Текст книги "Брачная игра"

Де Квадра был ошеломлен. Менее всего он ожидал услышать подобные признания из уст государственного секретаря королевы.

– Меня бы это не удивило, – вздохнул Сесил. – Но как бы то ни было, поведение ее величества и прямое попустительство лорду Роберту крайне вредят нашему государству. Что же касается лорда Роберта, все его устремления направлены на брак с королевой.

– Мне просто не верится, чтобы королева была настолько неразумной, – покачал головой де Квадра.

Как ему хотелось, чтобы король Филипп получил эти новости горяченькими!

– Я сомневаюсь, что Англия допустит этот брак, – продолжал Сесил. – Во всяком случае не собираюсь собственными глазами наблюдать такой позор. Очень хотелось бы вернуться в свое поместье, хотя сдается, что еще раньше королева заточит меня в Тауэр.

Сесил был похож на пса, ожидавшего сурового хозяйского наказания.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил де Квадра.

– Прошу вас, выразите королеве свой протест! – взмолился Сесил. – За вами – мощь Испании. Убедите ее не погружаться в этот омут с головой. Напомните, что у нее есть обязательства перед собой и перед подданными.

Епископ пообещал поговорить с королевой при первой же возможности. Сесил горячо его благодарил. Глаза государственного секретаря зло блестели.

– Уж лучше бы лорд Роберт находился сейчас в раю, чем на грешной земле! – пробормотал Сесил.

– Полагаю, он уже считает, что находится в раю, – сухо заметил де Квадра.

– Это он считает. А нам было бы лучше, если бы он действительно переселился на небеса. Буду с вами откровенен: я прихожу в ужас, видя, в какую безвольную куклу превращается королева. И такой ее сделал лорд Роберт. Он вполне способен разрушить и английское государство, и мою жизнь. Вы не знаете и половины его отвратительных замыслов.

Сесил вновь огляделся по сторонам, наклонил голову к уху де Квадры и почти шепотом продолжал:

– Они замышляют сжить со свету жену лорда Роберта. Намеренно распускают слухи, будто она серьезно больна.

Де Квадре стоило немалых усилий не выказать своего изумления. Он сразу вспомнил вчерашние слова Елизаветы.

– Леди Дадли отнюдь не больна, – продолжал Сесил. – Она пребывает в добром здравии и принимает все меры предосторожности, чтобы ее не отравили. Уверен, Господь никогда не допустит подобного злодеяния и не даст осуществиться их греховным замыслам.

Епископу стало неуютно под тяжелым взглядом Сесила.

Де Квадра был ошеломлен. Неужели он только что услышал от Сесила, что Дадли и королева задумали сжить со свету леди Дадли? Не зря советник сделал упор на слове «они». А кто еще может быть сообщником Дадли, кроме Елизаветы? Если Сесил так озабочен репутацией своей королевы, разговором с иностранцем он достиг обратного результата: окончательно и бесповоротно разрушил ее репутацию. Но у Де Квадры не повернулся бы язык назвать Елизавету безмозглой дурой. Неужели она так ослеплена плотской страстью, что готова рискнуть короной и замыслить гнусное убийство? Де Квадра до сих пор не мог поверить в правдивость всего, что услышал от Сесила. Однако достаточно было взглянуть на угрюмое лицо государственного секретаря, чтобы понять, в каком он состоянии. Его блистательная карьера в любой день могла оборваться. Его в любой день могли опозорить, смешать с грязью. Наконец, бросить в Тауэр. И все это – из-за капризов выскочки Дадли! Неудивительно, что Сесил изменил своей всегдашней осторожности и даже преувеличил опасность! Но даже сейчас, когда земля шаталась у него под ногами, этот человек думал о благополучии королевы, которой он верно служил, и о благополучии своей родины. Де Квадре было трудно представить, что Сесил выставлял королеву соучастницей гнусного преступления.

– Обещаю вам, сэр Уильям: я поговорю с королевой, хотя не могу обещать, что мой разговор принесет желаемый результат. В прошлом она никогда не прислушивалась к моим советам.

– Смею вас заверить, сейчас она с бульшим вниманием отнесется к вашим советам, нежели к моим, – пробурчал Сесил.

Елизавета следила за епископом де Квадрой. Тот стоял в людной галерее, стараясь не замечать попыток Кэтрин Грей привлечь к себе внимание. В свою очередь епископ всячески старался привлечь внимание королевы, но Елизавета не хотела омрачать прекрасное утро разговором с испанским послом. Ей было так приятно сидеть рядом с Робертом на мягком диванчике у окна, смотреть в глаза своему возлюбленному и смеяться его шуткам, понятным только им двоим. Фрейлины уже приготовили ей охотничий камзол и вышитые лайковые перчатки. Пусть солнце поднимется чуть повыше, и они с Робертом умчатся на соколиную охоту.

К диванчику приблизился паж и сообщил, что прибыл некий господин Боуз, который желает видеть лорда Роберта.

– Это еще кто такой? – лениво спросила Елизавета.

– Слуга Форстеров в Камнор-Плейс, – ответил Роберт, и лицо его помрачнело. – Я уже догадываюсь, какую весть он мне привез. – Голос Роберта утратил недавнюю игривость.

– Пусть его проведут сюда, – распорядилась королева.

Боуз почти подбежал к диванчику и упал на колени. Одежда слуги говорила, что он несколько часов подряд провел в седле, а опечаленное лицо подтверждало догадку Роберта. Говорил он торопливо, словно боясь, что его, в пыльной одежде, пропахшего конским потом, вытолкают из роскошного дворца.

– Ваше величество, лорд Роберт, я привез скорбную весть. Наша добрая леди Дадли скончалась. Ее нашли внизу, возле лестницы, со сломанной шеей.

Потрясенный Роберт молча смотрел на Боуза. Елизавета раскрыла рот. Она утратила дар речи. Внутри все похолодело.

Вот и опять случилось. Любовь окончилась жесткой смертью. Не так уж и давно, пока их отношения не испортились вконец, Роберт держал Эми в своих объятиях, был с ней одной плотью. А теперь Эми превратилась в хладный труп, да еще со сломанной шеей. Точно так же сломали шею матери Елизаветы. Только крови было больше. Роберт почти не любил Эми. Король же страстно любил Анну. К счастью для Елизаветы, она не видела своими глазами ни ту ни другую смерть. Но сейчас в ее мозгу картины обеих смертей совместились. Эми со сломанной шее, лежащая возле лестницы. И Анна на окровавленной соломе эшафота, с отсеченной головой.

– Расскажи, как это случилось, – хриплым голосом потребовал Роберт.

– Вчера это было, лорд Роберт. В Абингдоне устраивали ярмарку в честь Богоматери. Моя хозяйка разрешила всем нам туда отправиться. Правда, некоторым не хотелось толкаться на шумной воскресной ярмарке. Но миссис Форстер настаивала, чтобы мы все туда поехали.

– А другие дамы, компаньонки леди Дадли? – спросил Роберт.

Елизавета пока молчала, но у нее дрожали руки. Де Квадра внимательно смотрел на нее.

– Они были рады поехать на ярмарку. Леди Дадли накануне тоже собиралась, но с утра почувствовала слабость и решила остаться. С ней находилась еще одна леди. Они решили провести день в тишине и покое, а потом вместе пообедать. Говорю вам, лорд Роберт, леди Эми с утра нездоровилось.

– Неужели в доме не было никого из слуг? – продолжал допытываться Роберт.

– Слугам миссис Форстер тоже дала выходной. Кто из них на ярмарку поехал, а кто был на своей половине. Все утверждают, что ничего странного не видели и не слышали. Мы возвратились под вечер. Открыли дверь, вошли в коридор. Видим: леди Дадли лежит внизу, возле первой ступеньки.

– К тому времени она была уже мертва?

– Да, лорд Роберт. Ее шея была неестественно повернута. И кровь от двух ран на голове.

К Елизавете вернулся дар речи:

– Скажи, любезный Боуз, леди Дадли могла поранить голову, случайно упав с лестницы?

Боуз так оторопел от вопроса королевы, что не сразу сумел ответить. Надо же, сама королева с ним разговаривает!

– Да, ваше величество, – торопливо ответил он и снова повернулся к Роберту. – Она могла упасть и пораниться. Бедная леди Дадли была очень слабой. Она могла выйти на лестницу и вдруг потерять сознание. А могла и споткнуться. Миссис Форстер велела взять на конюшне самую лучшую лошадь и скакать сюда. По дороге мне встретился ваш слуга Томас Блаунт. Он как раз ехал в Камнор – с подарками для леди Дадли. Я рассказал ему про случившееся, и он мне сказал: «Поезжай прямо в Виндзор. Лорд Роберт нынче там». Сам он поехал в Камнор. Хотел своими глазами на все посмотреть и послушать, что говорят люди.

– Это меня волнует больше всего, – сказал Роберт. – Людские пересуды. Ваше величество, мы можем поговорить наедине?

– Нет, лорд Роберт, – ответила Елизавета, и ее громкий голос слышали все, кто стоял вокруг. – Тут не о чем говорить. Должно быть, твоя жена оказалась жертвой трагической случайности. Я распоряжусь, чтобы о смерти леди Дадли было объявлено при дворе. Такова моя воля. Помимо этого, я приказываю провести расследование. А пока его проводят, тебе мы приказываем удалиться в Кью и находиться там, покуда не позовем.

Произнеся эти слова, Елизавета встала и величественной походкой прошла мимо Роберта.

Поведение королевы потрясло Роберта ничуть не меньше, чем весть о смерти жены. Те, кто видел его, потом говорили, что у него буквально отвисла челюсть. Он понимал, что меньше думает о смерти жены, чем о последствиях для него самого. Что могло так сильно разгневать Елизавету? Роберт оглядывался по сторонам, словно ища поддержки, однако повсюду его взгляд натыкался на враждебные лица. Теперь, когда королева публично выказала свое недовольство фаворитом, волки были готовы броситься на него всей стаей. Роберт вскочил с диванчика и побежал догонять королеву.

Елизавету он нагнал в общей приемной, когда она уже собиралась уйти во внутренние покои. Двое фрейлин испуганно попятились, увидев возбужденного Роберта, чьи глаза дико сверкали. Привратник предостерегающе поглядел на него, но не решился преградить путь.

– Нет, Робин! – рявкнула королева таким тоном, что ему сразу вспомнился покойный Генрих Восьмой. – Не приставай ко мне!

– Бесс! Умоляю, выслушай! Я не сделал ничего ужасного. Внезапность случившегося и его тяжесть угнетает меня еще сильнее, чем тебя. Только подумай, какие небылицы начнет рассказывать злобный мир! А у меня даже нет возможности очиститься от гнусных слухов, которые уже поползли по Англии. Меня заботит лишь одно: пусть будет установлена правда и пусть она станет достоянием широкой гласности. Я не убивал свою жену! Я готов всеми доступными мне средствами участвовать в установлении правды, невзирая на лица. Я хочу, чтобы было проведено тщательное расследование, и пусть им займутся самые надежные и беспристрастные люди, которые докопаются до самой сути произошедшего. Если откроются страшные обстоятельства, мое сердце будет изранено. Но мир должен убедиться: я невиновен! Ты должна в это поверить!

Елизавета выслушала его с бесстрастным лицом. Решив, что он сказал все, она уже взялась за дверную ручку, но остановилась:

– Лорд Роберт, тебе не хуже моего известно, чту подумают люди. Ходили слухи, что ты тяготишься своим браком и ищешь способы избавиться от Эми. Мои суждения тут не столь важны. Врач произведет надлежащее вскрытие, и до тех пор, пока твоя невиновность не будет официально подтверждена, ты должен находиться вне двора. Если же ты останешься, а я проявлю к тебе благосклонность, люди подумают, что и я тоже виновна. А потому ступай.

Елизавета не могла смотреть ему в глаза, иначе бы для нее все пропало. Все пошло бы совсем не так, как надо. Их долгое, удивительное лето закончилось. Возможно, навсегда. Елизавета заставила себя пройти внутрь и закрыть дверь. Что бы ни случилось, она должна помнить: прежде всего она – королева. И только потом – женщина.

Пока хирург, назначенный Тайным советом, проводил вскрытие, Елизавета почти не покидала своих покоев. Никого не хотелось видеть. В те редкие моменты, когда она все же выходила, все сразу замечали, насколько бледна и взбудоражена королева. Она бесконечно скучала по Роберту, а мысли о возможных обстоятельствах смерти Эми Дадли приводили ее в ужас.

Едва только Роберт покинул двор, Сесил занял свое прежнее место, начисто позабыв об отставке. Он без труда восстановил верховенство на заседаниях Тайного совета. Снова стал Духом Елизаветы, снова был готов безгранично оказывать ей поддержку и разделять все тяготы государственного правления в эти дни. Сама королева представляла жалкое зрелище. Сломленная, выброшенная из яркого, веселого дня в кошмар ночи, она была едва способна думать о будущем.

Сесил был необычайно заботлив. Он даже проявил сочувствие к Роберту и навестил опального фаворита в Кью. Елизавета не без горечи думала, что теперь, когда его противник повержен, Сесилу легко быть сострадательным. И в то же время сама она очень нуждалась в силе и мудрости Сесила.

Они часто говорили о смерти Эми Дадли. При дворе это была сейчас единственная тема всех разговоров, к тому же дававшая простор для домыслов.

– Многие подозревают, что Эми «помогли» умереть. – Лицо Сесила, как всегда, оставалось бесстрастным.

– И они думают, что это сделал Роберт. – Голос Елизаветы утратил все краски.

– Лорд Роберт настаивает на своей невиновности. Каждый день отправляет нам послания, требуя установления правды. Кстати, он тоже уверен, что его жену убили, и требует, чтобы убийцы были найдены, а справедливость восстановлена. И конечно же, он хочет защитить свое имя, сняв с себя все подозрения. Человек, не имеющий друзей при дворе, что стебель хмеля без подпорок.

– А ты веришь в его невиновность? – спросила Елизавета.

– Ваше величество, вы же знаете, что я никогда не питал особой симпатии к лорду Роберту. Но мне трудно поверить, чтобы он решился на подобную жестокость. И потом, зачем? Его жена и так умирала. Ему оставалось подождать совсем недолго. Ваше величество, позвольте вас спросить напрямую: вы верите, что лорд Роберт мог ускорить смерть жены?

– Нет, Уильям, я в это не верю, – ответила Елизавета, пристально посмотрев на Сесила. – У меня есть два предположения насчет смерти леди Дадли. Ее мог убить кто-то из сторонников Роберта, посчитав, что это расчистит ему путь к браку со мной. Либо с ней расправился кто-то из его врагов, думая тем самым поднять волну слухов и оклеветать. Люди ведь охотно верят всяким гнусностям. Но ты, мой Дух, не хуже меня знаешь: я в любом случае не выйду за Роберта. Иначе на нас будут показывать пальцем и говорить, что мы с ним составили заговор и убили несчастную Эми. Я тут подумала: может, некто, кому этот брак был поперек горла, лишил нас всех возможностей соединиться?

Сесил нахмурил брови:

– Значит, вы не допускаете, что смерть леди Дадли могла быть просто несчастным случаем?

– Если и так, то несчастный случай получается уж больно своевременным, – сказала Елизавета. – В этой истории много странностей. Такое ощущение, будто леди Дадли стремилась остаться одна в пустом доме. У нее были какие-то тайные замыслы.

Сесил ответил не сразу:

– Я кое-что слышал о леди Дадли. О странностях ее рассудка. Например, ее служанка утверждает, что леди Дадли каждый день становилась на колени и умоляла Бога избавить ее от отчаяния. Вас это не настораживает?

– Думаешь, она покончила с собой? – удивилась Елизавета.

– Представьте, госпожа, что вас каждый день мучают боли. Что жизнь превратилась для вас в тягость и вы каждый день ждете смерти. Вы одна, обделены вниманием, а ваш муж постоянно находится при дворе.

Елизавета хотела было возразить, но Сесил продолжал:

– Ваш рассудок помутнен. И вдруг этот помутненный рассудок подсказывает вам легкий способ оборвать все страдания. Вы хватаетесь за этот способ. Главное, чтобы рядом никого не было и вам не помешали.

– Это вовсе не легкий способ! – вскричала Елизавета. – И леди Дадли была набожной женщиной. Она знала о вечном проклятии, ожидающем самоубийц. Неужели она бы посмела навлечь на себя Божий гнев ради сокращения ее земных страданий? Ведь она знала, что жить ей осталось в лучшем случае несколько недель. Нет, Уильям, здесь не все так просто. У меня другие предположения. Думается, леди Дадли кого-то ожидала, потому и стремилась остаться в доме одна. Но вряд ли она подозревала, что человек, которого она ждет, ее убьет.

– Госпожа, все это умозрительные рассуждения, – с некоторым напряжением в голосе ответил Сесил. – У нас нет доказательств.

– Уильям, по всем показаниям в тот роковой день леди Дадли настойчиво стремилась остаться одна. А ведь она находилась в чужом доме и, казалось бы, не могла командовать хозяйскими слугами. Но она буквально гнала их на ярмарку. Спрашивается, зачем? Чтобы просто побыть в тишине? Сомневаюсь. Она кого-то ждала, и этот кто-то ее убил. Время было выбрано как нельзя более удачное. В доме пусто. Убийца мог приехать, сделать свое черное дело и уехать, не опасаясь, что кто-то его видел.

Сесил оставался непреклонен:

– Опять-таки, госпожа, это лишь ваше предположение. Показания свидетелей дают веские основания считать, что леди Дадли покончила с собой.

– Мы должны рассматривать все версии, – упорствовала Елизавета. – Надеюсь, хирург с Божьей помощью вскоре огласит свои выводы. Тогда мы узнаем правду.

Наконец хирург огласил долгожданное заключение: смерть Эми Дадли была результатом несчастного случая.

– Его вывод не оставляет места для сомнений, – заявила Сесилу Елизавета, которая сразу почувствовала изрядное облегчение.

– Вы совершенно правы, – согласился Сесил. Похоже, и он был обрадован выводами хирурга. – Однако лорд Роберт по-прежнему недоволен. Он продолжает утверждать, что его жену убили, и настаивает на новом расследовании. Он желает знать, кто несет ответственность за смерть леди Дадли.

– Нет, – твердо ответила Елизавета. – Одного расследования вполне достаточно. Никто не несет ответственности за смерть от несчастного случая, а потому нет и необходимости в новом расследовании. Дело закрыто.

Королева приказала объявить при дворе траур по Эми (формальности нужно соблюдать) и немедленно вернуть Роберта во дворец. Он прилетел с быстротой сокола, но как же он был не похож на прежнего Робина. Усталый, осунувшийся, с трудом сохраняющий спокойствие.

– Слава богу, ты ни в чем не виновен! – воскликнула Елизавета, когда они обнялись в ее покоях. – Твое имя очищено от подозрений.

– Сейчас меня больше всего заботит возвращение твоей благосклонности, – торопливо произнес он, крепко обнимая Елизавету.

– Она уже к тебе вернулась, мои дорогие Глаза, – прошептала она. – Главное, теперь можно перевернуть эту мрачную страницу. Ведь дело о смерти твоей жены закончено.

– Увы, Бесс. Я боюсь, оно никогда не закончится, – вздохнул Роберт. – Пока не найдут убийцу Эми, меня и дальше будут подозревать в убийстве. Сегодня я шел по дворцу и ловил на себе настороженные взгляды придворных. Они перешептывались, едва прикрывая руками рты.

Елизавета похолодела. Она знала: так оно и есть. Роберт ничего не преувеличил. Не далее как сегодня утром Тайный совет получил письмо от священника-пуританина. Тот настоятельно просил провести тщательное расследование и выявить правду, поскольку в тех местах, где он служит, люди продолжают обсуждать смерть леди Дадли и не верят в версию о несчастном случае. Священник не был одинок. Придворные брали на себя роль судей и открыто утверждали, что лорд Дадли убил свою жену.

Елизавета высвободилась из объятий Роберта. Больше всего она боялась, что ее сочтут пособницей, которая видела в Эми соперницу. Случись такое, она потеряет любовь подданных – самый драгоценный камень в ее короне, как любила повторять Елизавета. Бывало, короли теряли власть и из-за менее серьезных причин. И без смерти Эми далеко не всем нравилось, что Англией правит женщина, да еще не торопящаяся выходить замуж. Как никогда раньше, Елизавета сознавала шаткость своего положения. Ее отношения с Робертом вполне могли стоить ей короны.

Однако Роберт считал иначе.

– Бесс, выходи за меня замуж, – прежним, настойчивым тоном произнес он. – Объяви всему миру, что ты веришь в мою невиновность!

– И рискнуть короной? – в отчаянии воскликнула Елизавета. – Если ты думаешь, что наш брак положит конец всем слухам и сплетням, тогда ты… глупее, чем мне казалось. Робин, да они вспыхнут с новой силой! Уже сейчас повсюду говорят, что ты убил свою жену, чтобы заполучить меня.

– Мы могли бы выждать столько, сколько требуют приличия.

– Уверяю тебя, это ничего не изменит.

– Тогда какое будущее у нас с тобой?

– А какое будущее может быть у нас с тобой? – взорвалась Елизавета, по-настоящему рассерженная упорством Роберта. – Сколько раз я говорила тебе, что не желаю выходить замуж? У меня не было намерений тебя подразнить. Когда ты поверишь, что мне действительно не нужен муж?

Роберт схватил ее и крепко прижал к себе:

– В тебе говорят твои женские страхи, и только. Думаешь, я не в состоянии помочь тебе справиться с ними?

Елизавета снова вырвалась из его объятий:

– Робин, думаешь, я бы не справилась с ними, если бы могла? Или ты думаешь, мне радостно жить с этими ужасами?

– По-моему, ты до сих пор не отваживалась встретиться с ними лицом к лицу. А другого способа одолеть их нет. Только тогда они утратят свою силу над тобой и перестанут тебя пугать.

– Ах, Робин, ты становишься философом. Но ты думаешь только об одной трудности. У меня есть и другие, препятствующие браку с тобой. Я не беру в расчет недавние события.

– Причины, причины! Ты вся состоишь из причин! – не выдержал он. – Признайся, что тебе нравится играть людьми. В том числе и мной. Тебе хочется, чтобы мужчины лебезили перед тобой, сражаясь за твою руку. Это тешит твое тщеславие. Ты думаешь: «Вон их сколько, и все они мечтают обо мне».

– Да как ты смеешь? – взвилась Елизавета.

– Смею, потому что ты позволила мне надеяться на большее! – в тон ей ответил Роберт. – Бесс, я мужчина, у которого есть мужские потребности. Сколько еще прикажешь играть в твои игры? А ты не задумывалась, что они вредно сказываются на моем здоровье? Я хочу тебя, и ты будешь моей!

– Ты слишком много себе позволяешь!

– Как лорд-адмирал Сеймур? – парировал Роберт.

Елизавета покраснела, и не только от злости. От стыда.

– Не ожидала услышать от тебя столь грязные слова, – прошипела она и отвернулась.

Опомнившись, Роберт схватил ее за руку:

– Прости, Бесс. Мне очень неловко. Но и невыносимо думать, что ему ты отдалась, а мне не хочешь.

Елизавета вдруг почувствовала, как ожили давние страхи. Казалось, они ждали своего часа и теперь были готовы ее поглотить.

– Тогда я была очень молода и неопытна. Я не была королевой и не думала о защите репутации. Робин, если я потеряю уважение двора, уважение народа, враги не замедлят ударить по мне. Я не боюсь беременности, хотя это могло бы кончиться моей смертью. Я боюсь скандала, который окажется гораздо хуже смерти. Он разрушит все, к чему я так долго шла.

– Так выходи за меня!

– Ты чем слушал? – разъярилась Елизавета. – Неужели вокруг меня сплошные глупцы? Повторяю: я… не… хочу… выходить… замуж!

– Тогда дальше спи одна, – ответил не менее разъяренный Роберт и повернулся, собираясь уйти.

Елизавета потеряла самообладание. Роберт ее опередил. В их разговоре, быстро перешедшем в ссору, она собиралась лишить Роберта доступа к ее постели. Но он первым ее отверг! Боже, как это невыносимо!

– И буду! – крикнула она.

Но когда за ним шумно захлопнулась дверь, она дала волю слезам и долго не могла успокоиться.

Это заседание Тайного совета Елизавета не могла пропустить. Она знала, что отвратительно выглядит. Впалые щеки, круги под глазами. Ничего удивительного – последние недели она почти не спала. Она предвидела подобное развитие событий, однако реальность оказалась страшнее. По всему королевству разгневанные священники заявляли со своих кафедр, что смерть леди Дадли пагубно отразилась на репутации королевы, а потому необходимо призвать виновного к ответу. Скандал все-таки разразился и стал достоянием европейских стран. Историю смерти леди Дадли теперь жевали и пережевывали не только при дворах. Об этом сплетничали в питейных заведениях и в лачугах бедноты. Самым отвратительным было то, что большинство считало Елизавету сообщницей лорда Дадли, заинтересованной в убийстве его жены. Даже Джону Эшли – мужу Кэт – запретили появляться при дворе из-за слишком откровенных речей о лорде Дадли. Разумеется, не осталась в стороне и Мария Стюарт. Она язвительно заметила, что королеве Англии нужно поскорее выйти замуж за своего «лошадника» и освободить трон для Марии. Даже Сесил покраснел, когда зачитывал это донесение Елизавете.

И опять он был необыкновенно заботлив, но при этом помнил о своих обязанностях.

– Наши союзники-протестанты в других странах буквально огорошены слухами, – сказал он Елизавете. – Им представляется, что вы безудержно несетесь в пропасть.

Слова Сесила встревожили королеву, равно как и ледяное выражение на лице епископа де Квадры. Испанец наверняка считал ее виновной. А как же иначе? В его глазах она была еретичкой, способной на что угодно.

Роберт приходил просить прощения. Вид у него был как у побитого пса. Елизавета великодушно простила, но забыть его слов не могла. И все равно ей хотелось, чтобы Роберт был рядом. До сих пор при одном его появлении у Елизаветы перехватывало дыхание. Он был для нее материей жизни. Елизавета не мыслила жизни без Роберта, как не мыслила себя без веры в Бога. Днем она позволяла Роберту находиться подле себя, однако ночи проводила одна. Тяжелые ночи, когда долго ворочалась с боку на бок, а сон больше напоминал дрему. Елизавета пыталась читать, но и книги не уберегали от желания подойти и постучаться в заветную дверь. И все же разум одерживал верх. Елизавета опасалась нового скандала. Достаточно того, что и нынешний не утихал.

Трокмортон прислал из Парижа своего секретаря Роберта Джонса. Он просил у Тайного совета, как ему бороться со слухами. Елизавета резко заявила Джонсу, что ему было незачем приезжать.

– Позвольте мне не согласиться с мнением вашего величества, – ответил секретарь. – Сэр Николас не стал бы посылать меня без надобности. Если вы выйдете за лорда Дадли, это будет чудовищно глупым поступком.

– Довольно! – топнула ногой Елизавета, рассерженная дерзкими словами какого-то секретаришки.

В смелости тому не откажешь, но смелости в нем было больше, чем мозгов. Как он смел говорить подобные вещи королеве?

– Я не впервые слышу эти слова и удивляюсь, как подданный осмеливается говорить их своей правительнице.

Джонс смутился, но не отступил:

– Ваше величество, позвольте вам напомнить, что лорд Роберт был причастен к заговору, имевшему целью возвести на трон леди Джейн Грей. Это называется преступлением против государства. Если он однажды замахнулся на государственные устои, что мешает ему замахнуться вторично?

Елизавета вдруг засмеялась, только в ее смехе не было веселья. Джонс оторопел. По его представлениям короли не могли вести себя так легкомысленно. Наверное, все объясняется тем, что королева – женщина. Возможно, на ее поведение повлияли и известные дни.

– Ваше величество, – уже осторожнее произнес он, – я не решаюсь повторить то, что во Франции говорят о вас и лорде Роберте.

– В этом нет необходимости. – Елизавета уже взяла себя в руки. – Расследование обстоятельств смерти леди Дадли вели опытные люди, и их выводы опровергают все слухи и домыслы. Скажи это всякому, кто решится распространять злобную клевету. Может, тебе напомнить, что, когда умерла жена лорда Роберта, сам он находился при дворе? В день смерти леди Дадли рядом с ней не было никого из его слуг и доверенных лиц. Как бы ни хотелось клеветникам, но смерть явилась результатом несчастного случая. Ни моя честь, ни честь лорда Роберта не была затронута.

– Значит, ваше величество целиком отрицает, что на леди Дадли могло быть совершено покушение? – не унимался Джонс.

– Королева не может и не обязана поспевать повсюду, – осадила Елизавета секретаря. – Но к счастью, у меня есть надежные люди, чьим выводам я доверяю. Если они говорят мне о несчастном случае, я что, должна упорствовать и твердить им о каком-то мнимом покушении?

Это было сказано, чтобы заткнуть рот Джонсу. Но если быть честной с собой, Елизавета не исключала, что Эми могли убить. Очень уж своевременно леди Дадли ушла из жизни. Разумеется, своевременно не для Елизаветы. Она не собиралась замуж за Роберта. И не для Роберта, поскольку слухи при дворе и за пределами двора сокрушили его надежды. Но быть может, кто-то думал, что оказывает королеве и Роберту большую услугу. Увы, расследования, проведенные самим хирургом, родственниками Эми и друзьями Роберта, не дали никаких зацепок. Если с Эми расправился наемный убийца, он все провернул очень умело и не оставил следов. В конце концов, смерть леди Дадли действительно могла быть результатом несчастного случая. Слабая больная женщина, которая вдруг упала, потеряв сознание или споткнувшись. Разве мало подобных случаев? Хирург утверждал, что именно так оно и было. Но тогда почему Елизавета сомневается в словах врача? Этого она и сама не знала.

– Ваше величество, еще не поздно возобновить переговоры о вашем браке с эрцгерцогом Карлом или герцогом Арранским, – сказал Сесил.

Боже, как ему хотелось составить брачный договор! В комнате заседаний Елизавета и Сесил были одни. Советники разошлись, уведя с собой настырного Джонса.

– Ваш брак сразу бы положил конец всем слухам.

И прищемил бы хвост Дадли. Роберт горделиво расхаживал по дворцу. К нему вернулась прежняя самонадеянность. Всем своим видом он демонстрировал презрение к досужим сплетням.

– Я подумаю об этом, – ответила Елизавета, и в ее глазах мелькнуло раздражение.

– Уверен, что ваше величество полностью оставили мысли о браке с лордом Робертом, – осторожно произнес Сесил.

Ему обязательно нужно было услышать ее утвердительный ответ, в первую очередь для собственного спокойствия.

– Уильям, у меня бывают минуты слабости, но я не забываю, кто я. И о своих обязанностях я тоже помню.

– Смею ли я просить ваше величество, чтобы то же самое вы сказали лорду Роберту? Это положило бы конец всем его упованиям.

– Я уже сказала ему об этом.

Сесил засомневался. Его сомнения еще больше усилились, когда через пару недель Елизавета заявила о своем намерении сделать Роберта пэром. Пэром? Да чем этот «лошадник» заслужил высокий титул? Попыткой возвести на престол Джейн Грей? Возможной причастностью к убийству жены? Неужели нынче это считается основанием для избрания в пэры? Сесилу лишь оставалось качать головой, что он и делал, размышляя над очередным капризом королевы.

Неудивительно, что Роберт еще выше задрал нос, стал еще надменнее, а его предстоящее возвышение породило новую волну слухов. Теперь ее величество сделает его герцогом. Нет, бароном. Откупалась ли королева от него или, наоборот, готовила путь для его дальнейшего возвышения? Похоже, она все-таки решила выйти за него замуж. Неужели они оба думают, что Бог простит им любые непотребства?