Текст книги "Сверхчувствительная натура. Как преуспеть в безумном мире"

Люди – это не только «гены и системы»

Не будем забывать, что каждый из нас – сложный живой организм. Некоторые ученые (например, Мэри Ротбарт из Орегонского университета) твердо убеждены, что изучение характера у взрослых людей – совсем другое дело, поскольку они способны рассуждать, делать выбор, проявлять силу воли, осуществляя этот выбор. Ротбарт считает, что психологи, сосредоточивающие основное внимание на изучении детей и животных, упускают из виду роль человеческого мышления и жизненного опыта.

Пройдемся же по ступеням развития Роба, а заодно и вашего собственного развития, таким образом, как это видится Ротбарт, и посмотрим, насколько меняются проявления сверхчувствительности на каждом этапе.

Единственная реакция новорожденного младенца – негативная: раздражительность, дискомфорт. Сверхчувствительные малыши, такие как вы и Роб, отличаются главным образом более выраженной раздражительностью и чувствительностью к дискомфорту, то есть теми свойствами, которые Каган назвал «высокореактивностью».

В возрасте примерно двух месяцев начинает функционировать система активации поведения. В это время вы стали проявлять интерес к новому – на всякий случай, чтобы узнать, не может ли это новое удовлетворить ваши потребности. Вместе с тем возникли и новые чувства – гнев и раздражение, когда вы не получали желаемого. Так стали возможными позитивные эмоции и гнев, а острота, с которой вы ощущали их, зависела от мощности вашей системы активации. Обладая обеими мощными системами, Роб стал ребенком, которого легко рассердить. Однако сверхчувствительные младенцы со слабой системой активации в таком возрасте могут быть тихими и «хорошими».

В возрасте шести месяцев в действие вступает ваша превосходящая автоматическая система паузы для проверки. У вас появляется возможность сравнить нынешний опыт с опытом прошлого, и если нынешний внушает такое же беспокойство, как и прошлый, вы испытываете страх. И опять-таки в каждом опыте вы видите малозаметные различия. Для вас в нем обнаруживается больше незнакомого и, возможно, пугающего.

В возрасте полугода каждое впечатление становится важным для СЧЛ. Можно увидеть, как несколько негативных впечатлений, связанных с приближением к новым объектам, способны превратить систему паузы для проверки в систему паузы для бездействия – настоящую систему торможения. Наилучшим способом избежать того, что «плохо», выглядит старание избегать всего. И конечно, чем больше прячешься от мира, тем более новым кажется все вокруг. Представьте себе, насколько пугающим мог казаться вам мир.

И, наконец, в 10-месячном возрасте у вас начала развиваться способность переключать внимание, решать, как испытывать что-либо или как прекратить то или иное поведение. Только в этот момент у вас появляется возможность справляться с конфликтами между двумя системами. Конфликт может выглядеть как: «Я хочу это попробовать, но оно выглядит так странно» (в 10 месяцев мы еще не пользуемся похожими словами, но общая идея именно такова). Но теперь вы можете выбрать, какой из эмоций поддаться. У Роба этот процесс был почти очевидным: «Да, это мне незнакомо, но я все-таки рискну».

Вероятно, у вас имелись излюбленные методы блокировки системы паузы для проверки, если она тормозила вас слишком часто или отключала надолго. Одним из этих методов могло быть подражание тем, у кого эта система работает не так активно. Вы просто двигались вперед и получали некие блага, подобно окружающим, несмотря на всю свою осторожность. Еще один метод – перевод раздражителя в другую категорию, где он становится знакомым. Рычащий волк в кино – «это же просто большая собака». Но наибольшую помощь вам, скорее всего, оказывали те, кто хотел, чтобы вы не боялись, чувствовали себя в безопасности.

Социальная помощь в случае страха затрагивает еще одну систему, которую Ротбарт считает высокоразвитой у взрослых людей. Эта система также начинает функционировать в возрасте примерно 10 месяцев. С ее помощью ребенок предпринимает попытки устанавливать контакт с окружающими, радоваться им. Если эти социальные впечатления позитивны и благоприятны, развивается еще одна физиологическая система, к которой люди биологически подготовлены. Можно назвать ее системой любви. Она способствует выработке эндорфинов, нейрохимических веществ «хорошего настроения».

В какой степени вам удавалось преодолеть свои страхи, поверив в помощь окружающих? Кто был с вами, на кого вы могли положиться в трудные минуты? Действовали ли вы исходя из соображения: «Мама рядом, так что я попробую…»? Научились ли вы подражать ее успокаивающим словам и действиям, применяя их к себе («Не бойся, все будет хорошо!»)? Я видела, как Роб пользовался всеми этими методами.

А теперь задумайтесь на некоторое время о себе и своем детстве; к этим размышлениям мы еще не раз вернемся в следующих двух главах. Знаю, на самом деле вы мало что помните, но, если опираться на известные вам факты, каким, вероятнее всего, был первый год вашей жизни? Как ваше мышление и самоконтроль влияют на вашу сверхчувствительность сейчас? Бывают ли случаи, когда вам удается обуздывать свою нервозность? Кто научил вас этому? Кто служил вам образцом для подражания? Кажется ли вам, что вы научились регулировать свою осторожность настолько, что отваживаетесь на большее, чем под силу вашему организму? Или же вы твердо усвоили, что мир небезопасен, а контролировать перевозбуждение невозможно?

Как доверие превращается в недоверие, а незнакомое становится опасным

Большинство ученых, занимающихся изучением характера человека, уделяют значительное внимание кратковременному возбуждению. Его легко изучать, так как о нем весьма красноречиво свидетельствуют изменения частоты сердечных сокращений и дыхания, а также потовыделение, расширение зрачков и повышение уровня адреналина.

Но есть и другая система возбуждения, в большей мере регулируемая гормонами. Она вступает в действие так же быстро, но эффект ее основного продукта, кортизола, становится особенно заметным лишь через 10–20 минут (важный момент: при наличии кортизола реакция кратковременного возбуждения еще более вероятна), таким образом, возбуждение долговременного типа делает нас еще более нервными и чувствительными.

Как правило, эффект кортизола проявляется через несколько часов или даже дней. Он определяется в основном по содержанию в крови, слюне или моче, поэтому изучать долговременное возбуждение менее удобно. Несмотря на это, психолог из Миннесотского университета Меган Гуннар долгое время изучала результаты применения кортизола и пришла к выводу, что весь смысл наличия системы паузы для проверки в том, чтобы защитить индивида от нездорового и неприятного долгосрочного возбуждения.

Исследования показали, что, когда люди впервые сталкиваются с чем-то новым и потенциально опасным, первой всегда возникает кратковременная реакция. Тем временем мы начинаем оценивать свои ресурсы. Каковы наши возможности? Что нам известно о ситуациях подобного рода по прошлому опыту? Кто рядом из тех, к кому мы могли бы обратиться за помощью? Если нам кажется, что мы сами или те, кто находится рядом, способны справиться с данной ситуацией, то перестаем воспринимать ее как угрозу. Кратковременная настороженность утихает, сигнал долговременной тревоги так и не срабатывает.

Гуннар продемонстрировала этот процесс в ходе примечательного эксперимента. Она создала угрожающую ситуацию (во многом подобную тем, которыми пользовался Каган для выявления «заторможенных» детей). Для этого сначала группу девятимесячных младенцев на полчаса разлучали с матерями. Одну половину группы оставляли с очень внимательной няней, реагирующей на все детские настроения. Другую половину группы оставляли с няней, которая не проявляла внимания к детям и не реагировала, пока кто-нибудь из них не начинал волноваться или плакать. После этого каждому девятимесячному малышу, находящемуся наедине с няней, предлагали нечто совершенно новое для него.

Для нас важно то, что лишь у сверхчувствительных малышей, оставленных на попечение невнимательной няни, был выявлен повышенный уровень кортизола в слюне. По-видимому, те дети, с которыми рядом была внимательная няня, считали, что у них есть ресурсы, и не видели необходимости в долговременной стрессовой реакции.

А если это опекающее лицо – родная мать? Психологи, наблюдающие за младенцами и их матерями, выявили некоторые признаки, по которым можно определить, чувствует ли ребенок себя «надежно привязанным». Такой ребенок не боится исследовать мир и обычно не воспринимает новый опыт как угрозу. Другие признаки указывают на то, что ребенок «ненадежно привязан». Матери этих детей либо склонны к чрезмерной опеке, либо невнимательны, а бывает, даже представляют опасность для них. (О «привязанности» мы подробно поговорим в главах 3 и 4.) Исследования с участием сверхчувствительных детей, сталкивающихся с новой и неожиданной ситуацией во время пребывания в обществе матерей, показали, что эти дети демонстрируют обычную, выраженную и кратковременную реакцию. Если сверхчувствительный ребенок сильно привязан к маме, то долговременный эффект кортизола в результате стресса не проявляется, а без надежной привязанности неожиданный опыт вызывает долговременное возбуждение.

Понятно, почему юным СЧЛ (и тем, кто постарше) так важно выходить в большой мир и пробовать что-то новое, вместо того чтобы отступать. При этом им следует быть уверенными в своих опекунах, а их опыт должен быть успешным, иначе их нежелание приближаться к чему-то новому окажется оправданным. И все эти события происходят еще задолго до того, как мы начинаем говорить!

Многие родители, наделенные интеллектом и чувствительностью, обеспечивают все необходимые впечатления почти автоматически. Родители Роба постоянно хвалят его за успехи, поощряют попытки проверить свои страхи, выяснить, реальны ли они, и в случае необходимости предлагают ему помощь. Со временем представления Роба о мире будут совсем не такими, как подсказывала ему в минуты испуга нервная система, когда Робу был год или два. Его интуитивные и творческие способности, преимущества сверхчувствительности, раскроются. Трудности отступят.

Когда родители не предпринимают ничего особенного, чтобы помочь сверхчувствительному ребенку почувствовать себя в безопасности, превращение ребенка в «заторможенного» определяется лишь относительной мощностью систем активации и паузы для проверки. Но помните: некоторые родители и возможное окружение могут значительно осложнить ситуацию. Безусловно, неоднократный пугающий опыт в значительной степени подкрепляет осторожность, особенно в отсутствие утешения или помощи, или же после наказаний за активные попытки исследовать мир, или в тех случаях, когда люди, которым полагалось бы оказывать помощь, вместо этого становятся опасными.

Еще один важный момент: кортизола в организме младенца становится тем больше, чем меньше ребенок спит, и чем больше он спит, тем меньше становится кортизола. В дневное время с повышением уровня кортизола растет и страх, а чем больше страха, тем больше кортизола. Ненарушенный ночной и своевременный дневной сон снижают уровень кортизола у младенцев. Запомним: снижение кортизола также означает сокращение количества кратковременных сигналов тревоги. Легко понять, почему с Робом возникали постоянные проблемы. Возможно, этим объяснялись и ваши трудности.

Более того, если нарушения сна, начавшиеся в младенчестве, не отрегулированы, они могут продолжаться в более старшем возрасте и сделают сверхчувствительного человека почти невыносимо чувствительным. Так что спите обязательно!

В глубину

У вашей характерной черты есть еще один аспект, который труднее уловить в ходе исследований или наблюдений – за исключением случаев, когда сверхчувствительного ребенка (или взрослого) посещают странные страхи и ночные кошмары. Для того чтобы понять эту совершенно реальную сторону нашей особенности, покинем лабораторию и переместимся в кабинет специалиста по глубинной психологии.

Глубинные психологи придают огромное значение бессознательному и заложенному в нем опыту, подавленному или просто довербальному, но продолжающему обусловливать нашу взрослую жизнь. Неудивительно, что сверхчувствительные дети и взрослые испытывают трудности со сном и сообщают о том, что видят яркие, тревожные, «архетипические» сны. С наступлением темноты воображением большинства людей завладевают трудноуловимые звуки и формы, а СЧЛ ощущают их гораздо острее. Кроме того, в действие вступает незнакомый опыт минувшего дня – как оставшийся почти незамеченным, так и полностью подавленный. Все они вертятся в голове, пока мы успокаиваем активное сознание, чтобы уснуть.

Засыпание, пребывание в состоянии сна и умение вновь уснуть после пробуждения требуют способности успокоиться, почувствовать себя в безопасности в этом мире.

Единственным специалистом в области глубинной психологии, который подробно писал о сверхчувствительности, был один из основателей этого направления – Карл Юнг. Его труды имеют огромное значение, вдобавок все написанное им по этому вопросу носит на редкость позитивный характер.

В те времена, когда Зигмунд Фрейд только начинал создавать психотерапию, велось немало споров о том, в какой мере врожденные черты характера определяют индивидуальность, в том числе эмоциональные проблемы. До Фрейда официальная медицина делала акцент на унаследованных конституциональных различиях. Фрейд пытался доказать, что неврозы (предмет его пристального внимания) вызваны травмами, особенно тревожным половым опытом. Карл Юнг, долгое время бывший последователем Фрейда, в конце концов разошелся с ним во мнениях по вопросу о центральной роли половой сферы. Юнг решил, что фундаментальным отличием является унаследованная повышенная чувствительность. Он считал, что в случае половой или иной травмы высокочувствительные пациенты испытывают необычно сильное воздействие, в результате которого развивается невроз. Отметим, что Юнг утверждал: чувствительные люди – не те, которые перенесли детскую травму или унаследовали склонность к неврозам. (Один из результатов исследования Гуннар заключается в том, что сверхчувствительный ребенок, ощущающий надежную привязанность к матери, не чувствует угрозы со стороны нового опыта.) В сущности, Юнг был чрезвычайно высокого мнения о сверхчувствительных людях – впрочем, он и сам принадлежал к ним.

Упоминание Юнгом о СЧЛ – малоизвестный факт. (Когда я только начала исследовать нашу характерную черту, я об этом факте не знала.) Например, Юнг писал, что «определенная врожденная чувствительность создает особую предысторию, своеобразный способ испытывать события младенчества» и что «события, неразрывно связанные с яркими впечатлениями, никогда не проходят бесследно для чувствительных натур». Позднее он начал описывать людей интровертного и интуитивного типов схожим, но еще более позитивным образом. Юнг утверждал, что они должны быть наделены более развитой самозащитой – именно это он подразумевал под интровертностью. Вместе с тем он называл таких людей «просветителями и пропагандистами культуры… их жизнь – урок другой возможности, внутренней жизни, которой так мучительно недостает нашей цивилизации».

Для таких людей, по мнению Юнга, естественным является более выраженное влияние подсознания, которое предоставляет им информацию «наибольшей важности», «пророческое предвидение». С точки зрения Юнга, подсознание содержит ценную мудрость, которую следует усвоить. Жизнь, проводимая в тесном общении с подсознанием, оказывает гораздо больше влияния и доставляет личное удовлетворение, но вести такую жизнь потенциально труднее, особенно если в детстве наблюдался избыток тревожных впечатлений в отсутствие надежной привязанности. Результаты исследования Меган Гуннар убеждают, что Юнг был совершенно прав (об этом мы подробно поговорим в главе 8).

Итак, это правда, и это нормально

Роб, Джером Каган, Меган Гуннар и Карл Юнг должны были уже убедить вас, что ваша характерная черта – сущая правда, истинная реальность. Вы на самом деле другой. В следующей главе вы задумаетесь над тем, насколько отличной от других должна быть ваша жизнь, если вы хотите существовать в здоровой гармонии со своим совершенно иным, сверхчувствительным организмом.

А пока вы, скорее всего, видите мрачноватую картину, полную страха, робости, заторможенности и перевозбуждения, вызванного стрессом. Только Юнг говорил о преимуществах нашей особенности, но уже тогда прослеживалась ее связь с темными глубинами психики. Однако следует помнить, что негативизм такого рода – опять-таки в основном признак предубежденности нашей культуры. Предпочитая твердость характера, культура воспринимает нашу черту как создающую лишние трудности для жизни, как болезнь, которую надо исцелить. Не будем забывать, что основное отличие СЧЛ – в способе обработки трудноуловимых раздражителей. Это ваше самое фундаментальное свойство. А также позитивный и точный путь к пониманию вашей черты.

Работа с изученным материалом. Ваша глубокая реакция

Как только вы закончите читать эту главу, вам понадобится в виде упражнения справиться с одной задачей. Ваш разум воспринял некоторые идеи, но эмоциональная реакция на прочитанное наверняка более значительна.

Для того чтобы обратиться к этой глубокой реакции, необходимо достичь глубин организма, эмоций, того фундаментального, инстинктивного сознания, которое Юнг называл подсознанием. Именно там находятся забытые и отвергнутые компоненты вашего «Я», области, для которых то, что вы усваиваете, может представлять угрозу, означать облегчение, воодушевление или печаль.

Дочитайте главу до конца и переходите к делу. Начните дышать осознанно, из самого центра тела, из живота. Проследите, чтобы в процессе дыхания участвовала ваша диафрагма: сначала делайте довольно сильный выдох ртом, словно надувая воздушный шарик, при этом ваш живот напряжется. Затем постарайтесь, чтобы каждый следующий вдох был сделан почти машинально на уровне желудка. Вдохи должны быть машинальными и легкими, и только выдохи – продолжительными, а потом и они могут стать менее интенсивными. Переставайте дышать ртом, как только приспособитесь к дыханию животом, а не грудью.

Наладив режим дыхания, создайте в своем воображении безопасное пространство, в котором все вас радует. Призовите любые чувства стать осознанными в этом пространстве. Они могут быть телесными – например, как боль в спине, напряжение в горле, бурчание в животе. Дайте ощущению нарастать, пусть оно объяснит вам, о чем свидетельствует. Возможно, вы увидите мимолетный образ, или услышите голос, или заметите чувство, или ощущений будет несколько: физическое ощущение станет зрительным образом, а голос выразит эмоцию, которую вы начинаете ощущать.

В этом спокойном состоянии обращайте внимание на все, что сможете. Если вам понадобится выразить свои чувства – засмеяться, заплакать, разозлиться, – попробуйте ненадолго разрешить себе это.

Затем, выходя из этого состояния, задумайтесь о том, что произошло. Обратите внимание на то, что расшевелило вас. Что это было – то, о чем вы прочитали, о чем думали или вспоминали во время чтения? Как ваши чувства связаны со сверхчувствительностью?

Затем выразите словами то, что вы узнали: подумайте о полученных сведениях применительно к себе, расскажите кому-нибудь или запишите (кстати, было бы очень полезно в процессе чтения этой книги вести дневник своих чувств).

Глава 3
Общее состояние здоровья и образ жизни СЧЛ
Любовь и уроки своего младенческого (телесного) «Я»

Из настоящей главы вы узнаете, как научиться ценить потребности своего сверхчувствительного организма. Поскольку эта задача, как ни странно, зачастую оказывается трудной для СЧЛ, я научилась применять к ней метафорический подход: относитесь к своему телу так, как если бы вы были младенцем. Как вы убедитесь, это удачная метафора, хоть вы уже совсем не ребенок.

Возраст – шесть недель (как это могло быть)

«Надвигается гроза. Небо приобретает металлический оттенок. Движение облаков по небу становится беспорядочным и теряет общее направление. Ветер безмолвно набирает силу… Мир рушится. Что-то должно произойти. Нарастает беспокойство. Оно распространяется из центра и перерастает в боль…»

Приведенное здесь описание – момент усиления голода, каким испытывает его гипотетический шестинедельный младенец Джои. Таким его описал возрастной психолог Дэниел Штерн в очаровательной книге «Дневник младенца»[4]4
  Diary Of A Baby: What Your Child Sees, Feels, And Experiences by Stern, Daniel N. Publisher: Basic Books (1992).


[Закрыть]. Великое множество недавних исследований дали информацию, которая легла в основу дневника Джои. К примеру, в настоящее время считается, что младенцы не различают внутренние и внешние раздражители и ощущения, не отличают настоящее от только что полученного и вспоминаемого опыта. Нет у них и ощущения самого себя как существа, которое испытывает все эти чувства и с которым что-то происходит.

Учитывая все вышеизложенное, Штерн обнаружил, что погода – уместный аналог младенческого опыта. События просто происходят, различаясь главным образом интенсивностью. Эта интенсивность и тревожит, создавая бурю эмоциональных реакций. СЧЛ отмечают: перевозбуждение – одно из первых и самых фундаментальных стрессовых событий в жизни, его первые уроки мы начинаем получать с самого рождения.

А вот так, по мнению Штерна, Джои чувствует себя после того, как его накормили и избавили от голода:

«Все обновилось. Изменившийся мир пробуждается. Гроза миновала. Ветер утих. Небо посветлело. Появились бегущие линии и парящие объемы. Они очерчивают гармонию и, как меняющееся освещение, оживляют все вокруг».

Штерн считает, что у младенцев, как и у взрослых, есть потребность в умеренном уровне волнения:

«Нервная система младенцев готова сразу же оценить интенсивность… всего, что доступно их органам чувств. Интенсивность этих ощущений – вероятно, первая полученная им подсказка, по которой можно судить, приблизиться к объекту или держаться в стороне… и если интенсивность каких-либо впечатлений умеренна… младенец заворожен. Эта едва переносимая интенсивность волнует его… Она усиливает воодушевление младенца, активизирует все его существо».

Иными словами, в скуке нет ничего хорошего. С другой стороны, младенец (или сам организм) рождается с инстинктивным пониманием, что от всего чрезмерно интенсивного надо держаться подальше, чтобы избежать волнений. Однако некоторым сделать это бывает непросто.