Текст книги "Парижанки.ru"

ГЛАВА 6

Вероника прорыдала по меньшей мере полчаса, потом ее деликатно оттолкнули от билетного автомата. Девушка вытерла нос рукавом, еще раз хлюпнула и огляделась. Пора отсюда убираться – денег на метро все равно нет, к ночи до гостиницы как-нибудь дойдет пешком. Что дальше? В голове после слез как—будто немного просветлело и Вероника начала думать.

Она шла по проспекту, сняв каблуки – новые босоножки сильно натирали ноги. Да и быстрее получалось. Да, еще плюс – стук каблуков привлекал излишнее внимание, которого в данную минуту Веронике хотелось избежать. Так, во-первых, что у нас в пассиве? В сумочке был паспорт. И последние деньги. И еще – телефон (Вероника невольно прыснула от смеха, представив лицо араба, залезшего в сумку в поисках интересного и вытаскивающего ее раритет). А в активе? Допустим, гостиница оплачена, а обратный билет на самолет электронный – его она получит уже в аэропорту. Так, неплохо для начала. Дальше пошли. Деньги. Как жить четыре дня без денег? На что есть? Завтрак входит в оплату номера, и при искусной манипуляции, можно таскать из столовой булочки и джем. Даже леди перед лицом голодной смерти готовы перейти через стыд быть уличенной в краже завтрака. Ладно, бог с ним, с едой, но ведь ни в один музей не попасть, а как до аэропорта добираться? Пешком? Снова стали наворачиваться слезы. Но Вероника уже успела вдохнуть авантюристский воздух Парижа. Ей в голову пришла просто отличная идея! У нее даже ноги подкосились от прекрасного волнения. Паспорт! Она же теперь не сможет вернуться домой! А значит, жизнь в Париже продлится еще на какое-то неопределенное время. Из гостиницы ее попрут, но не беда – ночи теплые, город не спит, она будет бродить ночи напролет, а днем отсыпаться в какой-нибудь беседке. Придется сейчас по утрам красть побольше продуктов из буфета на будущее, про запас. Она хихикнула снова, припомнив пресловутое «Же не манж па сис жур», представила себя на ступенях Сакре Кера. Какая картина маслом – ободранная и усохшая Вероника протягивает руку для подаяния. А в глазах такая вселенская тоска. Представленная картинка ее повеселила и еще больше подняла настроение. А, может, и посольство что-нибудь подкинет, в смысле жилья и материального вспомоществования. Было бы здорово. Ну конечно, родное посольство ее не кинет. Не смотря на все, у Вероники все больше и больше зрело решение остаться здесь навсегда.

Вероника воспряла духом, потерла вспотевшие от волнения ладони. О, Дюма, Жюль Верн и Жульетта Бенцони! Вы такое приключение еще не придумывали. Господи, Вероника и не подозревала, прозябая в своей школе, что внутри нее живет авантюристка.

И она рванула вперед с такой энергией, которой и не ожидала. Где здесь поблизости есть полицейский участок? Вертела головой, высматривая, но не находила. И как назло нигде не было видно никого в форме. Что за город такой, тебя ограбят среди бела дня, а не к кому воззвать. Глас в пустыне! Она пару раз обратилась к прохожим «Полис, жандармери!», но от нее шарахались, как от прокаженной. Ну, если объективно, другой реакции Вероника и не ожидала.

Она вымоталась и не заметила, как сзади кто-то ее потрогал за плечо. Вероника обернулась и в лицо ей дохнула лошадь.

– А-а! – завизжала Вероника и отпрыгнула прямо на какие-то колючие кусты, примяв их. Кусты не дали ей упасть на землю, но подняться тоже было проблематично.

– Не бойтесь, – донесся уже человеческий голос. Напуганная девушка подняла голову и увидела… полицейского. Он восседал в седле и протягивал ей руку. Вероника приняла руку, выбралась из кустов и недовольно одернула юбку.

– Ну наконец-то!

– Мадам, вам помочь?

– А как вы думаете? – выпалила она недовольно. – Меня ограбили!

– Кто вас ограбил?

– Грабитель, разумеется!

– Как он выглядел?

– Я не знаю, не разглядела. – Ну не рассказывать, что пошла переспать с первым встречным и оставила сумку там?

– А где это произошло?

Полицейский был средних лет, лицо усатое, участливое, и пожалуй, больше ничем не примечательное.

– Я не запомнила улицу. Я долго плутала и искала вас, чтобы обратиться. Помогите мне.

– Конечно, мы вам поможем. Идите в участок…

– Что? Я иностранка, я не знаю Парижа!.. Вы должны меня доставить.

Сейчас Вероника очень бойко разговаривала по-французски, и сама себе удивлялась. Качала права, как истинная налогоплательщица требует услуг за ее налоги. Жандарм почесал нос.

– Я вызову машину.

– Ну уж нет, я не собираюсь ждать ни минуты!

Скромная учительница химии и сама не могла сказать, откуда взялась эта наглость и напористость. Попробовала бы она на родине так разговаривать с полицейским. Но сейчас она устала, была голодна, и самое страшное – уже чувствовала себя парижанкой, которую ее уважаемая полиция обязана защищать.

Жандарм развел руками и насмешливо предложил:

– Если хотите, я вас довезу.

Ну откуда он мог знать, что настырная русская (это он уже понял, почти сразу же), полезет в седло? Она решительно протянула руку к сбруе и занесла ногу, метясь для опоры наступить на его ступню.

– Вы ошалели, мадам.

Но Вероника не настолько хорошо знала французский, чтобы понять. Она продолжала карабкаться на лошадь и недовольно пробурчала:

– Помогли бы, что ли. Джентльмен.

До предела удивленный жандарм ухватил ее за подмышки и водрузил сзади себя. Вероника метила ехать спереди, но решила не настаивать.

– Поехали.

Жандарм поддал шенкелей и до этого спокойно стоящая лошадь так же спокойно зашагала вперед.

Так и подъехали к участку. Вероника ни разу не каталась верхом и ее укачало. Она прижалась к спине полицейского, боясь свалиться с лошади, пригрелась, и по приезде на место уже растеряла свою наглость. Полицейский же не спешил, вел лошадь в обход и все думал про эту дурочку сзади, крепко обнимающую его. Спину ломило – девица оказалась не из легких, всем телом оперлась на него и не задумывалась – каково ему ее держать. Но это не мешало. Было даже приятно.

– Скажите хотя бы, как вас звать.

– Вероник, – ответила Вероника на французский манер. Она зевала, день выдался хлопотным и еще не скоро кончится. А так хотелось в постель, вытянуться и провалиться в сон. А француз все задавал разные вопросы и рассуждал о политике. В частности, о российской политике, только Вероника слишком плохо понимала, да и не интересовало ее. Жандарм тоже вскоре затих.

Но вот они прискакали. Жандарм спустил ее на землю и указал на дверь.

– Желаю удачи.

– Благодарю, офицер. – Вероника вымученно улыбнулась (скулы сводило от зевоты и получилось не то улыбка, не то оскал). И пошла ко входу в участок.

– А меня Жером зовут, – крикнул ей вслед жандарм. Как будто это Веронике было интересно. Она махнула рукой и скрылась за дверью.

Жером еще постоял какое-то время и повернул лошадь в конюшню. А потом, быстрее обычного проведя все полагающиеся операции по кормежке и уходу за животным, схватил свой велосипед и вылетел на улицу.

Пройдя через все процедуры по оформлению заявления и получения справки для посольства, Вероника, наконец, вышла на чистый воздух. Вдохнула его полной грудью, и достала карту города, полученную от доброго полицейского.

– Вам в какой отель? – над ухом прозвучал голос… как его там… Жерома! Вероника скорее обрадовалась, чем раздосадовалась.

– Это здесь, – ткнула она пальцем куда-то в центр карты.

– Я вас провожу, не возражаете?

– Чтоб меня еще раз не ограбили? Так больше красть нечего.

– Ну мало ли… – жандарм неопределенно крякнул.

– Ну пойдемте, – решилась Вероника. Ничего против проводов она не имела. Но заметила как мужчина потянулся за прислоненным к стене велосипедом. Только не это! Еще круп лошади она вынесла, но раму велосипеда!.. Покорно благодарю.

Так и шли, болтая, до ее отеля – Жером катил велосипед, Вероника несла в руках туфли. Ей уже не хотелось спать. Полицейский ей нравился, но заставлял ее нервничать. Все-таки, она обманула французские власти, и хотелось бы от них держаться подальше. Лгать Вероника никогда не умела, и не делала этого. А тут такой поворот. Ей было стыдно, хоть это чувство она пыталась отмести. И все-таки, начинать роман с полицейским нельзя. Ни в коем случае. Вот проводит, и пусть себе идет.

Дошли до гостиницы. Пора прощаться. Он мялся, она тоже. Он попросил довести до фойе – будет уверен, что с ней точно все в порядке. Она уступила просьбе. Зашли в фойе, а там!.. Вероника обомлела. В кресле спал тот самый араб-Фэб, а в руках у него была ее сумка.

ГЛАВА 7

У Лары как-то все поганенько в жизни складывалось. Вроде и красавица, и умница, все при ней, а все равно – не ладилось. Вернее, на первый взгляд все не так и плохо – независимая и свободная, а заглядывать к себе в глубины души Лара не любила. Еще, не дай бог, увидишь то, чего совсем не хочется.

После девятого класса ее единственная подружка переехала в другой город, и Лара оказалась одна. Никто в классе не догадывался, как высоко задиравшей нос Ларисе Конкиной не хватало элементарного общения. И в ответ, по всеобщему умолчанию, никто ею не интересовался. Кроме Кузнецова. Пакостный и мерзкий типчик пристрастился ловко манипулировать ею – то дружит и «располагай мною полностью», то холодно игнорирует «ой, я не заметил, ты тоже здесь?» Лара терпела это долго. Даже успела уверить себя, что влюбилась в него. Все-таки, казаться нужной и важной для кого-то – такой наркотик. Мама не замечала мучений девушки, считая ту разумным ребенком, который выбрал независимость сознательно. Для нее было естественным, что ее дочь намного опережает инфантильных ровесников в развитии и ей с ними элементарно скучно, поэтому помочь не могла. Но однажды Лара «сорвалась с катушек» и «дружба» с Кузнецовым закончилась.

Как обычно это и случается, она оказалась в ненужном месте в ненужное время. Говорили о ней. Кузнецов в окружении приятелей бросил фразочку, что он совсем уже приручил Конкину и та готова прям сейчас отдаться. Не в таких фразах, но по смыслу верно. Лару как кипятком обдало. В голове зашумела кровь, от гнева задрожала губа. Она, не понимая до конца, что творит, подбежала к компании. Нагло, высокомерно. «Мне уже начать раздеваться? Чтоб твои дружки тебе точно поверили?» – хотела она крикнуть. Но из горла вылилось что-то жалкое, типа, «там физрук вас ищет». Кузнецов еще кинул на нее взгляд – слышала или нет последнюю фразу, но ничего не сказал, просто ушел с похихикивающими парнями. Так бы инцидент и забылся, но после подслушанного разговора вдруг в голове у Лары начали пчелами роиться запретные мысли. «Он меня хочет. Очень хочет, вот и сочиняет. А эти малолетки так слушали, что их выросшие уже достоинства поднялись к потолку».

Весь день Лара вспоминала разговор, ловила на себе заинтересованные взгляды парней. В низу живота сладко томило. И у нее родился план. Почему бы и нет?

После школы она надела красную шотландку, гольфы, волосы уложила в хвостики и отправилась прямо к Кузнецову. Она знала, что его родители приходят домой поздно.

Кузнецов удивился ее приходу.

– Привет. Ты чего?

Она прошла в комнату, огляделась.

– Я тебе принесла домашнее по алгебре. Могу помочь.

У Кузнецова с алгеброй было дело швах. Но Лара даже не стала доставать учебники. Она уселась в кресло и, как во всех кино, слегка задрала юбку – будто бы случайно. Кузнецов на ее ноги не смотрел, уводил взгляд.

– Да не нужна мне алгебра.

– Нет так нет. Иди сюда. – Она медленно провела ладонью по голени, бедру, скользнула выше, под юбку. Точь-в-точь как во всех кино. Но это произвело обратный эффект: Кузнецов вскочил со стула как ужаленный.

– А не пошла бы ты отсюда?

– Пошла бы. – Вместо того, чтоб сразу распрощаться, она глубоко вздохнула, перекинула ноги одну за другую, медленно полезла в портфель за учебником.

В общем, она пыталась соблазнить Кузнецова. Зачем? Она сама не знала. Наверно, ей хотелось продемонстрировать свою власть над ним. И еще – это было очень-очень, просто болезненно любопытно – а что такое секс, как это? Не зря же мать считала ее продвинутой. Тем более, парнишка создавал впечатление опытного, публично сказал, что заинтересован уложить ее. Ну и не самый неприятный вариант для… ну, для первого испытания, так сказать. Но ее первому сексуальному опыту было суждено отодвинуться на целых полтора года. Кузнецов прогнал ее. Элементарно вытолкав в шею. От обиды и унижения Лара долго ревела в подъезде, забившись за выщербленную временем дверь.

С того момента их общение прекратилось полностью. Это уже потом Лара догадалась, что пацан просто перетрусил, никаких половых контактов до этого у него не было, он не знал даже, как подступиться к девушке, с чего начать, только теоретически, и когда представился реальный случай – сдрейфил. Но тогда ей было больно: ею пренебрегли, выгнали. Душил стыд за инициативу. И еще, она боялась, что Кузнецов все растреплет и косые взгляды, брошенные в ее сторону, приписывала его длинному языку. Но, как ни странно, тот тоже молчал и так же старательно избегал ее.

Школу закончили, и так друг друга никогда не видели. И слава богу. Почему только ей это сейчас вспомнилось? К чему бы это? Лара не понимала. Дело, разумеется, совсем не в Кузнецове – его имя она даже успела забыть. Дело в ситуации. Чем-то сегодняшняя и та, полузабытая, были близки. Чем? Стыдом. Стыдом и гневом.

На ее лицо упала прядь волос, мужская рука осторожно отвела ее за ухо, и Лара окончательно пришла в себя. Она все еще в объятьях этого извращенца. Инстинктивно она отодвинулась. Уткнулась взглядом в настороженные карие глаза Пьера, отвела свои. Лара потянулась за бумажным полотенцем, оторвала кусок от рулона и громко высморкалась. Хорошо, возьмем за аксиому, что она невезучая. Что есть, то есть. Но также неоспоримо, что голова и все остальные части тела у нее на месте. Драмы больше не будет. Хватит.

– Тебе уже лучше? – спросил Пьер участливо. Лара только кивнула.

Кузнецов не поплатился, ему простилось. Но этот Пьер Ришар общипанный – получит. И Лара улыбнулась французу такой широкой и радостной улыбкой, что тот уже навсегда и бесповоротно потерял свое сердце. Если оно у него, конечно, было.

Вечером девушка прикинулась уставшей (хотя, и правда ведь устала), быстро удалилась в свою комнату. Пьер не стал ее уговаривать еще посидеть с ним, проводил до двери, даже потянулся поцеловать, но оборвал себя на полудвижении. Лара уселась на кровать и приготовилась ждать.

Время тянулось медленно, спина затекла. Был бы хоть какой паршивенький кроссворд, все бы легче. Она прилегла и поняла, что сейчас уснет. Вскочила, потерла глаза, размяла плечи, сделала несколько осторожных приседаний, прислушалась, что там происходит за дверью. Было тихо. А, нет, ходит. Лара размышляла. Вот странно, если она обнаружила у себя в постели чужого мужика, наверняка тот уже все Лефевру (язык не поворачивается даже про себя называть его по имени, тьфу, зараза) рассказал. Значит, сегодня никого не будет. А что будет? И почему он сам не ложится? Слышно же, как ходит. Готовится к разговору? Или боится чего-то? Разоблачения? Но он даже не показал виду, что разоблачен. Хорошо играет? Или на самом деле тот мужик пока ему ничего не сказал? Но есть же телефон, в конце концов. Странно все это.

Но вдруг Лара встрепенулась – внизу еле слышно хлопнула входная дверь. Вот оно! Девушка прижалась к двери своей комнаты всем телом, вслушиваясь в темноту. Ничего. Она выглянула в окно. И там ничего. Только отъехала от тротуара какая-то машина – уже не разглядеть – Пьер этот был или нет. Метнулась снова к двери, чуть-чуть ее приоткрыла. Дом словно вымер. Ясно – она здесь одна. Надолго ли?

Лара осторожно спустилась по ступенькам. Огляделась по сторонам – все спокойно, присутствия сутенера не наблюдалось. Она подошла к входной двери, осторожно открыла замок, распахнула ее и… уткнулась в стоящего на пороге мужчину. Ах вот ты какой, мистер волосатая грудь! Лара схватила застывшего от неожиданности мужика за рубашку и рванула на себя. Он по инерции влетел в дверь.

– Ну что, пришел на пирожки? Давай, залетай! Сейчас мы с тобой разберемся, голубчик! – по-русски прошипела Лара.

– Экскьюзе муа… – пролепетал ошеломленный мужчина. – жё не компран па…

– Сейчас-сейчас, ты у меня все начнешь понимать!

Лара протащила мужика в комнату и толкнула. Тот хлопнулся задом на стул, чуть не опрокинулся назад и вылупил на нее глаза. Синие-синие. Эмоции на его лице играли всеми красками – от ужаса до восхищения.

– Вот я тебя и поймала, лягушенок.

– Дэзоле, жё нэ парль па рюс.

И, сделав торжествующую паузу, Лара перешла на английский.

– Давай, рассказывай.

– Что? – француз тоже перешел на английский и непонимающе захлопал ресницами.

– Все.

Лара села напротив и приготовилась слушать.

– А про что конкретно?

– Про эти ваши дела, с Лефевром.

Лара жалела, что не знала, как по-английски «сутенер», как-то раньше не было повода заглядывать в словарь.

Мужчина откинулся на спинку стула. Даже улыбнулся. Он был очень красив, этот негодяй. Русые, чуть длинноватые, но не слишком, волосы курчавились, глаза смотрели дерзко, улыбка была из числа голливудских. Он развел руками.

– Ну какие у нас с ним дела? Приятельские отношения и только.

– Ничего себе, приятельские. Значит, все услуги чисто по дружбе?

– Какие услуги? Раз в неделю играем в бильярд, иногда в бар ходим. – Француз оживился. – А ты и есть та его русская подружка?

Лара решила игнорировать его вопрос.

– Значит, раз в неделю? И много у него таких друзей-бильярдистов?

– Я да Жером. Меня, кстати, Кристиан зовут. А вас?

– Так…

Лара встала. Надо было собраться с мыслями. Она совсем не планировала устраивать допрос, она вообще не думала, что столкнется нос к носу с этим проходимцем… Если б знать, успела бы подготовиться. А тут пришлось действовать спонтанно. Лара прошлась по комнате туда-сюда, заложив руки за спину. Француз же сбегать не собирался, наоборот, с интересом наблюдал за ней.

– Что смотришь? При свете дня разглядываешь?

– Ночь на улице, – брякнул Кристиан.

– А тебе не спится.

– Пьер сегодня звонил, думал, что ты сбежала. Я решил заглянуть, проверить.

– И даже не поинтересовался, где он сам? – Вот она, зацепка!

Француз слегка смутился. Но ненадолго.

– А я рядом живу, мимо шел, решил на всякий случай стукнуть.

– И тебя не колышет, что его здесь нет?

Кристиан не понял смысла фразы. Но не расстроился по этому поводу.

– Слушай, я не против, ты можешь меня допрашивать, если у вас так принято в России. Но может быть, нальешь мне чего-нибудь.

– В смысле? Взмок от волнения?

Кристиан сам поднялся и подошел к кухонному столу, достал из деревянной решетки-стойки бутылку вина, отвинтил крышку, взял бокал. Все молча, не торопясь, как у себя дома. Лара стояла и поражалась наглости непрошенного гостя.

– Тебе налить?

Лара кивнула. Немного вина сейчас не помешает, ситуация прямо сказать – не на трезвую голову. Он налил, она подошла – угроз от его действий она не ощущала. Насиловать, по крайней мере, он не собирался. От него пахнуло дорогой туалетной водой. «А он опытный соблазнитель», – отметила про себя Лара, забирая бокал. И на всякий случай отошла от него подальше.

Кристиан завел длинный монолог о вине, а она толком не слушала и рассматривала его. Лет сорока, фигура что надо, поджарый, грудь широкая, лицо чертовски обаятельное. Венсан Кассель в лучшие годы да и только. Да такой любую бабу запросто затащит в постель и никаких особых ухищрений не понадобится. Что за извращенцы они такие? Зачем эти игры? Одна пуговка у его горла была расстегнута, но нельзя было угадать наличие волосяного покрова.

Особое внимание к его пуговице начало потихоньку сбивать Кристина с мысли. Он то и дело перехватывал ее взгляд на своей груди. Она меня хочет. Никаких сомнений. Раздевает взглядом и даже не стесняется. Ну понятно, Пьер за порог, а козочка ждет приключений. Он решил больше не ждать и расстегнул пуговицу.

– Вы это хотели увидеть?

Курчавые темные волоски показались наружу. Лара выдохнула – это он. И даже не смущается, сволочь, демонстрирует тут свои вторичные половые признаки, свидетели разврата и предательства. Он ее не боится и играет с ней в кошки-мышки. Еще один игрунчик нашелся. Что они тут – все такие? Лара заскрипела зубами от досады. И одновременно пришла ужасная мысль: «А может он маньяк? Может у него стоит только тогда когда вот так, как воришка? А сейчас как разозлится, что все карты ему смешала? Ужас. Пора его отсюда выпроваживать».

– Уходи.

Но он принял ее слова за кокетство и сделал шаг навстречу. Она отступила. Он снова подошел. Она опять отступила. Сзади был стол. Пришла. Тупик.

– Поиграем, если хочешь.

Он обхватил ее за талию и впился губами в шею. Господи, какая она дура, зачем она не закрыла перед ним дверь, а наоборот, затащила лису в курятник? Лара в приступе гнева подалась назад, рука нащупала бутылку с вином. Она размахнулась и ударила его сзади по затылку – для удара в лоб не хватило бы размаху. Кристиан выпрямился, глаза вылезли на лоб от удивления.

– Се вре, – выговорил он, – это верно. – и… не сгибаясь, хлопнулся на спину. Лицо его заливало, будто кровью, красным вином и на вид он был абсолютным трупом. Лара застыла от неожиданности, бутылка выпала из мгновенно ослабевшей руки.