Текст книги "Русское устное народное творчество"

<…> Вопрос о сходстве фольклора разных народов, что, собственно, и называют типологией, был поставлен уже первыми исследователями, которые сравнили русские песни, сказки, пословицы с произведениями других народов. <…>

Русская пословица Утро вечера мудренее может быть сопоставлена с итальянской Утренние часы имеют золото во рту. Можно ставить в один смысловой ряд поговорочные выражения: Когда рак свистнет (рус.), Когда собаки хвостами залают (нем.), Когда свинья в желтых шлепанцах на грушу вскарабкается (болг.) и пр. Идентичны поговорки: Как две капли воды (рус.), Как две горошины (англ.), Как два яйца (нем. и чеш.). Тождественны фразеологические единицы: Родиться в рубашке (рус.), Родиться с серебряной ложкой во рту (англ.), Родиться причесанным (фр.). <…>

В единой общечеловеческой культуре, в мировоззрении народов существуют опорные константы, что не мешает ей разнообразиться по странам и континентам. Мы имеем дело с всесторонней и универсальной культурной типологией. <…>

Соединение греческих афоризмов-пословиц и русских указывает на то, что уже первые составители сборников осознавали их близость. Среди афоризмов оказалось немало таких, которые претерпели у переводчиков сколько-нибудь существенных изменений. Они совпадали с оригиналом, сохраняли его структуру, выражения и стиль. Таков, к примеру, афоризм «Привычка – вторая натура» (в греческом оригинале Ту ethos hetera physis). У Цицерона высказывание имело аналогичную форму: Consuetudo est altera natura. В тождественной форме афоризм существовал в переводе на французский язык: L’habitude est une seconde nature, на английский: Custom is а second nature, на немецкий: Cewohnheit ist eine andere Natur и др. <…>

Несомненно, в миграции можно видеть причину сходства ряда пословиц – причем преимущественно письменно-книжных. Однако их количество сравнительно с остальной массой несоразмерно мало. Миграция не универсальное объяснение сходства. Требуется установление другой причины. <…>

Главным в процессе сложения рождающейся пословицы становится установление обобщенного смысла и тех форм, с помощью которых этот смысл передается. Пословичное обобщение приходит в соответствие с общим строем мышления народа. Возникает свое соотношение между прямым смыслом и иносказательным. Тем самым определяются границы применения пословицы и варьирования ее.

На почве протекания этого процесса в фольклоре каждого народа, в национальных границах, на собственной жизненной почве, у пословиц и вырабатываются свойства и черты, делающие их похожими на пословицы других народов, – происходит схождение, совпадение их по общему смыслу и формам. В сильно обобщенной мысли, а порой и в конкретностях ее воплощения, у пословиц, самостоятельно и независимо друг от друга возникших, всегда найдется сходство. Аналогии этого рода опираются на повторяемость у разных народов условий их общественного бытия, бытовых установлений, порядков, обычаев и всего, до чего касаются пословицы. А области жизни, ими захватываемые, необычайно широки.

Убедимся в таком характере возникновения схождений. Со времен Древнего Рима ходит известное поговорочное выражение «Отложить до греческих календ» (Ad calendas graecas). Оно имеет в виду неопределенно долгий срок – так говорят, когда хотят сказать, что обещанное никогда не будет исполнено: «чтобы вовсе не исполнить того, что откладывается». Выражение приписывается императору Августу: он употребил его относительно лиц, не желавших возвращать долг. Ирония состояла в том, что у греков календ не было. По смыслу выражение можно сравнить со сходным русским Отложить дело в долгий ящик. И в том и в другом случае присутствует мысль о неисполнении затягиваемого дела, только в латинском выражении речь идет о долге, а в русском – о просьбе, челобитной, об ожидании решения властей. Однако в обоих случаях говорится о затягивании срока.

Общий иносказательный смысл сближает выражения, обязанные происхождением разным временам, разным историческим обстоятельствам. Латинское выражение пошло от специфики римского быта. Русское – от московской судебной практики. В XVII веке царь Алексей указал прибить длинный ящик к столбу у своего дворца в Коломенском. Имевшие нужду в царском решении опускали в ящик заявления – челобитные. До той поры их клали на гробницы царских предков в Архангельском соборе, что власти сочли неблагопристойным. Длинный ящик, однако не помогал жалобщикам. Челобитные попадали к ближним царским боярам и дьякам, не спешившим решать дела. Сроки решения растягивались – и ящик в народе прозвали «долгим». Отсюда и пошло выражение с иносказательным значением о всяком волокитном деле, порой вовсе не решаемом. Нашлись аналогичные, и даже очень близкие, поговорочные выражения у немцев французов. <…>

Разные выражения с иносказательным обозначением растягивания срока дела или действия, конечно, вышли из сходной, но лишь в общем виде, общественно-юридической практики. И все они при иносказательном использовании у народов обрели смысл, уже не связанный с судебной практикой. И именно это обстоятельство позволило поговорочным выражениям встать в один типологический ряд – они сошлись в передаче смысла, хотя образно-предметная конкретность каждого порождена условиями собственного исторического быта народов. Подобное схождение – общее правило и действует в фольклоре как закономерность. Схождением объясняется значительная часть интернациональных совпадений пословиц. <…>

По-особому решается вопрос о типологии во всех ее проявлениях, когда дело касается пословиц народов, родственных по языку и культуре, к примеру пословиц восточных славян. Чтобы войти в суть дела, возьмем тематическую группу пословиц с традиционным упоминанием в ней кулика. У всех трех народов эти пословицы находятся в живом речевом обиходе. Среди них у русских: Кулик не велик, а все-таки птица (вар.: птичка). Бытование пословицы на Украине и в Белоруссии тоже зафиксировано.

И у русских, и у украинцев, и у белорусов в ходу пословица Всяк кулик на своей кочке (в своем болоте) велик. Русская пословица Всяк (вар.: всякой) кулик свое болото хвалит имеет параллелью украинскую Кожний (вар.: усяк) кулик свое болото хвалит. Несомненно, эта широко распространенная пословица известна и в Белоруссии, хотя и не встретилась в просмотренных нами сборниках. <…>

У нас шла речь о пословицах, но, если был бы взят другой жанр (сказка, загадка, песня или что-то другое), анализ не дал бы иных результатов. Только по необходимости пришлось бы всякий раз иметь дело со спецификой другого жанра. <…>

В фольклоре разных народов типологическое сходство может быть следствием исторических обстоятельств трех родов. Сходство может явиться результатом миграции, распространения произведений среди народов (миграционная типология). Сходство может возникать в результате независимого у народов творчества (типологические схождения). Сходство может явиться результатом традиционного следования фольклора общему у родственных народов исходному наследству (генетическая типология). <…>

При современном состоянии и направлении отечественной науки каждый русский, поживший на Руси, не зажимая глаз и ушей для родного быта и слова, без сомнения может всегда сообщить несколько новых мыслей и замечаний о нашем народе, которые могут служить небесполезным дополнением к любопытным исследованиям наших ученых. Будучи убежден в этом и думая, что каждый из нас должен делать, что может, хотя бы и одну только каплю надеялся пролить в море науки, – я решаюсь высказать несколько заметок, сделанных мною при чтении сочинения г. Буслаева: «О русских пословицах и поговорках».

<…> Главная моя цель – представить дополнения и варианты пословиц, собранных г. Буслаевым, и поставить на вид некоторые факты в его сочинении, которые я мог подтвердить или подвергнуть сомнению, сообразно с моими личными наблюдениями, сделанными преимущественно в Нижегородской губернии.

Отлагая до конца статьи замечания на первую половину труда г. Буслаева, я начну с самого сборника и сначала представлю варианты нескольких пословиц, помещенных в сборнике г. Буслаева, потом укажу на те пословицы, которые в этом сборнике составляют только варианты помещенных у г. Снегирева и г. Афанасьева, но при которых не отмечено их сходство с тою или другою пословицею из этих собраний. <…>

Стр. 78. Барашка в бумажке. Г-н Буслаев не говорит о смысле этой пословицы, а между тем он непонятен без объяснения. У нижегородцев – принести кому-нибудь барашка в бумажке значит – дать взятку. <…>

Стр. 80. Брюхо дружбы не помнит: сколько его ни корми, а оно всегда есть просит (вариант: брюхо злодей, старого добра не помнит, каждый день нового просит. Это есть и у Снегирева, стр. 22, только без прибавления). <…>

Стр. 83. Весна да осень на пегой кобыле ездят.

Привязывая свои приметы к празднованию разных святых, народ говорит: Гурий на пегой кобыле ездит. <…>

Стр. 86. В гостях да на послане…

Это непонятно без объяснения. В Нижегородской губернии говорят: в гостях, да еще на постланном, т. е. в гостях можно спать и не на постланном, не на постели, потому что «в гостях, что в неволе».

Стр. 87. В подполе-подполье стоит пирог с морковью: хочется есть, да не хочется лезть.

Мне случалось слышать это как загадку, и, кажется, она имеет отношение к рыбному промыслу. <…>

Стр. 94. Добрый именинник до трех дней.

Говорят также: худой именинник – три дни, а добрый – неделю. Здесь можно припомнить, что в Нижегородской губернии гостям, приходящим на другой день именин, говорят: не осудите, сегодня уже черствые именины, – или: именинник-то черствый.

Стр. 94. До поры до времени и Бог терпит.

Без этого лишнего и говорят просто: все сходит с рук до поры до времени… Иногда прибавляют: сто раз пройдет, а в сто первый Бог (черт, грех) и попутает. <…>

Стр. 97. Жаль девки, а потеряли парня.

В Нижегородской губернии говорят наоборот: жаль парня, да не потерять бы девки… Это обыкновенно говорят родители, размышляя о сомнительном сватовстве, и эти слова служат обыкновенно учтивым отказом свату.

Стр. 97. Ждали, ждали, да и жданки съели (говорят просто: да и ждать перестали).

Стр. 98. Живая грамота.

Этими словами отзывается обыкновенно русский человек, когда ему нужно отправить письмо с людьми, которые отправляются туда, где живут его знакомые или родные. «Что писать, говорят, ты придешь: живая грамота – все расскажешь…»

Стр. 98. Живет девка за парнем (иронически прибавляют: а старуха за барином). <…>

Стр. 102. Иконнику вольно пятницу и на коне писать.

Эта пословица, помещенная и у Снегирева, стр. 50, напоминает следующий анекдот. Приходит старушка покупать себе образ «Временной Пятницы». У иконника не случилось тогда этого образа: он и подает старушке образ Георгия Победоносца. Она посмотрела и усомнилась… «Да что же это, батюшка, она на коне написана, – спрашивает она у продавца, – она ведь пеша пишется»… – «Эх, бабушка, – отвечает сметливый продавец, – да отчего же она и зовется временною, как не потому, что она – временем пешком, а временем на коне?.. Этого – ты не понимаешь!». Старушка убедилась и купила Георгия Победоносца, в полной уверенности, что это – «Временная Пятница». <…>

Стр. 115. Над тобою не каплет…

Скажем кстати, что этой поговоркой обыкновенно хозяин уговаривает гостей посидеть у него подольше… «Что это вам не посидится; ведь над вами не каплет». <…>

Стр. 120. Не лыком шит.

Кажется, эта пословица должна быть в связи с пословицею: хоть лыком шит, да муж.

Стр. 123. Ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать… (иначе: ни в сказке сказать, ни пером написать. Это, нужно заметить, обыкновенное изображение красоты в наших сказках). <…>

Стр. 140. Слово не стрела, а сердце сквозит (вариант: а к сердцу льнет). <…>

Стр. 143. Коломенская верста.

Не знаю почему, в Нижегородской губернии говорят: владимирская верста; называют так в насмешку человека очень высокого роста.

Стр. 144. С мыслей пошлин не берут (вариант: со вранья. Сн.: со лжи). <…>

Стр. 161. Матушка рожь дураков всех кормит сплошь (вариант: пшеничка кормит по выбору, а рожь сплошь).

После этих немногих заметок и вариантов представляю список пословиц, которые помещены у г. Буслаева без указания на сборник Снегирева и которые между тем составляют не более, как варианты помещенных в этом сборнике. Часто различие состоит только в начальном слове, иногда в перестановке слов; есть пословицы, которые буква в букву находятся и у Снегирева, только по алфавитному порядку не совсем на месте… Эти факты заставляют предполагать, что г. Буслаев совсем не так внимательно изучал сборник Снегирева, как говорит об этом в предисловии и послесловии своего сочинения. В числе собранных им пословиц (до 3000), я, не при внимательном изучении, а при беглом сличении, отметил до 200, находящихся и у Снегирева.

Нужно при этом заметить, что варианты Снегирева нередко являются гораздо более естественными, складными и близкими к народному говору, нежели те, которые помещены у г. Буслаева.

Так как при систематическом издании пословиц (которого, может быть, мы и дождемся когда-нибудь) нужно же будет сводить в одно все разнообразные варианты, то я считаю не лишним здесь выписать параллельно все замеченные мною близкие пословицы из Снегирева и Буслаева. <…>

Вот еще несколько частных замечаний о сборнике г. Буслаева. Некоторые пословицы приведены непонятные, а между тем объяснения на них нет. Этот упрек делали еще г. Снегиреву, и теперь он прилагается отчасти и к г. Буслаеву.

Просматривая этот сборник, нельзя также не видеть, что г. Буслаев исключительно придерживался тех старых сборников, из которых брал свои пословицы, и почти не обращал внимания на употребление их в народе. Оттого многие пословицы приведены у него в форме не народной, а книжной… <…>

Г-н Буслаев в число пословиц принимает множество речений, которые находятся, как бы пословицы, в разных сборниках, летописях и других памятниках древней письменности. Это видно из его сборника и из того, что он говорит на 2–3 стр. своего сочинения. Но – трудно согласиться принимать пословицы в таком обширном смысле. Не гораздо ли естественнее признать за народную пословицу только то, что хранится в народе? «Слово Даниила Заточника наполнено пословицами»… Так ли? Не нравственные ли это сентенции одного человека, в которых народ виноват столько же, сколько и в позднейших присловьях, помещение которых справедливо осуждает сам г. Буслаев, говоря о сборнике Княжевича (стр. 73)? По крайней мере трудно вообразить, чтобы народ наш говорил когда-нибудь такие, например, пословицы:

Речь продолжена не добро, продолжена наволока, или:

Не видал есми неба полъстяна, ни звезд лутовяных, ни безумна мудрость глаголюще, или:

Лепши есть камень долотити, нежели зла жена учите, или железо варити.

Таких пословиц, взятых из Даниила Заточника, из сборника Царского и др., довольно много можно насчитать у г. Буслаева. Но если все подобные речения считать народными пословицами, то – раскройте только в Библии книгу Сираха или Притчей Соломона, – и вы обогатите ваш сборник еще несколькими сотнями прекрасных нравственных сентенций… Конечно, пословицы, приведенные г. Буслаевым, записаны русским человеком, в древнее время; но почему же русский человек XII, XVI, XVII веков имеет преимущество предрусским же человеком XVIII–XIX столетий, как, например, пред г. Княжевичем, который тоже записал в своем сборнике несколько пословиц, отвергаемых г. Буслаевым (стр. 73)? Здесь укажут влияние европейского образования; там можно указать влияние Византии… Можно согласиться, что дух в этих пословицах (в старых сборниках) – чисто русский; но форма?.. Разве форма народная? Или на нее не нужно обращать внимания?.. В таком случае впишите же в ваш сборник все переложения пословиц, сделанные Богдановичем, впишите и «Новые поговорки», изданные недавно г. Е. Г.

Недостаток разграничения между народными и книжными пословицами у г. Буслаева имеет еще ту невыгоду, что наводит подозрение и на другие пословицы, взятые из разных сборников, хотя они и имеют склад чисто русский. Не слыхавши никогда такой пословицы, видя, что она взята не из уст народа и что собиратель не обращал внимания на это обстоятельство, невольно подумаешь о ней то же, что г. Буслаев говорит о пословицах, приводимых Макаровым, в его «Простонародном толковнике» (стр. 73).

Таким образом, мы думаем, что если и можно принимать в число народных пословицы из древних сборников, то разве тогда только, когда представлено будет строгое разграничение между теми и другими, да и в этом случае нужно быть очень осторожным. <…>

Пропуская множество лингвистических соображений г. Буслаева, о которых трудно сказать что-нибудь определенное, – заметим о производстве слова убогий. Г-н Буслаев говорит, что у означает здесь лишение и потому убогий будет значить того, у которого нет Бога, это подтверждает он пословицей: беден бес, Бога у него нет (стр. 12).

Мне кажется гораздо естественнее объяснить это слово в том смысле, что убогий есть тот, который у Бога. Такое производство можно подтвердить – и значением у во множестве подобных слов (усердный, г/дельный, удобный – от доба, ужасный – от жас, и т.п.) и тем, что убогими еще зовут обыкновенно юродивых, с которыми особенно находится Бог, по мнению народа, а иногда умерших, т.е. отшедших к Богу, – наконец, самыми пословицами: «за голеньким Бог», говорят у нас… «За сиротою Бог с калитою…». <…>

О связи понятий дыма и дома, семьи (стр. 27) можно привести доныне употребляющуюся пословицу, что «от мужа должно пахнуть ветром, а от жены дымом», т.е. она должна быть домовницею. <…>

В заключение – у г. Буслаева находится исчисление источников, из которых собрал он свои пословицы. Относительно этого я могу заметить, что большая часть пословиц исторических, отмеченных здесь именем Карабанова, напечатана была в статье г. Снегирева: «Местные пословицы русского мира» («Библиотека для чтения», 1834, № 10). Эта статья была, вероятно, неизвестна г. Буслаеву, и потому он не воспользовался некоторыми пословицами, там помещенными… <…>

Правила написания конспекта

Конспектирование – один из способов аккумулирования научной информации.

Конспект (от лат. conspectus – обзор) – объективный текст, значительно сокращенный и адаптированный по отношению к первоисточнику.

Конспекты можно условно подразделить на четыре типа:

· плановые;

· текстуальные;

· свободные;

· тематические.

Плановый конспект легко получить с помощью предварительно сделанного плана произведения. Являясь сжатым пересказом прочитанного такой конспект помогает лучше усвоить материал еще в процессе его изучения.

Текстуальный конспект – это конспект, созданный в основном из отрывков подлинника – цитат. Текстуальный конспект – прекрасный источник дословных высказываний автора, а также приводимых им фактов. Такой конспект научной статьи (книги) поможет определить ложность положений автора или выявить спорные моменты.

Свободный конспект сочетает выписки, цитаты, иногда тезисы; часть его текста может быть снабжена планом. Свободный конспект требует умения самостоятельно четко и кратко формулировать основные положения, для чего необходимы глубокое осмысление материала, большой и активный запас слов.

Тематический конспект дает более или менее исчерпывающий ответ (в зависимости от числа привлеченных источников) на поставленный вопрос-тему. Составление тематического конспекта учит работать над темой, всесторонне обдумывая ее, анализируя различные точки зрения на один и тот же вопрос.

Оформление конспекта

• Приступая к составлению конспекта, указываются исходные данные конспектируемого источника: фамилию автора, название работы, год и место издания и т.п.

• Полезно также отмечать страницы изучаемого произведения, чтобы можно было, руководствуясь записями, быстро отыскать в книге нужное место.

• При конспектировании допускается сокращение слов. Не вызывают сомнений общеупотребительные сокращения: статья – ст., миллион – млн., год – г. и т.п. В большинстве случаев каждый составитель конспекта вырабатывает свои правила сокращения. Недопустимы сокращения в наименованиях и фамилиях.

• В конспекте могут быть схемы, диаграммы, таблицы, которые придают ему наглядность, способствуют лучшему усвоению материала.

• Для того чтобы выделить те или иные места в своих записях, можно использовать: подчеркивание, реплики, краткие оценки. Чаще всего используются такие пометки: ! – полное согласие с тем, о чем идет речь; ? – сомнение; !? – удивление, NB – весьма важно; Y – самое главное.

Техника составления конспекта

1. Предварительно просмотреть материал. Так можно выявить особенности текста, его характер, понять, сложен ли он, содержит ли незнакомые вам термины.

2. Снова прочесть текст и тщательно проанализировать его. Такая работа с материалом дает возможность отделить главное от второстепенного, разделить информацию на составляющие части, расположить ее в нужном порядке.

3. Обозначить основные мысли текста, они называются тезисами. Их можно записывать как угодно – цитатами (в случае, если нужно передать авторскую мысль) либо своим собственным способом. Однако нужно помнить: изобиловать цитатами можно тогда, когда используются текстуальные конспекты. Кроме того, дословная выдержка из текста всегда заключается в скобки и помечается ссылкой на источник и автора.