Текст книги "Узы магии. Сделка с королем эльфов"

– Кто такая Элис?

Он бросает на меня взгляд молочно-белых глаз.

– Моя сестра. И прежде чем ты спросишь, да, это она.

– Ваша сестра – последняя Людская королева? – все же спрашиваю я. Он кивает. И как я этого не знала? Почему такому не учили и даже не упоминали? Мистер Эббот уже год через день ходит в мою лавку. Я готовила ему припарки и зелья задолго до учебы в академии. – Я и понятия не имела, – признаюсь я, чувствуя себя немного виноватой.

– Ты скоро поймешь, что имя избранницы недолго остается темой людских пересудов. Когда девушка уезжает, люди быстро забывают, что когда-то та была частью города. Для всех она становится лишь «Людской королевой», не более того.

Я вздрагиваю. О Людских королевах мы узнаем в начальной школе. И даже прежде. Все жители Кэптона знают эти истории. Уход королевы – обряд посвящения для целого поколения. И лишь после разговора с мистером Эбботом, когда последняя Людская королева для меня превратилась в нечто большее, чем просто титул, я кое-что осознала. Даже если Элис и возвращалась в середине лета, я ее ни разу не видела.

– Наверное, так люди просто стараются быть добрее, – устало улыбнувшись, продолжает мистер Эббот. – Как будто боль от ухода станет меньше, если реже называть ее имя. Словно бы человека можно так просто вычеркнуть из семьи, из общества.

– Я никогда не задумывалась об этом, – шепчу я.

– Сохранение мира между народами – отвратительное дело. – Он вновь подносит кружку ко рту, чтобы сделать робкий глоток. Я вижу, как дрожит его рука. Но, поставив кружку на стол, он немного успокаивается. И двигается уже более плавно. Я с облегчением вижу, что отвар действует как надо.

– Вы с ней виделись в середине лета? – с искренним любопытством спрашиваю я. Пытаюсь представить, как они с Людской королевой сидят за тем же потертым, поцарапанным столом, что и мы сейчас.

– Да, и обменивался письмами.

– А письма могут пересекать Грань? – Тысячи вопросов жгут язык вместе с горячим чаем.

– Нет, но могут эльфы. Они приносили послания в храм. В основном когда приходили совершать обряды или торговать с Хранителями.

– Она говорила, что там, за Гранью?

– Немного. – Он качает головой. – Элис повторяла, что ее роль королевы заключалась лишь в самом существовании.

Я смотрю в свою кружку.

Придут эльфы и заберут женщину из дома и семьи, чтоб исполнить договор, который могли бы легко отменить. Они посадят ее на трон, но зачем? Чтобы просто существовать? Не имея ни власти, ни ответственности? В чем смысл заключенной эльфами сделки, если им нужна лишь марионетка? Зачем вообще забирать одну из нас?

«Чтоб напомнить о нашем ничтожестве», – мысленно отвечаю сама себе. В их руках вся власть. И мы готовы дать все, чего бы они ни захотели. Наверное, на их взгляд, нам полагается быть благодарными, что они берут лишь женщину раз в столетие. Проявляют доброту.

У меня сводит живот. Мне лучше уйти, пока я не сказала нечто, способное расстроить доброго старика.

Когда я заканчиваю обход, до городского собрания остается еще четыре часа. Я вполне успеваю добраться домой, пополнить корзину и привести себя в порядок. А потом направляюсь на городскую площадь.

Не одна я решила до собрания заняться делом. Я вижу несущих улов рыбаков. И горожан, предлагающих изделия с вышивкой. Люди рады занять мысли хоть чем-то, кроме неминуемого визита эльфов. Или хотя бы сделать вид.

И все же слухи и догадки витают в воздухе, словно пчелы в поле. Я слышу шепотки, предположения. Что случится? Найдут ли королеву?

Но я не обращаю на них внимания. Оказавшись на площади, я принимаюсь за дело.

«После трех тысячелетий мира не будет никакой войны», – твержу я себе, стараясь, чтобы не дрожали руки, и раздаю баночки и мешочки со снадобьями.

– Слушайте, слушайте, граждане Кэптона, – выкрикивает городской глашатай, стоя на помосте в дальнем конце площади. Позади него собирается группа усталых мужчин и женщин, среди них и мой отец. – Мы открываем собрание Совета Кэптона и призываем вас к порядку.

Я встаю вместе с остальными горожанами и слушаю разные сообщения. Сперва нужно уладить кое-какие вопросы. Несколько споров с Лэнтоном по поводу территорий для рыбной ловли, соглашение о сносе старого склада. Но никто не расходится, все ждут самого важного.

– А теперь к вопросу о Людской королеве, – начинает отец. Он стоит рядом с Главой Хранителей. – Совет учел ваши опасения и решил… – Закончить он не успевает.

– Смотрите, там! – кричит кто-то в толпе. И все собравшиеся поворачиваются к длинным рядам ступенек, что поднимаются от города к храму.

Взглядам горожан предстает небольшой отряд. Во главе его движется мужчина на лошади, кажется, сотканной из тени; очертания ее меняются при каждом шаге, блекнут, словно подернутые дымкой. Его длинные волосы цвета воронова крыла рассыпаются по плечам. В свете заходящего солнца я вижу в них какой-то проблеск. Фиолетовый, а может, синий. Тонкие полоски металла, почти органично сплетаясь друг с другом, обрамляют его виски, сзади выступают расходящиеся веером большие острые шипы, образуя корону. Общую картину как нельзя лучше дополняют заостренные уши. Когда эльф с отрядом достигает края площади, я вижу, что глаза его небесно-синие. Почти того же оттенка, что и колонны в храме.

Король эльфов вовсе не похож на древнего, скрюченного монстра, каким его представляла я, судя по гуляющим по городу историям. Лишь в одном слухи, кажется, не ошибались. Он просто излучает силу.

Утонченное, юное, прекрасное лицо, но выражение его тверже алмаза. Эльф кажется прекрасным, но столь же устрашающим. Он как ядовитый цветок, великолепный и беспощадный. И когда его глаза вспыхивают ярче, я понимаю, что вижу перед собой лицо самой смерти.

Три

Восседая на сотканном из тени жеребце, король эльфов разглядывает нас, будто муравьев. Позади него стоит вооруженный отряд облаченных в доспехи эльфов. Хотя сам он, как ни странно, безоружен.

Когда он спешивается, я понимаю, что никогда прежде не видела столь совершенных контрастов. Внешне он походит на мраморную статую, но движется плавно, будто ниспадающая с плеч шелковая ткань. Серебристая туника с длинными рукавами так плотно облегает тело, что почти создает иллюзию кованой стали. И я тут же представляю, как касаюсь пальцами гладкой ткани, обтянувшей его широкую грудь.

Я быстро опускаю взгляд в землю, желая стряхнуть любое заклинание, что он мог на себя наложить. Но против воли вновь принимаюсь разглядывать эльфа. Я просто не могу на него не смотреть. Особенно когда он отпускает лошадь, развеявшуюся, словно дым на ветру. А его рыцари в доспехах начинают двигаться по площади. И тем более когда король поднимается на помост, где стоят Глава Хранителей, члены Совета и мой отец.

– Ваше величество, – дрожащим голосом начинает Глава Хранителей и низко кланяется. – Мы ожидали делегацию, посла или кого-то…

– У вас был год, – медленно произносит эльф, в каждом слове сквозит недовольство. – Я терпеливо ждал. Отправил делегацию в храм Хранителей. И до сих пор у меня нет королевы.

– Мы были…

– Молчи, – велит он ей, подавшись вперед. – Ты забыла, кто я? Будешь говорить, когда тебя спросят.

Эльфийские рыцари движутся по кругу, заключая нас в кольцо, словно стадо скота. Я вижу, как некоторые из них, разбившись на пары, шагают по улицам города. Кого они ищут? Отставших?

Я закусываю щеку изнутри, борясь с желанием что-то сказать. Конечно же, они не станут вытаскивать больных из постели, только чтобы запугать их на улице… Ведь правда?

– У меня будет королева, здесь и сейчас. Мы больше не можем позволить себе отсрочек, – продолжает король. Он поворачивается лицом к жителям Кэптона. – Я знаю, что вы ее спрятали, вмешавшись в действие сил, которых не понимаете.

– Ваше величество. – Слова из уст отца звучат неловко. Лучше бы он промолчал. Меньше всего мне хочется, чтобы бесстрастный эльф обратил на него свой взгляд. – А может, в этом году не будет королевы?

– Она здесь, я в этом уверен. Просто скрыта. – Он обводит толпу широким жестом. – Отдайте ее мне, или я обыщу здесь каждый дом. И заберу всех девушек подходящего возраста. Я буду одну за другой проводить их сквозь Грань, пока не отыщу свою королеву.

Для обычного человека проход через Грань означает смерть. Эльф будет убивать всех женщин по очереди, пока не найдет единственную. Я стискиваю челюсти. Изо всех сил.

– Луэлла. – Люк хватает меня за руку. Я удивленно смотрю на парня. Где он прятался в толпе? – Пойдем, мы еще можем улизнуть.

– Ты спятил? – шепчу я.

– Пока есть время, – настаивает он. – Пойдем. Я ведь Хранитель, эльфы позволят мне пройти. Лодка еще ждет и…

Люка прерывает чей-то крик.

– Эмма, Эмма! – раздается голос Рут. – Ею завладела Слабина!

Я хочу подойти ближе, но Люк держит меня крепко.

– Отпусти.

– Вот он, наш шанс. Пока остальные не смотрят.

– Я сказала, отпусти!

Я вырываюсь и бросаюсь вперед, расталкивая тех, кто стоит у меня на пути. Рут, мать Эммы, горько рыдает, опустившись на колени возле дочери. По лицу ее катятся слезы.

– Они натравили на нас Грань! Они здесь, чтобы начать войну. Мы обречены! – выкрикивает она.

– Рут, Рут, пожалуйста. – Я быстро опускаюсь на колени рядом с женщиной, кладу на землю сумку и корзину. – Дай мне посмотреть.

– Ты сказала, что ничего не знаешь о Слабине. Что ты можешь сделать? Ты даже не принесла ей утром зелье. – Правдивые слова Рут причиняют мне боль.

– Ты права. Я ничего не знаю о Слабине, – признаюсь я. Стараюсь, чтобы голос звучал тихо и ровно. Может, так Рут немного успокоится. – Но здесь дело в другом. Слабина затрагивает лишь самых старых жителей города. – «По крайней мере, так было до сих пор». – И горожане Кэптона умирают в том же возрасте, что и обычные люди за пределами острова. Эмме же всего девятнадцать. – Как и мне.

– Слабина завладела ее сердцем, ее жизненной силой. И все из-за него! – Рут тычет пальцем в сторону короля эльфов, а потом прижимает Эмму к груди. От резких движений матери золотистые кудри девушки рассыпаются по спине. – Он это сделал. Он убил ее первой. Она не ваша королева, поэтому вы ее убили!

– Рут, перестань, – строго говорю я, пытаясь схватить женщину за руку. Слишком поздно. Король эльфов уже обратил взор в нашу сторону. Как будто не смотрел на нас с того момента, как началась суматоха. – Эмма дышит, видишь? – Я тяну ладонь Рут ко рту Эммы, позволив ощутить медленное, поверхностное дыхание дочери. На лице женщины отражается облегчение.

– О, благословение старых богов. – Рут раскачивается взад-вперед. – Что с ней случилось?

– Похоже, просто переволновалась. Без зелья ее нервы не выдержали, – задумчиво произношу я. Надеюсь, дело лишь в этом. Вот почему я не смогла бы убежать с Люком. Стоило лишь позволить себе позавтракать с ним и родителями, и моя пациентка лежит на земле без сознания. – Положи ее, пожалуйста.

У Эммы слабое сердце. Еще со времен школы. Вообще-то она стала моей первой пациенткой, и лечение ее по сей день вызывает воспоминания о прошлом. Мы тайком ускользали в лес, порой с Люком, а иногда и без него. Я готовила ей смеси из ягод, листьев, речной воды, цветов, зачастую добавляя туда даже тину. И Эмма послушно принимала мои отвары.

Несмотря на то что тогда мы лишь играли, я всегда хотела помочь. И она клялась, что мои зелья даже в те времена приносили пользу.

К счастью, я никогда не выхожу из дома без сумки. В корзине тоже кое-что найдется, с учетом нужд тех или иных горожан. Но в сумке лежит основной запас всего, что нужно травнику. Никогда не знаешь, о чем вдруг попросят люди и что может внезапно понадобиться.

Я вытаскиваю кое-какие травы и начинаю их толочь в маленькой деревянной чашке. Увлекшись, я даже не замечаю, что вокруг собрались зрители. Чья-то тень закрывает солнечный свет, и я оказываюсь в полумраке.

Глядя на внезапно возникшего рядом мужчину, Рут лишь бессвязно бормочет. И я, запрокинув голову, встречаюсь взглядом с нависшим надо мной королем эльфов.

– Продолжай. – В его голосе слышится шелест шелка.

– Я…

– Не трогай ее! – кричит Люк, проталкиваясь сквозь плотную толпу чуть подавшихся назад людей, освободивших немного места для нас с Рут и Эммой. – Пальцем не прикасайся.

– Люк, прекрати. – Всякая привязанность к нему быстро угасает. Как будто за последние сутки он превратился в незнакомца. И в теле человека, которого я прежде знала, поселился кто-то другой.

Медленно обернувшись к Люку, король наклоняет голову, как будто бы рассматривает кошку, крысу или даже муху. Вероятно, в его глазах мы большего не стоим.

Внезапно резко холодает. От зимней стужи начинают стучать зубы и дрожать руки. С одной стороны, мне очень хочется помочь Эмме. Но я не могу отвести взгляд от Люка и пытаюсь понять, что с ним будет.

Люк хватается за висящий на руке браслет Хранителя.

– Да, Хранитель Грани, – вкрадчиво произносит король эльфов. – Тянись к лабрадориту. Он защитит тебя от Познания, но ничем не поможет окружающим.

«Познание? Я никогда о нем не слышала».

Но мне не удается удержать эту мысль. Внезапно камни под ногами Люка оживают. Они тянутся вверх и, изгибаясь немыслимым образом, образуют вокруг парня клетку. Я наблюдаю за дикой магией с благоговейным ужасом.

Король эльфов вновь оборачивается ко мне.

– Ну? Исцели ее, – нетерпеливо велит он.

Я беспомощно смотрю, как Люк пытается вырваться из своей тюрьмы, но каменные прутья неподвижны. Перед лицом силы, бросающей вызов всем законам природы, он так же беспомощен, как и все мы. Может, мне и хотелось бы чем-то ему помочь, но я знаю, что не сумею. В сумке с травами нет ничего, способного обратить вспять дикую магию.

Эмма тихо стонет, и я вновь склоняюсь над девушкой. Ей я сейчас нужна больше всех, и здесь моих сил вполне хватит. К тому же это мой долг, что бы там ни велел король эльфов.

Закончив толочь травы, я осторожно ставлю кружку перед собой на землю. В сумке есть небольшая трутница. Я поджигаю сушеную кору секвойи и бросаю в кружку. Кора, вспыхнув, быстро прогорает, сжигая измельченные травы и опаляя деревянные края.

Я безмолвно молюсь старым богам, чтобы снадобье сработало. И опускаю палец в сажу и пепел. Вывожу линию под носом Эммы. Она походит на нелепые усы, что мы в шутку рисовали друг другу в детстве, когда кто-то из нас засыпал в школе во время перерыва между занятиями.

Неглубоко дыша, Эмма чувствует запах пепла и резко приходит в себя.

– Эмма. – Я нависаю над девушкой, и первой она видит меня, а вовсе не короля эльфов. Ей больше не нужны потрясения. – Эмма, как ты себя чувствуешь?

– Луэлла? Я… Что случилось? – бормочет она.

Я смотрю на Рут.

– Уведи ее домой, пусть отдохнет. Я зайду позже, принесу укрепляющий отвар.

– Хорошо.

– Все понятно, – вдруг произносит король эльфов, и мы застываем на месте.

Эмма дышит быстро, поверхностно. Подобное волнение может вновь вызвать обморок. Быстро поднявшись на ноги, я встаю между Эммой и королем эльфов.

– Ступайте, – говорю я женщинам. – Идите домой. Вас никто не остановит.

Они медленно поднимаются и уже направляются прочь, когда король произносит:

– Не говори за меня.

– Эмма не ваша королева. – Я поворачиваюсь к эльфу лицом. Внутри все дрожит. Но я поклялась действовать во благо пациентов. И помогать жителям города. Если ради здоровья Эммы придется столкнуться с королем эльфов, что ж… такова моя работа. – Ей нужно отдохнуть. Отпустите ее.

– Она свободна, пусть идет. – Король кивает своим рыцарям, и они пропускают Эмму и Рут. – Потому что ты права, она не моя королева. Я уже нашел нужную девушку.

– Рада за вас, – бормочу я себе под нос, отворачиваясь от скрывшихся в толпе женщин. И тут же замечаю, что эльф вновь обращает на меня внимание. Он буравит меня тяжелым взглядом, и я, вспомнив о проявленной только что смелости, снова ощущаю внутреннюю дрожь.

– Ты спряталась, – опасно тихим голосом произносит он.

– Не понимаю, о чем вы.

Король эльфов делает шаг вперед, вторгаясь в мое личное пространство. Он очень близко, и я чувствую его запах. Сандаловое дерево и мох, с яркой ноткой свежести, обычно ощущаемой в воздухе перед бурей. Чудесный, насыщенный, пьянящий аромат, резко расходящийся с написанным на лице эльфа отвращением.

Я пытаюсь сделать шаг назад, но оказываюсь в ловушке. Король тянется ко мне, проводит по горлу кончиками пальцев. Задрожав, я застываю на месте.

Король приподнимает пальцем ожерелье, что Люк подарил мне много лет назад. Потом касается кулона и стискивает руку в кулак. Лицо эльфа темнеет, становясь почти зловещим, и я задаюсь вопросом, не придется ли молить его о пощаде.

Другой рукой король обхватывает мне затылок. Двигает пальцами. Он собирается свернуть мне шею? Неужели я вот так умру?

– Поймешь, и довольно скоро, – обещает он, а потом дергает за ожерелье.

Мир становится белым, а после наполняется криками.

Четыре

Я ощущаю, как кружится голова и перехватывает дыхание. Внутри меня потрескивает энергия. Непонятная сила, которой просто не должно быть, грозится разорвать тело на части.

Похожими на фейерверки вспышками из меня вырывается магия, ударяя в окружающие площадь фонарные столбы. Стекло бьется и осыпается на землю, словно лепестки с цветущей вишни. А железные столбы превращаются в деревья.

Вместо булыжной мостовой под ногами расстилается пышный ковер из мха и травы. Из земли прорастают кусты. Виноградные лозы, извиваясь, будто щупальца, ползут вверх по зданиям. В стремлении отвоевать некогда занятое пространство они кажутся почти разумными. Мир вокруг меня становится иным, превращаясь из созданного людьми в естественный, первозданный. Словно бы сама природа вырвалась у меня из-под ног, чтобы бороться с людской дерзостью и высокомерием.

Теперь я это вижу. Это? Всё. Я вижу всё.

У меня раскрылись глаза. Я вижу в окружающих биение магии жизни. И саму основу существования. Я больше не могу оставаться спокойной и ощущаю, что не в силах нормально дышать.

По щекам текут горькие холодные слезы. А мне вдруг становится жарко. Я – жидкий огонь в заледеневшем мире.

Наконец король отпускает меня. Отшатнувшись, я плюхаюсь на попу и упираюсь руками в землю, чтобы не упасть. Пальцы тут же покрываются мхом. За запястья цепляются крошечные виноградные лозы. Я отдергиваю руку и хватаюсь за рубашку на груди, пытаясь нормально дышать. Рыжие волосы, будто завесой, укрывают лицо, и я зажмуриваюсь, чтобы хоть на краткий миг от всех отгородиться.

Это не может быть правдой.

«Скажите, что все это ночной кошмар», – хочется крикнуть мне.

Но я поднимаю голову, и все остается по-прежнему. Площадь теперь походит на некое место из сборника сказок. Растения и люди светятся зеленоватым светом. А лишенные жизни предметы серые.

Я несколько раз моргаю, и ореолы то исчезают из моего сознания, то появляются вновь. Все вокруг залито одним цветом… кроме него.

Король – бледно-синий. Окружающая его аура вовсе не похожа на спокойную, мирную магию жизни. Его сила мучительная, злая, жестокая. И весьма подходит к мрачному лицу. Я не свожу с эльфа удивленного взгляда, и все дарованные мне видения тускнеют.

Король смотрит на меня с непроницаемым видом, потом хмурится.

– Что… – хрипло спрашиваю я, пытаясь обрести дар речи. – Как?

Он наклоняет голову набок.

– Значит, ты и правда не знала.

– Я… – Горло сдавливает, мне не хватает воздуха.

«Знала?»

О том, что я Людская королева. Он ведь точно об этом говорит.

– Скажите, что происходит? – удается выдавить мне, но эльф на меня даже не смотрит.

– И возникает вопрос. Кто именно? – Повернувшись, король окидывает взглядом площадь. Знакомые мне люди, друзья и родные, взирают удивленно, с благоговением. – Кто ее спрятал? Кто дал ей это? – требует ответа король, поднимая вверх сорванное с моей шеи ожерелье.

– Это… – начинаю я, и король эльфов вновь переводит на меня взгляд. Тяжелый, обвиняющий. Если бы я даже умела лгать, то не смогла бы. Я искоса смотрю на сидящего в клетке друга детства и этим выдаю себя. – Люк. Его подарил мне Люк.

– Как ты смеешь, – резко бросает мне Люк. На лице его застыла ненависть, и сейчас оно кажется уродливым и страшным. А глаза, в которых еще несколько часов назад, когда парень просил моей руки, светилось восхищение, теперь просто не узнать. – Я любил тебя и хотел защитить. И ты меня за это осуждаешь?

– Это… все равно бы выплыло наружу, – инстинктивно защищаюсь я. Но Люк лишь сильнее хмурится. Разве он не понимает, что честность – наилучший способ двигаться вперед? Конечно, это просто недоразумение. А как иначе?

– Что все это значит? – спрашивает Глава Хранителей.

– Что ты сделал? – вторит другой Хранитель.

Люк молчит. Он продолжает пронзать меня взглядом, будто кинжалом, с таким презрением на лице, словно я – лишь грязь под ногами.

«Он говорил, что любит меня».

Король подходит ближе, и каменная клетка, в которой сидит Люк, начинает таять. Эльф протягивает руку и крепко сжимает лицо парня, вонзает ногти в подбородок так, что выступает кровь.

– Расскажи им, что ты сделал, – рычит король.

– Ничего, – бросает Люк.

Король эльфов выталкивает Люка в центр площади, в круг, образованный собравшимися горожанами. Парень, пошатываясь, оглядывает толпу в поисках того, кто бы встал на его сторону. Но все уловили ложь в голосе Люка. Наконец его взгляд падает на меня. Он умоляет о чем-то, но вряд ли я смогу ему помочь. Возможно, когда-то я пошла бы на это, но не сейчас.

– Скажи ей, что ты сделал, – велит король.

– Я пытался увезти тебя, – выдыхает Люк. Я вижу, что глаза его красные, по щекам текут слезы. – Почему ты не поехала со мной?

– Как оно попало к ней? – Король эльфов сует в лицо Люку ожерелье, что тот мне когда-то подарил.

– Помогите, кто-нибудь. Почему мне никто не поможет? – Люк умоляюще смотрит на горожан.

Но никто даже не двигается с места.

– Что случилось? – Я наконец вновь обретаю дар речи. Собрав остатки сил, я поднимаюсь на ноги и подхватываю сумку с земли. – Скажи мне, – настойчиво прошу я.

Люк весь как-то съеживается.

– Я… никогда не хотел причинять тебе боль. И не желал, чтобы случилось нечто подобное. – Люк отводит взгляд, и я понимаю, что он лжет. Снова лжет. – Я думал… мы найдем другой способ.

– О чем ты? – шепчу я.

Теперь Люк вновь смотрит на меня.

– Помнишь тот день, когда мы с тобой и Эммой пошли в лес? Нам было двенадцать. У нее впервые случился приступ, и ты приготовила ей зелье. – Я и правда помню. Так все и было. – Я именно тогда заметил. Ты пользовалась магией, но не понимала этого. Там, где ты проходила, среди травы появлялись крошечные цветы. Но ты даже не подозревала. А деревья словно шелестели в знак приветствия, когда ты проходила мимо. Ты же всегда думала, что это просто ветер.

Когда я была ребенком, лес казался таким живым, не только местом, но и другом. Я думала, все исчезло, когда я повзрослела и стала более зрелой. Но теперь начинаю сомневаться.

– Я знал, что ты королева, – признается он.

По толпе горожан проносится сдавленный вздох. Вперед выходит Глава Хранителей.

– Как ты посмел! – восклицает она. Наверняка остальные думали о том же.

– Но я не мог от тебя отказаться. Просто не сумел бы. Ведь я уже тогда любил тебя так же, как и сейчас, – продолжает Люк. Теперь он обращается лишь ко мне. – В лавках Хранителей я отыскал ожерелье и отдал его тебе. Так я решил тебя спрятать. А потом, когда бы мы стали взрослыми, я бы…

– Увез меня отсюда, – шепотом заканчиваю я.

Люк судорожно сглатывает и кивает.

Словно по команде король бросает сорванное с меня ожерелье на помост. Оно приземляется у ног Главы Хранителей.

– Эльфийская работа, старинное исполнение. Мы уже много веков не продавали в Кэптон подобные товары, так что вряд ли оно случайно оказалось на виду. Черный обсидиан, чтобы приглушить ее силы. Лабрадорит, способный защитить от Познания, если она столкнется с эльфами и те попытаются выяснить ее истинное имя.

Я бросаю взгляд на ожерелье, потом вновь смотрю на Люка.

– Ты говорил, что оно меня защитит.

– Я пытался тебя уберечь, – произносит Люк пронзительным, хныкающим голосом, в котором слышится мольба. Он никогда не говорил так прежде. – Я думал, что смогу спасти тебя от ужасного будущего.

Теперь все обретает смысл. Поступки Люка, мои способности к исцелению и вечно довлеющие надо мною узы долга. Сейчас я ощущаю себя просто отвратительно.

– Луэлла. – Пошатываясь, Люк направляется ко мне. – Уже тогда я любил тебя. Я создан для тебя, а ты для меня.

Тонкая рука преграждает Люку путь, не давая приблизиться ко мне. Никогда не думала, что почувствую благодарность к королю эльфов. Просто не представляю, что бы я сделала, если бы Люк сейчас осмелился ко мне прикоснуться. Мне трудно даже выносить его взгляд.

– Нет, – шепчу я Люку. – Ты не любишь меня и никогда не любил.

Люк пытается обойти короля эльфов. Но тот хватает парня за запястье, по-прежнему преграждая путь.

– Ты должна мне верить. Я лишь пытался уберечь тебя от ужасного будущего.

– За счет дорогих мне людей? И ты бы просто смотрел на их страдания и смерть, потому что решил спрятать меня для себя?

– Из-за любви!

– Это не любовь! – Голос эхом разносится по горным склонам. От моей ярости дрожат деревья. Их корни глубоко под ногами сотрясают земную твердь. Завывает ветер, на горизонте возникает буря. – Любовь – это выбор, – продолжаю я прежде, чем он успевает вставить еще хоть слово. – Ты же хотел владеть мной. Сохранить для себя, невзирая на мои чувства. Ты даже не дал мне права выбора. И наш город, наши люди пострадали из-за твоего эгоизма. Я боюсь даже думать о том, что могло бы случиться со всем миром, если бы ты своего добился.

Перед внутренним взором проносятся похороны горожан, преждевременно умерших от Слабины, на которых нам уже довелось присутствовать. Люк тогда стоял вместе с другими Хранителями, оплакивая потерю, будто бы и правда переживал, а не сам, своими действиями, приблизил смерть этих людей. Там он проливал неискренние слезы. И нынешнее раскаяние отдавало той же фальшью.

– Луэлла…

– Хватит, – шепчу я. – Больше никогда не называй мое имя. – Как бы мне хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила его целиком. Я с трудом сдерживаю это желание. С силой, что бурлит во мне сейчас, подобное вполне осуществимо. – Уберите его. Я хочу, чтобы он ушел, – прошу я, конкретно ни к кому не обращаясь. Мне все равно, кто это сделает.

Как ни странно, на мои слова отзывается король эльфов. Не колеблясь, он срывает с Люка браслет Хранителя. В глазах эльфа вспыхивает ярко-синее пламя. Он скрещивает руки перед собой, потом медленно разводит в стороны, будто растягивает между ними ириску. Люк вдруг застывает, неестественно приподнимаясь на цыпочки. Пальцы короля напрягаются сильнее, тянут. Тело Люка искривляется, из горла парня вырывается жалобный, скулящий звук. В воздухе раздается треск. Горожане начинают кричать.

– Нет! Не причиняйте ему вреда! – Я бросаюсь к королю и хватаю его за руку. Подобный жест вызывает у эльфа потрясение, и он выглядит почти оскорбленным. – Я не хочу, чтобы Люк умер. – Сердце рвется на части. Не могу видеть, как парня раздирают надвое. Король эльфов пытается отстраниться, но я крепко держу его за руку, упираясь пятками в землю. – Пусть его судит Совет Кэптона. По закону и справедливости он должен искупить свои проступки.

Король эльфов, сузив глаза, хмуро смотрит на меня, и на миг мне кажется, что он просто от меня отмахнется. Но я не отпускаю его. Что еще ему нужно в этом городе? Он уже взял мою жизнь. Если я Людская королева – чего, впрочем, после недавнего зрелища уже нельзя отрицать, – здесь его больше ничто не держит.

– Люк вам не нужен, – тихо говорю я. – Мой народ свершит правосудие. У вас есть я, отпустите его.

Король освобождает Люка, и тот, задыхаясь, падает на землю. Двое Хранителей выходят вперед и подхватывают парня под руки. Они тащат его прочь, а Люк, не переставая, о чем-то умоляет и бормочет извинения.

Но горожане его не слушают. Лишь бесстрастно и холодно взирают на него.

Король эльфов поворачивается ко мне.

– Пойдем, королева, мы уезжаем немедленно. Ты нужна по ту сторону Грани, – серьезным тоном сообщает он.

Я цепенею от макушки до пят. Эльф хватает меня за руку, возвращая к реальности. Я поднимаю на него взгляд. На языке вертятся тысячи возражений, но я не нахожу в себе сил, чтобы высказать хоть одно из них.

С детских лет мне известна судьба Людской королевы. Даже если я начну рассказывать королю об обязанностях целителя, он просто не обратит внимания на мои мольбы. Если попрошу позволить ненадолго остаться, он откажет, потому что таков порядок вещей.

Если я откажусь идти, мой мир умрет.

– Время не ждет. Нам с тобой нужно пожениться.