоит ли заводить разговор?

– Ничего, дня через два выдадут вам справку. У вас копия паспорта сохранилась?

– Нет, у меня ее и не было.

– Что ж вы так неосмотрительно. Поди, не на прогулку какую выехали за город. Копии надо было делать. И у нотариуса заверять.

– Можно и не заверять, – вставил свое слово муж. Кажется, он обрадовался, что можно на что-то отвлечься. Тетка поглядела на него уничижающим взглядом.

– Помогла тебе твоя бумажка несчастная? Торчим теперь тут. По твоей милости.

– Я не виноват, что ты окно открыла, – огрызнулся муж.

– А нефиг было на торпедо класть.

И понеслось. Женщину уже было не остановить, и Вероника пожелала уже, что ответила ей. Сделала бы вид, что не понимает по-русски. Мало ли, какие иностранцы в посольство заглядывают. В общем, очень быстро выяснилось, что семья въехала в Европу на своем автомобиле, решили прокатиться с ветерком по разным странам-океанам. Двое детей, конечно, жару давали, все время просили остановиться, не сиделось им, видите ли… Но не в этом дело. Ехали от границы, по автостраде. Не особо мудрствуя, муж положил справку о временном вывозе транспортного средства на переднюю панель машины, а жена возьми и открой окно. Справку сдуло в ту же секунду. Три часа было потрачено на ее поиски вдоль автострады (ехали под 120), сколько было потрачено нервов – подсчитать трудно, но представить можно. вследствие этого инцидента семья уже пару дней находилось в Париже и обивала порог консульства.

Но и полезную информацию Вероника тоже почерпнула. Для справки ей нужны были какие-либо еще документы об установлении личности (ничего нет), свидетели, что паспорт утерян (то есть свидетели того, что он был), две фотографии три на четыре (а вот об этом не подумала!) тот, кто докажет, что она из России и там прописана (маме, что ли позвонить? и что это даст?) и если все в порядке, то дня через два получит временный документ. Который действителен в течение пятнадцати дней! Да, еще надо консульский взнос заплатить. Сто евро. Вот и все, очень просто.

– Все-таки вам больше повезло, чем нам, – резюмировала женщина.

– Я так не думаю. У вас муж есть, опора, вам вместе легче. А я совсем одна в чужом городе.

– Это он-то моя опора? Ротозей несчастный. – И понеслось по новой.

Получив эти сведения по крохам, между переругиваний (все-таки, в посольстве эта пара не давала себе полной воли, переругивались вполсилы), Вероника поблагодарила семью. Надо все обдумать. Араб приходил уже раз, почему бы ему не прийти и второй? Денег у нее все равно на сбор не было (не с постороннего Жерома же тянуть, надо и совесть знать, не принц он африканский, чужой тетке платить за удовольствия).

Из кабинета выглянула работница консульства и позвала семейку пройти в кабинет. Вероника тоже встала. Сделала пару кругов по холлу, увидела дверь туалета. Зашла, поглядела на свое отражение. Лицо белое и перепуганное. По нему сразу опытному МВД-шнику будет видно – врет голубушка. А дай-ка мы тебя на детекторе лжи проверим. Не, мысль, конечно, дурацкая. Но страшная. Если она смогла убедительно нарвать французской полиции – там она была на переделе и выглядела настоящей жертвой кражи, устала, была в шоке и действовала на автопилоте, если она сумела обмануть Жерома – нигде не сказано, что первым встречным-поперечным надо говорить правду, то российских чиновников она боялась до дрожи в коленках. Это с детства, с молоком матери, наверно, впиталось, как всем рядовым выходцам Советского Союза. Под взглядами строгих теток, как кролик под гипнозом удава, она не могла вымолвить ни слова лжи.

Вероника сполоснула лицо. Вышла из туалета. А потом ноги ее сами вывели на улицу. Она придет сюда завтра. Потому что! а) надо сначала сделать фотографии, б) позвонить маме, и может быть, соседям, в) найти сто евро… А за это время: а) араб может оставить ее паспорт на ресепшне, б) опять же араб может отдать его в полицию, как найденный на улице, в) Жером может что-то придумать…

Да… тут надежды только на араба и Жерома. А сама-то что? Зависимая от мужчин слабая баба. Черт-те что! Ругать себя легко, а ты попробуй что-нибудь сделать. Но отсрочку она себе получила официальную. Причины – не прикопаться. И Вероника повернула к метро. Карман грел ключ от квартиры Жерома. Но по дороге она заедет в отель, проверит, не появился ли на ресепшне волшебным образом ее паспорт. Да и переодеться не мешало бы.

Стоп! Если она переоденется, Жером догадается, что она нашла свой отель. И никак нельзя разыграть, что вот же он, она вспомнила, нашла! Потому что вчера они битый час возле него топтались. Ну и кто она после этого, если не дура последняя? Ладно, придется ограничиться только проверкой. И чтоб не соблазниться, даже в номер заходить не будет. Благо, на сегодня оплачено, и это ее официальный последний день в Париже. И вообще во Франции.

Кристиан снял белую каску с головы, вытер пот со лба и шеи. Солнце палило нестерпимо. Сколько уже времени он ходит по стройке, спать хочется, а тут еще проверка из департамента – сдача объекта на носу. И всем чего-то надо от него, везде всех проведи, покажи. Задел салфеткой небольшую ранку на затылке, поморщился. Вот ведьма, как она его вчера. Боже, какая женщина пропадает! Бедный Пьер с ней не справится, не хватит у него мощи объездить такую кобылку. Ну почему такая несправедливость? Почему Пьеру? Как у нее вчера горели глаза – фурия, а не женщина. А не наведаться ли ему сегодня еще раз? Прийти с покаянием, принести цветов, исправить ошибку, так сказать. Сегодня они поговорят спокойнее. И, возможно, все пойдет в правильном направлении. Кристиан улыбнулся своим планам. Но подошел еще один из проверяющих и нарушил его мечты.

– Генеральный подрядчик уполномочил меня…

И бла-бла-бла…

ГЛАВА 10

На волшебство Вероника надеялась зря. Молодая красивая француженка на ресепшне (ох, счастливая, и любят ее и все с документами и жильем в порядке!) только развела руками. Веронике пришлось сочинить историю, мол, была у знакомого, оставила сумку, не заносил ли? Не заносил. Теперь, поборов разочарование, нужно было поворачивать назад. Но рука сама потянулась за переданным девушкой ключом от номера. Ничего ведь не случится, если зайдет на минуту.

Зашла и села. Завтра она не придет и ее вещи выкинут на улицу. Или продлят ее пребывание в отеле еще на сутки, потом еще на сутки, а потом все равно выкинут вещи. Или не выкинут, а забирая, придется платить за номер, в котором не жила. Вляпалась. Может, сейчас сообщить, что выезжает? Тогда номер будет свободен и не добавится лишних проблем.

Вероника раскрыла сумку. Сейчас бы переодеться в чистое, во что-нибудь красивое. Достала платье – с ним связана целая история, как купила его во время автобусного тура в Финляндии. В магазине была распродажа, она увидела это платье и цену и решила купить. Но в него уже нацелилась одна из туристок, ехавшая в том же автобусе. Она схватила платье. В другой бы раз Вероника уступила. Но тут начала упорствовать. Отвоевала.

– Да такую дешевку сама носи, – пришлось туристке сдаться. Но так до конца путешествия эта красивая ведьма и одаривала ее презрительным взглядом.

Жаль было расставаться со всеми вещами. Не было ни одной уж слишком дорогой вещи, зато у каждой было свое приключение, маленькая история, связанная с покупкой или ноской. Одно надевала на школьный вечер встречи, второе было связано с небольшой, но очень романтичной интрижкой… Платьица, блузки, даже ношенные-переношенные туфли… Ну как все это бросить? Вероника прекрасно понимала, что все это глупо, что нельзя цепляться за старые воспоминания, начиная новую жизнь. Но они были для нее как тихая пристань, напоминание, что вот она, та самая Вероника.

Не совсем уже контролируя себя, она решила все-таки сменить блузку. У нее была еще одна, почти такая же – рукава чуть подлиннее – почти до локтя, и цвет чуть темнее. А так – все почти то же самое – серое в мелкий цветочек. Если приглядываться – то конечно, можно заметить, что на одной кофточке мелкие незабудки, а на другой чуть крупнее анютины глазки, но кто из мужчин на это обращает внимание? Проверено на опыте – никто. Зато блузка свежая. Ну и белье переодела тоже. А прежде – искупалась. Накрасилась. Слегка, что и в самом деле было незаметно – вчера ведь умывалась. Зато глаза ярче и крем лицо освежил. И все-таки, она до корней волос – женщина. И, несмотря на плачевное состояние, ей хочется нравиться.

Куда бы вещи на время спрятать? В камеру хранения. На вокзал. Неплохая идея. Пока Жером не вернулся, все можно успеть провернуть. И как преступница, застегнула сумку, прошла через ресепшн, счастливой и красивой девушке сообщила о выезде, и все, закрыла за собой последние пути отступления. Баста!

Все получилось лучше, чем нужно. Добралась до Аустерлицкого вокзала, разыскала камеры хранения. Правда, туда нужно было каждые сутки подкидывать монетки, но так как это недалеко от жилья Жерома, каких-то сорок минут пешком, то вполне некоторое время можно продержаться. Мелочи по крайней мере, хватит. Дело сделано, решение принято. После того, как дрожащей рукой опустила монетку с монетоприемник, смогла оглядеться вокруг. Народ сновал туда-сюда, до нее никому не было дела. На табло высвечивались названия и пути отъезжающих и прибывающих поездов. У Вероники захватило дух – можно было прямо сейчас заскочить в поезд и рвануть хоть в Бордо, хоть в Тулузу. Доехать до Блуа, а оттуда туристическим автобусом проехать по замкам Лауры. Ух, какие перспективы! Даже есть вероятность попасть в Испанию и Португалию, правда, без паспорта туда и нечего мечтать соваться. Сколько путей, сколько дорог!.. Она обязательно, обязательно должна посетить все эти прекрасные места! Только не сейчас, нужно возвращаться к Жерому. А потом… может быть она с ним проедет по всем этим маршрутам. Сколько в мире соблазнов! Нет, пора отсюда бежать, а то она уже считает оставшуюся мелочь, хватит ли на самый дешевый билет. Прочь отсюда!

Жером несся на велосипеде, звонком разгоняя зазевавшихся прохожих. Нет чтоб всем идти с правой стороны тротуара, так ведь норовят растянуться по всей длине. Лавируешь так между ними, лавируешь. Хорошо еще, если не спешишь. Разошедшийся ветер надувал ему рубашку парусом, и это забавляло. Вот он, одинокий яхтсмен, летит навстречу мечте.

«Кх-м… – оборвал он себя на середине полета мысли. – Потише, ниже профиль, убавь накал, тормозни эмоции». Напряжением мышц он стер с лица глупую улыбку. «Теперь лучше».

Но улыбка самопроизвольно вернулась на место, когда поднимался по лестнице. А перед своей дверью замер. Как будто не к себе домой идет. Повернул ключ. Хотел сначала тихо зайти, незаметно. Но потом из деликатности загремел ключами, нарочно громко вошел. Вероятности, что его ждут дома, честно признаваясь себе, он был дал процентов двадцать. Но на всякий случай, надо предупредить о приходе.

Да, она была здесь! В нос ему пахнула чем-то ароматным – она приготовила поесть. На кухне что-то упало, загремело. Он метнулся туда и застал просто восхитительную картинку – Вероник разгибалась, в руках была упавшая только что кастрюля, а взгляд такой напуганно-извиняющийся.

– Я поискала в холодильнике… из того, что нашла… ты же не против?

Ну разве кто-то будет против?! Он сделал паузу, чтоб отдышаться. Она поняла ее по-своему:

– Я думала, что я могу тебе что-то приготовить. Даже не из благодарности… ведь ты с работы.

– Я обычно ем в ресторане, нет сил возиться на кухне.

Сказал, не подумав, и пожалел. Она так сразу поникла, засуетилась, куда бы эту проклятую кастрюлю сунуть.

Вероника и в самом деле напугалась – она повела себя безобразно. Ее пустили переночевать, а она уже заняла место хозяйки, залезла на кухню – значит, предъявляет свои права. Как ей такое элементарное соображение не пришло в голову? И русский мужик не каждый принял бы такую женскую инициативу как должное, а тут – француз.

Он подошел, вытащил из ее рук злосчастную кастрюлю, которую она никак не могла найти куда приткнуть, усадил на табурет.

– Так-то лучше. Извини, я давно живу один и не привык, что мне тут готовят. Мне проще забегать обедать в соседний ресторан. По выходным булочки пеку, это так… хобби такое. А обычно не готовлю. Захожу, а тут ты. И аромат. Если б я знал…

Тут он солгал. Позволил себе небольшую роль, чтобы не раскрыться. Сегодня он не забегал в ресторан, на это ушло бы час как минимум. Сегодня он сразу бежал домой.

– Значит, ты не обиделся? Мне очень жаль, если я нарушила какие-то правила. По незнанию… – она для убедительности приложила руку в груди.

– Я просто в шоке, вот и все.

И чтобы замять неловкость:

– Если все готово, я мою руки.

Вероника расслабила плечи, улыбнулась.

– Конечно. Я сама ужас какая голодная.

Они ели какое-то варево, собственноручно придуманное Вероникой из того, что она обнаружила на кухне. Это был ее первый такой эксперимент. Она ужасно боялась, что будет не вкусно. Но как она заметила, если она готовит с энтузиазмом и любовью, всегда получается вкуснотища. А если ей лень или плохое настроение, то пусть какой бы ни был отработанный механизм и сто лет использованный рецепт – получалось безвкусно. На этот свой талант она и в этот раз понадеялась. И он ее не подвел. Жером уплетал за обе щеки, откусывал огромными кусками, и это ее не раздражало. А умиляло.

– Как съездила в консульство? Что говорят?

– Кошмар! Представь… (она уже проговаривала этот диалог несколько раз по дороге консульство-отель-вокзал-квартира Жерома, придумывала его вопросы, свои ответы, что была готова к разговору). В общем, мне нужны фотографии для документа, доказательства, что я живу в России, свидетели, то есть… Мне надо позвонить маме, чтобы она позвонила в посольство. И еще, – тут она замялась, – деньги. Заплатить за эту самую справку.

– Сколько?

– Двести евро.

Господи, что она сказала? Зачем? Всего сто! Она ведь хотела сказать «сто», а рот сам вымолвил «двести». Она не хочет использовать его, он ей нравится не из-за денег! Вероника залилась краской. Слово не воробей, если сейчас начнет снижать цену и оправдываться, за кого он ее примет? Конечно, можно списать на трудности языка… Вероника закрыла глаза от стыда за саму себя. Сейчас грянет расплата, он уже узнал все расценки и скажет: «Вот ты, мадам, и раскрыла себя, корыстная стерва!»

Но ничего такого он не сказал.

– Ты так и не вспомнила, где твой отель? Ведь там твои вещи.

Вероника еще сильнее напряглась.

– Я попросила консула заняться этим. Он обещал… позаботиться обо мне… – пролепетала она еле слышно. И опустила голову.

– Тебе нужно белье, предметы гигиены.

Вероника чересчур быстро засуетилась, побежала в ванную и вышла, торжественно держа перед собой новые зубную щетку и пасту:

– У меня оставалось еще несколько евро, и я позволила себе это купить.

Жером весело раскатисто заржал от ее позы, от того, как она преподнесла эти копеечные вещи. Она засмеялась вместе с ним. Прелесть, что за непосредственность. Она ему все больше и больше нравилась.

– Значит так, вот какой мой план, – просмеявшись, заговорил он серьезно. – Возле Аустерлицкого вокзала есть кабинка моментального фото. Сейчас одеваемся, и снимем тебя.

Вероника сразу подорвалась убирать тарелки, собираться на улицу. Немного щекотало название вокзала, но это просто неприятное совпадение.

– Сядь, не суетись. Дальше мы сходим в ближайший торговый центр и купим тебе самое необходимое на первое время. Ничего дорогого тебе обещать не могу, к сожалению…

– Мне и не надо! ничего дорогого! – выпалила Вероника, довольная тем, что наконец-то мужчина взял заботу о ней в свои руки.

– А потом ты позвонишь домой, маме. Во сколько часов у вас разница?

Вероника была как под кайфом. Они шли по улице, видимо, у них обоих были такие счастливые лица, что на них оглядывались. Она не могла поверить, что счастье так просто свалилось на нее. Ни за что. Бесплатно. Не зря ее так тянуло сюда. Не зря она не хотела уезжать. Все заботы временно отступили на второй план. Зачем сейчас думать о плохом – надо наслаждаться моментом.

Примерно такие же чувства преисполняли Жерома. Эта женщина полностью доверяет мне, она настолько открыта и беспомощна, настолько наивна и чиста… Так не бывает. Это сон. Или обман зрения. Да бог с ним, пусть.

В моментальной фотографии сначала сделали ее снимок. Из окошечка вылезла ленточка с четырьмя фотографиями, потом подурачились и сделали еще кучу в разных позах – он один, с выпученными глазами, фоткались вместе – она сидит, он сбоку, сидят вместе, еле умещаясь на стуле… Ржали над снимками и снова бросали монетки в монетоприемник, снова их освещала вспышка и снова что-то гудело внутри автомата, а потом выплевывало черно-белые ленточки.

В торговом центре зашли в H&M и она выбрала себе пару кружевных трусиков (Жером деликатно отвернулся), лифчик (уже не отворачивался), и присмотрела блузку с юбкой. Она прикинула на себя, мол, нравится? берем? Он внимательно посмотрел на нее, его взгляд затуманился. «Не нравится?» Он улыбнулся и кивнул в сторону примерочных кабинок. Она зашла туда, закрывшись вельветовой занавеской. А он остался стоять. Что-то ему не нравилось, что-то здесь было не так. Но что? Он полицейский и привык доверять своему внезапному чувству тревоги. Что его задело? Он пока не понял. Но когда пошли в кассу расплачиваться, тогда до него и дошло: на ней была другая блузка, не та, что вчера. Очень похожа, но не та.