Электронная библиотека » Элис Бродвей » » онлайн чтение - страница 6

Текст книги "Вспышка"


  • Текст добавлен: 19 апреля 2022, 00:55


Автор книги: Элис Бродвей


Жанр: Социальная фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава четырнадцатая

С тех пор как я в последний раз лазала по деревьям, с ними что-то случилось. Раньше я не задумываясь взлетала вверх и спускалась вниз, а теперь кора впивается мне в ладони и царапает кожу. И ещё: прежде я не боялась свалиться. Галл уютно устроилась на ветке где-то у меня над головой и советует, куда ставить ноги и за что хвататься руками.

– Может, спустишься? – спрашивает она, сдерживая смех.

Я задыхаюсь, сил на ответ не осталось, и я карабкаюсь всё выше и выше, пока наконец ноги Галл не оказываются у меня прямо перед глазами. Похоже, она цепляется за ветку всей ступнёй, по-обезьяньи. Ещё разок подтянуться – и вот я рядом с Галл, усаживаюсь на толстую ветку.

– А я приготовила тебе отличное местечко, – улыбается Галл.

– Ну ты и затащила меня… – отдуваясь, бормочу я. – Обратно мне не слезть, буду здесь жить.

Приподняв брови, Галл заботливо берёт меня за руки. Как по волшебству, боль в моих покрасневших исцарапанных ладонях проходит, и к глазам подступают слёзы. Знай она, что я сделала прошлой ночью, столкнула бы меня сейчас вниз. И поделом мне.

– Спасибо, – заливаясь горячим румянцем, прерывисто выдыхаю я.

Я отнимаю руки и крепко хватаюсь за ветку. Хорошо, что Галл не умеет читать мысли.

– Значит, это и есть твоё укромное местечко? – как можно беззаботнее спрашиваю я.

– Я ни от кого не прячусь, – уверяет Галл. – Но ты права: это мой любимый уголок. Вообще-то в лес ходить запрещено, так что никому не рассказывай, где мы побывали.

– Но почему?

– Говорят, опасно. Конечно в Фетерстоун отмеченные не полезут: мы очень хорошо спрятались. Да и если Лонгсайт со своими людьми перейдёт реку, это будет объявлением войны. Все это знают. Вот только пару лет назад в лесу пропали мальчишки, из наших. Поговаривают, что их забрали отмеченные. – Галл запрокидывает голову и смотрит сквозь густые ветви в небо. – А здесь меня никто не найдёт.

– Ничего удивительного. Я даже не представляю, где мы находимся, – смеюсь я, и Галл улыбается в ответ.

Она мечтательно оглядывает лес.

– В восемнадцать лет нам разрешается выбрать наше древо жизни – дерево, под которым нас похоронят. Вот это будет моим. Обещай, что никому не расскажешь, ладно? – с неожиданной серьёзностью просит Галл. – Мне пока нельзя выбирать.

– Кому я расскажу? – хмыкаю я. – Да со мной никто и не разговаривает. А почему вам нужно обязательно выбрать дерево?

– Так мы заботимся о природе, о лесе. Земля даёт нам столько всего, кормит нас, и после смерти наши тела возвращают природе частичку жизненной силы.

Я неуверенно киваю, впитывая новые сведения. Напомнить бы Галл, что в последнее время земля не особенно щедра, но мне не хочется полететь вниз, получив пинка.

– Ничего, ты скоро привыкнешь, – говорит Галл. – Поживёшь с нами подольше – и привыкнешь.

– Если разрешат старейшины и жители города, – напоминаю я.

Галл долго сидит молча, будто собираясь сказать что-то важное.

– Значит, ты знакома с Обелем? – наконец спрашивает она.

При мысли об Обеле я улыбаюсь. Интересно, какой он был в детстве? Похожий на Галл?

– Он мой наставник. Учит меня ремеслу чернильщика. То есть учил… – поправляю я свою оговорку. – Скорее всего, моя карьера чернильщицы окончена. Здесь что-то не видно желающих сделать татуировку. – Я улыбаюсь своей неуклюжей шутке, но Галл отвечает мне серьёзным взглядом.

– Будь всё иначе, Обель, возможно, остался бы с нами, – шепчет она.

Я никогда не спрашивала Обеля, почему он ушёл из родного города. Да, он как-то признался, что всегда хотел быть чернильщиком, но оставить родных… Что заставляет нас бросать семью, любимых, знакомый с детства мир? А ведь я сделала то же самое.

– Обель очень хороший, просто замечательный, – уверяю я Галл.

В этом у меня сомнений нет. Я хорошо помню своего наставника. Стоит закрыть глаза, и я вижу его: коротко остриженные волосы – сейчас они немного отросли и слегка вьются, его прекрасные, нечитаемые рисунки на коже. Я вижу, как он расхаживает по студии в своей серой униформе, как разминает руки, держит правой рукой машинку чернильщика и разглаживает кожу клиента левой. Обель нигде не смог бы держаться в тени. Он слишком заметная личность. Как мне его не хватает!

– Обель почти ничего не рассказывал о доме, – продолжаю я. – Но уж если заговаривал о прошлом, то смотрел куда-то вдаль, так задумчиво… Он очень скучает.

– Однако о семье он тебе ничего не рассказывал, – резко возражает Галл. – Он нам не пишет. Наверное, совсем забыл. Меня-то он почти не знал… а вот Фенн его помнит.

Я вспоминаю свой дом, ароматы свежего хлеба и кофе, будто воочию вижу, как мама варит какао, чувствую, как она нежно гладит меня по голове. К горлу подкатывает ком.

– Знаешь, иногда от воспоминаний очень болит душа.

Мы молчим, погрузившись каждая в свои мысли, и смотрим, как листья трепещут на ветру.

– Странно… – медленно выговаривает Галл. – Мы знакомы меньше двух недель, а я уже показала тебе своё тайное убежище и говорила с тобой об Обеле больше, чем с другими за все годы после его ухода. Очень надеюсь, что ты не шпионка отмеченных. – Галл смеётся своим последним словам.

– Шпионка из меня никудышная! – Только бы Галл не заметила, как алеют мои щёки! – Врать я не умею, а все мои тайны – здесь.

Я протягиваю Галл свою руку с метками. Как всё-таки хорошо, что некоторые секреты я сохранить ещё могу. Сейчас у меня просто нет выбора, успокаиваю я себя.

– Твои метки? Я не представляю, что означает и половина из них. Или некоторые – просто рисунки, для красоты?

– Почти все изображения на коже имеют особое значение. Я тебе когда-нибудь расскажу обо всех. А вот этот… – подняв босую ногу, я показываю на крошечный рисунок возле большого пальца, – эту метку мы поставили одновременно с… моей лучшей подругой.

Галл зачарованно разглядывает маленькое яйцо. Она протягивает руку, чтобы коснуться рисунка, но тут же отдёргивает её. Боится, что подцепит заразу?

– Знаешь, мне жаль, что тебя отправили скучать со мной, – говорит Галл, не поднимая глаз. – Фенн прав: я слегка чокнутая. Наверное, мне позволили приклеиться к тебе из жалости. – У неё вырывается горький смешок. – Даже родители рады, что вместо подруги у меня отмеченная предательница. Значит, дело плохо.

– Я бы и сама выбрала тебя из всех жителей. Одной мне на новом месте не справиться. И вовсе ты не чокнутая. Не хуже меня, уж точно.

Галл удивлённо поднимает брови и тихонько смеётся:

– Да уж, мы друг друга стоим. Обе безнадёжны.

Она вздыхает и неожиданно откидывается назад, исчезая где-то в ветвях. Я в ужасе вскрикиваю – разобьётся! – но Галл покачивается вниз головой, широко раскинув руки и крепко обхватив ветку коленями.

– Галл! У меня чуть сердце не разорвалось!

Сердце у меня в груди действительно частит в бешеном ритме. Мне хочется накричать на Галл, но она так заразительно смеётся в ответ, что я только качаю головой. Непоседа подтягивается и запрыгивает обратно с улыбкой до ушей.

– Чокнутая, – хмыкаю я.

– Кто бы говорил! – отвечает Галл, и мы покатываемся со смеху.

– И всё же – почему так вышло? – сочувственно спрашиваю я, помолчав. – Разве у тебя совсем нет друзей?

– Это долгая история… Ты не замёрзнешь, слушая её до конца? – Я мотаю головой, и Галл смотрит вверх, выискивая кусочки неба среди ветвей. – Понимаешь, некоторые рождаются не вовремя. Просто не везёт. – Она медленно гладит ладонью шершавый ствол дерева. – У нас считается, что явившиеся на свет во время вечерней встречи у костра принесут городу благословение или проклятие. Ну вот, со мной так и случилось. Сначала все обрадовались… но никакого благословения на город не снизошло, и многие подумали о другом…

– Они считают, что ты проклята? – недоверчиво переспрашиваю я.

Галл пожимает плечами:

– Вслух не скажут, но я чувствую, что меня боятся. Ты же слышала: земля перестала давать урожай, нас судят высшие силы. Вот и ищут виноватого.

– Получается, для вас природа – это высшая сила, которая наказывает или оберегает?

– Силы природы описывают по-разному: кто-то говорит – бог, мать-природа, силы добра и созидания… Мы все должны поддерживать равновесие. Нельзя брать больше, чем отдаёшь, а если не получается…

– То наступает голод? Никто не заслуживает такого наказания, Галл. Ни одно живое существо.

– У тебя ноги посинели. – Галл неуверенно касается моей ступни. – Что ж ты молчала? А я забыла, что ты неженка, тебе ещё долго привыкать к нашим обычаям. – Она перевешивает мои ботинки себе на шею и лениво шевелит пальцами ног. Нам всё равно пора возвращаться. Ты пойдёшь первой или за мной? Спускаемся так же, как поднимались. Только не видно, куда ставить ногу. Проще простого.

Когда мы спрыгиваем на землю, начинается дождь. Капли звонко стучат по листьям над нашими головами. Я протягиваю руку, чтобы забрать у Галл свои ботинки и надеть их, но она отступает на шаг.

– По лесу мы всегда ходим босиком – из уважения к деревьям.

– Это правило Фетерстоуна?

– Нет, это моё личное правило. Очень справедливое. В лесу мы такие же его жители, как олени, кролики или птицы. Здесь их дом, а по дому нельзя ходить, круша всё на своём пути, оставляя следы и обломки ветвей. К тому же так нас гораздо сложнее выследить.

– Откуда взялись эти камни? – спрашиваю я, указывая на огромные глыбы, которые я встречала ещё по дороге в Фетерстоун.

– Это обломки стены, – удивлённо отвечает Галл, как само собой разумеющееся.

– Той самой, которую построила Мория? – недоверчиво уточняю я.

Галл уверенно кивает, ни на мгновение не замедляя шага. Я то и дело спотыкаюсь о корни и размышляю, о какой стене говорит Галл. Неужели о той самой, легендарной, которую построили, стремясь отгородиться от пустых? Не может быть. Для меня стена из истории о двух сёстрах всегда была скорее символом, чем реальностью. Где же правда? Однако Галл ничего не объясняет.

Капли дождя почти не проникают сквозь густые кроны деревьев, их шум напоминает постукивание пальцем по стеклу. В прохладном воздухе разлиты ароматы влажных листьев и лесной земли. Я стараюсь прибавить шагу, догнать Галл, подражая её походке. Ничего не получается. Она здесь своя, лесное создание, а я без конца спотыкаюсь и подпрыгиваю, наступив на острый сучок или камень. Галл смотрит только вперёд, не оборачиваясь на мои вздохи и стоны. Это мне урок. Или проверка.

На опушке я вытираю ступни об узловатый корень и натягиваю носки и ботинки. В обуви тепло и тесно. Мы бросаемся вперёд, сквозь дождь – Галл прячет лицо под огромным капюшоном.

– Что за капюшон! – смеюсь я.

– Ах, какая шаль! – отвечает Галл. – Как раз для старушки лет восьмидесяти!

– Какая наглость! Да это последний писк моды!

– Для тех, кто одной ногой в могиле?

Позабыв о голоде, мы заливаемся смехом, и я ненадолго забываю обо всём на свете. Даже о самом важном – зачем я здесь… и что я успела натворить.


Глава пятнадцатая

– Куда вы подевались?

Тания встречает нас у двери, когда мы врываемся в дом, промокшие, но весёлые. Мать Галл оглядывает нас с беспокойством. Наших беззаботных часов вдвоём с Галл как не бывало.

– Где ты была, Галл? Я искала тебя повсюду.

Тания притягивает дочь к себе, бросая на меня насторожённый взгляд. Я грустно вздыхаю. Как же я забыла, что меня в Фетерстоуне боятся и ненавидят? И как здорово было погулять с подругой. Неужели Галл стала мне подругой? Раньше я так называла только Верити.

И ещё… можно ли назвать другом Оскара? Перед глазами снова встаёт его лицо: смуглая кожа, ироничные искорки в глазах, губы, готовые растянуться в улыбке. Нет, Оскар мне не просто друг. Когда-то я мечтала, чтобы он стал для меня чем-то большим, но с тех пор многое изменилось. Первый поцелуй, первая любовь, первое… Да что бы ни было первое – все эти глупости теперь не для меня. Наверное, они имеют значение для тех, кому больше не о чем тревожиться. А я пока подожду. Мне есть чем заняться.

– Они вернутся, – уверяет собравшихся Джастус, откидывая с лица неопрятные пряди. – Охотники всегда возвращаются, – сердито добавляет он.

– На этот раз их нет слишком долго, – подаёт голос мужчина по имени Тед, я видела его в больнице, он приводил сына, когда я помогала Тании. – Откуда мы знаем, что с ними ничего не случилось? А что, если всадников взяли в плен?

В толпе согласно шепчутся.

– Что, если их захватили отмеченные?! – напряжённым голосом выкрикивает женщина.

– Никто их не захватил! – Джастус пытается перекричать испуганные голоса. – Они очень осторожны…

– Так когда же они вернутся, Джастус? – спрашивает Блейк. Он добрый… подхватил меня, не дав упасть, когда я споткнулась на дороге. – Пенни ждёт ребёнка, ей нужна настоящая еда!

После этих слов собравшиеся сбивчиво выкрикивают просьбы, молят о помощи, словно устали сдерживаться. Однако в людской гомон вклиниваются и другие тихие голоса.

– Дайте сказать старейшинам. Послушаем старейшин!

Джастус – растрёпанный, с пылающими щеками – оборачивается к старейшинам. Он поднимает руки, словно сдаваясь, и на его место по знаку Руфи встаёт Касия. Руфь вздрагивает от натужного кашля, и меня охватывает стыд – как глупо и мелочно я вела себя с ней в прошлый раз, у колодца! Завтра Руфь ждёт меня на следующий урок. Я обязательно извинюсь и попробую загладить вину. Джастус отходит от костра и мрачно смотрит на жителей Фетерстоуна.

– Я всем вам очень сочувствую, – говорит Касия. – Блейк, я понимаю, как тяжело приходится твоей семье, как необходима Пенни еда. Мы пытались – и вы тому свидетели – мы составили списки самых отчаянно нуждающихся и выдавали вам больше припасов, всё, что возможно. – Люди кивают в ответ, что-то тихо говоря себе и соседям. – Но продуктов на всех не хватает. А вскоре нужно будет кормить новые рты. – Касия кивает на Блейка, однако все глаза устремляются на меня, обжигают моё лицо с метками. Неужели я забираю чью-то еду? Из-за меня кто-то голодает?

– Это испытание для всех нас, – продолжает Касия. Она говорит мягко, негромко, и люди слушают её, ропот постепенно смолкает. – Мы знаем, что нам обещано изобилие – земля обетованная ждёт нас, и лишь наши грехи не дают дотянуться до её плодов.

Да, похоже, Галл сказала правду.

– Если жить честно, безгрешно, благословение природы низойдёт на наш город. Голод – это предупреждение. В наших рядах есть отступники, но, если мы найдём виновных, очистимся от скверны, земля вознаградит нас.

– Мы все знаем, кто виноват! – слышится голос. – Предательница принесла с собой чуму! Она проклята, как все отмеченные, и проклятие коснулось всех нас!

И опять, как в первый вечер у костра, все смотрят на меня. Фенн и Джастус удовлетворённо кивают – наконец-то они услышали то, с чем согласны. Однако Руфь с помощью Тании поднимается на ноги и тяжело опирается на толстую палку. Жители Фетерстоуна снова умолкают.

– Голод начался задолго до появления Леоры. – Сегодня Руфь говорит тише обычного, она очень слаба. – Леора разделила с нами наши страдания.

– Разделила… и едой мы с ней тоже делимся! – издевательски выкрикивает какая-то женщина.

– Мы только зря тратим на неё запасы! Ей не место в городе! – Джастус и Фенн одобрительно гудят, и я в отчаянии опускаю голову.

– Глупо обвинять в наших бедах гостей. Так мы выглядим не лучше дьяволов в Сейнтстоуне. Разве можем мы отказать страннику в пище и крове? – Руфь снова заходится кашлем, и Тания поддерживает её, давая время отдышаться. – Быть может, в нашем городе и есть отступники, но мы должны следовать закону предков. Если мы останемся верны традициям, будем и впредь отмечать наши грехи белыми камнями и просить искупления в день рождения, у нас останется надежда – наказание не будет длиться вечно.

Руфь поворачивается, услышав недовольный шёпот – Фенн, Джастус и их дружки переговариваются за её спиной.

– Фенн Уитворт, твой день рождения совсем скоро, не так ли? – спрашивает она.

Фенн поднимает глаза на Руфь и бледнеет.

– Да, – еле слышно выдавливает он.

– Что ж, давайте вместе надеяться, что этот день станет нашим общим искуплением грехов, и нам откроются новые пути. Посмотрим, что произойдёт после церемонии. Не подведи город.

Руфь искоса бросает на меня взгляд. Похоже, её слова обращены не только к Фенну, но и ко мне. Фенн покорно кивает, и собрание у костра заканчивается.

Мы снова вдвоём в комнате Галл. Колышется пламя свечей, Галл читает и мурлычет под нос какую-то песенку. Я рисую. Мне хочется запечатлеть на бумаге вечерние собрания у костра. Закрыв глаза, я вызываю в памяти лица. Сегодня жители Фетерстоуна спорили друг с другом, но в одном они были едины – на всех лицах я увидела печать страха – бесконечного и непреходящего. Их страх и голод напугали меня.

Когда я рисую, ко мне понемногу приходит спокойствие, безмятежность. Мне так хочется снова работать, делать татуировки, но у меня есть только карандаш и бумага – я довольствуюсь малым. В глубине души растёт потребность творить, создавать нечто, заполнять пустоту.

– Галл, Руфь что-то сказала сегодня о камешках. Что в них особенного? – решившись, спрашиваю я. – И что должно случиться в день рождения Фенна?

Галл так долго молчит, что я и не надеюсь услышать ответ. Может, она задумалась и не расслышала вопроса? Однако Галл опускает книгу на колени и отбрасывает одеяло, в которое уютно закуталась на кровати. Осторожно нагнувшись, она поднимает с пола кожаный мешочек, распускает завязки и высыпает камешки на кровать, как монеты, которые ждут, чтобы их посчитали.

– Ты видела, как я собираю эти камни?

Я киваю.

– И ты помнишь историю о Белии? О том, как она вошла в озеро с карманом, полным камней, а потом камни упали на дно и проклятие растаяло? – Галл берёт гладкий белый камень большим и указательным пальцами и рассматривает так внимательно, как будто надеется услышать от него нечто интересное. – Каждый камень – это память о совершённом грехе, об ошибке, дурном или бесчестном поступке, за которые на нас может обрушиться проклятие.

Крепко сжав губы, она роняет камень на кровать.

– Но… Галл, у тебя так много камней! Они все твои? Не может быть…

– Конечно мои, – удивлённо поднимает брови Галл. – Я собирала их почти год. Мне подарили этот мешочек на прошлый день рождения, и, когда год завершится, я тоже с ними расстанусь. Очередь Фенна придёт на следующей неделе.

– Ничего не понимаю, – качаю я головой. – Объясни как-нибудь попроще.

– Ладно… – Галл закрывает глаза и напряжённо хмурится. – У тебя есть метки, так?

– Да, – улыбаюсь я.

– И этими знаками тебе записывают на коже грехи и проступки, правильно? – Я согласно киваю. – А мы считаем ошибки камешками. С четырнадцати до двадцати пяти лет мы собираем камни – по одному в память о каждом плохом поступке, а в день рождения несём полные кошели к Галочьему озеру и опускаем камни в воду. С ними уходит всё плохое. Как у Белии, помнишь? Такова наша обязанность – мы расплачиваемся не только за свои грехи, но и за весь город, за всех.

Я изо всех сил пытаюсь проникнуть в смысл этого странного обряда.

– Хорошо. Но почему камни собирают и отдают озеру только юноши и девушки? Взрослые тоже небезгрешны.

Галл усмехается, и я с облегчением перевожу дыхание – странный разговор у нас получается.

– Так уж заведено. Каждый вносит свою лепту. Взрослые тоже когда-то собирали камни и приносили их к озеру.

Она сгребает камни и ссыпает их обратно в мешочек. Дробный перестук камешков звучит нежной музыкой – разве грехи так поют? Галл вдруг прыскает со смеху и тут же зажимает рот ладонью.

– Обель однажды сказал Фенну, что взрослым просто нравится смотреть, как подростки дрожат, входя в холодную воду.

– Да, это в его стиле, – усмехаюсь я в ответ и помогаю Галл собрать камни.

Странно… Белые камни указывали путь Белии и мне, птица привела Белию к озеру, а меня – в Фетерстоун. Совпадения. И всё же мы с Белией из разных миров. Ведь так?


Глава шестнадцатая

Галл спит очень крепко – пушкой не разбудишь. Вот и сейчас: у меня сна ни в одном глазу, а Галл дышит ровно и глубоко – как назло! Мы с бессонницей давние подруги. Ещё с тех пор, как заболел папа, мне стало трудно засыпать по ночам. Казалось, стоит уснуть, и случится нечто ужасное. К бессоннице привыкнуть невозможно. Бродишь целыми днями в туманном полусне, ежеминутно сражаясь с усталостью, и не ждёшь ночи, надеясь уснуть. А когда советуют лечь пораньше и как следует выспаться – не удивляешься. Полночь бьёт больно… и не важно, как часто вы с ней раскланиваетесь. В темноте время течёт гораздо медленнее, я точно знаю. И все важные вопросы приходят мне в голову по ночам.

Я вспоминаю, что говорит мэр Лонгсайт о пустых, об ужасающей армии, которую они собирают, о близкой войне. Он говорит, что пустые убивают наших детей и крадут скот. Тянут время и копят силы, чтобы разрушить наш город. А мы должны быть всегда настороже и не забывать о страхе, который внушают пустые.

А теперь, лёжа в темноте, я допускаю, что нам, возможно, лгут. Оборванные, ослабевшие, исхудавшие, усталые и едва живые люди в Фетерстоуне ничем нам не угрожают и не угрожали никогда.

«Не забывай, что они хотят сделать с больницей в Сейнтстоуне!» – напоминаю я себе. И всё же… пустые несут зло. Так говорили мне много лет подряд, рассказывали о невероятных жестокостях, но впервые я спрашиваю себя: чьи же истории правдивы? Кого мне слушать?

– Давай, старушенция, просыпайся! – Галл трясёт кровать, пытаясь разбудить меня на следующее утро. – Вставай! Тебя сегодня ждёт Руфь, помнишь?

Я с трудом усаживаюсь на кровати и тру глаза, прогоняя сон.

– Ну ты и растрёпа! – смеётся Галл. – Открывай оба глаза, одного маловато будет!

Я грозно смотрю на неё одним полуоткрытым глазом и приглаживаю перепутанные пряди. Волосы отросли. Скоро можно будет собрать их в хвост на затылке, а пока я заправляю чёлку за уши и надеюсь позже расчесать колтуны. Одеваюсь я очень быстро, даже не помышляя об умывании – холодно… и касаться ледяной воды совсем не хочется.

У Галл в животе бурчит, и мой желудок откликается похожим звуком. Мы смеёмся, но, вспомнив, что еды нет, я грустно жалуюсь:

– Холодно и голодно…

Галл кидает в меня скатанной в комок ночной рубашкой и плюхается рядом на кровать.

– Чаю не желаете? – любезно предлагает она.

Я спрыгиваю с кровати.

– Чай решает все проблемы, – вздыхаю я, и мы отправляемся на кухню.

Руфь дожидается меня в Комнате памяти. Перед ней на столе книга. В этой комнате собраны воспоминания о погибших, даже воздух здесь пропитан пережитым страхом. В музее Сейнтстоуна есть похожий зал – в нём хранятся книги тех, у кого не осталось родственников. В чём-то мы с пустыми очень похожи… Или нет?

– Проходи, Леора, садись. У нас мало времени. – Руфь улыбается, её лицо прорезают глубокие морщины, и я вспоминаю, как тяжело она кашляла прошлым вечером у костра. – Сегодня я расскажу тебе одну историю. Но сначала попрошу тебя раскрыть своё сердце. Выслушай меня без предубеждения. Ощути каждое слово нашей легенды, пусть она проникнет в твою душу. Пусть рухнут стены, которые ты возвела, оберегая свой мир. Пришло время взглянуть вокруг без помех. – Руфь усмехается. – Ну как, справишься?

– Не знаю, – честно отвечаю я.

– Хорошо. Давай хотя бы попробуем.

Руфь берёт меня за руку, как в прошлый раз, и я глубоко вздыхаю, пытаясь выполнить её просьбу.


Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации