Автор книги: Элиана Адлер
Жанр: Культурология, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 2
Непредвиденные последствия
Возникновение частных еврейских женских училищ
Современное частное еврейское женское училище Переля, открытое в Вильне в 1831 году, было не первым современным учебным заведением для евреев в черте оседлости. К этому времени успешная современная школа уже имелась у одесской еврейской общины. Однако в одесское училище принимали только мальчиков. Новаторство Переля заключалось в том, что он открыл учебное заведение именно для девочек-евреек. В этой главе будет рассмотрено, с чего все начиналось, почему Перель и несколько его коллег решили открыть школы для девочек-евреек и как, неожиданным образом, число их соратников увеличилось благодаря изменениям в законодательстве.
История первого частного еврейского женского училищаШ. Ш. Перель родился в начале XIX века в мещанской семье и до поступления в Виленскую гимназию получал домашнее образование. В 1810-е годы обучение в гимназии было для евреев большой редкостью. В 1824 году среди учащихся средних школ Виленской губернии было всего два еврея [Beauvois 1986: 84]. Даже в 1841 году в соседнем Ковно в русских общеобразовательных учебных заведениях насчитывалось всего 14 учащихся-евреев, причем большинство – в начальных школах, а не в гимназиях [Белецкий 1894: 18].[42]42
Цит. по: Дело канцелярии попечительства Виленского учебного округа. Связка 427. № 3619.
[Закрыть] Перель, видимо, был единственным евреем в своей гимназии, а по ее окончании влился в незначительное меньшинство виленских евреев, свободно читавших и писавших по-русски[43]43
Просмотр списков учащихся Виленской гимназии с 1808 по 1817 год не выявил имени Переля. Я обнаружила одного учащегося-еврея в списке за 1810–1811 учебные годы и две фамилии, похожие на еврейские, в списке за 1809–1810 учебные годы. См.: LVIA. Ф. 567. Оп. 2. Д. 206. Л. 13 об., 39 об.
[Закрыть].
Судя по документам, Перель женился вскоре после достижения двадцатилетнего возраста[44]44
Подробнее о брачном возрасте и традициях см. [Stampfer 1987; Freeze 2002, ch. 1].
[Закрыть]. У них с женой Сарой родилось двое сыновей и четыре дочери, старшая появилась на свет в 1822 году[45]45
РГИА. Ф. 733. On. 97. Д. 485. Л. 2–4.
[Закрыть]. Получив нетипичное образование и создав после этого с виду вполне традиционную семью, Перель принял решение открыть первое в России современное училище для девочек-евреек. Неизвестно, знал ли он о провалившихся попытках внедрить современное образование в Умани и в Вильне или об успешной – в Одессе [Zalkin 2000: 197–198, 204][46]46
Подробнее об училище в Одессе см. [Zipperstein 1985: 44–55].
[Закрыть].
Для своего времени Перель был человеком исключительно образованным, однако не особенно состоятельным[47]47
В письме в Министерство народного просвещения от 1861 года Перель отмечает, что вложил в создание школы все свои сбережения – 1600 рублей (РГИА. Ф. 7333. Оп. 98. Д. 466. Л. 8). Скорее всего, эти 1600 рублей составляли приданое его жены. В то время это была значительная сумма, достаточная, чтобы начать дело, но не чтобы на нее жить. По наблюдениям Фриза, приданое составляло от 100 до нескольких тысяч рублей [Freeze 2002: 30]. Еще о приданом в тот период см. [Etkes 1989:160,161,169]. Перель и его семья не принадлежали ни к состоятельной виленской элите, ни к едва сводившему концы с концами большинству. Они, по сути, относились к зарождавшемуся в те годы классу людей, владевших интеллектуальной профессией.
[Закрыть]. Это делало его идеальным кандидатом в педагоги. Как еврей он не смог бы получить место в русской школе, однако в качестве выпускника гимназии, скорее всего никогда не посещавшего хедер, не годился он и в меламеды. Как следует из более поздней переписки, Перель гордился свободным владением русским языком и поставил своей задачей открыть и другим евреям доступ к русской культуре. Возможно, решение открыть русскоязычную школу для евреев было для него естественным поступком. Остается вопрос, почему он открыл именно училище для девочек.
В письме 1848 года, в котором он запрашивает государственные средства, Перель пишет:
Небезызвестно <…>, что образование женского пола является одним из главнейших средств для распространения образования между мужским полом <…>, ибо если матери получают еще во время девичьего состояния дух образованности, то и воспитывают детей своих по тем же правилам[48]48
РГИА. Ф. 733. Оп. 97. Д. 295. Л. 1.
[Закрыть].
Сложно, разумеется, сказать, насколько это обусловлено стремлением убедить правительство в том, что он делает важное дело, а насколько отражает его истинную точку зрения. В любом случае и в среде более консервативных маскилов, и в правительственных кругах часто звучал аргумент, что девочки – идеальный инструмент передачи свободного владения языком следующему поколению[49]49
Отличный анализ подхода маскилов к женщинам см. в [Feiner 1993].
[Закрыть]. Нетрудно поверить, что Перель разделял это убеждение.
В своем чрезвычайно подробном исследовании русскоязычных еврейских школ в России Криезе пишет, что решающим фактором для Переля стало внутреннее положение в Вильне. В 1830-е годы Вильна была одновременно и центром миснагедов – раввини-стической оппозиции хасидизму, – и местом первого расцвета русско-еврейской Гаскалы. Понимая, какое большое значение имеет для миснагедов изучение мужчинами Торы, маскилы, по словам Криезе, избежали противостояния, открыв школу для девочек [Krieze 1994: 23–24]. Вывод Криезе подкрепляет и тот факт, что несколько современных частных училищ для девочек-евреек открылись в Вильне даже раньше первого училища для мальчиков. Однако его объяснение наводит на мысль, что план Переля отличался особым хитроумием; в результате возникает вопрос, почему училища для девочек не появились раньше в других местах.
Следует также отметить, что Перель столкнулся с сопротивлением со стороны общины. В 1843 году он пишет в Министерство народного просвещения и просит освободить его сына от воинской повинности, несмотря на то что он, с большой долей вероятности, отправлял сыновей в русские школы (этого было достаточно для освобождения от призыва) [Лозинский удалить Ф. 80 623: 120]. То, что сына Переля решили сдать в рекруты, свидетельствует о том, что местная еврейская призывная комиссия решила выместить на сыне обиду на отца. Если представители виленской еврейской общины решили так сурово наказать Переля, он явно подвергался и другим преследованиям с их стороны. В письме в Министерство народного просвещения от 1861 года после краткого изложения истории своей школы Перель отмечает: «Нельзя описать, скольких стоило трудов и с какими препятствиями я должен был бороться, чтобы обратить на себя внимание и доверие еврейского общества»[50]50
РГИА. Ф. 733. Оп. 98. Д. 466. Л. 7–7 об.
[Закрыть].
Что примечательно, не исключено, что изначально Перель предпринял попытку открыть училище для мальчиков. Согласно нескольким ранним источникам, в 1830 году в Вильне открылось частное еврейское училище, однако просуществовало оно недолго[51]51
Гессен Ю. Просвещение [Еврейская энциклопедия 1991,13: кол. 45]. Возможно, Гессен цитирует [Белецкий 1894: 9], где в свою очередь процитировано Дело канцелярии Попечительства Виленского учебного округа (Связка 221. № 2045), в котором указана фамилия содержателя училища – Перель.
[Закрыть]. Поскольку упоминаний о гендерной принадлежности учащихся нет, скорее всего, училище было мужским. Если принять этот сценарий, Перелю, видимо, пришлось отказаться от первоначальной затеи открытия еврейской школы для мальчиков, после чего он задумался о женском образовании. С другой стороны, в других ранних источниках указано, что училище Переля предназначалось только для девочек, а возможно, и для обоих полов[52]52
М. Заякин предлагает иное объяснение нестыковки дат. По мнению Залкина, Перель сдал государственный учительский экзамен в 1830 году. Он подал заявку на открытие училища, но, возможно, ему пришлось ждать результатов ее рассмотрения [Zalkin 1996: 177]. И. Клаузнер полагает, что женское училище Переля было открыто в 1826 году [Klausner 1988: 208]. Зять Переля Я. Лапин хвалит тестя за то, что тот дает маскильское образование и мальчикам, и девочкам [Lapin 1857: 9].
[Закрыть].
Мы, скорее всего, никогда не узнаем, какие соображения и действия предшествовали решению Переля открыть в 1831 году в Вильне частное женское еврейское училище. Не исключено, что сперва у него появилась школа для мальчиков, но он хотел обучать и тех и других одновременно. Точно известно одно: училище открылось и несколько десятков лет процветало. Несмотря на все трудности, некоторые представители еврейской общины поддерживали Переля и посылали в его школу своих дочерей. Тысячи девочек освоили в первом еврейском женском училище в России основы русского языка и других предметов[53]53
Грубая прикидка числа учениц в год, основанная на тех годах, о которых имеются сведения, дает число 89. Училище просуществовало свыше 50 лет, так что даже по самой скромной оценке в нем прошли обучение свыше 4000 девочек. См. [Списки чиновников 18596: 30] (1859: 115); РГИА. Ф. 733. Оп. 98. Д. 466. Л. 13 об. (1861: 77); YIVO. RG 24. Е 141. L. 20 (1869: 50; 1870: 85); РГИА. Ф. 733. Оп. 189. Д. 581. Л. 26 (1879: 116).
[Закрыть].
Рис. 2. Реклама еврейского девичьего училища Переля в Вильне, 1855. Стоимость обучения и список предметов указаны на русском и идише
Кроме того, училище Переля служило образцом для других деятелей образования. Примерно в то же время частное женское еврейское училище открылось в Одессе[54]54
РГИА.Ф. 733.Оп. 189. Д. 241. Л.2.
[Закрыть]. В 1835 году в процветающем современном мужском училище в Одессе появилось женское отделение [Zalkin 2000: 8,10–11]. А. Гиттельс в 1840 году запросил разрешение открыть в Вильне еще одно частное еврейское женское училище [Лозинский 1920:104, № 80594]. К 1850 году в Виленском образовательном округе было открыто шесть училищ для девочек-евреек[55]55
РГИА. Ф. 733. Оп. 97. Д. 295. Л. 12 (список еврейских школ в округе упомянут в переписке, связанной с училищем Переля).
[Закрыть]. Р. Линденбратен, один из новых директоров, был зятем Переля [Beauvois 1986:209]. Тем временем в других губерниях черты оседлости другие педагоги продолжали открывать современные еврейские мужские училища. Да, число их было невелико в сравнении с огромным количеством хедеров. Тем не менее новые мужские и женские еврейские школы становились бы все более многочисленными и продолжали бы существовать, если бы не появление казенных училищ для мальчиков-евреев.
В 1844 году российское правительство запустило новый амбициозный проект по переустройству еврейских общин. Создание государственной системы еврейских училищ стало очередной попыткой превращения евреев в полноценных российских подданных, которая на сей раз основывалась на пространных рассуждениях группы достаточно либеральных, ориентированных на Европу государственных чиновников.
В Еврейский комитет, возглавляемый графом П. Д. Киселевым (1788–1872), также входил граф С. С. Уваров (1786–1855), министр народного просвещения. Уваров много путешествовал по Западной Европе, видел тамошних евреев, прошедших процесс аккультурации. Особенно его впечатлила языковая и культурная ассимиляция евреев в немецких княжествах. В то же время члены комитета все отчетливее осознавали существование у евреев собственной мощной образовательной системы и масштабы ее влияния. Основными целями стало отлучение евреев от Талмуда и «фанатических предрассудков» [Klier 1995: 73–74].
Уваров, в силу собственных склонностей, взял за образец немецкоязычные земли[56]56
К середине XIX века в основных городах Габсбургской империи и во многих немецких княжествах существовали современные еврейские частные школы. Их создавали частным образом, но с разрешения государства. Самой известной из них была берлинская Фрайшуле (она же – «Хинух неарим»), открытая Д. Фридландером в 1781 году. Поначалу в ее программе были только светские предметы – предполагалось, что мальчики будут также посещать хедер. Однако в 1784 году школа объявила о введении обучения религиозным предметам. Все больше и больше родителей отправляли своих сыновей во Фрайшуле: за первые десять лет ее окончили свыше 500 учеников [Eliav 1960: 71–74]. См. также [Feiner 1999].
[Закрыть]. Комитет куда меньше интересовался современными частными училищами ближе к дому, в Царстве Польском, хотя и взял на заметку число польских евреев, посещавших общеобразовательные учреждения[57]57
РГИА. Ф. 733. Оп. 97. Д. 13. Л. 138 об., 139. Подробнее о еврейских школах на польских землях см. [Levin 1997]. Следует также отметить, что до 1832 года польские власти распространили свое влияние на значительную часть территории черты оседлости. В начале XIX века было предпринято несколько попыток открыть государственные еврейские школы в Вильне. Подробнее об этом см. [Beauvois 1986: 82–83].
[Закрыть]. При этом комитету было известно о существовании похожих на немецкие школ в черте оседлости. С середины 1820-х до середины 1840-х годов частные еврейские училища открылись в Одессе, Кишиневе, Вильне, Риге, Минске, Митаве и Херсоне [Krieze 1999]. При всех различиях между собой, они пытались сочетать определенный объем еврейского образования с обучением на русском и преподаванием светских предметов. Уварова так впечатлило посещение рижского училища, что он пригласил его содержателя в состав комитета.
М. Лилиенталь (1815–1882), еврей, получивший образование в Германии, стал директором мужского еврейского училища в достаточно германизированной еврейской общине Риги в 1840 году. Он проработал на этой должности всего год, когда Уваров пригласил его поучаствовать в планировании общегосударственной системы еврейских школ. По просьбе Уварова Лилиенталь списался с руководителями западноевропейских еврейских школ и семинарий, запросил рекомендации для преподавателей новых школ [Stanislawski 1983:70]. Притом что и Лилиенталь, и Уваров были склонны идеализировать немецкую еврейскую общину и ее успешную интеграцию в общество, оба они довольно слабо представляли себе русскую еврейскую общину и даже ее более модернизированную и русифицированную часть.
Оставшиеся пять лет своей жизни в России Лилиенталь ездил по черте оседлости, оповещая о планах создания государственной школьной системы; он же выступил в роли «ученого еврея» на первой встрече Раввинской комиссии в 1843 году[58]58
Под «ученым евреем» понимался человек, занимавший особый пост в некоторых департаментах Министерства народного просвещения, а позднее и в других министерствах, в задачу которого входило обеспечивать правительство сведениями касательно еврейской общины. См. статью «Ученые евреи» в [Еврейская энциклопедия 1991, 15: кол. 147–148]. О Раввинской комиссии см. в [Freeze 2002: 83–95], а также в других источниках.
[Закрыть]. Как подчеркивает М. Станиславский, по причине своей культурной, языковой, религиозной, образовательной и географической дистанци-рованности от русских евреев Лилиенталь не вызывал особых симпатий в их среде. Даже маскилы считали его заносчивым и невоспитанным [Freeze 2002: 91–96]. При этом сам Лилиенталь твердо верил в свою миссию, по крайней мере в первый период своего сотрудничества с Министерством народного просвещения. Красноречив и тот факт, что на эту должность Уваров назначил немецкого, а не российского еврея.
Что касается общей структуры новой школьной системы, скорее всего ее разработал сам Уваров. Проект закона он передал в Комитет для определения мер коренного преобразования евреев в России, а впоследствии в Раввинскую комиссию. Комиссия состояла из четырех тщательно отобранных представителей, включая двух влиятельных раввинов. Они должны были обеспечить образовательным реформам надежную еврейскую имприматуру. Заслуживающего доверия отчета о деятельности этой комиссии пока не обнаружено. Публичные источники того времени сильно расходятся в своих суждениях. Как бы то ни было, Уваров начал претворять свои планы в жизнь.
В 1844 году был издан закон «Об учреждении особых училищ для образования еврейского юношества». В нем предлагалось обучать мальчиков-евреев в специальных государственных начальных школах. В законе было оговорено, что руководить этими школами будут христиане, хотя на должность учителей предполагалось принимать евреев – как местных, так и иностранцев. В программу предполагалось включить как светские, так и еврейские предметы. Еврейский закон (Закон Божий) планировалось преподавать на базе катехизиса и Библии в немецком переводе М. Мендельсона.
В связи с созданием казенных еврейских училищ правительство открыло две современные раввинские семинарии, а уже существовавшие частные еврейские училища поставило под жесткий контроль. В семинариях, где уровень преподавания соответствовал гимназическому, предполагалось готовить новый российский раввинат. Меламеды из традиционных хедеров должны были теперь проходить систему государственной регистрации. Всякий желающий открыть новый хедер должен был сдать экзамен. Под государственный надзор попали и талмуд-торы[59]59
См.: ПСЗ 1830–1882, 19, № 18 420 (13 ноября 1844 года).
[Закрыть].
Правительство рассчитывало, что новая система еврейских училищ станет катализатором перемен в еврейской общине, поскольку мальчикам будут преподавать светские предметы (прежде всего русский язык и историю), их будут отлучать от изучения Талмуда и склонять к приобретению «полезных» профессий. Правительство предполагало в итоге полностью заместить систему хедеров, однако на первое время их сохранило, пусть и поставив под жесткий надзор.
На деле первыми казенными еврейскими училищами в Российской империи стали бывшие частные еврейские училища, о которых говорилось выше [Stanislawski 1983: 98]. Начиная с конца 1840-х годов, когда выяснилось, что еврейские общины не собираются самостоятельно открывать казенные училища, правительство стало создавать дополнительные школы по всей черте оседлости. Преподавали в этих школах маскилы (им для этого часто приходилось менять место жительства), а также местные евреи и христиане. К1855 году мы имеем данные о существовании 70 училищ, в которых в совокупности обучалось, по прикидкам, 3208 учеников[60]60
Чериковер И. Казенные еврейские училища [Еврейская энциклопедия 1991, 9: кол. 111–112].
[Закрыть]. В том же году Министерство народного просвещения насчитало 104 учебных заведения (в их числе – две раввинских семинарии) с общим числом обучающихся 3363 человека[61]61
Журнал Министерства народного просвещения. Июнь 1856 года. Цит. по: [Белецкий 1894: 147].
[Закрыть].
Из принимавшихся впоследствии законов видно, что темпы роста числа новых школ и сопряженное с этим сокращение числа хедеров не удовлетворяло чиновников. В годы правления Александра II регулирование в сфере еврейского образования ужесточилось[62]62
См., например: ПСЗ 1830–1882,30, № 29 276 (3 мая 1855 года); ПСЗ 1830–1882, 31, № 31 104 (5 ноября 1856 года).
[Закрыть]. Тем не менее родители-евреи не спешили переводить своих сыновей из хедеров в казенные училища. Чтобы избежать обвинений в низкой посещаемости, в некоторых общинах в государственные училища записывали мальчиков из беднейших семей. В 1862 году, явно решив покончить с одним из источников недоверия со стороны евреев, правительство впервые разрешило назначать евреев в школы директорами[63]63
ПСЗ 1830–1882, 37, № 38 641 (6 сентября 1862 года).
[Закрыть].
Наконец, в 1873 году правительство отказалось от своих грандиозных планов по замене всех хедеров казенными училищами и приняло куда более скромный план, а именно санкционировало сохранение школ только на территориях с достаточно большим еврейским населением, тогда как раввинские семинарии превратило в педагогические училища. В итоге закрылись все училища на территориях с незначительным еврейским населением, равно как и училища, где давали среднее образование[64]64
ПСЗ 1830–1882, 48, № 52 020 (16 марта 1873 года).
[Закрыть]. В оставшихся школах – они по большей части находились в северной части черты оседлости – программа была сокращена до общеобразовательного минимума.
Создание, развитие и в итоге закрытие еврейских казенных училищ оказало глубокое влияние на еврейскую общину Влияние явно было бы еще сильнее, если бы под этот эксперимент попали и девочки.
Система еврейских казенных женских училищПритом что на раннем этапе у комитета существовали планы – а извне поступали соответствующие запросы – по открытию еврейских казенных училищ для девочек и мальчиков, в целом у правительства не было выраженного намерения давать девочкам-еврейкам образование. Единственное женское казенное училище возникло скорее по недоразумению, и иных подобных действий не последовало.
В 1852 году, в процессе инкорпорирования существующих частных мужских еврейских школ в новую школьную систему, государство включило в нее также популярное и новаторское одесское еврейское училище, которым раньше руководил Б. Штерн [Zipperstein 1985: 50]. Почти десятью годами ранее он открыл при училище отделение для девочек. В результате одесское женское еврейское училище вошло в систему казенных еврейских училищ. Оно процветало еще несколько лет, в 1860 году в него поступили 250 учениц. В 1860 году корреспондент русско-еврейского журнала «Рассвет» отмечал, что статьи, посвященные училищу, были опубликованы, в частности, в следующих журналах: «“Одесский вестник”, “Рассвет”, “Журнал для воспитания”, журнал для детей и 3 журнала на немецком языке»[65]65
Цитрон Я. Казенное еврейское девичье училище в Одессе И Рассвет. № 31.
1960. 23 декабря. С. 499.
[Закрыть].
Учитывая такую востребованность и повсеместную славу, почему этот пример не вызвал подражаний? Почему одесское училище осталось единственной государственной школой для девочек? Дело в том, что задолго до того, как одесское училище влилось в государственную систему еврейских школ, эта мысль всячески обсуждалась и даже продвигалась. Известно, например, что в «Бет-Иехуде» Левинсона, опубликованном в 1838 году, содержится призыв к созданию в Российской империи современной системы образования для девочек и мальчиков [Levinsohn 1901, ch. 146:148–150].
Если говорить конкретнее, то Ш. Залкинд (умер в 1868 году), видный виленский маскил и педагог, отправлял как Уварову, так и А. Г. Строганову, его коллеге из Министерства внутренних дел, подробный план создания казенных еврейских женских училищ. Притом что, судя по всему, обращение Залкинда относится к началу 1840-х, то есть к периоду до официального открытия мужских училищ, он явно знал о планировавшихся изменениях в законодательстве, рассчитывал повлиять на официальных лиц и расширить их представления о еврейском образовании [Лозинский 1920,1: 79–80, № 80 580]. Еще один маскил опубликовал свою программу обучения еврейских девочек и мальчиков в газете на иврите в 1844 году[66]66
Kaufman A. Al devar ha-hinukh И Pirhe Tsafon. 1844. № 2. Р. 50–51.
[Закрыть].
Более того, активный интерес к этой программе наблюдался и на местах. В пространном внутреннем документе Министерства народного просвещения от начала 1840-х годов, который лег в основу законодательства 1844 года, содержится явственная поддержка идеи открытия еврейских училищ и для девочек тоже. Документ открывается планом из восьми пунктов по переустройству еврейской общины. Первый пункт гласит о необходимости открытия казенных школ для детей-евреев[67]67
РГИА. Ф. 733. Оп. 97. Д. 13. Л. 47 об.
[Закрыть]. Притом что вначале гендерная спецификация отсутствует, далее в тексте документа она все-таки появляется:
О необходимости вместе с мужскими школами учредить и женские школы, потому что грубость и закоренелость евреев происходит главнейше от необразованности их женщин, которые, находясь беспрестанно дома, лишены всех выгод общежития и воспитывают детей в тех же предрассудках, которыми сами исполнены[68]68
Там же. Л. 50 об.
[Закрыть].
В 1848 году тот же вопрос был поднят в Министерстве народного просвещения снова. В сентябре этого года группа евреев из Брест-Литовска, в их числе видный банкир и финансист А. Зак, отправили министру письмо с просьбой о создании в их городе наряду с планируемыми казенными мужскими еврейскими училищами таких же училищ и для девочек. Они превозносили планы правительства и выражали свое намерение поддержать их, послав на учебу не только сыновей, но и дочерей[69]69
РГИА. Ф. 733. Оп. 97. Д. 308. Л. 1–1 об.
[Закрыть]. Однако и попечитель школ Гродненской губернии, и его начальник из Вильны воспротивились этому плану на том основании, что при наличии таких училищ евреи не станут отправлять своих дочерей в общеобразовательные заведения[70]70
Там же. Л. 3–4 об.
[Закрыть]. О том, как отреагировало на это предложение министерство, никаких сведений нет.
Еще одно предложение открыть казенные училища для девочек поступило в Министерство народного просвещения в 1853 году. Исходила эта мысль, по всей видимости, от начальника Санкт-Петербургского учебного округа, который отправил министру народного просвещения запрос о разрешении начать процесс открытия еврейских женских училищ. Получив соответствующее разрешение, он связался с директорами училищ в Могилевской и Витебской губерниях – ни там, ни там женских еврейских училищ еще не было. Заручившись их поддержкой, он обратился к профессору А. О. Мухлинскому (1808–1877), христианину, видному ориенталисту из Санкт-Петербургского университета, с просьбой составить план работы предполагаемых училищ. На основании существующих образцов – казенного женского еврейского училища в Одессе и училища Переля в Вильне – был подготовлен подробный пакет необходимых мер[71]71
РГИА. Ф. 733. Оп. 97. Д. 868. Л. 3-12.
[Закрыть].
Согласно этому пакету училища планировалось открыть в Могилеве и Витебске. Директорами, в отличие от казенных училищ для мальчиков, предполагалось назначить мужчин-евреев, поставив их под постоянный надзор женщин – евреек или неевреек. Финансироваться училища должны были прежде всего за счет свечного сбора, также семьям предлагалось вносить по полтора рубля в месяц. Учебная программа предполагала 18 учебных часов в неделю, в нее входили Закон Божий, европейские языки, русский, всемирная история и география[72]72
Там же. Л. 5–9 об.
[Закрыть].
Министерство народного просвещения передало этот документ в недавно созданную Раввинскую комиссию[73]73
Подробнее о раввинской комиссии см. [Freeze 2002, esp. ch. 2].
[Закрыть]. В докладе по этому поводу комиссия отмечает, что на тот момент в семи городах уже существовало десять частных женских еврейских училищ, в которых насчитывалось 1072 ученицы. Эти училища, по мнению комиссии, способствовали «искоренению фанатизма» и «слиянию евреев с общим населением». Поскольку женщины играют ключевую роль в воспитании молодого поколения, открытие женских училищ выглядело логичным шагом для достижения новых позитивных перемен в еврейской среде.
Однако, выражая поддержку активному участию государства в просвещении девочек-евреек, члены Раввинской комиссии высказывали озабоченность, считая учреждение «училищ для девиц не согласным с религиозными понятиями большинства евреев и потому преждевременным». По этой причине они не сочли возможным одобрить план немедленного открытия училищ в Могилеве и Витебске и предложили выждать, пока еврейская община окажется к этому готова[74]74
РГИА. Ф. 733. Оп. 97. Д. 868. Л. 26–28 об.
[Закрыть].
В этой связи члены комиссии составили пространный и довольно ученый трактат касательно того, как обучение женщин трактуется в еврейском законе[75]75
РГИА. Ф. 821. Оп. 9. Д. 2. Л. 2–8. Благодарю Че-Ран Фриз, предоставившую мне доступ к своим записям касательно этого документа.
[Закрыть]. Документ этот предназначался не для оценки текущего состояния дел; в нем перечислялись источники и приводились трактовки, говорящие о желательности просвещения женщин. Трактат следовало распространить среди раввинов (видимо, тех, что находились на государственной службе, так называемых казенных), и предполагалось, что только после того, как они обеспечат более благоприятный климат, правительство начнет открывать женские еврейские училища[76]76
РГИА. Ф. 733. Оп. 97. Д. 868. Л. 29.
[Закрыть].
В 1864 году правительство отправило своего официального представителя оценить состояние еврейских училищ в черте оседлости. А. Ф. Постельс посетил множество учебных заведений и по возвращении представил пространный отчет. Частные женские еврейские училища произвели на него сильное впечатление, и, помимо прочего, он дал рекомендацию открыть казенные училища для девочек-евреек[77]77
Отчет члена совета Министра Народного Просвещения Постельса по обозрению еврейских училищ с 7 мая по 7 сентября 1864 года И Материалы, относящиеся к образованию у евреев в России. 1865. С. 71–77, 92.
[Закрыть].
Дальнейших упоминаний вопроса о государственных еврейских школах в официальных документах нет, но тема продолжала обсуждаться в других кругах. В статье 1860 года о состоянии еврейского образования корреспондент «Рассвета» X. Горнберг предлагает новое обоснование необходимости существования государственных женских школ. Он полагает, что, поскольку зажиточные еврейские семейства все активнее дают своим дочерям формальное образование в новых частных пансионах, а на матерях в еврейских семьях по-прежнему лежат основные задачи по социализации детей, казенные училища пойдут на пользу еврейской общине в целом[78]78
Горнберг X. Заметка о еврейских училищах И Рассвет. 1860. № 6. С. 86–87.
[Закрыть]. Тем не менее в итоге образование девочек-евреек все же было передано в частные руки.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?