Текст книги "Когда исчезают следы"

Хейди доходит до кромки воды. На бетонном пирсе поблескивают зеленью отшлифованные водой осколки стекол, фрагмент какой-то фарфоровой посудины и ржавая поясная пряжка. Должно быть, с этой бесценной коллекцией пришлось расстаться какому-то юному собирателю: родители не разрешили переть такие сокровища в дом. Хейди ступает по песку. Прибитые к берегу пожелтевшие камыши хрустят под ногами. Она подбирает валяющийся на песке камушек и закидывает его в воду так далеко, насколько хватает сил. В отличие от этого камушка, труп на глубину не пойдет. Не пройдет и нескольких дней, как мертвец всплывет на поверхность. Но сейчас вода чиста.

Хейди перечитывает свежую информацию на экране телефона: Айла Саволайнен, дом номер 3. Еще раз проверяет местоположение. Третий дом – около пирса. Она уже совсем рядом. У пирса Ламмассаари бесхозно болтаются несколько утлых лодочек. Даже оранжевая спасательная шлюпка осиротело застыла вблизи сауны.

– Я видела енотовидных собак, норок и ласок, оленей, даже барсука, но пропавшего мальчика не видела, вы уж извините, бога ради, – с порога сообщает дружелюбная женщина, живущая в доме номер 3, и удаляется обратно за водой для чая.

– У вас тут уютненько, – выкрикивает Хейди вслед исчезнувшей где-то внутри Айле Саволайнен. Она не видит дальше дверного проема, потому что на улице светло до слепоты, а в домике очень темно. Хейди украдкой вытаскивает из-под губы кусок снюса и скидывает его с крылечка прямо в траву.

Вскоре появляется хозяйка, держа в руках чайник в японском стиле и две чашечки.

– Немножко тепленького, – сообщает Айла и невозмутимо разливает чай по чашечкам. – Сахарку? – спрашивает она, но Хейди отказывается. От Айлы исходит домашнее тепло. Длинные, посеребренные сединой волосы собраны в небрежный пучок, на плечи накинута теплая сизая шаль. Глаза окружены множеством морщинок, какие бывают у очень улыбчивых людей. – Домик – это крошечная прихожая, из которой открывается гостиная, ведущая в саму жизнь. Тут все существуют в одном ритме с природой. Приезжают по весне, когда все начинает расти и зацветать, животные постепенно выползают из своих норок и прилетают птицы. А как наступают холода и все берется льдом, народ сбегает под крылышко городских джунглей.

Хейди кивает и аккуратно дует на горячий чай, прежде чем пробует его.

– Лично мне особенно по нутру здешние ушастые совушки. На Ламмассаари каждый год прилетает гнездоваться одна семейная пара. Птенцы ушастой совы рождаются довольно рано и кричат так, что прямо надрываются. Говорят, это похоже на песни ржавых петель, знаете, пронзительный такой крик. А как завечереет, на них можно и своими глазами посмотреть. Они вон там в деревьях безобразничают, но если взрослые совы замечают, что на них смотрят, – тут же прикидываются веточкой. В струночку вытягиваются, представляете, совсем как люди, когда те приосаниваются и втягивают живот, чтобы красиво получиться на фотографии, – рассказывает женщина, и Хейди нравится ее слушать.

– Мы тут в своем мирке живем, будто крошечная деревенская община. А как все меняться начало, понастроили домишек тут, хотя, уж конечно, некоторым стоило бы продвинуться выше, отойти от берега.

– Вы были тут в четверг? – переходит к делу Хейди, и Айла кивает, мол, была.

– Может, видели что-нибудь странное? Например, что кто-то тут бродил после шести вечера?

Женщина на секунду задумывается.

– Вечерами становится все темнее. Есть у меня привычка посиживать здесь, на крылечке, с зажженной масляной лампой до самой ночи. Если не мерзну, конечно. В четверг я не мерзла. Я читала книжку, а после десяти пошла в отхожее место. Помнится, тогда мне померещился какой-то свет со стороны острова Куусилуото. А так больше ничего на ум не приходит, – задумчиво сообщает женщина и отпивает чая.

– Свет – большой или как от карманного фонарика? А людей вы не видели? – уточняет Хейди.

– Сложно сказать, просто скачущий огонек, – отвечает Айла. – А там уж в одиннадцать и сторож объявился: остров обходил. Он частенько по вечерам такие осмотры устраивает.

Хейди записывает слова женщины. Она сидит на крыльце и прикидывает, что именно может быть отсюда видно. Куусилуото маячит где-то вдалеке, но густой тростник почти все закрывает собой. Вот рядом с туалетом вид будет побогаче.

– Вы и ночуете здесь? – спрашивает Хейди, и женщина кивает.

– Я на совесть обогреваю мою избушку, и в конце августа здесь чудо как хорошо. Тут и при нулевой температуре можно жить, но слишком уж рано темнеет. Но вообще, здесь мало кто остается на ночь. В летние месяцы еще сторож остается – в соседнем доме живет, который «Лепола». Не уважает газовое отопление и везде порядки наводит. Вам бы и с ним переговорить.

– Тут есть еще люди, которые хорошо ориентируются в этих краях?

– Да, на Куусилуото живет. Наверно, тоже на месте, раз огоньки-то мигали. Вот он на том острове круглый год, – говорит Айла, делая неопределенный жест рукой в сторону Куусилуото. – Не особый любитель разговоров с обычными смертными, – посмеивается она.

– И кому принадлежит этот дом на Куусилуото? – спрашивает Хейди.

– Фонду «Асио», он и владеет той старой дачей, – сообщает Айла.

Хейди тут же записывает название.

– А мужчина? Ну, тот житель, о котором вы упомянули.

– Рой Куусисто, можно просто Рой.

Хейди кивает и допивает свой чай.

– Тут, посреди всех этих зарослей, своя тишь да благодать, – продолжает женщина. – Я-то на пенсии, уж есть минутка безо всей этой беготни хорошенько осмотреться. Я работала в опере и нескольких театрах, я декоратор, но созданные мной миры не были и вполовину такими же богатыми и фантастическими, какие способна сотворить природа. Даже там, под водой, безмолвно живут целые тысячи самых разных рыб – по крайней мере, карпов, окуней, щук и лещей там предостаточно.

Хейди смотрит на беспокойную воду. Жалящий морской ветер шумно тревожит деревья и тростниковые стебельки. Остров так зелен и прекрасен, однако что-то в его атмосфере нагоняет необъяснимую тоску.

2 СЕНТЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК, СААНА

Саана потирает виски. Ощущение такое, будто за ночь она не сомкнула глаз. В субботу Ян ушел на работу ни свет ни заря и даже не разбудил ее. Сбитая с толку и полусонная, она сидела одна в пустой квартире Яна. Не оставь он на кухне записку, Саана пришла бы в бешенство. Однако ему хватило ума извиниться за внезапный уход и даже пририсовать внизу кривое сердечко. Остаток выходных Саана вновь провела наедине с собой: шлифовала сценарий подкаста, а когда закончила, побаловала себя лакричными конфетками и четырьмя сериями «Убийства»[31]31
  «Убийство» (The Killing) – американский детективный телесериал, основой которому послужил датский сериал «Убийство» (Forbrydelsen). Выходил с 2011 по 2014 год.


[Закрыть]. Сериал она уже смотрела, но кого это волнует, если все, что вышло после «Убийства», так и не смогло столь же сильно ее затянуть. Засидевшись у ноутбука допоздна, Саана окончательно взбодрилась и потому не смогла по-человечески заснуть.

На работе Саана не торопясь раздевается и украдкой смотрит на пустующий соседний стол. Место Самули. Значит, все-таки не пришел сегодня. Саана жадно осматривается: туда-сюда снуют какие-то люди. У лифта – очередной митинг. Обсуждают Самули или нашлись другие темы? Саана собирается с духом, встает и решает представиться.

– Ну как, есть подвижки? – спрашивает рыжеволосая женщина, а брюнетка лишь качает головой.

– Он сегодня пойдет разбираться. Че творится, с ума сойти, – говорит брюнетка.

– Всем привет, я просто пришла поздороваться, я новенькая, первый день, – произносит Саана, подходя к женщинам.

– Извините, не могу не спросить: может, знаете, что с Самули? – промолчать, конечно, выше ее сил. – Просто его стол стоит рядом с моим, а в пятницу я слышала, что младший брат Самули пропал, – продолжает она.

– Реально кошмар какой-то, – тут же отзывается рыженькая. – Я Ниина, кстати, а это Сари.

– Саана, – представляется Саана и замолкает.

– Самули сегодня не придет. Наверное, прямо сейчас ищет братишку, – решает высказаться Ниина.

– Может, есть какие-то новости? – спрашивает Саана.

– Вообще никаких. Мы все перепостили то объявление насчет брата и предложили свою помощь, конечно, но пока все глухо. Вот ведь жесть.

Вернувшись за стол, Саана сразу же заходит на сайт агентства и ищет в списке фамилию Самули. Силвасто. Заинтригованная, Саана пробивает коллегу по «Гуглу» и вскоре натыкается на его профиль в «Фейсбуке» – узнает лицо на аватаре. Профиль открытый, и последнее обновление висит прямо по центру экрана:

ПРОПАЛ ЙЕРЕМИАС СИЛВАСТО

Мой младший брат Йеремиас Силвасто, 23 года, пропал вечером в четверг в окрестностях Ламмассаари. С того момента с ним никто не может связаться. Пожалуйста, распространите это объявление. Если вам что-то известно, свяжитесь со мной напрямую или позвоните в полицию.

Под постом уже появилось множество комментариев и лайков. Все рвутся участвовать в поисках, но об Йеремиасе никто ничего не знает. Пробегая глазами комментарии, Саана начинает нешуточно тревожиться. Она посылает Самули запрос на добавление в друзья и задерживает взгляд на фото Йеремиаса Силвасто. Совсем юный светловолосый парень раскованно улыбается, смотря прямо в камеру, не зная о том, что его ждет.

Как вообще можно просто взять и потеряться в Хельсинки? Саане прямо неймется. Может ли она чем-то помочь? Она проходит на общую кухню и терпеливо ждет, пока сварится ее кофе, как вдруг с удивлением замечает, что Самули добавил ее в друзья. Так быстро. Она снова заходит на его профиль, изучает фотографии. Очевидно, Самули не фанат соцсетей: за последние несколько лет количество постов можно пересчитать по пальцам. Саана возвращается к объявлению и внимательно перечитывает его. Чем дольше она думает об этом случае, тем решительнее настроена.

– Я помогу тебе в поисках брата, – произносит Саана вслух.

Будто в чем-то клянется.

СЕССИЯ № 3

– Я познакомилась с одним мужчиной в «Тиндере», – начинает девушка.

Кай смотрит на нее. Сегодня длинные черные волосы собраны в тугой и строгий конский хвост, глаза по-кошачьи подведены. Девушка полна сил. «Наверное, выспалась», – думает Кай. Забавно, однако он не успел застать «Тиндер» холостяком – и не совсем понятно, грустить ему по этому поводу или облегченно вздыхать.

– Долгое время я искала там только тех, кому от восемнадцати до двадцати шести лет, то есть уж никак не тридцатилетних. Но потом вдруг решила не зацикливаться на этом. Мужчины моего возраста такие, знаете, немного наивные. Как мальчики-подростки. Я даже не успела обдумать разницу в пятнадцать лет, когда смахнула вправо фото одного мужчины.

Кай кивает и быстро считает в уме. Получается, мужчина – его ровесник, плюс-минус пара лет.

– Мы посидели за чашечкой кофе, поболтали о всяком. И после этой встречи я от него ничего не слышала какое-то время, поэтому сильно удивилась, когда однажды вечером он взял и позвонил. Сказал подойти к окошку и посмотреть вниз. Я подошла к большому окну в гостиной и выглянула во двор. Мужчина сидел там на своем мотоцикле и смотрел прямо на наш дом. Мотоцикл был большой и крутой, «Харли-Дэвидсон». Позже я узнала – то была какая-то особенная модель, но конкретно тем вечером я не обратила на это внимания, потому что в мотоциклах не разбиралась. И об этом мужчине я тоже ничего не знала, но все-таки спустилась к нему. Он дал мне запасной шлем – и мы поехали по Хельсинки. В конце мы остановились на набережной парка Кайвопуйсто, и мужчина купил нам мороженого. И все. Дальше – опять ничего.

Кай тянется к своему стакану с водой.

– Уже тогда было понятно: он меня дразнит. Почувствовал, что мне нравятся люди, которых нельзя по-быстрому раскусить, – с улыбкой говорит девушка.

Кай ловит себя на мысли: какая замечательная улыбка. Он надеется, что у девушки появится больше поводов улыбаться.

– Вас, кстати, тоже не так-то просто раскусить, вы же скользкий, как мыло, – неожиданно сообщает Каю девушка. И продолжает: – Через неделю, в пятницу, я была в баре, и он опять позвонил. Спросил, где я. Сказал, что пошлет кого-нибудь забрать меня. Я решила, что он так пошутил, но скоро выяснилось, что это все на полном серьезе. Прошло каких-то пять минут, и перед баром появился черный «мерс». Это меня заинтриговало, я села в машину. Шофер всю дорогу молчал. Меня отвезли на холм в Малминкартано[32]32
  Холм в Малминкартано (Malminkartanonhuippu) – искусственный холм, самая высокая точка столичного района Каарела (девяносто один метр). Популярное место для прогулок, служит также смотровой площадкой.


[Закрыть], и когда дверь открылась и я вышла, мужчина стоял на вершине холма и ждал меня с бокалами шампанского в руках. «Мерс» отъехал, и от напряжения я начала нервно хихикать.

Просто хотел предложить тебе бар с собственной панорамой, сказал он и ухмыльнулся. Мы в несколько глотков осушили бокалы, и мужчина сообщил, что на этом программа не заканчивается. Оттуда мы на всей скорости рванули вниз на мотоцикле и направились в одно интересное местечко. Он прямо так и сказал.

Кай кивает и записывает в блокнот: мужчина 35+, мотоцикл. Его волнует, по какой причине мисс Н. решила поговорить о мужчине, а не о себе. Возможно, весь этот рассказ в итоге подведет их к тому, о чем она не может сказать прямо? Она пережила какую-то травму? Многие предпочитают запирать больные темы где-то в недрах подсознания, куда так просто не достучаться. Когда дистанцируешься от травмирующих событий, можно на время ощутить приятную защищенность. Самые страшные моменты – те, когда клиент рассказывает об ужасных событиях, посмеиваясь. Кай понятия не имеет, что довелось пережить этой девушке – это должно проясниться со временем. Однако травматичный опыт может быть фоном депрессии, толкать на саморазрушение. Кай обдумывает случай мисс Н.: сознательные поиски плохой компании – один из распространенных видов навредить себе.

Девушка тем временем продолжает.

– Я немного удивилась, когда мы въехали во двор какого-то промышленного здания. Добро пожаловать в мою конуру, сказал мужчина и галантно проводил меня внутрь. Тут есть все, а чего нет – будет.

Кай смотрит на девушку. Говоря о мужчине, она как-то оживает и смягчается, изменения можно уловить даже в голосе.

– Я только потом узнала, что то место, куда мы приехали, было штаб-квартирой одной байкерской компании. И мало-помалу стало понятно, что мужчина этот далеко не последний человек в ней.

3 СЕНТЯБРЯ, ВТОРНИК, СААНА

Второй рабочий день. Саана передвигается по конторе тихо, стараясь не привлекать к себе внимания. Все вокруг новое, и Саана замечает, как легко склоняется к мысли, что ее профессиональных навыков недостаточно. Предоставленная сама себе, она полностью сосредоточена на написании пресс-релиза, порученного ей в пятницу. В то же время Саана старается не растрачивать силы попусту: вечером ей еще подкаст записывать. Сценарий идет хорошо, но теперь, наряду с летней историей, в ее голове сидит еще одна идея. Обедает Саана в одиночестве, сев за самый дальний столик в углу. Идея родилась в одночасье, и энтузиазм теперь потушить непросто.

Поиски Йеремиаса. Первый в Финляндии подкаст о поиске человека в режиме реального времени. Серия выпусков о деталях этого случая, о ходе расследования. Саана будет приезжать на места событий и обо всем рассказывать, освещая одновременно соображения родственников парня и выводы полиции. Частью повествования можно сделать мысленную реконструкцию тех дней, что предшествовали исчезновению, а также составить подробный портрет молодого человека – но без смакования подробностей и с уважением к людям. Но как же поделиться затеей с Самули? Саана должна донести свою мысль так, чтобы он не решил, будто она просто хочет навариться на чужом несчастье. Единственное, чем Саана действительно может помочь – это подкаст: она всем расскажет о пропавшем брате Самули. А вдруг один из выпусков услышит человек, который что-то видел? Если повезет, у подкаста наберется обширная аудитория, и люди будут наблюдательнее к происходящему вокруг. Если повезет, она даже может помочь раскрыть произошедшее.

Саана чувствует, как от одной только мысли ее захлестывает воодушевление. Поколебавшись секунду-другую, она пишет Самули сообщение, в котором просит дать добро на свое «подкастное» расследование.

Вечером Саана сидит одна в крошечной студии звукозаписи и ест лакричные драже «Лонтоо». Сперва беленькую, потом две сиреневых и под конец желтенькую. Она не знает, какие ей больше нравятся. Но вкус-то у них одинаковый? Саана закидывает в рот сразу три конфеты разных цветов. Пропущенный ужин жестоко мстит, и от конфеток просто невозможно оторваться. Саана прослушивает часть отрывка, который уже успела записать: Хартола, скромно пристроившаяся у Национальной дороги номер 4, была поселением со своей особенной атмосферой и неспешным укладом жизни…

Скорее всего, подкаст будет разбит на шесть выпусков. Еще пара недель – и восстановленная по крупицам история загадочных летних убийств будет по-человечески озвучена. Саана пытается разжевать слипшийся комок из лакричных конфет. Вообще, она могла бы поздравить себя с тем, что впервые довела до конца дело, важное лично для нее. Однако вместо этого Саана углубляется в чтение новости, выскочившей в «Гугле» в ответ на ее запрос «Йеремиас Силвасто».

Полиция Хельсинки

Полиция ищет пропавшего двадцатитрехлетнего Йеремиаса Силвасто. В последний раз его видели пять дней назад на хельсинкском острове Ламмассаари. В день исчезновения на молодом человеке были темные джинсы, черная толстовка и черные ботинки. Всю относящуюся к делу информацию просим сообщать в полицию. #полиция #Хельсинки

С фотографии смотрит дружелюбный молодой человек, уголки рта приподняты в едва заметной улыбке. Опять это фото. Саана тут же открывает другую страничку:

В субботу оперативно-следственная группа полиции Хельсинки организовала широкомасштабные поиски пропавшего в городе человека

Полиция ищет пропавшего Йеремиаса Силвасто и активно использует СМИ, чтобы связаться с теми, кто видел его в пятницу и позже. Широкомасштабные поиски пропавшего молодого человека оперативно-следственная группа полиции Хельсинки организовала на острове Ламмассаари, входящем в муниципалитет Хельсинки. В поисковых работах задействованы добровольческие бригады, а также полицейские отряды с собаками. Согласно словам возглавляющего расследование инспектора, версию убийства пока рано списывать со счетов.

Становится еще тревожнее. Саана прикидывает, с чего бы стоило начать. Она ищет в интернете алгоритм действий по поиску пропавшего человека: «Убедитесь, что пропавший не у друзей, родственников или за городом на отдыхе; если этот человек пропадал ранее, проверьте место, где его нашли в прошлый раз; внимательно прочешите окрестности его дома, обзвоните больницы и поликлиники – обращайтесь в полицию лишь в том случае, если речь действительно может идти о преступлении или жизни пропавшего что-то угрожает. Если принятые меры не привели к результату, необходимо обратиться в местное отделение полиции и официально заявить о пропаже человека. В заявлении укажите возраст, пол, цвет волос и глаз, телосложение, рост, вес, особые приметы пропавшего и то, как он был одет. Эта информация также называется данными ante mortem[33]33
  До смерти, предсмертный (лат.).


[Закрыть]». Саана записывает новое понятие. Ante mortem, прижизненные сведения. Так мог бы называться первый выпуск. Саана вспоминает, как вычитала откуда-то и слово exitus[34]34
  Конец, исход, смерть (лат.).


[Закрыть] – недвусмысленное понятие, говорящее о том, что сделать уже ничего нельзя. Но, к счастью, о смерти Йеремиаса речь пока не идет.

И хотя Самули еще не ответил, Саана решает набросать на компьютере сценарий к первому выпуску подкаста.

Меня зовут Саана Хавас, и в этом подкасте я погружусь в дело об исчезновении, которое произошло в Финляндии. Я перенесу тебя в момент, когда молодой человек пропал со всех радаров. Перенесу в место, где обрываются его следы. Мы вместе дойдем до вопроса, который всколыхнет все наши страхи и подозрения. Что же случилось с Йеремиасом Силвасто, пропавшим 29 августа в Хельсинки, в самом сердце прекрасного заповедника?

Написав, Саана включает запись и проверяет, как этот абзац звучит. Идея может выстрелить. Она останавливается, вынимает из ушей наушники и откидывается на спинку студийного кресла. Сейчас говорить в микрофон куда проще, чем в самом начале. Саана прокручивает в голове коротенькие рекомендации от звукорежиссера: говорить так, будто беседуешь с лучшим другом; не думать обо всей аудитории – лишь об отдельном слушателе, который сидит рядом; не кричать, не повышать голос; быть собой и помнить о том, что при разговоре можно улыбаться.

Саана нервно сглатывает. Она всей душой надеется, что Йеремиаса найдут. Если подкаст окажется бесполезен, то уж полиция-то должна выйти на след. В любом случае сейчас нужно стараться изо всех сил, чтобы об Йеремиасе услышали.

14 НЕДЕЛЬ ДО ИСЧЕЗНОВЕНИЯ

– Это фантастически важное для нас место, – говорит Йеремиас, не поворачивая головы: очевидно, рассчитывает на то, что идущие позади его слушают. Затем просит Абди начать съемку. Верная Sony PMW-F5 старательно фиксирует атмосферу, царящую тут повсюду. Йеремиас поворачивается к объективу.

– От Нью-Йорка до Ламмассаари больше шести тысяч километров, даже от Рованиеми ехать не меньше восьмисот километров, но от центра Хельсинки, только представьте, всего-то неполных десять. Финляндия, прекрасная северная страна, известна тем, что даже из сердца столицы можно в два счета домчаться на велосипеде до заповедной тишины. Залив Ванханкаупунгинлахти и его окрестности – место, ошеломляющее своей красотой и известное как «птичий рай». Островами Ламмассаари и Куусилуото владеет город, это зоны отдыха, открытые абсолютно для всех. Но Ламмассаари больше, чем просто красивое место. Это остров-загадка, таящий в себе тысячи потрясающих историй. Он смотрит глазами птиц, кружащих под облаками, в его пасть заманивают идущие от Порнайстенниеми деревянные мостки. Дышит он бескрайним, дрожащим на ветру тростником. А сердце его – это, конечно же, люди. Сейчас мы направляемся именно туда, и не просто так. На Ламмассаари около сотни домиков, однако на соседнем Куусилуото – один-единственный. И в доме том живет человек, к которому-то нам и нужно. Присоединяйтесь к нашему путешествию, давайте вместе дойдем до его одинокого пристанища, до места, приютившего почти забытую всеми легенду.

Они ступают друг за другом по мосткам, окруженным двухметровым озерным тростником. Йеремиас подходит к деревянным воротам Куусилуото и открывает их. Нигде не видно овец, из-за которых, собственно, ворота и установили. Они ныряют в лесную сень, взбираются на скалу, откуда выходят на тропинку, ведущую к единственному дому на всем Куусилуото. Там табличка: Частная территория – Фонд «Асио» – Посторонним вход воспрещен. Они осторожно отворяют дверь покосившейся калитки и ступают во двор. Прямо перед ними – красный деревянный дом, и приходится сделать пару шагов назад, чтобы в кадр попало и само строение, и внутренний дворик.

– Что же на самом деле случилось с культовым режиссером-документалистом? Проделав долгий путь, мы наконец у цели, – произносит Йеремиас, давая камере запечатлеть буйную поросль.

– Говорят, что Рой родом из Соединенных Штатов Америки. Говорят, что в нем течет и финская кровь и что Рой несколько лет жил среди индейцев. Но наверняка нам известно лишь то, что Рой – один из наиболее значимых и интересных документалистов нашего времени. Режиссер, отмеченный наградами и взбунтовавшийся против жестких рамок социума. В данный момент Рой официально бездомный, однако он обрел убежище здесь, на Куусилуото, в этом самом доме. Посмотрим, удастся ли нам застать Роя.

– Снято! – кричит Абди. – Он же там, да? Пойдемте поближе к двери.

У самого входа в полуразвалившийся красный дом они снова включают камеру. Йеремиас стучит кулаком в дверь. Йоханнес беспокойно переминается с ноги на ногу где-то позади. Все замирают в ожидании. Никто не открывает, однако камера еще включена. В полной тишине запись приходится остановить. Внезапно где-то в кустах раздается треск, Йеремиас аж подскакивает на месте. Внушительная стена из веток не дает рассмотреть, откуда именно исходит звук. Взяв себя в руки, Йеремиас замечает в траве два блестящих глаза, уставившихся прямо на него. Одинокая овечка неотрывно смотрит еще пару секунд, затем невозмутимо поворачивается и уходит восвояси.

Рой уже дал им согласие на съемку, однако о встрече они по-человечески так и не договорились. Йеремиасу хочется сохранить во всем элемент спонтанности, чтобы на камеру фиксировались и возможные промахи. Йеремиас на удачу пробует дверь – и та открывается. Робея, все трое входят внутрь. Йеремиас пытается докричаться до мужчины, но пока безуспешно. На старом деревянном столе горит высокая свечка, но в комнате пусто. В зазоры между стенными досками воткнуты перья разных форм и расцветок: светлые и изящные, черные, даже крапчатые. Воздух слегка застоялся. В пол, стены и крышу жизнь въелась до такой степени, что Йере уверен, будто проветрить помещение как следует сможет только хороший взрыв. И все-таки дом просто восхитителен, он не похож ни на какой другой. Абди садится за стол, Йоханнес выбирает себе кресло-качалку. Йеремиас бегло осматривает это кресло: сделано из древесных наростов, капов – и невыносимо уродливое. Пламя свечи мерцает в комнатной полутьме, на стене разве что не хватает громко тикающих часов.

– Я гляжу, вы уже освоились.

Они не видят говорящего: его скрывает темнота. В этот момент свеча на столе тухнет и фитилек начинает дымиться.

В комнату входит Рой Куусисто. Йеремиас смотрит на него во все глаза. Глядя на него, можно подумать, что дух уже покинул это тело, но в то же время в мужчине словно бунтует сила.

– Мы хотим начать сегодня, – сообщает Йеремиас. – Вы согласны? – спрашивает он.

Мужчина недвусмысленно кивает. С этого момента их проект переходит на совершенно иной уровень. Съемка объекта. Начало повествования.

Пару часов они тратят на съемку того, как Рой устало прохаживается по двору и в сторону воды, как колет дрова на фоне покосившегося сарая, как сидит в углу комнатушки в своем уродливом кресле-качалке, как варит кофе на невзрачной кухне. Вскоре после этого Йеремиас сообщает, что на сегодня со съемками покончено. Абди аккуратно складывает аппаратуру в большие черные сумки-чехлы. Микрофон Sennheiser и светодиодные панели он запаковывает в считаные минуты. Йоханнес натягивает на голову капюшон худи и тихо выходит во двор покурить. Он не привык проявлять инициативу. Йеремиас со вздохом снимает камеру со штатива. Рой снова садится в кресло-качалку и раскуривает трубку. Вспыхнувшая спичка на пару секунд освещает морщинистое, угловатое лицо мужчины. Обветренное – вот слово, которое тут же приходит Йеремиасу на ум.

Они молча тащатся с сумками обратно до Ламмассаари. Май подходит к концу, скоро все вокруг задышит летом. Учебный год вот-вот закончится, но их работа едва началась. На деле на амбициозный учебный проект они угробят все летние каникулы, и Йеремиас до сих пор думает над тем, как поддерживать мотивацию товарищей на должном уровне. Мало кто придет в восторг от перспективы провести каникулы за учебой.

– Интересный он мужик, конечно, – признается Абди. – Не хочу никого запугивать, но первая ассоциация с Роем – Ганнибал Лектер[35]35
  Ганнибал Лектер (англ. Hannibal Lecter) – персонаж, созданный американским писателем Томасом Харрисом. Судебный психиатр, серийный убийца, каннибал. Обладает выдающимся интеллектом.


[Закрыть]. И это его отшельничество лишь добавляет какой-то харизмы. При всей своей странности он очень умен – даже слишком, как по мне.

– Сейчас он готовит почву, хочет вызвать у нас сочувствие к своей истории, втереться в доверие. На самом же деле он только и ждет подходящего момента, чтобы нанести удар и слопать нас живьем, – острит Йоханнес.

Йеремиаса веселит этот комментарий.

– Смотрел на выходных ту документалку Роя, – говорит он. – Ну, где он еще рассказывает о лесных и водных духах. И тут я призадумался: а вот эти тростниковые поля – земля или вода? – болтает Йеремиас, неловко ступая по мосткам.

Абди запирает ворота, стараясь не шуметь. Не говорит ни слова. Йоханнес тоже какой-то притихший. Но Йере не может перестать думать: тростниковые стебли переплетаются друг с другом так тесно, что между ними не пройти. Кажется, словно между морем и Ламмассаари существует место, которому нужны собственные духи. Эти заросли – и не море, и не лес. Йере смотрит на доски, наполовину захваченные влагой. Порой тропинка утопает полностью, не выдержав натиска воды. Потом с севера налетает ветер и все высушивает. А посередине молча стоит бескрайний тростник, пустошь, служившая раньше морским дном. Место, которое никому не подвластно.